Свирепый вильдграф. Мир Tornscape

Выпив тёплого ещё взвара, Найджел понял, что желудок его достаточно успокоился, чтобы принять пищу. Много не съел, однако почувствовал себя лучше.

– Вот и славно, что в себя пришёл, – хлопнул его по плечу сердобольный псарь. – А то мы грешным делом думали ты совсем того… Не проснёшься, таким мёртвым сном ты спал.

– Да пьян он был мертвецки, – с завистью в голосе выдал второй псарь, – вот и дрых без задних ног.

Чтобы хоть как-то прервать обсуждение своей персоны, Найджел решил перейти к новостям. Не пившие (ну или пившие куда меньше него) псари уж точно должны многое знать. Так оно и вышло, стоило только задать вопрос о том, что творится в замке, как на юношу тут же посыпались новости.

– Стоят на подворье, прямо как осадная армия, – сообщил старший. – Сил у этого Вильдграфа, конечно, знатно, я тебе говорю. И телеги боевые в обозе, натуральный вагенбург выстроили прямо у нас под стенами. Да всё за один вечер, пока в большом зале мёды пили, они там строили да обустраивались.

– И чего такой огород городить было, – пожал плечами сердобольный. – Завтра же примут в войско сколько положено ополченцев, и отбудут. А всё собирай-разбирай. Гоняют народ сами не знают зачем.

А вот Найджел вполне себе представлял для чего это делается. Войску Вильдграфа предстоит противостоять Великому лесу со всеми его угрозами, и противостоять на самой границе, на той земле, что обитатели дубрав считают своей по праву. Они там полновластные хозяева и умеют действовать очень быстро, потому что каждый листик шепчет им о врагах, а каждый корень, наоборот, кидается под ноги пришельцу, чтобы помешать. В таких условиях жизнь каждого – от самого Вильдграфа до последнего ополченца – зависит от скорости и слаженности действий всего войска.

– И что все, кроме самого Вильдграфа и его присных живут там, – неопределённо махнул рукой в сторону крепостной стены Найджел, – за стенами?

– Кое-кто из офицеров здесь обретается, – мрачно бросил старший псарь. – Видал, как собачек потеснили?

Он указал на вольеры, где сидели собаки лендлорда, а в особенно суровые зимы ночевали и сами псари. Теперь они были разделены крепкой решёткой надвое. С одной стороны остались собаки хозяина замка, с другой же – боевые звери Вильдграфа.

– И псарь ихний с нами не водится, – заметил второй псарь, – не ровня мы ему, как и наши собачки евонным зверюгам.

– Насчёт собак-то он прав, – заметил сердобольный, – порвут его зверюги наших-то. Наши в основном для охоты, а это боевые псы. Кастильскиедаже есть, а я про них такое слыхал, кровь в жилах стынет.

Найджел повнимательней пригляделся к отгороженной части вольера – там сидели или валялись на подстилке собаки бойцовых пород. Таких ангельнцы берут с собой на войну с незапамятных времён, и не только ангельнцы, судя по тому, что рассказал сердобольный псарь. А уж они тут в породах разбирались хорошо, это Найджел понял за то время, что провёл в замке лендлорда.

Псарь Вильдграфа сидел рядом со своими собаками, не обращая внимания на остальных. Он вроде как тоже чем-то угощался, но не захотел разделить трапезу ни с кем. Вид он имел звероватый, лица почти не видно за клочковатой бородой и густыми длинными волосами.

Тут к ним вошёл один из ливрейных слуг лендлорда. Как всегда, когда кто-то из них был вынужден снисходить до появления в замковых службах, вид он имел такой, будто его вынудили спуститься в самую вонючую и грязную из преисподних Отраакса.

– Тебя ждут наверху, во дворе, – заявил он, обращаясь к Найджелу. – Тебе следует быть как можно скорее. – И добавил после короткой паузы. – Только приведи себя в подобие человеческого вида, будь любезен.

Как только ливрейный убрался, второй псарь тут же скроил пародию на его высокомерную физиономию. Все рассмеялись, кажется даже звероватый псарь Вильдграфа издал смешок, правда больше похожий не то на хрюканье, не то на хрип.

– Но ты и правда лицо-то умой, – усмехнулся старший псарь. – Я тебе говорю, лишним не будет.

– И солому из волос вынь, – добавил второй.

На то, чтобы привести себя в приемлемый вид у Найджела ушло довольно много времени. Но наконец отражение в ведре его хотя бы перестало разочаровывать, и он вышел во двор. Там уже кипела жизнь, да и не та, что обычно, а какая-то почти муравьиная суета. Куда-то катили бочки, закидывали на подводы мешки, отдельно собирали связки копейных древков, и кто-то надсаживался, пытаясь докричаться неизвестно до кого: «Да куда его ставить-то? Куда ставить?!». В первый миг Найджелу показалось, что люди Вильдграфа грабят замок, однако спокойно наблюдавший за всем замковый кастелян как-то не вписывался в картину разграбления.

Ливрейный не счёл нужным сообщить, кто ожидает Найджела, и потому юноша направился прямиком к кастеляну. Тот постоянно гонял туда-сюда своих помощников, а сам делал пометки на длинном свитке из хорошо выделанного пергамента. Сейчас почти все перешли на бумагу, благо уже давно известен способен её достаточно недорогого производства, однако кое-кто, вроде замкового кастеляна предпочитал пергаментные свитки, которые можно не один десяток раз очистить от чернил. Он не любил никаких лишних расходов и ко всему относился с фанатичной бережливостью.

– А, юный Найджел, вот и ты, – улыбнулся он юноше. Найджел частенько помогал ему, и кастелян, как и многие из его подчинённых хорошо к нему относился. – Тебя ждали, да не дождались. Строятся в поле. И наш хозяин с ними, так что поторопись, а то получишь хорошую взбучку в первый же день.

Найджел хотел было спросить, в первый день чего, но решил вместо этого последовать совету и поторопиться. Он почти выбежал из ворот замка, распахнутых настежь. В воротах дежурила пара стражников, наблюдавших за тем, что творится во дворе, и заметно нервничающих. Ведь совсем рядом с ними находилось слишком много вооружённых мужчин, да ещё и настоящих военных профессионалов.

По всей видимости Вильдграф решил устроить своим войскам смотр прямо под стенами замка лендлорда, и пригласил того посмотреть. Отчего Найджела, которого редко куда бы то ни было приглашали, снова решили включить в свиту, юноша решительно не понимал. Идти, благо, оказалось недалеко.

Лендлорд расположился с всеми удобствами. Слуги следили за тем, чтобы его кубок не был пуст, а на небольшом столике стояли лёгкие закуски. Скорее всего, холодное со вчерашнего пира. Не пропадать же добру. Хозяин замка был не менее бережливым человеком, чем его кастелян. При лендлорде находилась лишь небольшая свита из командира гарнизона, нескольких слуг и пары телохранителей, находящихся при нём скорее для важности, нежели для охраны.

– Вот и ты, – мрачно бросил командир гарнизона. – Долго же ты спишь.

Сам лендлорд не счёл нужным обращать внимание на министериала.

– Я вообще не очень понимаю для чего меня второй день таскают, сударь, – решительно заявил Найджел.

Командир гарнизона, мужчина крепкий и солидный, смерил дерзкого с похмелья юнца тяжёлым взглядом. Однако Найджел не стал опускать глаз и встретил взгляд командира гарнизона.

– Силён ты, паря, – пробурчал себе под нос тот. – Сразу видать отцова порода. Я твоего родителя не знавал, но кое-кто среди моих парней с ним вместе дрался. Будь моя воля, я б тебя оставил, да оно иначе выходит.

– Да как иначе? – Найджелу стоило известных усилий не закричать, однако он сумел сдержаться.

– Сам скоро узнаешь, вот что, – бросил командир гарнизона и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Никакого парада или смотра не было, просто Вильдграф, решивший видимо ночевать не в замке пригласил лендлорда на короткую прогулку. Собственно, прогулка заключалась в том, что лендлорд покинул стены собственного замка и расположился в сотне шагов от них. Вскоре со стороны лагеря Вильдграфа показалась небольшая процессия. Теперь вместе с командиром шло куда больше офицеров. Найджелузнал сэра Кристофа, а также своих собутыльников Рауля Надёжного и Бодуэна Мрачного. По лицам обоих было видно, сколько они вчера выпили. Найджел надеялся, что выглядит всё же немного получше, хотя бы потому что моложе их и прежде ни разу так сильно не надирался. Фра Мауро шагал рядом с самим Вильдграфом, и шикарный нос его выдавал что вчера святой отец употребил ничуть не меньше, чем командиры пехоты и стрелков. К знакомым офицерам добавилась ещё парочка. Невысокий отчаянно кривоногий тип в кавалерийских сапогах, явно привыкший больше сидеть в седле, нежели ходить пешком. На лице его особенно выделялись роскошные усы, которыми коротышка явно гордился. Третий кавалерист, если считать за кавалериста Кристофа, который ехал в бой верхом на льве, явно был рыцарем – он обладал весьма впечатляющими статями, а на вамсе его видны были следы недавно снятых доспехов. Вообще все офицеры Вильдграфа оделись куда скромнее, нежели на пир, и в самом деле щеголяли варёной кожей и грубой шерстью. Последний из офицеров оказался ещё мрачнее Бодуэна. Она напоминал богомола в зелёном плаще с капюшоном поверх вамса, а из-за плеча его торчала рукоять непомерно длинного двуручника. Найджел сразу понял, что это они из мастеров меча, оказывается, и кто-то из этого ордена служил у Вильдграфа, хотя ничего удивительного тут нет. Мастера меча были великолепными бойцами, лучшими в своей гильдии, и заполучить себе хотя бы одного желал почти каждый лендлорд. Правда, хозяин замка к таким не относился – его владения лежали в достаточно мирной и спокойной части Ангельна и тратить деньги на мастера меча ради пустого престижа он считал глупостью и расточительством.

– Доброго дня, милостивый сэр, – поклонился Вильдграф, и офицеры последовали его примеру. – Сегодня я прибыл со всеми офицерами своего штаба, ну кроме старины Кадьо, но того за волосы не оттащишь от его разлюбезных пушек.

Офицеры хохотнули, но шутка явно была дежурный. Лендлорд улыбнулся только из вежливости.

– Позвольте представить ещё моих офицеров, с кем вы ещё не знакомы, – продолжил Вильдграф. – Шевалье Ги де Лозьер командует обычной кавалерией в моей скромной армии. – В ответ на представление кивнул здоровяк в вамсе со следами недавно снятых доспехов. – Его права рука Ле Музар, – коротышка с кривыми ногами щёлкнул каблуками кавалерийских сапог, – командир лёгкой конницы и разведки. И мастер меча Симоне Трегом по прозвищу Палач, уверен, все здесь достаточно умны, чтобы понимать, за что это прозвище дано.

На сей раз никто не засмеялся, да и сам мастер меча не стал ни кивать в ответ на представление ни как-то иначе приветствовать лендлорда. Он явно был человеком себе на уме, как и большинство членов гильдии, которые могли себе это позволить.

– А где командир вашей ауксилии? – поинтересовался лендлорд. – Ведь она должна составлять почти половину вашего войска, не так ли?

– Пока эту должность свободна, – ответил Вильдграф.

– Временно я взял под опеку эти грешные души, – заявил фра Мауро, – однако вы правы, господин, им будет лучше с настоящим командиром.

И тут Найджел начал что-то понимать. Словно диковинная шкатулка принялась щёлкать у него в голове. Все события последних двух дней выстроились в чёткую последовательность. Приглашение на пир в честь гостей. Двое собутыльников, один из которых знал его отца. Теперь новое приглашение, ещё более неожиданное. И наконец слова командира замкового гарнизона.

Найджел впервые позволил себе поднять глаза и встретиться взглядом с Вильдграфом.

– Вы хотите предложить мне кого-то из своих людей? – глядя на Найджела, спросил у лендлорда тот.

– Этот юноша, министериал, и не совсем уж мой человек, если быть честным, – с той же отменно наигранной скукой в голосе заявил лендлорд. – Он достался мне вместе с мостом, который я отсудил у Коедвира. На мост, конечно же, поставил своего человека, но и юнца не стал гнать. Всякому человеку найдётся применение в своё время, подумал я тогда, и, как вижу, не прогадал.

– И на сколько же людей вы хотите обменять одного юного министериала?

Ну конечно ничего – и никого – дарить Вильдграфу хозяин замка и окрестных земель не собирался. Он во всём искал выгоду, и теперь Найджелу стало интересно, во сколько же оценят его.

– Десять дворов, не меньше, – после минутной заминки выдал лендлорд. – Он хорошо обученный военный профессионал. Командир гарнизона не даст мне солгать.

– Принимаю, – тут же кивнул Вильдграф, и жестом велел Найджелу подойти.

Кажется, когда юноша прошёл мимо лендлорда, то услыхал, как тот скрипит зубами. Вильдграф явно был готов согласиться на менее выгодные условия, раз принял эти без сомнений и колебаний.

– Теперь ты один из нас, приятель, – хлопнул его по плечу Рауль Надёжный. – Надо бы придумать тебе подходящее прозвище.

– Оно придёт само, сыне, – тут же заявил фра Мауро, – и раз уж юноше выпало командовать ауксилией, ему лучше побольше времени проводить со мной и своими будущими людьми. Идём же, я познакомлю тебя с твоими солдатами.

И странный клирик увёл Найджела от столика, за которым сидел разгневанный лендлорд, проводивший обоих испепеляющим взглядом.

– Дальше там для нас с тобой ничего интересного не будет, – говорил на ходу фра Мауро. – Наш командир станет раздевать твоего бывшего хозяина и дальше, пользуясь королевским указом. Надеюсь, он не перегнёт палку, ибо сразу видно, что владетель здешний весьма прижимист. Пожалуй, даже можно сказать скуп.

– Он предпочитает считать себя разумно бережливым, – ответил Найджел.

– Самооправдание, сыне, есть грех противу Опсора, – назидательно воздел палец фра Мауро.

Вот так, выслушивая поучения в ответ едва ли не на каждую реплику, Найджел добрался до лагеря Вильдграфа. В самом скором времени ему предстояло познакомиться с теми, кем он будет командовать. И первая встреча повергла его в крайнее уныние, которое, как известно, есть смертный грех. Об этом ему тут же сообщил фра Мауро, едва увидев выражение лица юноши.

Они явно не имели понятия о строе, да что там, никто из них даже с земли не поднялся, хотя приближение Найджела и фра Мауро точно заметили все. Они сидели в расслабленных позах и грелись у костров. Утро поздней весны ещё не радовало теплом, а одета большая часть их была в натуральные лохмотья.

– Вот они, сыне, – с пафосом выдал клирик, – моя паства и твои солдаты.

– Это кто такие? – обернулся к нему Найджел. – Какие это солдаты – это же оборванцы. Натуральные оборванцы.

– Не оборванцы, а ополченцы, – усмехнулся собственной шуточке фра Мауро, – так правильно. Ауксилия может быть выглядит неказисто, однако, помни, сыне, если у нас есть хоть какие-то шансы закрепиться, то лишь благодаря им.

– Вы издеваетесь, святой отец, – вспылил Найджел, впервые подняв голос на фра Мауро. – Как эти оборванцы могут хоть чем-то помочь войску Вильдграфа?!

– Как ты считаешь, кто выиграет нам эту кампанию? – с почти комичной серьёзностью воззрился на него клирик. – Львиная кавалерия? Мастера меча? Может быть, артиллерия или мушкетёры? Или ты считаешь, что это могут сделать плуты из гильдии теней?

Найджел замер, как громом поражённый, и не находил слов для ответа. Однако ничего ему говорить не было нужно. Фра Мауро вполне справлялся за обоих.

– В иных ситуациях все они нужны и дают победу, – сам ответил он на собственный вопрос. – На поле боя или когда сражения лучше избежать. Вот только нам придётся сражаться не людьми, а с лесом. Понимаешь, сыне, с лесом. И как по-твоему лучше всего с ним сражаться?

Тут он замолчал, ожидая ответа от Найджела, и юноша какое-то время оставался в раздумьях. Он не торопился с ответом, понимая, что лучше тебя сочтут тугодумом, чем глупцом, который хотя и не лезет за словом в карман, вот только слова эти не слишком подходящие.

– Топором и заступом, – наконец, выдал он, и по лицу клирика понял, что ответил верно.

– И ауксиларии как раз привыкли именно к такому оружию, – заявил он. – Так что вперёд, сыне, идём знакомиться с нашими самыми полезными солдатами.

И всё же, по мнению Найджела, ауксиларии выглядели какими угодно только не полезными. Скорее уж грязными, оборванными и вшивыми. Он видел, что многие из них чешут длинные, сбившиеся в колтуны патлы и бороды, выцарапывая оттуда вшей. Они тут же давили их крепкими ногтями, а кое-кто даже отправлял в рот. От этого зрелища даже обычно совсем не брезгливого Найджела начало подташнивать.

– На ноги! – рявкнул, подойдя поближе к ауксилариям фра Мауро. – Поднимайтесь на ноги, паства моя, покуда я не взялся за посох указующий.

Указующим посохом ему служила здоровенная двуручная палица, которую он легко нёс на плече. Сейчас же для убедительности поднял её над головой одной рукой.

Паства медленно, и совсем неохотно начала подниматься. Найджел знал этот эффект, достаточно начать вставать кому-то одному, и остальные потянутся за ним. Вот и сейчас, не прошло и пары минут, как все ауксиларии уже стояли на ногах. Никакого даже отдалённого подобия строя они и не подумали образовать.Найджел понял – они понятия не имеют обо всём этом. Перед ним вчерашние крестьяне и горожане, причём далеко не лучшие среди них. Лентяи, любители почесать кулаки, вчерашние воры, которых достали из темницы и отдали в ауксилию Вильдграфа, чтобы и дальше не тратить деньги на их содержание.

И этим сбором ему предстоит командовать.

– Перед вами юный Найджел, сын рыцаря, прозванного Мостовым троллем, – заявил фра Мауро таким тоном, словно прозвище Найджелова родителя должно было всем всё объяснить, – и этого дня он командует вами.

– А ты, сталбыть, нас в опокое оставишь, – рассмеялся кто-то из толпы.

– Даже не думай, приятель, – рассмеялся в ответ клирик. – Моё призвание исцелять ваши грешные души, чтобы после смерти отправились вы в объятья Опсора, а не в преисподнюю.

Как только он замолчал, дав укорот наглецу, Найджел понял, что должен что-то сказать этим людям. Своим людям. Грязным, дурно пахнущим, вшивым, но других для него не нашлось, и значит придётся командовать такими. И он никогда не станет для них командиром, если сейчас не возьмёт ситуацию в свои руки. Одна беда, умом всё это Найджел понимал очень хорошо, а вот как это сделать, представлял себе очень слабо.

Он смотрел на своих людей. В залатанных обносках, многие босиком, несмотря на что весенняя грязь была не слишком тёплой, у остальных ноги замотаны в куски ткани, нормальной обуви не нашлось ни у кого. По крайней мере, Найджел таких не видел.

Юноша понимал, что теряет время, что его сейчас оценивают точно также, как он оценивает своих людей. Ещё немного и пауза затянется, тогда либо инициативу перехватит фра Мауро, и Найджел может лишиться даже такого офицерского звания, и вернуться обратно к лендлорду, как совершенно безнадёжный и не нужный Вильдграфу человек, либо, что ещё хуже, из толпы снова кто-то что-то выкрикнет. Тогда Найджелу никогда не бывать командиром над этими людьми.

– Солдаты, – выпалил он, и голос его едва не сорвался от волнения, – все мы не хотим находиться здесь. Всем нам хочется сидеть дома, в тепле, у очага, и лучше бы с кружкой винца или пива. – Послышались смешки, но не слишком уверенные. – Но мы здесь, и нам придётся мёрзнуть, тонуть в грязи и делать победу для других. Вы считаете меня одним из благородных, но это не так. Я – министериал, крепостной с мечом и в кольчуге. Не все нас держат за настоящих рыцарей.

– Вот почему тебя, сопляк, поставили нами командовать! – раздался знакомый голос из толпы.

– А ты, приятель, как я погляжу трус, – не полез на сей раз за словом в карман юноша, – кричать из толпы все сильны. Выйди и скажи мне это в лицо, если не боишься.

– А ты мне – в зубы, знаем мы вашего брата, – закричал горлопан, – чуть что сразу по зубам.

– Ну раз уже портки обмочил, торчи где стоишь, – отмахнулся Найджел, самому ему жест показался слишком уж наигранным, однако вряд ли в толпе это заметили. – Надо будет, я тебя по запаху отыщу.

Он снова обратился к своим – для него уже своим – людям.

– Мы будем рыть землю для рвов и укреплений, – заявил он, – будем набивать габионы5, забивать колья. И когда к нам придёт враг, кем бы он ни был, первыми его встретят не всадники львиной кавалерии и пехота Рауля Надёжного. Нет, солдаты, первыми его встретят наш укрепления. И от того, насколько хорошо мы их выстроим, будет зависеть всё. Не от пушек, не от магов, не от мечников, всадников или стрелков, а от нашей работы.

Найджел понял, что выдохся. Так много ему не доводилось говорить, наверное, никогда прежде. Как и выступать перед таким количеством людей, к тому же не слишком хорошо к нему относящихся. Он видел глухое неприятие всего, что говорил, на заросших лицах многих ауксилариев.

– А оружие-то нам дадут или как? – спросил один них. Но теперь не человек из толпы, он стоял в первых рядах, и Найджел мог хорошо рассмотреть его. Высокий, крепкий, хотя и видно, что исхудавший, такой же заросший и одетый в обноски, как и остальные.

– Пока нашим оружием будут топоры и заступы, – ответил Найджел, – а там видно будет. Но одно я обещаю вам, солдаты, я поговорю с Вильдграфом.

– О чём это? – третий голос, но Найджел не успел понять, кто именно спрашивает, слишком коротким был вопрос.

– О нас, солдаты, о нас.

Квадратный стол под навесом служим штабом войска Вильдграфа в полевом лагере. Когда они останавливались на долгий срок, то ставили штабную палатку, где можно обсуждать вопросы. Сейчас же, зная, что уже завтра вагенбург разберут, и армия двинется дальше, разводить эту канитель не стали. Сейчас у стола собирались все офицеры войска, даже мастер Кадьо и его молчаливый бледный спутник, о котором в войске ходили самые разные слухи.

– Рекрутов для ополчения к нам доставят завтра утром, – отчитался Рауль Надёжный, – приставим их к делу, и думаю сможем собрать вагенбург быстрее. На четверть часа точно, но больше не дам. Вряд ли здешний лендлорд пришлёт кого-то получше, чем то отребье, что скидывают нам в ауксилию.

– Кстати, – прищёлкнул пальцами сэрКристоф, – ставлю пол-золотого, что новичок прибежит просится ко мне или к тебе, Ги. Кто готов принять ставку?

– Принимаю, – неожиданно для всех выдал Бодуэн Мрачный, который обычно чурался азартных игр.

– Ты так уверен в нём? – удивился Кристоф. – Или знаешь что-то? – Он снова прищёлкнул пальцами. Водилась за ним такая дурная привычка, когда он испытывал достаточно сильные эмоции.

– Парень сын Мостового тролля, – вместо Бодуэна ответил Рауль. – Сам я его не знал, а вот после пьянки мне Мрачный все уши прожужжал этим министериалом. Долина дев, Урочище сломанных копий. Я слышал эти названия, знаю, что мы там победили, но ни о каком Мостовом тролле слыхать не доводилось.

– Его так прозвали потом, – напомнил Бодуэн, – когда он за службу бургграфу Коедвира поставил его на мост через Ринас.

– Я дрался в Урочище сломанных копий, – неожиданно заявил Ги де Лозьер, – нас там крепко прижали кригмаркцы. Не мёртвая пехота, а обычные солдаты – дрались с остервенением, до самого конца. Никакой пощады. Нашарота6 завязла в их строе, нас зажали со всех сторон и стаскивали с сёдел. Мы рубили их, но понимали, что все уже покойники. Не вырвемся – нас перебьют, рано или поздно. И тогда во фланг кригмаркцам ударила лёгкая кавалерия. Рыцари и оруженосцы прошли по кромке урочища и обрушились на врага со склона, который все считали слишком крутым. Не для них – отчаянные собрались сорвиголовы. А вёл их немолодой уже рыцарь, потом оказалось, он министериал бургграфа Коедвира. Он сумел собрать отряд с бору по сосенке, и прошёл там, где никто и не подумал. Кригмаркцы, конечно, не сбежали в панике – они слишком крепкие ребята для такого. Но неожиданная атака во фланг позволила нам вырваться из мешка. Мы отступили, собирались с силами и ударили снова, теперь уже с поддержкой пехоты. И победили.

– Это и был Мостовой тролль, – кивнул Бодуэн Мрачный. – Я верю в парня. Он не подведёт.

– Это мы узнаем очень скоро, – усмехнулся Вильдграф. – Смотрите, на ловца и зверь. Бежит.

К штабному навесу в этот момент решительным шагом направлялся Найджел. Он прошёл почти через весь лагерь, и был готов к разговору. Фра Мауро юноша попросил остаться с людьми, он не хотел никакой поддержки в грядущем разговоре с Вильдграфом.

– Какой решительный, – потёр длинными пальцами подбородок Кристоф. – Готов удвоить. Поддержишь, Бодуэн?

– Поддерживаю, – кивнул тот, и на лице Кристофа появилось озадаченное выражение. Обычно прижимистый и избегающий азартных игр и даже простых пари командир стрелков слишком уверенно принимал вызов.

– Смотри, я сейчас же потребую выигрыш, – заявил Кристоф, чтобы хоть как-то поднять себе настроение, – до выдачи жалования тянуть не получится.

– Лучше поищи золотой, если у тебя не припасён, – отмахнулся Бодуэн.

Тут Найджел подошёл уже слишком близко, чтобы говорить о нём, и офицеры замолчали, ожидая что будет дальше. Юноша остановился в паре шагов от стола, как будто потерял решимость, однако оказалось всё совсем иначе.