Сложное задание

Генрих Мицкевич

Сложное задание

Эвриала

Петька с Витькой охотились на Эвриалу. Как она появилась в школе, жизнь сразу пошла в разнос. Ни вейпов покурить в сортире, ни к девчонкам ночью наведаться. Тем промышлял Петька, обитавший в интернате, когда родители уходили в ледяную пустыню. А Витька жил с матерью в коттеджном посёлке.

Они спрятались в раздевалке фойе. Кибернетическую крысу, предварительно настроив на разморозку по вибрации от шагов, установили напротив столовой перед лестницей. Ступени вели на второй этаж к классам. На первом этаже были ещё спортзал и интернат – мальчики налево, девочки направо.

В это время Эвриала ошивалась в столовой, где пожирала остатки ужина школьников.

– Видеонаблюдение вырубил? – спросил Петька.

– Аж искры пошли. Гляди, телек показывает квадрат малевича, – зашмыгал носом Витька.

– Держи сопли при себе, землянин. Не пали контору.

– Петька, а бабка не окочурится, как крыса ей под ноги кинется?

– Вахтерша-то? Максимум – тик или мигрень. Скорее всего поверещит немного, как тогда девчонки в туалете. Мы не убийцы какие-то! Чисто показать, кто тут хозяин.

Петька поразмыслил немного и добавил:

– Да бабка здоровая как бык! Самокрутки курит ого-го. Физрук затянулся разок, потом еле откачали.

– А почему её Эвриалой зовут? – Не унимался Витька.

– Из-за дредов. Была тётка в древности, на голове вместо волос – змеи.

– Горгона?

– Это у вас – Горгона, смертная. А здесь на Ганимеде – Эвриала в законе! Бессмертная.

– На Земле её бы назвали Баба Яга Титановая Нога, – ухмыльнулся Витька. – Кстати, что у неё с ногой? И отчего лицо обожжено?

– На Венере в ночном клубе работала. Одного вуки плохо обслужила, тот и расплатился кислотой. А ногу аквалиши отгрыз. Они полные неадекваты даже когда трезвые.

– Но Петька…

– Тише! Идёт!

Их план дал сбой. Звонкий стук каблучков раздался сверху, а не со стороны столовой. А потом был истошный вопль и звук бьющегося о металлический пол фарфора. Это секретарша Леночка спускалась с чашечками да блюдечками к умывальничку около столовой…

До коттеджа было рукой подать, и Витька ходил пешком. Ночь тут длилась трое с половиной земных суток, и завтра кончалась. А в остальном, как в Арктике, только холоднее и нет медведей.

Дома никого не было. Дальнобой стоял неделю на разгрузке, и мать зависала на орбите. Вроде и неплохо – не будет истерик по поводу уроков и прочего пьяного трындежа. С другой стороны, Витька понимал, что это неправильно. Хорошо, что с крысой обошлось, а то вызвали бы мать к директору. А где её искать? Коммуникатор-то отключен.

В гостиной Витька скользнул взглядом по стоявшей на камине фотографии отца в космическом скафандре.

Герой? Да как бы не так! Просто балагур и придумщик был папка, играл на свадьбах да корпоративах. Витьке-то по-барабану, что отец не космонавт, а музыкант. Главное, он с матерью ладил. Хоть и был кладезью житейской премудрости, а себе не помог. Увлёк их в этот суровый романтический край, а сам заблудился и стал снеговиком.

Вот дружок Петька часто сетует на своего батю. Мол, ругает за двойки и пароль поставил на очки виртуальной реальности. И вообще, разве это нормально, что родители – метеорологи, месяцами торчат на погодной станции? Витька обычно вздыхает в ответ и тихо завидует Петьке. У приятеля-то настоящая семья…

Ну её, печаль и тоску! Впереди два реальных выходных дня, можно на светило глазеть до сиреневых кругов. А что требуется, чтобы выходные пропали не зря? Правильно! Пару баночек малинового варенья. Тем более насморк не проходил, и в горле покалывало.

Витька пошарил по холодильнику и обнаружил, что варенья настоящего-то и не было. Мать ограничилась восстановленным желе из ближайшего супермаркета. А чего было ждать от той, которая до первого класса пыталась кормить его смесями для грудничков? Поленилась сгонять на базу за реальным продуктом, чтоб с косточками. Косточки-то не подделаешь!

Обычно перед рассветом случались снежные бури. Однако Витька прикинул, что времени полно и шестьдесят километров не расстояние.

Он достал из гаража капсулу и повозился немного, настраивая магнитный левитатор. Потом забрался в кабинку и двинул по маршруту согласно протоколу.

На базу Витька добрался без приключений. Побродил по складу, пофлиртовал с продавщицами, чуть не забыл закупиться вареньем.

А на обратном пути он попал в снежную бурю. Уклоняясь от её эпицентра, пришлось сойти с маршрута и прижаться к горам. Там его и зацепило лавиной. Капсулу снесло, ударило о ледяную скалу и присыпало снегом.

Теряя сознание, Витька слышал звериный рык, и ему мерещилась тень неизвестного существа. А как всё закончилось, казалось, кто-то подхватил и понёс его…

***

Упорные крепкие парни долбили кувалдами по камню. Рокоча и треща, текла лава, громко булькала и взрывалась в такт. Время от времени звенел перфоратор, и водили железом по стеклу. Кто-то орал так, что было не понять, человек он или зверь.

Как можно? Он же несовершеннолетний! Если и грешен, то не настолько, чтобы так жестоко пытать…

Витька с трудом открыл глаза. Он лежал на пассажирском сидении большой машины. Прямо перед ним прыгала магнитола. Он поймал её и щёлкнул тумблер питания.

Сразу стало тише. В энергоустановке свистел пар, точно в чайнике. А снаружи гусеницы скрипели по тысячелетней мерзлоте.

Витька поднялся. К торпеде была прикручена фигурка в виде кольца с тремя молниями – знак межпланетной разведки. За лобовым стеклом мела метель.

– Надо же, что рамштайн живительный творит… Очухался малец. Всю ночь тебя искали…

На водительском месте восседала вахтёрша Эвриала. Она скинула верхнюю часть комбинезона и осталась в майке. Сухие, морщинистые руки, украшенные татуировками в виде змей, ловко орудовали рычагами. Витька видел, как белые дреды подпрыгивали и развивались, когда машина попадала в сугробы. Глаза её горели, и она словно помолодела лет на тридцать.

Витька долго набирался храбрости, а потом спросил:

– Марина Ивановна, этот вездеход гусеничный с ядерным реактором? Такие давно не выпускают.

– Ага, ядерный. Привыкла к старой технике.

– Вы – космический разведчик?

– Так точно. Бывший. Сначала на Титане, потом здесь, на Ганимеде… Казалось, наелась снега со льдом на всю жизнь. А нет, помаялась на заслуженной пенсии пару лет, и обратно… Что в той Москве делать? Старушек да мамаш с колясками шугать, что ли?.. Здесь хоть какая польза от меня. И помирать нескучно… Космолёты заправляла топливом, а как медкомиссию не прошла – подалась в школу.

– А на Венере?

– Ась?.. Не, не довелось. Там всё разведано давно.

– Марина Ивановна, а я мечтаю стать космонавтом!

Она промолчала.

Занималась заря, когда вездеход подкатил к площадке перед ледяной скалой. Ворота медленно открылись, и они заехали в пещеру.

– Марина Ивановна, это я крысу подкинул. Простите меня, пожалуйста.

– Один?

– Да.

– И придумал сам?

– Да.

– Ну-ну…

И она широко улыбнулась:

– Не фамильярничай. Зови меня – баба Маня. Детей и внуков-то не нажила… Разгрузим твою капсулу смерти, и я тебя мятным чаем с малиновым вареньем угощу.

– Баба Маня, а где варенье заказываете?

– Чего-чего, малой? Да у меня в пещере целый огород, будь он неладен… Мужики, как на пенсию провожали, энергоустановку списанную подогнали. Она тепло и свет даёт, топит лёд для полива. Пришлось, конечно, заморочиться. Зато всё свое, домашнее…

День прошёл как в калейдоскопе, что отец как-то подарил.

Двое молодых спасателей долго исповедовались бабе Мане о своих делах амурных. Наслушавшись, Витька решил, дальше зря не станет глазеть за девчонками в раздевалке.

Был ещё детский инспектор. Он больше внимал, что баба Маня вещала.

Потом мать на нервах с дружком прикатила.

К вечеру всё улеглось. Они сели за стол пить чай да есть варенье с батоном.

Мать сидела притихшая, украдкой поглаживая покрасневшую щёку. Витьке её было жаль. Отец, случалось, уговаривал её долго, подарки дарил. Сегодняшний разговор у матери с бабой Маней вышел короткий. И хахаль быстро ушуршал, заступник женский. Теперь без фонарика сможет двигатель фотонный починять в своей фуре.

Витька смаковал вкусняшку, не стеснялся. Это было самое лучшее малиновое варенье на свете. Абсолютный Вселенский Продукт.

Как с таким совладать, научил Витьку отец. Нельзя лопать варенье ложками, говорил папка. Жизнь быстро станет не в радость. Надо стараться класть варенье на свежий батон слоем в пропорции один к трём. Именно так можно отыскать гармонию с собой: три части труда и одна часть удовольствия от него.

Если не требовать многого от жизни, то можно запивать вкусняшку даже сладким чаем, но обязательно по чуть-чуть. Коли амбиции прут через край, то сахар в чай класть нельзя. И пить – не стесняться. Лучше с имбирём или полынью. Не повредит, а научит сносить неудачи и поражения.

Для себя Витька решил чай не сахарить, а вот насчёт имбиря пока сомневался.

В косынке и переднике поверх комбинезона суетилась баба Маня: тут подложу, там долью. Жалко, что не было Петьки, обалдел бы!

А потом она присела за стол и сказала, глядя на Витьку:

– Я договорилась, есть место в школе при академии космической. Завтра попутка до Земли.

– Я тоже полечу, – пробормотала мать, глядя в свою чашку. – Вы не думайте, Марина Ивановна, я не такая… Найду работу. За Витькой буду приглядывать.

– Как же, – зло отозвалась баба Маня. – Думаешь, прослезилась и всё наладится?

Потом она взяла ломтик батона, положила богато варенья и подобрела:

– Впрочем, лети. Всё лучше, чем тут снеговиком пропадать… Присмотрись, на крейсере офицеры неженатые будут. Тебе без этого никак… Квартирку могу сдать за полцены, тесновата только.

– Спасибо вам, – смогла выдавить мать и снова разрыдалась.

– Иди, малой, спать. Мы с мамой твоей потолкуем, – сказала баба Маня.

И добавила:

– Погоди в спальник-то лезть. Сначала душ прими и зубы почисти. В академии с этим строго.

Сложное задание

Сиду снилась она, и все в ней было прекрасно. Нежная кожа, пронзительный взгляд черных глаз и дерзкие огоньки, играющие в уголках губ. Ради счастья прикоснуться к этим губам легко можно было простить терпкие нотки смородины в том великолепии персика и лаванды, исходящих от нее. Ради надежды, что она выберет именно его…

Импульс к пробуждению ворвался в мозг как раскат грома.

Сид выбрался из своей комнаты и засеменил по длинному коридору в столовую, расталкивая подобных себе. По пути он успел подумать, что сны с запахами – неплохой бонус, доставшийся от апокалипсиса.

Спешно глотая завтрак, Сид немного помечтал о дне, когда срок закончится. Тогда будет разрешено спуститься в подземелье для встречи с той, которая ему предназначена.

Импульс десятника известил сбор группы. Нужно было приступать к делу. Как и остальные в поселке, Сид ненавидел апокалипсис за срок. Пока время не вышло, требовалось работать каждый день. Сотник и десятник твердили, именно труд спас их от вымирания.

Группу отправили укреплять стену, подмытую дождем. Весь день они таскали бревна, месили глину и штукатурили. Для привлечения внимания и взаимодействия использовалась примитивная телепатия. Сообщения из мозга распространялись как химические импульсы, которые чуял их адресат.