Не мяукайте с неизвестными

Надежда без сил прислонилась к стене. Через некоторое время кот Бейсик пошевелился и тронул ее лапой. «Некогда рассиживаться, – говорил его взгляд. – Быстро рвем когти отсюда!»

Надежда не могла не признать правоту кота. Усилием воли она собрала себя с пола и приоткрыла дверь кладовки. В квартире стояла гулкая тишина. На негнущихся ногах она подошла к входной двери. К счастью, у Раисы был замок, который изнутри можно открыть без ключа. Дрожащими руками Надежда Николаевна нажала на ручку. Мелькнула мысль, что надо бы протереть ручку и замок, чтобы ничто не связывало ее с убийством, но сил на это уже не было. Оглянувшись напоследок, она остановила взгляд на кожаном плаще, брошенном прямо на пол под вешалкой. Плащ был порван на плече: здоровенная дыра, не зашить, не заклеить. Впрочем, его хозяйке плащ уже не понадобится.

Надежда осторожно высунула голову на площадку. Тихо. Хорошо, что Антонина Васильевна живет на другом этаже. Она вечно болтается по лестнице, никуда от нее не скрыться. А у них все люди работающие, один сосед вообще в командировках месяцами торчит, так что сейчас дома никого нет. Надежда поудобнее перехватила кота и захлопнула за собой дверь чужой квартиры. Затем одним тигриным прыжком оказалась у своей двери. И квартиру-то не закрыла, идиотка несчастная, так нараспашку и оставила. Все из-за кота, чтоб его, прости господи…

Только в собственной прихожей она смогла перевести дух и унять колотящееся сердце. Кот выпал из ослабевших рук и плюхнулся на пол, как тесто из кастрюли. Но тут же сгруппировался и улепетнул на всякий случай с Надеждиных глаз долой. Он знал, что, если хозяйку разозлить, она бывает очень вредной. Отлупит еще газетой или тапкой. Не слишком больно, но унизительно. Надежда же и думать забыла о коте. Ей было страшно. Однако не в ее характере было давать волю нервам. Нужно успокоиться, принять душ и переодеться, потому что в кладовке у соседей было, прямо скажем, грязновато. А потом она выпьет чаю и поразмыслит над случившимся в спокойной обстановке.

Она потащилась в ванную, но споткнулась о порог и бросила взгляд вниз. И едва не свалилась на пол от неожиданности, увидев собственные ноги в домашних тапочках.

Дело в том, что тапочки были разные. То есть, в принципе, это были самые обычные домашние тапки, пушистые и без задников, такие в любом магазине продаются. Просто на левой ноге была тапка голубая с симпатичным дельфинчиком, а на правой – розовая, с не менее симпатичным зайчиком.

Надежда ахнула и опустилась на синенький пуфик, стоящий в прихожей. Прихожая была оформлена в серо-голубых тонах: голубой кафель, серебристо-серые стены, темно-синий шкаф-купе и два пуфика. Очевидно, поэтому кот Бейсик не очень любил проводить время в прихожей – он к ней не подходил по цвету. Другое дело гостиная, где стены бежевые, занавески золотистые, а мебель приятного орехового оттенка. Рыжий кот там очень уместен.

Пытаясь сосредоточиться на тапочках, Надежда вспомнила, что ее были голубыми, под цвет прихожей. А это вульгарное розовое безобразие она подцепила в той ужасной квартире. Подцепила в буквальном смысле – зонтиком. Не разобралась со страху, увидела одинокую тапку и решила, что это ее. И что теперь делать? Дверь соседской квартиры она захлопнула, туда не попасть. Да она ни за какие коврижки туда не пошла бы! Хватит уже, чуть и так со страха не умерла.

Надежда сняла несчастную розовую тапку и оглядела ее со всех сторон. Почти новая, стало быть, не от Раисиного семейства осталась. Те раньше по бедности и правда все до дыр занашивали.

К подошве приклеилась какая-то бумажка. Надежда машинально ее оторвала – использованный билет. Не в кино, не на троллейбус, не в театр и не на выставку.

Билет был в музей. Так и написано: «Музей чертей». Работает с десяти до восемнадцати, выходной – воскресенье. Дальше адрес и цена – пятьдесят рублей.

Вот еще новость, Музей чертей. В жизни она не слышала о таком музее. Впрочем, город большой, чего в нем только нет.

Надежда решительным шагом отправилась на кухню и сунулась в мусорное ведро. Так, пакет полупустой. Одну тапку она сунула прямо туда, к мусору, а вторую завернула отдельно.

«И ничего не знаю, – думала она, закрывая крышку мусоропровода. – Нигде не была, ничего не видела, никаких тапочек не теряла. Пусть докажут!»

Вернувшись в квартиру, Надежда Николаевна поняла, что душ подождет, потому что если она немедленно не выпьет чай, нет, лучше кофе, то просто умрет от стресса.

Она сварила большую чашку кофе с молоком и намазала сухарик обезжиренным творогом. Потом подумала и сделала еще бутерброд с ветчиной (без масла). Потом махнула рукой на все и разогрела в печке круассан с вареньем.

Круассан подействовал как положено, и Надежда Николаевна наконец смогла думать спокойно обо всем, что случилось в квартире напротив.

А случилось там убийство. Судя по всему, мужчина, который пришел с той нелюбезной девицей, не собирался ее убивать. Но она его довела, что называется, до греха. Что-то она ему кричала, угрожала, что куда-то пойдет, к кому-то обратится. Он ей в ответ: «Не строй из себя дурочку совестливую». И непонятно, кто прав.

То есть убивать, конечно, нехорошо, опомнилась Надежда. Хоть девица ей и не нравилась, это еще не повод ее душить. Точно, он ее задушил. Этот второй красочно так описывал: морда синяя, язык вывален…

Надежда поежилась и налила себе еще кофе.

На кухню явился Бейсик. Он и раньше слышал шум открываемого холодильника, но побаивался и выжидал. Теперь, рассчитав, что после кофе хозяйка станет добрее, он решился на вылазку.

Осторожно ступая, кот приблизился к Надежде и потерся пушистой щекой о ее ноги. Надежда машинально взяла его на руки и почесала за ухом.

– Мурм-м? – спросил кот.

Это означало: «Не забыла ли ты, что животное тоже хочет есть?»

– Забудешь с тобой, как же, – проворчала Надежда. – По-хорошему надо бы тебя наказать…

Но руки сами уже отрезали коту солидный кусок ветчины. Бейсик удовлетворенно заурчал и подхватил ветчину на лету, как собака. Надежда вздохнула и решила, что пора перестать думать о неприятном. Нужно заняться неотложными делами, скоро муж придет, а у нее суп не заправлен и второго нет. «Это безобразие, – немедленно осудила она себя, – муж так много работает, а сейчас весна, организм ослаблен, ему нужно полноценное питание. И витамины».

Усилием воли Надежда выбросила из головы ужасное происшествие и сосредоточилась на своих обязанностях жены и хозяйки.

На первое был суп с клецками, на второе – курица по-имеретински, тушенная с грецкими орехами, чесноком и мятой. Сан Саныч у себя днем суп не ел, говорил, что Надеждины супы вкуснее, чем в любом ресторане. Надежда так разошлась, что даже запекла на третье кислые яблоки с сахаром и корицей – все-таки какие-никакие витамины.

Она успела привести себя в порядок, вычесать кота и погладить пару пододеяльников, когда почувствовала, что больше так не может. Душу точил неприятный червячок. Да что там, огромная длинная змея поселилась у нее в душе. Подколодная гадюка шипела, что Надежда только притворяется порядочным человеком, а на самом деле она такая же, как все, черствая и равнодушная особа, которая думает только о еде и удовольствиях. Где ее совесть? Где гражданское мужество? Ведь на ее глазах произошло убийство, она даже знает, кто преступник, и молчит. А это равносильно соучастию в убийстве.

Перед глазами проходила картина: вот тело, завернутое в старый Раисин ковер, вот его везут в багажнике машины, а потом останавливаются ночью в пустынном месте и выбрасывают в глубокий овраг, склоны которого покрыты мертвой глинистой землей, а на дне протекает ручей с мутной водой. Никто никогда не спустится к этому ручью, никто не обнаружит убитую. А если и найдет случайно, побежит человек с того места без оглядки. Звери и насекомые рано или поздно сделают свое дело, и страшно подумать, что будет с телом девушки через несколько месяцев. Был человек – и нет. А ведь это женщина, молодая, красивая. Что с того, что неприветливая и не здоровается в лифте? За это не убивают.

«Но что я могу? – слабо возражала самой себе Надежда Николаевна. – Допустим, я пойду в полицию и расскажу там обо всем. Оставим в стороне вопрос, как долго я буду ждать, чтобы меня выслушали, как меня будут пинать и футболить по кабинетам и инстанциям. Ладно, допустим, я достучусь до нужного человека, и он даже найдет время, чтобы выслушать меня, и примет заявление. Что я ему скажу? Что видела убийство? Но ведь я фактически своими глазами ничего не видела, я только слышала. Этих двоих тоже в глаза не видела, девицу убитую представляю довольно смутно, даже имени ее не знаю. А самое главное: где тело? Увезли на машине? На какой? А я понятия не имею. И после такой, с позволения сказать, беседы будет хорошо, если меня не объявят ненормальной. В лучшем случае обругают и выгонят с позором».

«Хитриш-шь, – шипела змея, – дурой притворяеш-шься…»

«И то верно», – в смущении согласилась Надежда Николаевна. Имя потерпевшей можно выяснить у матери Раисы, она ведь сдавала девушке квартиру, стало быть, паспорт видела. Номер машины тоже не проблема, поскольку ее водитель имел несчастье въехать на газон, а стало быть, нажил непримиримого врага в лице Антонины Васильевны. И номер машины она непременно заметила и записала, не надеясь на память.

«Все это так, – вяло возражала она самой себе, – но не зря население смотрит столько полицейских сериалов. Теперь у нас и пятилетний ребенок знает, что, если нет заявления от родственников, полиция и смотреть в ту сторону не будет. Такой закон, ничего не попишешь».

Но человека-то убили. А вдруг у этой женщины остались дети?

И хотя Надежда Николаевна была почти уверена, что детей у девицы нет, не потому, что слишком молодая, а просто вид такой, бездетный, змея все грызла и грызла ее душу.

В конце концов она пришла к выводу, что надо посоветоваться с мужем. Такое решение далось ей нелегко.

Дело в том, что муж Надежды Николаевны Сан Саныч очень не одобрял интерес супруги ко всякого рода криминальным приключениям. Он говорил, что увлечение авантюрами и сомнительными загадками ни к чему хорошему не приведет. Но что делать, если Надежда буквально притягивала эти самые авантюры? Вроде бы все знакомые у нее – приличные люди, а вот нет-нет да и случится с ними какая-нибудь история. Надежда немедленно рвалась историю эту разгадывать, чтобы помочь человеку выпутаться из беды. «Даже когда об этом не очень-то просят», – ехидно добавлял Сан Саныч. Он, понятно, любил жену и беспокоился за нее, но некоторый сарказм был ему не чужд.

Пару раз Надежда действительно сделала такую глупость – рассказала мужу все честно, ничего не утаивая и не приукрашивая. Сан Саныч тогда устроил ей грандиозный скандал. Он кричал, что его жена – легкомысленная особа и совершенно не думает о собственной безопасности, лезет очертя голову в сомнительные истории, не представляя себе, какими могут быть последствия. А последствия эти могут быть самыми страшными, просто гибельными, потому что преступники церемониться не станут. И что как веревочке ни виться, а конец все равно будет. И что коготок увяз – всей птичке пропасть. И еще много всякого в таком духе.

Поэтому Надежда Николаевна взяла за правило ничего мужу не рассказывать. Нет, конечно, они о многом говорили: обсуждали семейные дела, прочитанные книги, увиденные спектакли. Еще Надежда терпеливо выслушивала рассказы мужа о работе, когда он приходил усталый и раздраженный после тяжелого дня. Опытным замужним женщинам хорошо известно, что, если ты его не выслушаешь, рано или поздно найдется такая, которая выслушает, посочувствует, утешит, приободрит… Бог знает, чем это может закончиться.

Но о своих приключениях Надежда старалась помалкивать. Себе самой она всегда повторяла, что не обманывает мужа, просто ради его же спокойствия умалчивает о некоторых вещах.

Но сегодня был не тот случай. Она ни в чем не виновата и никуда не лезла, а просто случайно оказалась в той квартире. И вовсе она не собирается расследовать то убийство, а всего лишь хочет посоветоваться, как ей теперь быть.

Сан Саныч – человек справедливый, умный и законопослушный, и ничего удивительного, что Надежда Николаевна решила переложить решение сложного вопроса на него. В конце концов, для чего нужны мужья? Чтобы принимать решения. Вот пускай и принимает. Как он скажет, так она и сделает. Скажет заявить в полицию – заявит. Скажет выбросить всю историю из головы – с нашим удовольствием!

Надежда повеселела и встретила вернувшегося с работы мужа ласковой улыбкой.

После обеда она выслушала множество похвал и терпеливо выждала полчаса, которые отводились на послеобеденные нежности хозяина с котом. Надежда давно уже заметила, что то ли Бейсик научился мурлыкать по-человечьи, то ли муж научился понимать кошачий язык, но Бейсик мог наябедничать на Надежду, и Сан Саныч всегда к нему прислушивался. На этот раз, однако, кот вел себя прилично. Понимал все же, что по его вине они провели сорок ужасных минут в кладовке чужой квартиры.

Надежда походила немного по комнате и решилась.

– Знаешь, Саша, – сказала она легким голосом, – тут сегодня такая вещь странная случилась…

– Да, – муж поднял голову, – что такое?

– Да, в общем, ничего особенного, – продолжала она, осторожно подбирая слова, – но Бейсик выскочил из квартиры и…

– Что-о? – Сан Саныч внезапным рывком вскочил с дивана, так что кот, никак не ожидавший такой прыти, скатился с его колен и недовольно зашипел.

Но хозяин этого даже не заметил.

– Бейсик? – вопросил он грозным голосом. – Бейсик выскочил на лестницу?

– Не на лестницу, – рассмеялась Надежда Николаевна, не почувствовав еще приближения грозы, – просто в тамбур.

– Та-ак, – протянул муж зловеще. – Та-ак…

– Что так? – Надежда забеспокоилась. – Что такого случилось?

– Ты так спокойно об этом говоришь? Надежда, сколько раз я просил тебя следить за котом! Ты что, не понимаешь, что сейчас весна и у животного повысилась активность?

– Ага, сексуальная, – скривилась Надежда Николаевна, – непонятно только с чего…

Кот, выглядывающий из-за двери, поглядел на Надежду с упреком, не будем, мол, об этом, мало ли у кого какие интимные проблемы. Вот у тебя, к примеру, лишний вес, так я же не кричу об этом на всех перекрестках. А мог бы, потому что знаю точно, сколько у тебя лишку, неоднократно присутствовал при взвешивании.

Муж ее переглядываний с котом не заметил, он был полон праведного гнева.

– Надежда, – строго продолжил он, – я тебе просто удивляюсь! Вроде бы взрослая женщина, неглупая, с высшим образованием, а рассуждаешь, как деревенская бабка. Это у них там к животным отношение потребительское: не дает корова молока – на живодерню ее, не может собака дом сторожить – пристрелить, чтобы даром не кормить.

– При чем здесь коровы, – попыталась оправдаться Надежда, – мы же не в деревне живем…

– Вот именно! – загремел Сан Саныч, нависая над ней, как темно-фиолетовое грозовое облако нависает над озерным пляжем где-нибудь в Ленинградской области, пугая отдыхающих, которым и спрятаться-то негде. – Вот именно! – гневно повторил муж. – Это им все равно, какой кот, сегодня серый, завтра черный, лишь бы мышей ловил. А у нас он один. Член семьи!

– Главный, – протянула Надежда, но муж сделал вид, что не заметил подсказки.

Кот с порога смотрел ехидно: что, съела? «Негодяй», – привычно подумала Надежда.

– Ведь сколько раз говорил! – Муж в ярости бегал по комнате, так что Бейсик, решившийся было войти, отступил назад – как бы случайно не зашиб хозяин в пылу скандала. С одной стороны, кот этих шумных выяснений отношений не любил, с другой – всегда радовался возможности приструнить Надежду. Извести ее совсем он и не пытался: во-первых, хозяин отчего-то эту женщину любит, а во-вторых, он много работает, а сидеть целыми днями одному скучно. И есть хочется.

– Твержу и твержу, уже, кажется, мозоль на языке натер, а ей как об стенку горохом!

Надежда Николаевна была дамой воспитанной и сдержанной. То есть хотела ею быть. Кроме того, она очень уважала и любила мужа. Но это, однако, переходит всякие границы. Она не девчонка, чтобы выслушивать нотации, да еще высказанные таким тоном! Следует такое безобразие прекратить.

– Сашенька, ничего же не случилось, – примирительно начала она. – Вот же он, Бейсик, в полном порядке…

Но если дело касалось его обожаемого кота, Сан Саныч терял чувство меры. Вместо того чтобы успокоиться, потребовать внеочередного чая, посадить на колени кота и выдать ему порцию вкусненького, он еще больше разъярился.

– Вот чего я не понимаю, так это твоего наплевательского отношения к серьезным вещам! – сказал он, глядя на жену с неприкрытой ненавистью, хотя, может, ей это только показалось. – Казалось бы, все делаю, чтобы тебе хорошо жилось: работаю, деньгами обеспечиваю. А взамен требую только одного – чтобы ты смотрела за котом. И что? Даже этого она не может!

– Та-ак, – произнесла Надежда с очень похожей интонацией. – Та-ак, – повторила она, закипая, – дождалась, стало быть. Давно этих слов ждала и вот теперь дождалась. Значит, ты считаешь, что я сижу на твоей шее и ничего не делаю? Куском попрекаешь?

– Не передергивай! – слегка опомнился муж. – Вовсе я такого не говорил!

Но Надежду уже несло.

– Не ты ли сам требовал, чтобы я оставила работу? – заорала она, постепенно все больше распаляясь. – Не ты ли уговаривал меня отдохнуть и заняться домом? И радовался, когда это случилось! И я согласилась, а что получила взамен? Бесконечные магазины, уборку и стояние у плиты! А вечером ты приходишь злой, как стая бездомных собак, и упрекаешь меня в том, что я целыми днями валяюсь на диване, смотрю телевизор и истязаю кота?

– Я насчет телевизора ничего такого не говорил, – поспешил откреститься муж.

– Завтра же устроюсь на работу! – объявила Надежда. – Куда угодно: хоть в регистратуру районной поликлиники, хоть приемщицей в химчистку, если диплом мой никому не нужен!

– Надя, я совсем не то хотел сказать, – муж опомнился и пошел на попятный.

– Надо же, до чего договорился! – бушевала Надежда. – Куском попрекает!

– Я не попрекал тебя куском! – муж тоже повысил голос.

Кот, глядя на такое безобразие, махнул лапой и ушел на кухню. Сан Саныч поглядел ему вслед и тоже ушел – в кабинет, к компьютеру. Надежда плюхнулась на диван и включила телевизор. Там очень некрасивые молодые люди очень плоско и глупо шутили со сцены, зрители же прилежно смеялись.

«Какая же я дура, – думала Надежда, приглушив звук. – Ведь, кажется, решила уже, что ничего не стану мужу рассказывать. Себе дороже обойдется! Так нет, снова наступила на те же грабли! Учит жизнь, учит, а все без толку».

Рядом материализовался кто-то теплый и пушистый. Это Бейсик явился просить прощения.

– Все из-за тебя, – привычно вздохнула Надежда.

«Сама виновата, нечего было язык распускать», – просемафорил кот желто-зелеными глазами.

Кот прижался к Надежде и тихонько мелодично запел. Когда Сан Саныч вошел в гостиную, он застал своих любимых членов семьи сладко спящими на диване.

Прошло два дня. Надежда за это время помирилась с мужем и по зрелом размышлении выбросила из головы историю с убийством соседки. В самом деле, никто этой девицей не интересовался, даже Антонина Васильевна, так что так тому, видимо, и быть.

Муж принял ее слова о тяжелом домашнем труде буквально и в наступившие выходные решил Надежду развлечь. В субботу они ездили на дачу к приятелям, а в воскресенье ходили в театр, так что все домашние дела она забросила. В супермаркет муж свозить ее не успел, но взял с жены слово, что тяжеленных сумок она таскать не будет. Во вторник он вернется пораньше, а пока они обойдутся тем, что есть в холодильнике. Надежда слово легкомысленно дала, потому что очень хотелось спать.

Утром она провела ревизию холодильника и приуныла. В морозилке отдыхали мороженая треска и пакет фарша. Надежда Николаевна представила, в какое неистовство придет кот при виде огромной рыбины и сколько нервов ей придется потратить, чтобы отбиться от его приставаний, и решила сделать котлеты из фарша. А суп она сегодня сварит из сушеных грибов. Вон они, голубчики, лежат в буфете, отборные белые, сама собирала и сушила на костре, когда они ездили в сентябре к приятелям, у которых дом в деревне под Вологдой.

Надежда замочила булку, разморозила фарш, достала из шкафчика соль, специи и похолодела: в доме нет ни зубчика чеснока!

Казалось бы, что такое чеснок? Не самый важный продукт, не предмет первой необходимости. Не то же самое, что хлеб или соль. Однако всякая уважающая себя хозяйка знает, что именно по тому, сколько чеснока положила она в котлеты, определяется ее профессиональный уровень, ее статус, ее, если угодно, спортивный разряд в такой древней и уважаемой дисциплине, как домашнее многоборье. А уж котлеты вовсе без чеснока – это не котлеты, а форменное недоразумение, позор на ее голову. К счастью, с недавних пор рядом с домом появился маленький ларек, в котором улыбчивая Зульфия продавала спелые помидоры, сочные мандарины, гладкие баклажаны, румяные яблоки, свежую зелень и прочие дары полей и огородов. В том числе, разумеется, и чеснок.

Надежда всунула ноги в старые сапоги, набросила куртку и выскочила из квартиры.

В ту же секунду ей стало мучительно стыдно.

Надеждина двоюродная тетя Таня из Москвы не уставала повторять, что уважающая себя женщина не должна выходить из дому, не уложив волосы и не набросав кое-что на лицо.

– Даже в магазин! – с пафосом восклицала тетя Таня. – Даже с мусорным ведром на помойку! Если женщина вышла на помойку без прически и без макияжа – значит, она махнула на себя рукой, значит, там, на помойке, ей самое место!

Самой тете Тане было уже за восемьдесят, но она была верна своим принципам. Она всегда аккуратно укладывала волосы, не забывала раз в две недели посещать парикмахерскую, а без макияжа не выходила не только в магазин или на помойку – даже на даче, прежде чем подойти к забору и спросить соседку, выпустили ли ее огурцы третий лист, она непременно подкрашивала глаза и губы.

Надежда Николаевна тетю Таню любила и уважала, но иногда в спешке все же нарушала ее заветы. Вот и сейчас она забыла, точнее – не успела, накрасить губы и причесаться.

Оставалось надеяться, что ей не встретится на лестнице никто из соседей.

И конечно, эта надежда не оправдалась!

Вот отчего всегда так бывает: если женщина наденет свое лучшее платье, тщательно накрасится, сделает укладку в парикмахерской и отправится под ручку с мужем в театр или в ресторан, она ни за что не встретит никого из соседей. А стоит выскочить в самом затрапезном виде к почтовому ящику или, как сейчас, в ларек за чесноком – непременно с кем-нибудь столкнешься нос к носу. Причем столкнешься с хорошо одетой и причесанной соседкой, которая как раз собралась в театр или ресторан, и она еще вдогонку окинет тебя неодобрительным взглядом: что это, мол, за чучело живет в нашем доме?

Вот и сейчас, выскочив на площадку и второпях захлопнув за собой дверь квартиры, Надежда увидела на площадке у лифта ту самую молодую женщину, которая с недавних пор поселилась в квартире Михайловых.

То есть ту самую женщину, которую Надежда Николаевна считала убитой.

Определенно это была она – в том самом светлом кожаном плаще, с теми же пышными волосами цвета топленого молока.

Первым побуждением Надежды было немедленно вернуться назад. Бог с ним, с чесноком. Можно насыпать в фарш побольше перца – муж у Надежды человек скромный, непривередливый, съест и так.

Но нет, не такой человек Надежда Николаевна Лебедева, чтобы отступать перед кем бы то ни было. Она сделала было шаг назад, в собственную безопасную квартиру, но тут же взяла себя в руки. В конце концов, это не метод – прятать голову в песок, как страус. Неприятности надо встречать смело, с гордо поднятой головой!

Надежда осторожно подняла голову. Привидение не исчезло. Стало быть, она не переутомилась, не выпила вчера на ночь лишнего (это Надежда знала точно). У нее нет галлюцинаций, а воображение хоть и развито, но не до такой же степени.

К тому же соседка вовсе не была похожа на привидение. Это была совершенно реальная молодая женщина из плоти и крови. И в тот самый миг, когда Надежда решала мучительную задачу, идти в магазин или все же пересидеть это время дома, эта молодая женщина обернулась и очень приветливо с ней поздоровалась.

И это само по себе было совершенно необычно, ведь раньше она проскакивала мимо молча, опустив глаза или глядя сквозь Надежду, как сквозь стекло.

Ничего не оставалось, как пробурчать «здрасте» и подойти к лифту. О том, чтобы завести какой-то разговор, не было и речи, Надежда и на ногах-то стояла нетвердо.

Конечно, в наше время встречаются люди, которые принципиально не здороваются с соседями на лестнице. Но даже среди них такие, кто не отвечает на приветствие, – это особая порода, высший, так сказать, пилотаж по части невоспитанности. К ним Надежда Николаевна уж никак не относилась.