Полная версия
Вне времени. Стихи, избранные читателями
Генриетта Ляховицкая
Вне времени. Стихи, избранные читателями
© Г. Ляховицкая, 2020
© Genrietta Liakhovitskaia, 2020
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2020
Поэтическое мироздание Генриетты Ляховицкой
«Вне времени» – так называется эта необычная книга стихов, автором которых является Генриетта Ляховицкая. Уникальность книги, не имеющей аналога в мировой литературе, заключается в том, что в неё вошли стихи, избранные читателями, и сама книга посвящена им. Эти поэтические тексты, как и всё творчество поэтессы, отражают масштабы её личности и представлений об общих человеческих ценностях во все времена.
Уже в самом названии сборника выражена суть его содержания, обозначенная высокой духовной направленностью поэтических произведений, пытающихся найти ответы на «вечные вопросы». В наши дни миром правит конъюнктура, проникшая и в литературу. Но всё сиюминутное приходит и уходит, а истинно ценное, классическое остаётся – оно актуально всегда. Отточенный стих Генриетты Ляховицкой определяет форму своим содержанием, духовной наполненностью, совершенством русского языка, афористичностью строк, изысканным образным рядом:
«Молчанье – золото,а слово – серебро»,но часто золотоммы платим за добро,«серебряными»приносимое словами —за слово дорогомы платим с вами.Поэзию Генриетты Ляховицкой, без сомненья, можно отнести к разделу русской классики, ибо её творчество отвечает всем канонам лучших образцов классического русского стихосложения. Стихи поэтессы обладают стройной, самодостаточной формой, многоплановостью тем и ритмической многогранностью:
Заглянуть за предел, что очерченнаплывающим краем Земным,и понять, чьею силой заверченэтот мир, несравнимый с иным…В её стихах россыпи поэтических находок, например, в стихотворении «Лилии»:
Тончайшего фарфора изваяньяхранят они бесстрастно облик свой.Лишь запах сладковатого дыханьятому свидетель, что фарфор живой.Генриетта Ляховицкая родилась в 1938 году в Ленинграде. С молоком матери, урождённой петербурженки, впитала не только литературный русский язык во всём его совершенстве и многогранности, но и культуру бывшей петровской столицы России. Поэтесса легко и разносторонне общается с читателем, привлекая его философской глубиной размышлений, гармонией языка и напряжённостью чувств. Эти качества, характерные для русской поэзии, являются основными средствами выражения не только в русской классической, но и в лучших образцах современной русской литературы. Это именно ту, что во все времена нравится читателю и привлекает его. Таким образом, поэтесса продолжает традиции русской изящной словесности:
Прислушиваюсь слухом внутренними взвешиваю строго «contra – pro»…скрипит по клавишам компьютерным,как издавна, старинное перо.Генриетта Ляховицкая не зря относит себя к физикам, лирикам и философам. В её стихотворениях даны чёткие формулировки устройства мира, размышления о его обитателях, ищущих ответы на «вечные вопросы».
Наряду с десятью книгами стихов и прозы, многочисленными публикациями в различных журналах и антологиях, она, очарованная философией и одним из её аспектов – космизмом, опубликовала в 2008 году научно-популярную философскую книгу «Генер. Модель мироздания». Отсюда философский взгляд на Вселенную, на мир, на жизнь, на человека с его внутренним мироощущением:
Дерзнуть найти ответ на «вечные вопросы»?Возможно, смерть, жизнь вечную спасая,щадя росток зелёный, старость косит,чтоб молодая жизнь цвела, не угасая?Книга «Вне времени», превосходно структурированная, состоит из 14-ти разделов. Вот названия лишь некоторых из них, говорящие сами за себя: «Алхимия природы», «Лики любви», «Загадка карт влечёт», «Философский взгляд», «Петербургские строки», «Волны музыки», «Чудесята, чудо-время и другие чудеса» (стихи для детей), «О Войне и войнах», «Еврейские мотивы», показывающие библейскую мудрость и трагедию несгибаемого народа… В каждом разделе читатели разных возрастов непременно найдут для себя и замечательные стихотворные произведения, и немало прекрасных строк.
Если вначале говорилось о том, что в творческом мышлении физика пробудился лирик и философ, то, после прочтения этой удивительной книги можно с уверенностью сказать, что в лирике пробудился физик, создавший особое поэтическое мироздание, построивший свой неповторимый по духу, размаху идей и тем уникальный мир поэтических образов, вдохновений и фантазий.
Фантазия – плод дерзких вдохновений,фантазия – стремленье за предел,фантазия – предтеча откровений,фантазия – лишь мыслящих удел.Необычно для современной книги и оформление, блестяще выполненное художником-дизайнером Иваном Граве. Небольшого формата книга в винтажной обложке напоминает старинные томики стихов, изданные в прошлых веках… Вместо привычной фотографии автора – его скульптурный портрет, созданный в 1985 году известным ленинградским скульптором Петром Криворуцким. Достаточно редкое, оригинальное, возможно, уникальное решение изображения автора на обложке его книги, которая и завершается стихотворением «Старинный томик»:
Вот небольшая книга. Пожелтели,как старый жемчуг, хрупкие страницы.Пусть потускнело золото обреза —богатство Духа выше злата Креза.. . . . . . . . . . .…мы в жизни современной непростойхраним духовности обрез златой,лишь затвердела кожа переплёта.Татьяна Ивлева
Посвящается читателям
Пришествие стихов
Цена слова
«Молчанье – золото,а слово серебро»,но часто золотоммы платим за добро,«серебряными»приносимое словами —за слово дорогомы платим с вами.Мы мудрость жизнив слове постигаем,со словом мы встаём,со словом мы шагаем,и падаем с последнимсловом вместе —со словом боли,или словом мести…Кинжальное слово
Немало мир знавал умевших разить наветом ножевым,притворно плакать об умерших и близить смерть ещё живым.Соблазн слов
Я много лет в плену томиласвои сомненья, мысли, строки,но всё же подоспели срокии буйно выплеснулась сила сокрытых слов.Я удержать слова спешила —списать нездешние уроки,но лучшие терялись строкии я, томясь, произносила обрывки снов.Пришествие стихов
И вдруг отступит всё и, словно в пустотеи в строгой тишине, где нежный звон один, в прозрачной чистоте с прохладой белых льдинплывёшь так невесомо и воздушно,и чудится, что звонкая кукушканезримо далеко кукует свежий час:«Сейчас придут стихи, сей-час, сей-час, сей-час…»Как издавна…
Рассвет встаёт внутри оконных рам —тысячелетья нового начало,но время, просыпаясь по утрам,в часах стучит, как издавна стучало.Бесстрастный телевизора экранпоказывает свежие событья,но стонет сердце, как от прежних ран,и не даёт, как издавна, забыться.Стихи приходят, будто бы извне,но бьются, словно в каменные рифы,в «кровь и любовь, век – человек» во мне,как издавна, в изношенные рифмы.Прислушиваюсь слухом внутренними взвешиваю строго «contra – pro»…Скрипит по клавишам компьютерным,как издавна, старинное перо.Века поэзии
Век Золотой в поэзии ушёл.Серебряно затем звучала лира.На грубый холст сменился неба шёлк,и смяты войнами основы мира —век Бронзовый в поэзии настал:всё меньше в ней гармонии высокой,вопящим ртом заменены уста,и вместо роз – чертополох с осотом…Что далее? Ужель замкнётся круги Каменный возникнет на пороге —оскал звериный, хватка цепких рук,нет колеса и даже нет дороги?Но в первый раз в неведомом «тогда»дикарь косматый вздрогнет и проснётся.Увидит он, как падает звезда,но не оскалится, а улыбнётся.Проба подлинности
Не только «короля играет свита» —законом иерархии любойстановится имён случайный свиток,составленный несведущей толпой.Не коронуйте загодя поэтасреди текущей суеты сует!Легко смывает позолоту Лета,лишь время ставит мету: «Се поэт».Закат и поэт
триптих
1Ранний вечер – собранье последствий,длинный день отшумел и погас.Притомилось, набегавшись, детство —засыпает под плавный рассказ.Небывалое в нём достоверней,чем на камне впечатанный след.Может быть, этой сказкой вечернейначинается в детстве поэт?2Заглянуть за предел, что очерченнаплывающим краем Земным,и понять, чьею силой заверченэтот Мир, несравнимый с иным —проникать за пределы способенлишь стремительный солнечный свет,или разум, что богоподобен,или, интуитивно, поэт.3Стихает дневное волнение,звучанью – молчанье в ответ,стекает тенйй удлинениемна Западе гаснущий свет.Игра лучезарной беспечности —померк света с тенью дуэт…Всего за мгновенье до вечностиуходит из жизни поэт.По образу и подобию
«И сотворил Бог человека по образу Своему…
И был вечер, и было утро: день шестой».
Ветхий Завет. БытиеИтак, «сотворены по образу» Творца —подобием Его на свет мы рождены.Каков же образ тот – без тела, без лица?Так в чём же можем быть Ему подобны мы —песчинки перед Вечным и Безмерным?Ужели могут быть недостоверныслова из древних свитков мудрых:«И вечер был, и было утро…»?Ошибка наша – в Божьих дней счисленье:когда творишь, впадаешь в упоенье,которое не знает слова «время» —там нет его, где муки и бореньесопутствуют рождению творенья.Не может человек по Божьи дни считать,но в творчестве он может испытатьи вдохновение, и напряжённость,и даже Вечности непротяжённость —подобно Богу он на то способени только в этом он богоподобен.Алхимия природы
Ручей
Упруго струясь и играючи прыгая,журча и внезапными каплями брызгая,среди неподвижных суровых камнейтечёт неуёмный весёлый ручей.И столько в нём детского, столько беспечного —от солнца, от ломкого льда, от извечного!Молния
Ты за зигзагом – зигзагв тучи вонзаешь как стяг.Что ты такое? Скажи!Кто в тебя силу вложил?Как ты находишь путис неба на землю сойти?Жженьем бичующих розг,вспышкой, пронзающей мозгсветом над формул скопленьем —в муках рождённым решеньем,вскриком сквозь гнёт немоты,блеском среди черноты,диким сверкающим взглядом,мощных борений разрядом — в жути своей красоты миру дарована ты!Жизнь дня
День, молодой с утра,весел, не знает утрат.В зените он горд, калён,светел, упорен, силён.К вечеру горбится день,косую бросает теньи, солнечный слиток истратив, тает в закате…Прощальный аромат
Три розы на резном столев изысканно-простом бокале — ручной работы хрустале, от зла срезанья отдыхали и, позабыв об этом зле, в последний раз благоухали.Ранняя осень
Молодая осеньна исходе летазаплетает косызолотого цвета,весело рядитсяв яркие обновы —сарафаны-ситцыиз листов кленовых,бусы ягод нижет,губы красит соком,наклонясь понижек зеркалам глубоким…Но узнав, что птицысобрались в дорогу,осень огорчитсяи всплакнёт немного.Дождь осенью
О чём, природа, слёзы льёшь?Что плачешь днём осенним ты?Весной ведь снова обретёшьсвои желанья и мечты.Алхимия природы
Склоняясь над ретортами, векамиалхимики шептали заклинанья —они искали философский камень,который бы исполнил их желаньеи в золото бы вещи превращал —желанен людям дорогой металл.А каждой осенью, спокойно, средь свободы, вершится вечная алхимия природы — она, неисчерпаемо богата, деревьев листья превращает в злато.Дыханье холода
Под вечер небо на закате стало ало —предвестием идущих холодов,и невесомыми монетами опалок утру всё золото с простуженных кустов.Ладонь осени
Лист кленовый — пятипалый, как распятая ладонь… Влажной осенью усталойсохраняет лист опалый солнца летнего огонь.Плач осени
Заламывая ветви, стонет осень, срывая с головыцветистый свой платок, и пальцами дождя стучит в окно и просит спокойствия, тепла и тишины глоток…Желанный отдых
Вот осень дунула,срывая прочь с полейи вянущих садовцветную простынютрав, листьев и плодов.И графика ветвейпрозрачна и ясна,и вся природа ждётцелительного снав объятиях зимы.Так ночи ждём и мы…Неувядание
Уже начало ноября, но листья, золотом горя,родных ветвей почти не покидают, как будто возвращенья ожидают тепла ушедших дней. Так и с душой моей — она горит, она не увядает, от жизненных ветвей не отпадает,хоть, голову мою обильно серебря, уже пришло начало ноября.Внезапный снег
На траву зелёную снег упал,словно обнажённую душу сжал, и застыла, ломкая, полегла…Заклубилась колкая злая мгла.Зимнее небо севера
Как чёрная ворона ночь темнаи держит в клюве сыр луны дырявой.Снег падает неслышной тенью снана ветви старые сосны корявой.Лисою рыжей в небе промелькнётв венце морозном солнечное блюдце,и сыр из клюва с неба упадёт,чтоб часом позже вновь назад вернуться.Стужа
Белей стволов вершины у берёз, над солнцем – льдистый круг короной царской, и цепенеет сладостно мороз, сжимая землю ласкою январской.Утро после вьюги
Метались мысли. Головамоталась в пролежне подушьем, всю ночь бредовые слова давили тягостным удушьем. Крутило, вьюжило, мело всю ночь. А утром – всё нормально. Улёгся снег. Кругом крахмально, и в мыслях чисто и светло.Графика зимнего утра
Февраля чёрно-белое чудозавиднелось картиной в окне.Безупречная графика всюду,неподвижны деревья во сне.Только крупная тёмная птицанарушает картины покой —на графитные ветви садится,снег ссыпается лёгкой мукой.Наконец-то она улетела,неуклюже махая крылом —унеслось чужеродное тело.Спят деревья предутренним сном,и застыли в недвижности ветви,тени снежные нежно лежат…Создаёт эту графику светлыйБожий гений все зимы подряд.Предвесеннее
Холод и снег истомили людей,льдины плывут стаей белых ладей,солнце, заковано туч пеленой,робко, стыдливо светит…Но всё-таки остро пахнет Весной, и звонче смеются дети.Апрель
Весна настала. Вновь апрельсияет солнцем, хмурит тучи,и зелень пробивает прель,и предвкушенье лета мучитнепредсказуемостью сроковжеланного тепла прихода, и своевольная погодадаёт нам множество уроков для усмиренья нетерпенья…Азартные игры весны
Подули ветры вешние,весёлые, беспутные.Все карты нынче спутаны —чины и масти смешаны,и врут часы и сонники,и в полдень совы ухнули,и предсказанья рухнули,как карточные домики.Северное лето
Несмелое солнце июняедва пригревает сирень,дождя штрих-пунктирные струинаносят графитную тень…А где-то – кораллы, лагуны,дремотная знойная лень,томятся гитарные струнывесь долгий пылающий день.Монолог дерева
(Молодость и Старость)
Упругий прутик я, пропитан соком.Чуть прислоняясь тонкокожим боком к соседской, в тёмных трещинах, коре, мечтаю я о будущей поре, когда окрепну и оденусь в ветви. Расту… Летают птицы в небе светлом. Всё крепче ствол, и ветви всё пышней, и пенье птиц всё ближе и слышней. Достиг их высоты, и снова – ввысь, с чужими ветви нижние сплелись, а верхние ветвятся на просторе! Познал я страсть, и радости, и горе, и вот пришла последняя пора — вся в тёмных трещинах усталая кора, на смертной плахе падает корона — моих ветвей могущественных крона…Остались корни, словно щупальца, у пня — меня питают… Но ведь нет меня!Лишь прислонился тонкокожим бокомк моей коре, насквозь пропитан соком, упругий прутик жизни молодой.Лилии
Математическая строгость плавных линий, немного золота, изгибы лепестков изысканных, чуть вычурных цветковнадменно-неприступных белых лилий… Тончайшего фарфора изваянья хранят они бесстрастно облик свой. Лишь запах сладковатого дыханья тому свидетель, что фарфор живой.Сиреневое снадобье
К утомлённому лбу приложи эту ветку сирени —неуёмное множество маленьких чётких цветков.Их прохладная плотьприглушит неизбывность мигренипоцелуями быстрыми твёрдых своих лепестков.И вдохни аромат этой пены лилово-весенней —аромат, что настоян на прошлом садов и веков,и глаза успокой этим ритмом живых повторений…И уйдёт непроглядная боль из усталых висков.К незабудке
Незабудка, ты – маленький скромный цветок,незабудка, ты – памяти верной примета.Незабудка – воды родниковой глоток,россиянка с глазами небесного цвета.Ты напомнила мне дни давно улетевшего детства,босоногую радость неярких лугов,и просторы полей, и уютность родных перелесков,и дурманящий запах высоких стогов…Симфония
Мгновенными ветвями мощных молнийпокров из туч гремящих прорастал,кипящий ливень звуков воздух полнил!Вдруг прекратилось всё, и ясный, как кристалл, в оправе радуги омытый мир блистал.Лесное озеро
По спокойной водетихо лодка плывёт, отражаясьв обрамленье зелёномиз дремлющих ближних ветвей.Так неспешно плывёт,незаметно, легко приближаяськ не намеченной ранеецели случайной своей.Ветра нет, и ничто,и никто не нарушит покоя,и на глади озёрнойни ряби, ни плеска волны.Только мягко шуршит,опадая, уставшая хвоя,и с весла осыпаютсякапли лесной тишины.Гордячка
Немного хищной красотойтак неожиданно красиватрава задворная – крапивас её душою непростой.И много поцелуев жгучихтаит, чертовски горделива,трава задорная – крапивадля детских ног босых, бегучих.Тополиный пух
Пух! Лёгкий, мягкий пухиз нитей снежно-белых.Окутал он любовно семенанежнейшим облаком пушистым, невесомыми, дуновеньем ветерка несомый,когда тому настанут времена,он плавно повлечёт в уютной колыбелизародыши зелёной жизни новой, и будет им земля пуховой.Янтарь
Песком шуршали дюн откосы, я вдоль залива шла одна, и смоляные слёзы сосен на берег бросила волна. Здесь, за тысячи лет, насекомыми лето звенело и оставило след — плавно соки ствола покидали сосновое тело… Загустела смола или Время само загустело?Отблески, отсветы, блики
Радостный день
Это только в детстве облака – конями, белыми конями в небе голубом. Это только в детстве годы длятся днями, ветром гладя пряди над упрямым лбом, и прозрачный воздух вкусно пахнет сеном, и течёт куда-то чистая река…Это только в детстве, в детстве незабвенном, в радостном мгновенье замкнуты века.Купальщица
Ух, какая!На высоких ногах, почти нагая… Смеётся, ах! Запыхалась от бега и смеха. Ей смешно, ей потеха — снова в воду — пенить брызги, плыть, сверкая… Ух, какая!Весна зимой
Январский день, мороз ядрёный и яблока —над снежным молоком —весенний цвет зелёный. Совсем пустяк, такая малость — шла девушка и ела яблоко, и просто так смеялась.Новогоднее
Предновогодние преддверья,надежды, хлопоты, поверья,зимы неполной свет туманныйи украшений блеск обманный,застолий грустное томленье,сдвоенье стрелок, утомленье,обрывки лёгкой мишурыи мандаринной кожуры…Пасьянс – «терпение»
Шелковистая кожа запястья,веер карт в утончённой руке,вьётся прядка на нежном виске…Ты раскинула карты на счастье?Или в юном лукавом смиреньезаменила гадальный сеансна попытку унять нетерпенье,разложив немудрёный пасьянс?Девушка на качелях
Она не ведает сомненья,не знает будничных забот,в груди – весеннее томленье,в мечтах – стремление вперёд.И лёгким изгибомупругого станакачает качелиона неустанно,на взлёте размаха —без всякого страха,лишь песенок трели,и смех, и каприз.Взлетают качелии падают вниз…Но непременно срок придёт —она узнает силу страсти,и горечь горя, сладость счастья,паденье вниз и ввысь полёт —Качелей Жизни вкус поймёт.Юным
Эй, юноша, ты видишь старика? Ты слышишь, девушка, старуху? На них вы не смотрите свысока, глазам не верьте, и не верьте слуху — там юноша и девушка!Они прошли сквозь им дарованные дни, и щедрою была дарящая рука.Преломления
Луч света, тонкий, как струна, в хрустальной грани преломился,и радужно весь кубок заискрился Той встречи жаркая волна на грань души моей упала, и радостно душа заполыхала.Искушение
Плод надкусила женщина, играя, и усмехнулся змей изгнанию из рая. Запретный плод лишь мёртвых не влечёт,и змей чешуйчатым ручьём течёт.Луна в скобках
От закрытой скобки, скобки золотистойвырастает месяц, тоненький и чистый.месяц постепенно, медленно полнеет,небо в полнолунье к полночи светлеет.А у полной, круглой, золотой лунылунка затемнеет с правой стороны.Всё растёт щербинка, что поделать с ней,небо с каждой ночью всё темней, темней.Лишь открытой скобкой, скобкой золотистойснова светит месяц, тоненький и чистый.Видение
Временами она, оставаясь одна,облачалась в одежды из прохладного льна,и мечтой потаённой упоённо полна,неизбывным волнением утомлена,наливала в бокал молодого винаи пила, не пьянея, до хрустального дна,и тяжёлых волос золотая волначерепаховым гребнем не была стеснена.А в полночном проёме, в полукруге окна,наблюдала влюблёно налитая луна.Но ревнивым туманом седым создана,наползала, дымясь и клубясь, пелена,и от взгляда луны закрывала она,как спадали одежды из прохладного льна.Земные сны
Прекрасны, легки и нежны,возвышенны, просветлены…И ночь застегнула свой плащалмазной застёжкой луны.Здоровы, крепки и верны,спокойны, чисты и вольны…И ночь застегнула свой плащянтарной застёжкой луны.Тревожны и воспалены,бессвязны, тяжки и больны…И ночь застегнула свой плащлатунной застёжкой луны…Латунно, янтарно, алмазно —как сны, непонятно и разносвеченье бессонной луны.Жалость
Стекло жалеюза его непрочность, и ангела — за непорочность, и дьявола —за нелюбовь к нему, а золото жалеть я не умею, и бриллиантовтвердь я не жалею — неодолимым жалость ни к чему.Брильянтов прошлое
Богиня плакала, и слёзы светлых глаз в подземный ад горящий проникали, и там из них алмазы возникали —в них свет божественный и ада зло доныне… Но отчего же плакалось Богине?Разорванное ожерелье
Жемчужных бус моих порвалась нить,что за привычка – бусы теребить?!Рассыпались жемчужины, леглиу ног моих на тёмный фон земли.Подумалось: «Свободу обрелипленённые и связанные зёрна».Над головой моею бархат чёрныйночных небес весь звёздами усыпан.Быть может, сохраняла неусыпнокогда-то их порядок строгий нить,но разорвалась. Обрели свободуи разлетелись вширь по небосводу алмазы звёзд…Но кто посмел то ожерелье теребить?!