Пейзаж ночного видения

– Дежурный, дежурный, это Дауров! Мы в Харзруме, улица Джалиля, 99! Участковый убит! Здесь банда, они в доме некоего Мурзаева, мы пытаемся их блокировать! Срочно пришлите подкрепление, все патрульные экипажи! Нужен спецназ!

Он убедился, что его поняли правильно, побежал обратно, пригнув голову. Его люди лежали за укрытиями, иногда высовывались, стреляли по забору и по чердаку, возвышающемуся над гребнем ограды. Крохотное слуховое окно уже разнесли в клочья, хотя не факт, что там был стрелок.

– Магомедов, обойти переулок и спуститься в долину! – распорядился Дауров. – Укрыться, держать под наблюдением склон горы и южную часть участка! Под пули не лезть! Начнут спускаться – огонь на поражение и немедленный доклад!

Сержант Магомедов возражать не стал, отполз от трактора и припустил в переулок.

– Бурханов, Карагоев – закрепиться на флангах! Видите камни? Занять позиции, не отсвечивать, и чтобы ни одна тварь там у вас не пролезла! Живо давайте!

Патрульные расползлись в разные стороны. У них отродясь не было навыков спецназа, но и поставленная задача не являлась чем-то запредельным. Полицейские заняли позиции, окружили здание. Теперь периметр участка просматривался со всех сторон, бандиты оказались заперты. Они сидели в доме, ругались, стреляли для острастки. Пару раз пытались прорваться. Полезли через забор на левом фланге, где за каменной грядой засел здоровяк Бурханов – он прогнал их длинной очередью. У бандитов не было ни гранат, ни автоматического оружия, только нарезные и гладкоствольные карабины – штуки опасные, но не способные организовать ударную огневую мощь. Потом распахнулась калитка, выбежали двое, стали поливать огнем. Их видел не только Дауров, но и его подчиненные с фланговых возвышений. Бандиты попали под перекрестный огонь. Один схватился за отстреленное ухо, заорал благим матом, щедро перемежая украинскую речь выразительными русскими оборотами. Подельник схватил его за шиворот, втолкнул обратно, захлопнул тщательно обработанную пулями калитку. Бандиты стреляли уже без прежнего упоения – сказывалась нехватка боеприпасов.

Дауров недолго сидел в одиночестве. Аул встряхнула пальба на окраине. Прибежали несколько мужчин с охотничьими ружьями. Этим людям было небезразлично, что происходит в селе. Чужаков здесь не любили. Чужаков, приходящих с оружием, не любили вдвойне. Люди прятались за бетонными глыбами, за патрульной машиной.

– Офицер, что происходит? – крикнул приземистый бородатый мужик в наспех натянутой жилетке. – Мы можем помочь? Это ведь дом Берслана Мурзаева?

– Ложитесь, не маячьте тут! – кричал Дауров. – Хотите помочь – помогите окружить участок и не высовывайтесь! Здесь банда, они убили участкового! Скоро прибудет подкрепление!

Народ в этой местности был понятливый. Люди разбегались – одни спускались соседним переулком к подножию горы, другие усиливали фланги. Какое ни есть, а подкрепление. Двое остались с Дауровым – один со старым охотничьим ружьем, другой с обрезом из двустволки. Один из них сетовал, что он сосед Ильдара, еще час назад видел его живым и невредимым, Ильдар приехал из района, любезно общался со своей супругой, а вот теперь…

Засевшие в доме сообразили, что дела их совсем плохи. Рваная стрельба оборвалась, и сочный баритон проорал из осажденного строения:

– Эй, менты, а ну, освободи дорогу! У нас заложник, мы его убьем! У вас есть десять минут, чтобы подогнать машину и всем разойтись! Выполнять!

Люди зароптали: какой еще заложник? Бирюк Мурзаев, что ли? Или еще кого-то прибрали?

– Дяденька, не верьте ему… – рядом с Дауровым приземлился мальчишка – с возбужденной чумазой физиономией, худосочный, гибкий, как шланг. – Врет он, нет у них заложника, я все видел… Берслан Мурзаев – их сообщник, зуб даю… – И не успел лейтенант Дауров возмутиться – мол, здесь не детская площадка, как пацаненка понесло. Он частил, как пишущая машинка. О том, как обходил окрестности аула – чисто подышать перед сном, как услышал шум мотора, спрятался. Эти люди оставили машину в ущелье, потопали пешком, а он следил за ними до дома Мурзаева, а потом припустил к участковому, с которым у него по жизни доверительные приятельские отношения. Он все видел – как Ильдара впустили во двор, как вспороли ему брюхо. И что Берслана Мурзаева никто из бандитов не держал на мушке. И вообще, зовут его Бахадур, он учится (вернее, числится) в седьмом классе местной школы, живет с бабкой, за неимением родителей…

– У них четыре охотничьих карабина, дяденька… – Они, наверное, по своим делам к Берслану пришли – забрать что-то или передать… А старшего они называют Нарбулой… А еще у них…

– Стой, мальчишка! – среагировал Дауров. – Стоп, говорю, не части! – Он пристально уставился на возбужденного паренька. В отличие от покойного участкового, у лейтенанта Даурова была превосходная память и всех уроженцев района, объявленных во всероссийский (а тем более в международный) розыск, он знал наизусть. А уж таких одиозных…

– Повтори, парень, как бандиты называют старшего?

– Нарбула… – Мальчишка сглотнул и добавил: – Зуб даю, дяденька, Нарбула… Я же не глухой, они совсем рядом прошли!

– Опиши его… – Лейтенант закрыл глаза, чувствуя, как лицо заливает пот.

Пацан волновался, выплескивал слова, не особо их контролируя. И все же портрет зловещего Ильяса Джанхотова неумолимо вставал перед глазами. Безжалостный убийца, ярый приверженец радикального ислама, кровавый террорист, наследивший не только в России. Рослый, подтянутый, всегда следящий за собой, большие выразительные глаза, правильное холеное лицо, окладистая бородка, форму которой он не менял уже лет двадцать… Потянуло в родные места, Нарбула?

Дауров вышел из оцепенения, шикнул на мальчишку, чтобы валил куда подальше, и вновь схватился за рацию. Дежурный, когда прибудет подкрепление? Есть вероятность, что в доме Мурзаева заперли, ни много ни мало, самого Нарбулу! Да-да, того самого, за голову которого в некоторых странах обещано сказочное вознаграждение, а в России о стимулировании отличившихся не подумали! Не факт, что это он, но вероятность серьезная! Где, шайтан вас за ногу, спецназ? Дежурный на другом конце провода заволновался, сообщил, что спецназ МВД из района будет позднее, а патрульные экипажи уже выехали, ждите! Без спецназа не штурмовать, следить, чтобы никто не выскочил! И нельзя ли точно удостовериться, что в окружении именно Нарбула?

Дауров подполз к проржавевшему колесу трактора, высунулся. В округе было тихо, начиналась ночь. Свет в доме Мурзаева был погашен, в окнах никто не мелькал. Стрельба прекратилась, тупо стрелять, не видя мишеней.

– Эй, Нарбула, это ты?! – проорал лейтенант.

Сначала в доме было тихо, потом разразилась злобная ругань, захлопали выстрелы. Не сказать, что ответ был положительный, но, собственно, и не отрицательный. Люди, окружившие участок, тоже произвели несколько выстрелов. Уже гудели моторы – из переулка протискивались прибывшие патрульные экипажи. Полицейские получали задачи, убывали на усиление оцепления. Горячился прибывший старший лейтенант: нечего ждать спецназа, нужно самим брать Нарбулу. Вокруг дома полторы дюжины полицейских, у всех автоматическое оружие, есть гранаты, неужели не завалят четырех заморышей с карабинами? Орал Дауров, срывая голос: он не позволит рисковать жизнями необученных полицейских, которые только с хулиганами умеют воевать! Нужно ждать спецназ, есть приказ! Где этот хваленый спецназ?! Прибывали гражданские – даже женщины и дети, многим жителям Харзрума не спалось в эту шумную ночь. Полицейские гнали их прочь, но безуспешно – люди просачивались в «зону ведения боевых действий». Прибежала растрепанная женщина с безумными глазами – Фатима, супруга участкового, ей уже рассказали о случившемся. С диким воем она прорвалась через кордон, кинулась к дому. Лишь в последний момент полицейский схватил ее за руку, оттащил в безопасное место. Женщина вырывалась, потом упала на колени и зашлась протяжным воем.

По приказу Даурова несколько человек побежали к ущелью и обнаружили там старенький «Прадо» с выключенным мотором – бандиты загнали его за косогор с глаз долой, но найти машину не составило труда. Ее вскрыли, но ничего компрометирующего не нашли, за исключением нескольких томиков Корана в багажнике. Но что компрометирующего в такой находке в мусульманской республике? «Да уж, не свидетели Иеговы», – пошутил один из полицейских. Сигнал о том, что в глухом дагестанском ауле блокировали самого Нарбулу, пошел в Москву, но столица еще никак не отреагировала. Для этого следовало проснуться. К двум часам ночи вся территория, обнесенная забором, была заблокирована и простреливалась. С западной гряды просматривалась часть двора, тропинка от калитки к крыльцу, труп участкового с распоротым животом. Бандиты на этом участке не появлялись – знали, что их увидят. Иногда доносились крики с дальнего конца двора, потом бандиты возвращались в дом через заднее крыльцо. На юге участок выходил к крутому каменистому склону и обрывался. На краю громоздились камни, какой-то сарай в стадии полураспада. Спуститься здесь мог лишь человек с веревкой, обладающий навыками скалолазания. В канавах и за косогорами у подножия засели вооруженные люди. Как только наверху что-то мелькало, они стреляли. Бандиты в ответ отстреливались. Несколько раз бросали камни (по принципу «на кого Аллах пошлет»). Молодой полицейский, из тех, что прибыли последней партией, выбежал на простреливаемый участок, ударил по террасе длинной очередью, а спрятаться не успел: от сарая прогремел единственный выстрел, парень вздрогнул, свалился на колени, потом лицом в землю. Полицейские гневно загудели и открыли беспорядочный огонь по сараю, отбивая от него щепки. Под прикрытием огня сослуживец сержанта оттащил его в безопасную канаву, но это было уже бесполезно: пуля прострелила парню голову…

Около трех часов ночи прибыл долгожданный республиканский спецназ. Бородатые парни в свитерах, бронежилетах и защитных куртках вытащили из «Газели» амуницию, оружие. Их было пятеро. Они считали себя крутыми и до упора обученными. Их даже толком не волновали обстоятельства случившегося. Когда Дауров пытался им что-то объяснить, рослый майор Ганибеков, похожий на накачанного Робинзона, лишь раздраженно отмахнулся. Сигналом к началу операции стала ракета, выпущенная в воздух. Прозрачный намек для посторонних: разбегайся, кто может! Одновременно заговорили ручные пулеметы «РПК» и гранатометы «РПГ-7». «Нарбула нужен живым!» – спохватился Дауров. Ганибеков снова отмахнулся – не лезь, мальчишка, будет вам Нарбула на блюдечке с голубой каемочкой!

Это было сущее безумие. Участок Мурзаева подвергся сокрушительному удару. Пули выбивали остатки стекол, крушили наличники, наружную обшивку здания. Сыпался шифер! Уже не только калитка, но и забор превратились в труху. В доме прогремели два мощных взрыва. Падали межстенные перегородки, кричали бандиты, захваченные врасплох, клубы дыма вырывались из окон. Воодушевленный успехами спецназ пошел на штурм. Выбили калитку, стали по одному врываться во двор с грозными криками. Ганибеков первым протопал к крыльцу, ногой вышиб дверь, швырнул в проем гранату, а когда громыхнуло и вздрогнула веранда, ворвался в дом. Оттуда донеслись два выстрела, и все стихло. Остальные еще бежали по дорожке, взлетали на крыльцо. Огонь по ним открыли с противоположной стороны – из сараев на западной стороне участка! Очевидно, бандиты заранее подготовились к отражению атаки. Это была хладнокровная бойня! Пули, выпущенные прицельно по бронежилетам, сбивали спецназовцев с ног, а потом их добивали выстрелами в головы. Двое погибли сразу, не успев открыть ответный огонь. Двое были ранены. Они корчились в пыли, пытались отстреливаться. Одному бойцу пуля попала в ногу, другому в шею. Обучены эти парни были скверно, но знали, что такое взаимовыручка. Боец опустошил магазин, лежа на боку, вставил новый – при этом загибался от боли. Он ухитрялся держать автомат одной рукой, а второй тащил товарища за шиворот и при этом ругался, как портовый грузчик. Пуля перебила руку, в которой он держал автомат, – оружие упало на землю. Неимоверным рывком он вывалился за калитку сам и вытянул за собой товарища. С той стороны подбежали люди, отволокли раненых за укрытия. Несколько минут в округе царила потрясенная тишина. Спецназ был уничтожен в считаные мгновения. Что за демоны засели в доме? Они уже уничтожили пятерых, двоих ранили… Полицейские пребывали в каком-то ступоре. Схлынула толпа гражданских. Где-то на улице Джалиля завывала сирена «Скорой помощи». Из-под сарая в западном краю двора выкарабкались двое, побежали, пригибаясь, к неподвижным телам. У них в запасе было несколько секунд, пока не начали всматриваться наблюдатели на фланге. Они работали быстро – стаскивали с покойников «сбруи» с подсумками для магазинов и гранат, кобуры с пистолетами. Подобрали три автомата и бесшумно припустили к дому. Теперь они могли удерживать даже маленькую армию…

Глава 2

Майор Вадим Репнин – 39-летний командир группы спецназа «Ягуар» Управления специальных мероприятий Федеральной службы противодействия террору – лежал в постели и удивленно рассматривал обнаженную женщину, которую вчера вечером подарила ему судьба. Красивая блондинка 36 лет – с добрыми, немного ироничными, очень лучистыми глазами, с непокорной челкой – лежала рядом, оплетя его ногами, и смотрела на него с не меньшим удивлением. Весь кошмар минувшей недели остался за гранью. Ликвидация на погранпосту «Старомыс» украинской диверсионной группы. Шаг от собственной смерти. Посторонняя женщина, оказавшаяся рядом – Лена Ищенко, врач-офтальмолог из Тулы, – спасла ему жизнь. За ним не заржавело – он тоже ее спас. Теперь она забыла, куда ехала, он тоже плохо помнил свой предполагаемый маршрут. Отпуск у обоих, утро следующего дня, типовой гостиничный номер в заштатном городке Старомыс, что в Белгородской области. Группа с чувством выполненного долга покатила в столицу на базу, а командир остался. Кончилась чудесная и странная ночь. Настало столь же чудесное (и не менее странное) утро. С восходом солнца они уже два раза занимались любовью и ни разу не ели, не пили, не принимали душ. Им было хорошо, и не хотелось задумываться, кто в этом виноват и что делать.

– Странно, – первой нарушила молчание Лена, – обстановка у нас с тобой такая… как бы это сказать… красивой задумчивости.

– Странно, – согласился Вадим, – даже более чем странно. Но всякое бывает в жизни. На все божья воля.

– Допустим, в нашей жизни за последние сутки что-то кардинально изменилось, – глубоко вздохнула она. – Со мною происходят необъяснимые вещи – я не хочу от тебя уходить. Но ты не волнуйся, на свадьбу я тебя разводить не собираюсь… Давай еще раз кое-что уточним. Я в отпуске, ты тоже, хотя вроде не планировали. Мы едем в Сибирь, где у тебя, по твоему утверждению, живет дочь. Отпуск в Сибири… хорошо, что не на острове Врангеля. Я, кстати, говорила тебе, что тоже из Сибири?

– Говорила, – кивнул Вадим. – Да, у меня есть дочь, живет в Новосибирске у моей сестры, и, если помнишь, она звонила сюда пятнадцать минут назад, я намекнул, что приеду не один.

– И теперь она лихорадочно выстраивает линию поведения, – кивнула Лена. – План «А», план «Б» – на случай, если все окажется не так ужасно, как она считает.

– Прости ее. Она же ничего про тебя не знает.

– Ты, кстати, тоже.

– Да, это верно, – согласился Вадим. – Но что-то мне подсказывает, что я на верном пути. Полежим еще немного… Просто полежим.

– Мы уже все бока отлежали, – засмеялась Лена.

– И тем не менее мы должны это сделать, – наставительно сказал он.

Они лежали, меланхолично рассматривали дыры в потолке. Удивительное дело – ему совершенно не хотелось вскакивать, куда-то бежать, приходить в ужас, что он взял на себя непривычные обязательства. «Нельзя забывать, что мы находимся бог знает где, – лениво думал Вадим, – на краю географии, на границе с Украиной, и до ближайшего аэропорта, где есть рейсы в Сибирь, отсюда киселя хлебать. Нужно, однако, шевелиться, что-то делать…» Но так не хотелось шевелиться! Зазвонил телефон, и он от неожиданности вздрогнул. Слава богу, Маринка.

– Пап, это снова я, – деловито сказала дочь.

– Что-то случилось? – напрягся Вадим.

– Нет, за пятнадцать прошедших минут ничего особенно не изменилось. Все так же: у меня братишки нет, у меня сестренки нет. Ни мамы, ни папы толком. Но это лирика. Прости, возможно, я чего-то не поняла. Давай еще раз уточним. Ты получил отпуск и не сегодня завтра приедешь домой с какой-то женщиной. И мне придется все это терпеть.

– Ты же сама хотела меня познакомить… Помнишь Марию Яковлевну, маму твоей подруги? – Вадим немного смутился, мельком глянул на Лену. Та улыбалась – какой-то плутоватой непредсказуемой улыбочкой.

– Извини, я знала эту женщину и контролировала ситуацию, – резонно возразила дочь. – Сейчас же происходит то, на что я не могу повлиять, и меня это бесит. Как портфелем, знаешь ли, по голове… Вы чем там занимаетесь?

– Ничем, – быстро сказал Вадим.

– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнула Маринка. – Надеюсь, это еще не приравняли к порнографии. Когда вы познакомились?

– Вчера.

– И надолго у тебя это, пап?

– Боюсь, что навсегда.

– Черт, влипли… – ругнулась Маринка. – Но ты проведи на всякий случай тест. Закрой глаза и представь, что ее больше нет и никогда уже не будет.

– Предлагаю встречный тест, – засмеялся Вадим. – Тоже закрой глаза и представь: однажды ты просыпаешься, а Интернета больше нет и никогда не будет.

– Пап, ты в своем уме? – ужаснулась Маринка. – Что ты говоришь? М-да, боюсь, что болезнь у тебя серьезная. Ничего, вылечим. Когда, говоришь, явитесь?

– Скоро.

Он бросил телефон, рухнул на кровать и решительно произнес:

– Тяжело быть родителем – даже дистанционно. Ну, все. Собираемся, поехали. Пункт назначения – Белгород. Нужно еще найти подходящий банкомат…

Снова зазвонил телефон. И опять он вздрогнул. Это была не Маринка. Сердце заныло: почему он не отключил эту вредную, совершенно никчемную вещь? Он смотрел на вибрирующий аппарат, чувствуя, как в душу забирается тоска. Лена поняла, что дело плохо, стерла улыбку с лица. Он посмотрел на нее – как-то беспомощно, растерянно, словно извинялся за то, чего еще не сделал.

– О господи! – обреченно вздохнула Лена. – А счастье оказалось таким коротким… Это жена… которой у тебя якобы нет?

– Жены нет, – помотал он головой, – реально нет.

– Любовница?

– Если бы, – вздохнул Вадим. – С любовницами покончено раз и навсегда. Все гораздо хуже… – Он ответил на звонок и скорбно вымолвил: – Доброе утро, Эдуард Романович. Слушаю вас внимательно.

– Приветствую, майор, – деловито произнес полковник Паньков – заместитель начальника управления генерал-майора Кашарина и непосредственный куратор группы «Ягуар». – Что нового? Как настроение?

– Приподнятое, товарищ полковник, – сдержанно отозвался Репнин.

– Тогда все отлично, – не без сарказма сказал полковник. – Возникли новые обстоятельства, товарищ майор. Поэтому с прискорбием должен сообщить, что отпуск твой откладывается на неопределенное время. День, два… может, несколько часов – зависит от того, как управитесь. Не перебивай! – повысил он голос, хотя майор и не собирался этого делать. – Вчера вечером в ауле Харзрум Алгабекского района Республики Дагестан местным жителем был случайно замечен Нарбула. – Полковник помолчал, давая Вадиму время прочувствовать ситуацию. – Нар-бу-ла, – повторил он по складам. – Небезызвестный Ильяс Джанхотов, на счету которого множество преступлений по всему миру, в том числе военных преступлений. Алгабекский район – его родина. Джанхотов в сопровождении трех боевиков прибыл к одному местному жителю. В доме последнего его и заблокировала полиция. Окружили плотно, вырваться он не может. Заложников нет, местный житель по имени Берслан Мурзаев – его сообщник. Попытки штурма успеха не принесли. Погибли участковый и сотрудник патрульно-постовой службы. Республиканский спецназ потерпел поражение – эти самоуверенные батыры без подготовки пошли на штурм. Трое, включая командира, убиты на участке, двое ранены. Банда хорошо обучена, терять ей нечего. Поначалу у них были лишь охотничьи карабины. Теперь у них все, что имели при себе убитые спецназовцы, включая гранаты. Сейчас там все заморожено. Банда в доме, вокруг него плотный кордон. У местной полиции категоричный приказ из Москвы: повторного штурма не проводить, ждать специалистов из Федеральной службы по борьбе с террором. Серьезных попыток прорваться пока не было, но сдаваться бандиты не намерены, и неизвестно, что у них на уме. Утешает то, что они не смертники…

– Минуточку, Эдуард Романович, – перебил Вадим, – если нет заложников, то в чем проблема? Сжечь дом, к чертовой матери, и пусть горят синим пламенем!

– Нарбула нужен живым, – отрезал Паньков.

– Но если не смертник, то зачем ему умирать на пожаре? – резонно заметил Вадим. – Выйдет, как миленький.

– Так, – рассердился Паньков, – ты не отмазы ищи, а выполняй приказ. Ты же хочешь лично взять Нарбулу? И не коси под дурачка, Вадим. Сам понимаешь, взять этого упыря – полдела, его еще надо вывезти из этих гор. Угадай с трех раз, связался ли окруженный Нарбула со своими сообщниками и сколько верных ему бандитов уже оседлали окрестные дороги? В Харзрум они не сунутся, слишком много там штыков и злых на Нарбулу граждан. Просто так его сообщники не выпустят, будут биться за него со всем бешенством. Ты же представляешь, какое у него влияние?

– В таком случае Нарбуле лучше сдаться, – ухмыльнулся Вадим, – и уповать на то, что сообщники его отобьют.

– А версии будешь строить уже в пути, – отрубил Паньков. – Извини, майор, но дело важное, уровень нашего управления, довериться другим мы не можем. Информацию по аулу я скину тебе на телефон. В ней нет ничего секретного. В полете ознакомишься. Нам нужен только Нарбула, остальных участников бандформирования разрешаю уничтожить. Твоя группа уже развернута и направляется в Ростов. Я так понимаю, ты еще в Старомысе… – В голосе полковника прозвучали ироничные нотки. – Надеюсь, ты знаешь, на какую вертолетную площадку тебе прибыть через полчаса? Свяжись с командиром вертолетного отряда, он в курсе. Через три часа ваша группа должна быть на месте, изучить ситуацию и принять меры по задержанию особо опасного преступника. Доставить в Махачкалу – и езжайте в отпуск. Неделя – никто не отнимет. Удачи, Вадим!

Репнин в растерянности сел на кровати и с какой-то детской обидой уставился на Лену. Миллион проклятий! Она тяжело вздохнула и тоже села, прижалась к нему плечом:

– Съездили в отпуск, Вадим?

– Прости… Ну, прости, пожалуйста, это работа…

– Опасная?

– Да нет, ерунда. Ничего серьезного. Надо съездить в одно место…

– Давай никогда не будем врать друг другу, – предложила Лена. – Ты можешь не рассказывать, с чем связано задание, но никогда не ври, что это не опасно. Больше знаешь – меньше накручиваешь. Я вчера насмотрелась, как вы работаете. И даже поучаствовала. Ты должен ехать?

– Да. Немедленно, – кивнул Вадим.

– Отпуск отменяется? Расстаемся? – дрогнувшим голосом спросила Лена.

– Нет… – Он захрипел от волнения, упал перед ней на пол, обнял колени. – Лена, милая, подожди меня, будь человеком… Я быстро сделаю дело и вернусь. Обещаю тебе – сегодня ночью, завтра, в крайнем случае послезавтра. Не сиди в этой глуши, поезжай в Белгород, сними номер в гостинице, давай обменяемся телефонами… Я оставлю тебе номер моей дочери, позвони ей, расскажи, что произошло. Может быть, вы поладите, вы должны поладить. Ее зовут Марина, ей 14 лет – она язва и заноза, но девочка хорошая… Дождись меня, прошу. Мне же ничего не придется спрашивать у ясеня?

– О, неужели у нас с тобой все так серьезно, – невесело рассмеялась она и обняла его за шею, – что ты позволяешь мне общаться с твоей дочерью напрямую, без посредников?

– Мне кажется, да…

– Будь осторожен, Вадим. – Ее глаза наполнились слезами, она стала осыпать его поцелуями. – Все, иди, не тяни время. Конечно, я буду ждать тебя в Белгороде. Не спеши, делай свое дело. Я буду ждать, сколько понадобится. И не пори горячку, не лезь под пули, будь предельно осторожен. Господи, что происходит? – задала она в пространство риторический вопрос. – Как так вышло, что я попала в ловушку?..

Это было форменное безумие даже для бывалых бойцов! На пределе возможностей уложить банду диверсантов, свистнувших ценную секретную разработку, и, не успев отдышаться, броситься разгребать очередное дерьмо! Голова у Вадима была вконец заморочена – крупным планом, со всеми анатомическими подробностями, в ней застряла женщина, в которую он влюбился без памяти за одну ночь. Что с ним случилось? Что за детский сад? Он не мог сосредоточиться. Только бы дождалась! Доставка спецназа до места работы была молниеносной. Знакомая вертолетная площадка, аэродром войсковой части под Белгородом, где произошла «трогательная» встреча с ребятами из его группы (они уже доехали до Москвы, когда всю компанию развернули обратно). С аэродрома в час дня вылетел грузовой «Ан» на Махачкалу – время его отправки скорректировали с учетом убедительной просьбы важного чина из Федеральной службы по противодействию террору. Вертолетом до Алгабека, «Газелью» до места. Экипировались и проверили снаряжение еще в самолете. Люди были мрачны, надуты. В самом деле, такой облом! Они согласны работать, никогда не отлынивали, но это полное свинство! Пусть важно, но не Форт-Нокс же грабить! Других, что ли, нет?