Лесные Вехи

И она бежала. Молча бежала на этот раздирающий материнскую душу зов и боялась потерять его.

Поначалу она быстро, чуть ли не падая, побежала на зов. Но потом вдруг вспомнила, что вчера этот зов увёл её от родного дитя. Женщина решила повернуть в другую сторону от зова, но тут же увидела за кустом огромную волчью морду. Позже она будет думать, что показалось – не бывает таких огромных волков, но сейчас страх, и прежде всего страх за родное дитя, гнал её вперёд.

Скоро лес показался знакомым. Вот и корзина с ягодами. Сердце застучало быстрее. Вот раскидистое дерево, а за тем кустом треклятая поляна. Паланья буквально вывалилась на поляну из-за куста, и тут… Плач затих.

Ноги подкосились. Баба рухнула на колени. На пне стоял короб, но из него не доносилось ни звука. Сердце куда-то ухнуло от ужаса, а ком в горле не давал даже вздохнуть. Гонимая только материнской болью, она ползла на коленях вперёд, тихо подвывая, как раненный зверь.

Руки зацепились за пень, непослушные пальцы оскальзывались о шершавую, влажную от росы кору, слезы душили, но она должна, должна была заглянуть вовнутрь…

Тяжело оперевшись на ослабевшие руки, Паланья с трудом встала на ноги и со страхом заглянула в короб. Впервые за всё утро она сквозь боль в горле смогла выдохнуть дорогое имя:

– Деми-и-и-идушка! – и слезы облегчения градом полились из глаз.

Малыш мирно спал в коробе, теплый и розовощекий, как будто не было прохлады ночи.

Крылья маленького носика встрепенулись. Запах родной матери проник сквозь сон. Младенец заворочался и открыл глазки. Мать. Всклокоченная, зареванная, исцарапанная, но такая родная. Демид улыбнулся и протянул ручки к самому родному существу на всём свете.

Паланья бережно достала мальчугана из короба, отметив про себя, что он по-иному спелёнут, и приложила к ноющей груди. Малыш жадно начал сосать молоко и чувство блаженства и покоя вытеснили все страхи и горести минувшего дня.

Маленькие ручонки выбились из пут, но не стали по обыкновению хватать грудь, а кулачками легли на мягкое теплое тело. Только сейчас Палашка заметила, что у сына что-то зажато в кулачках. Свободной рукой она попыталась немного отодвинуть маленькие пальчики, чтобы разглядеть, что у него: ветка, шишка ли. Но Демидушка только плотнее их сжал. Когда малыш поднасытился и расслабился, пальчики чуть приоткрылись, открыв матери то что было спрятано. Женщина даже прикрыла рот рукой от изумления и осознания… В одной руке у сына был ладинец, во второй грубо сделанная человеческая фигурка. Духи леса не только спасли её малыша, но и благословили! Паланья подняла взгляд к небесам:

– Благодарю тебя, баба Яга, за сына моего! Дай боги тебе долгих лет здоровья крепкого, – повернувшись в сторону леса, в ту сторону, из которой она всё это время ощущала пристальный взгляд, добавила –И тебя благодарю, лесной человек, за дитя моё! – в ответ, без видимой причины, дважды качнулась лапа огромной ели.

Да. Духи леса не только спасли её дитя, но и благословили…

Заряна.

Уже несколько дней она приходила к озеру, садилась на большой камень, что с берега уходил прямо в воду и горько плакала, утирая шитыми рукавами горючие слезы. Было видно, что горе её велико, но топиться при этом она не собиралась. Поплакав, она отрешенно смотрела на воду, затем, встряхнув головой, утирала остатки слез, вставала, оправляла платье и, подхватив корзину, уходила дальше по тропе.

Поперву Водней всё ждал, когда ж девица в воду кинется.

Он её еще на игрищах на Купала присмотрел. Ладная такая девка, округлая, на косу богата, зубов белых полон ряд – улыбнется, аж сверкают. Хорошая девка, весёлая… Была… И вот уже который день приходит, плачет. А топиться не собирается.

С каждым днём водяной подбирался всё ближе к берегу, девица всё одно ничего не замечала в своём горе. И вот он уже под самым берегом в камышах. Казалось, протяни руку и, можно стянуть девку за розовую пятку в студёную воду. Но так нельзя. С Йегой договор: можно утаскивать под воду только татей да душегубцев. Деваха же излучала только светлую энергию. Навки-то счастливы были бы – они любят светлых…. Но счастья всего на минуту, а отношения с лесной хранительницей испортятся надолго.

Да и толку-то от мертвой девицы – вон их сколько плавает… Холодные, грустные и молчаливые. Не то что живые: тёплые, шумные и весёлые. Так приятно их щупать за округлости, когда по ночам нагишом купаются. И эту тоже не раз видал. А на последнего Купалу, так, поди, повеселее прочих была. Как её кликали?… Заряна?…

– Заряна… – имя-то какое красивое. Водней и не заметил, как произнес его вслух.

– Кто здесь?! – девица встрепенулась, выпрямилась и посмотрела в сторону камышей. Хорошо хоть зеленоватая тритонья кожа позволяла Воднею оставаться незамеченным.

– … берегиня… – прошелестел водяной на манер местной хранительницы первое, что пришло на ум. Слава богам, что та по каким-то своим берегинским делам на пол луны куда-то запропастилась. Так что и Йеге не наябедничает и ему, Воднею, морду не расцарапает.

– …берегиня?! – девица отсутствующим взглядом осмотрела озеро и берег – никого не видать. – Видно почудилась, – передёрнула она плечами. – Жаль, что берегине меня не сберечь…

Да что ж такого стряслось с ней, что сберечь надо?!

Обычно безучастному к людским делам водяному, стало интересно. Уж больно сильно горевала девица. Иные и при меньших слезах в воду сигали. А эта сидит, ревёт. И прыгнула бы, да будто что-то не пускает.

– От чего сберечь? – опять не стерпел он, стараясь шелестеть в такт камышам.

В потухших глазах Заряны появился интерес, смешанный с благоговейным страхом. Она даже чуть приосанилась:

– Ты можешь уберечь меня?

– От чего? – не унимался водяной, не забывая подражать говору берегинь.

– От свадьбы…

От удивления Водней чуть не булькнул по обыкновению. Странная какая! Обычно они из сарафанов выпрыгивают – так замуж хотят. А эта… Да и не сама ли Заряна на Купалу венок по воде пускала и с молодчиком обжималась?

– От свадьбы?! Замуж не хочешь?!

– Хочу!

– А что ж тогда?

– Хочу, да за Онофрия… А отдают за старого Батога!

– Такой ли дурной да старый? Али бедный? – Водней был сам на себя не похож – так много с людьми разговаривать. Но странное поведение девицы больно затянуло его.

– Не бедный – самый богатый у нас, почитай. Не старый, да не урод. Да только жены его через год-другой пропадают. Морит он их почем зря, лупит, да мурыжит… Потому Батогом и прозвали. Вот и мне… не долго осталось…

– Так не иди!

– Не могу… Родители должны много. По миру пустить обещал всех, коли я не пойду. Девок молодых он больно любит…

– Хм! Кто ж их не любит?! – не утерпел водяной. Больше ответить было нечего. Уж больно сложно всё у этих людей. Утомился он.

Потихоньку выбравшись из камышей водяной ушел на глубину к своим синим подружкам.

Навки сразу почуяли настроение своего повелителя. Обычно праздный и легкомысленный Водней был непривычно задумчив и молчалив. Они старались как могли. Так и этак крутились вокруг водяного, обтираясь об него своими округлостями, но тот весь был в своих мыслях.

А что если бы его дорогих навок кто-нибудь заневолит? Обижать станет? Нет! Он этого не позволит! Своих родненьких, синеньких… А тут мать с отцом родные извергу отдают.

Он ласково поглядел на озабоченно снующих вокруг навок. Эвон, как стараются ради него! Забрать девку к себе, да и дело с концом! Будет, правда, немая да печальная, но и забижать никто не станет. Вот только топить нельзя… Надо чтобы сама пошла. Подговорить надо. И всё будет хорошо: и девка поперек воли замуж не пойдет, и он не при делах – сама утопла. И, довольный собой, что так ловко всё придумал, Водней игриво шлёпнул проплывающую поблизости навку и кинулся догонять прочих.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.