Безликая

Передо мной стоял Пол. Тот самый Пол из школы, тот самый Пол, который надругался над моими чувствами и бросил, тот самый Пол, из-за которого мне пришлось бросить родной город и родной дом, тот самый Пол, из-за которого я перестала общаться с родителями, потому что они не смогли вынести такой позор и отказались от меня и, наконец, тот самый Пол, который сломал всю мою жизнь. А теперь он стоит передо мной и улыбается голливудской улыбкой.

– Какого черта ты тут забыл? – внезапно во мне вспыхнула такая ярость. – Я не хочу, чтобы меня защищал ты! Кто угодно, но не ты! Нет. Нет. Нет. Увидите меня от сюда!

– Рита, – тихо сказал он, – прекрати истерику. Не в твоих интересах отказываться от моей защиты. Тем более, ты не платишь мне. Мне платит государство.

– Да я могу оплатить любого адвоката! – крикнула я, – Самого лучшего!

– Уверена? – улыбнулся он, подойдя ближе и положа руки на мои плечи, он наклонился и прошептал, – Ты разве не в курсе, что еще вчера твой супруг перевел все свои активы на счет другого лица. Он продал бизнес и всю свою недвижимость. Ты бедна, Рита. У тебя нет ни цента. С чего же ты собираешься оплачивать услуги адвоката? Натурой? – он отстранился и сел напротив.

– Я ничего не понимаю. Как мой муж мог продать все наше имущество? Что это значит?

– Рита, – тихо сказал он. – Я пока не могу разобраться, но одно могу сказать с уверенностью – твой муж хотел тебя кинуть и скрыться с деньгами. Но увы, по иронии судьбы, ты так не вовремя застала его с любовницей.

– Что мне делать? – прошептала я, махая головой, как бы отталкивая мысль о том, что Виктор хотел со мной так поступить. Я не могла поверить, что все происходит со мной. Как моя счастливая жизнь в одночасье превратилась в фильм ужасов, еще днем я планировала сообщить ему о том, что у нас будет ребенок, а вечером оказываюсь в тюрьме и разговариваю с человеком, испортившим мою жизнь. Правда ли, что он хотел сбежать от меня, правда ли все это?

– Я в полном дерьме… – только и осталось согласиться мне.

– Это точно. – он взял мою руку. – Рита прошу тебя, скажи мне правду, ты убила своего мужа и Жаклин Кенсинктон. Это сделала ты? Мне нужно знать правду, чтобы защищать тебя.

– Пол, это не я. – из моих глаз градом покатились слезы. – Я не убивала их. Я не помню, что произошло, но я точно их не убивала. Не могла я.

– Хорошо, давай так, кто, по-твоему мнению, мог желать твоему мужу смерти? – Пол держал меня за руку.– Вспомни, любимая, прошу тебя, вспомни.

– Прости, что? Что ты сейчас сказал? Любимая?

– Я люблю тебя, Рита, и всегда любил. – Он посмотрел в мои глаза— Рита поклянись мне, что ты не совершала этого убийства, поклянись.

– Клянусь, я не убивала. – Я не могла оторвать взгляда от него. Пол резко поднялся и властно меня поцеловал. В его поцелуе было все: ласка, надежда, отчаянье. Он оторвался от меня и задыхаясь сказал:

– Я сделаю все, чтобы ты, как можно скорее вышла отсюда. Я обещаю тебе, любовь моя……

ГЛАВА 2

Я находилась в камере предварительного заключения уже две недели. Каждый день я сражалась за свою жизнь, пытаясь выжить в этом жутком месте. Если бы не Марьяна, мне было бы совсем туго. В первый день, меня пытались задушить подушкой, когда я начала терять способность сражаться, Марьяна огрела, нападающую на меня девушку, табуреткой по спине. Все последующие ночи заканчивались нападениями. Меня били, толкали, выливали воду, пытались изнасиловать. Каждый раз Мара, защищала меня, словно пес защищает свою хозяйку. Я была чрезмерно благодарна ей, если бы не она, меня бы уже не было.

– За что они меня ненавидят? – спросила я Мару, в один из дней. Она заваривала что-то наподобие чая, такая густая, крепкая чайная масса, которую тут пили все. Это было отвратительно на вкус, но выбора не было и я смирилась, а к концу второй недели даже начала привыкать и, кажется, чувствовать вкус этой бурды.

– Понимаешь, тут такие правила, – она протянула мне кружку, – со всеми новенькими это делают. Так сказать боевое крещение. Справишься, значит, ты свой, можно доверять.

– А если нет? – Спросила я, делая глоток чайной мути и жмурясь от горечи.

– А что будет, если нет, лучше не знать. Все будет хорошо, не беспокойся. Ты сильная, хоть и щупленькая.

– Мара, тебя тоже пытались убить?

– Видишь шрам? – она провела по длинной полоске на своей щеке, – Это наша первая встреча с Эльмой.

Она показала на светловолосую, крепко сложенную женщину, которая сидела в углу в окружении своих шестерок в камере напротив.

– Больные люди, как же так можно. Просто звери. Надеюсь ты отомстила ей?

– А то, – расхохоталась Мара, – месть, как говорится, блюдо, которое подается холодным. После инцидента со мной, я сделала вид, что очень ее боюсь и хочу быть в ее компании. То есть попросила стать ее шестеркой. Ей это польстило, и она позволила быть рядом. Через какое-то время я стала ее правой рукой. Ну а дальше, дело техники. Однажды она пригласила меня на свою кровать. До этого я украла перочинный ножик у нашего охранника, так вот, взяв ножик с собой, я дождалась, когда она расслабится, и отрезала ей клитор.

– Фу!

– Ничего не говори, она так орала, залила кровью всю камеру. Жуть просто. – Мара зловеще улыбнулась.

– Не могу представить, это так страшно. Тут всегда так? – я вжалась в стену, боясь пошевелиться, чтобы никто не обратил на меня внимание.

– А ты думала, что на Гавайи попала, что ли? Тут нужно держать ухо в остро, иначе все, пиши пропало. При удобном же случае, либо изобьют до полусмерти, либо затрахают до смерти. Тут контингент еще тот.

– Ты не в первый раз сидишь?

– О, я бывалая. – Мара улыбнулась и закрыла глаза, вспоминая, свои ходки, – Первый раз меня за убийство посадили, я тогда работала шлюхой, клиент извращенец попался. Я его огрела по хребту, он упал и головой об угол кровати ударился. Ничего сделать не успела, мгновенная смерть. Отсидела срок. Вышла, а есть нечего, жить негде, на работу не берут, для проститутки стара уже, не хотят клиенты такую, пришлось воровать. У одного богача портмоне увела, но попалась. Снова в тюрьму. Да и ладно, зато крыша под головой, да и кормят. Ты не такая, как мы, тебе тяжело тут будет.

– Я не задержусь тут. – Я тяжело вздохнула, – Пол пообещал меня вытащить.

Мара засмеялась, так искренне, как будто смеется над маленьким ребенком, который сделал, что-то невероятно смешное и милое.

– Ты такая наивная. Не слушай обещания адвокатов, никогда. Где твой Пол? Что-то не приходит, встречи не назначает, сидим тут как брошенные и никому не нужные, даже чай никто не принесет. Спасибо, что хоть в двухместную камеру перевел. А то тебя бы там уже съели. В прямом смысле слова.

– Пол, скорее всего занят, выясняет что-то, пытается вытащить меня отсюда. Это же не так просто. Вот меня вытащит, я попрошу, чтобы и тебе помог.

– Ты серьезно в это веришь? Ну да ладно, мечтай, так и жить легче. А меня вытаскивать не надо, мне и тут не плохо. Что мне там за пределами тюрьмы делать? Я не нужна никому. Там в Одессе думают, что я умерла, а тут в Америке ни крова, ни работы, ни друзей, ни родных. Здесь мой дом. Не куда мне идти.

– Мара, ты моя лучшая подруга. Как это не куда идти. А я? Я тебя никогда не брошу.

– Нет, Рита, ты так говоришь, потому что здесь ты со мной в безопасности и, как птенец прибиваешься под крыло мамы-курицы.

– Ты можешь мне и не верить, но такого человека, как ты у меня за всю жизнь на свободе не было. Как только Пол вытащит меня, я сделаю все, чтобы помочь тебе. Мы начнем новую жизнь.

– А деньги мы откуда возьмем, наворуем? Вот так и начинается порочный круг. – Мара ухмыльнулась, ее явно забавляла моя наивность.

– Мы разберемся, почему Виктор продал компанию, найдем все его деньги, и никогда и ни в чем не будем нуждаться.

– Ой, прекрати, а то у меня лопнет живот от смеха. Ты вот летаешь в облаках, а у нас чай кончился. – Она встала и поправила свою юбку, – Пойду, раздобуду.

– И как ты это сделаешь? Сходишь в супермаркет?

– Ага, типа того, – она подтянула юбку, оголив ноги. – Моя мини юбка, нас выручит. Жди меня через полчаса.

Она подошла к решетке и провела железной кружкой по прутьям. К ней подошел оплывший жиром охранник.

– Че шумим? – брезгливо спросил он.

– Питер, миленький мой, – кокетливо начала Марьяна, – у нас чаек закончился, ты же поможешь милой девушке?

– Чая захотелось, – расплылся в похотливой усмешке Питер – таксу знаешь. Я сегодня добрый, если потрудишься усердно еще и шоколадкой угощу. А подружка твоя к нам присоединиться не хочет? – он кивнул в мою сторону, – у меня бекон есть.

– Она не по этой части, но предложение обалденное, а я постараюсь хорошенько и ты меня угостишь бекончиком? – она расстегнула пуговицу на блузке, оголив часть груди.

– Ну не знаю, посмотрим, посмотрим… Пошли работать, крошка.

– Не скучай, красотка. – Мара улыбнулась и вышла вслед за охранником.

Не знаю откуда, но в камере был затертый до дыр прошлогодний журнал Cosmopolitan. Пролистав его, я наткнулась на фотографию. На ней были изображены счастливые молодожены Виктор и Рита Марковец. Боже, как мы были счастливы. Надпись под фото гласила: «Король и королева нефтяного бизнеса США. Они счастливы на зло всем». Из глаз градом потекли слезы, руки задрожали. Как так все могло произойти, почему?

Не представляю, сколько прошло времени, решетка распахнулась и в камеру впорхнула Марьяна. Она грациозно села около меня и поставила на тумбочку чай и небольшую шоколадку.

– Как тебе это удалось? – я вытерла слезы и с любопытством посмотрела на нее.

– А сама как думаешь? – расхохоталась она.

– Ты с ним… ты натурой что ли? О нет.

– Нет, блин, гривнами. Конечно, натурой.

– А по-другому нельзя? Это же отвратительно.

– Можно, деньгами, если ты богатая. Только у меня нет мешка денег. Знаешь сколько стоит пачка чая или шоколадка?

– Сколько? Неужели дороже, чем в обычном супермаркете?

– В обычном супермаркете, я умираю с тебя. Пачка самого дешевого чая стоит тут тысячу баксов. Хочешь шоколадку вываливай пять тысяч. Нет денег, есть выход, расплатиться натурой. Вот и приходиться ноги раздвигать.

– Меня сейчас стошнит.

– Какая же ты смешная, будто девочка. Вот я тебе скажу, Питер нормальный мужик. И водочки нальет, и накормит, и если что надо тебе достанет. Отработать заставит, конечно, но с ним все понятно. А вот есть еще один охранник, Оливер, ему под сто лет, у него не стоит, а хочет, чтобы молоденькие обслужили, да и жлоб еще тот.

– И что ты сделала за чай с шоколадом? – Меня начало трясти.

– Тут все по таксе, надо всего лишь сделать минет и один раз кончить. Не так уж и страшно.

– Меня точно стошнит. Это ужасно.

– Да что тебя так шокирует? Ты что с мужем не спала? Минет ему не делала?

– Муж, это муж. Свое, родное. – Мне удалось заглушить в себе отвращение, – Муж это человек которого ты любишь и делаешь это не за материальные ценности, а из-за того, что хочешь порадовать его. Мы всегда занимались любовью при свечах, на мягкой постели. Он ласкал меня, устраивал романтические вечера, говорил нежные слова. А тут от одной мысли противно становится. Я не смогла бы.

– Смешная ты. – Сказала Марьяна, заваривая новую порцию чая.

– Почему?

– Первый раз вижу такую наивную дурочку. Верит она в принцев, которые спасут ее из заключения, в любовь, в счастье. Спустись на землю, милая, ты сидишь в тюрьме, тебя обвиняют в убийстве мужа и его любовницы, никто тебя не вытащит и никакие Полы тебе не помогут. Увы и ах. Он навешал тебе на уши лапшу, а ты повелась. Наивная дура, вот ты кто.

– Сама ты дура!!! – крикнула я и отвернулась. Мне было обидно, хотя, наверное, она была права. Никому на всем белом свете я была не нужна. От Пола ничего не слышно уже две недели, и как бы я не уговаривала себя тем, что он делает что-то, чтобы освободить меня, в глубине души понимала, что помочь мне невозможно. Слишком серьезное было обвинение.

– Ладно, – толкнула меня в бок Мара. – Хватит дуться. Прости, я перегнула палку. На-ка вот, съешь шоколадку.

Она протянула мне кусок шоколадной плитки, я быстро засунула его в рот. Как же приятно ощутить во рту вкус сладкой сливочной шоколадки, она тает во рту, оставляя терпкое послевкусие. В прошлой жизни я была абсолютно равнодушна к сладкому, отказывалась, берегла фигуру. А сейчас мне стало все равно, чем страшнее, тем лучше.

– Спасибо, ты меня прости, я не хотела называть тебя дурой.

– Забей, – она протянула мне еще один кусок шоколада и стакан чая, – пей, давай.

Я не успела допить чай, как в камеру вошел охранник и позвал меня на встречу с адвокатом. Наконец-то! Мои глаза загорелись в надежде. Пол смог это сделать и я скоро буду дома? Неужели это правда. Я впорхнула в комнату свиданий, усталость от проведенных в этом месте двух недель, словно рукой сняло.

Увидев его, я бросилась к нему с объятиями и крепко прижалась к его чувственным губам. Я ощущала себя беззащитной, маленькой, хрупкой девочкой, оказавшейся в объятиях сильного мужчины, который защитит меня от всех невзгод. Однако он холодно отстранил меня и заглянул в глаза.

– Присядь, пожалуйста.

Я медленно опустилась на стул, сердце ушло в пятки, по спине пробежал холодок. Я перестала дышать. Он сел напротив, взял мою руку и начал, не глядя на меня:

– Малыш, я люблю тебя. – Пауза. – Ты мне веришь?

– Да, – еле слышно проговорила я. – Что происходит?

– Рита, все сложно, на меня давят.

– Пол, скажи мне, в чем дело? Что случилось?

– На днях была судмедэкспертиза, есть результаты. – Он посмотрел мне в глаза.

– И, что они выяснили?

– Смерть наступила в результате множественных ударов по голове тупым предметом. Предположительно клюшкой для гольфа. Той, на которой обнаружены твои отпечатки. Нанесено примерно по пятнадцать ударов каждому. – Снова пауза, – Рита мне нужно знать, как прошел тот день, час за часом, минута за минутой, все, что можешь вспомнить. Это очень важно. Сосредоточься.

– Я все рассказала уже.

– И все же, повторим еще раз. Может какие-то детали?

– Утром я решила устроить Виктору сюрприз и приготовить романтический ужин. – Вздохнув, в очередной раз, как заученное стихотворение, начала я – Поехала в магазин, там мне стало плохо, меня отвезли в больницу, потом я заехала домой, взяла ключи от загородного дома, снова поехала в магазин, купить продукты, которые я так и не купила. Увидела машину Виктора, вошла в дом, услышала шорохи, взяла клюшку, подошла к кухонной двери, а там они…

– Ты убила их, а потом приехала полиция. – Закончил за меня Пол.

– Ясно, ты мне значит, тоже не веришь.

– Но ты говоришь, что ничего не помнишь, почему ты так в этом уверена?

– Да, не помню, но если бы я убила своего мужа, наверно, это как-то зафиксировалось у меня в голове.

– Ранее у тебя случались провалы в памяти?

– Нет! – я начинала раздражаться, что происходит? Пол считает меня сумасшедшей? Он больше не на моей стороне?

– Однако, Мистер Хаймент подтвердил, что ты стояла у него на учете из-за проблем с провалами памяти и излишней агрессивности. В таком случае становиться понятно, почему ты ничего не помнишь и указывает на то, что именно ты была причиной смерти своего мужа и его любовницы.

– Пол, – я побледнела, на глазах появились слезы, губы задрожали. – Это не правда, не правда. Я не знаю, кто такой Мистер Хаймент. Более того, ни на каком учете я не стояла. Что происходит, Пол? Меня хотят подставить? Факты сфабрикованы…

Меня начала бить мелкая дрожь из глаз брызнули слезы.

– Тихо, тихо, Рита, успокойся, – Пол обнял меня, – я тебе верю, но боюсь моя вера нам не поможет.

– Почему? – всхлипнула я.

– Меня вызывали в Коллегию адвокатов и отстранили от твоего дела. У них появилась информация, что у нас с тобой отношения, а это запрещено.

– Отлично, – с напускным спокойствием проговорила я, – и кто меня будет защищать?

– Боюсь никто.

– В смысле?

– Времени до суда осталось очень мало, я не успею передать дела, кроме того, никто и не горит желанием взять это дело. Двойное убийство, при чем, жертва – дочка губернатора. Дело гиблое, это понятно любому юристу, а репутация для нас это все, так что никто не согласился. И факты, что я назвал, говорят против тебя. Судья даже слушать не будет.

– То есть, меня посадят? Ты хочешь сказать, что я проведу остаток своей жизни за решеткой? Я верно тебя поняла? – я была вне себя от ярости, моя жизнь кончена.

– Рита, не переживай, прошу тебя, я буду искать адвоката и мы подадим апелляцию. Мы будем сражаться, и я уверен, вытащим тебя.

– Ты имел ввиду я буду сражаться, а не мы. – Холодно сказала я

– Я помогу тебе.

– Ты адвокат и твоя репутация важнее меня.

– Рита как ты можешь так говорить, – в его словах слышалась фальшь.

– Хватит! Я не хочу тебя видеть, не приходи больше.

Я подошла к двери и громко постучала. Не прошло и пары секунд, как меня увели. Оказавшись в своей камере, я разревелась, не в силах держать свои эмоции под контролем. Марьяна села рядом и начала гладить меня по спине.

– Что не получилось у твоего Пола ничего? Что он сказал?

– У меня больше нет адвоката. Его отстранили от дела.

– Что?

– Он любит меня и поэтому не имеет право защищать. А времени до суда мало и никто не хочет со мной работать. Это конец.

– Не убивайся так, слезами делу не поможешь. Все нормально будет. Ты баба сильная, справишься.

И тут мне в голову пришла шальная мысль, слезы мгновенно просохли, я резко вскочила и схватила Марьяну за руку.

– Ты чего? – спросила Мара, удивленно глядя на меня.

– Мара, у меня идея!

– Ну и что же взбрело в твою голову?

– Нам надо бежать…

ГЛАВА 3

Ночью я не могла заснуть, слишком эмоционально-перенапряженный был день. Закрывая глаза, я видела Виктора и вспоминала наш медовый месяц.

Париж. Поздняя осень. Молодая пара идет в обнимку по набережной. Мы идем молча, наслаждаясь тишиной и яркими огнями города любви. Наступает поздний вечер, мостовая пустеет, а мы все идем, прижимаясь друг к другу, согреваясь теплом своих тел.

– Ну что пошли домой? Простудишься, будешь носом шмыгать весь медовый месяц.

– Как романтично, – улыбнулась я.

– Да уж. Будет что вспомнить. Париж, фонарь, аптека… – И вот мы поднимаемся в уютные апартаменты в центре города, которые снял Виктор на время нашего путешествия.

Я стеснялась богатства мужа и всегда предпочитала кичливым отелям, небольшие квартиры, а по городу мы передвигались в основном на такси. Я попросила отказаться от личных водителей и дорогих машин.

Для меня богатство было чуждо. Самым тяжелым испытанием для меня было выход в свет, я ужасно стеснялась. Поддерживая статус жены Виктора, мне приходилось надевать платья от известных дизайнеров, а на шее носить целое состояние.

– Я ответственно заявляю, что не люблю приемы, слышишь? Не хочу я это носить, мне не уютно.

– Я знаю, любимая, но это часть моей жизни. Вот не придем мы сегодня на прием в посольство, пойдут разговоры, Виктор звезду поймал, не общается с нами, ну хорошо и мы с ним не будем. А это что значит?

– Это навредит твоему бизнесу.

– Умница, все ты понимаешь.

– Ты всегда свой бизнес ставишь превыше меня. Не могу я находится в этом обществе больше пяти минут. Там скучно, женщины говорят только о шмотках, драгоценностях, сколько у них денег и где отдыхали.

– Мы много раз обсуждали эту тему. Я стараюсь идти тебе на уступки во всех твоих желаниях. Дом мы сменили на эту квартиру, машины поменяли на дешевые, но приемы, извини, они очень важны для меня. Поэтому прошу тебя потерпеть.

Я тяжело вздыхала и соглашалась идти на прием, терпеть там длинные и скучные разговоры. Ради него. Там он оставлял меня в обществе жен своих компаньонов. Их разговоры мне быстро наскучивали и я уходила в тихий уголок или останавливалась около окна и смотрела на улицу, мечтая о том, что уже через несколько часов останусь наедине со своим мужем. Смотря в окно, я наблюдала, как ветер играет листьями деревьев, ветви, которых спускались до земли, как срывает пожелтевшую листву и гоняет ее по мостовой. Как короток век листа. Он только родился, а уже через несколько месяцев отрывается от дерева и погибает, унесенный ветром.

Теплые, мягкие, но сильные руки ложатся на мою талию и я мгновенно забываю обо всем, что было важно еще минуту назад.

– Здравствуй, очаровательная незнакомка. Мое сердце подсказывает, что ты сегодня свободна. Давай сбежим от этой суеты и насладимся друг другом.

– Я замужем, – смеялась я – хотя мой муж сейчас так занят…

– Что же это за муж такой, что бросил такую красоту скучать? – подыгрывал он мне.

– Мой муж самый очаровательный и любимый. Хотя вы тоже ничего. Не будь я безумно влюблена в него, я бы не устояла перед вашим предложением.

– Люблю верных жен, – смеялся он и тянул меня к выходу. – Значит у меня нет шансов?

– Точно. – Смеялась я – Я без памяти люблю своего мужа.

– А я люблю тебя. – Он брал меня на руки и уносил в машину, покрывая тело поцелуями.

Потом мы еще долго наслаждались тишиной в объятьях друг друга. Смотря на камин, в котором потрескивали дрова…..

Храп Мары заставил меня вернуться в реальность. Я больше не могу здесь находиться. Сон так и не шел, нужно использовать время с пользой, хватит мечтать.

Итак, что мы имеем. Пол сказал о враче, который сделал заключение о моей невменяемости, при этом он ссылается на то, что я была его клиенткой. Но я никогда не была у него на приеме и даже не знаю кто он. Дальше, орудие убийства – клюшка для гольфа, которая была у меня в руке. Этой клюшкой я, якобы, размозжила голову здоровому мужику. Но у меня очень слабый удар и я просто физически не смогла бы его вырубить, что уж говорить о том, что их было двое, убить двоих одновременно я не смогла бы. А это значит, что пока я убивала Виктора, его любовница начала бы орать, вызвала полицию, или, в конце концов, попыталась справиться со мной самостоятельно. По всей видимости, кому-то выгодно обвинить меня. Но кому и зачем?

Так же остаются открытыми вопросы:

1.Зачем Виктор перевел все свои деньги на третье лицо?

2. Почему продал свой бизнес, но не сказал мне ни слова?

3 У него были враги, проблемы?

Если предположить, что у Виктора были проблемы, ему мог кто-то угрожать или шантажировать, что могло привести к тому, что он вынужден был продать бизнес. Возможно, они же и наняли убийцу, который ждал удобного момента, чтобы убить моего супруга. Я не должна была оказаться в загородном доме в тот день, решение устроить ужин было спонтанным. Я спутала им все планы. Увидев меня, убийце ничего не оставалось, как ударить меня по голове, чтобы я потеряла сознание, забрать клюшку и убить Виктора. Так как его любовница стала свидетельницей, пришлось убить и ее. А чтобы отвести подозрения от себя, убийца обыграл это таким образом, чтобы обвинили меня. У меня есть и мотив, и оружие.

– Я не убивала, не убивала! – закричала я.

– Ты че охренела, че орешь? Ночь на дворе, а она голосит.

– Мара, я никого не убивала, все подстроено! – Я вскочила на ноги и начала наворачивать круги по камере. – Не убивала, не убивала.

– Прекрасно, дай поспать, а. – Она натянула одеяло на голову и отвернулась к стене.

– Я все выясню, все…

На секунду закрыв глаза, я услышала, как зазвучала сирена к подъему. Бессонная ночь дала о себе знать, утром я чувствовала себя больной и разбитой.

– Ты чего всю ночь орала? Приснилось что-то?

– Нет, мне не спалось и я думала. Сопоставив все данные, я поняла, что не могла убить Виктора. По всей видимости, у него были враги, из-за них он продал бизнес и перевел активы. Он хотел сбежать, а мне не говорил ничего, чтобы не расстраивать.

– Ага, сбежать хотел, только не от врагов, а от тебя.

Я вопросительно посмотрела на нее. Что за бред? Виктор любил меня, он бы не поступил так со мной. Думаю, та блондинка должна была ему помочь со связями, все-таки дочь губернатора, а чтобы добиться этого, нужно было ее соблазнить. Бинго! Все сходится один к одному.

– Мара, ты помнишь про наш вчерашний разговор?

– Про побег? Помню и повторю тебе, то что говорила вчера. Ты сошла с ума. Отсюда сбежать невозможно. Это тебе не магазин с модной одеждой, тут полно вооруженных охранников, которые готовы пустить пулю в лоб. Как говорят у нас: шаг влево, шаг вправо – расстрел.

– Ты опытная, сидела не раз, знаешь тонкости, придумай что-то. Система не может быть без изъяна.

– Нет, Рита, не буду. Если нас поймают, увеличат срок. У тебя суда еще не было, а мне тут еще неделю и на зону. Я не хочу, чтобы мне переломали ноги и отправили подыхать в одиночной камере.