Оставь меня в прошлом

Кэнди Стайнер

Оставь меня в прошлом

Kandi Steiner

Make Me Hate You

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2020 by Kandi Steiner

© Пронина Е., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2024

* * *

Всего лишь пытаюсь сказать, что готов сгореть в огне, лишь бы пролить свет на все твои темные стороны.

Бо Таплин

Пролог

8 июня 2013-го

До этого момента я и не знала, что сердце может быть так сильно разбито.

Не думала, что возможно каждой клеточкой тела ощущать, как твоя грудная клетка разрывается, а сердце истекает кровью без единой колотой раны.

Оказывается, есть боль гораздо хуже, чем расставание с бойфрендом, смерть собаки в детстве или же смена школы и прощание со своими друзьями, которые остались в ней.

Есть боль намного сильнее. Это когда один из родителей бросает тебя, махая рукой на прощание в зеркало заднего вида, будто ты просто знакомый из другого города, которого он все это время навещал.

«Мне жаль, малышка. Мне очень жаль. Я тебя люблю».

Глаза защипало от слез, когда ее слова вновь и вновь повторялись в моей голове. Крутя педали быстрее, можно почувствовать, как горят мышцы. Это было приятным отвлечением от боли, разрывающей мою грудь.

Я выглядела ужасно – и это факт. Из носа текли сопли, тушь размазалась по лицу. Понятия не имею, в каком виде были мои светлые волосы после того, как я их все время дергала на протяжении последнего часа.

Все это не имело значения, так как я уже подъезжала к дому лучшей подруги. В таких эмоциональных ситуациях она вытирала мои слезы, подавая бумажные салфетки и мороженое, а самое главное, у нее имелись ответы на мои вопросы.

Она всегда знает, что делать.

Ворота были открыты, и я свернула на давно знакомую дорожку, которая привела меня к дому Вагнеров. В моих глазах это место больше походило на особняк с его двадцатью гектарами красоты Нью-Гэмпшира, видом на озеро и величественной колониальной архитектурой Новой Англии. Впервые оказавшись здесь четыре года назад, будучи первокурсницей, я стояла на краю подъездной дорожки и глазела на высокие белые колонны, стремящиеся в небо, семь дымоходов и крыльцо, украшенное красивейшими клумбами, которые я когда-либо видела.

Это все так отличалось от небольшого трейлера, в котором я выросла, и от скромной двухкомнатной квартиры моей тети, находящейся на другом конце города.

Но теперь это место для меня было вторым домом, и я не могла сполна налюбоваться его красотой.

Спрыгнув со старой груды светло-голубого металла, называемого велосипедом, я помчалась к дому еще до того, как мое средство передвижения успело упасть на траву. Солнце садилось за озеро, а последние его лучи пробивались сквозь ветви осин и белых сосен, растущих вдоль дороги. Я пронеслась мимо них со слезами на глазах, бросилась вверх по лестнице, ведущей на парадное крыльцо, и влетела в дверь с колотящимся сердцем, отдающим своей пульсацией в уши.

Должно быть, я была похожа на дикое животное, если судить по тому, как Гарри, управляющий особняком Морган, уставился на меня, разинув рот. Гарри было за шестьдесят. У него был кремово-белый оттенок кожи, лысина, покрытая пятнами, а еще самые добрые глаза цвета морской пены. Его светлые брови-гусеницы изогнулись, когда он оценил мое состояние.

– Мисс Жасмин, – произнес он на одном дыхании, потянувшись ко мне. – С вами все в порядке?

Слезы снова застилали глаза, и, покачав головой, я пробежала мимо него, быстро поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж. Там находилась спальня Морган. Я побежала прямо к ней и, не потрудившись постучать, распахнула дверь.

Ее комната была воплощением мечты во всевозможных оттенках розового. Кровать с балдахином, уютный камин, огромное количество подушек, которые невозможно использовать все разом, и наши фотографии за последние четыре года, развешанные на стене.

В комнате никого не было.

У меня сдавило грудь, и, повернувшись, я уже приготовилась бежать обратно на первый этаж, чтобы посмотреть, находилась ли Морган на кухне.

Вместо этого я врезалась прямо в обнаженную грудь ее брата.

– Воу, тише, – сказал Тайлер, подхватывая меня и удерживая, чтобы не дать упасть. При первой возможности я отскочила назад. – Мне казалось, мы решили, что ты и высокие скорости плохо совместимы, Джаззи.

Он усмехнулся, но, когда я подняла глаза и встретилась с ним взглядом, смех тут же исчез.

Тайлер Вагнер был невысокого роста и весьма экстраординарен во всех смыслах этого слова. Он мог бы сниматься в рекламе Hollister[1], потому что имел песочно-каштановые волосы, падающие на глаза, отчего их постоянно приходилось поправлять, а также отличный пресс. Помимо всего прочего его кожа уже была загорелой, хотя июнь только-только наступил. У Тайлера имелась небольшая ямочка на подбородке, из-за которой я всегда дразнила его, говоря, что это подбородок супергероя.

Он всего на одиннадцать месяцев старше моей лучшей подруги, но я также считала и его своим лучшим другом. Втроем мы все делали вместе, так было всегда, а с Тайлером виделись после каждого занятия в течение трех лет, пока учились в бриджчестерской школе, до того момента как он ее окончил. Вместе с тем мы обедали целой компанией, тусовались после школы, проводили вместе бесчисленное количество выходных и никогда не были порознь больше одного-двух дней в течение лета. Я могла бы стать частью этой семьи, потому что они взяли меня под свое крыло в первую же встречу.

Дети Вагнеров и Плюс Один.

Поскольку мы были близки с Тайлером, а его сестра являлась моей самой лучшей подругой, я понимала, что мне не следует обращать внимание на некоторые вещи. Я не должна была замечать его пресс, подтянутые бицепсы, идеальный подбородок, губы, волосы и кожу, липкую от пота и солнцезащитного крема. Не стоило задумываться о том, какими теплыми были его руки, что держали меня в эту секунду, или о том, что его глаза были настолько темными, что казались почти бездонными, если только Тайлер не находился на солнце – в этом случае они становились ярко-золотистого цвета.

Но в действительности я все это замечала.

Так было всегда.

Я бы никогда об этом не сказала вслух.

Шоколадного цвета глаза Тайлера изучали мои. Он свел брови к переносице и приоткрыл рот. Пухлые губы, сочетающие в себе оттенки коричневого и розового, придавали ему черты прилежного и доброго мальчишки.

Не говоря больше ни слова, он притянул меня к обнаженной груди. Я крепко обхватила его руками и тут же разразилась очередной волной рыданий, когда он заключил меня в объятия.

Вот что значит, когда о тебе заботятся.

Когда любят.

– Черт, Джаз, – произнес Тайлер со вздохом. – Что случилось?

Я потрясла головой, абсолютно не готовая к разговорам, хотя именно по этой причине и пришла сюда. Я сбежала из квартиры тети сразу после того, как моя мать выехала со стоянки на своем старом «Понтиаке». С той минуты я ничего так не желала, как прибежать сюда, чтобы все рассказать Морган. Тайлеру тоже.

Теперь, находясь здесь, просто хотелось, чтобы меня обняли.

Хотелось знать, что я кому-то нужна в этом мире.

Еще один тяжелый вздох вырвался из груди Тайлера, а затем его рука скользнула вниз, чтобы взять мою, и он потащил меня по коридору в свою комнату. Нужно было пройти мимо двух дверей, одной из многочисленных гостевых комнат и мастерской для шитья его матери, чтобы попасть в спальню.

Комната Тайлера была мрачнее, чем у Морган, – с плотными шторами и большим количеством темно-синего и зеленого цветов, что покрывали стены и плед на кровати. Мистер Вагнер разозлился, когда мы покрасили стену в темный цвет летом по окончании нашего с Морган первого курса, но это было именно то, что хотел Тайлер, и это его устраивало.

В комнате было темно, тихо, спокойно.

В ней можно почувствовать запах его одеколона Hollister, солнцезащитного крема и пота.

Как в день на озере.

Моим любимым времяпровождением в его комнате был первый день осени, когда Тайлер раскрывал жалюзи, солнце опускалось за озеро, и, когда зажигали камин, вся комната наполнялась мягким золотистым светом. Втроем мы сидели на полу с тыквенным чаем со специями, придумывали наряды на Хеллоуин. Это была традиция, которую я с нетерпением ждала каждый год.

Теперь я неподвижно сидела на краю незастеленной кровати. Закрыв за собой дверь, он опустился передо мной на пол, поджав губы.

– Морган пошла с мамой по магазинам, – пояснил он. – Они собирались пойти куда-нибудь поужинать после, но я могу написать ей, если…

– Нет, все нормально. – Я отрицательно потрясла головой.

– Но ведь это не так.

– Да, – прошептала я. – Не так. – И глаза вновь наполнились слезами.

Тайлер снова вздохнул, так тяжело и глубоко. Боль в этом вздохе подсказывала мне: ему не все равно, что со мной происходит. Это имело гораздо большее значение для меня, чем он мог себе представить.

– Давай принесу тебе воды, – сказал Тайлер, начиная подниматься с пола, но я потянулась к нему и зацепилась за руку.

– Нет. Пожалуйста, – умоляла я, едва сдерживая слезы. – Просто останься.

Его брови нахмурились, и он кивнул, садясь рядом на кровать и обнимая меня.

Рядом с Тайлером всегда было ощущение безопасности. Впервые это ощущение посетило меня еще в тот раз, когда мы увидели друг друга в мой первый день в школе.

Я находилась в совершенно новом учебном заведении с детьми, которых никогда раньше не встречала, и ощущала себя не в своей тарелке, но каким-то образом Тайлеру удалось заставить меня чувствовать себя лучше. До сих пор я помнила то, как он остановился в коридоре, улыбнулся мне и, поздоровавшись, пригласил сесть с ним на обеде.

Не верится, что это случилось в мой первый день в старшей школе, которую никто из моих друзей из обычной государственной средней школы не мог позволить себе посещать. В ней я училась только благодаря связям тети и тому, что она написала для меня чертовски хорошее рекомендательное письмо. Это произошло сразу после того, как мать оставила меня жить с тетей, отправившись в реабилитационный центр.

Возможно, впервые за всю свою жизнь я почувствовала себя в безопасности.

Тайлер всегда присматривал за мной и Морган. Когда мы катались на байдарках по озеру, он всегда был начеку, готовый прыгнуть и спасти любую из нас, если понадобится. Когда мы с Морган впервые научились водить машину, он всегда был с нами, следя за тем, чтобы мы не отвлекали друг друга от вождения. Когда мы пошли на нашу первую школьную вечеринку, Тайлер находился там и ждал своего часа, чтобы убедиться, что никто не подсыпал нам в напитки наркотики и мы не напились слишком сильно, чтобы ничего не соображать.

Тайлер излучал заботу и безопасность, прижавшись к его телу, можно было ощутить, как его кожа все еще была теплой и липкой от солнцезащитного крема. Должно быть, он лежал у бассейна или занимался спортом во дворе. Мои руки обхватили его торс, и я сглотнула от того, как чувствовались крепкие мышцы под мягкой бронзовой кожей.

Долгое время Тайлер просто держал меня в объятиях, покачиваясь вместе со мной из стороны в сторону, пока мои слезы окончательно не высохли. В какой-то момент он протянул мне салфетку, хотя я даже не заметила когда. Это было похоже на сон или скорее ночной кошмар.

– Что-то случилось с Джеймсом? – спросил Тайлер через некоторое время, и от меня не ускользнула жесткость в голосе при упоминании моего теперь уже бывшего парня. Он порвал со мной пару недель назад, прямо перед выпускным балом, и я была морально опустошена.

Но то, что произошло сегодня, ничто по сравнению с этим.

Я помотала головой, и Тайлер выдохнул почти с облегчением.

– Хорошо, – произнес он. – Я и не хотел драться с этим мелким ублюдком.

Я попыталась улыбнуться, но все тщетно.

– Это связано с твоей матерью? – после еще одной долгой паузы прошептал Тайлер.

Мое сердце сильно сжалось в груди. Я замялась на этом вопросе, но ответ был и так понятен. Тем не менее я кивнула, уткнувшись ему в грудь, и он прижал меня еще крепче.

Моя мать была наркоманкой, сколько себя помню. Об этом я узнала, когда окончила восьмой класс и нашла ее на полу нашего трейлера с мертвым выражением лица. К счастью, случилась лишь передозировка, и ей удалось выжить.

Это была жесткая пощечина от жизни.

Не знаю, кем был мой отец, но, по словам матери, она тоже ничего о нем не знала. Летом 1994-го она подверглась сексуальному насилию на рейв-вечеринке, и я стала результатом той ночи, а также постоянным напоминанием о самом жестоком насилии, которое может случиться с женщиной.

Часть меня задавалась вопросом, являлась ли я причиной того, что мать так сильно пристрастилась к наркотикам, если, видя меня, она каждый день вспоминала ту ночь. Моя тетя Лаура заверила, что эта привычка появилась задолго до моего рождения, но были некоторые сомнения.

Тем летом я переехала к тете Лауре, и последние четыре года моя мама работала над собой. Она прошла курс реабилитации, устроилась на работу и даже сумела снять дом в соседнем городе, хотя мы по-прежнему виделись нечасто.

– Мне просто нужно немного времени, чтобы найти себя, – объясняла она в тот день, когда перевезла меня в дом тети. – И когда я это сделаю, то вернусь за тобой, и мы снова будем вместе.

Но как только мама нашла себя, она также нашла нового ухажера, который жил в Финиксе.

Сегодня она сказала, что переезжает туда, дабы быть с ним.

Я все еще слышала, как тетя кричит на свою старшую сестру, умоляя ее быть благоразумной, ответственной и поставить свою дочь на первое место. Это было самое громкое, что я когда-либо слышала от тети Лауры, и все же в тот момент голос казался каким-то приглушенным, как будто все это являлось далеким воспоминанием еще до того, как произошло.

Я все еще видела слезы матери, когда она пыталась объясниться, глядя на меня со смесью жалости, вины и сожаления, что составляло худшее сочетание. Ничто из того, что она говорила, не улучшало ситуацию. Ни то, что она наконец-то впервые счастлива, находится в хорошем месте или же хочет там остаться.

Что бы мама ни говорила, в моих глазах все это сводилось к одному.

Я ей не нужна.

И никогда не была.

Я чувствовала себя дурой, поверив, что она когда-нибудь вернется за мной.

– Она уехала, – удалось произнести мне, и Тайлер напрягся после этих слов. Отстранившись, я взглянула в его глубокие карие глаза, которые впервые по-настоящему заметили меня, как только я пришла в старшую школу в свой первый год.

Первые глаза, увидевшие меня настоящую.

– Она уехала, Тай. Мне казалось, она вернется за мной, но мама просто… – Я всхлипнула. – Она просто пришла попрощаться.

Ноздри Тайлера расширились, и, потянувшись ко мне, он обхватил лицо руками. Я прикусила губу, борясь с желанием снова заплакать.

– Послушай меня, Жасмин, – произнес Тайлер, встретившись с моим взглядом. – Ты – не твоя мать. Понимаешь? Она идиотка, потому что не видит, какая у нее потрясающая дочь, и не хочет узнать тебя так, как знает наша семья. – Он сглотнул. – Такой, какой я тебя знаю. Но это только ее вина, а не твоя, ясно?

Издав долгий, медленный выдох, он прижался своим лбом к моему. Мои руки мягко обхватили его запястья.

– Ты потрясающая, Жасмин Олсен, – сказал шепотом он. – Никогда не забывай об этом.

Я кивнула, и на моем лице можно было увидеть нечто среднее между улыбкой и гримасой боли, в то время как еще пара слезинок упала на пол.

Большими пальцами Тайлер погладил мою шею, а его хватка на затылке усилилась. Сквозь мокрые ресницы я наблюдала за его губами. А затем послышался еще один продолжительный прерывистый вдох.

Внезапно воздух в комнате сгустился, нагреваясь так, словно внутри ее находилось само солнце.

Мгновение – и Тайлер зарылся рукой в мои волосы, его ладони обхватили шею, а большие пальцы продолжали поглаживать мой подбородок. Где-то в доме включился кондиционер, его мягкое жужжание дошло до моих ушей, но сам он никак не понижал градус в этой спальне. Затем Тайлер несильно потянул за мои волосы, приподняв голову, и теперь соприкасались не только наши лбы, но и носы.

Его горячее дыхание встретилось с моим. Я несколько раз моргнула, но, когда встретила его пристальный взгляд, мои глаза все еще были затуманены от слез.

Взгляд Тайлера метался в разные стороны, сначала опустился на мои губы и медленно поднялся обратно вверх. Сглотнув, его кадык сильно дернулся, и что-то резкое, горячее и неизвестное ударило в меня как молния, поразившая то место, где его руки касались меня.

Я должна отступить.

Должна отстраниться от него.

Это Тайлер.

Брат моей лучшей подруги.

Каждая мысль била быстрее и настойчивее предыдущей, но у меня не было времени прислушиваться, поддаваться им.

При следующем вдохе Тайлер провел по моей нижней губе подушечкой большого пальца, втягивая воздух при соприкосновении.

Затем он приподнял мой подбородок и, немного опустив свой, поцеловал.

Моя грудная клетка теперь сжималась совершенно по другой причине. Не от боли или брошенности, а от страстного желания, такого глубокого и сильного, что лишило меня следующего вздоха и всех остальных мыслей, которые у меня были прежде. Я окончательно застыла в его объятиях, сосредоточенная на том, как теплые губы ласкали мои.

Тайлер целовал меня медленно, уверенно, как будто никогда в жизни не задумывался об этом. Отстранившись, он принялся ждать, внимательно наблюдая за мной и как бы прося разрешения сделать это снова.

Я ответила на поцелуй, скользнув руками по его груди, плечам и волосам, и облизнула губы, прежде чем притянула к себе и поцеловала вновь.

Я поцеловала его в ответ.

Реакция Тайлера не заставила себя ждать. Его руки сильнее обхватили меня, и он углубил поцелуй. Из его груди вырвался хриплый стон, и я ахнула оттого, как это потрясло меня до глубины души.

Боже мой.

Я целую брата лучшей подруги.

Целую Тайлера Вагнера.

И никогда не хочу останавливаться.

Точно так же как я не знала, что сердце может разбиться в момент ухода матери, я не знала, каково это, когда к тебе вот так прикасается парень. Конечно, мы с Джеймсом занимались сексом, но большую часть времени это было быстро и неуклюже. В основном я была потеряна и сбита с толку, предполагая, что именно так и должно быть.

Но это… это было совсем другое.

Я понятия не имела, каково это – быть желанной так отчаянно, что поцелуй ощущался как огонь, опаляющий каждый сантиметр кожи. Не знала, каково это – дрожать, когда тебя опускают на подушки и простыни так осторожно и уверенно, что все остальные мысли полностью покидали голову. Каково это – чувствовать смесь невероятной страсти и какой-то знакомой безопасности одновременно. Поддаваться чему-то настолько запретному и любить это так, как никогда раньше не любила.

В ту ночь мы перешли все возможные границы. Я перешла от тайной любви к брату своей лучшей подруги к желанию любить его без утайки.

Я растворилась в том моменте, в той комнате, в той ночи, проведенной с Тайлером.

Конечно, я не догадывалась, что принесет завтрашний день.

Не догадывалась, что Тайлер будет полностью меня игнорировать и избегать встречаться со мной взглядом, когда я уходила позже вечером.

Я не знала, что он позвонит мне через три дня и скажет, что все произошедшее было ошибкой, что мы никогда никому не сможем рассказать о том, что случилось, и это никогда не повторится.

Я не знала, что первый раз, когда я почувствовала себя по-настоящему желанной и любимой, был ложью.

Но быстро все уяснила для себя.

Я закончила последнюю неделю учебы в старшей школе с разбитым сердцем. Разбитым из-за матери, Тайлера, моих ожиданий от жизни. И провела свой выпускной в полнейшем трансе.

Неделей позднее я покинула свой родной город в Новой Англии. Это был первый день лета.

Я пообещала себе, что никогда не вернусь.

И никогда больше не буду контактировать с Тайлером Вагнером.

Глава 1

6 июня 2020-го – 7 лет спустя

Если судить по виду, который открывался из машины, что везла меня через маленький городок Бриджчестер в штате Нью-Гэмпшир, город ничуть не изменился.

Яркие дома в колониальном стиле и мелкие организации по-прежнему усеивали улицы, вымощенные кирпичом, и на каждом были установлены золотые таблички, свидетельствующие об их историческом значении. Воздух, врывающийся в открытые окна, все еще пах летом Новой Англии – такой свежий, чистый и лесной. Влажная летняя жара просачивалась внутрь машины и завивала мои длинные, только что обесцвеченные волосы. У бриджчестерской школы по-прежнему был тот же талисман, те же вывески с красно-золотыми буквами, поздравляющие недавних выпускников, и то же кирпичное здание, похожее на замок.

Город по-прежнему окружен озером Тамбоу. Его прохладные, прозрачные воды притягивают туристов со всего мира летом, а красочный листопад привлекает их всю осень.

За пределами машины этот город остался таким, каким был всегда.

Но внутри автомобиля уже находилась другая я.

И я совсем не была похожа на ту девушку, которая уехала отсюда семь лет назад.

У меня сдавило грудь, когда Uber проехал через центр города, а затем выехал в сторону западной части города, где каждые улица и поворот были знакомыми даже спустя много лет. Можно было наблюдать Белые горы вдалеке, пока мы ехали по крутой улице, ведущей к длинной извилистой подъездной дороге, которую я никогда не думала увидеть снова. Той, что вела к дому, в который поклялась более никогда не заходить.

Но по прошествии стольких лет Морган все еще оставалась моей лучшей подругой.

На прошлой неделе она позвонила мне, дабы сказать, что выходит замуж.

Через две недели.

Я усмехнулась про себя, потому что только Морган могла объявить о свадьбе, планируя ее меньше чем за три недели.

Конечно же, она присвоила мне титул подружки невесты, а это значило, что у меня появится куча дел, чтобы помочь организовать свадьбу, достойную Вагнеров, буквально за две недели. Без сомнения, Морган хотела только все самое лучшее, и я была благодарна, что большая часть моего времени будет посвящена свадебным делам.

Потому что в основе всего лежало то, что я вернулась в свой родной город, в который пообещала никогда не возвращаться.

До этого момента все было легко, во всяком случае, относительно. Тетя Лаура всегда навещала меня в Окленде, явно предполагая, что Бриджчестер таил в себе плохие воспоминания для меня, связанные с матерью. Но это была только часть проблемы. Морган также была вынуждена это принять. Она искала любой предлог, чтобы отправиться в более теплый климат и увидеть западное побережье. Конечно, несколько раз она умоляла меня приехать к ней, особенно когда мы учились в университете, но каким-то образом удалось избежать и этого.

До настоящего времени.

Когда твоя лучшая подруга выходит замуж, то ты сделаешь все, о чем она тебя попросит, – без споров и отмазок.

Я подавила эгоистичную часть себя, которая хотела закатить скандал из-за возвращения, потому что я, вероятно, буду в тесном контакте с единственным человеком, которого избегала последние семь лет. Но я напомнила себе, что это важно для Морган.

И, ради всего святого, прошло уже целых семь лет. Мы были детьми, и, возможно, если бы я была младше, мне было больно даже думать о возвращении сюда. Но сейчас мне двадцать пять, я молодая женщина с многообещающей карьерой и полноценной жизнью в Калифорнии, которая ждала моего возвращения. Можно и пережить пребывание в своем родном городе в течение пары недель и тот факт, что рядом будет парень, который разбил мне сердце, когда я была подростком.