Остров приключений

– Правда? Наверное, это была минутная слабость.

– Вы надолго тут останетесь? – спросил я Анну, – в смысле, на острове.

– До тех пор, пока не разберусь с делами. Я договорилась.

– Я тоже здесь по делу, – заявил я не без гордости. – У меня очень важное поручение. Хотя оно и кажется мне глупым.

– Важные вещи часто кажутся глупыми, – ответила стюардесса, прислонившись к бамбуковой стене. Над её головой висела картинка с курицей, склеенная из кукурузных зёрен.

– А всякие пустяки порой кажутся нам катастрофой. Мы, люди, очень странные.

– Наверное, – сказал я.

– Ну, я пошла. Ещё увидимся, Лёша из Санкт-Петербурга.

– Рад был с вами познакомиться, – сказал я.

Я вернул стюардессе её авоську, и она направилась к своим трём номерам по коридору, отделанному бамбуком.

И вдруг я вспомнил.

– Вы из Англии? – крикнул я ей.

– Нет, я из южной Франции, – ответила она, придерживаясь за стену.

– Понятно.

Я покатил свой чемодан в другую сторону. В коридоре приятно пахло сандалом.

– Какой невежливый тут народ, – услышал я голос Джорджа, проходя мимо его номера.

– Да, этот администратор выглядит так, будто съел своего предшественника, не пережёвывая, – отвечал ему Питер, другой музыкант.

– Питер, ты, кажется, тоже становишься невежливым. Надеюсь, ты не собираешься нас съесть?

– Я об этом подумаю. Интересно, они здесь уже отменили каннибализм или пока сомневаются?

Я зашёл в свою комнату.

– Отлично, – подумал я. – Сейчас разберу чемодан и пойду гулять. Хотя, чемодан можно и не разбирать.

Я зевнул. Затем отстегнул от чемодана горшок со Снежком и поставил его на приземистую тумбочку у окна. Мебели в комнате было немного – вот эта тумбочка и высокая кровать. Я забрался на кровать и мгновенно уснул.

*******

Я шёл по песчаному пляжу вдоль тёмной стены джунглей. Я шёл очень долго, и отель остался далеко позади.

– А мне думалось, что этот остров не такой уж большой, – сказал я. – Иду уже целую вечность, а обойти джунгли всё не могу.

– Вечность, – раздался чей-то голос. – Берегись вечности и тьмы…

Я быстро оглянулся. Рядом никого не было. Только листва джунглей шелестела в потоках лёгкого бриза.

– Тут кто-то есть? – спросил я.

Вдруг из тёмной душной глубины джунглей донеслось шуршание. Затрещали сухие ветки, и из-за деревьев выглянула голова, надёжно скрытая от солнца чёрным капюшоном. Затем показалось остальное тело, которое было упрятано в чёрный потрёпанный балахон погребального вида.

Фигура нерешительно потопталась на месте, потом вытащила из складок одеяния какой-то круглый предмет и неуклюже повертела его в руках, будто впервые видела. Потом фигура сказала:

– Мальчик?

Тон фигуры был странно неопределённым, и я не понял, было ли это утверждение, вопрос или обращение.

– Дааа, – протянул я сразу во всех смыслах.

– Мальчик, тебе часом не нужен эустилиус? У меня тут завалялся один, и я больше не знаю, что мне с ним делать.

Голос у фигуры был довольно высокий, но хрипловатый. Фигура растягивала гласные в самых неподходящих местах. Её ветхое чёрное одеяние трепетало в затихшем воздухе подобно кусочкам невесомой золы.

– Эээ, эустилиус? Я не знаю, что это такое.

– Так и должно быть. Если бы ты знал, что это такое, то не смог бы им воспользоваться. Я, к сожалению, знаю, и поэтому больше не могу им воспользоваться. Так ты его возьмёшь или нет?

Мне чертовски захотелось взять эустилиус, чем бы он там ни был. Я сказал:

– Вы какой-то подозрительный.

Фигура неопределённо потрясла плечами, а потом согнула и разогнула одну ногу. Если в этом и был какой-то смысл, то я его не понял.

– Тут что ни существо – то подозрительная личность. Это нормально. У них очень странные представления о нормальности. Кстати, я – Главный Злодей.

Я стал размышлять, стоит ли принимать подарки от Главного Злодея. Да ещё какие-то странные подарки неопределённого свойства. Чёрные лохмотья моего собеседника парили в воздухе, подобно щупальцам медузы. Хотя ветер уже затих.

Наконец, я решил, что да, пожалуй, стоит. Я приму подарок, и это будет очень мудрое решение. Неожиданный ход.

Я подошёл к Главному Злодею и взял у него эустилиус. Предмет оказался гладким, круглым и тяжёлым. По размеру – чуть больше теннисного мяча. Он был испещрён какими-то странными узорами и от него исходил холод.

– Спасибо, – сказал я Главному Злодею.

– Напёрсток, – сказал Главный Злодей.

– Что? – спросил я.

– Пожалуйста, – поправился он, – всё время путаюсь в этой белой колеснице.

– Околесице? – предположил я.

– Нет, это джунгли.

– Я знаю.

– Я творю.

– Вам не жарко в этой одежде?

– Очевидно, мне должно быть жарко, но кто их разберёт. Придумывают всякие нелепые правила.

– Кто?

– Что ты дашь мне взамен эустилиуса?

– А я должен что-то дать взамен?

Его голос стал вкрадчивым.

– Да, – прошептал он. – Я бы взял тапочки, которые ты везёшь своему дяде Кларку.

– Откуда вы знаете?

– А вместо них ты подаришь ему эустилиус, волшебный и загадочный предмет. Ну, или что-нибудь другое.

Я решил, что это чертовски хорошая идея. Лишь бы мама не узнала. Лично я бы не обрадовался, если бы кто-то подарил мне тапочки. И ей стоило подумать об этом заранее. Я вручил шкатулку с тапочками Главному Злодею.

– Пока, – сказал он. – Мне пора вершить ужасные и коварные злодеяния. Будь счастлив.

Главный Злодей сунул шкатулку под мышку и повернулся спиной.

– Ещё кое-что. Ты разве не заметил?

– Чего не заметил? – спросил я.

– Тучи сгущаются.

Я посмотрел на небо. Из-за горизонта, подобно рукам мертвеца, тянулись мрачные тяжёлые облака.

– Будет гроза, – сказал человек в чёрной хламиде и скрылся в кустах. Снова послышался треск сломанных веток, шелест листвы. Потом шаги. Шелест листвы. Потом целый хор сломанных веток. Краткое проклятие. Шелест листвы. Испуганное хлопанье крыльев. Недовольное хрюканье. Шаги. Шелест листвы. Удивлённый вскрик. Звуки борьбы. Хрюканье, которое медленно переходит в мелодию из одного сплошного хрюка и неожиданно завершается чириканьем. Хлопанье в ладоши. Краткое проклятие. Шаги. Шебуршание листвы. Хруст ветки…

Я снова посмотрел на небо, и мне стало не по себе. Небо над горизонтом сделалось серо-полосатым. Я понял, что там идёт дождь. На горизонте блеснули странные фиолетовые молнии. И небо разразилось чудовищным громом. Вздрогнула земля. Задул ветер. Гроза двигалась сюда. Снова ударил гром. И снова, и снова. И вдруг гром превратился в голос Главного Злодея.

– Грррхмммм… Тебе известно, что ты спишь? – спросил он.

Я очнулся в своём номере. Яркое полуденное солнце светило в окно. Оно изменило своё положение на небе, и теперь яркий свет падал на Снежка.

– Ну и сон же мне приснился, – сообщил я Снежку, переставляя его в тень. – Как будто я обменял подарок для дяди Кларка на какой-то эустилиус.

Я усмехнулся и хлопнул себя по бокам.

Что это?

У меня явно что-то лежало в кармане. Что-то тяжёлое. Медленно, осторожно, я сунул руку в карман. Пальцы коснулись холодного металла. Я различил тонкие прорези на его поверхности.

Затаив дыхание, я держал в руке что-то круглое и холодное. Потом я глубоко вдохнул и вытащил предмет из кармана. Я уставился на него, чувствуя, как ускользает реальность. Это был он. Это был эустилиус, который мне дал тот человек во сне. Во сне! И теперь этот предмет здесь.

Металл блестел в лучах солнца, а замысловатые узоры, покрывающие его бока, отражали свет под другим углом и ярко переливались.

– Невероятно, – прошептал я. – Как такое возможно?

Я долго разглядывал шар. Он был очень красивым. Наконец, до меня дошло.

– Если эустилиус у меня, значит…

Я бросился к чемодану, клацнул защёлками. Чемодан с силой распахнулся, фонтаном извергнув своё содержимое. Я принялся рыться в вещах. Одежда, краски, альбом для рисования, зубная паста, тарелка с изображением Петергофа для аборигенов, скейтборд, складной зонт, моток медной проволоки, мешок со столярными инструментами, удочка, укулеле, коллекция трилобитов, надувной круг, связка комиксов, полотенце, шесть кружек с видами Петербурга… Шкатулки с тапочками среди них не было.

– Невозможно, – повторял я, – невозможно.

Я сгрёб все свои вещи в чемодан, но он, разумеется, уже не смог закрыться. Было два часа пополудни. – Этого не может быть, – бормотал я, спускаясь в тёмный холл, освещённый лишь парой полосок света, которые как-то сумели просочиться снаружи. – Этого не может быть.

– Что ты здесь делаешь? – спросил меня человек за стойкой регистрации. Я вздрогнул.

– Я? Что я здесь делаю?

– Да, ты. Больше здесь никого нет. Потому что нормальные люди во время сиесты лежат в гамаках и потягивают кокосовое молоко. Только ненормальный будет шляться в такую жару.

– Но тут довольно прохладно.

– Поэтому я тут и сижу. Так чего ты шляешься?

– Хороший вопрос. Мне надо подумать, прежде чем я смогу вам на него ответить.

– Думай в другом месте, надоедливый мальчишка. Хватит тут шататься. И чего вы шатаетесь?

– А кто ещё шатается?

– Другая ненормальная. Похоже, у неё не все дома. Так что, иди-ка ты к себе наверх и не показывайся до ужина.

– Точно! – воскликнул я. – Отличная идея. Вы не представляете, что вы для меня сделали.

Я понял, что мне нужно найти детектива и всё ему рассказать. Он наверняка мне поверит. Я взбежал вверх по лестнице. Неприветливый администратор удивлённо почёсывал толстый подбородок.

– Джонни?

В ответ тишина.

– Джонни, это я!

В ответ храп.

– Джонни Вудхауз! Мне нужна ваша помощь!

Я приложил ухо к двери.

Поскрипывание пружин кровати, шебуршание, зевание, неровный храп.

– Вот облом!

Я направился к номерам, в которых остановились музыканты.

– Джордж! Фред!

Ответом мне был мелодичный храп. Потом тишина.

Я постучал ещё в пару номеров и пришёл к выводу, что все спят и никто, решительно никто не собирается мне помочь. Я присел на корточки и прислонился спиной к бамбуковой стене коридора. Итак, наяву или во сне, но я потерял подарок для дяди Кларка. Родители говорили, что это важно. И сейчас мне почему-то кажется, что они не шутили. Но почему это было важно? Тапочки. Из супермаркета. Зелёные. Что в них такого особенного? Может быть, это какой-то тайный знак? Или это ничего не значит, и родители просто надо мной издеваются? Как ещё это понимать? И как понимать тот факт, что теперь у меня есть эта штуковина? Я вытащил из кармана эустилиус. Предмет, полученный во сне. Теперь я держу его в руках наяву. Хорошо. На секунду представим, что это действительно случилось. Но что мне с ним делать? Что это вообще такое? Я снова стал разглядывать эустилиус. Узоры на его поверхности были приятны глазу, но в то же время от них исходило какое-то пугающее безразличие. Как будто сам холод бесконечной Вселенной сочился сквозь эти странные узоры. Я вдруг понял, что меня уносит в какие-то немыслимые дали, и я вот-вот потеряю сознание. Я быстро сунул эустилиус в карман.

– Этого не может быть, – сказал я.

– Чего не может быть? – услышал я голос стюардессы.

Анна стояла прямо передо мной со стаканом сока. Она сменила форму стюардессы на красивое белое платье.

– Простите, я вас не заметил.

– Ничего. Иногда я сама себя не замечаю.

Она улыбнулась.

– Хочешь соку?

– Спасибо, очень хочу.

Она протянула мне стакан.

– Думаю, мне уже хватит, – сказала она, – а то я лопну, как дирижабль Гинденбург.

Это оказался ананасовый сок.

– Что-то стряслось? Я слышала, как ты зовёшь на помощь.

Я задумался.

– Не уверен, стряслось ли это на самом деле. Но, по-моему, да. Мне приснился странный сон. И там всё было такое реальное…

– Что ты видел? – спросила стюардесса. Кажется, её заинтересовали мои слова.

Я пересказал ей свой сон, и она внимательно выслушала, даже ни разу не зевнув.

– Можешь показать?

Я аккуратно вытащил из кармана загадочный предмет.

Она уставилась на него и долго смотрела.

– Он определённо из сна, – заключила она.

– Как вы узнали?

– У меня есть опыт в таких вещах. Он сказал, что надвигается гроза?

– Да.

– Как выглядел тот человек?

Я описал.

– Только он скрывал своё лицо под капюшоном. И эти его странные жесты…

– Никогда раньше с ним не встречалась.

– Даже во сне?

– Даже во сне.

– Но что всё это значит?

– Я не знаю. Но я точно знаю, что если сейчас не выйду на воздух, то рухну прямо здесь и просплю до следующего тысячелетия. Хочешь со мной прогуляться?

– Отличная идея, – обрадовался я, – как раз собирался отправиться на прогулку. Перед тем как уснул.

– В холле есть широкие мексиканские шляпы для защиты от солнца. Пошли, возьмём парочку.

И мы заторопились вниз по лестнице.

Глава 5

Приключение начинается

– Твоему растению нужно больше тени, – посоветовала стюардесса, – для дуба здесь слишком яркое солнце. Мы ведь теперь в тропиках.

Мы шли по пляжу, утопая ногами в горячем песке. В своих огромных сомбреро мы были похожи на два странных гриба. Мы направляясь к берегу.

– Мне кажется… – начал я, – нет, это просто предположение. По-моему, в мою шляпу встроен вентилятор.

– В мою тоже. Интересно, кто это додумался?

– Полагаю, очень хороший человек, – сказал я, нажав на выключатель, свисающий из-под полей шляпы. Макушка стала приятно охлаждаться.

Остров был неправдоподобно красив. Чистое голубое небо обнимало собой этот великолепный маленький рай. Повсюду росли удивительные деревья и цветы. Нам то и дело попадались маленькие шалаши-беседки, где можно отдохнуть от полуденного зноя. В воздухе витали сотни незнакомых удивительных запахов. Вдалеке, затянутый синевой, громоздился вулкан.

Мы с Анной остановились в полосе прибоя. Ноги по щиколотку утонули в мокром песке и прохладных волнах.

– Мне нравится это место, – сказала Анна.

Вдруг она покачнулась и упала.

– Что с вами? – воскликнул я.

– Всё хорошо, Лёша. Я в порядке.

Она уже поднималась на ноги, отряхивая своё белое платье от песка.

– Скажите честно, сколько вы не спали?

Она покачала головой.

– И какие у вас дела на этом острове? Я никому не расскажу, обещаю.

– Ладно. Идём к тем шезлонгам. Посидим под зонтом.

Мы дошли до середины пляжа, где собралось целое стадо пустых лежаков. На пляже кроме нас никого не было. Стояла жара.

– Думаю, я знаю, почему администратор посоветовал нам не шляться по пляжу в такое время. Действительно, очень жарко.

Мы присели на шезлонг.

Анна склонила голову к коленям и вдруг подскочила.

– Кто-то должен всё узнать, – проговорила она, перемежая слова и зевоту. – Пока не стало слишком поздно. Мне жаль, что этим кем-то оказался ты. Ты ещё слишком молод.

– Я справлюсь, – заверил я Анну.

– Я ищу кое-кого. На этом острове.

– Кого?

Она прикрыла глаза.

– Мою дочь.

– У вас есть дочь?

– Да. И она потерялась здесь пару недель назад. Я прилетела, чтобы разыскать её. В тот раз произошло что-то странное. Я до сих пор не могу этого объяснить. Мы гуляли с Ритой по пляжу, и вдруг поднялась песчаная буря. Странно, правда? Здесь же не пустыня. А потом… А потом я обнаружила себя во Франции, дома. Ты хотел знать, почему я не сплю. Так вот. Это потому. Что…

Анна не открывала глаз. Её голова медленно опускалась на колени.

– Прости. Ты должен беречь… себя. Потому что я…

– Анна, пожалуйста, нет. Держись.

– Потому что я вырубаюсь. Увидимся… через… тысячу лет. Аревуар.

Она упала на шезлонг. Её сомбреро покатилось по песку. Каштановые волосы разметались по белому пластику.

– Анна, – позвал я.

На этот раз она не проснулась, как обычно. Она спала крепким глубоким сном.

– Надо позвать кого-то на помощь, – решил я. – Нельзя ей тысячу лет спать на такой жаре.

Земля под ногами вздрогнула. Птицы, только что мягко парившие над джунглями, исчезли в ветвях и затихли. «Бум!» – ещё один глухой толчок сотряс землю. Я невольно бросил взгляд на дымящийся вулкан, который стоял над джунглями. Он дымился точно так же, как и раньше. Ничего необычного. Просто тонкая струйка дыма.

«Бум!»

Удары становились всё тяжелее и ощутимей. Мне вспомнились слова Джонни Вудхауза: «Куда бы я ни приехал, там сразу начинается ураган, землетрясение, извержение вулкана или война».

Я почувствовал себя одиноким. Словно крошечная букашка, брошенная на огромную тарелку под названием Мир. На этой тарелке помещаются континенты и океаны, над головой – бездонное голубое небо, а я – лишь букашка, до которой никому нет дела. Даже дяде Кларку. Даже родителям. И Анна не сможет помочь. Это я должен помочь ей.

«Бум!»

От этого удара всколыхнулись листья на пальмах.

«БУММ!!!»

Удары становились всё мощнее и чаще. С каждым новым ударом земля тряслась всё сильнее. И вдруг всё стихло. Ощутив на затылке тяжёлое горячее дыхание, я обернулся. Нечто огромное возвышалось надо мной, загородив пол мира.

*******

Тем временем, на другой стороне Земли, в одном из многочисленных баров Пуэрто-Рико проснулся человек. С трудом разлепив глаза, и ещё не вполне осознавая, где находится, он потрогал многодневную жёсткую щетину. Щетина оказалась такой жёсткой, что ей можно было шлифовать доски. Разлепив глаза ещё на четверть микродюйма, человек отметил, что в помещении слишком мало света. Вскоре подключились и другие органы чувств, которые дали ему понять, что кроме всего прочего, здесь душно, накурено и вообще плохо пахнет. К лицу прилипла прядь длинных светлых волос, мокрых от пота и какой-то едкой жидкости. Он попытался убрать волосы со лба, но почувствовал сопротивление. Кто-то держал его за руки.

– Родриго! – услышал он хриплый неприятный голос у себя за спиной, – он оклемался!

– Дышит?

– Дай посмотрю. Да, дышит. И вылупился на меня так, будто видит в первый раз. Грязный, лживый подонок!

– Тащи его обратно к бочке.

– Да, босс.

– Пр.. попр..

Человек пытался выразить свою мысль, но губы плохо слушались.

– Он чего-то шепчет, босс. Может, у него, наконец, развязался язык? Или в бочку его?

– Нет, погоди. Я хочу услышать, что он придумал на этот раз.

Человек почувствовал, что его руки освободились. Он свалился на колени и упёрся в пол. Светлые волосы упали на мокрые доски, от которых разило чем-то едким и неприятным. У него кружилась голова.

– Я… я… – человек откашлялся, – я рад, что вы хотите со мной говорить.

– Не мути воду, Билли, – сказал человек в белом костюме, Родриго. – Говори прямо и по делу. Тогда твоя смерть будет быстрой.

– Смерть? – удивился человек. Он поднял лицо и обвёл присутствующих открытым доверчивым взглядом. Потом закашлялся. – Кх, кхх… Господа, я всего-навсего хотел узнать, какое это измерение: УТН шестьдесят два или УП сто двадцать четыре зет? Видите ли, они очень похожи, хотя и значатся под разными индексами. И будьте добры, скажите, как называется ваш мир. Это планета или нечто более сложное? Одно из перепутанных замкнутых пространств континуума, или турбовытяжной обратимый поток временных парадоксов? Простите моё невежество, я здесь впервые.

В баре повисла гнетущая тишина. Погасла и снова засветилась бледная полоска лунного света на потолке – мимо бара проехал джип.

– Может, просто убьём его, босс? – спросил верзила с хриплым голосом. – Похоже, у него от пыток крыша, малость, того.

– Ты думаешь играть со мной в игры, Билли? – Родриго присел на стул, который за секунду до этого поставил перед ним один из бандитов. Он навис над светловолосым человеком как скала над яблоней.

Человек откинул со лба волосы и ещё раз оглядел присутствующих. На этот раз уже более внимательно. Бандиты занервничали. Взгляд этот резал, как стекло и причинял странное неудобство.

– Ах, кажется, я, наконец, понял, куда попал. Святые эустилиусы, ну и везёт же мне!

Не успев ничего понять, сеньор, которого звали Родриго, оказался вдруг на мокром вонючем полу. Он обнаружил свои руки завязанными в тугой узел за спиной. Он так же успел заметить, как Моралес, безмозглый головорез, его правая рука, исчезает внутри стены, ощетинившейся обломками, как при взрыве динамитной шашки. Двое других его людей издали полный ужаса вопль, который вдруг резко оборвался.

Звякнуло стекло.

– А этот ваш Билли, он вам чем-то насолил, да? – спросил человек, перед тем как выпить разом целую бутылку газированной воды.

– Что ты со мной сделал? – прохрипел Родриго, недоумевая, как его старые руки могли сложиться в столь замысловатую фигуру у него за спиной.

– Странная у вас вода, – сказал человек со светлыми волосами, вытирая губы салфеткой.

– Клянусь, Билл, – у Родриго изо рта летели слюни, – клянусь могилой моего отца, я выкопаю тебя из любой дыры, в которую ты вздумаешь запрятаться, я…

– Я не Билл, – сказал человек со светлыми волосами. – И ещё. Двое ваших приятелей живы-здоровы, если вы об этом волновались. Хотя насчёт «здоровы» я бы с собой поспорил. Ну, до свидания. Не скучайте тут без меня!

И человек со светлыми волосами вышел из бара на ночные улицы Пуэрто-Рико, угостив перед этим напуганного до полусмерти бармена за счёт Билли. Он не знал, что Билли задолжал Родриго очень крупную сумму денег. Впрочем, теперь это неважно.

*******

Надо мной громоздилось нечто, которое я вначале принял за тучу, упавшую с неба.

Однако, у этой тучи были кривые костлявые лапы с устрашающими когтями. Выше лап начиналось что-то чёрное. Я присмотрелся внимательней. Оно было очень большое, и его покрывали гигантские пластины чёрной чешуи, которая отливала на солнце металлическим блеском. Затем я осознал, что это не чешуя, а громадные перья, каждое размером с окно.

Мой взгляд поднялся выше и остановился на верхушке этого нечто. Верхушка состояла из птичьей головы. Уродливой глупой головы с опасным клювом. Из ноздрей вырывалось пламя. Над клювом по обеим сторонам головы располагались маленькие чёрные глаза, налитые тупой злобой и немного косые. Чудовище выгнуло свою металлическую грудь и распростёрло над оставшимся миром два гигантских полотнища, которые служили ему крыльями. Существо взмахнуло крыльями, подняв настоящий ураган. Порывом ветра меня отбросило назад. Я упал на спину, потерял шляпу с вентилятором, и в глаза мне попал песок. Чудовище снова взмахнуло крыльями, и из его горла вырвался звук, похожий на металлический раскат грома, смешанный с кашлем. Голос чудовища был подобен тысяче простуженных гроз.

Но я различил в этом голосе странно знакомые интонации. Чудовище наклонило свою массивную голову и посмотрело на меня одним глазом, в котором сверкнул огонёк безумия.

Это была курица!

Это была самая обыкновенная, заурядная курица. Размером с небоскрёб. И с огнём в ноздрях. И с железными перьями. Ладно, не самая обыкновенная.

– Эй, – попросил я, вставая на ноги, – будьте так любезны…

– Молчать! – закричала гигантская курица, и пальмы на краю джунглей всколыхнулись, словно под натиском свирепой бури.

Анна Мелати спала на шезлонге прямо между мной и чудовищем.

– Моими славными предками были динозавры! – закричала курица.

Глаза её вращались в разных направлениях. Что до её заявления, думаю, своими размерами курица многократно превосходила даже самых крупных динозавров.

Меня возмутило столь грубое обращение.

– Похоже, вы слишком много о себе возомнили… – начал я.

Курица толкнула меня своей отвратительной ногой, и я снова оказался на песке.

– Все должны подчиняться правилам, – закричала она. – Ты – один из всех, значит ты должен подчиняться правилам. Правило такое: птица видит человека. Птица съедает человека.

– Чего? – спросил я, не зная, чему больше удивляться – огромности курицы или её наглости.

– Я сейчас съем вас обоих! – закричала курица (как же мне надоели её мерзкие крики).

Куриные ноздри полыхнули огнём, и чудовище разверзло клюв, готовясь проглотить нас с Анной.

– Постойте, – сказал я дрожащим голосом, – давайте разберёмся в этой ситуации, как взрослые люди.

Я трясся от страха, но старался не подавать вида, как научил меня Джонни Вудхауз.

Курица, очевидно, имела свои представления о том, как решают проблемы взрослые люди. Я вовремя отскочил в сторону, и еле увернулся от её массивного клюва.