Преисподняя «Заря-2»

Почти у самых его ног лежали два трупа – оба принадлежали дикарям в крысиных шкурах. Рядом валялись заточенные куски ржавой арматуры. Еще один дикарь сидел метрах в трех от него, упершись спиной о стену, и зажимал грязной волосатой лапой кровоточащую рану на животе. Он что-то хрипел, но попыток подняться больше не предпринимал.

Шевченко зацепился за ствол пальцами, но так и не смог взять его в руку. Да и пистолет оказался полностью разряженным. Это было видно по отведенной назад затворной раме. Совершенно очевидно, что Олег Анатольевич, столкнувшись с дикарями, защищался как мог. Защищался до тех пор, пока не кончились патроны. Их и было-то всего семь.

То ли выронив ствол, то ли ещё по какой-то причине, но сейчас советский офицер оказался полностью беззащитным. Хотя и успел натворить дел, покрошив нескольких дикарей.

Послышался негромкий шум с другой стороны туннеля. Кто-то взвыл и тут же заткнулся. Но вопреки ожиданиям, из темноты выскочил всего лишь Вася. Подбежав ближе, он принялся вытирать окровавленные когти о песок. Похоже, мутант тоже успел поучаствовать в схватке, проделав пару рваных отверстий в обитателях здешних туннелей.

Пробравшись через бетонные блоки, я осторожно подошёл к подполковнику. Он заметил меня, но, похоже, не узнал. Вскинув разряженный пистолет, он быстро нажал на курок, но затвор сухо клацнул. Шевченко присмотрелся, облегченно выдохнул и почти бессильно опустил руку с зажатым в ней бесполезным пистолетом.

– А! Максим, это ты? – пробормотал он, после чего попытался сплюнуть на песок, но получилось неудачно.

Я, быстро осмотрев его раны, тяжело вздохнул. Подполковник – нежилец.

– Угу. Как себя чувствуете?

– Как дерьмо. Хотя, я себя таким уже много лет ощущаю.

Я не ответил, лишь шумно вздохнул.

– Как я выгляжу? – поинтересовался подполковник. – Небось совсем паршиво?

Ответ не требовался. Советский офицер всё и так знал.

Олег Анатольевич болезненно усмехнулся. По лицу уже разливалась смертельная бледность.

– Сколько раз я должен был сдохнуть… Да сыворотка не давала. Все стимуляторы, да стимуляторы. А знаешь, я не говорил, но… После окончания бойни я вновь встретился с Германовым. Это произошло в том же восемьдесят шестом, только ближе к зиме. Он тогда как раз заканчивал первую модификацию голубой сыворотки, и часть её ушла на создание новых стимуляторов. Они были весьма дерьмовые, с кучей побочных эффектов. Но Германов настоял на том, чтобы я использовал их и дальше. Я взял все необходимое сырье и навсегда ушел из обитаемой части «Астры-1». Долго потом лазил по туннелям и шахтам. Много чего сделал. Но все это уже неважно.

– Олег Анатольевич, вы…

– Не перебивай, засранец. – устало прохрипел тот. – Дай выговориться старику. – Стимуляторов больше нет. Сыворотка во мне практически бесполезна. О том, что она вот такая, не знали ни Серов, ни Трубников. Это выяснилось спустя несколько лет.

Он некоторое время помолчал, блуждая постепенно мутнеющими глазами по стенам. Затем его взгляд задержался на сидящем сверху бетонного блока мутанте Васе.

– И этот здесь… Мутанты, – он с трудом набрал воздуха в легкие. – Максим! Мне осталось немного, но я ещё смогу тебе кое в чем помочь. Будет лучше, если ты просто задашь мне вопросы.

– Да, – кивнул я. – Но прежде хочу, чтобы вы знали. Я нашёл Картавина!

– О как. И где этот подлый мошенник скрывается?

– Давно уже лежит в КПП, в полукилометре отсюда. Пустил себе пулю в лоб.

– Туда ему и дорога.

– Олег Анатольевич… Что всё-таки произошло?

– Засада, – устало ответил тот, едва заметно морщась от боли. – Дрезину взорвали.

– Это я уже знаю. Но почему вы один? Где остальные?

– Не знаю, – ему было тяжело говорить, но он старался не подавать виду. – Я никого не видел. Просто явились эти… твари.

– Кто эти существа в шкурах?

– Люди. Строители и персонал строящегося комплекса. Это не ученые.

– Но прошло столько лет! Как они выжили за все это время?

– А хрен его знает, – нахмурился порядком побледневший офицер. – Многим тогда было около двадцати… Не знаю, но это точно они.

– Есть ещё кое-что… Я видел вход в «Лямбду». И она совсем не то, про что все говорили. Почему?

Он попытался рассмеяться, но вдруг закашлялся. Наружу полетели кровавые сопли.

– Потому, что никто и не знал толком, что она собой представляет.

– Я не понимаю… Она же не достроена! Что она такое?

– Верно. До окончания строительства дело не дошло. Но чем должны были там заниматься – никто не знал. Слухи были разные. Я сообщил вам лишь то, что было известно официально.

– Почему же никого не эвакуировали?

– Этого не знаю. Но думаю, что едва Вильгельм Штрасс в восемьдесят шестом году получил сообщение из «Астры», об этом узнали кураторы других объектов. Посчитали, что в непосредственную близость с объектом вошла иностранная диверсионная группа. Решили не рисковать, а просто потравить всех газом, – его голос становился все тише. – И своих, и предполагаемых противников.

– Зачем так радикально?

– Значит, была причина, – силы подполковника таяли на глазах.

– Но если персонал потравили, тогда откуда эти дикари?

– Я думаю, если проникнуть туда, ты и сам быстро найдёшь ответ, – ещё тише ответил советский офицер.

– Мне незачем туда идти, – решительно заявил я, с некоторым трудом поднялся на ноги, а затем принялся демонстративно осматривать участок туннеля.

– Мой пистолет разряжен, но я дорого продал свою жизнь… – он хотел сказать что-то ещё, но не успел.

Олег Анатольевич обмяк, устало закрыл глаза, тихо выдохнул. Подбородок упал на грудь.

– Эй, подполковник? Черт! – я посмотрел на него с подозрением. – Шевченко! Отставить умирать.

Но Олег Анатольевич не ответил. Он уже даже не дышал.

– Мля! – произнёс я, осознав, что теперь я снова остался один. Вопросов меньше не стало, зато выяснились новые подробности, от которых мне не легче.

Тем не менее, вновь склонившись над подполковником, я сунул ему в руку разряженный пистолет. Не знаю, зачем я это сделал, но думаю, что он был бы рад умереть с оружием в руке. Это считалось честью во все времена, особенно, если ты был настоящим воином. А подполковник им был, с этим точно никто не поспорит.

– Покойся с миром! – тихо произнёс я.

Даже сидящий неподалеку Вася как-то жалобно заскулил. Видимо, даже его, когда-то детские мозги сейчас сообразили – умер человек, причем сильный во всех смыслах. А мутант явно ценил силу…

Отойдя от тела подполковника, я подошёл к лежащему фонарю, быстро осмотрел его и выключил. Моего факела должно было хватить ещё минут на двадцать, после чего фонарь вполне мог бы пригодиться. Конечно, батарея была ни к черту, но хоть что-то.

На душе было вдвойне паршиво. За последние несколько дней количество трупов, что попалось мне на глаза, значительно превысило количество тех, что я успел повидать за всю свою жизнь. Все те, кто погибли здесь, были так или иначе связаны между собой. Кто-то пришел сюда раньше, кто-то позже. А кто-то и вовсе так и не смог выйти отсюда ещё с советских времен. Осознавать все это было очень тяжело. Это чувство буквально отравляло меня изнутри, сильно нервируя и не давая покоя.

Вновь и вновь я возвращался к мысли о том, что именно мое вмешательство во внутренние дела всего этого комплекса и привели к тому, что происходило в данный момент. Меня и моих друзей. Проклятый профессор со своим чертовым дневником… Если бы не попался он нам тогда в фойе университета, всего этого не случилось бы. Но могли быть другие. Все могло пойти иным путем. Быть хуже, а может, и лучше. Может быть, никто не погиб бы.

– К черту все это! – вслух произнес я, отмахиваясь от тяжелых, гнетущих мыслей.

Любой из лежащих здесь бетонных блоков был не столь тяжелым, как эти проклятые мысли в голове. В переносном смысле, разумеется.

Бросив последний взгляд на подполковника, я поджал губы, отвернулся и двинулся к перевернутой дрезине. Где-то под ней или рядом с ней должны были остаться наши вещи. Оружие, рюкзаки. Но, вопреки ожиданиям, я ничего не обнаружил.

– Вот суки! – процедил я. – Наверняка хреновы дикари с собой утащили.

Человеческих тел тоже не оказалось. Ни живых, ни мертвых. По крайней мере, я никого не нашёл. Хотя на дальней стене, у торчащих из бетона арматур, было хорошо заметно огромное, кровавое пятно. Думаю, именно на это место упал Скат. Наверное, дикари сняли его тело и также унесли с собой. Зачем? Да хотя бы для того, чтобы сожрать. Может быть, это же собирались сделать и с подполковником, да только тот неожиданно оказался живым и не дал себя разделать на окорочка.

Мой взгляд упал на дикаря, который был тяжело ранен подполковником. Возможно, стоило попытаться поговорить с ним, быть может, выяснить хоть что-то… Но оказалось, что тот уже благополучно отъехал в мир иной.

Недовольно махнув в его сторону рукой и выругавшись, я посмотрел на напарника-мутанта.

– Вася, ты же говорил, что знаешь, где Костолом, – негромко спросил я у мутанта. – А привел совсем к другому человеку…

Тот посмотрел на меня с недоумением.

– Костолом! Это тот, большой. Которого вы спасли от червя, помнишь? – пояснил я, вспомнив тот случай, когда мутант, работая вместе со Скатом и Тишиной, спас от смерти гиганта и едва не ставшего кормом для червя подполковника.

Тот задумчиво посмотрел на меня. В голове проскользнула картинка – образ большого, порядком потрепанного человека в черном комбинезоне. Несмотря на грубость, он вполне соответствовал реальному образу Костолома.

– Да, да. Правильно, – согласно закивал я, уловив ментальную суть вопроса Васи. Тот как бы уточнял у меня детали.

Он потянул носом, осмотрелся, прислушался.

– Знаешь, где он? Его тоже унесли дикари? – спросил я.

Тот не ответил, громко взвизгнул, соскочил с бетонного блока и бросился обратно, туда, где лежала рухнувшая металлическая конструкция. Я хотел уже последовать за ним, но вдруг разглядел во взрыхленном песке что-то смутно знакомое. Подойдя ближе, я ботинком раскидал песок по сторонам и довольно хмыкнул, увидев находку. Это был карабин КС-23, тот самый, что нашёл Скат в схроне знакомого «коллекционера» покойного подполковника.

– Вот это находка! – выдохнул я, беря в руки ручную гаубицу.

Быстро разобравшись как проверить трубчатый магазин, я с удовлетворением отметил, что внутри аж три патрона, заряженных крупной картечью.

– Ну, Скат, ну молодец! – похвалил я наёмника за его безупречное обращение с оружием. – Всегда заряжено, всегда готово к бою. Спасибо тебе, мужик.

Конечно, три патрона – это очень мало, но в сложившейся ситуации и это было прекрасно. Уж если я наткнусь на дикарей, мне будет, чем им ответить. Пару-тройку я смогу забрать с собой. А там, глядишь, остальные разбегутся от страха. Надежды на это мало, но вдруг ожидания не обманут?!

За то время, пока я осматривал неожиданный трофей, мутант куда-то ушуршал. Искать его было делом непростым, но нужным. Закинув карабин за спину, я подобрал факел и двинулся к рухнувшей горе металлолома. Не без труда перебравшись через нее, я прислушался, осмотрелся и двинулся дальше.

Мутант обнаружился довольно скоро – обнюхивал лежащую у входа в один из отводных проходов дохлую крысу. Судя по характеру травмы, крысе просто расплющили голову чем-то тяжелым. Также на песке обнаружились огромные следы от ботинок, с отчетливым рисунком протектора. Взглянув на свои следы, я отметил, что мой протектор абсолютно идентичен, а вот размер существенно меньше.

– Костолом? – спросил я у мутанта.

Я и так понял, что он либо где-то здесь, либо проходил через это место совсем недавно. Я всё ещё был в тех самых ботинках, что получил на базе у наёмников. И точно такие же ботинки были у Костолома. Все сходится – великан жив, а судя по несвоевременно решившей отдохнуть крысе, то ещё и вполне боеспособен. Но тогда почему он не пришёл на помощь к подполковнику? Ведь звуки стрельбы были хорошо слышны на сотни метров вокруг. Но никто не явился… Ни наёмник, ни дикари. Причина на то должна быть…

Мутант утвердительно ухнул и осторожно вошёл в темный проход. Этот коридор оказался очень похожим на тот, что вел к помещению, где я пришёл в себя. Это было довольно далеко и, честно говоря, я даже поразился тому, что самостоятельно смог добраться туда. Правда, оставался открытым вопрос – реально ли я видел живого Костолома или всё это был галлюциногенный бред.

Учитывая всё, что творилось с моим организмом, а также слова профессора Серова, меня вполне могли одолевать самые что ни на есть дикие галлюцинации. И снова я вспомнил о сыворотке Германова. Что, если галлюцинации – это последствия необратимых изменений моего поражённого мозга? А что же будет дальше? Покусаю Васю? Отгрызу себе ногу? Начну дергаться в истерическом припадке и биться головой о стену?

Я не хотел об этом думать. Но иначе не получалось. Вспомнив, что вход в «Лямбду» не выглядел законченным, я поставил под сомнения слова профессора о том, что нужные составляющие для моей вакцины находятся где-то там. Там, это где? Среди голых бетонных стен? Просто лежат где-то в коридорах? А может быть, и нет никакого архива? Никакого хранилища для ранних образцов, проводимых в «Гамме» секретных экспериментов, никогда и не было… Все не сходится, все не так. Много недосказанного, а додумать самому – ну его на хрен. Так и чокнуться можно, и так до этого недалеко уже.

Я последовал за мутантом. Тот шел неторопливо, изредка останавливаясь.

Метров через двадцать попалась ещё одна крыса. Эта была разрублена надвое. Похоже, Костолом воспользовался чем-то острым. Судя по всему, огнестрельного оружия у него не было. Ну да, если бред окажется не бредом, то помнится, гигант упоминал, что он разбил свой пулемет при крушении дрезины, а в его пистолете закончились патроны.

В боевых навыках Костолом явно преуспел – не просто использовать в качестве оружия все, что подвернется под руку, а применять его с максимальной пользой. Не удивлюсь, если тот заточил какой-нибудь подвернувшийся кусок металла, превратив его в топор или во что-нибудь ещё более оригинальное.

Коридор неожиданно уткнулся в тупик, но до того, как это произошло, Вася обратил внимание на какой-то пролом слева. Выглядело так, словно здесь не хватило бетона. Сунувшись туда, Вася едва не схлопотал по своей лысой черепушке – сверху на него рухнул крупный осколок бетонного блока. С рычанием отскочив в сторону, Вася прислушался и вдруг шустрой рысью бросился вглубь. Я ещё не успел последовать за ним в пролом, поэтому не увидел абсолютно ничего, но зато отчетливо услышал громкий, но хриплый голос. Оттуда прилетело:

– С-сука! Нашли меня, да? Ага, щас! – и практически сразу глухой удар по бетонному полу.

Вася зарычал, словно простуженный ягуар.

И вдруг удивленный голос:

– Вася?! Вот черт!

Мутант, услышав свое имя, тоже перестал рычать и удивленно затоптался на месте, таращась на обладателя голоса.

Я быстро сунул факел в пролом и остолбенел – там, среди каких-то деревянных ящиков стоял Костолом, облаченный в крысиную шкуру, явно отобранную у какого-то слишком самоуверенного дикаря. В руках у гиганта был даже не топор, а какая-то уродливая и ржавая секира с искривленной рукоятью.

– Костолом! Вот ты где, маньяк-переросток! – радостно заорал я, неловко влезая в пролом.

Наёмник уже и сам сообразил, что вместо дикарей появились те, кого он уже не ожидал увидеть.

– Макс! Живой? – обрадовался тот. – Ну, слава богу. Мой факел погас, пришлось срочно искать хоть какое-то убежище. Увидел тусклый свет, думал, сюда кто-то из этих уродов в шкурах лезет. А этот товарищ здесь откуда?

Он косо посмотрел на уже успокоившегося мутанта.

– Если бы не Вася, меня эти долбанные дикари уже на костре изжарили бы. Вася не раз мою шкуру спасал.

– Эти дикари не едят жареное мясо. Жрут сырым, – покачал головой бывший наёмник. – Я видел. Да ты проходи, падай на любой из ящиков. Думаю, нам нужно обсудить пару моментов. В коридоре может быть небезопасно.

Я кивнул и, подойдя к одному из самых крупных ящиков, тяжело уселся на него сверху и быстро осмотрел помещение.

Оно было аналогичным тому, в котором я пришел в себя. Тот же потолок, стены. Содержимое, правда, другое. А на полу лежал погасший факел Костолома.

– Здесь недалеко есть что-то вроде стоянки. Живут там около десятка диких. Это они нашу дрезину остановили, – он отложил ржавую секиру в сторону. – Я сунулся туда, думал, найду кого-то из наших. Но там никого.

– А я Шевченко встретил, – негромко произнёс я.

– Жив? – спросил бывший наёмник.

Я отрицательно покачал головой.

– От ранений скончался. Отстреливался, сколько мог.

– Так вот кто стрелял… Я слышал стрельбу, но не пошёл, – понуро пробормотал великан. – Херово. Хороший мужик был, правда, с дрянным характером. Ну, пусть лежится ему спокойно. Он не первый, кто останется здесь навсегда.

Повисла короткая пауза.

– Из какой матери ты её слепил? – ухмыльнулся я, увидев лежащее на ящике оружие Костолома.

– Да хер его знает! – парировал бывший наёмник. – Это не мое.

– Военный трофей?

– Угу, типа того.

Я обратил внимание на наброшенную на плечи огромную рваную шкуру.

– Что ты на себя нацепил? На хрена этот прикид?

– Пригодилось. Подошёл к одному обожравшемуся дикому, и пока тот не сообразил кто я, башку ему свернул.

– Кто они вообще такие?

– Люди, просто люди. Одичавшие в край. Здесь нет ничего феноменального.

– Это что же должно было произойти, чтобы вот так все… – я сообразил, что мое высказывание чушь.

– А здесь что, мало чего случилось? – нахмурившись, спросил Костолом. – Те, кто выжили, умом тронулись. Сначала от отчаяния, потом от голода и безумия начали жрать всё подряд. Они все старые, заросшие густыми волосами. Но это люди. Когда-то ими были.

– Говорят?

– Отчасти. Я мало что понял. В основном мычат да воют.

– Значит, наших ты никого не видел? – спросил я. – Ни живых, ни мертвых?

– Никого. Словно испарились.

Некоторое время мы оба молчали.

– Костолом… – спросил я, решившись наконец выяснить, все ли у меня с головой в порядке.

– Ну?

– Ты меня вынес с места крушения? Ты притащил меня в то помещение и наложил повязку?

Наёмник посмотрел на меня с недоумением.

– Ты что, ни черта не помнишь?

– Нет, – ответил я и почему-то занервничал. – Просто скажи, мы с тобой тушенку ели?

– Какая тушенка, Макс? Я после крушения дрезины вообще никого не видел. Прошло часов пять, может, шесть. Все это время я был здесь, искал хоть кого-то из наших.

Тут мне стало по-настоящему страшно. У меня реально начала ехать крыша. Насколько же реальным было то, что происходило в той комнате… И с такими подробностями. А в итоге, все это оказалось игрой моего пораженного сывороткой мозга?! Вот бля! Выходит, я, будучи на грани отключки, как-то добрался до того помещения, сам с собой говорил, накладывал повязку… А думал, что нахожусь в компании наёмника? Вот это галлюцинация…

Я больше минуты размышлял над услышанным и хорошо, что Костолом не вмешивался.

– А к дрезине не ходил? – спросил я, попытавшись хоть немного отвлечься.

– Нет, не рискнул. Там диких много было.

– А я дошёл, – я нащупал в кармане колбу, полученную от Серова. – Нет там никого больше. И ни оружия, ни вещей наших. Думаю, все эти сволочи поганые с собой куда-то утащили.

– Уроды, – прорычал Костолом.

Я уже хотел было предложить бывшему наёмнику свалить отсюда, но вдруг из коридора послышался шум и топот…

Глава 5. Одним больше – одним меньше

Костолом практически бесшумно рванул в сторону, правда, успев каким-то чудесным образом подхватить свою импровизированную секиру. Вася, словно лысая черная молния, бросился в противоположную сторону, по-кошачьи стелясь по засыпанному мусором полу. Ну а я не придумал ничего лучше, как снять со спины карабин КС-23 и нырнуть за тот же ящик, на котором сидел.

Тот, кто бродил в темном коридоре, о своей безопасности явно не заботился – он словно расшвыривал ногами попадающийся по пути мусор. Шум, издаваемый им, был слышен на многие десятки метров.

Я крепче сжал приклад карабина. И хотя какой-то задней частью мозга я понимал, что кто бы ни был в туннеле, мне хватит всего одного выстрела. Заряд крупной картечи с большой вероятностью проделает дыру размером с грейпфрут даже в теле бегемота. И все равно я дико нервничал.

Я невольно посмотрел на горящий факел. Тот лежал между груды ящиков, еще довольно сносно освещая пространство, но вместе с этим полностью выдавал наше местоположение. Только слепой не увидит выбивающийся из пролома в стене свет.

Не прошло и десяти секунд, как из пролома показалось человекоподобное существо. Дикарь. Он, как и ему подобные соплеменники, был одет в грязную рваную шкуру, сшитую из нескольких частей. В руках была лишь ржавая гнутая арматура, у самой рукояти перемотанная тонкой веревкой. Голова дикаря сильно заросла седыми волосами, но я всё-таки разглядел – в районе глаз было что-то вроде повязки. Сам он был очень худой и низкорослый, но зато густо поросший седыми волосами.

Дикарь ловко сунул голову в пролом, с силой втянул воздух в легкие, нервно дернул головой и вдруг громко выругался.

– Блях! Кто здесь?

Он произнес это неестественно отрывисто, словно с некоторым трудом.

Я машинально опустил ствол карабина, потому как совсем не ожидал от дикаря пусть и невнятной, но вполне членораздельной речи. Все встретившиеся мне на пути подобные дикари говорить не умели, лишь выли и ревели что-то совсем невразумительное. А этот мало того, что ни черта не видит, так ещё и ругается.

Стоящий слева от пролома Костолом, услышав грубую речь, неуверенно опустил секиру и вопросительно уставился на меня.

Вася сидел за ящиком в угрожающей позе, но в атаку лезть пока не собирался.

– Ты кто? – негромко спросил я у дикаря.

– Я человек, – ответил тот, затем опустился на корточки и повернул свое волосатое лицо прямо ко мне. – Ты плохо пахнешь. Я чую кровь.

Я ничего не ответил, продолжая рассматривать дикаря.

А тот, не дождавшись ответа, начал втискивать свое тело в пролом, притом бормоча что-то непонятное.

Голос у него был хриплый, надтреснутый. И довольно противный.

– Я буду тебя есть! – вдруг произнёс он и неестественно шустро рванул вперед.

От неожиданности я дернулся влево, едва не выжав курок карабина. Но, несмотря на подвижность, дикарь не успел сделать и трех шагов – здоровяк ловко ухватил его за шею, приподнял и решительно двинул кулаком в ухо, а затем грубо выдернул из костлявой руки гнутую арматуру.

– Жрать хочешь? – прорычал ему в затылок бывший наёмник, а затем с силой отшвырнул его в противоположный угол. Дикарь, путаясь в лохмотьях собственной шкуры и завывая, словно раненый гиппопотам, бесформенной массой приземлился прямо в кучу лежащей у стены керамической плитки.

Раздавшийся грохот, вместе с воем неудачливого охотника был настолько контрастным, что я не сразу поверил случившемуся.

Неловко выбравшись, тот в ужасе взвыл и поспешил спрятаться за обломками большого деревянного ящика.

– Еще добавки желаешь? – поинтересовался гигант у дикаря.

– Ы-ы-ы, нет… – застонал дикарь. – Гарк больше не хотеть жра-а-ть!

– Другой разговор! – Костолом разом подобрел. Секира отправилась на свое место, а сам бывший наёмник на всякий случай выглянул в коридор, убедился, что там больше никого нет, и вернулся ко мне.

– Гарк? – громко спросил я, предположив, что это имя дикаря.

– Я Гарк, я да, – жалобно промычала запутавшаяся шкура с волосатым человеком внутри.

– Давай договоримся – ты никого не пытаешься есть, а мой друг тебя не трогает. Хорошо?

– Коро-шо.

– Гарк, ты что, слепой? – спросил Костолом, внимательно глядя на попавшего впросак охотника.

– Да. Гарк почти не видеть, – сильно искажая слова, охотно произнёс наш гость. – Но хорошо нюхать.

Дикарь, наконец высвободившись из-под запутанной шкуры, выбрался из-за ящика и сел на какой-то предмет. Затем, повернув голову на голос, ещё раз принюхался и практически полностью замер.

– Откуда ты?

– Из туда, – ответил тот, указав рукой куда-то в сторону.

– Что это значит? Ты из «Лямбды-6»?

– А! Ляубуда шись, да, – тут он неожиданно вздрогнул, а затем расплакался, словно ребенок.

Около минуты тот выл, не переставая, затем постепенно успокоился.

– Ты здесь живешь? – задал я очередной вопрос.

– Туда. Там живу, – помедлив, ответил Гарк и снова неопределенно махнул рукой.

– Много вас?

– Многа. Вот сколько, – он поднял ладони с растопыренными грязными пальцами, и я заметил, что у него их не хватает на обоих руках.

– Наверно, десять? – спросил я.