Затаив дыхание

– Нет, мне нужны именно вы, – и он снова обворожительно улыбнулся.

2.1

Мы заходим в кафе, которое находится возле супермаркета, занимаем столик возле окна. С одной стороны, мне интересно узнать, зачем меня сюда пригласили, с другой – меня раздирает противоречивое интуитивное чувство, что все не так просто.

Мужчина заказывает нам кофе, и официант приносит ароматный напиток, расставляет на столе приборы. Я молча наблюдаю за ним, иногда поглядывая на мужчину. Он расслаблен, похоже, ему такие знакомства не в диковинку. От его уверенного спокойствия у меня внутри все сжимается. Мне страшно, но чего нужно бояться, пока не знаю.

– Не волнуйтесь вы так, Елена Алексеевна, – говорит примирительно мужчина и ласково улыбается мне.

– Будет проще, если вы мне все объясните, – говорю я как можно спокойнее.

– Вами заинтересовался один очень влиятельный человек, – говорит он.

– С какой целью? – теперь я совсем испугалась. – Что могло от меня понадобиться одному очень влиятельному человеку? Мне нечего ему предложить.

– Это не так. – Говорит мужчина, медленно откладывая в сторону маленькую ложечку, которой только что перемешивал сахар в своей чашке. Я вопросительно смотрю на него, и он продолжает: – Ему не нужны ни ваши деньги, не имущество. Только вы сами.

– В каком смысле? – я начинаю догадываться, куда он клонит, но все же лучше уточнить. Внутренне вся сжимаюсь, меня пугает этот разговор. Но неприятия и отвращения нет, хотя я уже понимаю, что предложение будет непристойным. Наверное, все дело конкретно в этом человеке, он умеет расположить к себе собеседника.

– Вы будете встречаться с ним в интимной обстановке в удобное для него время. – Говорит он, глядя мне в глаза.

– А если я не смогу в это время?

– Я думаю, что любые нюансы можно будет решить, – отвечает примирительно.

– Давайте уточним. Вы мне секс предлагаете? – Я смотрю на мужчину, и тот кивает.

– Вы все правильно понимаете, Елена Алексеевна, – говорит мужчина, нисколько не смутившись моей прямоты. – И ваши услуги будут щедро оплачиваться.

Раньше я бы сразу смутилась, вылила в лицо ему кофе и вышла из кафе, гордо подняв голову. Ведь фактически он предлагал мне стать проституткой для одного очень влиятельного мужчины. Но теперь, когда нищета практически стучала в мои двери, я задумалась. Молча пью кофе и жду, что он еще скажет.

– А с кем мне нужно будет… проводить время? Я могу увидеть, как он выглядит? – Никогда раньше мне не предлагали секс через поверенного, так, чтобы я даже не представляла, с кем мне предлагается интим.

– Увидеть его вы не сможете. Таково его пожелание. Но, поверьте, вам щедро компенсируют все неудобства. – Мужчина отставляет от себя пустую чашку.

– Не смогу до первой встречи? – все это мне кажется каким-то нереальным. Заочное знакомство, согласие непонятно на что.... и с кем?

– Вы его совсем не увидите. – Он смотрит на меня внимательно, стараясь считать мою реакцию.

Я спокойно отставляю от себя пустую чашку и уверенно отвечаю на его взгляд. Теперь, когда мне стало ясно, чего от меня хотят, я успокоилась и вела себя манерно, словно на деловых переговорах.

– Я понимаю, что вам нужно время подумать, – сказал он, доставая из портфеля какие-то бумаги и протягивая мне. – Вот, возьмите. Изучите этот договор в спокойной обстановке.

Я беру в руки документ, бегло пробегаю глазами первые строчки. По виду похоже на обычный договор на оказание услуг.

– Когда ознакомитесь и примите решение, звоните мне, – и он протягивает мне свою визитку, на которой написано только имя "Андрей" и номер мобильного телефона. – И, если у вас возникнут вопросы в процессе изучения договора, тоже звоните мне.

– А если я откажусь? – говорю, когда мужчина подзывает официанты, чтобы заплатить за кофе.

– Тогда мы с вами больше не увидимся. – Улыбается мне. – Никто вас принуждать не будет.

Мужчина оплачивает кофе и выходит из кафе. А я сижу, не понимая, как мне реагировать на все это. Решаю сначала прочитать договор, а потом принимать решение. Сказал же, что принуждать никто не будет.

2.2

Возвращаюсь в свою уютную квартирку, где все так привычно и знакомо. А еще безопасно. Пакет с покупками натер ладонь своей тяжестью, а договор в другой руке обжигает руку. Стараюсь не думать о разговоре в кафе, который состоялся совсем недавно. Но мысли все равно возвращаются к нему, не давая занять себя чем-то еще.

Усаживаюсь на диване и вчитываюсь в документ. В нем не вписаны фамилии, видимо, фамилию своего потенциального "клиента" я так и не узнаю. Это настораживает и пугает, но стараюсь сначала во всем разобраться, а только потом принимать решение.

По договору мне предлагается стать постельной игрушкой "Заказчика". Я должна буду соглашаться на все, что он предложит мне и чего захочет, принимать его игру. При этом на моих глазах во время этих встреч будет повязка для глаз, не позволяющая увидеть его. И ни при каких обстоятельствах я не должна эту повязку снимать. Прочитав это, первым моим порывом было отшвырнуть бумаги в угол и не возвращаться к ним больше. Но усилием воли все же заставила себя дочитать до конца.

В разделе «вознаграждение» значилась сумма, способная покрыть не только мой кредит на квартиру, но также безбедно жить еще год после окончания этих "встреч". Срок договора тоже был указан. Год. По инициативе обоих сторон договор мог продлеваться. Также были указаны сроки платежей – два раза в месяц.

"Как зарплата", – подумала и грустно усмехнулась.

Кроме того, оговаривалось, что я обязана была посетить врача, назначенного "заказчиком", а также неукоснительно принимать контрацептивы, назначенные врачом. Приложением к договору было соглашение о неразглашении любой информации касаемо этих встреч, а также всего услышанного или увиденного мной во время них.

Дочитав до конца, я пыталась все переосмыслить и разложить по полочкам. По итогу получалось, что я должна буду заниматься сексом непонятно с кем. И зачем нужна эта чертова повязка? А вдруг, он урод какой-то?

– Даже, если он урод, – говорю вслух в ответ своим мыслям, – какая мне разница, если я его даже не увижу?

А вот пункт насчет подчинения любым его прихотям и фантазиям пугал не на шутку. Нет, я не была ханжой. И мне нравился секс. Но никогда я не была в роли безропотно подчиняющейся игрушки, никогда не отдавалась мужчине, соглашаясь абсолютно на все. А фантазии совершенно незнакомого мужчины пугали похлеще самых жутких кошмаров. Мое воображение рисовало картинки, в которых меня подвязывали к потолку и избивали плеткой. И становилось жутко до спазмов в желудке.

Я была замужем три года, да и до Антона у меня были мужчины. Но никогда не было безропотного подчинения. А тут это было прописано отдельным условием черным по белому. И дальше содержался пункт, в котором говорилось, что, если для меня что-то окажется неприемлемым, договор будет расторгнут в тот же момент. А это означало, что именно мое подчинение ему и нужно. И, возможно, ранее бывали случаи, когда кто-то отказывался. Я ведь не знаю, сколько таких, как я, раньше было в его постели. Черт, как же гадко и противно.

Встаю с дивана и иду на кухню. Нахожу стакан и коньяк, наливаю янтарной жидкости и делаю глоток. Тепло разливается по горлу, попадает в желудок. Через пару минут тело немного расслабляется, и я возвращаюсь к своим мыслям и договору. Снова перечитываю его, взгляд все время цепляется за строки про полное повиновение.

Черт, черт, черт…

Меня не столько смущает само содержание контракта, которое превращает меня в шлюху с большим гонораром, сколько гребаное условие полного подчинения. Я никогда не была покорной. С детства я была упрямой, делала все по-своему, чем бесконечно злила сначала своих родителей, а потом мужа. И вот теперь мне предлагают тренировать мускул покорности, которого у меня даже нет.

Возвращаюсь к пункту, в котором сказано про оплату "услуг". Вчитываюсь в сумму, которая прописана цифрами, а потом продублирована уже словами. Просто нереальная сумма, даже для меня, привыкшей к совсем не скупым перечислениям на мою карту бывшего мужа. Снова прикидываю, на что смогу потратить эти деньги и как свободно выдохну, когда, наконец, закрою кредит на квартиру и она станет полностью моя.

Взгляд падает на соглашение о неразглашении информации. И снова внутренне сжимаюсь от осознания, что этот тип сможет делать со мной что захочет, а я даже рассказать и пожаловаться кому-то не могу. Что ж, он все предусмотрел. Если подпишу, буду связана теми рамками, в которых ему выгодно меня связать. Это превратит меня в игрушку, вещь, хоть и высокооплачиваемую. Как бы я не нуждалась в деньгах, соглашаться на такие условия небезопасно и опрометчиво. Хотя где-то в глубине души мелькнула злорадная мысль, что так я смогу отомстить Антону. В чем тут месть, мои мыслишки в тот момент не уточнили, но вот приятное чувство, что он получит по заслугам, теплым чувством разлилось по уязвленному самолюбию.

Как же я хотела наказать бывшего! Хоть как-то, хоть чем-то! Я миллион раз представляла, как изменю ему с другим мужчиной. Хотя теперь, когда я была с ним разведена, и он даже ни разу не пришел ко мне после моего ухода, было понятно, что ему все равно трахает ли меня хоть кто-то. Чертов Антон! Даже сейчас мысли о нем пожирают меня изнутри ядом обиды. Он не просто предал меня, он растоптал мое женское самолюбие и уверенность в себе, как в женщине.

Еще два дня я обдумываю предложение и договор. Я столько раз читала его, что могла бы, наверное, рассказать по памяти каждый пункт. Мой новый знакомый ни разу не позвонил, и я уже подумала, что обо мне забыли. Но не тут-то было. Вечером третьего дня я услышала в трубке мобильного его голос:

– Вы обдумали предложение, Елена Алексеевна?

– Обдумала, – говорю уверенно. – Это не для меня.

– Что ж, – он разочарованно вздыхает, – ваше право. Всего хорошего! – И он отключился, а я облегченно выдохнула.

2.3

Прошло две недели, и моя жизнь устаканилась. Иногда я вспоминала о непристойном предложении, но "посыльного" от загадочного заказчика видно не было. Я успокоилась, сказав себе, что обо мне уже давно забыли. Ходила на работу, не думая о том, что меня может кто-то ждать или искать. Да-да, именно ходила, хоть и сильно отвыкла от такого способа передвижения за годы брака с Антоном.

Бывший муж тоже не объявлялся и не звонил. На прошлой неделе я увидела его фото в светской хронике с той самой девушкой, с которой застала его тогда. Обида снова прокатилась по уязвленному самолюбию, хотя я была уверена, что мои чувства к нему уж теперь-то в прошлом. Видимо, не совсем в прошлом, раз я так реагирую на какое-то фото. Хотелось размазать пятерней идеальный макияж на физиономии той длинноногой. Но все, что я могла, это зашвырнуть чашку в стену со всей силы, злорадно наблюдая, как осколки летят во все стороны. На миг стало легче. Но потом я вспомнила, что домработницы у меня нет, и принялась собирать осколки.

Ползая на четвереньках по полу, и собирая крупные осколки чашки, услышала звонок мобильного. Нашла телефон на столе и приняла вызов.

– Привет, мам, – сказала в трубку, продолжая собирать осколки.

– Леночка… – в трубке раздался всхлип, а в душе что-то неприятно кольнуло. – Папа попал в больницу, приезжай.

Не раздумывая больше и не теряя времени, я собралась в считанные минуты. Натянула джинсы и помятую футболку, собрала волосы в небрежный пучок, и выбежала из квартиры.

До больницы добралась за полчаса. Влетела в коридор и тут же глазами отыскала мамину фигуру. Она сидела на стуле, сгорбившись и уставившись в пол. Мимо туда-сюда проходили врачи, но она все сидела, не обращая на них внимания и думая о своем.

– Мама! – подбежала к ней и обняла. Когда чуть отстранилась, увидела, как по ее щеке катится слеза, и я смахнула ее пальцем. – Как это случилось?

– Доченька… – она всхлипывала как после сильной истерики, – папа… ты же знаешь, он такой скрытный.... никогда ни на что не жалуется. Оказалось, что у него давно были проблемы с сердцем. – Она снова начала плакать, и мне было очень трудно сдержать себя и не разрыдаться вместе с ней. – Ему стало плохо, и я вызвала скорую. И вот … – она махнула рукой в сторону палаты.

Я снова обняла ее, поглаживая по спине. А у самой по щекам полились слезы. Мы не знали что с ним, и насколько все серьезно, отчего было еще страшнее. Неизвестность всегда пугает, а тем более, если дело касается близкого тебе человека.

Когда к нам подошел молодой врач, мы обе поднялись, ожидая вердикта.

– Не буду ходить вокруг да около, – начал он и мы замерли, – ситуация тяжелая. Вашему мужу нужна операция, как можно раньше. Но у нас такую операцию вам никто не сможет сделать, нет необходимых инструментов и квалификации. Я могу дать контакты нужного вам врача, но на лечение понадобятся деньги.

– Сколько? – спрашиваю.

– Лучше позвоните ему сами, – и он протянул мне визитку нужного нам специалиста. Я взяла визитку и уставилась на нее, будто имело какое-то значение, какие цифры в номере этого врача.

Когда доктор ушел, я позвонила по номеру на визитке. Оказалось, что с ним уже переговорил лечащий врач отца и тот был в курсе ситуации. Евгений Евгеньевич был владельцем и главврачом частной клиники, и он озвучил сумму в пятьдесят тысяч долларов. При этом сказал, что даже с операцией нет стопроцентной гарантии, что отец будет жить.

Не стала пока говорить матери, сколько нужно денег, ведь ее эта новость просто добьет. Нас пропустили к отцу в палату, и мы смогли обнять его. Он храбрился и говорил, что все будет хорошо. Но по его взгляду я видела, что ему тоже страшно.

Отвезла маму домой, купив по дороге успокоительное, ей это было необходимо. Я дождалась, пока она уснет, и закрылась на кухне с телефоном. В интернете я нашла всего несколько адресов клиник, в которых могли сделать нужную отцу операцию. Прозвонила все эти клиники, но озвученные суммы оказались еще больше. Видимо, тот первый вариант был самым приемлемым для нас. От этого стало не легче. Ведь я надеялась, что найду вариант стоимостью пониже. Но нет, такого просто не было.

Устало выдохнула и отключила телефон. Думать не хотелось, но мысли то и дело возвращались к отцу на больничной койке. И почему то в памяти всплывало фото из газеты с Андреем и той длинноногой. Как эти два события связаны – непонятно, вернее, никак они не связаны. Но в этот самый момент казалось, что они дополняют унылую картину моей жизни.

Убедившись, что мама крепко уснула, я тихо вышла из родительской квартиры, аккуратно прикрыв за собой двери. За своими мыслями не заметила, как добралась до своего дома и поднялась в квартиру. Мысли скакали от одной к другой, отчего я воспринимала реальность, словно через пелену.

Разулась и пошла на кухню, налила себе коньяк и залпом выпила, ощущая, как тепло обожгло горло. Горько подумала о том, что никаким алкоголем ситуацию не исправить. Отставила стакан и вылила оставшееся в бутылке пойло в раковину. Что бы там не случилось дальше, думать надо на трезвую голову. Иногда я очень рационально мыслю, жаль, что нечасто.

Прошла в комнату и села на диван, уткнувшись взглядом в кусочек белого картона, на котором было написано "Андрей" и номер телефона. Странно, а я ведь думала, что выкинула его визитку. Я взяла мобильный в руку и набрала номер, указанный на визитке.

– Здравствуйте, Елена Алексеевна, – услышала я голос мужчины в телефонной трубке.

– Здравствуйте, – сказала в ответ, удивляясь тому, насколько уверенно и безразлично звучал мой голос. – Если предложение еще в силе, я готова подписать бумаги.

– Хорошо, – услышала в ответ. – Сегодня к вам заедет курьер, передайте ему подписанный договор.

– Я… в общем,… я его случайно выбросила… – сказала, вспоминая, как с облегчением разрывала в клочья тот злосчастный договор после того, как ответила отказом тогда.

– Не страшно. – Слышу его уверенный ответ. Видимо, такое положение дел его совсем не удивило. – Уже сегодня вам доставят новый бланк договора.

Глава 3

Андрей не обманул, уже через час у моего порога маячил курьер с новым экземпляром договора. Я снова все перечитала и черканула подпись в предусмотренном для этого месте. Имени заказчика в новом договоре по-прежнему не было, но для него было предусмотрительно оставлено место. А я ведь так надеялась узнать фамилию своего "клиента".

– Скоро с вами свяжутся, – сказал мне курьер, забирая документы, и не оставив мне второй экземпляр договора. А я отчего-то подумала, что этот человек вовсе не курьер, и что такие вот договора ему не впервой доставлять. От этого мне стало стыдно, щеки залились краской. Но посыльный на мою реакцию никак не отреагировал. Толи, чтобы не смущать меня, толи от того, что ему было по фигу на всю щекотливость ситуации. Точно так же, как Андрей, он помогал устроить сделку. А что там, в этой сделке, за условия – на это ему было наплевать.

Едва за курьером закрылась дверь, я принялась обдумывать свое решение, снова по кругу гоняя в голове одни и те же мысли о том, как это все неправильно. Но долго размышлять мне не дали. Я услышала трель мобильного, звонил Андрей. Снимаю трубку, смахнув иконку дрожащей рукой.

– Елена Алексеевна, ваш визит к врачу запланирован на три часа дня. – Слышу в трубке его приятный голос. Он говорит о моем посещении гинеколога, как о чем-то обыденном. И мне непривычно, чтобы такой "женской темой" занимался мужчина. Уже по привычке подавляю в себе смущение. Не до этого сейчас. И одному Богу известно, сколько еще раз мне придется подавить свое смущение и свой заносчивый характер. – За вами заедет машина, – продолжает Андрей в трубку, – не опаздывайте.

– Хорошо, – отвечаю мужчине и отключаю вызов.

До трех часов еще куча времени, и я успеваю вымыть всю квартиру и принять душ. Наверное, раньше я бы все это время убивалась, обливая слезами подушку, от того, до чего меня довела безысходность. Но теперь эмоции выключились, и включился рассудок. Говорю себе, что делаю это ради отца, так проще. И я совсем не хочу себе признаваться в том, что еще я очень хочу так отомстить Антону. Да, он не узнает об этой связи, никто о ней не узнает – об этом тоже было сказано в соответствующем пункте договора. Но я-то буду знать, что отмстила! Это низко, мстить вот так. Да и ему, наверняка, все равно. Но мне это необходимо, просто закрыть гельштат. Какая же я жалкая!

В половине третьего я сижу на пуфе в прихожей, одетая и готовая выйти из дома. Меня не пугает предстоящий визит к врачу, но пугает неизвестность. Звонит мобильный, и я слышу, уже ставший привычным, голос Андрея:

– Елена Алексеевна, возле дома вас ожидает черный вольво. Поторопитесь.

– Уже выхожу, – отвечаю и сбрасываю звонок.

Выхожу из дома, черный вольво замечаю сразу, он припаркован возле подъезда. Из машины выходит утренний посыльный, открывает мне двери. Я забираюсь в уютный салон.

В больнице меня уже ждали. Даже документы не спросили. Я не знаю, кто такой этот таинственный заказчик, но на меня уже успели завести карту в клинике, где я ни разу не была. Осмотр проходит быстро, у меня берут анализы и все тот же черный вольво отвозит домой. По дороге, в салоне авто, я думаю о том, что, возможно, все не так страшно, как кажется.

Через три дня мне позвонил Андрей.

– Елена Алексеевна, – я уже привыкла к тому, как он обращается ко мне по имени и отчеству. При этом, его отчества я даже не знаю. – Пришли результаты ваших анализов, все в порядке.

– Что дальше? – спрашиваю, замирая от страха.

– С вами свяжутся позже, чтобы рассказать, где и когда состоится встреча. – "Успокоил" меня мужчина. – А пока отдыхайте. – И мужчина отключил звонок.

Через пару минут на мой мобильный пришло уведомление о поступившем авансе. Увидев сумму, я на миг обалдела, все еще не веря. Хоть я и знала, какими будут размеры платежей, но все равно, мне еще верилось с трудом. Трясущимися руками зашла в приложение банка на телефоне, чтобы убедиться, что деньги и правда пришли. Отправителем значился Иван Павлович Р. Кто это? Может, тот посыльный, что приходил ко мне? Или это настоящее имя того самого Андрея? А какая разница? Что толку гадать, когда все равно ничего не пойму? Слишком мутной выглядела вся эта история. Хотя договор и деньги на счету были очень даже реальными. Усилием воли отталкиваю от себя эти ненужные рассуждения. Достаю визитку главврача и набираю его номер.

– Здравствуйте, Евгений Евгеньевич, это… – тараторю в трубку.

– Здравствуйте, Елена Алексеевна, я вас помню, – перебивает он меня.

– В общем, я хотела сказать, что я готова внести первый платеж за лечение отца.

– Хорошо, – слышу в трубке, – В понедельник приходите вместе в клинику. Оформим.

Я благодарю его и отключаюсь. Тут же перезваниваю маме и рассказываю о том, что договорилась с клиникой, в которой отца прооперируют и все будет хорошо. Мама плачет в трубку, но в ее голосе слышно облегчение. И меня тоже напряжение последних дней стало немного отпускать. Я даже позволила себе спокойно принять ванну и выпить чая, просматривая новостные программы.

В понедельник утром я заранее пришла в клинику, взяла счет и быстро его оплатила. Будто боялась, что деньги со счета исчезнут. Потом помчалась к папе в клинику. Его быстро выписали, и на такси мы приехали в новую клинику, в которой ему предстояло сдать анализы и пройти необходимые процедуры и обследования.

Выйдя из клиники, я облегченно выдыхаю. Не все сразу, но теперь хоть что-то хорошее. Теперь есть надежда, что с отцом все будет хорошо. И лучше не думать какой ценой. Теперь, когда я увидела надежду в глазах родителей, не имела права струсить и повернуть назад. Я должна сделать все возможное, чтобы "понравиться" своему клиенту. Теперь я не могу себе позволить взбрыкнуть, высказать недовольство или не подчиниться. Я просто не смогу простить себе того, что не сделала все возможное, чтобы помочь отцу выжить. А еще, у меня от страха подрагивают колени, когда я начинаю в красках представлять себе, что со мной могут сделать. А у меня даже нет на руках второго бланка договора, да и имени заказчика я не знаю. Гоню прочь эти мысли, стараюсь сосредоточиться на хорошем.

Думая о своем, прохожу мимо любимой кондитерской. С тоской заглядываю в панорамное окно заведения. До жути хочется мороженого, того самого, любимого, с ликером. Но я одергиваю себя, думая о том, что отцу деньги нужнее. Да, до следующего платежа в клинике мне по договору должна прийти еще одна оплата. И деньги на счету еще остались. Но, а вдруг, отцу срочно понадобятся еще какие-то лекарства? Грустно вздыхаю и иду домой.

Утром слышу звонок мобильного. На дисплее телефона высвечивается знакомый уже номер.

– Елена Алексеевна, будьте готовы сегодня вечером. За вами заедут в восемь. – Слышу в трубке голос Андрея.

– Хорошо, – отвечаю чуть слышно. Ну, вот и все. Пришло время платить по счетам.

3.1

Время тянется мучительно медленно, отмеряя каждый час до моего падения. С утра я стараюсь загрузить себя работой, переделав недельную норму, лишь бы только не думать о том, что ждет меня вечером. А когда я вспоминаю об этом, то сразу представляю себе толстого лысого мужичка, которому бесплатно никто не даст. Мне непонятна вся эта секретность. Я ведь и так подписала соглашение о неразглашении, все равно ведь никому ничего не могу рассказать.

Вернувшись домой, быстро принимаю душ. Выбираю красивый кружевной комплект белья и простое облегающее платье длиной до середины бедра. В назначенное время я сижу в коридоре, сжимая в руках сумочку и телефон. Когда мобильный оживает, сигнализируя о входящем звонке, смахиваю иконку и подношу его к уху.

– Добрый вечер, Елена Алексеевна, – слышу голос Андрея, – машина ждет вас.

– Уже иду, – говорю в ответ и заглядываю в зеркало перед выходом. Из отражения на меня смотрит красивая молодая женщина с лихорадочно блестящими глазами.

– Это нужно просто как-то пережить, – говорю себе, открывая двери.

Знакомый черный вольво ждет возле подъезда. Когда я подхожу к машине, из нее выходит тот самый посыльный и открывает мне двери. Шумно выдохнув, забираюсь в салон, и за мной почтительно закрывают дверцу.

Меня привозят к гостинице в центре города. Когда я выбираюсь из авто, раздается трель мобильного.

– Елена Алексеевна, – снова Андрей в трубке, – на ресепшене скажите свою фамилию, вам отдадут ключи от номера. Когда войдете в номер, свет не включайте, шторы на окне не раздвигайте.

– Хорошо, – говорю ему. И он отключается.

Я прохожу в фойе гостиницы. Хоть я и привыкла за годы брака к роскошным отелям, мы часто путешествовали с Антоном, пока были женаты, но эта гостиница меня впечатлила масштабом роскоши. Подхожу к улыбчивой девушке на ресепшене и называю свою фамилию. Та кивает и отдает мне ключи от триста восьмого номера. Я во всем ищу подвох и, пока она ищет нужный ключ, все думаю, в курсе ли она того договора, что я подписала. Прихожу к выводу, что скорее нет, чем да. Это успокаивает. Мне хочется, чтобы как можно меньше людей знали об этом.