Фантастика, пожалуй, самый удивительный из жанров. Потому что здесь невозможно объяснить что-либо одной лишь магией. Хорошая фантастика – это технологии будущего или прошлого, а может быть, и настоящего, которые пришли в голову писателю.

Время так или иначе диктует полет нашей фантазии. Ведь не так уж и просто придумать что-то, что ты еще ни разу не видел и не трогал. Другие расы, планеты, технологии, правила, законы, анатомия, мышление и названия. Да все другое. Оно состоит из мелочей, которые нужно выдумать, представить, описать и воссоздать. В фантастике нужно, черт возьми, объяснять искушенному читателю все как подобает. И я, создавая мир человеческих колоний будущего, перелопатил не одну энциклопедию, пересмотрел сотни документальных фильмов и еще больше фантастического кино.

Помимо писательской деятельности, я занимаюсь режиссурой. Мне особенно важно, чтобы читатель не только знакомился с мирами, но и четко представлял все происходящее в далеком будущем, описанное в строках цикла «Девятый горизонт».

«Сафир» – это проба пера, не первое мое произведение, но первое фантастическое, которое попало в тираж.

Помимо самих событий, вокруг которых крутится сюжет романа, в некоторых главах вы найдете отсылки, выделенные курсивом. Там будет описание, рассуждения и лирика, связывающие наш мир с миром главных героев.

Центральными персонажами моего произведения станут братья-близнецы. Они простые рабочие, которые вкалывают в шахтах на благо всего человечества. Крок и Грок никогда в жизни не покидали своей планеты. И допустили лишь одну ошибку, которая стоила им карьеры и будущего благополучия. К счастью или к горю, но это событие в корне изменило их жизнь и предназначение.

Здесь не совсем стандартная подача, наверное, именно поэтому я вновь и вновь возвращаюсь к редактуре «Сафира»… Я вдохновлялся множеством чужих работ и привносил свое. Каждая мною прочитанная фантастическая книга или просмотренная картина оставила небольшой отпечаток в этом произведении. Поэтому персонажи такие разносторонние, их много, как и много событий в романе. Это не совсем обычная книга еще и в том, что я писал ее в непосредственном контакте с читателями в социальных сетях. Я отдавал на суд главы, а они давали свои идеи и обратную связь от прочитанного. Мир «Девятого горизонта» едва ли был бы таким проработанным, если бы не придирчивые и требовательные читатели. Шикарный опыт редактуры, который вы непременно оцените в полученном результате. А иллюстрации, кстати, созданы нейросетями. Да, такими видит главных героев и мир Сафира искусственный интеллект. Фантастика уже гораздо ближе к нашей реальности, чем может вам показаться.

Здесь про любовь, про терпение, про подвиги и про то, что мы сами создаем себе врагов наряду с кумирами.

Цикл «Девятый горизонт» про космос. «Сафир» – это первая часть цикла, завязка и предыстория. Этот роман – дверь в мир девяти колоний далекого будущего человечества. Уникальная в своем роде планета. Впрочем, не бывает похожих друг на друга планет. Начните читать – и вы в этом убедитесь!

Глава 1. Риск

Абсолютная тьма, который мы не доверяем. Она пугает, за ее пеленой может скрываться что угодно. И уж точно ничего хорошего. Так привыкли думать мы на Земле. На Сафире же понятие солнечного света такое же далекое, как и реликтовое излучение – они что-то слышали, но не имеют понятия, что это такое. Кромешная тьма на темной планете – это ясный день, бодрое утро, глубокая ночь или усталый вечер. И там никто не боится сидеть в полной темноте. Как, например, эти двое в огромном роботе где-то глубоко в недрах планеты:

– Слышал новости? Бесогоны продвинулись к полюсу.

– Я не знаю. По-моему, нам всем пудрят мозги. Ну, объясни мне, Крок, откуда у этих мутантов столько оружия? Это точно все наше. На моей памяти не было ни одной новости, чтобы бесы напали на склад боеприпасов. Но каким-то образом они сбивают гравитоны, взрывают поезда, они даже уничтожают субмарины. Вот как?

– Думаешь, земляне мутят воду?

– Да кто их разберет. Одно знаю точно – хочу жену землянку.

– Фу, Грок, ты их видел? Маленькие узкие глаза, вот эта их темная кожа, говорят, у них волосы растут там, ниже живота.

– А еще говорят, что они в постели ого-го!

– Ты готов ставить на кон судьбу, чтобы проверить байки о землянках?

– Знаешь что, Крок, я бы рискнул!

Глухой хлопок вдалеке донесся легким раскатом. Кромешная тьма и гробовая тишина ждала чего-то, но голоса молчали. Собеседники вслушивались в пустоту. И хлопок повторился.

– Готово. Включай, авантюрист.

Звонкий щелчок тумблера – и синхронно, со звуком разгоняющейся центрифуги плавно загорелись белоснежные неоновые полоски, повторяющие очертания рубки сафхантера.

Двое близнецов в серо-коричневых костюмах сидели перед проекциями. Изображения сверкали сложными схемами, зелеными и красными линиями на овальном стекле-иллюминаторе, занимая место целой передней стенки от пола до потолка главного отсека гигантского робота-добытчика.

Оба человека были с лысыми, как яйцо, головами, бело-бледной, как у альбиносов, кожей и большими глазами. Их ярко-зеленые глаза были настолько огромными, словно именно с них рисовали персонажей аниме. Вполне человеческий нос и рот прикрывала прозрачная маска-респиратор с ведущим в обнимающее тело кресло гофрированным шлангом.

– Начинаю плазма-бурение.

– Принял. Жидкий азот заряжен, показатели в норме, правый насос – давление сто.

– Начинаю обратный отсчет до запуска плазма-турбины. Десять, девять, восемь, семь, – пятидесятиметровый робот с «впившейся» механической рукой в скалу начал трястись и дребезжать, как старая фермерская машина, прыгающая по кочкам с загруженным кузовом, – шесть, пять, четыре, три, два, один.

– Зажигание. Пуск.

– Поехали!

Взрыв зажег внутри «руки» огненный комок, который по прозрачной трубке, закручиваясь в направленный густой вихрь, плавно направился к камню. Словно кровь, немного втянутая в шприц, окрашивает физраствор перед вводом инъекции в вену.

– Давление.

– Сто двадцать. Включаю второй насос.

– Шипы.

Крок жестом будто бросил перед собой щепотку песка. А проекция побежала по длинному и извилистому тоннелю перед ним, втыкая шипы в стены. Внутри скалы послышалась пулеметная очередь вперемешку с ударами металлической секиры о гранитный булыжник.

– Давление.

– Сто пятьдесят.

– Нужно двести.

– Правый насос семьдесят процентов мощности, левый насос пятьдесят шесть процентов мощности. Поднимаю.

Вращающийся огонь в капсуле начал приобретать концентрацию текучести, вихрь стал закручиваться гораздо медленнее, а само стекло порозовело от перегрева.

– Грок, температура сорок тысяч.

– Предел шестьдесят. Продолжаем. Давление?

– Сто восемьдесят, правый насос девяносто четыре процента, левый насос девяносто один процент. Достаточно. Делаем первый залп, потом доберем.

– Я хочу попасть домой к шестому сектору и с новостным сюжетом о нашем новом рекорде.

– А я хочу попасть домой живым!

С края проекции с указаниями датчиков состояния робота появилось лицо девушки с «дулькой» на темечке из волос и такими же огромными глазами. Вот только явно выпученными в гневе на пилотов:

– Немедленно осуществить залп!

– Мара, скройся с дисплея, ты отвлекаешь. – Грок хладнокровно смотрел на показания датчиков. Жестом махнул левой рукой вниз, и проекция головы девушки стала в три раза меньше. Как и громкость ее голоса стала в три раза тише.

Крок неуверенно заерзал в кресле и поправил маску:

– Температура шестьдесят одна тысяча, давление сто девяносто.

– Нужно двести.

– Брат, ты нас угробишь!

– Только не в мою смену.

На фоне уверенного диалога братьев-пилотов с приглушенным звуком в углу лобового стекла надрывалась большеглазая проекция Мары с требованием стрелять. Она кричала о том, что они нарушают устав и кодекс безопасности проведения глубинной добычи, что они не успеют подключить гофр-приемник и огромное множество остальной невнятной белиберды, вылетающее скороговоркой испуганной женщины на другом конце линии. Ее голова, видимо наклоненная к камере и микрофону, неестественно вытянулась, словно отражение в наполированном чайнике.

– Крок, как ее выключить? – Грок был абсолютно безэмоционален. Мара орала истерично и не своим голосом что-то о критическом взрыве и миллиардах смертей.

– Протокол безопасности не позволит отключить диспетчера… Грок, ты превышаешь полномочия. Делай залп, плазма-капсула может взорваться в любой момент.

Защитное стекло в капсуле с перегретой плазмой треснуло, в кабине завизжала сирена, а женский роботоголос отрапортовал из колонок: «Внимание. Плазма-капсула – критическая нагрузка».

Грок сдавил левую руку в кулак, вокруг нее образовалась проекция механической руки робота.

– Грок, не играй с огнем! Неизвестно, как поведет себя плазма от искусственного переохлаждения внутри капсулы при разгоне частиц. Стреляй! Сейчас же!

Грок увлеченно всматривался в проекции клешней робота и уверенно подносил «руку» к раскаленной добела стеклянной капсуле, по которой плавно ползла трещина.

– Крок, ты – лучший пилот сафхантера на Сафире. Я – лучший оператор сафхантера во Вселенной. Я же не сомневаюсь, что ты успеешь установить линию до прожига азото-капсулы.

– Я польщен твоим доверием, но я не вызывался на соревнование с самим собой. А тем более с риском для жизни.

Грок немного вытащил изо рта кончик языка и прикусил его. Он прищурил свои большие глаза и надавил на проекцию курка, выросшую перед его пальцем. Механическая рука выдала струю жидкого азота под давлением. Стекло, сдерживающее плазменный вихрь, снова начало отдавать голубоватым оттенком.

– Давление двести! Нагрузка на насосы сто двадцать и сто восемнадцать процентов, у нас критический перегруз! Температура семьдесят пять тысяч.

– Но все же хорошо?! Давай, признавай, что я молодец, и я начну операцию извлечения сафита…

– О чем ты говоришь?! Плазма-капсула разрушается! Она же вот-вот взорвется! Грок, да что ты творишь?! Что с тобой?!

Сквозь дымку испаряющегося азота стало видно, как по охлажденному стеклу с вращающимся огненным вихрем внутри побежали мелкие трещины. Грок напрягся, вытянул пальцы вперед и нажал на невидимую кнопку.

– Ввожу электрод. – Уголки его огромных зеленых глаз опустились от неожиданности, он громко чавкнул дважды.

– Вводи электрод! Залп! Залп! – верещал вдалеке голос Мары, трясущей камеру и микрофон, потому что ее голова принимала абсолютно нереальные формы. – Он что, заел? Что случилось? Плазма сейчас вырвется и сожжет все и вся!

Грок не спеша наклонился к проекции Мары.

– Мара… Прости меня за все.

– Не-ет! – Огромные глаза девушки были налиты слезами, а рот несчастной скривился так, что ее симпатичное лицо стало безобразно несчастным.

– Пообещай мне, Мара… – прощальным тоном шептал Грок.

– Прекрати, Грок! – Мара ревела навзрыд. – Крок! Крок!

– Температура девяносто тысяч, давление в насосах по двести пятьдесят, – хладнокровно сказал Крок, внимательно и напряженно изучая проекции десятков разноцветных датчиков перед ним.

– Мара, пообещай мне, что ребенок, которого ты носишь, ты назовешь Грок.

– Если выживем… – Мара поцеловала два пальца и приложила их к камере. – Крок, я…

– Вот и хорошо! – бодро и самодовольно вскрикнул Грок, перебив Мару на полуслове, и механической рукой принудительно толкнул спиральный электрод внутрь капсулы.

Плазма пушечным выстрелом вырвалась из стеклянного баллона, вращаясь по заданной траектории, как по спирали, входя в скважину, пробитую в черной скале. Как дирижер, Грок вскинул руки вверх и начал давить на невидимые кнопки и рычаги с тумблерами, проекции которых на мгновение появлялись перед его пальцами и снова улетучивались, рассыпаясь на разноцветные пиксели. Механическая рука, вплеснувшая в скважину плазменное пламя, будто выстрелами из винчестера дала три залпа обледенелыми снарядами с жидким азотом внутрь скалы.

Механическая рука с жужжанием открутилась от вбитого штифта в стену каменной скалы. Огромный робот вытянул металлический гофр из пробитого им отверстия, прижался «ногами» к стене и, словно пловец, оттолкнулся от нее, делая сальто со свистом работающей на пределе гидравлики.

В рубке все летающие в воздухе проекции хаотичным кубарем перекатились и образовали виртуальный каркас сафхантера уже вокруг Крока. Его кресло трансформировалось в столб, лишь придерживающий пилота.

Крок побежал, синхронно с ним побежал робот-добытчик. Освещая себе путь направленными прожекторами, пятидесятиметровая махина, словно заправский паркурщик, проскальзывала, цепляя и кроша торчащие острые скалы. Робот в одной «руке» тянул огромный трос, а второй разбивал препятствия, от которых не успевал уворачиваться. Крок скомандовал:

– Компрессорный сброс, толчок от скальника на сорок пять градусов с опустошением до нуля!

– Так точно!

Робот вытянулся, как супермен, вытянув «руку» вперед (правда левую). Из правой вытягивался трос, по которому к сафхантеру приближалось ярко-зеленое свечение. Громкий и мощный хлопок, и нижние части «ног» робота зазвенели по камням болтами, гайками и прочими раскуроченными железяками, но махина сорвалась вперед на огромной скорости.

– Крок, мы ноги ему оторвали.

– Премии можем не ждать.

Робот летел вперед, а зеленое свечение плавно догоняло его в гофре.

– Сафит догоняет!

– Осуществить залп плазмаганом из левой стрелы. Мне нужно немного времени, я выведу правую стрелу вперед. Залп сделаешь по моей команде.

– Мы же оторвем и руку!

– Оператор отдает приказы при бурении. Во время управления роботом руководит пилот! Без вопросов, плазмаган, на десятую долю мощности! – протараторил Крок.

– Мать моя сафирианка…

В стеклянной капсуле левой «руки» робота завертелся вихрь бурлящей плазмы. В то время как оставшаяся передняя часть робота переводила правую «руку» вперед, а левую заводила назад наискось.

– Крок, пятипроцентная мощность.

– Дай мне знать, когда будет десять. Завожу руку на угол шестьдесят пять градусов, мы останемся без питания, будем закрывать замок механически.

– Если мы с расстояния пятнадцати сафирских миль попадем в замок гофр-приемника платформы без управления, это будет!.. Брат, я не знаю, что это будет!

– Чудо? – Крок отвел заряженную «руку» робота немного вперед. А правую вытянул вверх.

– Скорее гениальность…

Грок не отводил взгляд от проекции процентов, плавно ползущих к десяти. За окном рубки к правой стреле, вытянутой вперед, подбиралось зеленое свечение. А скорость полета по шахте была такой, что освещаемый фонарями участок просто превратился во что-то смазанное. Из чего состояли стены, понять было уже невозможно.

– Это же водородная бомба… Десять! – Грок провел рукой перед собой, образовалась проекция красной кнопки, он замахнулся и ждал команды напряженно глядящего вперед Крока. Он беззвучно шевелил губами и слегка водил глазами. И вдруг крикнул:

– Огонь!

Грок с размаху надавил на виртуальную красную кнопку. Рука выстрелила и разнесла нижнюю часть гигантского робота в щепки, как и разлетелась сама.

С визгом надрывающейся центрифуги гофр разматывался из правой и теперь уже единственной «руки», зеленое свечение стало отставать. Верхняя часть робота вращалась вокруг своей оси, как колесо мотоцикла на скорости сто пятьдесят километров в час. В рубке потухли все лампы и проекции, замолчала даже сирена. Скорчившиеся братья кривились без сознания от перегрузок, их слегка освещал тусклый свет красной дежурной лампы.

Как гигантский снаряд, свистящий и трещащий, вращающийся робот приближался к платформе. В которой, к слову, была красная тревога уровня опасности. Большеглазые люди бегали из отсека в отсек и закрывались мощными сейфовыми металлическими дверями.

А Мара просто сидела с заплаканным лицом и смотрела вперед. В проекции перед ней мигало «САФХАНТЕР 4 – связь с объектом прервана». Она протянула свою тонкую руку и выключила тумблер сирены ЧП.

Тишина.

Большеглазые люди в каютах в серо-коричневых комбинезонах сидели и ждали, вслушиваясь в тишину. Слегка только гудела вытяжка вентиляции, и электрическим гулом еле слышно звенели большие и длинные лампы.

Сафхантер братьев Ториных, будто снаряд, выпущенный из нарезного дула, вращался и разваливался, приближаясь к бетонной стене платформы с мигающей ярко-синим фонарем розеткой для вкручивания гофра.

С артиллерийской точностью робот ввинтил в замок приемника «руку». Все случилось в мгновение ока: щелчок, замкнулся засов, отстрелилась «рука», трубка наполнилась зеленым свечением – газ стал подаваться внутрь платформы. А робот-добытчик, точнее, только его небольшая уцелевшая стотонная часть, с сидящей в рубке парочкой пилотов на полной скорости врезалась в бетонную стену платформы.

Зловещую тишину внутри платформы разорвало настоящим взрывом. Одни попадали на пол, другие стали прятаться во внутристенных шкафчиках для вещей. Мощное землетрясение скосило с ног всех, кто в этот момент еще стоял. Металлическая махина крушила стену за стеной с грохотом и скрежетом, ломая опоры, металлические балки, разрывала плетеные тросы и цепи. Остатки сафхантера прошли сквозь машинный отсек, спровоцировав цепной реакцией десятки взрывов. Следом пришел и конец складам: сорокаметровые стеллажи с аккуратно уставленными на них паллетами сложились как карточные домики. Дальше оставалась лишь рубка управления с сидящей в кресле диспетчера Марой, ждущей развязки.

Потресканное бронестекло рубки пилотов сафхантера, как воздушный шар, из-под воды не спеша выдавило последнюю стену – крайний рубеж, сохраняющий ее жизнь. Бронестекло осыпалось вместе с кирпичами из разрушенной перегородки. Большеглазая девушка молча смотрела на медленно приближающуюся к ней сверкающую искрами махину. Из которой валил дым и вырывались языки желтого пламени.

Братья Торины были все же живы и даже постепенно приходили в себя. Разбитый робот-добытчик остановился прямо перед разбитым окном Мары, по которому местами бегали проекции, докладывающие о критических разрушениях в платформе. Плавным движением руки девушка надавила на зеленую кнопку, на дисплее побежали надписи: «Подача сафита 100%, предварительный анализ энергетической наполненности скважины 1.8, приемник – нагрузка 32%».

Она горько выдохнула и в слезах попыталась встать.

Девушка оказалась беременной. Ее большой живот мешал ей протиснуться к рубке робота, в которой разгоралось пламя.

– Крок! Грок! Очнитесь! Спасателей сюда! Медика! – девушка облокотилась на спинку стула и посмотрела на пол – отошли воды.

Тяжело села обратно в свое большое белоснежное кресло. Мара зажмурила свои прекрасные большие зеленые глаза и начала тяжело глотать горячий воздух. Спазмы ее лица выдавали адскую боль, которую она испытывала.

Кашляя от угарного дыма, первым очнулся Грок, по его лицу ползла тонкая струйка крови и капала с подбородка. Он отщелкнул ремни безопасности, протянул руку, проверил пульс брата – живой. Тяжело шевеля чугунной головой, он посмотрел перед собой, там, прямо напротив, в кабинете корчилась от боли и истошно кричала Мара, держась за большой живот.

– Вот черт. Не-не-не-не… – прошептал Грок и наклонился над братом. Тяжело подняв руку, он отвесил пощечину Кроку.

Крок открыл глаза и, прожигая ненавистью, уставился на брата:

– Торин-младший, ты совсем обнаглел?

– Крок, тут экстренно, женушка твоя, видимо, рожать надумала…

– Что? Где Мара?

Грок отошел, Крок с трудом сфокусировал на ней взгляд и услышал ее пронзительный крик.

– Мара! Родная! Я здесь, все хорошо! Милая, держись, – вырвалось у Крока на надрыве.

Грок оторвал кусок металлической обшивки робота и разбил стекло, разделявшее их рубку и кабинет Мары. Крок живо перебрался в белое помещение, пока Грок боролся с огнем огнетушителем и куском какой-то тряпки, содранной с кресла пилота.

– Любимая, дыши глубже, смотри на меня.

– Крок… Как же ты меня напугал…

– Все хорошо, мы живы, только не надо мне сейчас мстить и пугать меня.

– Крок, мне очень больно, Крок, у меня же только восьмая декада срока…

Крок обронил слезу, но собрался. Он смотрел прямо в глаза жены. Он чувствовал ее горячее дыхание, всю боль, которую она испытывала. Он прикоснулся к животу и ощутил шевеление плода. Малыш явно собирался выбираться.

– Я за медиком! – Грок выскочил в дверь, топая тяжелыми шагами, удаляясь по коридору.

Мара истошно закричала, она крепко держала за руку мужа, который готов был отдать все на свете, лишь бы облегчить страдания любимой жены. Грока и врачей не было от силы минуту, которая показалась Кроку вечной пыткой. Быть главой семьи, кормильцем и опорой, но оказаться абсолютно бессильным в невыносимых страданиях любимого человека на твоих руках – страшно тяжело. Когда его супругу увозили в парящей медкапсуле, Крок хоть и шел следом, но ему немного становилось легче. Легче в неведении ждать новости, чем наблюдать в бессилии или, что еще хуже, быть участником, даже косвенным. Главное, что его женщина перестала мучиться, она уснула, а датчики показывали, что все в норме.

Да, это они своей выходкой заставили Мару перенервничать настолько, что организм прикинул и решил выпустить малыша на свет белый, пока еще чего хуже не приключилось.

Крок еще не совсем отошел от произошедшего. Они с братом-близнецом чуть не убили треть населения Сафира. После чуть не разрушили центральную газовую платформу. А теперь он подверг риску свое будущее чадо, как и любимую супругу. Он знал, что будут проблемы, и сделал все, что мог. Он выровнял ситуацию максимально безболезненно, учитывая, что Грок нарушил все параграфы безопасности глубинной добычи сафита в газообразном состоянии.

Крок плыл на огромной высоте в карете скорой. Белый гравитон двигался напрямую, невзирая на исполосованные линии направлений других летающих машин. Они подстраивались и пропускали – летит неотложка, а значит, кому-то плохо. Воспитанные сафириане это хорошо понимали и покорно ждали.

Нарушал правила полетов над населенными пунктами только один гравитон. Он летел следом. Им в ручном управлении управлял Грок. Он чувствовал вину и должен был быть рядом. Несмотря на то, что Крок не хотел его видеть сейчас, для него было важно присутствие самого близкого человека, хоть и в другой машине, хоть и виноватого, но родного, Грок это прекрасно понимал.

Гравитоны летели на двухкилометровой высоте. Горящие желтоватыми гирляндами полоски осветительных уличных фонарей паутиной исполосовывали темную планету под ними. Населенные пункты горели и переливались, вырисовывая причудливые узоры искусственного света. Планета с цивилизованной жизнью все-таки прекрасна. Да, красоту природы не переплюнуть ни при помощи никакого компьютерного расчета. Но есть и что-то великолепное в этих горящих и слегка мерцающих линиях света, созданных разумными существами. Очертания их городов, все трассы, любая отдаленная точка, горящая ночью, восхитительна в темноте с высоты птичьего полета. А на Сафире ночь всегда.

Глава 2. Минус один

Каждый сафирианин проходил это на уроках истории в школе. Что когда-то цивилизация земных людей жила только на планете Земля, которая находится в Солнечной системе у края галактики Млечный Путь. По атомному исчислению, пятнадцать тысяч лет назад землянин, некто Ганс Вольхберг, создал первый направленный телепорт, и колонии людей стали перебираться на близлежащие планеты. Каждый раз приходилось строить колониальные сложные поселения с закрытыми куполами для создания нужной для людей атмосферы. Поиски нового дома продолжались все дальше от Солнечной системы. Однажды, по воле случая, делая лазерную наводку для телепортического залпа для следующего переезда на новую планету для колонизации, оператор космопорта Юрий Синицын тупо промазал. И направленная волна ушла в открытый космос с людьми и техникой, пока в глубинах Вселенной не уперлась в черную планету, которой никто никогда не видел в свои телескопы.

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4