Сердце вдребезги

Пока еду в строну клуба, сто раз задаюсь вопросом: какого черта я делаю? Зачем еду туда? Ну решила Ромашкина оттянуться, ну и что здесь такого? Столько лет у каждого из нас была своя личная жизнь, так что изменилось сейчас?

Убеждаю себя, что чувствую за неё ответственность, она всё-таки мне как сестра. Сестра, которую ты ненавидишь всем своим сердцем, которая бесит до чёртиков, но стоит каким-то парням во дворе обидеть ее, как готов идти и бить им морды.

С силой сжимаю руль и жму на газ. Ещё два квартала, и паркуюсь на забитой стоянке. Дальше проезда нет, нужно ещё пройти длинную аллею, прежде чем покажутся огни ночного клуба.

На улице прохладно, и я жалею, что не прихватил с собой толстовку, быстрым шагом несусь к «Ибице» и набираю Женю, чтобы узнать, где они.

Женя трубку не берет, и воображение сразу же рисует множество картинок того, чем он может быть занят в этот момент. И это точно не танцы и не разговоры по душам где-то у самого берега моря.

Сбрасываю и набираю Юлю.

Юля тоже молчит.

Андрея.

Снежану.

Сашу.

Лешу.

Да что за черт?

Закатываю глаза и набираю Олю как раз в тот момент, когда достаю из заднего кармана кошелек, чтобы заплатить за вход.

Оля отвечает через три гудка, но из-за громкой музыки не могу ничего разобрать. Прохожу внутрь и оглядываюсь по сторонам. Толпа на танцполе, за столиками, у барной стойки. И где их искать, черт подери?

«Вы где? Я только приехал, стою у входа».

Нетерпеливо смотрю в экран телефона, ожидая ответ.

”У бассейна, ближе к сцене».

Прячу телефон и несусь в сторону сцены, пытаясь выхватить из толпы белобрысую макушку.

Ребят нахожу быстро, обвожу взглядом столик, но ни Ромашкиной, ни Жени не замечаю. Сжимаю кулаки и чувствую, как закипает кровь.

– Ром, привет! Я уже решила, что ты не придёшь. – Оля обнимает меня, целуя в щеку, и потирается бедрами о мою ширинку.

Бесит. Как же все это бесит.

– Дела были. А где остальные? – киваю на пустующие места, но меня интересует только один человек. Ромашкина, где ты, черт тебя дери?!

– Девочки пошли носик припудрить, а парни покурить. – Девушка утаскивает меня за руку к свободному месту и садится рядом, тесно прижавшись ко мне.

Я выдыхаю.

Она ушла в уборную. Просто ушла в уборную. И чего так завелся, спрашивается? Какая мне вообще разница, куда там она ушла? Хоть в свой стрип-клуб!

– Может, пойдем потанцуем? – чувствую горячее дыхание Оли прямо у своего уха.

– Нет, я не танцую, не сегодня. – Жалею, что приехал на машине, так как выпить, к сожалению, не получится.

Посижу немного, удостоверюсь, что Ника вняла моему совету насчет Жени, и свалю в закат.

Да, так и сделаю.

Вот только когда к столику подходит соблазнительная блондинка в коротком мини и пьяным взглядом впивается в мою персону, сразу же понимаю, что никуда без нее не уеду. Шантажом заставлю, но засуну в тачку и отвезу домой!

* * *

Она заказывает еще один коктейль, весело щебечет и отправляется на танцпол. Вот тут-то я и подвис. Помните, я говорил, что Ромашкина, скорее всего, танцует так же отстойно, как решает математические задачки? Забудьте, она настоящая соблазнительница. И я даже не хочу знать, где она научилась этим танцам.

Не могу отвести взгляд от ее качающихся в ритм бедер, от того, как она закидывает назад голову, закрывает глаза и сливается с музыкой.

Она танцует совсем рядом с нашим столиком, и мне виден каждый изгиб ее тела. Когда она поднимает вверх руки, замечаю, как задирается ее топ, полностью оголяя живот, и в штанах тут же становится тесно.

Все вокруг вдруг перестаёт существовать, есть лишь она, я и огни танцпола. Кажется, кто-то ко мне обращается, Оля или Леша, а возможно, Юля, я не уверен, потому что не могу оторвать взгляд от девушки, хотя прекрасно знаю, как палюсь перед всеми.

Кто бы сказал мне пять лет назад, что я буду восхищённым взглядом ловить каждое движение Ромашкиной и пытаться скрыть свой стояк, я бы не поверил. Сказал бы, что тот сошёл с ума.

Мне хочется смеяться от этого открытия, а еще утащить ее отсюда, потому что взгляды многих парней прикованы именно к Веронике, что меня безумно злит.

И когда один из незнакомцев подходит к ней и пристраивается в танце сзади, я изо всех сил сжимаю стакан с соком и пытаюсь сдержать свой порыв броситься к нему, схватить за воротник и оттолкнуть в сторону. Желательно в море, прямо с пирса.

Ника поворачивается к парню, улыбается, что-то кричит на ухо и жестикулирует руками. Она его знает или же решила познакомиться?

– Ром, пойдем потанцуем? – от Ромашки меня отвлекает Оля, но мне сейчас явно не до танцев.

– Прости, я не танцую. – Делаю глоток апельсинового сока и кривлюсь, позабыв о том, что в стакане не алкоголь. А жаль, сейчас бы выпить не помешало.

Пытаюсь успокоиться, завести разговор с пацанами, но каждый раз ловлю себя на том, что поглядываю в сторону танцующей девушки.

Еще два трека, и она наконец-то возвращается за столик, а я могу выдохнуть.

Как же она злит меня! Безумно!

– Что, и тут успела подцепить кого-то? – придвигаюсь на диванчике поближе к ней и склоняюсь к самому уху, не в силах сдержать ехидный тон.

Делаю вдох и закрываю глаза, потому что в ноздри ударяет приятный цитрусовый аромат, исходящий от ее волос.

Спокойно, Рома, спокойно, это всего лишь Ромашкина. Несносная девица, которая обзывала тебя деревенщиной.

– Ревнуешь, что ли? – спрашивает она игривым голосом и склоняет голову набок, впиваясь в меня своим горящим взглядом.

Я наблюдаю за тем, как она облизывает губы, собирает волосы и перекидывает их через правое плечо, тем самым оголяя часть шеи, и это заводит меня еще больше.

И вместо того, чтобы схватить ее за эти самые волосы, придвинуть к себе и впиться в губы поцелуем, я злюсь еще больше. Из-за того, что она действует на меня таким вот способом. Из-за того, что не могу сдержать свои фантазии, которые заводят меня туда, где Вероника стонет подо мной, а я ласкаю ртом ее грудь.

– Да нет, просто пытаюсь подсчитать, какой это у тебя по счету парень за последние две недели.

Она хмурится, отворачивается и снова налегает на выпивку. Я же ей назло хватаю за руку Олю и, к радости девушки, приглашаю ее на танец. Хотя танцем это трудно назвать. Все три с половиной минуты – а я засекал – она терлась об меня своим задом, забрасывала руки на шею и призывно заглядывала в глаза. И, может, я бы клюнул на такие откровенные знаки внимания, если бы Ромашка не ворвалась ураганом в мою жизнь, полностью перевернув с ног на голову все мое спокойствие и уравновешенность.

– Может, рванем куда-нибудь? Только ты и я, – пытается перекричать музыку Оля в тот момент, когда я бросаю взгляд в сторону нашего столика и не нахожу там Нику.

– А? Что? Прости, мне нужно отойти, – говорю на автомате, даже не задумываясь о том, что бросать девушку посреди танца не очень-то красиво, тем более когда тут поступают такие предложения.

– А где Ника? – спрашиваю у Юли, оглядываясь по сторонам.

– Домой ушла.

Вот черт! И куда она сама пошла?

– Вот, заплатишь за меня, ок? – Достаю из кошелька несколько купюр и бросаю на стол перед девушкой.

Пока быстрым шагом несусь к выходу, пытаюсь просчитать, могла ли Ромашкина уже добраться до арки и сесть в такси. И чего разволновался так? Главное ведь, что она ушла домой одна… или не одна? Я ведь не уточнил, с кем она ушла, и кровь в венах бурлит ещё больше.

А что, если с тем парнем? Или с Женей, его ведь тоже не было за столиком? Или, может, за ней парень приехал?

Покидаю территорию клуба и оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, куда могла пойти Ромашкина.

Но искать не приходится, потому что стоило чертовой девчонке отойти на шаг от нашей компании, как она снова влипла в неприятности. И угадайте, кто, скорее всего, опять получит в нос?

Вероника всего в нескольких метрах от входа в клуб, и к ней уже успели пристать какие-то отморозки. Я чертовски злюсь, когда один из них хватает ее за руку, притягивая к себе, и лапает за задницу.

Она вырывается, что-то шипит ему, но силы явно неравны.

– Эй, парень, какие-то проблемы? Это моя девушка, вообще-то, и мне не нравится, что твоя рука находится не там, где нужно. – Ловлю на себе испуганный взгляд Ромашки и не могу понять, в какой момент заделался ее личным защитничком.

– Девушка, значит? – скалится он, но отпускает Веронику, которая сразу же несётся ко мне.

Я обнимаю ее за талию, придвигая к себе, наблюдаю за парнями, которые, кажется, не собираются искать неприятностей, и хочу поскорей увести Нику отсюда, но кому-то неймётся.

– Слушай, брат, всего один вопросик: а трахается она так же отменно, как танцует? Я часто вижу ее в стрип-клубе, отличная крошка, даже завидую тебе. – Он смотрит на меня насмешливым взглядом, полагая, что может выбить из колеи информацией о месте работы моей «девушки».

– Ты уж точно об этом не узнаешь, – говорю сквозь зубы и делаю шаг в сторону, подталкивая застывшую на месте Веронику, но отморозок явно забыл о чувстве самосохранения.

– Так, может, договоримся? На часик, например, малышке ведь явно нужны деньги. – И вот тут-то весь мой хваленый самоконтроль идет черту под хвост, и со всей силы заряжаю кулаком мудаку в нос. Ибо нечего предлагать такую херню. А ещё из-за того, что в голову внезапно закрадываются мысли, что Ника в клубе может не только официанткой подрабатывать, и я очень не хочу в это верить.

Парень отлетает и падает на задницу, я же не собираюсь останавливаться и надвигаюсь на него.

Ром, не надо, пожалуйста. – Ромашника хватает меня за руку, пытаясь оттащить подальше, и я поддаюсь. Он того не стоит. Вот только в наш побег вмешиваются его друзья и я неожиданно получаю в глаз. Хорошо так получаю, аж звезды посыпались.

– Эй, оставь его. – В Нике напрочь вырубаются мозги, и она решает, что меня нужно спасать. Бьет своими маленькими кулачками в грудь противнику, не понимая, как я переживаю за нее в этот момент.

Этим придуркам может стрельнуть в голову что угодно, вплоть до того, что они могут ударить беззащитную девушку. Я отталкиваю Нику в сторону и сцепляюсь с двумя парнями, но, к счастью, нас останавливает охрана. Растягивает по разным сторонам тротуара, грозя вызвать полицию.

Я урою тебя, говнюк! – О, это мне. – Я знаю, где найти твою девку, так что не думай, что это тебе так просто обойдется. – А вот это мне уже не нравится. Чертовски не нравится.

– Не могла найти для работы место поприличней? – Хватаю Ромашкину за руку и тащу вдоль аллеи, злясь на всех на свете. А еще глаз чертовски болит. – Второй раз за неделю из-за тебя заработал фингал, – усмехаюсь, пытаясь разрядить обстановку, но как-то не получается.

Вероника молча следует за мной, не сопротивляется и даже не смотрит на меня. Замечаю, как по ее щеке скатывается слеза, и чувствую, как в груди что-то больно кольнуло. Захотелось обнять ее, успокоить, но я вовремя вспоминаю, кто передо мной, поэтому делаю вид, что ничего не замечаю, и иду дальше, сжимая сильней ее ладонь.

– Садись, я отвезу тебя домой. – Открываю пассажирскую дверь тачки, помогая ей забраться во внедорожник, потому что ко всему прочему она ещё и пьяна. Ее выдаёт походка и то, что забраться в машину у неё получается не с первого раза. – Куда ехать? – Нажимаю пальцем на поисковую строку в навигаторе, ожидая название улицы и номер дома.

– В общагу, пятую.

– Какую общагу?

– Нашу, пятую, – тихо говорит она, смотря в окно и полностью игнорируя мой вопросительный взгляд.

– Нет, хватит с тебя приключений на сегодня, домашний адрес говори, никаких общаг. – И какого черта ей понадобилось ночью, да ещё и в таком виде, переться в общежитие?

Вдруг ко мне приходит неприятная догадка: скорее всего, у Ромашкиной есть парень и он живет в пятой общаге. От этого я злюсь ещё больше. И где же был этот парень сегодня ночью? Почему отпустил ее одну? Он вообще в курсе, где она работает? Что это за парень такой?

– Адрес, – повторяю раздраженно.

– Я тебе уже сказала! Я живу в пятой общаге, что непонятного? – выкрикивает, поворачивая ко мне голову и впиваясь в меня злым взглядом.

– Ты же городская, – ни хрена не понимаю я, с этой Ромашкиной тронуться можно. Тайна за семью печатями, мать твою.

– Это что, показатель того, что я не могу жить в общаге? Не хочешь подвозить меня, так и скажи, пешком дойду. – И хватается за ручку, пытаясь сбежать от меня.

Но никуда ты не денешься, Ромашка. Я усмехаюсь, заводя мотор.

– Эй, разблокируй дверь, я хочу выйти! – кричит она.

– Выйдешь. Обязательно. Возле пятой общаги. – Жму на газ, выезжаю с парковки, а потом медленно еду по пустой дороге.

– У тебя синдром черепахи, что ли? – недовольно шипит Ника, кутаясь в джинсовку.

– А у тебя синдром недовольной стервы?

– Соловьев, ты как был дикарем, так и остался им!

– Да ладно тебе, ты вон тоже как была отмороженной, так и осталась. – Я мастер комплиментов, я в курсе, да.

– Идиот.

– Дура.

– Придурочный.

– Коза.

– Неандерталец!

– Овца!

– Отрыжка динозавра!

– Длинноносая!

– Единорог. – Наши взгляды встречаются, и я не выдерживаю первым, начинаю громко смеяться и никак не могу отвести взгляд от Вероники. Смеющаяся девушка, которая только что плакала, – оказывается, это так сексуально.

Хорошо, что на дороге нет ни одной машины и я могу лишнюю минуту постоять на зеленый свет светофора и не отводить взгляд от этих синих глаз.

– Единорог? Серьезно? А по каким параметрам ты отнесла меня к семейству однорогих? – всё-таки жму педаль газа, но почему-то решаю сделать огромный крюк по пути к общежитию, которое находится всего в десяти минутах езды.

– По торчащей у тебя на голове антенне, – усмехается она, и я пытаюсь пригладить рукой волосы, чтобы не выглядеть идиотом.

Глава 9

Вероника

– Может, включишь музыку? – пытаюсь хоть как-то скрыть неловкость, которую чувствую перед Ромой.

Руки до сих пор трясутся от страха. Их трое, а я одна. И я их тоже узнала. Несколько раз в месяц заглядывают к нам в клуб, лапая девушек и оставляя неплохие чаевые.

В этот момент я остро ощутила, что из «Шелка» надо уходить, вот только идти было некуда. За смену иногда можно было заработать на несколько недель вперед, а деньги в моем случае решают многое.

Рома тянется к сенсорному экрану, переключая радиостанции, прибавляет громкость и жмет на газ. Я же поглядываю на него из-под опущенных ресниц, и от вида его сильных рук, обхвативших руль, от того, с какой уверенностью он ведет машину, по телу проходит приятная дрожь возбуждения, что совершенно несвойственно мне.

Эта версия Ромы мне нравилась даже больше, чем тот пятнадцатилетний пацан. И это меня злит. Потому что мне понадобился не один месяц, чтобы выбросить из головы картину, где он обнимает у школы другую девочку. А теперь он обнимает Олю. Или она обнимает его, неважно. Невооруженным взглядом видно, что между ними что-то происходит, и в тот момент, когда она терлась об него на танцполе, все мое настроение улетучилось и захотелось вдруг оказаться в темной комнате под одеялом.

Как в детстве.

Поэтому я и решила покинуть бал, не оставив прекрасному принцу даже хрустальную туфельку.

– Ты, кажется, едешь не в ту сторону. – Отрываюсь от разглядывания рук парня и смотрю на город, мелькающий в окне дорогого автомобиля.

– Почему бы немного не прокатиться? Или ты против? Спешишь куда-то? Парень ждет? – выжидающе смотрит на меня, отвлекаясь от дороги.

– Завтра на первую пару, – самый жалкий аргумент, который я смогла придумать.

– Если боишься проспать, то не ложись, – усмехается он, разгоняя машину до ста. А мы едем по городу, на минуточку. – Это похищение, Ромашкина, – ржет он как конь, смотря на то, как я пристегиваюсь ремнем безопасности. Да он чокнутый! Псих! Всегда чувствовала это!

Рома прибавляет звук, и музыка орет так громко, что у меня закладывает уши.

– Ну же, Ромашка, расслабься и наслаждайся последними теплыми осенними ночами, – кричит он, притормаживая перед очередным поворотом.

– Я не могу расслабиться, когда есть вероятность, что это моя последняя теплая осенняя ночь!

– Могу помочь с расслаблением, – подмигивает мне, явно намекая на всякие непристойности.

Мы мчим по ночному городу, и я не могу сказать, что мне это не нравится. В какой-то момент Рома начинает тихонько подпевать под очередной трек, а через несколько минут мы вместе завываем: «О боже, мама, мама, я сошел с ума…» – и я действительно расслабляюсь и забываю обо всех проблемах.

Машу руками, делаю волну, качаю головой и смеюсь. Сегодня мне это позволительно, потому что Рома считает, что я напилась. Но он явно не в курсе, что все выпитые мной коктейли были безалкогольными.

Наблюдаю за тем, как он машет головой и кривляется, и сердце пропускает удар. На долю секунды все вокруг перестаёт существовать, есть лишь этот парень за рулем перед моими глазами. Кто бы мог подумать, что Соловьев способен быть таким забавным и милым?

Он замечает мой пристальный взгляд, и я смущенно отвожу глаза в сторону. Улыбаюсь как идиотка, откидываюсь на спинку сиденья и снова начинаю двигаться под ритм музыки.

Это так непривычно – находиться наедине с парнем и не думать ни о чем. Не натягивать на лицо наигранную улыбку, пытаясь угодить, не ждать какого-то подвоха и не оглядываться по сторонам, чтобы убедиться, что охрана где-то рядом.

Однозначно, из клуба нужно валить, пока не стало поздно.

Проходит час, прежде чем мы добираемся до общаги, а у меня такое ощущение, что пять минут, не больше. Он выключает музыку, и салон снова наполняется чувством неловкости между нами.

– Ну я пошла? – шепчу севшим голосом.

– Ага. – Ловлю на себе горящий взгляд Ромы и, кажется, краснею, как бы смешно и абсурдно это ни звучало.

Я работаю в месте порока и разврата, но способна покраснеть от оценивающего взгляда парня, который бесит меня до чёртиков.

Вижу, как дергается его кадык и как его взгляд застывает на моих ногах. Черт, я и не заметила, что юбка задралась так, что еще немного – и будет видно мои розовые трусики.

– Ты… это… – откашливается он, отводя взгляд в строну. – Запиши мой номер телефона на всякий случай, а то мало ли чего.

– Не думаю, что он мне понадобится, – фыркаю в ответ, но против воли достаю телефон в готовности записывать цифры.

Рома быстро диктует номер, и я отправляю ему дозвон.

– Не жди от меня всяких нежностей по утрам и сердечек. – Заглядываю ему в глаза и, кажется, откровенно флиртую.

– А как насчёт обнаженных фоток?

– Мечтай!

– Фотки в нижнем белье?

– Только после твоей из душа.

И снова молчание. В тусклом свете салона я не могла хорошо рассмотреть его лицо, но вот сейчас, когда свет от фонаря бьет прямо в лобовое стекло, прекрасно видно, как налился под глазом синяк.

– Болит? – Наклоняюсь ближе к нему и легко провожу кончиками пальцев по припухшей коже, сама не понимая, что творю.

– Немного, – выдыхает Рома, оплетая своими длинными пальцами мою кисть, и от этого прикосновения по телу разбегается приятная дрожь, а сердце начинает стучать как бешеное.

Я зачарованно смотрю на парня, не замечая того, как медленно сокращается расстояние между нашими губами.

С нами определенно творится что-то неладное.

Он не выдержал первый. Притянул меня за затылок к себе и нежно провёл губами по уголку моих губ, словно спрашивая разрешения или проверяя, не рванет ли снаряд.

Я несмело перевожу свою руку от его лица к плечам, а потом обнимаю за шею и раскрываю пересохшие губы.

Я ведь пьяная, мне сегодня можно совершать дикие необдуманные поступки.

Мне хочется, чтобы этот поцелуй длился вечно. Неторопливый, чувственный, нежный, переходящий в нетерпеливый, напористый и страстный.

Его язык проникает мне в рот, и я на минуту теряюсь, не зная, что делать. Я ведь в своей жизни целовалась-то всего несколько раз. Но Рома не обращает внимания на мою заминку, мастерски орудуя своим языком, и вскоре я подстраиваюсь под него, отвечая не менее страстно.

Он углубляет поцелуй, и с моих губ срывается первый стон. Цепляюсь руками за его плечи и шею, боясь, что происходящее всего лишь плод моего нетрезвого сознания. Но мужские руки, которые сжимают мою талию и опускаются ниже, пытаясь проникнуть под юбку, говорят об обратном.

А ещё отрезвляют.

Все, что ему нужно, – секс. Очнись, Ромашкина, он точно такой же парень, как тысячи других, и ты ему нужна лишь для удовлетворения мужского либидо.

Я резко отстраняюсь от Ромы, тяжело дыша и смотря на него расширенными от ужаса глазами, а потом дёргаю за дверь и вылетаю из машины, не говоря ни слова.

Что, черт возьми, я только что сделала? Боже, да он же до конца жизни будет вспоминать это! И часу не пройдёт, как растреплет всем, что чуть не завалил Ромашкину в постель!

Меня трясёт от переизбытка чувств и впечатлений, а ещё от того, как легко я повелась на его заинтересованные взгляды и поддалась ему.

С ума сошла, не иначе!

– Ник, постой! – Он выходит из машины и бежит за мной. Я ускоряю шаг, останавливаюсь перед окном своей комнаты и снимаю туфли. – Ты чего удумала? – растерянно спрашивает он, наблюдая за тем, как я пытаюсь забраться в окно.

И у меня бы это получилось, если бы не он. Я ведь в юбке. Стоит немного задрать вверх ногу, и ему откроется прекрасный вид на мой зад.

– Пытаюсь войти в комнату, – кряхчу в попытке подтянуться и забраться в окно.

– Черт, не думал, что ты настолько пьяна. Дверь ведь есть!

Я разворачиваю голову в его сторону и смотрю как на идиота.

– Конечно, я в курсе, что у общежития есть дверь, вот только есть одна проблемка: дверь закрывается ровно в одиннадцать ночи и открывается в пять утра, поэтому не стой столбом и подсади меня. Потому что да, я пьяная, очень пьяная, и могу не удержаться, свалиться на землю и сломать себе что-то.

Стараюсь не думать о том, что ещё минуту назад так самозабвенно целовалась с этим парнем. Пожалуй, лучше делать вид, что ничего не случилось.

Рома растерянно смотрит на меня, но все же хватает меня за талию, помогая забраться на узкий подоконник.

Я толкаю окно и застываю.

– Вот черт!

– Что там?

– Закрыто. – С удивлением смотрю на стекло, словно оно может рассказать, каким образом окно оказалось запертым.

– Толкни сильней, – раздраженно говорит он, забираясь на парапет и толкая рукой старую деревянную форточку.

– О, да ты просто гений! Говорю же: закрыто! – шиплю, пытаясь слезть с подоконника, но нога все никак не находит опору. И я бы определенно свалилась, если бы не вовремя подоспевший Рома.

Он крепко сжимает меня в своих объятиях, и я чувствую, как быстро колотится его сердце.

Его руки медленно проходятся по моему телу и одергивают вниз задравшуюся юбку.

– Ромашкина, не забывай, что я уже не зелёный пацан, а ты не гадкий утёнок.

– Отличный комплимент. – Вырываюсь, делая вид, что не поняла его намёка, и иду в сторону крыльца, боясь посмотреть на парня. Потому что от его близости мне не по себе. А ещё после того поцелуя страшно смотреть ему в глаза.

– Давай хоть попробуем позвонить в дверь, это как-то странно вообще-то, что в общаге ввели комендантский час, вы же не преступники какие-то. И вообще, какого хрена тебе здесь понадобилось? Поехали уже домой, пока меня не срубил сон.

– Тебя никто не держит. – Сажусь на ступеньки, кутаясь в джинсовку.

Рома хмыкает, но не сдаётся. Звонит несколько минут в дверь, но вахтерши у нас принципиальные… ну или просто крепко спят в своей подсобке.

– Бесполезно, Ром, уезжай уже, я подожду здесь, до утра несколько часов всего осталось. – Поднимаю голову вверх, пытаясь рассмотреть на небе звезды, но в черте города они видны крайне редко.

– Так ты что, и в самом деле здесь живешь? – как-то уж слишком растерянно спрашивает он, останавливаясь передо мной.

Я молчу. Десять раз ведь уже сказала об этом.

Он тоже молчит. Мнётся на месте, не решаясь покинуть даму посреди улицы одну.

– Ладно, поехали, – обреченно говорит он, хватая меня за руку и дергая на себя.

– Куда? – Его ладонь кажется настолько горячей, что не хочется разрывать этот мимолетный контакт.

– Ко мне. И, предвидя твои протесты, могу сказать, что в случае отказа увезу тебя насильно. Я не собираюсь торчать здесь всю ночь, а оставить тебя на улице под дверью совесть не позволит.

Этого мне только не хватало!

– Отпусти, – вырываюсь я, но попытка оказалась неудачной. – Предупреждаю, я буду кричать.

– Начинай, – усмехается он, поднимая меня и забрасывая себе на плечи.

А у меня от такой наглости голос отняло.