Моя мятежница

Я посмеиваюсь над этим, и она бросает на меня укоризненный взгляд. Я пожимаю плечами.

– Если это все твои проблемы…

Она хмурится в ответ.

– Нет.

Я вроде как верю ей. Что-то мне подсказывает, что жизнь у нее не такая яркая и блестящая, как она хочет ее выставить.

Последние два часа мы сидели на моей кровати и просто разговаривали. Никогда мне еще не было так весело с девушкой… уже вполне протрезвевшей и ведущей серьезный разговор. Если подумать, звучит почти безумно.

Мы обсудили множество тем. Поговорили обо всем, начиная с семьи и заканчивая любимыми фильмами, лучшими и худшими начинками для пиццы и тем, чего мы хотим от жизни.

Цели Иден грандиознее моих. Я в основном не хочу оказаться в тюрьме, как мой старший брат, или в реабилитационном центре для наркоманов, как мать. Амбициозно с моей стороны, знаю. Вот почему то, что Иден лежит тут со мной, используя мое плечо как подушку, пока мы пялимся в потолок, кажется полнейшим безумием.

Уже поздно, и мне, наверное, стоило бы проводить ее домой… но я не хочу. И раз уж я сегодня такой жадный, планов прекращать наше общение у меня нет.

– Тебе никогда не хочется просто сказать «да пошло оно все», – говорит она, – и сделать ровно противоположное тому, что от тебя ожидают?

Я коротко смеюсь в кулак.

– Что? – Она приподнимается на локте и смотрит на меня сверху вниз.

Боже, просто обожаю смотреть на нее.

– На самом деле у меня возникла точно такая же мысль. Лежать с тобой… в моей постели. Никто такого не ожидает: Холт Росси и Иден Винн. Но пошло оно все. Пошли они все.

Даже дикие лошади не смогли бы утащить меня отсюда.

– То есть, по-твоему, это неожиданно… я и ты. – Она произносит это осторожно, все еще глядя на меня сверху вниз.

– Очень. Но в хорошем смысле. – Я слегка улыбаюсь ей, и ради разнообразия улыбка не кажется мне вымученной.

Я медленно тянусь и прижимаю ладонь к ее щеке. У нее самая мягкая кожа из всех, которой я когда-либо касался. Или так, или я никогда не обращал внимания на такие детали с другими девушками. Но Иден не просто еще одна девушка.

Подтверждая мою мысль, она склоняет ко мне лицо. Медленное, осторожное движение. В ней нет ничего поспешного. Она грациозна, элегантна, и так, мать его, сексуальна, что, кажется, я могу просто взорваться.

Ее полные губы приоткрываются, она закрывает глаза, и тогда я запускаю руку в ее волосы, касаясь затылка. Кончики пальцев прижимаются к коже у основания ее шеи, когда я притягиваю ее к себе. И вот, наконец, ее губы касаются моих. Они слегка приоткрыты. Влажные и теплые. Иден прижимается ближе.

Это самый лучший первый поцелуй, который у меня когда-либо был. И от этого соприкосновения все мое тело вибрирует.

Во-первых, я в шоке от того, насколько приятные, мягкие и теплые ее губы на ощупь. После же накатывает волна возбуждения, проносится от груди до паха.

Она жадно целует меня в ответ, ее язык медленно скользит по моему. Наслаждение от прикосновения затмевает любую боль в разбитой губе.

К тому моменту, как мы отстраняемся друг от друга, у меня не остается воздуха в легких. И когда эти голубые глаза открываются, заглядывая глубоко в мои, меня будто снова бьют в грудь.

Момент тихий и напряженный, наполненный обещанием.

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь – понятия не имею, что, – но Иден вновь целует меня, на этот раз забираясь на меня, оседлывая бедра.

Твою мать. Жар пробегает вдоль позвоночника, и член тут же твердеет.

Одна рука все еще зарыта в ее волосы, другую же я подношу к мягкому изгибу ее попки. С губ Иден срывается слабый вздох. Взгляд затуманен желанием. Между нами пробегает нечто глубокое и мощное, и нет нужды в словах.

Будто все эмоции, которые я когда-либо испытывал, вдруг вспыхивают между нами, и я вижу в ее глазах узнавание. Она тоже чувствует это, этот гимн, слова которого знаем лишь мы.

Прими меня. Не отвергай меня. Люби меня.

Снова склонившись для поцелуя, я слышу, как Иден издает стон. Это лучший звук в мире. Сжимая ее попку – а там, к счастью, есть, что сжимать, черт возьми, – я притягиваю девушку ближе, чтобы она могла почувствовать, как воздействует на меня.

Один медленный поцелуй превращается в два, затем в три. Когда мой язык касается ее, Иден отвечает взаимностью, углубляя поцелуй и заставляя меня застонать.

Я запускаю пальцы в ее шелковистые волосы и целую ее хорошенькие, пухлые губки так, словно от этого зависит моя жизнь. Пока мы целуемся, она издает тихие, полные желания звуки, от которых мой член ноет.

Мы же не можем заняться этим, верно?

– Холт, – бормочет она.

От ее робкой улыбки захватывает дух. Она кладет ладонь мне на щеку и склоняется за еще одним поцелуем, немного ерзая на мне.

Твою мать. Что за чертова му́ка.

Забавный факт: если в следующие десять секунд я не окажусь внутри нее, то взорвусь.

Я крепко берусь руками за ее задницу и притягиваю ее еще ближе.

– Ты меня убиваешь, знаешь это? – Голос у меня хриплый, едва не грудной скрежет.

– Я? – спрашивает она осторожно, будто не уверена, стоит ли мне верить в этом вопросе.

Хотя это безумная мысль. Она должна знать, какая она потрясающая. Хорошенькая. Мягкая. Миниатюрная. Добрая. Список может длиться и длиться.

Единственное, чего я не понимаю, так это почему она тут, в моей постели, занимается этим со мной.

Иден вновь удивляет меня, запуская руки под футболку и касаясь мышц живота. Они накачаны не часами, проведенными в спортзале или на льду, как у ее хоккейного увлечения. Мое тело выстроено тяжелой работой, летом я пахал как проклятый. Но сомневаюсь, что Иден думает об этом сейчас, когда ее губы принимаются изучать мою покрытую щетиной шею.

Когда я отвечаю взаимностью и сую ладони под ее футболку, Иден поднимает руки, позволяя стянуть вещь через голову. Под ней ничего нет, и я, не теряя времени, обхватываю ладонями ее великолепные сиськи.

Я не должен этого делать. Нельзя позволять себе такого. Но почему-то Иден хочет, чтобы этим вечером на ее теле были мои руки, а я слишком слаб, чтобы воспротивиться подобной перспективе.

– Холт… – снова вырывается мое имя из ее уст, когда мои пальцы находят ее соски и дразнят их.

Иден выгибает спину. Я смещаю поцелуи с ее шеи чуть ниже, посасываю ее идеальные груди.

Мы еще долго целуемся. Я то и дело переключаюсь между ее роскошными губами и сиськами, которыми, кажется, никак не могу насытиться. Но затем Иден вновь повышает ставки, расстегивая ремень и запуская руку мне в джинсы. Я издаю стон, когда она гладит меня через ткань боксеров. Ее прикосновения осторожные и мягкие, но безумно приятные.

Я стаскиваю ее с себя, меняясь с ней ролями, и стягиваю с нее джинсы. Расстегиваю и тяну вниз по бедрам. Иден покачивается, помогая мне. Вскоре она уже обнажена, лежит в моей постели и выглядит как самое вкусное на свете лакомство. Я прокладываю дорожку поцелуев вниз по ее животу к лобку.

Она вздрагивает, будто боится щекотки, и я улыбаюсь ей.

Затем прижимаюсь губами к ее киске, и она снова вздрагивает, но на этот раз от наслаждения, а не от нервов. Запинаясь, Иден произносит мое имя, запуская руку мне в волосы, удерживая меня точно там, где она хочет. Не то чтобы я планировал прерываться. Нет, пока она не кончит под моим языком.

Я посасываю, покусываю и изучаю языком ее клитор, пока она не начинает издавать судорожные всхлипы удовольствия. Еще шестьдесят секунд, и Иден кончает, вздрагивая под моими губами. Я крепко удерживаю ее бедра на месте, целуя чувствительную плоть, пока стоны не стихают.

По всему телу проносится горячая дрожь удовлетворения.

Я прокладываю дорожку поцелуев вверх по ее телу, и Иден притягивает меня ближе. На этот раз, когда она прикасается ко мне, у нее хватает смелости просунуть руку под резинку моих боксеров. От касания ее нежной руки, исследующей меня, у меня кружится голова.

– Можно? – спрашивает она.

– Да, – отвечаю я с судорожным выдохом.

Иден вновь подносит свои губы к моим, ее язык дразнит их, заставляя приоткрыться.

Я стягиваю боксеры и джинсы, а затем прерываю поцелуй ровно настолько, чтобы стянуть через голову футболку.

Рука Иден продолжает свое медленное исследование, кончики ее пальцев скользят по моему члену, ладонь опускается ниже, обхватывая мои яйца. Это кажется невероятным, но она выглядит немного неуверенной в себе.

– Можешь кончить вот так? – шепчет она, слегка поглаживая меня.

– Сожми… крепче, – удается сказать мне. – Да, вот так. – Я обхватываю ее ладонь своей, показывая, как прикасаться ко мне. – Теперь веди руку вверх.

Она слушается, и у меня вырывается вздох.

– Так?

Я вновь нахожу ее губы и остервенело целую, стараясь не застонать от нарастающего удовольствия. Кажется, мои потуги тщетны.

Твою мать, как же хорошо.

– Боже, я хочу тебя.

Я всегда тебя хотел.

– Тогда возьми, – шепчет она в ответ.

Лучшие слова в мире. Но она же не серьезно?

Ее рука замирает.

– У тебя есть презерватив?

Слова повисают между нами в воздухе.

– Я… – Длинная неловкая пауза. Дыши, чувак. – Зачем?

Спокойно, Холт.

– Для безопасности? – говорит она, чуть улыбаясь.

– Я не стану трахать тебя, Иден.

Все мое тело пульсирует, недовольное этой фразой. Но так будет правильно. Это единственный вариант, если я не хочу возненавидеть себя с утра.

– Почему нет?

Почему нет? Потому что в итоге она пожалеет об этом, а мне подобного просто не вынести. Сегодняшний вечер – уже нечто гораздо большее, нежели все, чего я когда-либо ожидал в отношении этой девушки.

Не испорть все, Росси.

– Потому что это не то, чего ты на самом деле хочешь.

– Не говори мне, чего я хочу. – Ее брови хмурятся в недоумении, но я разглаживаю их большим пальцем.

– Ты хочешь отомстить ему.

Она взвешивает мои слова, тщательно обдумывая их, и снова прищуривается.

– Это могло бы быть правдой раньше…

– Но не теперь? – Я касаюсь пряди шелковистых светлых волос, ниспадающих ей на плечо. Они даже мягче, чем я себе представлял.

– Не теперь.

Я вновь опускаю руку ей между ног и потираю клитор. Она влажная, но я не уверен, стоит ли нам заходить дальше.

Иден стонет, и ее бедра двигаются под моей рукой.

Достаю из-под кровати коробку презервативов, которую припрятал там еще в начале семестра, но ни разу не использовал. Когда я вынимаю один, Иден разрывает упаковку, а затем протягивает его мне с ожиданием во взгляде. Я надеваю презерватив, и она взбирается на меня.

Матерь божья. Мы что, действительно сделаем это?

Я не могу удержаться от медленного движения бедрами. Она прижимается ко мне очень близко, жар ее киски сводит меня с ума даже через презерватив.

– Погоди. Стой, – говорит она, задыхаясь.

– Ты делала это раньше? – спрашиваю я, руки у меня дрожат.

Эти прекрасные голубые глаза внимательно смотрят на меня, а после Иден качает головой.

– Это имеет значение?

– Для меня да.

– Нет, не делала, – тихо говорит она.

– Твою мать, Иден. Тогда мы не должны.

– Разве ты не хочешь?

Мрачный смешок срывается с моих губ.

– Конечно, хочу. Только посмотри на себя.

Мозолистые кончики моих пальцев скользят по ее молочно-мягкому бедру. Она прекрасна. Совершенство.

Слишком идеальна для кого-то вроде меня. Поврежденного. Сломанного.

Я снова меняюсь с ней местами, оказываясь сверху. Со своими золотыми волосами, разметавшимися по подушке и восхитительными голубыми глазами Иден похожа на богиню.

Она раздвигает колени, и я касаюсь ее икры, приподнимаясь над ней с членом в руке. Провожу кончиком по ее влажной сердцевине, и она издает полный удовольствия звук, поражающий меня прямо в грудь.

– Мы не должны, – слабо повторяю я.

Но, мать его, я хочу.

– Просто сделай это.

Я медленно выдыхаю и склоняюсь над ней, проталкиваясь примерно на дюйм, вводя лишь головку, и оказываюсь внутри, в самом приятном жарком местечке, в котором я когда-либо бывал. Наслаждение захлестывает меня с головой, и я делаю медленный, прерывистый вдох.

Бедра прогибаются, и я вновь толкаюсь вперед, но в ту же секунду Иден морщится от боли. Я опускаю взгляд и вижу, что ее глаза плотно закрыты, а пальцы сжимают мое предплечье. Немедленно останавливаюсь, а затем отступаю.

Она смотрит на меня в растерянности.

– Я сказала, давай.

Но я уже снимаю презерватив и бросаю его в корзину на другой стороне комнаты.

– Не сегодня. Не хочу причинять тебе боль.

Она бросает на меня мягкий, почти благодарный взгляд, и я знаю, что принял правильное решение.

– Спешить некуда, – говорю я, но едва слышу собственные слова из-за гула крови в ушах.

– Можем заняться чем-нибудь еще, – тихо произносит она.

С моих губ срывается смешок.

– Мне нравится что-нибудь еще.

Положив обе руки мне на грудь, Иден слегка подталкивает меня. Я ложусь на спину, и тогда она опускается все ниже и ниже, пока ее глаза не оказываются на уровне моего паха. Она быстро оценивает мой член, а потом встречается со мной взглядом.

Ухмыльнувшись, я сплетаю пальцы за головой, и Иден смеется.

– Я делала это раньше всего раз, – говорит она, поднимая член с моего живота и нежно целуя его. – Ничего?

Внутри меня бушует война эмоций. Во-первых, да, это более чем «ничего». А во-вторых, во мне вспыхивает желание выследить чувака, с которым она это сделала, и разорвать его на части.

Вместо этого я отвечаю, касаясь ее щеки большим пальцем:

– Это приятно. Не могла бы ты взять его покрепче. Двигай рукой….

– Так?

Твою мать.

Она улыбается, облизывает ствол, пока ее рука продолжает движения.

Вскоре я чувствую знакомое покалывание у основания позвоночника. Ее губки, обхватывающие член, такие горячие и потрясающе красивые. Я на грани.

– Иден, боже. Я сейчас…

Я извергаюсь ей в рот. Оргазм пронзает меня с чудовищной силой. Кажется, это длится вечно, пока у меня не перехватывает дыхание и не начинает кружиться голова.

Когда я смотрю на нее, примостившуюся между моих ног, она мило улыбается.

– Хорошо? – спрашивает Иден.

– Чертовски, – бормочу я. – Иди сюда.

Я затаскиваю ее на кровать, и она растягивается у меня на груди. Я хочу снова перекатить ее, но Иден, кажется, довольна тем, что лежит сверху. Когда я бросаю взгляд на ее лицо, ее глаза закрыты. Она выглядит сонной и расслабленной, и я улыбаюсь.

Мне требуется некоторое время, чтобы унять напряжение, ведь я все еще не могу поверить, что она в моей постели.

Иден Винн – в моей постели. Никогда в жизни не думал, что такое возможно. В конце концов, я засыпаю, пока Иден покоится у меня на груди. Я обнимаю ее за талию и крепко прижимаю к себе.

* * *

Наутро единственными напоминаниями о том, что Иден была тут становятся ее стойкий запах на моей подушке, почти пустая бутылка виски и вырванная страница из блокнота, которую она оставила на моем столе.

Сердце начинает биться чаще, когда я представляю, что она могла бы написать. Значила ли прошлая ночь для нее так же много, как и для меня?

Но когда я начинаю читать, изо рта вырывается резкий вздох.

«Это была ошибка. Прости. Я должна уйти».

Ее слова нацарапаны наспех. Но в мое сердце, к сожалению, они врезаются гораздо глубже.

Глава 3

Иден

Шесть лет спустя

Холт той ночью оказался прав. Алекс не был достоин подарка, который я для него приберегала, но я все равно его ему отдала. Несколько месяцев спустя, но это отдельная история.

Мы с Алексом встречались почти пять лет, и я поддерживала его во всем. Его изнурительный график тренировок, победы, поражения, постоянные перемещения из клуба в клуб. Я даже переехала ради него в долбаную Канаду, что закончилось катастрофой спустя сезон, когда Алекс подрался с вратарем собственной команды и был уволен.

Алекс стал причиной, по которой я заинтересовалась хоккеем. Мой дед владел командой в Бостоне, сколько я себя помнила, но меня никогда не интересовал хоккей, пока я не начала встречаться с Алексом. После этого я начала ходить на каждую игру, с гордостью надевая его джерси, подбадривала его с трибун и плакала, когда его команда выходила в финал. Моему деду нравился мой новообретенный интерес к спорту, развитию которого он сам посвятил большую часть своей жизни. Наконец-то у нас появилось нечто общее.

Но потом дедушка умер, что удивительно, от пневмонии. Шесть недель он провел в больнице, последние три был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких, а затем тихо скончался во сне.

И теперь я – первая женщина-владелец хоккейной команды, самая молодая, по меньшей мере, за дюжину лет.

Критики смеются у меня за спиной. Спортивные комментаторы делают мрачные прогнозы о том, сколько я продержусь. В меня никто не верит. Я даже не уверена, что сама верю в себя.

Забавный факт… После того как меня назначили владелицей команды, перед ареной собрались протестующие. Люди даже сделали транспаранты с моим именем, требуя продать команду, поскольку, по их мнению, я уничтожу франшизу.

Да, я могу эффектно провалиться, но собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы этого не случилось. Несколько лет я буквально жила хоккеем и дышала им, а последние три года – следила за каждым шагом моего деда. Как только он увидел, насколько серьезно я отношусь к франшизе, он взял меня под свое крыло. Думаю, мы оба предполагали, что под его руководством я проведу лет десять, а то и больше, готовясь стать во главе клуба.

Но мне досталось всего два года.

Ведь, пусть дедушка Пит и был здоров по всем остальным показателям, он все же курил лет сорок. Это нанесло непоправимый ущерб его легким, и он оказался недостаточно силен, чтобы победить пневмонию, когда она свалила его прошлой зимой.

Даже когда его положили в больницу, семья не слишком обеспокоилась.

– Он силен, как бык, – с улыбкой произнес тогда мой папа. – Выкарабкается.

Я верила в это. Мы все верили. Даже когда дедушку вдруг отправили в отделение интенсивной терапии и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. После того как ему начали давать седативные препараты, я больше не могла с ним разговаривать, не могла задавать ему все животрепещущие вопросы, ответы на которые мне все еще были нужны.

Три недели спустя его не стало.

Это по-прежнему кажется немного нереальным. А теперь я – владелец участвующей в соревнованиях хоккейной команды.

Я чувствую себя потерянной. Одинокой. И напуганной.

Это новые для меня ощущения. Я всегда была так уверена в себе. Готова взяться за все, что угодно. И, конечно, я никому не могу признаться в том, насколько напугана.

«Никогда не позволяй никому видеть твой страх», – говаривал дедушка. Я должна сделать так, чтобы он гордился мной… вот только есть еще одна проблема, которую мне нужно решить. И это тот самый слон в комнате, о котором никто не смеет говорить.

В межсезонье произошел обмен. Теперь Алекс Браун в моей команде.

Он мечтал играть за Бостон, и вот он тут. Я не могу не задаваться вопросом, не потому ли он вообще встречался со мной – из-за моих связей.

Не были ли наши отношения одной большой уловкой?

Что ж, ему не повезло, хоть он и получил работу своей мечты – место в одной из самых популярных хоккейных команд страны. Теперь он работает на меня.

«Титаны Бостона» приобрели его в межсезонье в качестве новичка еще до того, как меня назвали преемником деда. Алекс Браун теперь наш центровой нападающий, а я – абсолютный новичок во владении франшизой.

Наш разрыв полгода назад эффектно осветили во всех спортивных СМИ, сделали центральной темой в заголовках множества газет. Это раздражало. Но подано было довольно точно. Поскольку, хоть я и любила когда-то Алекса Брауна, теперь я терпеть не могу этого ублюдка. Все закончилось внезапно, между нами осталась лишь вражда. В СМИ и «желтых» блогах циркулировали слухи об измене.

Я не знаю, чему верить, но уверена, что никогда больше не стану девушкой Алекса Брауна. Вдобавок ко всему сезон начинается со следующей недели, и я понятия не имею, как переживу это дерьмовое шоу, которое вот-вот станет моей жизнью.

Хорошенькие времена.

– Доброе утро, мисс Винн.

Лестер Бенсон пристально смотрит на меня поверх кружки кофе. Он руководит головным офисом и бесценен для меня как в личном, так и в профессиональном плане.

Слишком поглощенная отчетом о расходах, я даже не заметила, как он вошел.

Лестер останавливается у моего стола, смеряя меня тяжелым взглядом. Он был правой рукой дедушки, работал вместе с ним почти два десятилетия. Я полностью доверяю этому мужчине, и очень благодарна ему за то, что он взял меня под крыло.

Он мне почти как отец, и это приятно, учитывая, что мой собственный папа вообще не может понять, почему я интересуюсь этим спортом.

После похорон дедушки, папа хотел продать команду тому, кто больше заплатит. Мне пришлось бороться за нее. И Лестер мне помог.

Когда я поднимаю глаза и встречаюсь с мужчиной взглядом, он выглядит уставшим, как будто не выспавшимся.

– Нам нужно обговорить вопросы твоей безопасности.

– Только не начинай. – Я закатываю глаза. – Мне не нужна нянька, Лестер.

О, это еще одна проблема. Разумеется, мне угрожают. Насколько я знаю, ничего внушительного, просто пара разгневанных фанатов, которые, скорее всего, просто хотят устроить скандал. Некоторым не нравится мысль о женщине во главе команды, особенно о молодой женщине с большими сиськами и отсутствием морщин.

Но я разбираюсь в хоккее, люблю эту команду и не позволю нам потерпеть неудачу. Я заставлю дедушку гордиться мной. И, конечно, не позволю одному придурковатому бывшему или паре капризных фанатов остановить меня.

Лестер ставит свою кружку на стол и одаривает меня тем отеческим взглядом, от которого у меня всегда тает сердце.

– До открытия сезона еще несколько дней, а твой график уже забит до отказа… Ты в разъездах, останавливаешься в гостиничных номерах, живешь тут одна. Очень умно, Иден. Ты ведь знаешь, чего бы хотел Пит.

Я сглатываю. Дедушка Пит был непреклонен в вопросах моей безопасности. Тут Лестер прав. Если бы дед был еще жив, об этом даже не могло бы быть и речи, и все же именно это и продолжается последние две недели. Я не хочу сдаваться, но устала спорить.

У команды уже есть охрана. Лестер настаивает лишь на том, чтобы нанять охранника для присмотра за мной.

– Ладно. Если нужно. Но лучше бы ему не путаться у меня под ногами и не мешать мне работать.

– Конечно, мисс Винн. – Густые седые брови Лестера приподнимаются. Он был дружен с моим дедушкой, и я знаю, что ему не хватает старика почти так же сильно, как мне. – Все уже оговорено. Ваш новый глава службы безопасности будет тут через пятнадцать минут, так что вы двое сможете познакомиться и установить некоторые границы.

Я делаю долгий выдох.

– Хорошо.

Прижимая пальцы к вискам, дабы пресечь надвигающуюся головную боль, я моргаю, глядя на экран своего ноута. Мне было трудно сосредоточиться с тех самых пор, как умер дедушка. Словно вся моя мотивация вдруг исчезла. Я не могу сконцентрироваться на одной задаче дольше, чем на десять долбаных минут, и это сводит меня с ума.

Почему-то я сомневаюсь, что, если какой-то телохранитель начнет следить за каждым моим движением, мне станет легче. Я ценю свое личное пространство и независимость, и сейчас не в настроении вести себя прилежно. Кучу всего нужно сделать. Слишком многое зависит от этого.

На моем стационарном телефоне жужжит интерком, и из динамика доносится приятный голос моего помощника.

– Мисс Винн, к вам пришел мистер Росси.

Росси.

Глаза у меня распахиваются, я бросаю взгляд на Лестера.

– О, хорошо. Он пришел раньше. – Мужчина кивает, не замечая моей внезапной паники. – Он лучший в своем деле, как раз такой, какого хотел бы для тебя Пит.

– Спасибо, Аспен. – Сглотнув, я поправляю юбку-карандаш до колена, поднимаясь из-за стола. На нетвердых ногах и высоких каблуках иду к двери.

Лестер идет следом, и мы оба замираем, когда мои пальцы обхватывают дверную ручку.

– Лестер, как зовут моего нового телохранителя?

– Не телохранителя. Считай его новым сотрудником охраны. Ты теперь – часть команды.

Я закатываю глаза.

– Ладно. Так как зовут моего нового главу охраны?

– Холт, мэм. Холт Росси.

Глава 4