Колючка

Как бы да, это реально круто, однако на появлении в доме нормальной еды все плюсы женского пребывания и заканчиваются. Потому что малявка плевать хотела на правила и решила установить свои.

Ванная комната за СУТКИ превратилась в склад баночек, скляночек, тюбиков и пластиковых контейнеров со всякой хренотенью. Полка за зеркалом, в которой максимум что всегда лежало ― презервативы, аптечка и запасное мыло, теперь едва закрывается.

На боковых полках картина не лучше: шампуни, гели для душа, кондиционеры, масло для тела, солевые бомбочки и прочая лабуда оттеснили мой одиноко стоящий в углу бутыль "два в одном".

На до того пустых стеновых крючках теперь болтается фен, об который я уже трижды плечом проехался и плюшевый ядрёно-оранжевый халат с мордой лисы.

В стакане обосновалась ещё одна зубная щётка.

Мда.

Стою на пороге, смотрю на всё это безобразие, с тоской вздыхаю и… закрываю дверь. Типа, не видно ― значит, этого нет. Радует только то, что это временные неудобства.

В остальных частях квартиры, к счастью, дела обстоят немногим лучше, но присутствие постороннего за рекордно короткий срок угадывается теперь, блин, повсюду! Начиная с босоножек в коридоре и заканчивая…

– Мать твою, Саша!!! ― ору на всю квартиру, хватая раскалённую плойку, оставившую почерневшую вмятину на дэспэшной поверхности.

– Что такое? ― вопросительно высовываются из комнаты.

– Ты решила мне квартиру спалить? ― машу перед ней агрегатищем. ― Запаха не чувствуешь?

– Ой, забыла из розетки выключить, ― торопливо забирают плойку, ойкая и дуя на пальцы.

Забыла она! А в следующий раз что забудет выключить? Новокупленный утюг? У неё, кажется, вообще фишка такая: забывать. Свет выключить в туалете. Режим лейки. Морозилку не до конца запереть.

– Далеко намылилась? ― недовольно оглядываю её внешний вид.

Чёрные джинсы и белая кофта с рукавами, открывающая плечи, мало похожа на пижаму. Как и подкрученные белобрысые завитушки смутно напоминают затянутую на сон грядущий гулю.

– В клуб. У меня вроде как свидание.

В клуб. Свидание.

– Какое ещё нахрен свидание?

– Обычное. Я вчера кое с кем познакомилась…

– И каковы шансы, что он не маньяк?

– Не знаю. На вид вроде ничего.

Супер. Сутки в городе и уже на стрелку собралась с первым встречным.

– Раздевайся. Свидание отменяется.

– Это шутка?

– Похоже, что я шучу? Забыла правило: отбой в одиннадцать. А сейчас сколько время? Я подскажу: начало одиннадцатого. Сомневаюсь, что за сорок семь минут получится полноценное свидание, так что переноси его на дневное время.

Горошек недобро щурится.

– Ты издеваешься?

– Нет. Я за тебя отвечаю.

Мне потом что говорить её матери, когда она вернется домой с брюхом? И её, и своей. Обе же с меня три шкуры спустят. За то, что не углядел.

– Ты много на себя берёшь. Я и сама за себя могу ответить.

– Не думаю. Раз уже уши развесила.

Саня начинает злиться, забавно пунцовея пятнами.

– Если ничего не знаешь, просто молчи. Сам-то куда собрался? ― окидывают взглядом меня.

Ну как бы да, я тоже одной ногой на пороге.

– По делам.

Суббота, сезон гонок в самом разгаре. Старт первого заезда через час, но орги уже там, поэтому слегка задерживаюсь. Имею привилегию на правах "учредителя".

– То есть, у тебя могут быть "дела" в это время суток, а у меня нет?

– Именно.

– Двойные стандарты, не находишь?

Возможно. Но где её потом искать?

Требовательно протягиваю ладонь.

– Ключи.

Запасные. Те самые, что я сам ей дал буквально вчера вечером.

– Зачем?

– Чтобы не вздумала улизнуть тайком.

– Я и не собираюсь "тайком". Я уйду в открытую. И не надо строить из себя строгого папочку. Тебе не идёт.

Понеслась езда по кочкам.

– Ключи. А то "папочка" достанет ремень.

– Нет, ― упрямо скрещивают руки на груди.

– Ладно. Сам найду.

Обвожу взглядом коридор, но на видном месте лежат только три моих связки: от хаты, мотоцикла и Хаммера. Зато висит женская сумочка на длинной цепочке.

Саня прослеживает траекторию и кидается наперерез, первой вытаскивая связку.

Вытаскивает и прячет за спину.

– Что за детский сад, малявка? ― уже тоже начинаю злиться.

– Кто бы говорил.

– Ради тебя стараюсь, бестолочь. Спасибо потом ещё скажешь.

– А как же совершение ошибок ради роста личности?

– Ну, если внеплановый перепихон в общественном сортире клуба для тебя ― рост личности, тогда конечно.

– Богатый опыт?

Язва. Пусть и недалеко ушла от истины.

– Ключи.

– Нет.

– Иначе силой заберу.

– Попробуй, ― связку прячут под кофту. В смысле буквально под кофту. Засовывая в лифчик. Спасибо, что он хотя бы сейчас на ней.

Скептически изгибаю бровь, всем видом спрашивая: ты серьёзно?

– Слушай, у меня нет времени с тобой тут забавляться.

– Так и езжай, куда собирался. Но если тебе прям неймётся контролировать каждый мой шаг, можешь, так и быть, взять меня с собой.

О, да. Ей вот прям на сборище сорвиголов, у которых вентили от адреналина срывает, самое место.

Нет уж.

Что клуб, что сходки стритрейсеров ― одна помойка, где хорошеньким юным девочкам совершенно не место. Сожрут и не подавятся, будь она хоть трижды кусачая и с характером.

– Не, не вариант, ― отрицательно качаю головой.

– Не вариант ― это тухнуть в четырёх стенах. Девятнадцать лет тухла под надзором. Как же вы уже не поймёте: я свободы хочу! Дышать хочу, а не отчитываться за каждый шаг.

Нет. Ну это-то как раз понять можно. Сам потому и свалил в крупный курортный город, где можно развернуться. Но блин, опять же ― я парень.

– Значит, поступать надо было куда-нибудь в Сибирское ПТУ. Там и воздух свежей, и родственников в ближайшем радиусе нет.

– Ты мне не родственник.

– Тем более, ― айфон в кармане раздражающе жужжит, оповещая о входящих сообщениях в рабочем чате.

Блин! Мне уже реально надо ехать, а я тут в бирюльки играю.

Игнорируя возмущённый вопль, лезу Горошку в лифчик, отыскивая клад. Для этого приходится, конечно, забраться в самую чашечку: нащупывая то, что нащупывать совсем не стоит.

Что, признаться, слегка обескураживает…

Ладно, неважно. Главное, результат себя окупает. По всем фронтам, так сказать…

Так, всё. Отбой придури.

– Мне понравилось. Как-нибудь повторим, ― хмыкаю, прихватывая ещё и свои связки. Оставляю в ключнице только брелок от тачки. Сегодня поеду на байке, быстрее будет.

– Ты не посмеешь, ― злобно шипят, наблюдая за тем, как я влезаю найки.

– Уверена? Смотри, ― салютую ей на прощание и ухожу, запирая дверь.

На все замки. Для надёжности.

***

Видимо, Горошек обиделась. Потому что с утра долго не выходит из комнаты. Если она вообще там. Хотя сомневаюсь, что у неё хватит мозгов лезть по балконам. Всё-таки восьмой этаж.

Вламываться в как бы свою же, но по факту уже чужую спальню тоже вариант так себе, поэтому, дабы убедиться в том, что никому не взбрело в голову совершать опрометчивых поступков, вежливо стучусь.

Ответа нет.

Ок. Пойдём чуть дальше.

Не в целях вуайеризма, а чисто из беспокойства аккуратно приоткрываю дверь, заглядывая внутрь, а там…

А там будто цыгане всем табором устроили ночлежку. Устроить устроили, а убраться за собой забыли.

Чемодан распотрошён и завален скинутыми сверху тряпками. Шкаф-купе распахнут настежь, выставляя на обозрение хаос. Одежда на полках не сложена ― кручёным пасом закинута, а рукава свитеров дохлыми змейками свисают. Теперь понятно, чего у неё все вещи мятые ― если их так комкать, там и утюг не поможет.

И полки ― не единственное место, где уже образовалась помойка. На подоконнике вывалена свалка из косметики. Под батареей выставлена баррикада обуви, которой что-то как-то дохрена. На полу, рядом с кроватью, валяется незакрытый ноутбук, зарядка, наушники и пачка от чипсов. Одеяло там же, почти целиком свалилось с постели.

Настолько опешиваю от свинарника, в который превратилась стерильная спальня, что с опозданием замечаю то, что искал: торчащие миниатюрные лодыжки. Скольжу по ним выше и…

Смущённо прикрываю дверь.

Ладно, признаю: вламываться без приглашения было не лучшей затеей. Зато теперь точно знаю, что Саня на месте. Просто спит как сурок. Почти в чём мать родила.

Возвращаюсь на кухню, заваривая кофе и доедая рассольник. Прям из кастрюли и не грея. Ночь выдалась насыщенной, времени перекусить не было, так что приехал под утро голодный как медведь после зимовки.

Уже доедаю и домываю посуду, когда слышу позади лёгкие шаги.

– Разбудил громыханием? ― спрашиваю, не оборачиваясь.

– Да нет. Сама встала.

Ставлю кастрюлю на сушилку, стряхиваю капли с рук, выключаю кран, разворачиваюсь на девяносто градусов и… застываю в оцепенении.

– Санёк, ― как поделикатнее выразиться? ― Ничего не забыла?

– Например? ― беззаботно почёсывают одну ногу другой, привставая на цыпочки и доставая из верхней полки банку кофе.

– Например, одеться.

Потому что она не стала особо себя утруждать: в чём спала, в том и вышла: в трусах и тонкой маечке. Единственное, что додумалась накинуть сверху рубашку.

Кстати, мою рубашку.

– Так я одета.

– Нет. Ты раздета.

И я вижу слишком много того, чего видеть мне не стоит.

– На мне больше одежды, чем на тебе, ― резонно замечают с премилейшей улыбочкой. Сама невинность, блин. Была бы, если бы не хитрый взгляд, скользящий по моему телу.

Ладно, аргумент засчитан. Я как приехал ― сразу шмотки в стиральную корзину закинул, но спортивки-то, во всяком случае, не забыл натянуть. В отличие от неё.

А штаны у неё есть. Много. Я видел.

– У меня хотя бы все стратегически важные места прикрыты, ― замечаю.

– Как и у меня, ― беспечно пожимают плечиком, от чего рубашка плавно стекает по нему, падая до локтя.

Ноль стеснения, ноль неловкости.

Что вчера, пока она прыгала на мне. Что сегодня.

Мне кажется, или это открытая провокация?

Пока обмозговываю эту мысль, Саша идёт ещё дальше ― приближается вплотную ко мне, заставляя напрячься. И напрячься, и успеть навоображать, что последует дальше, и даже немного завестись от её внешнего вида…

Капец.

Я хз, откуда это дерьмо в моей башке, но когда, не отрывая от меня взгляда, она тянется вовсе не ко мне, а к сушилке позади, подцепляя недавно помытую кружку, чувствую сосущее под ложечкой разочарован…

Мать твою! Откуда вообще эти тупые мысли?

Я ведь её с рождения знаю. В песочнице с ней ковырялся, куличики лепил. На пруду учил плавать. От издёвок местных придурков защищал. Да, пусть потом наши дорожки разбежались, но она ж мне всю жизнь кем-то вроде младшей сестры была…

И какого тогда хрена, спрашивается, у меня встаёт сейчас на её зад, едва прикрытый кружевами?!!?

Так. Вдох-выдох.

Отворачиваюсь от греха подальше, щедро плеская фильтрованной воды в стакан. Несильно помогает, но хотя бы есть повод на таращиться на неё так явно.

Горошку же всё нипочём. Меланхолично заваривает кофе, перемешивает сахар, будто нарочито медленно облизывает ложечку, прихватывает купленное ею же печенье и, вставив яблоко в зубы, походкой от бедра удаляется к себе.

Она уходит, а я до хруста в костяшках стискиваю столешницу. Размышляя о том, что надо бы принять прохладный душ. Остудиться.

***

Больше обходится без инцидентов. К счастью.

После ванной, в которую всё-таки себя засунул, чтобы вымыть всё лишнее, отрубаюсь до полной отключки. Сказывается недосып.

Когда просыпаюсь, на плите стоят ещё тёплые макароны по флотски, а на столе лежит записка:

"Ключи забрала, ушла гулять. Вернусь, когда вернусь".

Вернусь, когда вернусь. Зашибись.

А когда она вернётся?

Сегодня? Завтра? Послезавтра?

Вот и что мне делать с этой дохера самостоятельной девицей? Продолжать прессовать? Никаких нервов и времени на это не хватит. Закрыть глаза и пустить всё на самотёк? Ага. И потом обтекать, когда польётся ушат говна с обеих сторон.

Блин, и вот оно мне надо?!

Обязательно было втягивать меня в это болото?

Теперь я же по определению буду во всём виноватый. Для Санька ― потому что монстр, для её матери ― разочарованием, потому что недостаточно впрягаюсь.

Треш. Просто треш.

Но макарошки вкусные. Что-что, а готовить Горошек умеет. Видимо, пришлось научиться стряпать, так как тётя Нинель часто работала в две смены, чтобы в одиночку тянуть двоих детей.

Обедаю, собираюсь по звонку, еду на стрелку с Борзым, чтоб кое-что перетереть по "работе", возвращаюсь к закату, а Сани всё нет.

Нет её и когда часовая стрелка переваливает за десять.

И за одиннадцать.

И за полночь.

Лишь к половине третьего в дверном замке поворачивается ключ.

Вытекаю в коридор встречать, что уж делать. Разбор полётов, все дела. Всё строго по методичке.

– Не загулялась, барышня?

Когда понимая, что незаметным её возвращение не остаётся, включается свет ― с удовлетворением отмечаю, что она более чем целая. Не побитая. Одежда на месте. Колготки не порваны. Даже макияж не поплыл.

Уже радует.

– Отстань, а, ― стаскивая с ног босоножки, бурчат недовольно. ― Чего не спится? Сказку на ночь ждёшь?

– А ты ремня, по всей видимости.

– Рискни. Сниму побои и заяву в ментовку напишу.

Ля, какие мы дерзкие.

– Как свидание?

– Превосходно. Нашла работу.

Эээ…

– Не улавливаю взаимосвязи.

– А я не говорила, какое это было свидание. Романтическое или деловое.

Оу. С лёгким угрызением совести чешу пальцем затылок. А хотя…

Нет. Угрызений нет. Потому что дело явно мутное.

Кто намыливается на собеседование на ночь глядя? Даже проститутки днём все свои бюрократические вопросы решают.

– И что за работа?

– Меня устраивает. А вот тебе не понравится.

Начало что надо.

– Почему?

– Потому что.

– Эй, Санёк. Давай-ка без вот этих твоих выкрутасов. Карты на стол.

– Александра.

Аааа.

– Слушай, Александра. Не буди зверя. У него и так проблемы с менталкой.

– Так пусть займётся йогой. Говорят, медитация успокаивает.

Вот же… колючка.

– Саша, что за работа?

– Александра, ― хлопают дверью моей, блин, комнаты. Не забыв на прощание ребячески высунуть язык.

Не, ну точно за ремень браться придётся.

Глава третья. Девочки-зажигалки

POV ГОРОШЕК

Новый город ― это стресс.

Новое учебное заведение ― это стресс.

Новый круг общения ― это стресс.

Новая работа ― это, ёмаё, всё тот же стресс.

И это если по отдельности. А когда всё наваливается скопом? Тогда получается уже не стресс, а какое-то уничтожающее нервные клетки мегакомбо.

Но это если смотреть на всё с позиции пессимизма. Что на самом деле, занятие эмоционально выматывающее и априори неверное. Поэтому лучше обыграть ситуацию иначе:

Новый город ― это в первую очередь, свобода и новые возможности.

А насколько здесь красиво!

Пляжи, море, набережная. Куча развлекух и ещё больше классных мест, куда можно съездить. Курортная столица, где облагорожено, уютно и созданы все условия для жизни.

Это не наша задрипанная глубинка, где среди перекосившихся заборов единственным сборным пунктом для проведения досуга является обшарпанное ДК, а до магазина надо ехать на велосипеде.

Разумеется, я хотела и старалась поступить где-нибудь здесь, ближе к центру. А не в Сибири, как съехидничал Даня.

Что делать в Сибири? Какие там перспективы? Такие же, как дома? Вот уж спасибо.

Далее.

Новый колледж ― тут тоже оказалось всё многим лучше, нежели ожидалось. Первые дни показали, что творческие люди ― персоны с придурью, но придурь эта перекликается с моей.

Так что с одногруппниками коннект вроде как медленно налаживается. Хотя, конечно, осторожность и отстранённость в общении присутствует. Пока мы только друг к другу присматриваемся.

Ну и новая работа…

Да, здесь поджилки трясутся, потому что такого опыта за мной ещё не водилось, однако энтузиазм и азарт пересиливают опаску перед неизвестным. И даже страх перед неминуемыми последствиями, когда Шмелёв узнает: куда именно я устроилась.

Собственно, ещё один головняк ― Даниил Шмелёв.

Моя первая сильная влюблённость.

Боже, как я сходила от него с ума! Тогда он уже казался мне таким взрослым, таким притягательным…

Самым красивым парнем на районе, вокруг которого девчонки не просто вились толпами, а вены себе публично резали, желая привлечь его внимание. Я до этого не скатывалась, конечно, мозгов хватило, но поплыла так же, как и многие.

Правда наткнулась на глухую стену.

Совершеннолетий, с другими интересами, Даня естественно на меня, очкастую и несуразную, внимания не обращал. Для него я была кем угодно: малявкой, друганом, не единокровной младшей сеструхой, но только не девушкой.

С учётом того, что у меня тогда даже грудь толком ещё расти не начала, неудивительно. Она, конечно, и сейчас решила объявить мне бойкот, однако оглядываясь назад и вспоминая ту, какой я была, очень странно, что Шмелёв меня в принципе не стеснялся. Потому что звание серой моли было закреплено за мной негласно.

Сеструха, блин. Ага, как же.

Чушь всё это. Да он терпел меня рядом только потому, что наши мамы близко общались, а я была навязчивой прилипалой.

Годы показали, что никакими братскими чувствами там и не пахло ― "сестёр" не вычёркивают из жизни, едва удаётся сбежать в большой город. Их поздравляют хотя бы на день рождения. Хотя бы задрипанной клишированной картиной из интернета.

Когда Даня только уехал, полностью вырезавшись из моей вселенной, было больно. Но не зря говорят ― время лечит. Хотя, если честно, не столько оно лечит, сколько приглушает обиду. Помогает принять поменявшиеся условия и свыкнуться к ними, но не более.

И я правда думала, что меня отпустило!

Держалась особняком ровно до того момента, пока поезд не тормознул на станции. Была уверена, что его предупредили и меня встретят на перроне, где я такая, красивая и независимая, вывалюсь из вагона, но…

Но увы.

Возможность эффектно появиться с треском провалилась. Пришлось топтаться на его пороге, как последней попрошайке, клянча: "Дай попить, а то есть так хочется, что переночевать негде".

Позорнее не придумаешь.

Особенно если учесть, что я-то была уверена в том, что о моём приезде не только знают, но и СОГЛАСИЛИСЬ приютить меня. Как заверила мама.

А тут явилась, видите ли. Не сотрёшь.

Блин! Его лицо надо было просто видеть. Там же такая шоковая прострация светила, будто он привидение увидел.

Хуже этого только то, что от одного взгляда на Шмелёва меня саму снова накрыло знакомое цунами, потому что он стал ещё…

Ну, это словами не описать.

Высокий, широкоплечий, кареглазый блондин. В потрясающей физической форме. С собственной квартирой в элитном районе, окна которого выходят на море. При деньгах.

Кто бы мог подумать, что местный раздолбай и шпана, доводивший учителей до ручки, превратился в тот самый тип парней, которых мы видим исключительно по телеку, пускаем на них слюни и упорно не понимаем: да где таких красавчиков в реальности-то встретить??

А вот тут! Вот он! Всего-то и надо, что руку протянуть, только есть ли толк? Ведь его отношение ко мне ни на грамм не изменилось и тут уж никакой апгрейд не поможет.

Мои же чувства…

Да неважно, что с ними. Сейчас вообще о другом думать надо. Например, о "сценическом костюме", который мне вручили. И который мне, кхм, придётся надеть.

Знаете, что он из себя представляет?

Эээ… Как бы описать…

Видели современный вариант женской портупеи? Ну той, которая суперсекс на всё тело? С кучей всяких ремешков. Только есть грубые кожаные, уходящие в дебри извращённого БДСМ, а есть мягкие, тканевые. Очень приятные наощупь.

Вот у меня последние. Кислотно-жёлтые.

Собственно, всё. На этом укомплектование закончено. Остальное оставили за мной: найти чёрный низ. Такой, в котором я буду выглядеть соблазнительно, но при этом не шлюхой на выгуле.

И туфли.

Надо отыскать удобные туфли на устойчивой платформе с каблуком. В идеале подошла бы обувь для стриппластики, но на неё, опять же, нужны деньги, так что пока возьму любимые босоножки на высоком подъёме. Они как раз чёрные и с похожим плетением.

Вообще, как я поняла: там в принципе топят за стилистику. То есть девочки не просто надевают что хотят, а соблюдают общую недельную "тему" и цветовую гамму.

Да и в целом у них вроде как сто-олько движухи разной вечно происходит, что мне заочно становится и жутко интересно, и дико стрёмно одновременно.

Ой, мама. На что я только подвязываюсь?

Вопрос риторический, если что. Маме знать не обязательно…

***

Откровенно говоря, мне прям конкретно подфартило попасть в этот клуб-бар. Он находится на набережной, в самом центре ночной жизни города, и по отзывам, а я тщательно промониторила данный момент, пользуется большим спросом.

Вообще, изначально, когда я бродила и спрашивала во всех местных забегаловках, работающих допоздна, про вакансии, упор шёл на что-то более… нейтральное. Типа официантки.

Но получилось слегка не так.

― Эй, Мэрилин Монро, что ищешь? ― заметил меня курящий возле входа бородатый парень. Массивный такой, в теле. Но несмотря на байкерскую грузность и излишнюю обросшесть, весьма приятный на вид. Не отталкивающий.

― Работаете здесь?

Это было как-то очевидно. Выбежавшего в перерыв сотрудника легко определить даже без именного бейджика.

― Ага.

― Вам официантки не требуются?

― Требуется. Валя замуж недавно вышла, ищем замену. Только у нас официантки-танцовщицы. Два в одном.

― Танцовщицы ― в смысле, стриптизёрши?

Мне кивают на огромное название заведения.

― Ты там видишь где-нибудь приписку "стрип".

― Нет.

Только "Cafe. Dancing. Karaoke".

― Значит, танцовщицы ― в смысле, танцовщицы. Девочки гоу-гоу для подогрева посетителей, которые в перерывах носят напитки.

Ооо…

― И с кем можно обсудить возможность собеседования?

Каким взглядом меня окинули: рентгеновским. Залезая под одежду и без стеснения высматривая "входные данные".

― На внешку ничего. Зайдёшь публике. А танцевать умеешь?

― Умею.

― Уровня: мы все шальные императрицы, если под градусом?

― Нет, ― без разогрева делаю растяжку, задирая ногу до головы. Благо тянущиеся легинсы позволили. ― Уровня ― не разочаруетесь.

Парень довольно усмехнулся.

― Приходи завтра. Часов в одиннадцать. Посмотрим тебя.

― Договорились.

Ага. Договорились, но в назначенный час я не пришла, потому что Даня меня запер. Я уж думала, всё ― полный пролёт. Контактами-то мы никакими не обменялись, а номер телефона, взятый в сети, не отвечал.

Прибежала на следующую ночь с повинной, придумала сто пятьсот отмазок, состроила жалобные глазки и мне всё-таки дали возможность. Правда, предварительно почти раздели, чтобы оценить "товарный вид".

А вот смотреть физические способности не стали, аргументируя тем, что увидят, на что я гожусь уже в деле. Более того, тонко дали понять, что смазливому личику огрехи по большей части прощаются. Главное, улыбаться побольше и кокетничать с посетителями, чтоб те оставались довольны.

В общем, объяснили вкратце принцип работы, озвучили ставку за выход, график, обязанности и, получив согласие, вручили портупею, велев приходить в следующую пятницу к восьми вечера. На стажировочный день.

И вот я пришла. Предварительно свалив из дома пораньше, пока Даня отсутствовал. Не знаю, как дальше мы будем решать этот момент, потому что такая игра в догонялки ничем хорошим точно не закончится, но чем лишний раз слушать нотации, лучше избежать их вовсе.

Стою перед красивым двухэтажным заданием, подсвеченным синим неоном и украшенным гирляндами. Со стороны дороги видно лишь фасад с привлекающими внимание вывесками, а вот главный вход за углом: с летней верандой, укрытой от дождей деревянным навесом и драпированной тканевыми шторами.

Что снаружи, за уличными столиками, что внутри ни одного посетителя. Правильно. Открытие только через час, пока же пустившая меня уборщица намывает полы большого зала, а Влас, тот самый недобайкер, подготавливает рабочее место: прибирает барную зону и проверяет запасы алкоголя в стеклянной нише.