Океан

Дарья Волосатова

Океан

Оглушающий вой сирен.

“Внимание! Обнаружен нарушитель”.

– Хоть бы успеть… оставить… хоть что-то… – слега осипшим голосом произнесла женщина в белом халате себе под нос.

Оглушающий вой сирен.

“Внимание! Обнаружен нарушитель. Приказ военному корпусу альфа отправиться в блок “Порт-61”для зачистки. Повторяю…”

Она отозвалась тяжелым вздохом в ответ на пронзительный механический голос, который звучал чересчур оглушительно для помещения, похожего на маленькую каюту. Сгорбившись так, что русые волосы, будто шторы, занавесили её лицо, женщина нервно двигала правой рукой, набирая что-то на полупрозрачном планшете, пока не раздался глухой стук в дверь.

– Больше нет времени, – произнесла она, покосившись на источник звука.

Затем раздался еще один вздох, но только уставший. Её палец на долю секунды застыл на кнопке “отправить”, а после она швырнула планшет в стену так, что он треснул от удара, а экран его покрылся рябью. Плавным движением тоненьких пальцев женщина сняла очки, на секунду прикрыла зеленые глаза.

– Хоть раз будь послушным мальчиком, – проговорила она, слегка усмехаясь, а затем подошла к противоположной от двери стене.

Эта стена отличалась от других большим круглым отверстием такого диаметра, что взрослый человек, немного согнувшись, спокойно бы пролез через него. Рядом с отверстием блестела панель, напоминающая электронный замок. Девушка слегка наклонилась и подставила глаз к ней. Вспышка, а затем раздался щелчок механической двери и голос, командующий поднять руки и отойти от панели.

– Ах, почти улетела! Какая жалость, что во время тревоги не блокируются биометрические данные сотрудников, – произнёс с досадой старенький невысокий мужичок. – А я говорил, советник Троянова, что этот момент – большо-о-о-ое упущение, ведь и среди нас могут быть, – он взял небольшую паузу, подбирая нужное слово, и перевел взгляд своими еле виднеющимися из-под нависших век серыми глазами на стоящую на коленях женщину, – недоброжелатели.

Высокая дама, к которой он обратился, словно не слушала его или не слышала со “своей высоты”. На фоне старика она казалась под два метра ростом. Впрочем, дело, скорее, было не в расстоянии, а в интересе и приоритете. Троянова явно имела больше власти, по крайней мере, демонстрировала её. Помятый и потрёпанный, уже давно не белоснежного цвета халат мужчины контрастировал с ее тёмно-коричневым, почти чёрным, костюмом, идеально сидевшем на ней. Его седые растрёпанные волосы, которые он то и дело поправлял своей рукой, делая их всё засаленнее, а прическу – вертикальнее, просто по природе не могли бы лечь в ровное, будто по линейке обрезанное, пепельное каре. Гении господствуют над хаосом, а маэстро его не допускают.

Того времени, что старик озвучивал свои замечания, хватило даме с запасом, чтобы осмотреть цель, все детали окружения, сложить всё и сделать вывод.

– Догнать капсулу! – произнесла ровным контральто женщина.

– Есть передать приказ догнать капсулу! – отозвались двое мужчин в форме и вышли из каюты.

– Доктор Адамов, передайте планшет на анализ экспертам, – обратилась она к старику, не сводя острого взгляда с женщины в халате.

Он только растерянно пробормотал себе что-то под нос, неуклюже поднял планшет с пола и встал позади, наблюдая за происходящим из-за спины советника.

– Сейчас, – надавила она.

Он хотел было возмутиться, но всё же, соблюдая субординацию, нехотя вышел из каюты.

– За кражу объекта…

– Я знаю, – женщина перебила монотонный голос советника, опустив взгляд вниз, и добавила почти шёпотом, – я всегда смотрела себе под ноги, чтобы не попасть впросак, но угроза настигла сверху.

***

“…Я не понимаю, что мне делать. После того, как цинга забрала сестру, всё стало таким сложным. Да, это не было чем-то неожиданным. Она неоднократно говорила, что в наше время, когда не осталось ни одного клочка земли, эта болезнь – самое настоящее стихийное бедствие. Тем более она была родом из одного из плавающих городов, “железных айсбергов”, которые дрейфуют в бесконечном океане. Это самые бедные города, самые больные. Сестра часто рассказывала пугающие истории о том, как люди там сражаются за одежду, еду, тела мёртвых и их имущество, чтобы жить самим. Поэтому ей повезло, что среди всех болезней, которые там орудуют, её поразила именно цинга. Хоть я никогда и не была в таком городе, но, кажется, в детстве мой мозг достаточно отчётливо и подробно представлял эти картины. Я благодарна, что могу ходить по настоящей почве и слышать настоящих птиц, хоть их крики и надоедают.

Мне удалось пережить два месяца благодаря тому, что сестра сберегла, но средства вот-вот закончатся, хоть я и пыталась тратить их с умом. Наверное, проблема в том, что я не умею торговаться так, как она. А ещё меня могут отправить в детское поселение, если узнают, что опекуна больше нет. Москва, насколько мне известно, – один из нескольких городов, которые смогли остаться на поверхности, вернее – перетащить поверхность на водную гладь. Этот город по праву можно считать одним из последних останков земли. Но земли и здесь мало, чтобы каждому хватило места. Как мне быть без тебя?”

Девушка захлопнула дневник и положила его рядом с собой, на бетонный карниз. Вытянув руки вверх, она потянулась и подалась немного вперед, навстречу ветряному потоку. Он был сильным на высоте шестнадцатиэтажного дома, настолько сильным, что уверенно поднимал её тяжёлые густые волосы, превращая силуэт девушки в силуэт факела, горящего рубиново-красным пламенем.

Была ли хоть одна мысль в её голове об опасности таких посиделок? Нет. Даже красный знак, сигнализирующий об опасности и запрете находиться здесь, не смущал девушку. Ей нравилось это место с тех самых пор, как она впервые смогла забраться сюда. Иногда её посещали мысли о том, почему именно здесь ей хорошо, комфортно, свободно. Но было ли это бунтарство в крови, желание почувствовать адреналин, испытать судьбу или просто охота до красивого вида – она и сама не понимала.

“Пора идти”.

Наслаждение и лёгкая улыбка исчезли с её лица, она неохотно приподнялась и, закинув дневник в потрёпанный синий рюкзак, перекинула единственную целую лямку через плечо, а после – исчезла во тьме бетонных стен.

Внизу, посреди улиц и серых домов, солнца уже давно не было видно, там царил полумрак. Кипиш, шум и голоса людей сливались в одну уличную симфонию. Девушка с рюкзаком, спрятавшись под грязно-серый капюшон своей толстовки, спокойно пробиралась сквозь течения людей. Она держала свою сумку за единственную ручку, но, когда одно из очередных скоплений людей сгустилось, ей пришлось сдёрнуть рюкзак и прижать его к себе. Ускорив шаг, она в таком темпе прошла ещё несколько улиц, еле вынырнув из толпы в пустой переулок, который был её целью.

Тёмно-серые стены его домов, плотно прижимающихся друг к другу, напоминали, скорее, узкий скалистый проход, нежели жилые постройки. Единственным, что выдавало это место за пристанище людей, был невероятно смрадный запах отходов и испражнений, перемешанных с грязью.

Девушка подошла к тёмно-коричневой двери одного из домов и, немного потоптавшись, вошла внутрь. Глазам не пришлось привыкать к освещению: в помещении горела только одна тусклая лампа, а по краям комнаты, особенно у входной двери, полумрак был гораздо гуще, чем в переулке. Квадратное помещение делилось деревянной стойкой на две равные части. Сверху от стойки до самого потолка простирался пластмассовый занавес с небольшим отверстием у основания – видимо, для обмена. За этой полупрозрачной стеной сидела женщина. Морщины на её лице рисовали эмоции злости и надменности, хотя, может, сама она и не испытывала подобного, да и, кажется, придавали ей вид лет на десять старше. Она что-то строчила за стойкой и не подняла своей уткнувшейся головы на вошедшую девушку.

– Здравствуйте… – неуверенно обозначила своё присутствие гостья.

– Заявку оставляли? – противнейшим голосом спросила недостарушка, мельком переведя взгляд на бумажную тетрадь, что лежала на стойке со стороны девушки.

Гостья, уловив быстрое движение глаз женщины, перекинула взгляд на тетрадь. Недолго подумав, девушка подошла поближе к стойке и произнесла:

– Знаете, мне назначено. Я по жилищному вопросу, вот документ, – она протянула небольшую карточку к окошку.

Женщина взяла блестящий пластик, приблизила его к лицу и спросила:

– Ваше имя Таня?

– Да, как видите.

Отодвинув карточку чуть дальше, женщина кинула ядовитый прищур на девушку, а потом снова на документ. Там была изображена девушка на вид лет 26 с зеленовато-карими глазами, её черты лица были слегка заострёнными, с ярко выделяющимися скулами на фоне впалых щек, которые обрамляли короткие рыжие волосы.

– Вы поправились. Хорошо питаетесь, я погляжу.

Девушка, прикусив щёку, отвела взгляд.

– Да и скинули лет десять. Тоже из-за питания? – продолжала женщина, пристально уставившись на Таню.

Гостья ещё глубже забилась в свою толстовку, как черепашка в панцирь:

“Как мне только пришло в голову представляться сестрой…”

– Нет… Я просто… – запинаясь, начала парировать девушка, но тут же была прервана.

– Срок выселения до завтра, – обрубила её мысли женщина, ударив штампом по документу и одним быстрым движением просунув его назад в окно.

Как ни в чём не бывало, она снова уткнулась в свой стол и продолжила вносить какие-то записи.

Таня взяла документ, на котором теперь виднелась надпись “не действительно”.

– Но где мне жить? Это мои документы! – начала возмущаться девушка, слегка повысив голос. – Вы не имеете права…

– Право? – словно усмехнулась женщина, не отрываясь от дел. – У нас жилые места под учёт, а Вы предоставляете в государственное учреждение краденые или поддельные документы. Вы как минимум совершаете преступление, а значит и прав у вас нет. Свободны.

Девушка хотела возразить в ответ, но тут же была пресечена.

– Иначе вызову органы охраны, и они будут разбираться.

То, что сотрудница не вызвала никого, действительно было великодушным жестом с её стороны. Признав факт ложности документа, Таню действительно могли занести в ряды преступников, а их не милуют, на обычных граждан-то мест не хватает. Отправляться в “дальнее плаванье” по бескрайнему океану ей не хотелось, но и вариант детского поселения рассматривать она не стала, поэтому свои документы показывать и не планировала.

Девушка уважительно попрощалась с сотрудницей и поспешно покинула комнату.

***

Следующий день не прошёл – он пролетел. Тане приходилось то прятаться в тёмных зловонных переулках и канавах, то теряться в толпе, потому что, как ей казалось, безопасности не было нигде. По тёмным закоулкам всегда рыскали в поисках таких же беглецов и незарегистрированных в городе людей: здесь легко затаиться, и это понимал каждый, даже блюстители закона. А оставаться на виду долго было слишком страшно, кроме того, часто на улицах устраивали облаву, а на документе её опекуна как раз красовался штамп, что вызвало бы ряд вопросов. На руку Тане сыграло то, что ей очень хорошо удавалось быть серой и незаметной, поэтому она легко стала частью этого грязного и тёмного района. Девушка даже умудрилась продать часть имущества, пока доступ в её спальную комнату не закрыли. Этих денег вполне хватило бы, чтобы пережить несколько недель в каком-нибудь подполье одного из неблагоприятных районов. Так она и решила сделать, а уж если бы не выгорело, то двигаться дальше куда ветер подует.

Её планом было пробраться в местный бар, где при жизни работала её сестра. Таня была заочно знакома с хозяином и знала, что он за хорошие деньги предоставляет услуги сокрытия для незарегистрированных лиц. Она надеялась, что по старой памяти он бы смог помочь ей, несовершеннолетней девушке, продержаться хоть немного в этом городе, а быть может, пошёл бы на уступки и, например, устроил её к себе. Работать в затхлом сомнительном баре за еду и ночлег казалось ей на тот момент лучшим вариантом развития событий, и плохая репутация заведения её не пугала.

Как только девушка переступила порог покосившегося дверного проёма, её сразу встретил едкий и тошнотворный запах перегара и парочка тяжёлых взглядов тёмных глаз, сверкнувших искрой пьяного угара. В баре на тот момент находилось трое мужчин, не считая бармена, и сомнительный интерес, который они продемонстрировали без слов, откликнулся у девушки роем мурашек. Почувствовав толчок в спину от нового посетителя, который вошёл вслед за ней, она пошатнулась и поспешила к барной стойке.

– Смотри-ка… – еле слышно донёсся со спины мужской хрип, – шо за краля…

Таня не подала виду, что услышала эти реплики, но они заставили напрячься всё её тело. Скованные мышцы не поддавались активным движениям, поэтому на барный стул забраться она не решилась.

– Восемнадцать-то есть? – выпалил бармен, окинув взглядом замявшуюся девушку.

Она достала было документ из кармана рюкзака, чтобы вновь представиться чужим именем, но, вспомнив, что он теперь меченый, поспешно спрятала его обратно. А свой документ с настоящим возрастом здесь показывать определённо не стоило.

– Мне есть восемнадцать, – громко озвучила девушка, намеренно делая голос ниже и басистее, стараясь тем самым утолить, как ей показалось, хищный запал двух мужчин, что до этого проявили интерес к её персоне. – Мне нужен Ваш хозяин, – продолжила она, поднабрав напора. – Он на месте?

Бармен лишь ехидно усмехнулся и, придвинувшись поближе к девушке, ответил:

– Вали-ка ты отсюда, пока проблемы тебя не нашли.

Лицо Тани не смогло сдержать удивление – её бирюзовые глаза стали круглыми, как озёра, она не знала, как реагировать на столь агрессивную встречу. Она не привыкла находиться один на один с толпой жилистых и пьяных мужчин не самой лучшей пробы, которые определённо были настроены против неё. Да и вопросы сама она никогда не решала, обычно с внешним миром контактировала сестра, пока Таня держалась в её тени. У неё никогда не возникало желания пообщаться с людьми, а их голоса, внимание и, упаси Бог, прикосновения всегда раздражали и вызывали дискомфорт. Даже сестра редко обнимала её, стараясь не нарушать личные границы. Вместо общения Таня предпочитала книги, которые достались её сестре от знакомого профессора, и свой дневник. Живую речь девушка тоже не любила, а уж если накипело внутри, то просто записывала всё мелким почерком в тетрадь, экономя место. Но как бы ей сейчас пригодились навыки коммуникации и живого общения! По привычке девушка потупила взгляд.

– Бумбо! – раздался крик со спины. – Да внутренностей побольше! Не поскуплюсь. Так что не заливайте своим дешёвым самогоном.

Бармен отпрянул от девушки и спешно занялся своей работой, оставив её в оцепенении, которое своевременно прервал тяжелый хлопок по плечу.

– Девчуля, – словно песня, протяжно раздался басистый голос хозяина руки, которой он надавил на плечо девушки, заставив тем самым её повернуться лицом к нему. – Какими судьбами?

Когда Таню развернули спиной к стойке, она увидела перед собой тех двоих мужчин, что до этого сидели вместе за столиком и живо обсуждали её. Настроение девушки сразу изменилось – вместо испуга и оцепенения она почувствовала какой-то животный позыв, агрессию и злость. Когда она готовилась прийти в это место, всё-таки внутри неё что-то коробило, но сейчас инстинкт самосохранения словно исчез вовсе, и она стала открыта к импульсам и глупостям целиком и полностью.

– Ничего, – чуть ли не прорычала Таня, попытавшись снять крепкую руку со своего плеча, но сил ей не хватило, поэтому она просто вцепилась в ладонь мужчины.

Мясистое тело в заношенной клетчатой рубашке нависло над хрупкой девушкой, а его рука, всё это время державшая её плечо, словно на цепи, попутно начала притягивать хрупкое тельце ближе. Таня не могла оказать сопротивления, на его фоне она казалась маленьким синим пятнышком, которое вот-вот накроет волной.

Как только запах перегара из его рта ударил Тане в нос, она словно тоже опьянела. Уставившись в одну точку, где-то на груди мужчины, девушка думала о нападении. Ей осталось дождаться нужного момента. Но как только решение было принято, по барной стойке пошла вибрация от тяжёлого удара по ней.

– Паршивый бумбо! – со вздохом и агрессией выпалил мужчина, который совершил отвлекающий удар.

Этот гость, теперь стоявший по правую сторону от девушки и ее компании, выглядел необычно. На его голове красовалась тёмная кожаная шляпа, напоминающая ковбойку, из-под которой выбивались такие же тёмные засаленные и кудрявые волосы, не доходившие до середины шеи, а тело его было скрыто под длинным плащом земельного оттенка, который спадал почти до щиколоток и прикрывал начало чёрных острых сапог.

Удар привлек внимание не только девушки, но и тех двух верзил, что пристали к ней, и это внимание загадочный гость не хотел отпускать. Его лисьи глаза моментально окинули сверлящим и усмехающимся взглядом сию картину, а сам он очень вальяжно повернулся к троице. Его рука грациозно отодвинула край плаща, этот жест будто приглашал заглянуть в закулисье. Девушка не среагировала на этот маневр, привычно потупив взгляд, пытаясь проанализировать ситуацию, из которой она на мгновенье выпала, а вот двое мужчин послушно последовали за рукой гостья в шляпе. Их вниманию предстала торчащая из кобуры, покоцанная рукоятка пистолета с чёрным выжженным кругом посередине.

– Пират, – цыкнул мужчина в клетчатой рубашке. – Господа, – обратился он к двум верзилам, – этот улов – наш.

Названный пират был высоким, наравне с пристающими к девушке мужчинами, но на их фоне выглядел худощавым, словно находился в другой весовой категории. А вот уверенности он источал куда больше, чем его оппоненты. Им даже пришлось взять тайм-аут, чтобы подобрать слова и определиться, нужно ли защищать свои позиции. Но после небольшой паузы тот из них, что держал девушку, всё-таки отпустил её плечо, но поражение на своей территории признавать не хотел.

– Чем докажешь, что ваша? Давно ли девушек понабрали в пираты? – он слегка улыбнулся, пытаясь продемонстрировать своё спокойствие и силу. – На потаскушку-то она не тянет.

– Смелый, да, – хмыкнул пират, – но я в хорошем духе. Во-первых, это юнга. Во-вторых, беглец. Ну, а в-третьих, ты знаешь, что с такими делается.

– Не повезло девчонке, – скорчив рожу, пропел мужчина в клетку, подняв для большего накала руки вверх. – Встретить нас было для тебя куда большим везением, – покосился он на девушку. – Пошли, – окликнул своего напарника, и они побрели назад, к своему столу.

– А теперь не рыпайся, раз расклад понятен, – сказал пират Тане и, схватив её за капюшон, потащил к выходу.

Вышвырнув девушку из дверей с такой силой, что она пробежала ещё около двух метров по инерции, он поправил шляпу и, спрятав руки в карманы, окликнул её:

– Пошли, покажу ночлег.

Таня ошарашенно посмотрела в спину уходящему мужчине; в груди всё пылало, ей хотелось наброситься на него, но злость перекрывали другие чувства. Страх, который велел уносить ноги, благодарность, которая сама не понимала до конца ситуацию и то, имеет ли она здесь место быть, и усталость, которая в купе с надеждой на случай по итогу взяли верх. Ей подумалось, что её спаситель явно был авторитетом, раз ему так легко удалось отделаться от местных обывателей, а значит, был шанс на то, что он действительно может чем-то помочь, тем более, что ей в действительности он ничего плохого не сделал. Девушка также спрятала руки по карманам и побрела тенью за спасителем.

***

По дороге пират заикнулся, что был знаком с сестрой Тани. Этот припасённый козырь сыграл на славу. Мужчина обещал рассказать о подробностях по прибытии на место.

Комнатушка, в которую привёл её пират, была совсем маленькой, там с трудом помещалось два деревянных стула, кругленький столик, что стоял промеж них, книжный шкаф, кресло и лавка.

Заметив изучающий взгляд девушки, пират тут же отозвался:

– Не хоромы, да. Но в тесноте, да не на дне.

Двумя уверенными шагами он дошёл до дальнего стула и, устроившись на нём поудобнее, добавил:

– В таких домиках живут сторожи внутренних причалов. Этот пустует, старик сгинул пару недель назад: цинга, – своей ногой он отодвинул стул, который находился на другой стороне стола около Тани. – Но я всегда был его почётным гостем! И, кажется, ближайшим другом, – будто оправдываясь, добавил мужчина. – Так что не стесняйся.

Пират окинул Таню взглядом и понял, что её силуэт в полной амуниции напоминал скорее мальчика-подростка, нежели юную леди. Мешковатая толстовка с огромным капюшоном делала своё дело. Но пара вещей всё же подчёркивала её созревавшую женственность. Джинсовка, что была надета поверх, затачивала фигуру под нужные параметры, а облегающие грязные джинсы акцентировли внимание на худобе и слабости тела.

– Сколько тебе?

– Шестнадцать.

Она аккуратно присела на краешек стула. Тот моментально затрещал, поэтому весь вес девушка переносить побоялась и из-за этой позы казалась ещё более скомканной и неуклюжей.

– Вы сказали, что были знакомы с моей сестрой. Это правда? – робко поинтересовалась Таня.

– На ты давай. Да, знавал. В худшие времена.

– Она никогда не рассказывала о В… тебе.

– Это долгая история. Просто запиши на подкорку: пираты не помогают чужакам. Никому не помогают, – он закрыл глаза и, сняв шляпу, аккуратно положил её на стол, а его густые локоны тут же рассыпались по голове. – Поэтому как минимум нужно поблагодарить своего спасителя за великодушие. Искал тебя, время тратил, следил, чтобы хвоста не было.

– Я и сама справлялась, – возмущённо прошипела девушка.

– Охотно верю. Справлялась с тем, чтобы потасканной и искалеченной доживать последние свои часы в какой-нибудь канаве.

– Деньги у меня есть. А с ними, – девушка запнулась, когда перед глазами всплыл яркий образ двух верзил из бара, – я почти убежала.

На лице пирата засияла хищная улыбка, сквозь которую он ехидно подметил:

– Скорее провалилась, – он посмотрел блестящими лисьими глазами на Таню, которая сверлила своим взглядом пол, и добавил, – под землю от страха.

– У меня был план! – чуть ли не выкрикнула она, всё также не отводя взгляд от пола. – Я хотела его укусить!

– Что сделать?! – перебил её собеседник.

– Укусить, – уже не так уверенно и грозно повторила девушка.

Мужчина слегка откинулся на стуле и громко захохотал, да так, что чуть было не потерял равновесие, но опытное тело удержало вес.

– Вы, подростки, такие эмоциональные и оттого глупые. Так быстро вспыхиваете от любой ерунды, что попадаете в плен к собственным гормонам, и называете это “зовом сердца”, делая полнейший бред и веря в него как в святую истину. Наверное, под таким допингом вы и видите все свои планы и домыслы в ярчайшем свете софитов, мните себя героями. Вот только это всё равно, что в сказки верить. Подрастёшь – поймёшь, от какой участи я тебя спас, и чем бы закончился твой план.

В завершении монолога мужчина отрицательно покачал головой, выражая легкое недовольство. А Таня словно закипела от злости на подобную критику, её плечи напряженно приподнялись, а взгляд осуждающе пронзил пирата, лицо которого выражало полное спокойствие, а расслабленная поза – доминантность.

– Вот об этом и речь, – вздохнул он. – Бум! Легко обидеть, а оттого легко манипулировать. Умные родители часто используют это в воспитании, а хитрые люди – для наживы…

Продолжение очередного потока мыслей резко прекратилось, чего пират определённо не планировал. Он, насторожившись, плавно отвел взгляд в сторону, и девушка последовала за ним. В полной тишине послышались чьи-то переговоры, а по полу промчалась парочка теней. Завидев их, мужчина ловко и тихо соскочил со стула, прихватив шляпу, которая в следующее же мгновенье оказалась за креслом.

– Ко мне, – прошептал он, подходя к книжному шкафу.

Таня послушно привстала, не отводя пристального взгляда от пирата. Её гнев ещё бурлил, она не могла отделаться от него, но понимала, что это был не подходящий момент. Мужчина прижал руки к стене рядом со шкафом, пытаясь что-то нащупать, а затем поскрёб пару раз и, зацепившись за еле уловимый взглядом край стены, отодвинул её, словно ширму.

– Сюда.

Он схватил за руку слегка оцепеневшую девушку и потащил за собой в открывшийся проём.

– Придется потесниться. Но молчком, – приложил он палец к губам, уже стоя внутри.

Затащив девушку следом, он приобнял её и задвинул стенку изнутри. И это было как раз вовремя – буквально через пару секунд открылась входная дверь. Голоса, доносившиеся с улицы, зазвучали отчётливее и громче. Таня поняла, что как минимум между собой говорили трое. Она начала прислушиваться к разговору, из которого стало очевидно, что это были блюстители закона. Сердце предательски громко заколотилось, а уши будто налились водой. Девушка почувствовала, что у неё подкашиваются ноги, и только теснота да крепкая мужская рука не давали ей сползти вниз. Она попыталась вдохнуть поглубже, но спёртый воздух, перемешанный с запахом мужского пота, пороха и рыбы, только усугубил положение, вызвав рвотные позывы и головокружение. Всё поплыло, тело обмякло, и, когда голова окончательно уткнулась в грудь пирата, его ровное сердцебиение будто ввело её в транс. Неприятный запах вдруг показался каким-то знакомым. Может, она и правда знала пирата раньше, в детстве? Нет, это был совершенно другой аромат, который таился за ширмой прочих, тех, что девушка чувствовала ранее. Он был лёгким и эфемерным, пробуждающим что-то внутри. Последнее, что запомнила Таня перед тем как поддаться его дурману, было то, что ей в голову пришло навязчивое желание крепко обнять мужчину.