Её Кот

– Понимаю, что не достаточно знаешь пока, но я ведь тебе нравлюсь? Хоть немного! Просто скажи: «Принимаю!» Прошу! Верочка…

Она розовеет, видимо что-то себе надумав, и еле слышно шепчет:

– Принимаю.

Взрыв моих эмоций смешивается с мгновенно прошившей болью под лопаткой, где расцветает знак моей принадлежности этой женщине. И нет ни единого мига сожалений, а есть только торжество, что она меня не оттолкнула, доверилась. Меня выгибает от резкой боли и я падаю перед ней на колени, а у неё на запястье проявляется тонкий неснимаемый браслет, сплетённый из двух полосок белого и жёлтого металла в виде цепочки ДНК, в которой между полосок вставлены бриллианты. Она растерянно смотрит на браслет, затем на меня и, видя, как я морщусь от боли, срывает с меня футболку и потрясённо смотрит на расцветающую, на её глазах, печать принадлежности в виде всё той же цепочки ДНК скрученной в знак бесконечности. Я знаю, что она видит, потому что видел уже такой знак у своего отца, а вот то, что через этот знак не только я её буду чувствовать, но и она меня, я не учёл. Вся моя боль обрушивается на неё лавиной.

Она стонет, сползая по стене и выгибая спину. Хватаю её и бегу в ванну, снять боль горящей метки, пусть и фантомной. Сдёргиваю одним движением с неё вещи, и встаю под душ с ней на руках. Прямо в штанах и носках. От ледяного душа она мгновенно пришла в себя, вцепившись в мои плечи, и зашипела не хуже пустынной гадюки:

– Шшшш… Холодно!

Мгновение, она выскальзывает из моих рук и вцепляется в шарики, как я узнал позже, регулирующие температуру воды.

– А так тоже можно? – спрашиваю я и чувствую, что вот-вот не сдержусь и начну смеяться. Она первая срывается и начинает смеяться, оседая в ванну.

– Ты что, мылся в ледяной воде всё время?

Глава 3

Без рассуждения не твори осуждения

Я все еще пребывала в прострации от его вопроса о доверии и принятии его как мужа. Но боже, как же было приятно, что он не сомневался в себе, как большинство знакомых мне мужчин. Всё происходило слишком быстро, но пока отторжения на интуитивном уровне не было, я смирилась. Уж очень хотелось знать: мой ли этот мужчина. Неожиданностью для меня стал браслет, оплетающий запястье, и тату, проявившееся на его спине. И боль!

Очнулась я в ванной под ледяным душем и зашипела, сама себя удивив. А поняв, что он не знал, что можно регулировать температуру воды, засмеялась.

– Ты что, мылся в ледяной воде всё время?

Вид смущённого котика вызывает во мне неконтролируемый хохот, а потом, когда мы вместе усаживаемся на полу в ванной, смеясь и утирая слёзы, меня накрывает нежность. Он дёргается и смотрит на меня, на мои губы голодными глазами, и я чувствую его потребность во мне. Это так феерично, так тягуче томно, что во мне расцветает желание броситься в омут, а он подхватывает моё настроение, чутко улавливая мои эмоции. Мы набрасываемся друг на друга. Во рту взрываются как в детстве, карамельки с эффектом шипучки. Зажмуриваю глаза, доверчиво прижимаясь к его губам, и он не разочаровывает. Вкус карамели с персиком дурманит, и я уже сама жарко отвечаю на робкие попытки его языка. Он смелеет и врывается с яростной страстью, сжимая мои плечи, ныряя пальцами в волосы на затылке, и спускаясь по позвоночнику. Едва он прикасается к моей груди, как меня простреливает мыслью:

«Что я творю? Нужно остановиться! Это не я!»

По моему настроению он всё понимает и со стоном разрывает наш контакт.

– Чего ты испугалась?

«Он действительно не понимает, почему я остановилась», – мелькает у меня мысль, и для её подтверждения я спрашиваю:

– У вас в мире девушки легко идут на полный контакт с мужчинами?

– Если ты имеешь в виду все эти танцы вокруг девственности, то да. У нас нет культа невинности. Девочки даже обучаются в начале своего становления некоторым вещам. Хотя твоя невинность, безусловно, для меня очень пикантная неожиданность.

– У нас здесь уже давно нет культа невинности, но всё же многие девушки свой первый раз хотят провести не на полу в ванной, – попыталась я донести до него мысль.

Он помог мне подняться и встать под душ, чтобы согреться. Сам аккуратно снял намокшие вещи и быстро завернулся в полотенце. В моё полотенце. Оставив мне ощущение томления от вида его явного желания.

– И чем я буду вытираться теперь? – спросила я его, улыбаясь.

– У тебя же есть ещё где-то другие полотенца? – и смотрит на меня, прося.

– Да, в шкафу, в моей комнате, – говорю я и поворачиваюсь к нему спиной, чтобы помыться.

Сквозь шум воды слышу его судорожный вздох, чувствуя спиной, как он залипает на моей попке, затем скрип двери и мокрые шлепки ступней в сторону комнаты.

***

Вышел из ванной в полной прострации. Перед глазами стоит Вера под душем. Руки в волосах и слегка прогнувшаяся спинка, с оттопыренной попкой. Ради её спокойствия почти за шкирку выгоняю себя из ванной. Нужно найти ей полотенце, а то что на мне практически прижато к животу поднявшимся…

Эх, нужно отвлечься. Некоторое время трачу на поиски в шкафу полотенца. Найдя, стараюсь успокоить разбушевавшееся либидо и стучу в дверь ванной комнаты. Без позволения не рискну зайти, иначе её ничто не спасёт сейчас.

– Входи, – слышу её голос.

В первую очередь, приоткрыв дверь, просовываю полотенце. Почти сразу она его забирает, и пошуршав им, выходит в облаке пара. Её глаза сверкают, а черты лица выглядят более гладкими. Или это из-за пара так кажется? Не могла же она в этом мире начать омоложение? Или… что если у неё есть способности? Иллюзия рассеивается, когда пар пропадает, и сожаление, вперемешку с осознанием, что я ошибся, выдают мои глаза. Если не кривить душой, то мне немного жаль, хотя она выглядит потрясающе.

По-моему она уловила моё сожаление, и неправильно его истолковала. Потому что её лицо становится сначала удивлённым, потом на мгновение мелькает в глазах боль, и тут же застывает маской безразличия. Вот и всё. Мгновение, и дверь её души захлопывается перед моим носом. Страх, что я теряю её, полоснул острым ножом по нервам, и я дёргаюсь как от удара по лицу. Губы белеют, переходя в синеву, дыхание перехватывает, и я хриплю:

– Что ты себе придумала?

– Я придумала себе любовь, – выдавливает она и уходит в комнату.

Садится за компьютер, кому-то пишет, и скрещивает руки, ожидая ответа.

– Почему придумала? – не отстаю я, пытаясь, как мазохист достучаться до неё.

– Потому что не получив того, что ожидал, ты изменился.

– Ты не поняла моих чувств. Но сразу приняла решение и закрылась, – с горечью констатировал я.

– Думаю, я всё правильно поняла, – парировала Вера, – ты просто не признаешь этого.

Я покачал головой, постепенно злость набирала обороты.

– Если ты настолько не доверяешь, то почему ещё не выгнала?

– Я обещала помочь с документами, – лезвием полоснул ответ.

Из ярости меня бросает в отчаяние, с силой впечатывая мою гордость в пол.

– За что? – тихо спросил я и опустился на колени возле неё.

Недоумение на её лице борется с чувством вины. Не умеет она держать маску.

– Ты испытал разочарование, а значит, я в чём-то тебя не устроила.

– Глупости. Я в клубах пара увидел твоё лицо, и мне показалось, что ты начала изменяться, что не должно быть в этом мире, если ты не обладаешь силами, – уже почти закричал я. И понял по её реакции, что только что произошло. Её глаза заблестели от непролитых слёз, и она прошептала:

– Вот такая я эмоциональная дура.

Порывисто вскочила со стула и убежала из комнаты.

«Когда уже эти качели эмоций закончатся? Гормональная перестройка? Что её вызывает?» – мучительно билось в моей голове, пока я ловил по квартире МОЮ женщину.

– Почему твои эмоции так скачут? – спрашиваю её, едва ухватив за локоть на пороге кухни, и в этот момент к ней на почту приходит ответ от того загадочного собеседника.

– Кому ты писала? – ревность закипает во мне, неконтролируемой лавой растекаясь по венам. Я разворачиваю её и прижимаю спиной к стене. Её глаза расширяются, губы подрагивают, и на щеку падает драгоценная капля её слезы. Мысленно себя четвертую, но жажда обладания и ревность сильней, и я повторяю вопрос.

– Тому, кто сделает тебе документы, – отвечает она и всхлипывает, закусывая нижнюю губку.

В растерянности отпускаю её. Я не могу себя простить за агрессию, поэтому говорю:

– Прости.

Быстро одевшись в мокрые вещи, так и валявшиеся на полу в ванной, вылетаю из квартиры.

«Как я мог? Я не могу испоганить её жизнь, влезая в неё грязными ботинками своих комплексов».

С ужасом замираю, осознав, что всё, что я чувствовал, она сполна пережила со мной. Мы связаны. И у меня есть только один путь отныне. Стреножить свои чувства ревности и собственника. Им нет места в этом мире, да и в душе моей чистой девочки не хочется посеять ещё больше сомнений.

Хочешь узнать человека – соверши с ним путешествие

Проводив взглядом Войса, я обнимаю себя руками, судорожно соображая, почему мы так остро реагируем. От волнения меня слегка подташнивает, а внизу живота наливается тяжесть, простреливающая в лоно. С ужасом осознаю, что это значит, и иду к шкафу.

«Как же это не вовремя», – досада вырывается из меня потоком пыхтяще-свистящего шёпота. Быстро привожу себя в порядок. Засовываю руки в рукава халатика, а ноги в домашние угги из овчины. Отвечаю на сообщение «благодетеля» из паспортного стола, обещая отблагодарить, и иду на кухню. Дела приходят и уходят, а кушать хочется всегда. Слышу стук о косяк, и только тогда замечаю, что в дверях стоит Войс с букетом ирисов. Пару мгновений мы смотрим друг на друга, а затем его зрачки становятся вертикальными, и он втягивает носом воздух. Букет ещё летит в сторону мойки, а он уже обхватывает мои плечи и взволнованно спрашивает:

– Почему пахнет кровью?

Я заливаюсь краской, пытаясь сказать, что всё в порядке, и силясь вырваться из его объятий.

– В каком порядке? – сатанеет Войс. – От тебя пахнет свежей кровью! Твоей. Сладкой. Крышесносной. Кровью!

– Это женская физиология моего мира! – наконец выкрикиваю я.

И уже тише, но уверенней тараторю:

– Каждый месяц организм наших женщин таким образом очищается, готовясь к новой овуляции и возможному зачатию. Он потрясённо смотрит на меня и, сглотнув, уточняет:

– То есть ты можешь понести каждый раз после вот такой, хм, чистки?

– Ну да. А у вас нет такого?

Он мотает головой и, чуть помедлив, спрашивает:

– А во время этой чистки ты понести можешь?

Мне становится смешно, но я стараюсь сдержаться и со всей серьёзностью отвечаю:

– Мало шансов, но тоже бывают прецеденты.

Его взгляд становится нечитаемым, столько там всего намешано.

«И вот пойми, радует его эта новость или нет!»

– У нас женщины раз в полугодие, обычно весной и осенью, испытывают что-то вроде повышенного желания. В это время и создают пары. А отдельная каста, таких самцов как я, вообще пару создают, только найдя свою единственную.

– А единственной это чем грозит? – нервно хихикнула я.

– Единственной это грозит пожизненной эмоциональной привязкой, а если пара постарается, то и счастливой семьёй. Мы бы и дальше выясняли особенности наших рас, но меня отвлёк шум закипающего бульона. Я продолжила готовить, а он сел за стол, предложив помощь в чистке и нарезке овощей для супа. Вдвоём мы управились быстро, и почти сразу услышали сигнал пришедшего сообщения.

В этот раз он не стал бурно реагировать на сообщение от другого мужчины, приятно разнообразив впечатление о своём темпераменте. Да и было бы на кого реагировать. Вениамин Яковлевич, поклонник моей почившей матушки, работал в паспортном столе и слыл тихим старичком с прибабахом на почве мелких собачек.

– Завтра можно уже идти за твоим новым паспортом. И загран тоже сразу сделали и тебе, и мне, – улыбаясь, сказала я, повернувшись к Войсу.

– Когда лучше отправляться в эту Болгарию? – спрашивает он, доставая из мойки букет. Не переставая улыбаться, беру вазу из старенького серванта и передаю ему.

– Я не смогу раньше отпуска, или увольняться нужно.

– Уволься, – уверенный ответ. Он бросает на меня взгляд из-под ресниц, наполняя вазу водой и ставя цветы.

– А жить я на что буду?

Он пожимает плечами.

– У меня достаточно средств и в этом мире, и в своём.

– А нам не прилетит от источника твоих средств в этом мире? – ехидно спрашиваю Войса, уже ища нам в сети билеты.

– От этого, не прилетит, – серьёзно отвечает, ставя наконец вазу с цветами рядом со мной на столе, – а вот моих обидчиков стоит ожидать. Так просто они не сдадутся.

– Это те, что искали «котика»? – поднимаю на него глаза.

– Угу, – задумчиво говорит он.

Помявшись, он спрашивает:

– Где мне сегодня можно поспать?

Я стараюсь не смеяться, хотя меня распирает глядя на его выражение лица. Легендарный «котик из Шрэка» удавился бы от зависти.

– Нуу, – нарочно тяну я, – если котиком, то можно и со мной.

Грустный вздох и ласковое поглаживание моего плеча.

– Почему я не удивлён? – вздыхает, и не успеваю ему ничего сказать, как он уже сидит передо мной в своей мохнатой ипостаси.

«Может оно и к лучшему», – думаю я через некоторое время, лёжа в кровати и поглаживая кота за ушком. Сны сегодня были особенно яркими.

Во сне я была на качелях в ярком летнем саду густо заросшем белыми пионами. Мой лёгкий сарафан василькового цвета и распущенные волосы приятно щекотали кожу при каждом движении. А потом, эта приятная щекотка спустилась по груди вниз, задержалась на животе и невесомо прошлась по внутренней части бёдер, породив приятные мурашки и вызвав тихий стон.

А утро ворвалось в мои сны громким звонком в дверь. Обнимающая меня под грудью рука, лежащего сзади мужчины, напряглась. Рука? Мгновение назад мирно спящая, я подлетела на кровати, как ужаленная, и только потом поняла, кто спит со мной рядом. Сердце бьётся как заполошное, а в дверь настойчиво названивает кто-то очень нетерпеливый.

Слетаю с кровати сразу в угги, на бегу натягивая халатик. У двери притормаживаю, ногой придвигаю низенькую ступеньку, и смотрю в глазок. Из глазка на меня смотрят двое мужчин. Ну, это мне кажется, что на меня, а на самом деле на мою дверь. Один из них тот самый «папа девочки-кошатницы», другой – мелкий рыжий мужик неопределённого возраста с лицом «крысиная мордаха». Доверия уж точно не вызывает. Спрашиваю, не открывая дверь:

– Кто вы и что вам нужно?

Войс уже стоит рядом и втягивает носом воздух. Кривится, словно учуял падаль, и шепчет мне на ухо:

– А вот и мои «доброжелатели», – и добавляет: – Не вздумай открыть им дверь. Они уже поняли, что я у тебя, и пока их сдерживает только возможное внимание твоих соседей. Они, кстати, почти в полном составе сейчас прилипли к дверям, судя по запаху. При этом он водил носом как заправской кошак и даже чихнул, видимо уловив непередаваемое амбре соседских собак. За дверью начинается копошение и снова звенит звонок.

– Открывайте, девушка, лучше по хорошему, – слышу угрозу от «кошатника», – ему от нас всё равно не уйти.

– Кому? – спрашиваю чисто из вредности.

– Тому, кого вы скрываете в своей убогой квартирке, – ехидно пищит второй пришелец.

– Убирайтесь, пока я не вызвала полицию, – храбро отвечаю им, а саму слегка знобит.

Тёплые руки обнимают меня за талию и невесомый поцелуй достаётся моей макушке со спутанными со сна волосами. Вжимаюсь спиной в такие надёжные объятия и, закрыв глаза, жду. Удаляющиеся шаги повизгивающего рыжего и басовитого бугая становятся самой желанной музыкой. С облегчением выдыхаю и, развернувшись в руках Войса, шепчу:

– Пойдём, выберем билеты. Не могу и не хочу здесь оставаться.

Глава 4

Своего спасибо не жалей, а чужого не жди

Все данные по нашим паспортам Вениамин Яковлевич мне любезно выслал, потому купить билеты до Варны не составило труда. Уволилась я без особых сожалений сразу, как увидела деньги честно присвоенные Войсом. И совесть меня перестала мучить как только Войс пересказал мне разговор с тем козлом, у которого они были стянуты.

Войс тихо угорал, глядя на мою злобную красную мордаху. Потом легко обнял и, слегка сжав, тут же отпустил. Вздохнул.

– Ты такая маленькая, что я каждый раз думаю, не навредил ли тебе, обняв.

Глупо, но настроение у меня поднялось. И незачем ему знать, что тот, кто изучал не один год акупунктуру, скрутит в бараний рог любого.

– Надо будет тебе показать, что может эта «маленькая», – хихикнула я.

А Войс похоже задумался. В его взгляде появилось что-то новое, чему я не смогла пока дать определение. Завтрак мы решили совместить с походом в паспортный стол. И всё наше путешествие прошло на удивление спокойно. Никто не пристал, никого Войс не почувствовал с помощью своих способностей, и даже никто из соседей не удивился, увидев нас. Хотя нет. Один момент нас всё же взбодрил. Уже заходя в подъезд, мы столкнулись с бабулькой-кошатницей которая несла рыжего кота. Увидев нас, кот зашипел и дал дёру от бабульки, Войс ухмыльнулся, а бабуся перекрестилась и взвыла:

– Изыди!

Войс заржал как конь, и не мог успокоиться до самой квартиры, а потом рассказал, что это его вторая встреча с этой парочкой. Вместе смеясь и перешучиваясь, мы решили собрать мне сумку. Билеты были куплены на вечер следующего дня. Пока собирались, меня периодически зажимали и всю зацеловывали. А когда сумка была собрана и мы пошли пить чай, Войс, смотря на меня с теплом в глазах, неожиданно сказал:

– Спасибо!

***

Утро расставило для нас всё по местам, и я позволил себе поверить, что Вера хочет быть со мной. Меня переполняла эйфория. Предвкушая совместную поездку и планируя ритуалы, я решил как можно больше выяснить о тех местах силы, что мы выбрали. Но это будет ночью. А сейчас…

Сейчас я сижу и смотрю на Веру. Мне так много хочется ей сказать! Столько нежности, благодарности и лёгкости на душе, что я и сам не замечаю, что говорю:

– Спасибо!

«Она немного удивлена. Неужели не понимает, что она сейчас для меня делает? Или она наоборот слишком всё понимает?» – думаю я.

Она скромно отпивает из кружки чай, поднимает на меня глаза полные светящихся бесенят и улыбается.

– Я и мечтать не могла, что смогу встретить тебя.

Для меня это полный нокаут. До боли хочется быть ей ближе, но я понимаю, что подгоняя её ничего хорошего не добьюсь. Аккуратно беру её руку и пожимаю пальчики. Взлядом скольжу по её лицу, и стараюсь не наброситься на эти губы. Сглатываю. Нужно ответить ей.

– Я собираюсь навсегда поселиться в твоей жизни, так что освободи мне местечко в сердце.

– Ты уже в нём.

Чувствую, как губы растягиваются в улыбке. Вера стремительно прорастает в моей душе. Какое у неё говорящее имя: ВЕРА. Нежность ласковой волной плещется в груди, едва я подумаю о ней. Скашиваю взгляд на паспорта, лежащие на полочке у двери. В них уже вложены билеты и файл с визами. Сумасшедший мир с жёстким контролем передвижения. Тотальная слежка. Меня непроизвольно передёргивает. Не хочу, чтобы Вера жила в этой клетке. Как моя нежная девочка вообще здесь выживала? Нужно выяснить, держит ли её здесь что-то.

Загоревшись новой идеей, протягиваю руки к мельтешащей перед глазами женщине и мгновенно утопаю в её запахе. Смесь запахов её тела, отголосок крови и что-то неуловимо сладкое, но не приторное… глаза сами закрываются и я, держа своё счастье за талию, трусь виском, а затем и носом о её макушку, прижимаясь к её спине.

Очнулся как только осознал, что лежу и мурлычу на ушко Вере, активно отираясь всем телом о её. И ведь она не сопротивляется, глаза закрыты, ротик приоткрыт и частое дыхание с лёгкими, едва слышными вздохами-стонами. Ласково оглаживаю холмики её груди, задевая остренькие маленькие сосочки, твердые, словно камушки, и просящие ласки. Просовываю ногу между её ножек, и чувствую, как там горячо. Мой хвост нервно шарит по её ножке…

Погодите, хвост??? Сознание получает резкого пинка, и я уже полностью себя контролирую.

«Откуда хвост? Не полный оборот в нашей расе свойственен только правящему роду, как третья боевая ипостась! Но! Я не из правящего рода! Что за…»

Мысль ускользает, едва Вера открывает глаза, ещё затуманенные страстью, и спрашивает, облизнув губы:

– Что это было?

– Это были инстинкты, – улыбаюсь я, а сам соображаю, что делать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.