Азиэль: Путь Крови

С учётом веса моего оружия, идея звучала далеко не самой умной, но в словах наставника я не сомневался. Более того, не прошло и нескольких секунд, как мне действительно удалось шевельнуть рукой. Чувство было такое, словно мощный поток воды устремился по моей руке и взмыл её вверх. Я открыл глазаине веря им, смотрел на поднятую руку с оружием, правда, она вся обагрилась кровью.

– “Тише ты, тише!”, – закричал наставник. – “Постарайся делать это аккуратнее, тебе не нужна вся твоя кровь, чтобы поднять руку”.

Я попытался утихомирить буйство в своём теле, рука дрогнула несколько раз, но осталась висеть, занесённая в воздухе. Интересно было посмотреть на лица темных, что они обо всем этом думают? Стоял себе парень, поднял руку, а из неё кровь хлыщет сама по себе.

– “Не отвлекайся!”, – рявкнул наставник.

Внутри появилось ощущение, точно бы я натянул тетиву на луке. Пора было её отпустить. Я попытался нанести удар, не подключая при этом мышца. Удивительно, но у меня получилось! Атака была грубая, меч камнем рассёк воздух и уткнулся в землю. Чучеломби стоял чуть дальше и совершенно не обратил внимания на это.

– “Молодец!”, – похвалил меня учитель. – “Над пластикой ещё поработаешь, ничего страшного. Этому мы и посвятим с тобой наши тренировки. За дело!”.

Весь день я тренировался управлять не только своим телом, но и кровью, что внутри него. Давалось это тяжело, это как управлять штормом в море. Наверняка маги Воды меня бы поняли. Под вечер у меня уже стало лучше получаться атаковать, комбинируя удары, нанесённые с помощью мышц и с помощью управления кровью. В конце концов, я выдохся и физически, и морально. Голова трещала по швам. Я послал Кику за небольшим бочонком эля, несмотря на то что ночные занятия никто не отменял. Пьяный я во сне, это то же самое, как пьяный я в бодром состоянии – учиться невозможно! Однако наставник был не против и разрешил отпраздновать сегодняшнее посвящение, как он это назвал.

Сидя с кружкой холодного эля, несмотря на усталость, в душе я был невообразимо счастлив! Вот оно, пришло то время, когда я наконец-то начал практиковать магию. И, смею заметить, без многочасовых лекций! Пусть я ещё сам не понимаю, что именно я делаю, но мне это нравится! В мозгу не укладывается, как это получается, что там происходит у меня внутри. Но это работает! Более того, удары с использованием моей крови получаются хоть и неуклюжие, но гораздо сильнее. А ведь это только первый день таких занятий!

Я сидел, сам себе улыбаясь, но Кика решил, что своим настроением я обязан никому иному, как ему. Я догадывался, к чему это все идёт, когда он подполз ко мне на четвереньках и положил свою морду на крайстола. Его глаза жадно смотрели на мою еду, а когда я делал глоток эля, бедняга сглатывал слюну каждый раз.

– Ты вообще пил эль когда-нибудь? – спросил я гоблина.

– Однажды Кика смог утащить целый бочонок, когда он выпал из телеги. Кика даже успел открыть его, пока возничий бежал ко мне! Но Кика так спешил, что обронил бочок, и ему пришлось слизывать с дороги то немногое, что разлилось, – составил грустную гримасу мой слуга.

– Ой, Кика, иди знаешь куда? – вдруг сказал я ему. – Вот брешешь и не краснеешь! Не удивлюсь, если ты спёр со склада бочонок и бухал где-нибудь в канаве!

– Нет-нет, Кика не врёт! – его глаза стали огромными от удивления – как же это я ему не верю, он ведь самый честный гоблин на свете. – У Кики до сих пор болит зад от пинков возничего!

Может он и не врал, но сказочник он ещё тот. В любом случае, настроение у меня было хорошее, и я налил ему целую кружку эля. Радости его не было предела, его знаменитый танец счастья был особенно энергичен сегодня.

– “Сам алкаш, ещё и гоблина спаиваешь”, – услышал я голос наставника.

Так мы и провели этот вечер. Кика травил свои басни, чем поднимал настроение не только мне, но и моему наставнику. Он-то точно знает, когда гоблин брешет.

Последующие тренировки я ждал с особым рвением. Даже обеды с Лией стали короче, мы практически не общались. Хорошо, что она на это не обижалась. Я был полностью поглощён своим прогрессом в занятиях. Даже в свой выходной, который я посвящал работе с металлом, все мои мысли были связаны с магией.

Так прошло около полутора месяца. Я достиг значительных успехов! Как говорил наставник – с каждым днём моя кровь становилась сильнее. Она – как чистая энергия, дающая мне силу. Я мог направлять эту энергию так, как было мне угодно. Нужно нанести сокрушительный удар? Легко! Направляем энергию в руки – и меч надвое разрубает чучеломби. Моя сила стала далеко запредельной для любого человека. Даже руку Байдену я мог пожать на равных, хоть это и требовало всех моих сил. А ведь всем известно, что ученики Земли являются самыми сильными в физическом плане. Как умелый скульптор придаёт любую форму безобразной глине, так и я мог придать нужную форму своей энергии. Я мог становиться быстрее, сильнее, выносливее, пока у меня хватало на это сил. И мне это нравилось. Я чувствовал себя действительно могучим по сравнению с обычным человеком. Стоя со своими огромными мечами, размахивая ими, словно тростинками, я чувствовал себя богом. За что не раз получал от своего наставника. По его словам, я все ещё был ничтожеством.

Всё шло своим чередом без всяких происшествий, когда неожиданноко мне подсел один из паладинов в таверне Освальда:

– Приветствую, я – Гучч, – он протянул мне руку.

Ох и имечко у него. Я пожал ему руку в ответ и назвал своё имя. Ну вдруг человек просто захотел общения и подсел к одинокому выпивохе? Паладин был молод, еда ли старше меня более чем на пару лет. У него были короткие, светлые волосы, но тёмнаякороткая бородка. Вот теперь непонятно было, какой из цветов у него родной. Одет он был в их уже примелькавшуюся униформу – прочные латный нагрудник, надетый поверх кольчуги. На нем был изображён символ их церкви – тянущаяся к человеку Длань Божья. Из-за головы виднелась рукоять меча и края щита. Молодец, даже в таверну ходит во всеоружии.

– За что ты сражаешься, парень? – вдруг спросил он.

– Э-э-э, – его вопрос поставил меня в тупик. – Да я, в общем-то, и не сражаюсь ни с кем.

– Да нет, я имею в виду в целом. Для чего ты здесь? – он смотрел мне прямо в глаза.

– Хм, давай по порядку, – не отводя от него взгляда, начал я. – По одним ведомым тебе причинам ты стал паладином, а цель у вас у всех одна и предельно ясна. Вы защищаете слабых, помогаете обездоленным и несёте слово вашего Бога во все уголки мира и так далее, я прав?

Паладин кивнул и ещё сильнее впился в меня взглядом.

– Если бы о своих идеалах рассказывал мне ты, я уверен, ты описал бы их намного краше, чем это сделал я.Но позволь мне сказать, как ваш способ нести слово Божье звучит в двух словах – все, кто не с вами, те против вас, – улыбнувшись, сказал я. – А я же здесь для того, чтобы научиться защищаться от таких, как вы.

Паладин смотрел ещё секунду-другую, потом хмыкнул и отпил из своего бокала. У паладинов много обетов и клятв, хорошо хоть ещё пить им можно. Редко, но можно.

– Не в обиду вам, кроме вас есть ещё просто куча народу, которая хочет навязать всем свой взгляд на мир и на то, как другие должны жить. А мне нравится тот образ жизни, которым хочу жить я, – виновато улыбнулся я.

– И каков он, этот образ? – с любопытством посмотрел на меня Гучч.

– Знаешь, у меня не было времени подумать хорошенько. В детстве мне приходилось думать о пропитании и том, как бы спрятаться от местных забияк. Потом был короткий период жизни в лесу, с целой бандой голодных разбойников. Приходилось думать о том, как бы не угодить к ним на вертел, а также, не умея держать меч, удачно ограбить караван. После мне приходилось убивать ни в чем не повинных людей и животных, дабы произвести впечатление на группу головорезов. Позже мне пришлось даже на войну пойти, которая совершенно меня не касалась, убивать там людей, дабы не быть убитым. И после того, как практически с того мира, где я, кстати, вашего Бога так и не увидел, меня вернул к жизни довольно добрый друид, мне пришлось вступить в войну между кентаврами и дай-даями, которые хотели уничтожить тот самый лес. И знаешь, – тут я наклонился к нему поближе, – после того, как вроде бы всё начало налаживаться, пришёлникто иной, как отец Абелард, который начал делать что? Правильно, приобщать к вашей вере. И только магистр Фарамонд, не принуждая, не заставляя, просто предложил мне обучение в этом прекрасном месте, чтобы по его окончанию, люди десять раз подумали о том, чтобы снова начать меня принуждать, – здесь я сделал акцент на последнее слово, – к каким-либо действиям. Но ответить на твой вопрос я пока не могу. К счастью ли, к сожалению ли, но времени подумать о том, как действительно я хочу жить в этом полном грязи мире, у меня не всё ещё не было.

– “Ну ты задвинул, пацан!”, – не выдержал наставник.

Гучч слушал очень внимательно, иногда делая глоток из своего бокала. Интересно, что он там пьёт? Он смотрел на меня спокойно. В его глазах мне виделась не жалость, но сочувствие. Наконец, после долгой паузы, он сказал мне:

– Мир полон грязи. Это так. Ты многое вытерпел, тебе приходилось делать ужасные вещи, которые ты не хотел. Бог любит нас всех, но даже он не в силах защитить всех нас. Поэтому ему и нужны такие люди как я, как его святейшество отец Абелард. Уверен, сам Бог послал тебе его, указав путь в далёкий от наших земель лес. Но ты сделал неправильный выбор, Азиэль. Бог послал тебе помощь, выход, где ты смог бы жить так, как подобает доброму, честному человеку. Бог наделил тебя силой, я это вижу в тебе, ты бы мог направить её на очищение мира от той грязи, что ты говорил. Но, – он тяжело вздохнул, – ты сделал неправильный выбор и мне искренне тебя жаль.

– “Не, ну вы его слышали?!”, – спросил я наставника. – “Их вообще ничем не прошибёшь!”

– “В чем-то он прав, малыш. Жаль только, что он и сам не знает, что именно исповедует и что предлагает ему его религия”, – с грустью в словах ответил мне наставник. – “Если бы всё было так просто, как он говорит”.

– “О чём это вы?” – удивился я?

– “Ни о чём, мы вернёмся к этому вопросу позже”, – твёрдо сказал мне наставник, а когда он так говорит, лучше его не злить.

– Ещё не поздно, Азиэль, – продолжил паладин. – Пока ты не натворил бед, никогда не будет поздно, и в Святых Землях, где стоит величественный город Богоград, ты найдёшь помощь и друзей.

Он допил свой напиток, поставил бокал и, не прощаясь, ушёл. Хм, вот так его послушать, действительно складывается мнение, что надо было принять помощь святого отца Абеларда. Складно поёт, что сказать. Я взял его бокал, понюхал – ну кто бы сомневался, это был глинтвейн. Чёрт бы побрал этого паладина, теперь и я хочу. Мешать пиво с глинтвейном не самый умный ход, но что поделать. Я заказал у Освальда бокал яблочного глинтвейна, а также попросил пересадить меня в одиночную версию его таверны, где мне никто не помешает.

            *       *      *      *      *

Следующие несколько недель ничего не происходило из ряда вон выходящего. Начались общие занятия по управлению магией. Если каждый факультет учится управлять своей стихией, то истинное волшебство, преподаваемое мастером Цедеусом, было доступно для всех и каждого. Другое дело, что обязательным оно было для всех только лишь на первых этапах занятий. Истинное волшебство – это та энергия мага, которая была, есть и будет с ним до конца его жизни, избирала его высшая сила после ритуала Выбора или же нет. Мне давались эти занятия с удивительной для всех лёгкость, так как управлять этой внутренней энергией было похоже на то, как я управляю своей кровью. А ещё очень мотивировал наставник тем, что мне это очень пригодится, и если я буду плохо заниматься, то вместо ночных наших занятий у нас будут совершенно другие, более увлекательные приключения. Там что-то связано с кипящим маслом и тем, что во сне я чувствую боль так же, как и я наяву.

Оказалось, что Лия и к этим занятиям всегда относилась пренебрежительно. Магия, которой обучают призывателей, на много могущественнее, чем истинное волшебство, считала она. Конечно, она сдала все необходимые тесты и экзамены по истинному волшебству, но только практические. Объяснить, почему именно она может творить те заклинания или иные, словами у неё никак не получалось. Но через несколько дней споров и уговоров, у меня получилось-таки загнать её на занятия. Увидев, как легко мне это даётся, особенно за такой короткий период, в ней просто заиграла ревность.

Вот и после одного из таких занятий, прибежал Кика и принёс мне неожиданную весть – меня вызывает к себе магистр Фарамонд. Естественно, я нередко видел магистра и других членов совета. Мы всегда здоровались, перекидывались парой фраз и продолжали идти по своим делам. Я решил, что он вызывает меня похвалить, так как Цедеус не раз ставил меня в пример другим новичкам. Да и на упражнениях с мечом, наставник ругает своих трёх студентов, что те быстро выдыхаются. Рядом ведь стою я и по несколько часов подряд машу оружием, тем более, что размер моих мечей несоизмерим с их оружием. Да, я действительно теперь мог размахивать своими клинками весь день! Скоро наставник разрешит перевести чучеломби в боевой режим и тогда пойдёт веселье. Мотивирует тем, что я не смог до сих пор изготовить порядочного доспеха, который не испортится под натиском чучеломби. Но ничего, осталось недолго, мастер Йордан уже позволил мне работать с более прочными металлами.

Я пришёлк магистру Фарамонду в кабинет, который находился по соседству с его покоями. Здесь было довольно уютно, очень красиво. Не было навязчивой роскоши: в меру платины, золота, в меру серебра, шёлка, ладно, у него тут был чертовски роскошный кабинет! Какие красивые гобелены у него висели! Не удивлюсь, если эльфийской работы. А вот канделябры явно гномы делали, уж после мастера Йордена я вижу отличие их работы сразу же. Магистр словно ждал, пока я поразглядываю его кабинет и делал вид, будто не замечает меня. Мне было гораздо интереснее узнать, для чего он меня позвал, чем разглядывать даже столь прекрасные ручные работы. Ай, я тоже хочу себе на стену такой гобелен!

– Приветствую вас, магистр Фарамонд! – учтиво поклонился я. – Надеюсь, Кика не обманул меня, сказав, что вы ожидаете моего прихода? А то вы простите, если это так, он у меня ещё тот брехун!

– Нет-нет, я действительно тебя ждал, присаживайся, – он указал на рядом стоящее кресло.

О да! Я сел и, казалось бы, утонул в нём! Оно словно бы обнимало меня и никуда не хотело отпускать. Надеюсь, наш разговор будет вечным. М-да, как мало мне нужно иногда для счастья.

– Расскажи мне о своих успехах, Азиэль. Как продвигаются твои занятия? – с неподдельным любопытством спросил он.

Магистр был добр ко мне, я решил ничего не утаивать. Тем более, что и о ночных моих занятиях он догадывался, спасибо Кике.

– Всё хорошо, спасибо! Мастер Цедеус действительно Мастер с большой буквы. С оружием я занимаюсь сам, но даже я вижу прогресс, – начал я с того, что магистр итак знает.

– Да-да, об этом я наслышан. Но меня больше интересуют те занятия, что болеесоответствуют твоему незнакомому всем нам пути. Пути Крови, – уточнил он и улыбнулся.

– Что ж, магистр, здесь я и сам могу мало что объяснить, – смутился я. –      Каким-то образом моя кровь даёт мне огромную силу, и чем лучше я ей управляю, тем больше способностей она мне даёт. Пока это никак не проявляется, я пользуюсь ею только на занятиях с оружием. Но в будущем мой наставник обещает мне и заклинания, и прочие новые способности, связанные с ней и не только.

– Твой… наставник, он так и не решил выйти из тени? – спросил магистр.

– Э-э-э, насколько я знаю, нет, магистр, – растерянно ответил я.

– Что ж, жаль. Я знаю, ты много читал в детстве, что ты знаешь об орках? – вот и добрались мы до вопросов о ночных занятиях.

– Вы, вероятно, спрашиваете о тех словах, что произносил я ночью, когда вас позвал Кика, – не стал я ходить вокруг да около.

– Гм, да, так и есть, – немного растерялся магистр. – Откуда ты их знаешь?

– И во сне мне нет покоя, – пожаловался я ему. – Наставник обучает меня другим языкам. Вот орочий со всеми прилегающими к нему диалектами гоблинов и троллей, скоро я уже одолею его, и мы примемся за чей-нибудь другой язык.

– О, как интересно! – удивился магистр, но я был уверен, что он лишь притворялся. – А на этих занятиях ты не видел своего наставника?

Как же магистру интересно всё-таки узнать хоть какие-то подробности о моем учителе. Что тут скажешь, мне тоже интересно узнать!

– Нет, к сожалению, он мне не показывается, – виновато ответил я.

– Понятно, – равнодушно ответил Фарамонд. – Я заметил, что ты подружился с одной из наших студенток Лией! Очень этому рад, ведь она за два года своего обучения ни с кем не общалась.

– Да, девушка она, как бы этопомягче сказать… с характером, – усмехнулся я. – Надеюсь, что наша дружба даст свои плоды, и мы вместе сдадим все тесты, когда придёт время.

– Как ты считаешь, почему она себя так ведёт? – спросил он. – Я два года провожу с ней беседы, но мне так и не удалось выяснить каких-либо ясных причин её поведения.

– Не знаю, магистр, – пожал плечами я. – Да я особо и не выведывал их. Был рад тому, что она вообще общается со мной. Конечно, здесь полно и других девушек, более склонных к общению и не с таким сволочным характером, – не удержался я, – но мне нравится проводить с ней время.

– Это хорошо, я очень рад за вас. Общайся ты с кем-либо другим, пришлось бы переживать, не подкупили бы её люди наших религиозных друзей, – тихонько сказал он.

– Вы считаете, что я все ещё в опасности? – напрягся я.

– Нет, но начеку нужно быть всегда. Их религия учит терпению и, надо признать, они могут терпеть очень, очень долго! – покачал он головой. – Ты же знаешь, как развалилась империя?

– В целом да, но без деталей, – признался я.

– Святоши веками создавали свою собственную империю. Им потребовалось не одно поколение внедрять своих агентов в императорский двор, десятилетиями они могли ждать, пока умрёт действующий император, влияя на его наследника. И так каждый раз, пока, наконец, не получилось то, что получилось, – Фарамонд на миг ушёл куда-то в себя, но тут же оживился. – Как прошёл твой разговор с паладином… э-э-э, как его там звали, не подскажешь?

– Гучч, его звали Гучч, – тут же вспомнил я. – Немного неожиданно, но довольно мило. Беседа не была слишком длинной, каждый остался при своём мнении.

– Он предлагал тебе бросить всё и отправится с ним? – поинтересовался магистр.

– Ну, он сказал, что пока я не натворю бед, меня всегда ждут в Богограде, – улыбнулся я.

– О, даже так? – искренне удивился мой собеседник. – В Богоград, Азиэль, пускают лишь избранных, и, несмотря на то что это огромный город с большим населением, попасть туда очень и очень трудно. Даже большинство рождённых в этом городе забирают младенцами от родителей и пускают назад только лишь в том случае, если их сочтут достойными спустя много лет.

Вот это да. Удивил меня магистр, что сказать. Не знаю, что больше меня поразило – то, что я уже могу туда войти, или то, как они поступают с младенцами.

– Чем я им так глянулся, магистр? – в лоб задал я вопрос.

–Ты шутишь? – усмехнулся Фарамонд. – Сперва ты обнаружил склеп, непонятно какого существа, которое, судя по всему, оказалось живым. Абелард ведь был там и всё видел. Тот взгляд, что был брошен на тебя охранным деревом, он тоже видел. И существо тебя не убило. После ритуала Выбора тебя не избрала ни одна из пятнадцати известных высших сил. Уверен, что их человеческий Бог также не явился к ним и не сказал, что ты есть его посланник. Азиэль – ты загадка для всего мира. Мастер Хейден два месяца не вылезал из библиотеки несмотря на то, что никто иной, как он знает её от корки до корки. Даже мне не хватает такой усидчивости. Да боги с тобой, Азиэль. Твой наставник – вот истинная загадка. Уж не его ли ты выпустил из склепа?

И тут меня осенило. Великие Боги. Наставник?!

– “Да тут я, тут, не кричи”, – вяло ответил он мне. – “Ну, включи мозги хоть на минуту, а?”

Точно. Мозги, я ведь и забыл про них. Он же тут был с основания академии и слишком много знает для того, кто должен был сидеть взаперти.

– Тебя избрала Кровь, Азиэль. А ведь склеп был замурован благодаря тысячам жертв! –говорил о своих догадках магистр. – Ты знаешь кто такие доппельгангеры?

– Нет, – помотал я головой.

– Эти существа могут принимать облик другого человека. Очень, очень опасные существа. Всего один такой может рассорить всю деревню или настроить две деревни друг против друга. Их любимое занятие – это сводить людей с ума. Но не будем о них, – неожиданно сменил он тему. – Полагаю, ты слышал о ведьмах?

– О них да, о них я слышал. В основном, что это старые, коварные и злые бабки, которые варят всякие зелья, имеющие магические эффекты, – похвастался я своими знаниями.

– Будь тут хоть одна ведьма, уже бы вырвала тебе язык за такое описание, – сказал магистр и изобразил руками весь процесс. –Настоящая ведьма обладает… Впрочем, не буду я зря тратить твоё время, о них ты можешь узнать и в наших лекциях. Но что там могут утаить, так это один из самых ужасных ритуалов, коими часто пользуются ведьмы. Ритуал Перерождения. Когда их тело им надоедает, они ищут молодую девушку красавицу. Ведьма переманивает девушку на свою сторону, завлекая её тайнами и могущественным колдовством. Большинство красавиц, не задумываясь, бежит к ведьме в ученицы. И когда наступает время, ведьма проводит ритуал Перерождения. После него, опрометчивая девушка просыпается в старушечьем теле, а ведьма – в бывшем теле красавицы. Вот так вот.

Ого. На что люди только не пойдут, ради красоты и молодости. А ведьмы, оказывается, гораздо опаснее, чем ячитал вЛесной. Там они могли похвастаться разве что порчу кинуть, ну типа, когда зудит в пятой точке или в постели с женой не получается. А тут уже прямчёрная магия.

– Есть одна могущественная ведьма, чьё имя тебе лучше не знать, – жутковатым голосом говорил Фарамонд.

– “О, это, наверное, он про Эстеллу”, – с азартом сказал наставник.

– Она живёт уже более тысячи лет, её преступления настолько ужасны, что люди боятся даже мысленно произносить её имя, – в комнате даже как-то темнее стало, что ли. Наводит страх магистр, никак иначе.

– “Забавная девица, скажу я тебе!”, – зато наставник его как рукой снимает.

– В могуществе с ней даже я бы не рискнул состязаться, – брови магистра нахмурились, он явно хотел одолеть злую ведьму. – Однажды её удалось загнать в угол, но она сбежала в тёмные пещеры дроу. Мы посчитали, что тёмные эльфы сами справятся с ней, но как оказалось, она даже и не добралась до них. Она спряталась в одном из подземелий, где жили одни чудовища и монстры, такие же ужасные создания, как и она. Ей приходилось питаться гнилым мясом этих чудовищ, дабы не сгинуть от голода. Не знаю, как ей это удалось, но она выживала годами в этих подземельях. Годы шли, она старела, теряла силы, люди посчитали, что она окончательно сгинула. Однако мы не знали, что, когда преследовали её, она была беременна. Все это время она растила свою дочь, кормила её тем же отравленным, гнилым мясом, но девочка выжила. И когда ей исполнилось восемь лет, а именно столько стояли наши посты у всех известных нам входов вокруг гор, она вышла из тьмы. Солнце слепило её, девочка еле-еле стояла на ногах, но она вытащила бездыханное тело своей матери.

Магистр сделал длинную паузу, вероятно вспоминая что-то. Таким грустным я его ещё никогда не видел. Тяжело вздохнув, он продолжил:

– Меня не было там, и очень жаль. Девочка вышла именно на тот пост, где не было ни одного толкового мага. Увидев труп ведьмы и маленькую девочку, никому и в голову не пришло дурного. “Маме стало плохо, и она больше не дышит. Вы поможете маме?” – спросила девочка, обращаясь к дереву, так как ничего не могла различить из-за слепящего её солнца, – снова глубокий вздох магистра. – Солдаты тут же кинулись ей на помощь. Накормили её, напоили, отмыли, спрашивали, как же она сама выбралась. Девочка ответила, что мать перестала дышать незадолго до того, как вышла на один длинный туннель, ведущий, как она сказала, к помощи. Радостная весть о смерти… ведьмы разлетелась быстрее ветра, все солдаты и маги собрались в первую же ночь. Я и весь совет мчался туда так быстро, как только могли. Мы приехали на самом рассвете, и то, что мы обнаружили, никогда не уйдёт из нашей памяти. Сотни людей, висящие на деревьях, тела их были изуродованы до неузнаваемости, крови было столько, что даже земля не могла всю вобрать в себя. Она не разрушила наш наблюдательный кристалл, чтобы, заглянув в него, мы могли видеть всё, что произошло. Маленькая, восьмилетняя девочка оказалась Эстеллой, той самой ведьмой. Она провела ритуал Перерождения прямо над своей дочерью! Она знала про кристалл, подошла к нему и пообещала сотворить куда более ужасные вещи со всеми нами тогда, когда мы меньше всего будем этого ждать.