По эту сторону. Гости в доме с секретом

Ольга Назарова

По эту сторону. Гости в доме с секретом

Глава 1. Самый необычный ветеринар

Всякий раз, когда Таня подходила к своему дому, она удивлялась – как же так удивительно получилось, что она его нашла, не прошагала решительно мимо, не потеряла эту удивительную возможность отыскать своё место в жизни.

– Да ещё какой интересной жизни… Я ветеринар с самыми интересными, необычными и экзотическими пациентами в Москве, а возможно, даже в России, – рассмеялась она, коснувшись рукой решётки палисадника, отгораживающего обычную московскую улочку от совершенно необычного домовладения.

Именно тут, несмотря на ноябрь месяц, деревья до сих пор стояли зелёные, ничуть не смущались выпавшего снега и нипочём не соглашались желтеть, буреть и облетать, а внутри этого дома и пары соседних, примыкающих к нему, жили и работали крайне необычные обитатели.

– Тань! Ну что ты за человек, а? Ну зачем было одной сумки тащить? Я уж не говорю о том, что у тебя я есть, так ещё и доставка продуктов имеется – можно же всё заказать! – довольно-таки ворчливый голос, раздавшийся справа, вызвал у Тани улыбку.

– Да я и не собиралась много брать, просто вдруг вспомнила, что у нас сыра маловато и орехи закончились, и курицу я купила, и…

– И не оправдывайся ты постоянно! – продолжил ворчание Танин…

Ну, сложно сходу описать, кто он. По официальной версии – квартирант, а по нормальной, домашней – названый младший брат сложного роду-племени, непростого характера, крайне ответственной натуры, да ещё и студент исключительно зубодробительного «физико-летательного» факультета авиационного института.

Ворчание Врана, в человеческой среде носящего имя Роман, проистекало из-за того, что он, внезапно попав к Тане, вдруг осознал, что уже вполне взрослый, получил признание родни, исполнил свою мечту жить самостоятельно и… понял, что может и должен защищать Таню. Вот он и защищал как мог. В данный момент от тяжёлых сумок – просто решительно забрал их и поволок сам.

Дом их ждал – он всегда ждал и встречал тех, кого любит. Впрочем, все нормальные дома так себя ведут, просто не все могут так наглядно это показать, да не все люди это замечают.

Дверь подъезда распахнулась легко и без скрипа, ступени сами стелились под ноги, стараясь облегчить подъём на второй этаж, а дверь в квартиру открылась, стоило только Тане её коснуться.

– Норушный дом – дело такое! Заботливое! – сформулировал Танин спутник. – Уж так старается.

– Так Таня пришла, конечно, будешь тут стараться! – раздался со стула около двери негромкий голосок – там сидела норушь Шушана – хозяйка норушного дома и Танина подруга.

На первый взгляд, норуши похожи на мышей, но только на первый… Они крупнее, аккуратнее, полны чувства собственного достоинства и обладают многочисленными возможностями и способностями. Один дар говорить по-человечески чего стоит! А ведь это совсем не самый удивительный из их талантов. Кроме того, не самый и уникальный, что уж там… И некоторые другие могут говорить, вон Терентий, например.

Рыжий, яркий и лоснящийся от хорошего питания и комфортной жизни Терентий вальяжно выкатился из кухни, непринуждённо зевнул и вместо приветствия полез в Танины сумки.

– Возьму и выкину на дерево! – в пространство пригрозил Вран.

– За фффто? – возмутился Терентий, уже успевший откусить что-то для себя привлекательное.

– За хамство! Ты даже с Таней не поздоровался, а уже почти целиком в сумку просочился.

– Целиком я там не поместился, не преувеличивай! – с достоинством возразил кот. – А здороваться постоянно – полинять можно! Я ж даже спал с Таней – ноги ей грел. И завтракал с ней, и обедал, и ужинать сейчас буду! И…

– Зачем ты включил этого балабола? – укоризненно покачала головой Шушана, на самом деле получающая от общения массу удовольствия. – Выключи обратно.

– Это просто! Терентий, а что ты там себе отгрыз? Кусок мяса? Лучше лопай сразу, а то я возьму и отберу.

Терентий моментально замолк, пережёвывая мясо и укоризненно поглядывая на всю честную компанию.

За ужином Шушана развлекала компанию рассказами о том, как она пробиралась в клинику, где работает Таня, и шуршала в углу у входа, где работает новый администратор Настя.

– Эта самая чудачка панически боится мышей! Как можно, а? – Шушана развела лапками. – Волкодавов здоровенных она не боится, а от сереньких, маленьких и славных мышек чуть на стол свой не полезла.

– И сколько сереньких, маленьких и славных ты ей показала? – уточнил Терентий.

– Ээээ, ну, много… а что? Если нервы слабые, в таком месте, как тут, работать нельзя! – строго заявила Шушана и прислушалась, насторожившись.

– Так… Соколовский вернулся! – пискнула она. – Сейчас идёт в гостиницу.

Ещё бы ей не знать – на своей территории норуши знают и слышат всё, что происходит. А под изящными лапочками Шушаны был и этот дом – её родовые владения, и соседнее здание, примыкающее к дому. В нём знаменитый актёр Соколовский устроил гостиницу для особых гостей и пациентов. А ещё в категорию норушного владения попал третий дом, тоже выкупленный Соколовским – собственно ветеринарная клиника, в которой и работает Таня.

– Интересно, где его всё это время так мотало, что он сюда и клюва… в смысле, носа не показывал? – пожал плечами Вран.

– Да тебе же проще. Начальство не трогало! Ты ещё не забыл, что у него работаешь? – осведомился Терентий.

– Нет, конечно! Я же оплаченные им курсы по программированию экстерном заканчиваю, – гордо заявил Вран. – Так что теперь и айтишником у него буду, а не просто мальчиком на полетушках.

– Вот и доложишь ему сейчас, – Терентий с удовольствием облизал правую лапу, явно наслаждаясь тем, что у него-то никаких работодателей нет вообще и в частности – он же кот!

Таня вообще-то Враном гордилась. Она была совсем не уверена, что он справится и с достаточно сложными курсами, и с обучением в институте – первый семестр всё-таки, но Вран оказался реально талантливым, с превосходной памятью и великолепным уровнем обучаемости.

Сейчас ей странно было вспоминать, что совсем недавно – в начале весны, она его вообще не знала, а когда узнала, он был взъерошенным, мелким, очень несчастным и задиристым от этого.

За это время столько всего изменилось – она развелась, познакомилась с удивительнейшими созданиями, стала работать с Соколовским, получила в собственность квартиру, приняла Врана, подружилась с Крыланой, да столько всего было…

Пока она раздумывала и вспоминала, Шушана открыла дверь в соседний дом, и они услышали уверенные шаги Соколовского, который уверенно шагнул в Танину кухню, поздоровался со всеми присутствующими, отказался от предложения поужинать и обратился к Тане:

– Танечка, я хотел с вами поговорить, зайдите ко мне, пожалуйста!

Таня знала, что Соколовский был очень занят на съёмках, поэтому запланированная им поездка куда-то за Урал всё откладывалась и откладывалась, и догадалась, что разговор пойдёт именно о ней. Правда, никак не ожидала, что этот разговор начнётся так необычно.

Соколовский подождал, пока она войдёт в его кабинет, тактично закрыв дверь прямо перед любопытными гусиными клювами его гостиничных сторожей, указал ей на кресло у его стола и…

Достал из мягкого замшевого мешочка слиток золота, установив его прямо перед Таней.

Она недоумённо воззрилась на начальство, потом покосилась на слиток, пожала плечами.

Соколовский хмыкнул, достал второй замшевый мешочек и водрузил рядом ещё один слиток, а потом ещё и ещё один.

При этом он внимательнейшим образом наблюдал за Таниной реакцией, не пропуская ни единого движения лицевых мышц, ни единого взгляда.

Таня недоумевала и… и всё. Не было ни восхищения, переходящего в алчность, ни внезапно вспыхнувшего желания обладать солидной горкой золота, выложенной перед её носом, ни безуминки во взгляде, которая иногда проскакивает даже у самых уравновешенных людей, которые первый раз встречаются с драконовой приманкой.

– Прекрасно! – наконец поставил диагноз Соколовский. – Вы не среагировали.

– Филипп Иванович, я, может быть, не очень поняла… а что я должна была сделать? – Таня чувствовала себя неловко.

– Вы всё сделали замечательно, Танечка! Понимаете, там, куда я вас командирую, ваша реакция на золото будет самой лучшей вашей страховкой. Там с иным восприятием этого, – он небрежно щёлкнул ногтем по верхнему слитку и продолжил: – и появляться нельзя. Особенно в это время года.

– Что-то я уже волнуюсь…

– Нет-нет, не переживайте. Тем более что я сейчас немного разобрался с делами и могу вас сопроводить. И, кстати, а где Крылана?

– У себя. Она же снимает квартиру рядом с моей.

– Свободолюбие наше всё… – рассмеялся Соколовский, приходя в расчудесное настроение и укладывая слитки назад в мешочки. – Вы ей скажите, что недельки через две мы отправимся в путь.

– А её сопровождение тоже будет нужно? Ну… я думала, что если вы поедете, то…

– Нет-нет, её компания будет очень нелишней! – заверил подчинённую Соколовский. – Я бы ещё и Врана взял, но он учится, так что не стоит его срывать.

Разговор мало что прояснил, и Таня выходила из кабинета озадаченная. Машинально погладила обоих гусей, не замечая одобрительного взгляда Соколовского, и отправилась обратно к себе в квартиру. Она шла и думала, что страшновато как-то ехать непонятно куда, непонятно зачем, да ещё это золото… Даже с медведем, к которому Соколовский её отправлял этой весной, было как-то попроще. Медведь он и есть медведь!

Правда, за следующие две недели шли такие клиенты, что Тане хотелось поскорее уехать, пусть даже в неизвестность Зауралья!

– Они что, сговорились? Осеннее обострение? – шипела Танина коллега Вероника, провожая взглядом мужчину, нежно прижимавшего к себе прозрачную пластиковую переноску с…

– Краба припёр! Ну что нормальный вет должен сделать с радужным крабом? – изумлялась она.

Однако Таня держалась молодцом… Даже горестный рассказ мужчины её не смутил, хотя интонации больше подходили к повествованию о члене семьи.

– Вы понимаете, да? Он мягкий! Он полинял и МЯГКИЙ до сих пор! Я не понимаю… Я всё сделал, как в инструкциях из зоомагазина было написано, но он сначала не ел, потом полинял, я чуть не помер, когда увидел пустую шкурку без краба внутри, а теперь вот никак не твердеет!

– А вы в тот зоомагазин обращались? Может быть, там вас проконсультируют? – мягко уточнила Таня.

– Уволился тот тип, который ракообразными у них занимался, а остальные ни бельмеса не понимают! – печально поведал клиент.

– Тогда… тогда давайте разбираться! – Тане очень помогло то, что она как-то забрела на форум любителей экзотики. – Вы воду ему подсаливали?

– Нет. А зачем? Он же в пресной живёт!

– Они предпочитают линять в солоноватой воде. И жёсткой.

– Жёсткой? А я воду фильтрую… Но я же ему пищу кальцием посыпаю!

– Но он же её не ел! – парировала Таня. – Это вполне нормально. Перед линькой они не едят, а кальций получают из воды.

– А я её очистил от кальция… – дошло до клиента.

– Именно! Так что сейчас вы идёте домой, возвращаете краба на его место жительства, подсыпаете ему в воду содержащие кальций элементы – коралловый грунт или кусочки кораллов – в зоомагазинах такое есть, и спокойно ждёте – панцирь у него скоро окрепнет.

Следующим номером шёл тип с…

– Настя, а что это у клиента в руке? Он чего, сучок приволок на приём? Уже пора психиатрию приглашать? – тихо уточняли у администратора сотрудники клиники.

– Это… это палочник! – возмущённо ответила Настя, которая вообще последнее время была на взводе – то мыши, марширующие на задних лапах, ровными рядами ей мерещатся, то психи с насекомыми ходят! – Ну, насекомое такое!

– Надо же… А странности-то кучно пошли! – среагировали коллеги.

Таня, рассмотрев пациента и выслушав его хозяина, только вздохнула про себя, припомнив закон парных случаев…

– Понимаете, я его недавно купил. Он взрослый и… похоже, больной! Посмотрите, он посветлел сильно, как-то… набух. Отёки у него, да? А потом, так неуклюже стал двигаться! Продавец сказал, что он здоров, но я же вижу, что что-то не так!

– Отёков у них не бывает. Он действительно здоров, просто собирается линять, – успокоила нервного типа Таня и продолжила: – Это всё так и бывает при линьке. Расспросите продавца поподробнее, только не начинайте с обвинений – насекомое вполне здорово.

«Интересно, а кто будет следующий? Крокодил с линькой? Или вомбата принесут с жалобой на то, что у него помёт кубической формы? – Таня представила изумление гипотетического владельца вомбата и рассмеялась: – Вот удивительно… у всех есть интернет, но почитать о животном, которое ты купил, почему-то многим влом. А ведь несложно найти информацию о жёсткой воде для крабов, о том, как выглядит линька у палочников, и, да… о том, что помёт вомбатов действительно в форме куба».

Впрочем, Таня предпочла бы и дальше принимать подобных клиентов, чем общаться с очень приятной на вид, любезно сияющей улыбкой и приятностью женщиной средних лет, пришедшей с чудесным чёрным котёночком в модной переносочке…

Татьяна поначалу даже обрадовалась обычному котёнку, потом попыталась было задавать уточняющие вопросы, а под конец просто машинально кивала, слушая высказывания клиентки.

– Понимаете, он такой славный, такой чудесный, он всем так понравился! И мне, и мужу, и сыну. Он нас просто покорил.

– Я понимаю, котёнок очарователен, но что вас всё-таки беспокоит?

Клиентка как не слышала – похоже, что у неё была какая-то программа высказываний, и пока она её не отыграет, до следующего пункта им так и не добраться.

– Мне многие мои подруги говорили, что он мрачный… ну, что чёрный цвет – это негативно. А я им говорила, что это ерунда! У нас даже шторы в гостиной чёрные, и ничего!

– Правильно вы говорили, так что с котёнком?

– Понимаете, я считаю, что нет источника зла – все страхи и всё зло это только начинка в голове человека. И всё! Поэтому каждому своё! И это нормально. Мир основан на контрастах, и у каждого всегда есть выбор! Это моя жизненная философия. Я живу в позитиве и стараюсь видеть только хорошее, от плохого отворачиваюсь. Вот так легко и просто. Поэтому, да, я взрослый человек и говорю такие вещи. И я знаю, что я говорю.

Таня слушала, слушала и не выдержала… Помимо того что дама говорила ерунду, перемежая её пустой трескотнёй и вставками про выбор и философию, она ничуть не приблизилась к тому, ради чего, собственно, и пришла к ветеринару.

– Простите! Я бы хотела услышать, что именно произошло с вашим животным! – прервала клиентку Таня.

– А! Вы об этом, понимаете, он… ну, у него… – дама замялась, но воспряла, вспомнив свою ключевую позицию: – Мы живём на позитиве!

– Да, я помню, вы уже об этом упоминали! – заметила Таня.

– Вот! Это моё жизненное кредо! Я стараюсь видеть только хорошее!

– И от плохого отворачиваетесь! – подсказала ей Таня.

– Да! – обрадовалась клиентка. – Вот именно! Вот в том-то и проблема! Он нам очень нравился, но он…

Ларчик открывался просто и банально… У котёнка возникла проблема с пищеварением. Какая-то такая непозитивная, дурно пахнущая и прямо-таки не вписывающаяся в жизненную философию дамы. А если сложить её высказывания о том, что она отворачивается от всего негативного и видит только хорошее, логика была элементарна – котёнок перестал приносить позитивные эмоции, значит, надо сделать так, чтобы он не приносил негативные.

Но… выкинуть это как-то совсем негативно, а как быть?

Именно для того, чтобы уменьшить это неприятное ощущение, и была выбрана Таня.

– Погодите… ничего страшного с котёнком не произошло. Это просто лёгкий колит. Он лечится без проблем!

Ах, ну как Таня не поняла самого главного? Дело-то было в том, что котёнок стал источником негатива! Ассоциации такие возникли! А раз так, то с колитом или без него, несчастному глупышу чёрного цвета уже не было места рядом с философствующей дамой.

– Я заплачу́, вы не думайте! Но мы просто не можем соседствовать с этим животным, тем более что моя знакомая уже обещала нам щенка от своей собаки. Понимаете, всё-таки главное – жить на позитиве! – мило улыбнулась симпатичная и приятная на вид женщина.

Таня едва сдержалась. Ужасно хотелось уточнить: «А вы уверены, позитив согласен на то, чтобы вы на нём жили?»

Но профессиональная закалка позволила смолчать об этом и перейти к конкретике.

– Видите ли… мы не занимаемся пристройством животных. Это обязанность владельца – если он по какой-то причине не может содержать питомца, найти того, кто будет продолжать о нём заботиться.

– Но Лютик болен… Как же я его пристрою?

– Хорошо, давайте лечить Лютика.

– Только я… я не могу вернуть его домой – нам сегодня уже щенка привезут!

Таня стиснула зубы, чтобы не уточнить, куда денется щенок, если и от него чуткая натура хозяйки учует какой-то негатив.

– Тогда вы можете оформить его в стационар! – корректно просветила она владелицу Лютика. – И начинать искать ему новых хозяев.

Она покосилась в карточку котика, и брови невольно поползли вверх:

– Полное имя Лютокот? Какое оно, однако, позитивное…

– Да, мы тоже так решили! – не ощущая сарказма, обрадовалась дама. – А щенка хотим назвать Волколаком. Понимаете, зло – это только то, что в голове! А мы воспринимаем всё радостно!

После ухода дамы с котёнком, которую администратор Настя повела оформляться в стационар, Таня решила, что если она ещё раз сегодня услышит что-то о позитиве, то просто завизжит, хотя бы про себя!

Через три дня, когда Лютик был абсолютно здоров, дама заявилась в клинику со своей коллегой, которая, к счастью, мыслила более приземлённо, но мечтала завести чёрного котика.

– Юля, хватит. Я о твоей философии наслышана более чем! Девушка, нужно исправить в его ветпаспорте – хозяйкой котёнка теперь буду я! – заявила решительная и здравомыслящая женщина.

Лютик, наскучавшийся по ласке, с удовольствием вышел из бокса на руки к новой своей владелице, и Таня было решила, что история на этом закончилась, да как бы не так!

Ещё через неделю та же самая «дама с философией» приволокла на приём к Тане щенка Волколака.

– Понимаете… я не могу! – расстроенно вздыхала клиентка. – Я живу на…

– Я помню, на чём именно вы живёте! – остановила её Таня. – Давайте ближе к делу. Что беспокоит щенка?

– Да это меня! Меня беспокоит! Я не чувствую от него пози…

– Простите… у него что-то болит? Что-то не так со стулом? Он невесёлый?

– Нет-нет… но… что-то не так!

Таня пинками загнала раздражение в угол – мало ли, может, какой-то симптом беспокоит хозяйку щенка, а она так привыкла излагать своим мысли подобным способом, что иначе у неё не получается.

– Слушаю вас!

Да лучше бы и не слушала! Продираясь в дебрях позитивно-негативных эмоций и философий, удалось выяснить, что щенок оказался как-то… не нужен. Неинтересен. Гулять с ним надо, он лает, грызёт обувь, делает лужи. Это вот всё не есть хорошо, а следовательно, от этого надо немедленно избавиться – философия такая, понимаете, да?

– Вернуть заводчице? – предложила Таня, которой стало отчаянно жалко щенка.

– Нет, она не берёт! Мы пробовали!

– Ну, тогда пристраивать! – пожала плечами Таня.

– А… а можно и его в ваш стационар?

– Зачем? Он же здоров, – Таня покосилась на добродушного собачьего малыша на смотровом столике.

– Ну, понимаете… Он погрыз дорогие вещи. Я бы не хотела возвращать его в нашу квартиру. Мы собирались завести игуану – это такой милый дракончик… А тут эти негативные ощущения…

Щенок шпица – это не самое сложное животное в пристройстве, так что за него Таня не очень переживала – наоборот, ему повезло быстро и дёшево отделаться от «позитивщицы», но, предвкушая скорую встречу с игуаной, ставшей источником отрицательных эмоций, Таня взяла себя в руки и постаралась описать в подробностях все «прелести» содержания этих животных.

– Прааавда? Ой… и что мне теперь делать? И муж, и сын так загорелись, так мечтают об игуане!

– А может, лучше заказать… гм… авторскую фигурку? Знаете, можно сделать подвижного зверя, недёшево, правда, но если сравнивать эти расходы с покупкой животного, террариума, освещения и обогрева, питания, лечения, витаминов и прочего, то уникальная, очень позитивная и удобная фигурка будет значительно дешевле! – Таня была почти уверена, что услышала в углу за шкафом тихий смешок, но сделала вид, что ничего такого не было.

После выхода из кабинета особы со спецццфицццким мышлением, отправившейся сдавать абсолютно здорового щенка в стационар, Татьяна ощущала себя так, словно мешки с кирпичами таскала.

 «Ну, надеюсь, что больше мы с ней не встретимся! – выдохнула она. – А с игрушечными игуанами, пусть даже авторскими и в смешанной технике, к ветеринарам не ходят – их продать проще и лечить не надо. Ой, скорее бы в командировку, хоть отдохну от этого… позитива, а то от меня прямо искры летят, чуть сдержалась».

Глава 2. О кречетах и сырниках

Когда красивая, изумительно красивая изящная, черноволосая и черноглазая женщина с фарфоровой кожей, чуть тронутой нежным румянцем, сидит на фоне огромного окна в кафе и смотрит на бесконечно летящие мимо снежные хлопья, вполне-вполне можно залюбоваться!

Павел Сергеевич именно это и делал. Любовался и страдал.

Первое действие было понятно любому мужчине, хотя бы мало-мальски имеющему возможность безмятежного созерцания, а вот второе…

Второе проистекало от невозможности с ней познакомиться! Нет, он пытался… неоднократно и вполне креативно, но…

 «Кремень, а не женщина! – с восхищением выдыхал он. – Мечта, чудо!»

Павел Сергеевич кроме того, что умел видеть неординарную красоту, ещё и был слегка, самую малость избалован – любил в женщинах некую строптивость, разжигающую основной инстинкт мужчины. Да нет… не размножения, а азарт охоты. Догнать и победить, впечатлить так, чтобы сама к ногам пала, а потом уже мчаться за новой добычей. Это он на полном серьёзе считал исконным мужским правом.

Неудивительно, что с таким подходом к сорока пяти годам Павел Сергеевич был уже дважды разведён, имел за плечами трёх детей и кучу разъярённых его отношением когда-то покорённых красавиц.

Да, разумеется, такой образ жизни требовал приличных денег, но это проблемой не было – Павел Сергеевич, как вполне успешный пластический хирург, хорошо зарабатывал и был уверен в том, что на его век с избытком хватит желающих улучшить себя любой ценой.

 «А уж после работы некоторых горе-косметологов… эээ, это мне и на хлеб с маслом хватит, и на икру с осетриной», – при этом этапе рассуждений Павел Сергеевич с неким свойственным его профессии цинизмом всегда машинально пожимал плечами.

Надо отдать ему должное, он сам всегда крайне щепетильно относился к возможным последствиям вмешательств, подробно расписывая, что и как может пойти не так, и теряя при этом некоторую часть клиенток. Нет-нет, он никогда не жалел об этом – частенько они возвращались с оплывшими после «уколов красоты» лицами, с потерей чувствительности нервных окончаний, с «поехавшими» бровями или уголком рта, с обызвествлением препаратов в глубоких слоях кожи и мышц, и это не говоря уже о последствиях самих вмешательств, которые производились менее совестливыми и умелыми хирургами.

Павел по долгу профессии подмечал малейшие «улучшения» во внешности и особенно ценил «объекты охоты», обладающие природной красотой.

Вот эта самая, которая каждое утро приходит в кафе, садится за столик у окна и смотрит на оживлённую улицу, как раз из таких.

Павел перепробовал уже много способов – от банальнейшего «Девушка, а можно с вами познакомиться» до охапки роз и элегантного признания в симпатии. Правда, всё это ни малейшего эффекта не имело – его рассматривали очень спокойно, с лёгким любопытством, без малейшей искры интереса или попытки покоситься на себя в зеркало или на оконное отражение, без улыбки или пренебрежительного фырканья, просто как на объект, который помешал завтраку.

 «Невыносимая красавица! – вывел Павел Сергеевич окончательный диагноз. – Да кто же она такая?»

Скорее всего, ответ на этот вопрос его изумил бы до глубины охотничьей души… Но не было рядом никого, кто был бы в курсе истинной личности загадочной особы.

А между тем, Кира Клювастова просто наслаждалась завтраком и видом из окна. Нет, она умела готовить что-то несложное, да и к Тане всегда можно было заглянуть – у неё-то всегда есть что-то вкусное, но…

Было в этом что-то такое, для неё особенно приятное – флёр приключения, ощущения себя новой, чуть более свободной, чем вчера. А кроме того… Ну куда деваться от исконной родовой привычки наблюдать за людьми? Все во́роны мира, любого роду-племени, всегда были, есть и будут чрезвычайно любопытны – натура такая, никуда не деться.