Ведьма и бог

– Хочешь мне что-то сказать?

Понимаю, что смотрю на него сквозь призму его вредной привычки.

– Вы нервничаете, более того, вы боитесь нас.

Его прямые губы изгибаются в холодной улыбке. Чтобы ее увидеть, нужно сосредоточиться на них.

– Я курю, чтобы сдержаться посреди ведьминского сборища. Поверь, никто не хочет увидеть, на что я способен.

Хриплая угроза в его голосе убеждает в этом. Проклятье, в какое безумие я ввязалась! Как мы вообще до этого дошли?

– Почему выбор пал на меня? – спрашиваю, решив понять ход его мыслей. – Потому что я безобидная? Это единственная причина?

Решаюсь поднять на него глаза, и его отстраненный взгляд снова захватывает меня. Делаю шаг в сторону, морщась от боли, когда чувствую, как напрягаются руки и ноги. Аура Деймоса, захватив меня, не отпускает.

– Со временем привыкнешь.

– К окружающей вас ауре ужаса?

– Чем больше времени проведешь со мной, тем меньше будешь ее чувствовать.

Я очень этому рада, даже если это означает провести рядом с ним много времени.

– Вы сейчас не такой жуткий, каким были в облике пса, – бормочу я, и он озадаченно склоняет голову набок.

– Вот почему ты меня тогда погладила.

Распахиваю глаза, сбитая с толку его заявлением. Если до этого момента чувствовала себя заторможенной, то теперь вспышка смущения охватила живот и лицо.

Отрицать! Все отрицать! Он не должен неправильно трактовать!

– Нет, нет, нет! Я всего лишь почесала вас за ухом!

– Трижды.

Чувствую, как стремительно краснею.

– Дважды! Третий раз был чистой случайностью!

– Как ты это назвала? «Ласка»?

Машу указательным пальцем перед собой в поисках подходящего ответа, но ничего не приходит на ум. Клянусь Гекатой, я действительно это сказала!

– В тот момент я не знала, кто вы, – обвиняю его, находясь на пике смущения.

Скрещиваю руки, решив принять возмущенную позу. Это действительно передается по наследству. Зевс превратился в быка, чтобы похитить Европу, и в орла, чтобы украсть Ганимеда. Будущий супруг тоже может оказаться извращенцем… Например, курильщиком, который превращается в пса, чтобы приставать к девушкам по ночам… О, Геката!

Бросив на него подозрительный взгляд, замечаю, что он позволяет себе смотреть на меня с властным видом.

– Я не хочу, чтобы моя невеста обнималась с кем попало.

– Я не обнимаюсь с кем попало, – парирую я.

Только с сестрами, мамой, иногда с тетей Зельдой, друзьями в кампусе, особенно с Мадлен и Рейчел, лесными нимфами, когда их вижу, животными, которые кажутся милыми, и несколькими деревьями, о которых забочусь. Ладно, ладно. Я много кого обнимаю. Но дело не в этом! Качаю головой, чтобы прийти в себя.

– Вы не имеете права что-либо мне запрещать.

Деймос издает низкий, гортанный рык, который не очень-то успокаивает и заставляет тело дрожать.

– Я могла потребовать в мужья другого бога!

Кажется, я очень близка к тому, чтобы взять лопату и начать копать себе могилу.

– Правда? – высокомерно спрашивает он. – И кого?

– Гермеса, – первый, кто пришел на ум.

Я все глубже и глубже себя закапываю. Но делаю это с пафосом!

– Гермес! – решительно зовет Деймос, заставляя листву вокруг нас взметнуться.

Рядом с ним, как по волшебству, появляется Гермес, отчего вздрагиваю. Не знаю, смогу ли привыкнуть к подобным вещам.

– Деймос?

– Моя невеста хочет выйти за тебя замуж.

Недоуменное выражение лица бога-посланника приводит в смущение.

– О… – говорит он, потирая затылок. – Польщен, но я не сын Геры, а идея брака исходила от нее. Нужен бог из ее рода.

Жалко киваю, бормоча «да, да, конечно». Если этот осел хотел поставить меня на место, ему удалось.

– Деймос – один из наследников хозяев Олимпа. Он что-то вроде принца, если переводить на человеческий эквивалент.

– Я поняла, – наконец перебиваю его. – Спасибо.

Гермес снова улыбается.

– Ну что ж. Тогда я вас покину.

И он исчезает. Должна признаться, что сейчас с удовольствием выпила бы джин Зельды. Прямо из бутылки.

– Я хотел сообщить, что на следующей неделе навещу тебя, – продолжает Деймос как ни в чем не бывало.

Чувствую, его бесстрастие когда-нибудь сведет меня с ума. Испытывает ли он вообще эмоции? Кажется, он только и делает, что сдерживает ужасающую ауру. Одна мысль о том, что он будет гулять со мной по университетскому городку, заранее пугает. Как я представлю Деймоса друзьям? Просто невзначай упомяну о браке?

– Зачем? – спрашиваю, когда на меня обрушивается поток новых вопросов.

– Хочу изучить твою жизнь и привычки. Сегодня у меня было мало времени.

«Изучить»? Что он имеет в виду?

Деймос бросает окурок на землю и проводит рукой по светлым волосам жестом настолько естественным, что это поражает. Он, кажущийся неподвижным, застывшим в постоянном напряжении, вдруг делает что-то безобидное, но обнадеживающее. Множество мелких деталей привлекают мое внимание: прядь волос, упавшая на лоб, маленькая ямочка на левой щеке, расстегнутая пуговица на рубашке, песочно-белый тон кожи, с каждым ударом сердца подрагивающей золотом… Завораживающая красота Деймоса ошеломляет. Он пугает, но одновременно излучает странное очарование. Он весь одно сплошное противоречие.

– До скорой встречи, – говорит он, отворачиваясь и выводя меня из размышлений.

– Подождите!

Он останавливается и через плечо бросает на меня взгляд голубого глаза.

– Почему выбор пал на меня?

Ответ следует не сразу. Надеюсь, я не просто стратегический выбор, но в то же время не стоит ожидать другого ответа. Ведь я тоже согласилась, только чтобы помочь семье и защитить сестру. Но Деймос сам выбрал меня. Зевс, похоже, не знал об этом, да и не был заинтересован. Мое сердце замирает, когда слышу ответ.

– Потому что ты девственница, чего нельзя сказать о твоих сестрах. Постарайся сохранить невинность до свадьбы.

– Ч-что?

– До скорой встречи, Элла-я-не-просто-ведьма-без-дара.

Он уходит, оставив меня ошеломленной заявлением.

Ублюдок!

Глава 4

Проходит неделя, а Деймос так и не появился. Сегодня пятница, и я уже несколько дней в напряжении ожидания панической атаки при его приближении. Может, он передумал? Не знаю, что такого интересного он может узнать обо мне, следуя за мной по кампусу Спрингфолла. Не могу представить Деймоса, наследника Зевса, главу службы безопасности богов на Земле, сидящим в аудитории и слушающим двухчасовую лекцию. Тем не менее эта мысль вызывает улыбку, которая быстро исчезает.

После объявления о моей помолвке с Ужасным – как его прозвала община – у меня были напряженные выходные, во время которых мама и сестры умоляли меня отказаться. Но проводницы убедили их принять ситуацию и поклясться, что они прекратят подвергать сомнению мой выбор. Проводницы обо всем позаботились. По их словам, мне лишь остается ждать рокового дня.

Мадлен придерживает для меня дверь лекционного зала, и мы идем по длинным коридорам университета в сторону кафе. Наблюдаю за однокурсниками и вздрагиваю каждый раз, когда вижу кого-то высокого и светловолосого.

– Элла, ты в порядке? – спрашивает Мадлен. – Уже несколько дней выглядишь встревоженной.

«Я обручена с богом, который третирует меня», – услышав такое, она тут же вызвала бы кампусного врача. Но сейчас у меня нет выбора, я должна что-то ответить. Что угодно, только не правду. Я, которая раньше чувствовала себя ближе к обычным людям, чем к общине, должна наконец отдалиться от них. Цирцея Великая и Медея Юная ясно дали понять, что я не должна ничего раскрывать за пределами круга.

Мы останавливаемся у стойки кафе, чтобы, как обычно, заказать капучино.

– На днях я, скорее всего, уеду ненадолго в Нью-Йорк.

– Правда?

– У меня там дальние родственники, и я уже уведомила деканат, они согласились разрешить посещать занятия онлайн.

Подруга хватает стакан и замирает.

– Подожди, ты хочешь сказать, что уезжаешь?

По правде говоря, понятия не имею. Оказывается, Деймос живет в Нью-Йорке. Не могу понять, чего он от меня хочет и позволят ли мне боги немного свободы… Я сказала проводницам, что хочу продолжить обучение, но их совсем не интересуют человеческие занятия, сомневаюсь, что они проявят к ним хоть какой-то интерес.

– Скорее всего, на несколько недель.

Мой ответ наполовину успокаивает Мадлен.

– Хорошо, тогда тебе будет что рассказать, когда вернешься, – говорит она с улыбкой.

Киваю с замирающим сердцем. Беру стаканчик, и мы выходим из кафе.

– После возвращения мне, вероятно, понадобится твоя помощь с некоторыми предметами.

Мы замедляем шаг, и Мадлен обнимает меня за плечи.

– Можешь на меня рассчитывать.

Все-таки мне не нужно сжигать мосты! И поскольку у меня остался наболевший вопрос, который не могу обсудить с сестрами, адресую его Мадлен. Я собираюсь выйти замуж, хозяйкой церемонии будет Гера, все боги приглашены и собираются прийти на Поляну, мы должны будем неукоснительно следовать олимпийским традициям… Но единственное, что занимает мысли, – брачная ночь.

– Мэд, можно задать личный вопрос?

– Конечно.

Отлично, мне всего лишь нужна уверенность. Мадлен, вероятно, не сможет рассказать, каково это – переспать с незнакомцем. Но, возможно, сама того не осознавая, даст пару советов.

– Каким был твой первый раз?

На ее щеках проступает румянец. Она явно не могла ожидать такого.

– Хм, напряженным. И очень волнительным.

Ее ответ кажется парадоксальным, но предсказуемым.

– Почему ты была напряжена? Ты была не с тем человеком?

– Нет, с тем. Напряжение было, в основном, потому что… ты открываешь себя партнеру. Нужно уметь отпустить себя и довериться другому человеку. Понимаешь?

Живот завязывается в узел. Как я могу доверять такому, как Деймос?

– Почему ты спрашиваешь? Кого-то встретила? – смеется Мадлен, тыча меня под ребра.

Ворчу, прежде чем сформулировать четкий ответ:

– Возможно. Но сейчас не знаю, что и думать.

– Он горячий?

– Горячий, самодовольный, претенциозный, с огромным эго и такой высокомерный, каким только можно быть!

Когда заканчиваю язвительный портрет, замечаю, что Мадлен опустила глаза и смотрит на что-то рядом со мной. Прослеживаю ее взгляд и удивляюсь: Деймос в образе пса сидит у моих ног и смотрит на меня с тошнотворным осуждением!

– Откуда этот пес взялся? Кажется, он знает тебя.

Конечно же, в самое подходящее время Деймос явился в этом облике.

– Он бродячий, я уже встречала его.

Мадлен наклоняется и протягивает руку, но я останавливаю ее:

– Не стоит, он не любит, когда к нему прикасаются.

– Ты уверена, что он не опасен? Тебе не кажется, что он очень похож на волка?

– Он помесь. Но мухи не обидит, не так ли?

Неловко глажу пса по голове, чтобы удержаться от желания обнять. Ведь помимо того, что этот волкособ – одно из обличий бога ужаса, у него очень мягкая и привлекательная шерсть.

Деймос рычит, его взгляд не теряет суровости.

– Как скажешь, – соглашается недоумевающая Мадлен. – Ну что ж, встретимся на вечеринке?

– Мне как раз пора принять душ и сделать пару-тройку дел.

– Не забудь имбирное пиво твоей мамы!

– Не забуду!

Мадлен уходит, оставляя меня с Деймосом.

Как всегда по пятницам, к концу дня кампус опустел. Я разворачиваюсь, чтобы пойти в комнату, пес следует за мной. «Изучить» мою жизнь не разговаривая со мной – таков, полагаю, план Деймоса. Открываю дверь в общежитие, он проходит за мной. Надеюсь, нас никто не заметит, кажется, содержать здесь животных запрещено. Ускоряю шаг, добираюсь до нужного этажа, вхожу и быстро закрываю за собой дверь, прежде чем выдохнуть.

Деймос принимает первоначальное обличие. Ах. Может быть, этому идиоту наконец есть что сказать. Было бы неплохо, ведь мне как раз есть что.

– Спасибо, что не подслушиваете личные разговоры.

Он прячет руки в карманы серого пиджака в горошек, который выгодно подчеркивает божественное тело. Сжимаю пальцы в кулаки, прежде чем встретить его взгляд, от которого вздрагиваю. Ничто в его лице не выдает того, как он воспринял то, что я сказала о нем. Может, ему все равно.

– Интересуешься, как может пройти брачная ночь?

– Вы всегда такой деликатный? – бормочу, раздраженная бестактностью.

– Не думаю, что ты была деликатной, когда меня описывала.

Борясь с чувством ужаса, которое он внушает, заставляю себя посмотреть ему в глаза – хотя бы для того, чтобы доказать, что не собираюсь молчать или преклоняться перед ним. Я не согласна с его мнением обо мне как о «безобидной девственнице».

– Хотите возразить?

Он пожимает плечами.

– Твое мнение обо мне все равно не изменить.

Это настолько сбивает с толку, что не знаю, как ответить.

В разгар тишины, когда размышляю о тысячах подобных пауз, ожидающих нас в будущем, между нами появляется маленькая, из золотого и серебряного металла, механическая сова, парящая в воздухе с неожиданной грацией.

– Что это?

– Афина предупреждает, что будет сопровождать нас.

Неужели эта маленькая сова сможет помешать бессмертному богу вести себя как извращенец? А я думала, что Афина – воплощение мудрости.

– Ладно, – вздыхаю, смирившись с присутствием Деймоса. – Но вы могли выбрать другой день, сегодня я занята.

– Я пойду с тобой.

– Не хочу, чтобы вы наводили ужас на моих друзей.

– А я не собираюсь с ними знакомиться. Буду следовать за тобой в обличье пса. Понаблюдаю за твоей жизнью.

За несколько дней я успела забыть о напряжении в его голосе. Он неподвижно стоит передо мной, но я ощущаю бурю, которую он прячет глубоко внутри. Что произойдет, если он выпустит ее?

– Вы сейчас не курите?

– Здесь мне не угрожает сотня ведьм…

– Да, знаю, я безобидна, – обиженно прерываю его.

Невыносимый, бесчувственный бог! Бросаю пустой стакан в мусорное ведро, снимаю верхнюю одежду и направляюсь в ванную.

– Я собираюсь принять душ, чувствуйте себя как дома. Но не трогайте Норберта.

– Кого?

– Фикус. Он мне дорог.

Деймос бросает недоуменный взгляд на растение, и я пользуюсь возможностью, чтобы запереться в ванной. Хожу кругами, хотя не следует этого делать. Раздеваюсь и позволяю воде успокоить мысли. Я должна сосредоточиться на хорошем, иначе негатив победит, а я прекрасно знаю, сколько вреда он может принести. Тепло ласково окутывает. Прогулка с Деймосом в обличье пса будет забавной. Он не будет со мной разговаривать, и мне не придется терпеть его ворчание.

Как только выключаю воду и завязываю полотенце на груди, осознаю, что, возможно, слишком спешно заперлась в ванной. Я должна была взять с собой наряд на вечер. Ладно, я уже не так сильно смущаюсь. Выхожу из ванной, готовая краснеть.

Деймос склонился над столом, рассматривая фотографии, которые висят на стене. Возможно, он действительно хочет получше узнать меня. В конце концов, в его характере быть холодным, жестким и слишком прямолинейным. Я должна воспользоваться возможностью узнать о нем больше.

– На что смотрите?

Он снимает одну из фотографий и протягивает ее.

– Ты пьяна на этой?

Лицо заливает румянец. А он умеет указывать на постыдные вещи!

– Это был мой день рождения, – ворчу я.

– Я думал, людям не разрешено пить до двадцати одного. Тебе ведь только двадцать, не так ли?

Сердце начинает колотиться от досады. Выхватываю фотографию и возвращаю на место.

– Это никому не причиняет вреда. Сколько вам лет, чтобы так думать?

Он молчит несколько секунд, пока я смотрю на него, скрестив руки.

– Три тысячи четыреста двадцать три. Какое отношение это имеет к моему образу мыслей?

Замираю, пораженная цифрой. У нас очень маленькая разница в возрасте… Всего-то три тысячи четыреста с копейками лет!

– Никакое, – наконец отвечаю я.

Пытаюсь определить возраст Деймоса: на вид ему около тридцати. Он, в свою очередь, разглядывает меня с ног до головы.

Этот хам что, пялится на меня?

В этот момент маленькая сова хлопает крыльями и вдвое увеличивается. Отшатываюсь, когда она принимает человеческий облик, сохранив металлический отлив. Женская фигура в длинном нагруднике, на голове старинный шлем, на плечах шкура, внезапно вытягивает перед собой копье. Заостренный конец утыкается в шею Деймоса, который не сдвинулся ни на сантиметр.

Прижимаю руки ко рту, чтобы не закричать.

– Вижу у тебя нечистые помыслы, племянник.

– У меня никогда не было нечистых помыслов, Афина, – отвечает Деймос с вызывающей ухмылкой.

– Ты знаешь, что от меня ничего не скрыть, – предупреждает она, касаясь лезвием кожи.

– Знаю, – бесстрастно подтверждает он.

Затем Афина вонзает наконечник копья в землю, вызывая легкую вибрацию под ногами, поворачивает ко мне гладкое, сияющее золотом лицо с двумя серебряными шарами без зрачков на месте глаз и отсутствующим ртом. Это одновременно пугающее и завораживающее зрелище.

– У нас не было возможности познакомиться, я тетя Деймоса, Афина. Или, по крайней мере, проекция. На самом деле меня здесь, с вами, нет. Как только сова обнаруживает что-то нежелательное, она предупреждает меня, и я вмешиваюсь. Этот юноша хорошо воспитан, но рос под влиянием Зевса и Афродиты, так что ни в чем нельзя быть уверенной.

Деймос закатывает глаза, отчего хочется рассмеяться. Прикусываю губу, чтобы сдержаться. Такая реакция заставляет чувствовать себя лучше.

– Рада знакомству.

Невыразительному лицу богини удается передать сочувствие.

– Мы рады тебе. Я и Гера приложили много сил ради союза. Не для того, чтобы кое-кто все испортил.

Никакого секса до брака, понятно. В любом случае с этим я не тороплюсь.

– Ты оскорбляешь меня, Афина.

Она бросает на Деймоса косой взгляд.

– Переживешь.

Меня удивляет, что тон разговора отражает их отношения. Гораздо больше, чем фигура Афины, которая снова уменьшается, превращаясь в маленькую сову с хлопающими крыльями. Деймос поворачивается ко мне спиной.

– Одевайся, тебе не стоит меня бояться. Я не такой, как братья.

Сколько у него братьев? Нужно познакомиться с его семьей. Я знаю историю Ареса и Афродиты, любовников, застигнутых Гефестом, первым мужем богини. Но ничего не слышала о детях. Ну, почти ничего. Эрос – самый известный из них. Думала, он единственный, пока Медея Юная не упомянула Фобоса.

Открываю шкаф, надеваю розовый топ с цветочным рисунком и бордовые облегающие брюки.

– Твои братья будут на свадьбе?

– Не все, – вздыхает Деймос, словно ему не очень хочется об этом говорить.

Избегаю сообщать, что с нетерпением жду встречи с ними. Мне очень любопытно встретиться с Эросом.

– Двенадцать будут присутствовать, – добавляет он.

– Двенадцать?

– Двенадцать самых могущественных богов.

– Их имена трудно запомнить, как имена семи гномов? – смеюсь, зашнуровывая ботинки.

– Кто такие семь гномов?

Ах да, он же бог.

– Чихун, Ворчун, Весельчак, Умник, Скромник, Простачок и… черт, все время забываю последнего.

– Зевс, Гера, Аид, Посейдон, Афродита, Арес, Гермес, Гефест, Афина, Аполлон, Артемида и Дионис. Если забудешь имя одного из них, пусть это будет Дионис.

– Почему?

– Потому что он восхищался Гекатой.

Не думаю, что это отрицательная черта. Одно можно сказать точно: Деймос не любит Диониса. Что делает бога вина еще более интересным. Хватаю пальто, шарф, сумку с бутылками имбирного пива и подхожу к Деймосу, чтобы добраться до Норберта, который стоит на подоконнике. Деймос вежливо отходит в сторону, позволяя полить фикус.

– Ну вот, я готова, можем идти.

Деймос тут же превращается в пса и следует за мной. Сова становится еще меньше и садится мне на плечо. Запираю дверь, и мы снова оказываемся в парке кампуса.

– О, вспомнила! Последнего гнома зовут Соня.

Музыка и басовые вибрации окутывают нас, как только мы входим в дом братства «Альфа-Омега» на территории кампуса. Зал заполнен студентами, которые пьют и танцуют в бешеном темпе, часть людей в комнатах отдыха, где мебель придвинута к стенам. Члены братства даже вложились в прожекторы, которые окрашивают интерьер в красный и розовый. На вершине главной лестницы сидит диджей с поднятой рукой перед пультом, кажется, будто она погружена в музыку. Должна сказать, что атмосфера заставляет дрожать от возбуждения!

Сова Афины подлетает и садится на стеклянный шкаф, в котором выставлены трофеи «Альфы-Омеги». Она словно камера наблюдения, которую никто не замечает. Бросаю пальто и шарф на кучу одежды у входа и вижу друзей в углу, возле бара.

– Элла! – восклицает Рейчел, когда с трудом пробираюсь к ним.

На самом деле немного странная атмосфера для раннего вечера. Обычно все начинают активно танцевать только часов в десять.

– Эй! – машу рукой, держа две бутылки имбирного пива и пакет с солеными пирожками, которые специально купила в городе.

Мои подношения вызывают восторженные аплодисменты. Все любят имбирное пиво моей мамы… особенно если его смешать с водкой и лимоном.

– Он за тобой пришел? – замечает Мадлен, указывая на Деймоса.

– Да, он не может без меня, – отвечаю с легким вздохом.

Честно говоря, не понимаю, почему Деймос настоял на том, чтобы сопровождать меня. В моих планах на день нет ничего интересного: вернуть книгу в библиотеку, поехать на автобусе в центр города, купить пирожки, поболтать с забавным пекарем, предложить кофе и сэндвич Бернардо, который просит милостыню перед магазином, снова сесть на автобус и доехать до места вечеринки. Очень за-х-ва-ты-ва-ю-ще.

– Мэд сказала, что ты встретила какого-то парня? – Рэйчел нетерпеливо хлопает в ладоши в ожидании подробностей.

Группа, состоящая из Рейчел и Мадлен, а также нескольких однокурсников, не спускает с меня глаз. Я бы хотела поговорить об этом, но поскольку этот «парень» стоит у моих ног, навострив уши, меня передергивает.

– Да, у него блестящая шерсть и яркие глаза, – провожу рукой по голове пса. Помимо смеха и удивления, вижу, как Мэд что-то шепчет на ухо Рейчел, вероятно, что я не готова говорить об этом.

– Серьезный соперник, – комментирует голос рядом со мной.

Джонасу достаточно подмигнуть и улыбнуться, чтобы завладеть моим вниманием. Он довольно симпатичный, с каштановыми волосами и квадратной челюстью, активный член братства, умный и амбициозный, а еще постоянно со мной флиртует. Он второй парень, которого я поцеловала в своей жизни и до сих пор иногда целую в конце вечеринок. Мы никогда не заходили дальше. Даже не решились пойти на первое свидание. Я не знаю, чем мы занимаемся вместе, кроме как наслаждаемся моментом.

Только теперь осознаю, что с момента помолвки флирт запрещен. Замечаю, как сова свысока смотрит на нас. А ведь Афина может злиться не только на Деймоса, но и на меня. Нервно запускаю пальцы в распущенные волосы.

– Он говорит меньше, чем ты, – отвечаю, немного смущенная.

О, Геката, я не могу ставить под сомнение союз богов и ведьм из-за интрижки!

– Уверена, что он не опасен?

Деймос, ощетинившись, смотрит на него с угрозой, которую друг явно ощутил. Я приседаю рядом с Деймосом.

– Нет, смотри.

Мои пальцы погружаются в мягкий мех.

– Не поймите меня неправильно, – шепчу я. – Я просто чешу за ухом.

Деймос ворчит в ответ.

Джонас тоже опускается на корточки и хочет протянуть руку, но пес встает и показывает клыки. Предостерегающе отталкиваю руку Джонаса.

– Не стоит, он не любит общаться с незнакомыми людьми. В прошлом к нему… э-э… не очень хорошо относились.

– Ох, бедняжка, – жалеет Джонас.

Должно быть, неслыханно, чтобы такое замечание делали по отношению к богу. Особенно такому гордому, как бог ужаса.

– Не удивлен, что ты взяла его к себе. У тебя золотое сердце.

О, Геката, если бы он только знал! Но мне приятно от сказанного, и я сильно краснею.

– Думаю, это звучит как повод выпить.

Джонас кивает и выпрямляется.

– Пиво?

– Пиво!

Джонас уходит.

– Вы здесь только для того, чтобы наблюдать, – напоминаю Деймосу шепотом. – Не ведите себя так, это смешно.

Деймос, кажется, даже не слушает меня. Он наблюдает за толпой, шевеля ушами. Этот пес безнадежен. Встаю и принимаю бокал, который протягивает Джонас. Мы присоединяемся к обсуждению группы, и я решаю сделать все возможное, чтобы забыть о присутствии Деймоса.

После первого бокала пива никто не может устоять перед всеобщим энтузиазмом и музыкой. Ее ритм словно совпадает с ритмом сердца и легких. Все кажется синхронизированным, побуждая танцевать. Мадлен и Рейчел уже обнимаются на танцполе с закрытыми глазами и широкой улыбкой на губах. Джонас берет меня за руку и тянет за собой. Позволяю себе расслабиться, отдаваясь яркой, мерцающей волне прожекторов и движению тел вокруг, неистовому и раскачивающемуся одновременно. Все пьянит. Может быть, дело в пиве и в том, что я закусила всего парой соленых пирожков. Но ощущение забвения приятно.