Охотник за НЛО

Сергей Талвир

Охотник за НЛО

Глава 1. Договор с голубоглазым «ангелом»

– Пожарники! – закричал я с порога. Сквозь голубую табачную мглу было видно, как дернулись и замерли в нелепых позах две фигуры.

– Думаете, шучу? – на всякий случай добавил я, открывая створки одежного шкафа. – Они уже в семьсот третьей!

Не успел я закончить эту фразу, как до меня начал доноситься топот, звон посуды и возгласы: «Под стол его суй! Под стол! Пепельницу в мусорное ведро! Скорей! Давай тряпку! Окно! Окно!»

После третьего «Окно!» я услышал, как заклеенная на зиму рама с грохотом распахнулась. Бах! – последовало сразу за этим.

Кактус, – догадался я, – последний.

Я снял куртку, повесил её на плечики, опять задумался над тем, что можно, а что не стоит писать в отчете. Удар в плечо дверцей не дал мне решить этот вопрос. По мощному ускорению, которое приобрело мое тело, я понял, что это Валя. Заметив меня, он протянул мне одну руку, чтобы помочь встать. В другой осторожно держал крышку от коробки из-под сахара, заполненную «бычками», пеплом и трупиком кактуса. Валентин всегда очень активно выполнял «мусорную функцию». Сегодня его миссия, как обычно, удалась. Когда дверь перед комиссией распахнулась, он успел не только сунуть «пепельницу» в мусорное ведро, но и стыдливо прикрыть его содержимое бумажкой «на всякий случай», не только поднять меня и извиниться, но и даже отряхнуть.

– Здравствуйте, кого не видел, – без выражения и ни к кому не обращаясь, сказал завлаб, который возглавлял шествие. Он обернулся назад и уже совсем по-другому, ласково и певуче: «Вот здесь и работает группа, которой вы интересовались». Один из четырех визитеров, выделявшийся военной выправкой и волевым лицом, кивнул.

– Основной профиль у ребят – интерферометрия, но по договору они оказывают вам помощь по работе с письмами от очевидцев аномальных явлений и разрабатывают систему фиксации объектов с микроволновым излучением, – продолжил Судаков и пригладил рукой отсутствующие волосы на макушке.

– Здравствуйте, – одновременно сказали мы с Валентином. Захлопнули шкаф и посторонились, пропуская людей в черном. Они сделали несколько шагов вглубь и остановились пробкой в самом узком месте, между кульманом и сейфом, в котором хранится спирт, разом обернулись и посмотрели вверх: пять этажей металлических корпусов старых осциллоскопов на одежном шкафу угрожающе позвенькивали.

Но всё и на этот раз обошлось.

– Спасибо, товарищи, за помощь, – говорит «военный», обращаясь к нам. – В этом году огромное количество обращений граждан по данному поводу…

– А нельзя ли нас хотя бы на квартал освободить от овощной базы? Зашиваемся! – встревает Маэстро.

– Какая еще овощная база? – удивляется «военный».

– Мы это обязательно обсудим потом, Сергей Викторович, – подает голос Судаков, – а теперь прошу вас дальше.

Делегация прощается с нами и уходит.

Месяц назад Маэстро и Жеку завлаб с пожарной инспекцией застукали за курением и «использованием электрического чайника на рабочем месте». Маэстро пытался объяснить, что в комнате есть мощная вытяжка, на хождение в «курилку» уходит очень много времени, а до буфета так вообще шесть этажей, но это не помогло. Получили строгий выговор. Теперь прятаться от пожарных и прочих обходов стало главной местной забавой.

За «диссертационным» шкафом скрывается чайный стол. Он заставлен грязными чашками. Еще на нем обитает экспериментальное растение – восковое деревце. В его горшок стряхивают пепел с окурков и сливают остатки чая. Самое интересное, что с начала этих ботанических опытов оно заметно подросло и вообще похоже чувствует себя прекрасно.

У стен с двух сторон лаборатории стоят столы, заваленные папками, схемами и печатными платами, паяльники дымят и маскируют табачный дух ароматом канифоли. Над столами стеллажи, заставленные гудящими и мигающими измерительными приборами и пустыми пачками от сигарет. Весь этот хаос украшают карты звездного неба и несколько плакатов с изображением радиотелескопов.

Включил силовой щит. На моем столе вспыхнула настольная лампа. Загудел трансформатор блока питания паяльника. Еще вчера мог закончить плату, не будь этого дурацкого звонка…

Сегодня среда. Значит, я дежурный. Складываю грязные чашки в приспособленную вместо подноса крышку от кассеты накопителя на магнитной ленте, туда же ставлю чайники заварной и электрический и направляюсь с этим импровизированным подносом в туалет мыть посуду и набирать воду. А сам все терзаюсь: «Что написать в отчете?»

В Президиуме есть несколько человек, которые изучают все письма, приходящие от очевидцев НЛО. Те, что покажутся им стоящими внимания, пересылают в несколько институтов, где созданы «группы содействия», в том числе и нам. Мы едем на место. Потом пишем отчет. В этот раз письма не было. Вместо него – звонок из Орехово-Зуева. Женский голос просил приехать. «Откуда у вас наш телефон?» – удивился я, он был закрытым и не значился ни в каких справочниках. «Мне его дали в Президиуме. Сказали, что если у вас найдется время, вы приедете». Записал адрес.

На Курский вокзал я приехал как раз за несколько минут до отправления электрички Москва – Петушки. В вагоне было пусто – час пик еще не наступил. Я достал статью, мне ее выдал Маэстро для ознакомления и написания «рецензии» еще неделю назад, но никак не доходили руки. Читаю я обычно по дороге в транспорте, в Центре не хватает времени, а если занимаюсь «пришельцами» дома, то плохо сплю. Сейчас можно попробовать ознакомиться, все равно делать нечего, а до Орехово-Зуева два часа езды.

Работа отпечатана на машинке и размножена с помощью ксерокса. Это довольно солидный труд толщиной с палец. Красным фломастером на обложке выведено: «Иванов И. Моя связь с цивилизацией планеты Труфо». Раскрыл на первой странице.

«Результаты, полученные от моей связи с внеземной цивилизацией, неоднократно предоставлялись мной в редакции различных научно-популярных журналов для опубликования и ознакомления с ними широкой общественности. Все редакции, без исключения, по тем или иным причинам отклонили мой отчет.

Привожу мои письма в редакции с их ответами».

Далее напечатаны письма автора, их не менее десяти, и ответы на них. Вот, например, ответ журнала «Техника молодежи»:

«Уважаемый тов. Иванов! Нам очень понравилась завязка вашего научно-фантастического рассказа, к сожалению, он не дописан, что же произошло дальше? Просим Вас закончить работу и прислать рассказ нам». И. о. заведующего отдела писем, подпись неразборчивая.

Другие ответы менее доброжелательные и более лаконичные, я перелистал этот глас вопиющего в пустыне неверия, который занимал несколько страниц, и добрался до основной части.

«Связь была установлена мной 16 декабря 1980 года, вечером ко мне пришел человек (вернее, так я вначале полагал) и предложил мне наладить постоянную связь с внеземной цивилизацией. Я, разумеется, предложил моему гостю «проваливать» вон. Когда тот в буквальном смысле испарился, я понял, что меня не разыгрывают.

Следующим вечером гость прибыл снова и каким-то неведомым образом перенес меня в лес. На поляне я увидел «летающую тарелку». От нее исходил странный голубой цвет, от которого я вначале ослеп, но потом глаза привыкли. Ко мне вышли еще три инопланетянина. Все они выглядели совсем как люди. Но в связи с тем, что мысли передавали телепатическим способом, их лица были постоянно неподвижны, словно маски. По этому признаку легко отличить пришельцев от землян. Они объяснили мне, что являются членами группы, постоянно ведущей наблюдения за нашей планетой. На мой вопрос, почему для контакта выбрали именно меня, они сказали, что отбор кандидатов очень строг, но я подошел по всем параметрам. По каким именно, они не уточнили.

Мне предложили зайти в «летающую тарелку». Когда я оказался внутри, я увидел, что космический корабль гораздо крупнее, чем выглядит снаружи. Изнутри нет ощущения, что он чем-то ограничен. Я видел всё снаружи, как будто это открытое пространство. Сначала внутри ничего не было, мне предложили сесть, и появились кресла и стол. Они объяснили, что всё, что я вижу, лишь сгенерировано кораблем, чтобы я мог воспринимать их как привычные реальные объекты, а не видения в моем мозгу. Они сказали, что их тоже здесь нет, а реально существует лишь корабль, который построен по особым, неизвестным у нас принципам и потому может переноситься на гигантские расстояния за секунды. Сами они находятся в настоящее время дома на своей планете, и корабль создает их внешность лишь для моего восприятия, на самом деле они совсем другие, и они не хотят меня пугать. Внешне корабль для нас невидим, когда люди видят НЛО, это значит, что он поврежден либо, как в моем случае, они его специально для меня показывают именно в таком виде, как мне бы хотелось. Мне потом, когда я вышел, показали несколько совершенно невероятных форм, которые принимал корабль, размеры его тоже менялись в десятки раз.

Мне предложили сделать операцию, чтобы я мог быть с ними на связи постоянно, а они через меня могли наблюдать за землянами. Я согласился, и конференц-зал мгновенно преобразовался в операционную. Мне в правое ухо и в правый глаз были вмонтированы приемо-передающие устройства, с того момента я мог иметь постоянную связь с пришельцами, а в любое время дня и ночи я стал получать информацию по всем интересующим меня вопросам о жизни на Труфо. Я затрудняюсь сказать, откуда шла ко мне информация с борта «тарелки» или с самой их планеты. Мне не довелось больше ни разу увидеть инопланетян».

На рисунке была приведена принципиальная схема приемо-передающего устройства. Но копия рукописи, которая попала ко мне, была слишком плохого качества, чтобы в ней разобраться. За окном смеркалось, а свет в поезде не включали. Я отложил статью и закрыл глаза…

Сколько же подобных отчетов пришлось перечитать за последний год… Вначале от всего этого голова шла кругом. Корабли инопланетян, космические леди, маленькие большеголовые гуманоиды… А потом привыкаешь, и пришельцы кажутся реальными, как жители соседней страны… Если бы мне привелось увидеть гуманоидов в лифте, когда я возвращался домой после рабочего дня, я бы просто спросил, какой им нужен этаж.

Потом ты понимаешь, что тебя просто водят за нос. Нет никаких доказательств. Болтовня и всё. Максимум – покажут тебе где-нибудь в Сибири после бессонной ночи в аэропорту и четырех часов полета какой-нибудь сомнительный отпечаток шестипалой ноги и представят старушку, которая будто бы видела «его». Ничего сколько-нибудь существенного от бабуси, разумеется, получить не удается. Злой на весь свет едешь назад, проклиная чертовых очевидцев… А там уже новый маршрут в Среднюю Азию… Потом опять месяцы бестолковых поездок, экспертиз фотографий, многие из которых просто откровенные подделки, на иных запечатлены световые блики. Часто их не видят в момент съемки и обнаруживают лишь потом. Очень легко, например, получить такие «НЛО», если фотографировать через оконное стекло.

Моя станция то ли эта, то ли следующая… Скорее всё-таки следующая… Поезд начал тормозить. На всякий случай я вышел в тамбур. Сизая вонючая дымка с примесью специфического железнодорожного запаха ударила мне в нос. Двое мужчин курили и неспешно вели беседу. На секунду они умолкли, посмотрели на меня и снова продолжили свой разговор. Вагон дернулся и остановился. Двери разъехались в стороны. Я выглянул на платформу, глубоко вдохнул свежий морозный воздух. Увидел табличку с названием платформы. Очень неудобно, когда окна в вагоне обледенели, а названия станций не объявляются. Да, моя следующая. Уперся спиной в стенку, продолжая смотреть наружу.

Внимание мое привлек человек, который был еще далеко, за переходным мостом, он быстро бежал, надеясь успеть на электричку. Расстегнутое длинное пальто развевалось, уши шапки-ушанки то взлетали, то падали. Вот он уже, прыгая через ступеньки, добрался до самого верха, начал спускаться. Тоже перескакивая через несколько ступенек. Но вдруг поскользнулся и покатился по обледеневшему маршу. Поднимающиеся вверх испуганно отскакивали в стороны. Мои соседи по тамбуру тоже заметили его…

– Ни хрена не успеет, – сказал один.

– Успеет, – возразил другой. – Вишь, поезд никак не трогает, знать, расписание опережает, вот и будет стоять, пока не впишется.

– Скажешь, ты, Ванька, когда такое было, чтобы электрички опережали расписание? Оборжешься с тобой!

Упавший человек наконец смог подняться и снова припустился бегом. Вскоре он вскочил в наш вагон, двери, словно этого только и ждали, сразу сомкнулись. Мужчина прислонился спиной к двери и, блаженно улыбнувшись, тяжело дыша, произнес: «Успел». Вытер пот со лба рукавом. Поезд все не трогался. Внезапно двери разошлись. Новый пассажир, не успев отскочить, вывалился прямо на бетон платформы. Я бросился к нему, чтобы помочь подняться, но не успел… Двери захлопнулись прямо перед моим носом. Поезд рванулся с места. Стоявшие в тамбуре громко засмеялись.

Когда я вышел на следующей станции, было уже совсем темно. Небольшой городок, казалось, утонул в сугробах, а снег всё шел и шел. По узким тропинкам, уткнувшись в воротники, торопились редкие прохожие. Я долго стоял на автобусной остановке. Доехал до конечной. С трудом нашел нужный дом, поднялся на третий этаж. Позвонил. Дверь открылась очень быстро. Яркий свет полоснул по глазам.

– Здравствуйте. Это вы… – успел произнести я, пытаясь прикрыть глаза ладонью. Далее последовал женский возглас: «Андрей!» – и обладательница чудесного звонкого сопрано повисла у меня на шее. Не останавливаясь ни на секунду, она принялась говорить о том, сколько она меня ждала и как рада, что я наконец появился. Мне же стало совсем не по себе.

– Извините, – пробормотал я, щурясь, – это какая-то ошибка.

– Перестань дурачиться! – ответила она, отпуская меня. – Раздевайся скорее!

– Мне нужна Нежданова Мария, – сказал я, не двигаясь с места.

Хозяйка отступила на шаг. Ей лет двадцать пять. Может, чуть больше. Голубые глаза. Даже при искусственном свете! Можно представить, как они сияют при естественном освещении. Светло-русые волосы. На кого она похожа? Где я ее видел? А голос какой знакомый! Может, я зря поспешил?

– Меня вызывали, – тем не менее, продолжаю я официальным тоном, – я из Центра проблем пространства. Она молчала. Достал и показал ей пропуск.

– Проходите.

В комнате она кивнула на стул у круглого стола, на котором лежала вечерняя газета. Спросила, не хочу ли я чаю. Получив утвердительный ответ, вышла на кухню. Я осмотрелся. Небольшие апартаменты, не ахти как обставленные. Квартира однокомнатная. Типовой проект. Достал тетрадку для записи бесед с «контактерами». Настенные часы громко пробили восемь. Я с ужасом подумал, что мне еще предстоит обратная дорога в Москву. Мороз к вечеру усилился. А мне опять дожидаться этот проклятый автобус. Что за март в этом году?! Холоднее января…

– Сейчас закипит!

Я вздрогнул. Сейчас ее голос раздался не просто звонко, он… Вспомнил! Агнета из «АББЫ»! Она была просто ее копией. Я непроизвольно улыбнулся.

– Будьте добры, некоторые анкетные данные. Ничего не поделаешь – бюрократия: возраст, образование, где работаете, семейное положение.

– Зовут меня Мария Нежданова. Мне двадцать пять, закончила МАИ, работаю инженером в «ящике» тут недалеко…

Я не мог оторвать взгляд от ее лица. Так бы и смотрел и смотрел. Слушал и слушал.

I must have opened my front door at eight o’clock or so

And stopped along the way to buy some Chinese food to go

Зазвучало у меня в голове, я блаженно улыбнулся и откинулся на стуле.

Она подняла на меня глаза. Тоже улыбнулась.

– Вы знаете, на кого похожи? – Чувствуя себя первооткрывателем нового континента, спросил я.

I’m sure I had my dinner watching something on TV.

There’s not, I think, a single episode of «Dallas» that I didn’t see,

– пропела она следующие две строчки негромко. Если бы я не видел, что пела точно она, я бы сказал, что это оригинальный трек.

– Конечно, я и в группе моего бывшего мужа выступала с песнями «АББА». А «The day before you came» – моя любимая.

– Значит, мне не показалось, – обрадовался я, а то в последнее время всё что-то мерещится. И не только мне, судя по нашей встрече.

– Да ничего мне не мерещится, ко мне действительно через вот эту дверь приходил инопланетянин, один в один как вы.

Я подошел к балконной двери, на которую она указала.

– Можно открыть?

Балкон как балкон. До земли далеко, до крыши тоже – дом пятиэтажный. Смежных балконов нет.

– Как он заходил? Вы открывали дверь?

– Нет, он как бы просачивался вовнутрь.

– В какое время он появлялся?

– At eight o’clock, в восемь часов, также как вы! – Она звонко засмеялась.

– Он был тоже материальной природы? Вы его обнимали? Осязали человеческую плоть?

– Осязала. – Она засмеялась.

– Мария, вы же инженер! Как тело из плоти может пройти сквозь дверь?

– Сама поражаюсь: высокие технологии. А вы думаете как? Мы не можем отправить человека на Марс, а они носятся сквозь галактики…

– У вас невероятного цвета глаза, или это вы тоже знаете? – Не смог я не спросить, снова залюбовавшись ей. – Один раз в жизни видел похожий оттенок.

– А у вас?

Она подошла ко мне вплотную. Долго вглядывалась в мои глаза. Я старался не моргать. Ее дыхание щекотало мой подбородок.

– Цвета болота… Уже чувствую как меня туда затягивает…

Она прижалась ко мне. Я нервно засмеялся не то от щекотки, не то от неожиданности.

– Давайте сядем и продолжим. Зачем он к вам приходил?

– Предлагал улететь к ним…

– Значит, вы «ангел»? Мы так про себя называем тех, кто уже летал к инопланетянам или собирается… Впрочем, продолжайте. Дело в том, что вы действительно… похожи… Вам хочется верить…

– Спасибо. – Она улыбнулась. – Сказал, что мне нужна для этого пара. Пары у меня нет. Он обещал найти.

– Ага! Понял! Это я!

– Теперь я тоже в этом уверена.

– Как часто он приходил?

– Сначала раз-два в неделю, потом чаще.

– Сколько времени это продолжалось?

– Около месяца…

Я прочитал несколько книжек про язык телодвижений, всегда использовал некоторые из этих методик для определения когда мой собеседник, скажем так, не совсем искренен со мной. Вот и сейчас я внимательно следил за жестами и мимикой хозяйки.

– Что он делал, когда приходил?

Мария села, упершись подбородком в ладонь. Ее губ не было видно, но мне показалось, что она улыбается. Если следовать моим книжкам, она что-то скрывает… Не успел я об этом подумать – Мария откинулась на спинку стула и покраснела. Опустила глаза в стол.

– Мы разговаривали.

– О чем?

– О разном. Пришельцы – они очень осведомлены о нашей жизни, поэтому с ними легко говорить на любую тему. Конечно, рассказывал, как там у них.

– Почему для «контакта» были выбраны именно вы?

Мария неопределенно пожала плечами. Если в начале нашей встречи она прямо смотрела мне в глаза, то теперь либо смотрела в стол, либо в сторону…

– Ой, чайник давно, наверное, вскипел. Она вскочила и исчезла на кухне. Через минуту появилась с подносом, уставленным чашками, тарелками со всякой всячиной…

Я посмотрел на часы. Обедал я семь часов назад.

– Спасибо. Еще пара вопросов, и мне надо отправляться: поздно уже.

– Ну хоть немного поешьте, – было видно, что она обиделась.

– Хотел показаться воспитанным, но чувствую, не получится, – сказал я, взял пирожок и начал его есть. Он был с мясом. – М-м-м, как вкусно! – произнес я, насколько это возможно, внятно с набитым ртом, и прихлебнул из чашки с большими яркими цветами на боку. Чай мне показался не горячим. Я привстал и потянулся рукой за чайником, чтобы долить кипятка. – Секундочку, – быстро сказала она и подхватила чайник.

– Дайте, пожалуйста, чашку.

Теперь чай был горячий. Для пробы я взял пирожок из другой тарелки. Он был с вишневым вареньем. Голод, о котором я старался не вспоминать, заявил о себе сейчас во весь голос… Я начал есть всё подряд.

– А пришелец тоже ел?

– Нет. Он приходил ненадолго.

– Скажите, почему вы решили сообщить нам о «контакте»?

– Он дал мне ваш номер телефона и…

– То есть сейчас я общаюсь с вами, потому что внеземной разум захотел этого?

– Он сказал, что знает, как мне помочь. – Мария посмотрела мне в глаза.

– Вам действительно нужна помощь?

– Да. Психологическая, как минимум. Он предложил больше: смену города, страны, планеты, галактики. Вы ведь знаете, путешествия успокаивают нервы.

Глаза она не отводит, что это, правда? Или точнее, она так думает на самом деле? Не успела моя мысль сформироваться, Мария отвела взгляд и улыбнулась.

– Зачем же вам туда тащить с собой еще одного землянина?

– Люди там живут отдельной колонией, мне нужна пара, я же уже сказала. – Это она произнесла с некоторым раздражением, видимо, почувствовала, что я пытаюсь поймать ее. Буду аккуратнее. Она снова улыбнулась. А ведь повода вроде не было.

– Понятно! Вы плохо расстались с мужем…

– Очень плохо, – подтвердила она.

– У вас скучная работа. Нет перспектив. Всё осточертело. Хочется повеситься…

– Хотелось отравиться, – уточнила она, улыбнулась и пропела опять очень похоже на оригинал, даже по-русски: «За день до того как ты пришел» – теперь уже нет… Больше не хочу.

– И тут… – продолжил я мысль, – почему бы не поверить в сказку?

– Вы думаете, что это бред – всё, что я вам говорю. Правильно? Полагаете, у меня крыша поехала… – Она заговорила очень эмоционально, глядя прямо мне в глаза. Даже агрессивно. Не успел я сформулировать слово «агрессивно», она улыбнулась и отвела глаза.

– Да, но я хотел сказать это повежливее… Вы должны меня понять, вы говорите совершенно невероятные вещи, да, я слышу их не в первый раз, но я же должен получить какое-то подтверждение. Вы привыкли к своему знанию. Мне же…

– Не подбирайте слова. А если бы вам стало, как мне, плохо тогда? Вы бы приняли наше предложение?

«Наше предложение» – я обратил на это внимание. «Может, это расстройство множественной личности»?

– Если считать, что это физически возможно? – уточнил я.

Она кивнула и заулыбалась с чувством превосходства. Сумасшедшие живут в своем мире, и они в нем разбираются лучше остальных. Я никогда раньше не спорил с «очевидцами», лишь фиксировал их бред. Почему не подискутировать разок с красивой женщиной?

– Конечно, я принял бы ваше предложение.

Она долго смотрела мне в глаза, и я заметил, как цвет её глаз изменился: от ярко-голубого до стального серого. Мне стало не по себе.

– Значит, договорились…

– Договорились, – я не смог сдержать нервной улыбки. – Мне это надо будет оформить как командировку или сразу уволиться? – решил я свести всё к шутке.

– Просто сообщите мне, когда будете готовы, – совершенно серьезно ответила она. – Я жду. Никому не говорите о деталях нашей встречи.

– Конечно. Кстати, вы одна здесь живете? А где ваши родители? – решил я подтвердить или опровергнуть диагноз.

– Раньше у нас была трехкомнатная. Но Саша не захотел жить с моими родителями. Они не ладили. Разъехались. Как он хотел. А всё равно ушел. Несколько раз возвращался… Потом опять. Теперь и мама, и папа живут тоже в однокомнатной, в трех остановках от меня…

Я взял очередной пирожок.

– А на чем ваш бывший муж играл в группе? – спросил, чувствуя, что мой диагноз не выдерживает проверки: у Марии прекрасная память, она ничего не путает… Ну и хорошо, да и я не доктор Фрейд.

– На всем. Но лучше всего на бас-гитаре.

– В самом деле хорошо? – словно и здесь не доверяя ей, переспросил я, приступая к следующему пирожку.

– Как бог. Он всё делал хорошо. Единственное, если что и было плохо, я его очень любила. Очень… Всё ему прощала… А он, – на минуту она замолчала. – Сколько это могло продолжаться?

На ее прекрасных глазах появились слезы…

Опять у меня в голове заиграла ее любимая мелодия из последнего диска «АББА».

– Не хочу вспоминать, – тихо сказала, почти прошептала она. – Давно расстались, а все равно больно… и обидно…

Мне стало неудобно, что мои вопросы привели к таким неприятным воспоминаниям, а я даже из вежливости не перестаю в бешеном темпе пожирать пирожки. Но как же вкусно! Не доев последний, он был с рисом и яйцом, положил его на блюдце.

– Да ешьте, ешьте на здоровье, не обращайте внимания на мое нытье, все уже в прошлом, – она улыбнулась.

Кинул взгляд на часы. Было слышно, как соседи за стеной смотрели по телевизору хоккей, кто-то этажом выше мыл посуду, позвякивали тарелки, шумела вода. Эти такие домашние звуки снова напомнили мне о том, как далеко мне еще предстоит ехать, и я почувствовал смертельную усталость. И от чего это только? Вроде ничего особенно трудного не было… Наверное, дело в биоритмах или переменах погоды, лениво и медленно, словно в забытьи, подумал я. «Ой, что это на стене слева?!» – попытался я сформулировать мысль в голове… Получилось! Получилось! – Мария резко повернулась направо. Потом уже медленно ко мне и сердито, с осуждением долго смотрела мне в глаза. Я же улыбался. Я получил подтверждение. При этом то, которое она явно не должна была давать.