Зеркало желаний. Рассказы

– Зеленый змий, что ли? – засмеялся молоденький сержант, взятый для подкрепления.

– Может, и змей, я не видал, врать не буду. Только говорят, что кто его застрелит, тому большое счастье привалит, значить. И еще бабки болтают, что в прежние времена мужики ходили охотиться за ним, да только ни один оттуда не вернулся.

– Ну, хватит болтать. Леш, дорогу до Борщовки найдешь, или провожатого возьмем? – кивнул в сторону парня Петр Петрович.

– Да куда ж его брать? В машину не поместится, а за его трактором мы до Борщовки только к ночи допилим. Сам найду. Что я эту Борщовку не знаю, что ли? Пусть остается, сродственничек. – Усмехнулся Леша.

В Борщовку добрались часам к трем. Это была ничем не примечательная деревушка, каковые тысячами разбросаны по державе. На въезде – два полуразрушенных коровника с прохудившимися крышами, из которых неслось мычание не доеных коров. Одна засыпанная щебенкой улица, вдоль которой ровными рядами выстроились неказистые, потемневшие от времени дома, половина – с заколоченными окнами. Центр деревни был обозначен одним двухэтажным домом, предназначенным для проживания местной интеллигенции, магазином, клубом и сельсоветом. Да на выезде из-за сплошного забора, как смотровая башня, вздымался двухэтажный особняк Макара Ефимовича – председателя Сельсовета, вместе с коровниками оставленного в наследие от прошлого режима. Вот и все достопримечательности Борщовки.

– Что ж ты, Макар Ефимович, дорогу никак не заасфальтируешь? – Поинтересовался Петр Петрович у вышедшего на сигнал машины седовласого поджарого мужчины лет шестидесяти в хромовых сапогах.

– Да с каких денег-то?! – Неожиданно взорвался тот.

Все невольно покосились на особняк.

– С одного молока не больно разбогатеешь! Только что на зарплаты людям и хватает! Хоть на дотацию садись. – Ярился Макар Ефимович.

– Ладно, не горячись, не за тем мы приехали…

Макар Ефимович, узнав причину приезда начальства, не раздумывая, присоединился к поисковикам.

Восемь брошенных машин сиротливо притулились на опушке леса в километре за деревней. Около них никого не было.

Наконец-то выпустили Спикера из багажника. Петр Петрович отстегнул поводок, и собака тут же, сгибаясь телом пополам, рванула в лес.

Пока все оправились и покурили, вернулся Спикер.

Петр Петрович прицепил поводок, достал из-за пазухи картуз Порфирия Ивановича и стал тыкать им в морду Спикера:

– Нюхай, ищи, ищи!

Собака бестолково потопталась на опушке, потом потянула в лес, пробежала метров триста, и встала, как вкопанная. Петр Петрович еще потыкал ей в морду картузом Мусанина, но так больше ничего и не добился. Тогда решено было поднимать на поиски деревню. Но так как время было послеобеденное, и трезвых мужиков не нашлось, поиски отложили до утра.

На ночевку остановились у Макара Ефимовича. Петр Петрович позвонил в приемную:

– Ирочка, ты еще на месте? Ты вот что, позвони-ка моей супруге, чтобы не беспокоилась. Я сам не хочу, а то начнет выпытывать, что да как…

– Так крестная уже знает, что вы в Борщовке. Говорит, что не может до Вас дозвониться.

– А откуда же она все знает? – удивился Петр Петрович.

– Ой, Петр Петрович, тут такое творится! – заторопилась Ирочка. – Весь Шишкинск на уши встал! Мне уже телефон оборвали! Люди записываются лес прочесывать! Завтра два автобуса с утра в Борщовку едут!

– Это кто ж их организовал? – Строго спросил Петр Петрович.

– Так сами, добровольно. Надо же, говорят, выручать мужиков.

– А информация про Борщовку откуда?

– …Не знаю, – запнулась Ирочка.

– Аглая настрекотала? – Усмехнулся Петр Петрович. – Оперативно работает! Вот кого командующим фронтом ставить надобно!

Спалось Петру Петровичу тяжело, с удушьем, с бестолковыми кошмарами. Проснуться его заставил чей-то пристальный взгляд. Перед ничего не понимающим спросонья Петром Петровичем собственной персоной сидел, трясясь мелкой дрожью, Порфирий Иванович. Петр Петрович помахал перед глазами рукой, отгоняя очередное кошмарное видение. Но видение не исчезало. И тут Петр Петрович, поняв, что это не сон, вскочил, как ужаленный:

– Ты?! Откуда?! Как это?! – Суетливо бегал он в трусах и майке вокруг стула, на уголке которого притулился Мусанин.

– Доброе утро! – в комнату вошел Макар Ефимович. – Вот, один отыскался…

Оказалось, что Макар Ефимович, проявил инициативу и рано утром организовал местных, пока еще трезвых мужиков на поиски пропавших охотников, пообещав каждому по бутылке водки. Через пару часов Порфирий Иванович, трясущийся от голода и холода, был найден на краю Гнилого болота. На все вопросы он только что-то бессвязно бормотал.

– А где остальные? – спросил Петр Петрович у Макара Ефимовича.

– А это Вы у него спросите.

– Порфирий Иванович, куда остальные охотники подевались? – сурово спросил Петр Петрович.

Порфирий Иванович безмолвствовал.

– Зови Егора Андреевича. Допрос снимать будем. – Обратился Петр Петрович к Макару Ефимовичу, торопливо натягивая брюки.

В комнату набились все поисковики, кроме водителя Леши. Сержанта тут же определили на составление протокола. Но, как ни старались, так и не смогли выдавить из Порфирия Ивановича ни слова. Он молча сидел на краешке стула, сотрясаясь тщедушным телом, мертво уставившись в одну точку.

– Водки ему не давали? – Вдруг осенило Семочкина.

– Виноват, упущение допустил, – признался Макар Ефимович.

– Да уж, – укорил Петр Петрович.

Все согласно закивали головами. Макар Ефимович проворно доставил водку, стаканы и соленые огурчики. Петр Петрович наполнил стакан и поднес к губам Порфирия Ивановича:

– Выпей, родимый, полегчает.

Порфирий Иванович долго цедил целительную влагу сквозь сжатые губы. От огурчика отказался, помотав головой, удовлетворенно крякнул, и четко, как на докладе выговорил с некоторой гордостью:

– Я сделал это!

– Чего ты сделал, иуда? – Разъярился Петр Петрович. – Ты мне такое мероприятие сорвал! Ты зачем их всех на охоту от моего имени созвал? Чтобы меня под монастырь подвести?

Порфирий Иванович опять замолчал.

– Водки, водки еще наливайте. Это наипервейшее средство от шока. – Распорядился Семочкин.

И опять все с завистью смотрели, как Порфирий Иванович выцеживает второй стакан, старательно оттопырив мизинец. Он отставил стакан, вытер рот и смиренно воззрился на Петра Петровича:

– За что же Вы изволите сердиться, Петр Петрович? Ведь я от чистого сердца, ради общего блага, так сказать…

– Ты чего мелешь?! – Не на шутку рассвирепел Петр Петрович.

– Вы же сами давеча, на собрании говорили, что дело Народного фронта – это борьба с коррупцией, взяточничеством, бюрократией, казнокрадством. Вот я и решил помочь стране, чтобы, так сказать, одним махом, в районном масштабе искоренить всю эту гадость.

Петр Петрович заметно стушевался:

– Так ведь я это… в общих, так сказать чертах. Чтобы, значит, главное направление деятельности Фронта обозначить. Никакой конкретики в моем выступлении не было, – оправдывался он перед присутствующими, ища у них поддержки.

Те согласно закивали головами.

– А вообще с чего ты взял, что все, кого ты заманил на охоту – взяточники и коррупционеры? – отвердел голосом Петр Петрович. – Кто это доказал?

– Это всему району известно. К гадалке ходить не надо. – Нетвердым языком парировал Порфирий Иванович.

– Не понял, – насторожился Петр Петрович.

– Они что, на зарплаты дворцов понастроили, да иномарок накупили? Тут простая арифметика: расходы с доходами не сходятся. Ну, не вагоны же они по ночам разгружают! Вот я и решил под их противозаконной деятельностью черту подвести… – пьяненько разглагольствовал Порфирий Иванович.

– Чтобы России помочь, жизни своей не жалея! Служу Отечеству!!! – неожиданно выкрикнул он и, вскочив со стула, вытянулся во-фрунт, выпятив хилую грудь.

Все оцепенели минут на пять. Петр Петрович в изнеможении опустился на кровать, схватившись за голову. Первым пришел в себя Семочкин:

– И что же ты с ними сотворил, душегубец? Убил? – Дрожащим голосом спросил он.

– Ни Боже мой! – Нетвердым языком опроверг страшную версию Порфирий Иванович.

По комнате пронесся дружный вздох облегчения.

– Они сами. – Уточнил Порфирий Иванович.

– Чего сами? Где они все? – Взял инициативу в свои руки Егор Андреевич. – Почему ты один?

– Налейте еще водочки, – протягивая стакан, жалобно попросил Порфирий Иванович.

Егор Андреевич с готовностью взялся за бутылку.

– Только полстакана! – предостерег его Семочкин, – Может вырубиться.

После очередной дозы Порфирий Иванович преобразился. Нервно хихикая, он сообщил:

– Так они все, это,.. хи-хи-хи, за змеем зеленым отправились!!! Тра-ля- ля…

Порфирий Иванович на радостях попытался пуститься в пляс, но ноги его запутались на первом же коленце. Егор Андреевич едва успел подхватить его и усадил обратно на стул.

– Не понял, – оторопел Семочкин.

– За каким змеем? – Уточнил и Егор Андреевич.

– У меня бабушка была родом из Борщовки. – Пояснил Порфирий Иванович, не переставая веселиться, кривляясь на стуле. – А тут болтали, хи-хи-хи, что в Гнилом болоте зеленое чудище водится…

– Ага, с красными глазами. Эту сказку мы уже слышали. – Оборвал его Петр Петрович.– Ты мне лучше скажи, как ты их моим именем на охоту смог заманить?

– Запросто! Сказал, что Вы тоже будете на охоте. Только приедете позже. Задержитесь – дел, мол, много. А пока Вас на опушке ожидали, я и рассказал им, что если этого самого змея убить, то пьянство вмиг прекратится!

– По всей стране, что ли? – Заинтересовался Семочкин.

– Про всю страну – не скажу, а вот в районе – это точно. Потому, дескать, Петр Петрович и желает этого гада зеленого изничтожить. Вроде как внести вклад в дело Народного фронта, хи-хи-хи. Новшество, так сказать! С пьянством-то у нас ведь никто всерьез не борется…

– И они поверили в эту дребедень?! – В недоумении вскричал Петр Петрович.

– Конечно, – с гордостью заверил его Порфирий Иванович. – А кто бы не поверил после двух ящиков водки?

– И товарищ полковник? – Удивился Семочкин.

– Все, как один! – гордо доложил Порфирий Иванович. – И решили сделать для Вас, Петр Петрович, презент, так сказать. Это чтобы Вам самому, значит, в болото не лезть. Аж вперегонки помчались, хи-хи-хи…

– А почему же они тебя с собой не взяли? – Засомневался Егор Андреевич.

– Им уже не до меня было! Каждый хотел первым это чудище завалить. А я к тому же больным сказался. Вроде, как ногу подвернул, и что, мол, у болота их подожду.

– Ну что ж, все понятно, – грустно подытожил Петр Петрович. – Значит, ты их умышленно споил и отправил на погибель в болото?

– Точно так все и было, – радостно признался Порфирий Иванович. – Как я и задумывал…

– Сусанин хренов! – Не выдержал Макар Ефимович.

– Вообще-то Мусанин я по паспорту, – поправил его Порфирий Иванович, уже не владея языком.

– Ты мне еще вот что скажи. С чего это ты на своем Москвичке на охоту отправился? Ведь ты же никогда… – спросил Петр Петрович.

– А на чем бы я назад-то приехал?

– Все, значит, продумал! А чего же тогда не уехал до сих пор?

– Так я ж их до самого болота довел, а потом уже и сам заблудился. Если бы не Макар Ефимович…

– Петр Петрович, там из района два автобуса прибыли, – вошел в комнату Леша. – Что им сказать? А то, может, сами к ним выйдете? Народ рвется на поиски…

Люди оторопело молчали, не в состоянии осмыслить услышанное. И лишь минут через десять по толпе поползли робкие шепотки. Потом громче и громче, пока, наконец, кто-то не выкрикнул:

– Молодец, Порфиша! Давно пора!

Этот крик, молнией сверкнувший в толпе, моментально разделил всех на два лагеря. Начались стихийные перемещения, и вскоре уже вся толпа выстроилась стенка на стенку. Вслед за молнией, как и положено, грянул гром:

– …двух поросят зарезали!

– …машину продал!

– …без штанов оставили!

– …до сих пор кредит выплачиваем! – неслось с одной стороны

– … так и парился бы твой сейчас на нарах!

– …ну, и помер бы без операции!

– …ага, и загремел бы в армию твой сынок!

– …как же поступил бы, когда он в каждом классе по два года сидел! – вторила вторая стенка.

– Люди! Люди, остановитесь! – Хрипел Петр Петрович с высокого крыльца, пытаясь образумить толпу.

Но толпа не желала внимать. И грянул бой!!! Первыми в бой ринулись женщины, цепляясь друг дружке за волосы. А после тяжелой артиллерией выдвинулись и мужики. Петр Петрович, не владея ситуацией, в бессилии опустился на крыльцо, схватившись за голову:

– Вот тебе, бабка, и Народный фронт! – страдальчески стонал он.

Поисковики растерялись, не ведая, как усмирить враждующие стороны. Один только Макар Ефимович, недолго думая, кинулся в деревню за подмогой.

– Мужики!!! – неистово орал он, бегая от одного дома к другому. – Подсобляйте!!! Наших бьют!!!

Вскоре с кольями наперевес подоспели деревенские, и, не понимая, где «наши», начали молотить всех подряд. Сеча длилась, покуда из области не прибыл автобус с отрядом спецназовцев, вызванный Егором Андреевичем. Те скоренько распихали всех по автобусам, изловили пытавшихся смыться от ответственности деревенских, засунули в свой автобус и под дружный вой деревенских баб, кортеж, замыкаемый Лэнд Ровером Петра Петровича, двинулся в путь. А дорога ему лежала прямиком в областное УВД! Там же было решено решить вопрос о прочесывании леса и болота.

Проезжая мимо поляны, где сиротливо маячили оставленные охотниками иномарки, Семочкин вдруг заметил на ней некоторое движение. Кто-то большой и буро-зеленый крутился около открытого багажника Джипа Военкома.

– Ну, ты посмотри, что за народ! Уже мародерствуют! – восхитился Семочкин.

Леша просигналил, и колонна остановилась.

– Чудище! Чудище! – Неслось из автобусов.

Опасаясь паники, первыми к машинам выслали отряд особого назначения. Под их прикрытием подтянулись поисковики и некоторые особо любопытные из автобусов.

Чудищем оказался Военком собственной персоной. А зеленым он был от болотной тины, жирно пропитавшей одежду, лицо и волосы.

– Васильевич! Живой! – обрадовался Петр Петрович. – А где остальные?

– Подтягиваются. – Коротко доложил Военком. – Есть у кого водка?

– Что, совсем худо? – Посочувствовал Семочкин, доставая из кейса бутылку.

– Да это не мне. Вон, уроду этому!

Все проследили за траекторией указующего пальца и веревкой намотанной на руку Военкома и… обомлели! Замаскированный под траву и потому незамеченный никем, лежал какой-то невиданный зверь, размером с доброго теленка! Весь он от головы до небольшого хвоста был зеленый, покрытый крупной рыбьей чешуей. Вдоль позвоночного хребта зверь был утыкан игольчатыми бугорками. Морда его, вытянутая и похожая на собачью, только без ушей, тупо моргала по-птичьи кожистыми веками над красными светящимися глазами. По тому, как зверь тяжело, с надрывом дышал, высунув синий язык, видно было, что ему приходится туго. А короткие передние лапки с четырьмя затянутыми перепонками пальцами и когтями, напоминающими рыболовные крючки, судорожно хватали воздух.

– Это что ж за чудо-юдо такое? – Вытаращив глаза, первым пришел в себя Петр Петрович. – Рыбина, что ли какая?

– Какая рыбина?! – Обиделся Военком. – То самое чудище зеленое, про которое Порфирий Иванович говорил.

– Чу-ди-ще?!! А где ж вы его отыскали? – Обомлел Петр Петрович.

– Так на болоте. – Степенно докладывал Военком. – Как в самую гать-то зашли, а там их – кишмя кишат! Как головастиков в пруду! Мальки, наверное. Бестолковые! И только заслышали нас – враз в трясину поныряли! Как и не было их! Вот одного только за хвост и успели ухватить.

– А зачем же ты его водкой-то поишь? – Поинтересовался Егор Андреевич.

– Так он у нас по дороге сдыхать было собрался. Вот как сейчас. Ну, мы ему водки чуток и влили в пасть. Он нам с нее такого трепака выдал! Даже пришлось за лапу привязывать, чтобы не убег. Сейчас, сейчас, погодите…

Василий Васильевич откупорил бутылку и аккуратно стал вливать водку в открытую пасть чудища. Чудище судорожно проглотило, попавшую в пасть целительную влагу, закрыло глаза и замерло.

– Никак сдох? – Склонился над зверем Семочкин.

И в этот самый момент чудище открыло свои горящие огнем глаза, смрадно выдохнуло прямо в лицо Семочкину горячим искрящимся, как бенгальские огни, газом, опалив ему ресницы и брови, и вскочило на четыре лапы! Семочкин в испуге отпрянул. Народ, окружавший невиданного зверя, в панике ринулся к автобусам. Даже видавшие виды спецназовцы, затянутые в броню, бросились в рассыпную, передергивая на ходу затворы автоматов…

– Не стрелять!!! – Истошно закричал Военком. – Он на привязи!!!

Чудище тем временем, стоя на четырех лапах, встряхнулось всем телом, как собака после дождя, и, натянув веревку, побежало, изрыгая клубы бенгальских огней из пасти. В воздухе явственно запахло серой.

Василий Васильевич, с трудом удерживая веревку двумя руками, оказался в центре круга, по которому носилось чудище, как конь на аркане. С той только разницей, что лапы были короткие, да хвост волочился по траве.

Весь народ приник к автобусным окнам, и только редкие смельчаки остались на опушке, прячась вместе с поисковиками за стеной спецназовцев.

Минут через пять бег животного замедлился, бенгальские огни погасли. А еще через пять минут животное уже передвигалось с трудом, едва волоча лапы. Неожиданно зверь напрягся всем телом и встал на задние лапы, опираясь на хвост. Он вытянул одну лапу вверх, грозя кому-то пальцем-крючком, и в этой позе вдруг рухнул на землю.

– Чего это он? – пронесся шепот за спинами спецназовцев.

Зверь лежал недвижимый, но еще минут десять никто не решался подойти к нему. Потом спецназовцы, растянувшись цепью и держа зверя под прицелом, осторожно приблизились. Потухшими широко открытыми красными глазами зверь смотрел в Вечность…

– Готов! – Доложил старший Петру Петровичу.

– Никак от водки сгорел, – горько покачал головой Петр Петрович. – На фига ты его поил?!

– Так, думал, что ему лучше будет, – оправдывался Военком.

– Думал, – передразнил его Петр Петрович. – Лучше бы сам хватанул!

– Так ведь я не могу, – удивленно разводя руками, сказал Военком.

– Это с каких же пор? – Съехидничал Петр Петрович.

– Дык.., – покопался в памяти Военком, – вот как этого урода изловили, получается. Хотели мы там же обмыть это дело, а она никому не идет! – Возмущенно удивляясь, рассказывал Военком. – Мы ее в рот, а она – обратно! Один только Главврач и смог выпить. Он, между прочим, один к этому гаду не притрагивался – побрезговал…

– Правда, что ли? – Усомнился Семочкин.

– Наверное, перенервничали очень, – предположил молодой сержант.

– Может, сейчас попробуешь, – предложил Петр Петрович, протягивая Военкому бутылку.

Тот в ужасе замахал руками:

– Уберите, уберите эту гадость! Запаха не переношу!

Все в страхе отшатнулись от Военкома.

– Н-да, интересно, – задумался Петр Петрович.

– И что нам делать теперь с ним? – Поинтересовался Семочкин.

– С Васильевичем? – уточнил Петр Петрович. – Наверное, в больницу надо.

– Да при чем тут Васильевич? Со змеем-то этим, говорю, что делать будем? – Уточнил Семочкин.

– Что делать? – переспросил Петр Петрович в некоторой прострации.

Все минут пять ждали ответа начальства. Наконец, Петр Петрович, глубоко вздохнув, вынес решение:

– Так что, давайте его грузить, и пусть он пока в МОРГе полежит. Только, это.. – замялся Петр Петрович. – Сами-то не трогайте его. Мужиков, что ли организуйте…

Грузить чудище вызвались четыре мужика из районных. Застывший труп с поднятой кверху лапкой едва затолкали в Военкомовский Джип. Егор Андреевич тут же расплатился с ними двумя бутылками водки. Но мужики, едва отпив, метнулись по кустам…

– А водочка-то, паленая, – укорили они Егора Андреевича, возвратившись.

– Вы что несете?! – Возмутился тот. – Кто это зам. начальника полиции паленую водку осмелится продавать?!

– Ну, значит, чего-то поели, – смутились мужики.

Петр Петрович только многозначительно переглянулся с Военкомом.

Через полчаса из леса вышли и остальные охотники за змеем. Такие же зеленые и все, как один, с красными глазами…

– Ну, по коням, – скомандовал, наконец, Петр Петрович.

– Подождите, а где же наш главный герой? – забеспокоился Военком.

– Это еще кто? – Не понял Петр Петрович.

– Как кто? Порфирий Иванович.

– Нашел героя! – хмыкнул Петр Петрович.

– Да как же? Ведь это же он все организовал. Без него мы бы…

– Да здесь он, здесь, – успокоил его Петр Петрович, – Вон, под конвоем сидит!

Сразу после этих событий Петр Петрович выписал из Москвы таксидермиста. И уже через полгода вестибюль районной Администрации украшало чучело диковинного монстра. Люди долго не понимали, для чего такую страсть выставили напоказ в присутственном месте. Не иначе, как для устрашения.

До тех самых пор не понимали, пока уборщица – Марь Иванна, прибираясь в фойе, не подняла опавшую чешуйку, и случайно не принесла ее домой в кармане халата. Дома же ее с интересом стал разглядывать глава семейства, вертя и так и эдак. А после того с ним стали происходить странные вещи! Он, не просыхающий ни одного дня, не мог заставить себя выпить даже грамулечку!

И потекли со всей исстрадавшейся Руси на поклонение к зеленому чудищу, нареченному в народе Аликом, нескончаемые потоки жен, матерей, сестер, желающих исцелить своих мужей, сыновей и братьев. Эксперименты, проведенные над Аликом, показали, что достаточно подержать его за хвостик, а потом этой рукой дотронуться до болезного, как он тут же излечивался от вредного пристрастия.

Потоки желающих прикоснуться к чуду, были столь велики, что Администрации пришлось выделить для Алика отдельное помещение. А вместе с этим пришла идея сделать доступ к чуду платным. И полились в казну Шишкинска деньги! Да какие! А народ все ехал и ехал! Пришлось строить гостиницу для страждущих чуда, столовую, ресторан, коттеджи-люксы для VIB-персон. А это тоже огромная прибыль! И Шишкинск не то, что ожил – расцвел! И слава о нем разнеслась не только по России, но и за ее пределами! Даже из соседней Финляндии и Польши ходоки наезжали! И исполнилось все, о чем мечтал Петр Петрович – деньги и слава Шишкинску! Да еще и от правительства поощрение за отлично налаженную работу по борьбе с пьянством.

Пожалел Петр Петрович по-родственному и Марфу Ивановну: пристроил на хорошую работу – билетером к Алику.

А что же Порфирий Иванович Мусанин? Ему, несмотря на ходатайство половины населения Шишкинска, собравшего подписи на семи листах, суд присудил два года общего режима. И хоть реально от его действий никто не пострадал, но нашлась и на него статья: не то за посягательство, не то за подстрекательство.

Марфе Ивановне от этого было очень обидно и горько. «Ведь хорошее же дело задумал Порфиша. Помочь хотел и Петру Петровичу, и всем людям. А его, не то, чтобы в должности повысить, так еще и в тюрьму спровадили»! – страдала она одинокими вечерами. И хотя супруг писал ей, что в тюрьме ему живется хорошо, она никак не могла поверить в это. Пока сама не съездила к нему на свидание.

И, правда, Порфирий Иванович сидел за стеклом переговорной кабины бодрый, румяный, поправившийся, каким не бывал и дома. Это слегка задело Марфу Ивановну. Уж она ли не старалась для своего благоверного, потчуя его разносолами? И глазки его, вечно уставшие и потухшие, теперь просто сияли!

– Ах, Марфуша, как жаль, что не вышло у нас с Мальдивами…

От этих слов Марфу Ивановну передернуло, как от удара током.

– Но ничего, ничего. Освобожусь, и мы с тобой на нашем Москвиче в лес закатим, да с палаточкой…

– Ну вот, это хорошо, – обрадовалась Марфа Ивановна, вытирая непрошенные слезы, – Это по-нашему. А то придумал какие-то Мальдивы! Чего мы там не видали?

– А за меня не переживай, душа моя. Я здесь в большом почете! Авторитет, по-ихнему. Товарищи по пар.., тьфу, по камере, как узнали, за что я сижу, сильно меня зауважали! А Ванька Курский – это старшой у них, так и сказал, что, как освободится, то тоже…

Но что «тоже» Порфирий Иванович сказать не успел: свидание закончилось, и переговорник отключили.

26.02.2012

ВОЗВРАЩЕНИЕ

I

Мэйс безмятежно спал, когда из ночной темноты, как из небытия возникли Стражники. Они сумрачной тенью окружили, подняли и вынесли его с сеновала. Не потревожив ночного безмолвия, стражники погрузили Мэйса на одну их двух телег и двинулись в путь.

Мэйс проснулся только когда стало припекать солнце. Оглядевшись, Мэйс узнал дорогу и немного успокоился. Ежегодно селяне ездили по ней на Праздник Даров к Городу Властителей. Каждая семья ехала на двух телегах. Одну, груженную продуктами, везли в дар Властителям. На вторых везли утиль: мотыги, лопаты, плуги, поношенную одежду, кухонную утварь и конскую упряжь – все, отслужившее свой срок. В эти же телеги запрягали и старых лошадей.