Криасморский договор. Пляска на плахе

Наемница покачала головой.

– Так быстро подобные решения не принимаются, синьор. Предложение заманчивое, спорить не буду. Но есть еще кое-что важное. Все, что я имею сейчас, я получила в обмен на клятву. После плена меня судили в Хайлигланде. Лорд Рольф добился, чтобы вместо казни за измену меня просто изгнали, и даже выдал деньги на покупку поместья. Но взамен взял клятву.

– Какую?

– Я обязана явиться по первому зову Рольфа или любого из его потомков, пока дышу. Защищать и действовать в интересах всякого Волдхарда, что меня призовет, даже если это будет грозить мне смертью. Я живу взаймы, Федериго. Все мое спокойствие может закончиться хоть завтра, потому как у Рольфа осталось двое детей. Каждый день я просыпаюсь и гадаю, призовет ли меня кто-нибудь из них… Я дала эту клятву на крови, мой дорогой синьор. Меня слышала вся хайлигландская знать в тот момент. Как же я могу согласиться принадлежать тебе, если не принадлежу даже себе, Федериго?

– Это многое расставило по местам, – задумчиво сказал Гвиро.

– Ага. И многое меняет.

– Почему ты раньше не сказала?

– Вспоминать больно.

Веззам закрыл глаза и с облегчением выдохнул. Возможно, слишком шумно. Наемница резко оторвалась от Гвиро, залпом допила свое вино, и прищурив глаза, свесилась с балкона.

– А это еще кто там? – громко спросила она.

Веззам вжался в стену. Нет, Артанна не могла его увидеть. С его позиции было трудно разглядеть, что происходило в другом конце переулка, но ваграниец услышал звук приближающихся шагов – кто-то бежал прямо к дому. Веззам присел и почти ползком добрался до пристройки, откуда открывался более широкий обзор.

К дверям дома Гвиро, путаясь в юбках, подбежала полноватая женщина в белом чепце и принялась исступленно молотить кулаками по дереву. Ее истошный крик неприятно взрезал погруженную в тишину улицу.

– Синьор Гвиро! Синьор Гвиро! Помогите!

Щелкнул засов, из-за двери высунул нос один из охранников.

– Чего тебе? Не видишь – ночь на дворе.

– Убивают! – не унималась женщина. – Помогите во имя Хранителя!

– Вот же дурная баба! – заворчал привратник. – Сказал тебе: утром приходи. И не сюда, а в ратушу.

– Смилуйся! Он же сейчас ее убьет!

Артанна и Гвиро переглянулись. Наемница спрыгнула со своего насеста и стремительно прошла в спальню. Высунув седую голову на балкон, она обратилась к застывшему на месте Федериго:

– Чего ты ждешь? Человек в беде.

Гвиро поднялся с места и пошел за наемницей, на ходу затягивая пояс халата. Артанна успела натянуть штаны и, накинув куртку на плечи, уже пронеслась по коридору и в несколько прыжков спустилась по лестнице. В холле было светло. Горожанка продолжала причитать.

– Впусти ее, – приказал хозяин дома из-за плеча наемницы.

Охранник с неудовольствием посторонился.

– Я тебя знаю, – Сотница внимательно всматривалась в лицо женщины. – Ты Кларетта, жена плотника Вазаша. Вагранийца.

– Госпожа Артанна! – взвизгнула горожанка, бросившись к ней. – Какое счастье, что вы здесь! Вазаш успел послать за вами в поместье.

– Что случилось?

– Нареза в беде. Маттео хочет ее убить!

– Не так быстро, женщина! – повысил голос Гвиро. – Расскажи все с самого начала.

Кларетта смахнула слезу и попыталась взять себя в руки. Чепец съехал вниз, обнажив вьющиеся темные волосы с легкой проседью.

– У корабельного мастера Паоло из порта есть сын, Маттео. Долговязый тип с рыбьими глазами.

– Помню его, – кинула Артанна. – Неприятный юноша. Его семейка водится с Танором. Что он сделал?

– Повадился ухаживать за моей Нарезой. Дочка у меня красивая, от поклонников отбоя нет. Но она ему отказала, потому как Маттео уже женат. Так и сказала ему – Хранителю угодно, чтобы муж только с одной бабой в койку ложился.

– Но, как я понимаю, его это не убедило?

– Угу, – всхлипнула Кларетта. – Он снова и снова приходил к нам в мастерскую. Потом начал преследовать: то на рынке Нарезу перехватит, то после службы в Святилище подойдет. Приставал, дарил подарки, но дочка не соглашалась. А потом случилось несчастье.

Артанна усадила женщину на скамью.

– Продолжай.

– С месяц назад я отправила Нарезу в деревню, что в половине дня пути на север. Вазаш работал над большим заказом для старосты общины. Нареза должна была показать чертежи и привезти ответ, все ли старосте пришлось по душе. Мальчишки-то еще малы для таких дел. А тут… Маттео, сукин он кот! Подстерег ее на подъезде к городу.

– Что он сделал?

– А что похотливые мужики делают с молодухами? Снасильничал! А затем пообещал, что, если Нареза кому расскажет, то и вовсе ее убьет. Мне она поведала только сегодня, да и то потому, что понесла от этого выродка.

По лицу Федериго пробежала тень.

– Дерьмо, – выругалась Артанна. – Где он?

– Это не все, – взмахнула рукой Кларетта. – Когда дочь рассказала, что произошло, Вазаш пришел в бешенство. Он у меня вспыльчивый, ну да вы знаете. Побежал домой к Маттео, хотел разобраться с этой сволотой. Но застал дома только его жену. Та, как водится, не поверила. А даже если и подозревала, сделала вид, что не поняла. Но рассказала Маттео, когда тот пришел. Он разъярился… Взял пару Таноровых ребят, ворвался в наш дом, перевернул все вверх дном…

– Все живы?

– Вазаша сильно избили, переломали руки, ноги, – голос Кларетты сорвался на плач. – Нужен лекарь. Мальчишки, к счастью, во дворе были, когда все началось. А Нарезу… Этот ублюдок порезал ее милое личико. Смилуйся, Хранитель… Я спряталась, а потом выскочила через черный ход и побежала к вам, по дороге послала младшего к «Сотне».

Артанна хмуро выслушала сбивчивый рассказ.

– Что скажешь, Федериго?

– Однозначно, судить.

– И какой приговор ему вынесут? Паоло и Танор успеют выкупить ублюдка. Но если я…

– Даже не думай, – Гвиро схватил Артанну за руку. – Это слишком серьезно. Паоло – важный для города человек.

Серые глаза Артанны недобро блеснули.

– И поэтому его сыночек будет разгуливать на свободе?

– Есть процедуры закона, они…

– Знаю я эти процедуры, – прорычала Артанна и вырвала руку из хватки гацонца. – Ничего это не даст. Вазаш – не гражданин.

– Успокойся, Артанна! До утра я ничего не могу сделать.

– Зато я могу, – прошипела вагранийка, застегивая куртку. – Отдайте мне оружие. Кларетта пусть останется здесь. Ты тоже не высовывай носа из дома, пока я не пришлю весточку.

– Пойдешь одна? – опешил Гвиро. – С ума сошла?

Артанна приладила поданные слугой клинки к поясу и надела плащ.

– Не одна.

Помощник наместника покачал головой:

– Я не одобряю этого решения.

– Как будто это что-то изменит, – бросила на прощание Артанна и вышла.

Покинув дом Гвиро, она тщательно спрятала волосы под капюшон и еще раз проверила, легко ли вынимались клинки из ножен, затем отвязала коня. Оказавшись в переулке, наемница остановилась.

– Веззам, – нараспев позвала она. – Выходи. Я знаю, что ты здесь.

Наемник вышел из тени пристройки.

– Ты все это время знала, что я слежу? – поравнявшись с командиром, спросил он.

– Шрайн давно сдал тебя с потрохами. Не злись на него, Молчун. Он хотел, как лучше, а мне было интересно, когда тебе надоест ходить за мной по пятам.

– Я не буду оправдываться.

– А я и плачу тебе не за оправдания. Впервые за год ты оказался здесь вовремя, вот что важно. Об остальном поговорим позже. Сейчас нарисовалась проблема. Ты вооружен?

Веззам откинул полу плаща, скрывавшую ножны меча. Из каждого сапога наемника торчало по рукояти кинжала, к поясу крепились несколько ножей.

– Прелестно, поехали. Здесь рядом.

– Так что случилось?

– Наших бьют, – ответила Артанна и пустила коня рысью.

* * *

Вазаш жил в портовом районе на территории Танора. С реки тянуло вонью, а промозглый ветер забирался в портки. По дороге к наемникам присоединились Бирбо Борода с частью своего десятка. Бывшего хайлигландского лазутчика Йона отправили на разведку. Тот быстро вернулся.

– Пятеро, – шепнул он Артанне. – Двое у дверей снаружи, трое внутри.

Сотница кивнула.

– Сойдет. Веззам и Ханк прибирают у фасада, Дарон вас прикрывает. И чтоб без глупостей. Мы с Фестером и Бирбо идем с черного хода. Йон остается с лошадьми.

Лазутчик удивленно посмотрел на командира:

– Почему Дарон, а не я?

– Даю мальцу последний шанс, – сотница повернулась к прыщавому худому парню. – Опять накосячишь – выгоню. Надоел. Ясно?

– Угу, командир.

Они выдвинулись. Шли осторожно, а возле темного перекрестка разделились: Веззам, Ханк и Дарон ушли вверх по улице, Фестер, Бирбо и Артанна свернули в узкий переулок. Сюда выходили двери лачуг, спрятанных подальше от глаз претенциозных горожан. Воняло нечистотами – в конце дороги смердела выгребная яма. Было тихо, лишь издалека доносилась ругань портовых рабочих.

Артанна нырнула в узкий проход, заваленный старыми бочками и ветошью, свернула налево и боком протиснулась между двумя сараями. Фестер и Бирбо держались сзади. Наконец, она застыла возле неприметной деревянной двери погреба.

– Здесь, – прошептала вагранийка. – Иду первая. Бирбо, прикрой.

Бородатый наемник кивнул. Командир потянула на себя кольцо и открыла лаз.

По деревянным ступенькам спускались с опаской. Артанна вытянула вперед руку и принялась считать шаги. На двадцатом она уперлась пальцами в деревянные половицы другой лестницы и принялась медленно подниматься по ступенькам, замирая после каждого шага.

Поднявшись, Артанна пересекла кухню и выглянула из-за угла. У противоположной стены возле дровяного ящика в луже крови лежал Вазаш – голова разбита, одна рука неестественно вывернута, вторая подмята под тело. Нареза была здесь же – долговязый мужчина с редкими светлыми волосами имел девушку прямо на деревянном верстаке. Длинные юбки задрались, некогда милое голубое платье порвалось на груди, руки девушки безвольно свисали. Маттео то и дело прикладывался к меху с вином и двигался под одобрительное улюлюканье двоих лбов из «Братства». Одного – несуразного мужика с побитым оспой лицом, Артанна знала. Второй – темноволосый здоровяк с непропорционально длинными руками – был ей незнаком.

Бойцы «Сотни» подкрались с другой стороны входа в сени. Жестом Артанна показала Фестеру на длиннорукого, Бирбо велела разобраться с рябым. Маттео же приберегла для себя.

– Вперед, – беззвучно приказала она.

Фестер широко улыбнулся и вытащил любимые метательные ножи. Артанна проследила за броском – лезвие попало точно в грудь. Здоровяк в распахнутой рубахе лишь на мгновение хрипнул, а затем привалился к стене и медленно, словно в задумчивости, сполз набок. Рябой из «Братства» увидел их, разинул рот, чтобы закричать, но… Не успел. На ходу Бирбо выхватил клинок и, перепрыгнув через корзину с ветошью, оказался возле него. Артанна улыбнулась – с этим все было решено, Борода умел валить с одного удара. Оставался герой вечера. Она перелетела через верстак и, схватив Маттео, приставила клинок к его горлу:

– Привет, сынок. Дотрахался, – ласково произнесла Сотница ему на ухо. Бирбо как раз вытирал короткий солдатский меч об одежду убитого. – Нравится картинка?

– Что… – вырвалось у насильника. – Твою мать!

Нареза застонала. Артанна бросила на нее косой взгляд – по бедрам девушки текла кровь.

– Гляжу, тебе нравится делать девкам больно, да? У тебя от этого, небось, стояк каменный. Отвечай, кто позволил напасть на моего человека?

– К черту иди! Я ничего не скажу! А тронешь меня – сдохнешь!

Артанна влепила насильнику крепкую оплеуху. Тот взвыл, но, придя в себя, плюнул ей в лицо. Сотница вытерла плевок тыльной стороной ладони и пожала плечами:

– Ну, как знаешь. Держите его, ребятки. Раз не хочет говорить, сейчас запоет так высоко, что соловьи оглохнут.

Наемники переглянулись и распластали насильника на верстаке рядом с истекавшей кровью Нарезой. Девушка сползла на пол и встретилась глазами с Артанной. Сотница кивком приказала ей проверить Вазаша. Фестер достал из сапога нож и пригвоздил ладонь Маттео к деревянным доскам, тот завопил.

– От меня сочувствия не дождешься, если что, – долговязый наемник равнодушно взглянул на него и повторил процедуру с другой рукой. – Я, конечно, Безумный, но баб трахаю только с ихнего позволения.

В дверь забарабанили:

– Это Веззам.

Бирбо отодвинул засов и впустил вагранийца. Веззам присвистнул, увидев картину, но тут же обратился к Артанне:

– Дело дрянь. Один успел смыться. Дарон облажался, упустил.

– Проклятье, – Артанна зло сплюнула на пол. – Сейчас ведь приведет подмогу. Ладно, мы скоро закончим. Борода, как Вазаш?

– Помер, – вздохнул Бирбо. – Жаль, хороший был человек. Девка живая, но ранена.

Нареза тихонько завыла, прижимая к груди голову мертвого отца.

– Тащи ее к Йону и сразу дуйте в поместье. Будите Рианоса, чтобы подлатал девчонку, – приказала Артанна.

– Угу, – отозвался Бирбо и повернулся к Нарезе. – Идти сможешь, красавица?

Та кивнула, шумно всхлипнув.

– Вот и хорошо, – в голосе наемника внезапно прорезалась почти отеческая нежность. – Пойдем, дорогуша, не надо тебе глядеть на эти мерзости. И бате своему ты уже не поможешь, оставь его нам. Сейчас приедем к лекарю, он тебя подлечит, он у нас почти волшебник…

Нареза нехотя отпустила бездыханное тело Вазаша и позволила Бирбо взять себя за плечи. Продолжая шептать что-то ласковое, бородач увел девушку.

Наемница подошла к повизгивавшему от боли Маттео и показала нож.

– Кто тебе разрешил соваться к Вазашу?

– Девка мне понравилась, вот и все! Не тронь меня, сука вагранийская, а не то…

Артанна осклабилась.

– А не то – что? В героя решил поиграть? Это ты зря, я с тебя быстро спесь собью. Сочных бабенок – полгорода, а ты полез к дочке моего человека. Прекрасно знал, чьи это люди, и понимал, что будут последствия. Но все равно полез. Кто из «Братства» обещал тебе защиту?

– Только попробуй меня тронуть! У меня есть друзья!

– Соизволь уточнить, кто именно. С удовольствием обсужу с ними случившееся.

Насильник молча стиснул зубы. Артанна вздохнула и покачала головой.

– Видят боги, я хотела поговорить по-хорошему. Драть тебя с перцем, Маттео, ну почему ты такой тупой?

Сотница еще ниже спустила портки насильника и цокнула языком.

– И ты умудрился обрюхатить бедняжку вот этим? – хохотнула она. – Ну, впрочем, так даже лучше. Глядишь, бабы не станут тосковать по упущенным возможностям.

Она приставила лезвие кинжала к его мошонке и подняла глаза:

– Последний шанс, дорогой. Потом я затолкаю эти вонючие мешочки тебе в глотку.

– Чирони! – Маттео взвизгнул так, словно Артанна уже начала работать ножом. – Чирони сказал, что можно!

– Который Чирони? – не отнимая лезвия, уточнила наемница.

– Старший! Старший! Боги, убери нож!

– Зачем?

– Не знаю! Клянусь Хранителем, не знаю! – вопил Маттео. – Я как-то обмолвился, что хочу эту девку. Ну, он и разрешил. Сказал, проблем не будет. Больше я ничего не знаю! Поверь мне!

– Жаль, – вздохнула Артанна. – Фестер, душа моя, преврати это скромное жилище в обитель Арзимат.

– Что-что, командир?

– Сожги, говорю, здесь все к чертям.

– А, это можно, – глумливо улыбнулся он во весь рот и принялся доставать головешки из очага.

Артанна наклонилась к самому уху Маттео.

– Тебя предупреждали о последствиях, – процедила она. – Меня заботят люди, которые помогают «Сотне». Я, понимаешь ли, чувствую ответственность за их судьбы. Вазаш был хорошим человеком и помогал не только «Сотне», а ты его убил. Теперь я убью тебя, и если меня поймают, заплачу положенный штраф. Твоя семья обязательно узнает, что ты сделал, и будет жить в позоре. Потому что никто не смеет трогать моих друзей.

Маттео мычал и мотал головой. Когда огонь занялся, Артанна аккуратно перерезала горло насильника, вытащила из его ладоней ножи и вернула Фестеру. Пламя охватило уже половину сеней. От темного дыма становилось трудно дышать – выдержанных в смоле деревяшек в доме плотника было в избытке.

– Уходим, – сказала Артанна, выходя на улицу, но резко остановилась в дверях. Фестер едва не врезался ей в спину.

– Это проблема, командир, – задумчиво изрек он.

В переулке прямо перед домом Вазаша разразился бой. Тела двух наемников «Братства» аккуратно сложили у низенького забора. Еще четверо бойцов Танора вступили в сражение с Веззамом и Ханком. Фестер тут же бросился на подмогу. Дарона нигде не было видно.

Артанна узнала Пирафа. Десятник Танора, худой мужичок в забавной щегольской шапочке, держал в руке короткий меч с безвкусной золоченой рукоятью, напирая на Веззама.

– Прекратить бой! – рявкнула вагранийка. Наемники недоумевающе посмотрели на командира. – Пираф, пожалуйста, прикажи своим остановиться.

Десятник жестом приказал бойцам опустить оружие.

– Привет, красотка, – кривая улыбка обнажила рот с редкими зубами. – Зачем моих людей режете?

Артанна шагнула ему навстречу, демонстративно убрав руку с меча.

– Давай поговорим. Скажи сначала, зачем твои люди устроили резню в этом доме?

– Ничего не знаю, – пожал плечами Пираф и кивнул на одного из своих бойцов. – Этот прибежал и начал вопить, что твои люди напали на моих.

– Он не уточнил, почему?

– Нет.

– А стоило бы, – хмыкнула Артанна. – Твои ребятки ворвались в дом моего человека, убили его, надругались над его дочерью. Пришлось вмешаться.

Пламя начало вырываться из крохотных окон дома плотника.

– Интересно, – покачал головой Пираф. – Кто был из наших?

– Маттео привел четверых. Живым, видимо, остался только тот, что смылся, у него имена и спрашивай. Важно другое, – Артанна наградила Пирафа мрачным взглядом. – Мы с Танором договаривались не трогать людей друг друга, а вы творите хрен знает что. Будь другом, передай Чирони, что в следующий раз за подобную выходку я переломаю ему все кости. Если у Танора будут претензии по поводу сегодняшнего, пусть идет в ратушу и решает все через суд синьоров. Отнекиваться не буду и штрафы заплачу.

Пираф взял за грудки парнишку, умудрившегося привести подмогу.

– Все было так? Говори, болван!

– Д-да…

Десятник со всего размаху двинул бойцу в челюсть. Тот рухнул на колени и пополз прочь.

– Приношу извинения от имени Танора. Семья осталась?

– Да.

– Заплатим. Кормильца не вернет, но хоть что-то. И я сам сообщу Танору.

– Хорошо, – Артанна жестом приказала своим людям убрать оружие. – А теперь, если все решено, мы уйдем. И вам советую…

Она не договорила, заметив, как расширились глаза Пирафа. Наемница обернулась и едва успела отскочить от пронесшегося мимо нее Дарона.

– Где тебя носило?

– Осторожно, командир! – завопил Зеленый и толкнул ее в сторону. – Стрелы!

Пираф растерянно обернулся. Артанна задрала голову и увидела на крыше лучника с нашивкой «Братства». Десятник «Братства» сделал шаг вправо – лук переместился вслед за ним.

Стрелять собирались не в нее.

– Падай! – заорала наемница и бросилась на десятника.

– Что такое?

Тренькнула тетива. Артанна оттолкнулась от земли и налетела на Пирафа, сбивая того с ног. Щегольская шапочка полетела в грязь. Спустя миг что-то обожгло ягодицу, Артанна ощутила резкую боль и взвыла. Пираф изумленно смотрел на ее скорчившееся лицо.

– Кому ты мешаешь в «Братстве», дорогой? – тихо прорычала она. – Уж не Чирони ли?

Ее подхватили чьи-то крепкие руки и подняли на ноги. Зад горел.

– Ушел, – мрачно констатировал Веззам и недобро посмотрел на десятника. – По крышам не догоним. Но, зуб даю, я видел у него нашивку «Братства».

Пираф поднялся и взглянул на торчавшую из ягодицы Артанны стрелу.

– Кажется, я твой должник, Сотница, – хмыкнул он. – Когда-нибудь придется тебе отплатить.

– Сначала доживи, – прохрипела она. – Уходим! Дарон!

– Да, командир? – отозвался юнец.

– Ты, мать твою, уволен!

1.4 Миссолен

«Дура! Я же пытаюсь ее спасти!»

Имперский казначей Демос Деватон отложил перо, прикрыл обожженную половину лица волосами и уставился на гостью. Голову дамы венчал конический головной убор, высота которого демонстрировала статус баронессы.

– На вашем месте я бы немедленно согласился на предложение моего Дома, – сказал Демос вслух и смерил женщину оценивающим взглядом. – У моего брата определенно есть вкус, но, увы, нет мозгов. Однако в ваше благоразумие я верю. Соглашайтесь, леди Лисетта.

– Мой муж…

– Переживет вашу измену, как переживет ее и супруга моего брата. Все улажено. Когда ублюдок появится на свет?

Лисетта Тьяре вздрогнула, услышав грубую, но правдивую формулировку.

– В начале осени.

– Тогда все лето вам лучше провести вдали отсюда. Барон уже дал согласие, – Демос улыбнулся одними уголками губ. Вышло криво, как и всегда: некоторые мышцы лица так и не восстановились с годами. – Вы отправитесь в монастырь и останетесь в окружении слуг Хранителя до рождения ребенка. Как только восстановите силы, вернетесь ко двору и будете хранить все в тайне.

Его равнодушный тон, казалось, беспокоил молодую баронессу сильнее, чем обезображенное лицо. Опустив глаза к полу, она тихо спросила:

– Но что станет с ребенком? Какое будущее его ждет?

Демос пожал плечами.

– Останется в обители, пока не достигнет семилетнего возраста. Щедрое подношение настоятельнице уже сделано. Если родится девочка, станет служить Хранителю в Ульфиссе или Бэрке. Если же Хранитель одарит вас мальчиком, бастарда переведут в Орден. Например, в Лаклан или даже Мирвир.

– Боже, Мирвир! Это же в Хайлигланде…

– Чем дальше, чем лучше для всех, – сухо произнес Демос. – Помогите замять этот скандал, и, обещаю, мы не бросим этого ребенка.

– Только церковь? Неужели нельзя придумать для дитяти другую судьбу?

– Этот бастард – пятно на репутации величайшего Дома империи! – крик Демоса заставил собеседницу вжаться в спинку стула, и казначею пришлось взять себя в руки – и без того его внешность пугала людей. Выходки брата с каждым разом становились все опаснее, а у Демоса оставалось все меньше времени на решение его проблем. – Благодарите Хранителя, что ублюдку позволят жить.

На миг лицо баронессы ожесточилось, но она быстро пришла в себя. Демос оценил самообладание молодой женщины.

– Я согласна. Нам ведь не позволят видеться? Он не будет знать, кто его родители?

Деватон качнул головой:

– Со временем дитя догадается, что его родители – очень знатные люди. А там посмотрим. Начинайте готовиться к отъезду. Мои люди сопроводят вас в обитель и проследят, чтобы вы ни в чем не нуждались. Помните: все будет хорошо, пока вы молчите.

– Мне все ясно. Прощайте, ваша светлость, – Лисетта Тьяре поднялась со стула и слегка поклонилась. – Благодарю за помощь.

«Благодарит, как же. Ну да ладно. Главное – вопрос решен».

Демос снова открыл гроссбух, потеряв интерес к беседе. Спина, колени и даже локти ныли после неудачного приземления – той злополучной ночью императорский кабинет сгорел дотла вместе с завещанием императора, да и сам Демос пострадал. Но все те дни, что прошли с момента трагедии, ему приходилось бодриться, дабы придворные не заподозрили неладное. И за все это время Аллантайн ни разу не проявил себя.

«Наверняка выжидает момент поудачнее, старый он хрен».

Шурша юбками, баронесса проследовала к выходу и вскрикнула от неожиданности, когда двери распахнулись, а в кабинет влетел запыхавшийся секретарь.

– Ваша светлость! – торопливо поклонился он. – Вас зовет канцлер. Срочные новости!

«А старина Ирвинг легок на помине».

Демос снова отложил перо.

– Что еще?

Секретарь неуверенно покосился на женщину. Та понимающе кивнула и спешно вышла, а служащий плотно закрыл двери.

– Ну? – терял терпение казначей.

– Вдовствующая императрица… Миледи Изара… Она исчезла!

* * *

– Герцог Бельтерианский и Верховный казначей его императорского величества Демос из Дома Деватон! – объявил герольд, и на несколько мгновений в приемном зале воцарилась мертвая тишина.

Демос перехватил устремленные на него взгляды. В глазах вельмож читалась смесь интереса, опасения и презрения. Должность казначея предполагала неотлучное пребывание при дворе, но отнюдь не обязывала Демоса вести светскую жизнь. Однако он понимал, почему вызывал столь живой интерес именно сейчас.

«Глядите! Сам Горелый лорд вышел на прогулку. Должно быть, здесь уже знают о судьбе завещания. Интересно, сейчас они прикидывают, как на мне будет смотреться корона, или воображают мою уродливую голову на пике?»

Демос лениво обвел глазами оживленный зал приемов. Просторное светлое помещение с двумя мраморными аркадами по бокам было набито людьми. Демос высматривал слуг канцлера, медленно продираясь сквозь толпу в сопровождении неизменных телохранителей-эннийцев. Мужчина и женщина, чьи лица скрывались за цветастыми шелковыми платками, открывавшими лишь темные узкие глаза, расчищали казначею дорогу – впрочем, вельможи и так шарахались от Горелого лорда, словно тот был прокаженным. Демос ощущал едва уловимую тревогу, витавшую в воздухе.