Кружево сказок

 А прямо под гнёздышком вдруг ни с того ни с сего шмель зажужжал. Сначала тихонечко, потом погромче, а под конец и вовсе сердито так. И замолчал. Помолчал-помолчал и опять запел-зажужжал. Что такое? Ни на одной веточке, ни на одной камышинке нет никого! Ни мушки, ни букашки-таракашки, ни тем более шмеля! Да и где им по такому морозу гулять – вмиг околеют и упадут бездыханные.

– Бжж, бззз, бжжж, бззз, бжжжжж!

 Да что такое? Где же ты, шмель, прячешься? И вдруг ветер замолчал, а потом как дунет, и снова возле уха:

– Бжжжж!

 А это, оказывается, тонкие камышинки на ветру поют – друг за дружку цепляются, трепещут, кисточками пушистыми, словно головами, качают-покачивают. Поют песенку шмеля – морозу-чародею о том напоминают, что весна придёт, тепло настанет, шмели прилетят, а значит, власть его закончится, а все, кто заколдован им был, расколдуются. Не боятся хрупкие камышинки сильного мороза. Знай себе песенки поют на ветру.

Как рассказ по следам прочитать

А эта сказка тоже в первый день нового года появилась. Много мы за свою прогулку интересного встретили. Особенно следов всяких разных – человечьих и машинных, звериных и птичьих. Вот о последних мы вам и расскажем. Очень интересно их читать. Об этом и Виталий Бианки в своей «Лесной газете» даже писал.

Мышиная дорожка

 Дороги, дороги… Любимые дороги, которые и ведут в любимые места. К родничку с самой вкусной водицей, может, она тоже живая, как в сказке? К яблоньке с крохотными яблочками, может, молодильными? К ёлочкам, таким красивым и сказочным. И бегают по этим дорожкам не только человечьи и машинные колёса-ножки, но и звериные. И птичьи. Смотришь на следы, и словно книгу открытую читаешь.

 Вот по этой дороге мышка бежала – тоненькие следочки, как еловая веточка, цепочкой тянутся. Вот тут она с левой стороны дороги на правую перебежала. А вот тут на её след лисичка-сестричка вышла. И шла за ней до самой норки. А мышка ещё несколько раз туда-сюда через дорогу бегала. И лисичка за ней. Пока мышка-норушка неразумная её до своей норы не довела. Правда, сама норка-то глубоко. А вот вход в неё, точнее, в снежный, даже подснежный коридор – вот он – ровная кругленькая дырочка. И следов вокруг неё ого-го сколько! Это лисичка-сестричка танцевала. В темпе вальса мышку из норки выгоняла. А точнее, вытаптывала.

 Ты знаешь, дружок, как лиса мышку вытаптывает? Нет? Тогда слушай. Ходит голодная-преголодная лиса вокруг норки мышиной, а в голове у неё только одна мысль – о мышке. А точнее, как бы эта мышка в её зубастом рыжем рте поскорее оказалась – такая жирненькая, сочная. И начинает она топать возле норки – знает, что мышка шума боится.

 А мышка в это время сидит в своей норке, может, в спаленке – на кукурузных листьях, а может, и в кладовочке – зёрнышко за зёрнышком пересчитывает – много ли запасла? И тут как ударит гром над головой у бедной мышки! Так она от страха-то вся и затрясётся, и с постельки свалится, и зёрнышки из лапок сами посыпятся.

 «Ну, – думает мышка-норушка, – всё, конец пришёл! Земля обваливается! Сейчас от норки моей ничего не останется! Да и от меня тоже. Спасаться надо!»

 И тут гром ещё раз раздаётся, и ещё! Всё сильнее и сильнее. Что же делать бедной мышке? Выскакивает она через самый короткий путь из своей норки – и прямо лисе в лапы, а может, и в пасть, а может, и мимо. Ведь лиса потопает-потопает так, а потом носом как нырнёт в снег – всё норовит угодить в мышиную норку, чтобы сразу её схомякать.

 Но, правда, иногда нос у неё и расцарапанным, а когда и разбитым оказывается – если вместо лёгкого снежка уже наст – корка такая ледяная – вокруг норки. Так уж ей хочется поскорее мышку поймать!

 Но того лисичка-сестричка не знает, что у мышки-норушки в норке не один выход-то имеется. Так, может, осталась и на этот раз лиса с носом. Хорошо, если не с разбитым.

Встреча на узкой тропинке

 Раскинулась Волга-матушка широко, просторно. Мороз-чародей заковал её до весны в ледяные цепи – ровненько, гладенько, а сверху и снежком припорошил, словно пухом лебяжьим. Вот раздолье ребятне: хочешь – на коньках катайся, хочешь – в хоккей играй, коли каток расчистишь, а хочешь – в снежки. А можно и снеговиков налепить, и снежную крепость, да что там крепость – снежный городок целый построить. И битвы снежные разыграть.

 А вот и следы от недавней, кстати, битвы. Да, нешуточное сражение было.

 Пришёл утром рыбак на лёд. Лунку пробурил. Удочку закинул. Рыбку за рыбкой, рыбку за рыбкой – так и наловил целую кучку. И кошке Марыське похрустеть, и себе поджарить – всякая рыбка в куче лежит – и большая, и маленькая. А ещё в кармашке заветном у рыбака лежал кусочек хлеба ржаного. И этот кусочек – горбушка – был самым большим его секретом. Каким?

 А это, дружок, ты узнаешь чуть позже. А ещё была у рыбака дочка младшая – Танюшка. И Танюшка эта хлеб отродясь не ела. Ну, никак не заставишь. Суп куриный – без хлеба, щи наваристые – без хлеба, котлету – и ту умудрялась без хлеба кушать. А в хлебе-то самая сила человеческая, кто его ест, у того она и прибавляется.

 И вот однажды положил рыбак с собой в карман горбушку хлеба ржаного – уж очень он его уважал, особенно если посолить да чесночком натереть!

 Но на этот раз горбушку он простую в карман сунул и ушёл на рыбалку. Да и подзабыл про неё. Вернулся домой. А тут Танюшка подбегает:

– Показывай, папка, что с рыбалки принес.

 А рыбак-то решил пошутить, шуткой дочку любимую порадовать:

– Танюшка, гостинец я тебе от лисички принёс – хлеб лесной, с морозцем, – и протянул ей тот кусочек заветный.

 А Танюшка и рада – сама лиса из леса передала. Знает лиса о Танюшке. Да и как не знать, когда они с папкой-то общаются – он с ней рыбкой делится, а она новостями лесными. Так с тех пор и пошло – лисичкин хлеб да лисичкин хлеб.

 Вот и в этот раз рыбак про хлеб не забыл. Да как-то так неаккуратно повернулся – судака больно большого вытягивал, что кусочек тот так и выпал у него из кармана на снег. А рыбак начал домой собираться:

– Хватит на сегодня! И судака сейчас зажарим этого, яйцом зальем, лучком присыпем – вот и будет знатный обед! А остальная рыба пусть пока плавает да побольше подрастает!

 Ушёл рыбак. А тут сорока-белобока летит, головой вертит, хвостом, как помелом, воздух загребает – хвост-то у неё отяжелел – вон сколько новостей на нём!

 «Ого, что это там на снегу? Уж не рыбку ли для меня позабыли?» – подумала сорока и прямиком спикировала к не застывшей ещё лунке. Нет, не рыбка, а горбушка хлеба, уже схваченная морозцем. Клюнула её сорока-белобока, ещё раз клюнула да решила подобру-поздорову отсюда улетать вместе с горбушкой этой, а то не ровен час кто вдруг отнимет.

 Тем более вон и собачонка какая-то бежит. Подпрыгнула сорока, взлетела, да низёхонько так полетела. А тут и Тарзан подбежал – собака того самого рыбака:

– Рррр, гав-гав! Ты куда хлеб хозяйский потащила? Рррр?

– Квва-ква! – хочет сказать сорока кар-кар, каркой хозяйский, а не получается – кусок хлеба в клюве, и выронить жалко его.

– Ты что это квакать, ой, то есть каркать-то, сорока начала? С мысли меня сбить хочешь? Сороки стрекочут, а не каркают! – это ей так Тарзан-то говорит. – А хлеб это хозяин мой выронил. А как домой пришёл да дочкин вопрос про лисичкин хлеб услышал, так сразу подумалось о том, где он. Танюшке сказал, что лисички не было сегодня. Не приходила за рыбкой. А меня отправил: мол, забери Тарзан себе, негоже этак хлебом раскидываться. А ну отдай! – подпрыгнул Тарзан, хотел кусок тот вырвать у сороки, ан нет – высоко она.

 Да только и сороке тяжело – горбушка-то большая. Перелетела она да присела на снег, Тарзан к ней – столько следов натопали! И сорочьи – как треугольник недорисованный, и собачьи – ямка крупная, а вокруг три маленьких. Столько следов, что и не сосчитать!

 И только Тарзан схватил сороку за хвост, как она снова в воздух поднялась – немного сил набралась – хлебных крошек-то она успела склевать! И так несколько раз – много следов, словно по кругу – и птичьих, и собачьих, потом ровненько по линеечке одни собачьи, это значит, сорока в воздухе была, потом снова следы борьбы, и снова одни собачьи. А вот тут круг побольше – много натопано, а от него потом собачьи следы к берегу пошли.

 Так и неизвестно, чем дело закончилось, да кто победил – ни перьев, ни шерсти, ни тем более хлебной горбушки нигде не наблюдалось.

 Вот такие сказки могут рассказать следы на снегу в ясный морозный денёк. Только успевай прочесть, пока снегом не замело.

Медвежья сказка

Эта сказка сочинилась у нас как-то тоже сама собой. Сидели мы солнечным днем в зале на диване с Фаиной и Беллой, болтали о том и о сём. Белла несколько раз уже спела нам очень уж полюбившуюся ей песенку о том, как «раз морозною зимой вдоль опушки лесной в тёплой шубе меховой шёл медведь к себе домой…»

И пришла нам тут в голову мысль: а что же делал бы медведь, если б и вправду проснулся среди зимы, например, накануне самого последнего, ну или первого праздника года, это уж кому как удобнее считать – накануне Нового года? И что из этого вышло?

А об этом наша история, которая произошла в самом сказочном лесу в канун самого сказочного праздника…

 Белая зима укутала снежным покрывалом поля и леса, холмы и равнины, накинула шубки на плечи стройным молодушкам берёзкам и дубам-старикам. Снежные шапки подарила всему еловому лесу, построила мостики из литого льда на всех ручьях и речушках – в общем, навела свой порядок, разложила – размела всё по полочкам после творческой растяпы осени.

 А то художница, понимаешь ли, нашлась – всё краской разноцветной заляпала – и красная, и жёлтая, и лиловая – всего понамешала. А кое-где даже и летнюю зелёную краску поленилась убрать.

 Это, говорит, не бардак, а творческий беспорядок! Вот чудная!

 Это, говорит, простор для творчества я создаю! В моих раскрашенных владениях каждый найдёт себе чудесный уголок для беззаботной жизни!

 Ничего себе, простор! Ничего себе, беззаботная жизнь! А ей, зиме, каково? Этот самый простор сколько разгребать придётся? Заново перекрашивать по своему вкусу.

 Она любит смешивать белую краску с мягкими серыми и кофейными тонами, создавая причудливые образы. Порой и не поймешь, что там впереди – то ли дерево, то ли тень от дерева, а то ли сгорбленный прохожий – такой волшебной дымкой заволакивает всё вокруг кудесница зима. Она всему придаёт нотку ностальгии, особенно в декабре, для правильного настроения. Когда так хочется укутаться в тёплый полосатый шарф и надеть пуховые рукавички, отправившись морозным утром на свидание с малиновым рассветом.

 Или наоборот, сидя у камина – этакого домашнего маяка, составлять новогодний список желаний, наполняясь особым ощущением внутреннего тепла и счастья, которое испытываешь только зимой, в особые холода. Да при этом ещё для полного уюта зарыться в лоскутное одеяло или многочисленные подушки, которые греют душу.

 Точно так же поступил и мёдный медведь – житель самого сказочного леса. Залёг он спать ещё в ту пору, когда по лесу бродили толпы гостей – наслаждались осенним дыханьем, собирали охапки упавших листьев и наблюдали за закатом. Если его посчастливится увидеть ясным осенним вечером, а не туманным, то надолго оставалось что-то этакое тёплое в глубине души, словно осколочек или огарочек от того заката, который и согревает душу в ненастную пору.

 К зимнему сну мёдный медведь подготовился основательно – в его берлоге стояла тёплая атмосфера. И дело было не только в чисто выбеленной большой печке с живым огнём и поленницей берёзовых дров. И не во взбитой пуховой перине, а точнее – в двух, лежащих на высокой кровати с шишечками. И не в мягких пледах и маленьких лоскутных подушках.

 Дело было во всём сразу – и в такой уютной обстановке, и в кладовой, полной запасами – баночками с вареньем – малиновым, абрикосовым и ежевичным, бочонками с мёдом – светлым, почти прозрачным – липовым, тёмным, как горький шоколад – каштановым, зеленоватым – из акации и различными пучочками чайных трав – мятой, зверобоем, душицей, иван-чаем, шалфеем и чабрецом.

 После сытного сладкого обеда пора и на боковую. Зимнюю, долгую, тёплую. Интересные сны были обеспечены.

 Зима. Все спят. И ёж спит. И барсук спит. И медведь в своей берлоге спит.

 Белка не спит. Лиса не спит. Заяц не спит.

 Бежал как-то раз заяц от охотников. Долго бежал – следы путал. И добежал до самой деревни, что рядом с самым сказочным лесом была. А там, на площади ёлка стоит красивая-красивая, вся в игрушках – шариках, хлопушках, шишки на ней сверкающие, огоньки, мишура.

 «А чем наши-то ёлки хуже? – подумалось зайцу. – Может, они тоже хотят нарядными быть? Надо покумекать, как так и в нашем лесу на большой поляне сделать, чтобы всё красиво было», – подумал заяц – покумекал и принёс морковки – ровненькие, гладенькие, как на подбор.

 Белка грибов принесла – на зиму много вязаночек насушила, а лиса – яблоки, обманом у ёжика ещё по осени выманила, а есть-то сама и не стала. Так они и лежали у неё без дела – и сам не ам, и другим не дам.

 А сорока-белобока, та самая, что новости всегда на хвосте разносит, на этот раз принесла веточки калины да рябины – не всю ещё дрозды склевали. Нарядная ёлочка получилась. А большая поляна словно ещё больше стала – раздвинулась, чтобы всё зверьё на ней уместилось попраздновать.

 Да и зимушка в эти дни решила порадовать жителей самого сказочного леса – солнышко загорелось поярче, на улице сделалось потеплее, да так, что сосульки закапали и кое-где даже и ручейки потекли. И один из таких проворных ручейков добежал и до той берлоги, где спал наш знакомый.

 Мёдному медведю показалось, что наступила весна.

 «Как-то слишком быстро она пришла в этом году. Что-то совсем мало времени у зимушки-зимы было. Я как-то и сны не успел пересмотреть свои любимые», – как-то даже и огорчился он спросонок. Выбрался он из своей берлоги, осмотрелся, а тут всё белым-бело – зима, однако! Но слышит – шум, гам, смех какой-то с большой поляны доносятся. Пошёл мёдный медведь посмотреть, как да что. Отчего шумят все, отчего веселятся – вроде, не весна ещё.

 Вышел он на большую поляну, а там… ёлка! Да какая ёлка! Вроде, и лесная красавица, а вроде, и нет – вся украшенная, радостная какая-то. Очень эта ёлка ему понравилась. И сорока-белобока тут как тут – телефон в клюве держит, а из него музыка льётся, да такая весёлая, такая забавная, и слова там, вроде, как и про дятла, и про белку, и про лису, а самое главное – про медведя.

– Ну-ка, сорока, давай заново говорилку эту включай! – басом попросил медведь.

 Сорока включила, и детские голоса радостно начали:

 «Раз морозною зимой

Вдоль опушки лесной

В тёплой шубе меховой

Шёл медведь к себе домой…»

 Послушал мёдный медведь её ещё раз и тоже решил спать отправиться – сны любимые досматривать, чтоб не попасть в какую-нибудь передрягу, как тот медведь из песни. Но поинтересовался у сороки, где ж она такую «говорилку» приобрела. Сорока замялась, закрутилась, заюлила и на одном дыхании выпалила:

– Да на пеньке нашла.

– Ой, сорока, знаю я тебя. Где ж такие пеньки с «говорилками» растут?

– Да в лесу.

– Неужто в нашем?

 А потом и выяснилось, что телефон, а это и была та самая «говорилка», деревенский мальчишка потерял, он вчера приходил с другом веточек еловых взять – бабушке сюрприз сделать – в вазочку поставить, чтоб и у неё дома Новым годом запахло. И песенки они слушали.

 Вот сороке эта штука и приглянулась. А когда выпала она из мальчишеского кармана, то вместо того, чтобы застрекотать, сорока тихохонько подкралась да телефончик-то и прикарманила.

– Эх ты, сорока-воровка! Зря тебя все сорокой-белобокой называют! Теперь только сорока-воровка тебя звать будем! – сказал ей медведь.

– Да зачем же это? Я ж не насовсем. Я…я… я… – закапали слёзы из сорочьих глазок-бусинок.

– А давайте этот телефон мальчишке-то и вернём? – предложил заяц. – Я дорогу до деревни хорошо запомнил.

– А я мальчишку запомнила, – обрадовалась сорока.

– А я вас провожу, – сказал мёдный медведь. – Потому, как если лису встречу… – погрозил он рыжей плутовке. А она тут как раз ушки на макушке поставила да прислушивалась к их разговору, думая-гадая, что вот подходящий момент зайца-то поймать. Как раз на праздничный стол. – Потому, как если лису встречу, – повторил медведь, – я на хвост-то ей наступлю, как в песне. А вот если лиса тебя встретит, – кивнул он зайцу, – или тебя, – кивнул и сороке, – то от вас даже и хвоста-то не останется – целиком слопает!

 Так дружной компанией добрались они до окраины деревни. У кота Васьки, старого знакомого, про мальчонку-растеряху спросили. Да так оказалось, что это хозяин Василия. Сороку-белобоку он до дома своего довёл, да приглядел, чтоб телефон на крылечко она опустила, в уголочек.

– А я уж помогу хозяину пропажу отыскать, а то больно он расстраивался вчерась.

 Поблагодарил Василий наших знакомых, да замурлыкал, жмурясь на зимнее солнышко.

 А сорока, заяц да медведь отправились в самый сказочный лес. И так на душе у них светло и радостно было, как в день, когда первый снег выпал да всю слякоть поприкрыл.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.