Колхоз. Назад в СССР. Книга 2

Я посмотрел на Андрюху. Тот стоял на прежнем месте, со смехом наблюдая, как дед Мотя гоняет по полю игроков, поясняя им, что такими кривыми ногами только дерьмо месить в свинарнике. Звать братца не стал, как-то стрёмно. Будет выглядеть, будто я испугался. Ну и не должны же они всеми вместе, если что. С Федькой… Попытался оценить Наташкиного хахаля. С Федькой, наверное, справлюсь. Хотя… не факт. Совсем не мелкий тип. Да и после драки с Переростком вполне ясно, может, они тут секции не посещали, уроки капоэйры не брали, но зато дури в них немерено. И это с лихвой компенсирует нехватку знаний. Даже, наверное, перекрывает. Потому что нет "стопов" в голове. Дерутся, как в последний раз.

– Федор… – Наташка, злая, будто самая настоящая фурия, прищурила глаза, испепеляя взглядом своего рыцаря. – Если ты сейчас же не успокоишься, я… я пойду гулять с кем-то другим. Понял? Сегодня и пойду!

– С кем ты собралась? – Федор, наконец, перестал пялиться на меня и посмотрел на девчонку. В его тоне очевидно слышалась уверенность, типа из местных никто не рискнёт.

– С кем… – Наташка обвела медленно взглядом присутствующих парней, а потом вдруг выдала, указывая прямо на меня. – Вот с Жориком и пойду.

Я мысленно поблагодарил эту особу за то, что, если у Федора были сомнения, просто поговорить или выбить зубы, то сейчас она его от “сложного” выбора наверняка избавила. Лицо у Федьки моментально окаменело, глаза налились кровью. Отвечаю. Прямо как тот бык, что гонял меня по полю. Эх… Жаль Федьке футболкой в морду не кинешь… Нет, так-то можно, вот правда думаю, вряд ли он от этого успокоится.

– Спасибо, Наташ! – Сказал девчонке прямо от души, искренне, – Но я с тобой точно никуда не пойду. А вот с Федором схожу. Поболтать.

Местные изумленно открыли рты. Они стояли полукругом, переводя взгляды с меня на Федьку, с Федьки на Наташку, с Наташки обратно на меня. Деревенские такой мелодрамы, походу, никогда не видели. А тут чистое мжм. Сплошная интрига. Кто, с кем и куда.

Рыжая откровенно хихикнула, почти в лицо Наташке, которая моментально вспыхнула, краснея.

– Идём уже. Без тебя дел невпроворот. – Я кивнул Федору и направился в сторону школы.

Попробую взять инициативу в свои руки. Как говорится, если революция неизбежна, нужно ее возглавить. Даже не оглядываясь, ощущал спиной, парни идут следом. И ещё чувствовал снова Наташкин взгляд между лопаток. В нем было столько эмоций, что аж засвербило. Надо теперь, наверное, по вечерам ходить и оглядываться, как бы не долбанула камнем. Эта может. Нет, а с чего она решила, будто я, лошара такой, на радостях побегу? Главное, отшивала, отшивала, а тут, посмотри на нее, разродилась.

Как только завернули за школу, сразу обернулся лицом к Федору.

– Ну?! Чего тебе надо. Прицепился. Ходишь и ходишь за мной. Нравлюсь, что ли? Так имей ввиду, за это и в морду можно получить.

– Кто? Я хожу?! Да на кой ты мне сдался. – Федор от неожиданности немного опешил, хотя, и я видел это по его суровому лицу, изначально разговоров не предполагалось. Смысл вопроса до конца он тоже не понял, с толерантностью еще не знакомы в этом времени, но по моей ухмылке догадался, его как-то нехорошо обозвали.

– А в чем тогда дело? – Я напирал на Федьку так, будто это вообще моя инициатива была устроить разборки.

– Ты… Ты чего возле Наташки кружишь? – Опомнился, наконец, деревенский Отелло.

– Очнись, пацан! Кто кружит? Она сама вон предложила. Все слышали? Ну?!

Парни, стоявшие за спиной Федора неуверенно пожали плечами. По идее, так и есть, но с другой стороны, там не только Наташка, ещё девки. Вдруг с ними такая же беда произойдет. Если не Наташка, то другая может приглянуться городскому пижону.

– Да чё с ним разговаривать. – Буркнул один из товарищей Федора. Вот прям по лицу видно, что мудак редкостный. – Ноги поломать, да и всего делов. Чтоб не кружил вообще нигде.

– И то верно. – Согласился Федор, а затем сделал шаг ко мне, сжав кулаки.

Я сосредоточился, пытаясь понять, как и когда ударит. Главное – не пропустить первый удар.

– А не пошли бы вы на хрен, мужики.

Я с удивлением уставился на братца, который совершенно неслышно возник за спинами местных ревнивцев.

– Ты чего, Андрюх? За него, что ли? – Тот же, который предложил перейти от слов к делу, возмущенно уставился на Переростка. Говорю же, мудак сто процентов. Не успокоится никак.

Братец молча растолкал парней, а потом подошёл ко мне и встал рядом.

– Ты чего? Ты же сам говорил, городской дебил. Надо его проучить и все такое. – Вот не человек, а дерьмо. Сразу видно. Главное, Федька молчит, а этот самый инициативный. Точно свой интерес какой-то есть среди девок.

– Андрюх. Это как понимать? – Спросил, наконец, Федор.

– Да так и понимай. Полезете к Жорику, так на меня тоже тогда силы рассчитывайте. Ясно?

Момент был трогательный и где-то очень волнительный. Я бы наверное пустил у одинокую мужскую слезу и обнял братца. Но именно в этот момент Борька, брошенный всеми, и дедом Мотей, и мной, и Андрюхой, пошел разузнать, что происходит. Какого черта его оставили одного.

Глава 4

Надо признать несомненный факт. До своей новой жизни в Зеленухах я, выходит, много не знал. Правда, никогда и не думал, что мне это понадобиться. Даже не предполагал. Вот, козлы, например. Свято верил, тупые никчемные животные, которые ни на что не годны.

Парни стояли спиной к углу школы, за которым находилось футбольное поле и, естественно, появления нового участника нашего междусобойчика не заметили. Глаз то на жопе у них нет. Я, как бы, тоже сильно значения не придал. А вот Андрюха улыбнулся.

– Бегите, пацаны…

Удивленно посмотрел на братца, а через секунду понял. Борька вдруг издал боевой клич, а звучал он так, что уже в этот момент обосраться можно, потом встал на задние ноги, а передними со всей дури долбанул того, который находился к нему ближе, в спину. Это был красивый, бреющий полет. Бедолага прямо головой усандалился в кусты, которые росли рядом. Причем, там, в этих кустах, и остался, здраво рассудив, девки – явление временное и очень ненадежное, а козел – вполне себе реальный. К тому же, явно не совсем адекватный. Выяснить отношения с городским всегда успеется, а вот разбираться с козлом никто не подписывался.

На достигнутом Борис не успокоился. Он опустился обратно на все четыре конечности, наклонил башку и не хуже все того же быка, память о котором была для меня еще свежа, рванул на Федьку. Наверное, оценил расстановку сил и выбрал главного противника. Может, у Федора и был шанс, но он то ли растерялся от неожиданного поворота событий, то ли понадеялся на себя, что с его стороны было глупо, уж ему о козлах точно известно побольше моего. Короче, пока ревнивый Отелло сообразил, что происходит, Борька пронесся стрелой вперед, а потом попытался насадить на рога свою жертву. Федька хотел отпрыгнуть, однако, в итоге, подскочив вверх, в сторону уйти не успел и приземлился ровно на Бориса, одной ногой волочась по земле. Выглядело это эпично, отвечаю. На мчащемся козле, лицом к его филейной части, сидел Федька с охреневшими глазами, потому как с размаху он плюхнулся самым ранимым местом на козлиный хребет, вцепившись обеими руками в козлиную же задницу. При этом Борис, не иначе, как на фоне одержанной первой победы, скакал не только вперед, но и воодушевленно подпрыгивал, всеми силами пытаясь скинуть балласт.

– Мл-я-я-я-я-я-я… мотю … вите… – Донеслось на повороте, когда Борька пошел на второй круг. Совершенно было непонятно, что конкретно хочет Федька. Если с первым словом вопросов не возникало, очевидно оно отражало весь спектр его эмоций, а вот дальше совершенно неясно, кто такой Витя.

Парни бросились врассыпную, потому что, судя по траектории движения, Борис твердо решил смести всех, кто есть в поле его зрения.

Андрюха дернул меня за руку, увлекая в сторону. Хотя ржал при этом, сгибаясь пополам.

– Ты чего гогочешь, придурок? Надо Борьку тормозить, пока и нам не досталось! – Я отбежал вслед за братцем, но, честно сказать, реально соображал, как быть. Федьку не жаль, если честно. Но опять нарезать круги от очередного бешенного животного совсем не хочется. Даже пусть и в дружной компании деревенских парней. Быка хватило.

– Ты не понял? Он же за тебя вписался. Ты – его стадо. У козлов этот инстинкт развит. Он решил, что тебе нужна помощь. Сейчас, погоди, если он еще и на бороду нассать решит, это вообще будет номер.

Андрюха еле стоял от смеха, ухватившись за живот.

– На какую, блин, бороду?

Думал переросток прикалывается.

– На свою, Жорик. На свою. У них это перед случкой в основном происходит, но если решит показать, кто здесь главный козел, то может и сейчас.

– Твою мать…

Братец выглядел убедительно, я поверил. Легче не стало, правда. Видеть такую страсть точно не хотел бы. В этот момент Борька сделал крутой вираж, снова подпрыгнул вверх, и Федька, наконец, решив, чем испытывать судьбу, лучше повторить трюк товарища, который из кустов не торопился вылазить, делая вид, будто его вообще тут не было. Отелло выпустил козлиный зад и по инерции сразу улетел вперед. За неимением поблизости растительности, вся она находилась в другой стороне, приземлился прямо на землю, проехав на пузе еще пару метров.

В этот момент, видимо, привлеченные шумом, из-за угла школы выскочили девки. Мы же уходили, вроде, поговорить, а тут мат, крик и звуки, которые издавал Борис. А от этих звуков, хочу сказать, заикой останешься, если вот так в темноте случайно на них нарвешься. Женскую компанию возглавлял дед Мотя, который ухитрялся шустро бежать впереди всех.

– Ах ты ж, етить колотить! Гадина такая! – От души высказался Матвей Егорыч, а потом подскочил к Федьке, пытавшемуся подняться на ноги и со всей дури отвесил ему подзатыльник. Тот итак не мог встать, походу, урон, нанесенный во время скачки, повредил ему жизненно важный орган основательно, а тут еще по башке лупят ни за что.

Зато Борис, убедившись, что противник повержен, да еще и дед матерится рядом, сразу как-то успокоился, потом подошел ко мне и натурально, будто собака, лег рядом.

– Видишь, – Хохотнул братец, – Выходит, Жорик, это ты самый главный козел в стаде.

Глава 4(2)

– Ты на кой хрен мне животное портишь! – Вычитывал Егорыч Федьке, который встал на ноги, но вид имел, посочувствуешь. Да еще все это на глазах не только у местных красавиц, но и у самой основной, той ради которой затевалась вся суета.

Федор молча зыркнул в мою сторону, а потом развернулся и пошел, подволакивая ногу, подальше от места своего бесславного позора. Меня, если честно, это взгляд напряг. Было в нем что-то не просто злое, а самая настоящая ненависть. Такие эмоции опасные. Точно знаю. Подгадит мне Федька. Причем, подгадит не в открытую, а исподтишка. Скорее всего, когда ждать я этого точно не буду.

– Эх… только отвернулся… – Продолжал убиваться дед Мотя, попутно осматривая козла на предмет возможных повреждений, которых, естественно, у Борьки даже рядом не имелось. Он вообще был теперь подозрительно тих и счастлив. Может, радовало внимание, которое ему уделяли. Не знаю. Но свое мнение о козлах я изменил точно.

Остальные парни как-то незаметно подтянулись ближе. Закономерный итог. Кто сильнее, тот и главный. А с Борькиной помощью выходило так, что лидерство вдруг внезапно оказалось за мной.

Девки охали, ахали и пытались разузнать детали. Но мое внимание привлекла Наташка. Она тихо, незаметно сделала несколько шагов назад, а потом пошла вслед за скрывшимся из поля зрения Федькой. С одной стороны, испытал разочарование. Хотелось, чтоб и эта стервозная особа крутилась рядом, глядя на меня восхищенным взглядом.

Хотя, хрен его знает, почему на меня, герой – то Борька. А девицы так вели себя, будто это я раскидал врагов по кустам, да еще навешал люлей одной правой. С другой стороны, наверное, если бы в этой ситуации девчонка повела себя именно так, разочаровался бы в ней. Все же, Федька бился за свою большую и чистую любовь. Останься Наташка со мной, думаю, это можно было бы приравнять к предательству. Типа, отхватил пацан, на фиг не нужен сразу стал. Своим уходом она подтвердила мое мнение о том, что в ней есть какая-то непривычная правильность. Непродажная телочка. Вот так, если коротко.

Рыжая Ленка по-хозяйски оттеснила соперниц, а потом вообще повисла на мне, уже в открытую сообщив, будто ни с кем не “гуляет” и, если что, ее сердце вполне готово для настоящего чувства. Но на душе после ухода Наташки стало как-то пусто. Вообще, хочу сказать, в последнее время появилось у меня подозрение, что Зеленухи, как вирусная инфекция, проникают мне под кожу, заражая своим странным, совершенно непонятным духом. И это в очередной раз подтверждает мои мысли. Валить надо, пока не поздно. А то я начал сочувствовать каким-то левым мудакам, которые, на минуточку, планировали мне рожу набить. Между прочим, не известно, как бы сложилась ситуация, если бы не Борька. Вмешательство Андрюхи, конечно, тоже много значило. Пацаны этого явно не ожидали. Но вполне могли отхватить мы оба.

Пользуясь моментом, тем не менее, решил опять же не упускать возможность и на волне всеобщего восхищения обсудить с девицами наш будущий проект. Первым делом выяснил, умеет ли кто-то в селе шить. Просто сомневаюсь, будто и в Москве мы нашли бы что-то подобное. Про деревню, с ее единственным на пять сел универсамом, который находился в Воробьевке, даже говорить не стоит. Тут только делать эксклюзивный вариант, своими ручками.

Вопрос вызвал у присутствующих сначала молчаливое недоумение, а потом смех. Оказалось, все умеют. Девки имею в виду. Это значительно облегчало ситуацию. Значит, костюмы сделаем сами. При парнях не рискнул описывать модель, сказал очень туманно, мол – последний писк спортивной моды. В Москве, типа, так ходят олимпийские чемпионки. Слово “чирлидинг” произносит вообще не стал, а то у них система засбоит. Обозвал по-простому, группой поддержки. Потом красочно описал, сколь необходимо их присутствие для будущей игры. Если меня послушать, так и футболисты на поле на хрен не нужны. Такая важная роль будет у девок.

Один из парней все же засомневался и осторожно спросил, а давно ли подобное появилось в советском спорте. Я аккуратно, в очень обтекаемой форме, с уверенным лицом поведал всем страшную тайну, что нововведение появилось совсем недавно, в связи с предстоящей олимпиадой. Позаимствовали мы его у загнивающего запада, но не в том, капиталистическом варианте, как там, а немного переделав под правильных, порядочных, советских спортсменов. Короче, если честно, нес такую околесицу, что услышь меня кто-то из соображающих в теме спорта людей, покрутил бы у виска. Но деревенские в теме точно не соображали, а потому слушали меня, искренне веря всему сказанному. Как дети, отвечаю. Никому из них в голову не пришло, будто на самом деле я замышляю кинуть их село через то самое место.

Матвей Егорыч дослушал мою речь до конца. Не то, чтоб ему было очень интересно, хотя, и это тоже, но в большей мере по причине категоричного отказа Борьки уходить без меня. Правда, в обсуждении дед принимал очень активное участие. В основном поддакивал моим словам, уверяя всех, что точно краем уха слышал про группы поддержки. На вопрос одного из парней, где это, интересно, он мог что-то слышать, если дальше станции, никогда и нигде не бывал, Егорыч многозначительно повел взглядом в сторону Бориса. Вопросы сразу отпали. Репутация козла оказалась выше всяких сомнений.

В итоге, закончив совещание со своей будущей командой и договорившись начать тренировки прямо завтра, мы вчетвером, я, Андрюха, дед Мотя и Борька, направились к дому Клавдии. Братец заметно нервничал, хотя вида старался не показывать. А мне, честно говоря, заодно хотелось убедиться на счет своих подозрений о “погребном” романе этой парочки. И если я прав, то в срочном порядке необходимо будет вправить Андрюхе мозги.

По дороге Переросток просветил меня, что козлы на самом деле похожи на собак. Точно так же поддаются дрессировке. А вообще, существа они очень хитрые, имеющие склонность к математике и анализу. Борис в процессе рассказа братца периодически что-то “мекал” и смотрел таким взглядом, будто понимает каждое слово, а уж "анализ" – вообще его второе имя. Вот только когда Андрюха снова начал рассказывать про бороду, случку и специфику козлов со всем этим процессом связанную, очень убедительно, искренне, от всей души попросил его заткнуться.

В общем за разговорами, не заметили, как оказались возле Клавкиного дома. На улице уже начало смеркаться. Не знаю, что там и кто будет лечить, потому как, того и гляди, станет совсем темно.

Ветеринар, что вполне ожидаемо, встретил нас совсем не приветливо. Сдается мне, он был не рад столь активным клиентам.

Я разглядывал его с интересом. Во мне закономерно играло любопытство, с кем Жорика Милославского перепутали в самый первый день прибытия. Честно говоря, стало даже как-то обидно. Совершенно неприятный тип, этот местный Айболит, отвечаю. Выглядел он лет на тридцать. Может, больше. Сложно сказать, слишком какой-то смазанный. И данный факт снова ребром ставил вопрос о возрастном несоответствии Клавдии и братца. Лицо у мужика было вытянутое, сильно напоминающее лошадиное, при этом ещё и покрыто мелкими ямочками. Насколько могу судить, это, типа, оспины от ветрянки.

Болел ею в детстве сам. Няня, в то время отвечающая за мое здоровье и нормальную жизнедеятельность, позвонила матери, которая находилась в своей очередной поездке. Что-то связанное с интересами государства. У родной мамочки в принципе всегда во всем присутствовали интересы государства. Мне кажется, даже с отцом они жили во имя государства. А что? С одной стороны – Госдума, с другой – Совет федерации. Идеальный брак. Сестра – это процветающая экономика страны. А я… А я, наверное, та самая харизма и неповторимый русский дух.

Так вот, няня позвонила родительнице с вопросом, не против ли она, если мы самостоятельно будем лечить ветрянку. Думаю, мать даже вопрос не дослушала, просто сразу сказала: "Делайте, что считаете нужным, главное – Денчик и его благополучие".

Дежурная фраза, которая звучала далеко не единожды за всю мою жизнь. Няня сходила в аптеку и принесла какую-то малиновую бурду. При этом с очень ехидным лицом поведала, будто бурда бывает ещё и бесцветная, но она намажет меня именно малиновой. Не знаю, в чем прикол. Может, ей цвет нравился, а может угорала просто, глядя, как по дому разгуливает восьмилетний пацан, расписанный от пяток по самую макушку. И вот она, эта няня, сейчас даже имя не скажу, помнится, ругалась, когда лез чесать волдырики. А чесались они просто жопа как. Но пугала меня именно тем, что если сдирать корочку, то на месте болячки останется некрасивая дырочка. Поэтому и отложилось в памяти. Я уже тогда переживал за свое смазливое лицо.

Вот судя по сыну продавщицы Клавдии, он эти болячки не просто чесал, а ковырял осознанно, имея цель превратить себя в урода. Потому как ими было усыпано все лицо. Да и в остальном тоже малоприятный тип. Волосики реденькие, какие-то прилизанные. Зубы кривые. Опять же лошадиные. Думаю, верно он профессию выбрал. С такой рожей только животных и лечить. Но вот как меня могли с ним перепутать, не понимаю. Даже тихонько спросил деда Мотю, пока довольная Клавдия, будто на распродаже последние Луи Витон за три копейки отхватила, суетилась, приглашая нас в дом. На свой вопрос получил ответ, что “портретов” ему не давали, а по описанию, хрен его разберешь, все малолетки на одно лицо. Малолетки. Ясно? То есть двадцатилетний пацан и мужик за тридцать для него – малолетки.

От гостеприимства продавщицы мы отказались по причине того, что козел упорно не желал идти пить чай, и это вполне логично. Его же не на самогон приглашали. На кой черт Борьке чай. Он упирался, отказываясь приблизиться даже к порогу дома. Матвей Егорыч хотел Бориса привязать к ручке двери, чтоб животное было в зоне видимости, оставлять его одного во дворе опасался. После недавней эпичной битвы вполне понятные переживания. Однако, ни черта по итогу не вышло. Борис будто внезапно начал страдать раздвоением личности, и в данный момент считал себя ослом, вообще не двигаясь с места. Без преувеличения. Просто встал, как вкопанный. И все. Ни вперёд, ни назад.

К тому же, сам ветеринар откровенно не был рад нас видеть и, по-моему, упорно от своих прямых обязанностей отлынивал, ссылаясь на позднее время.

– А что время? Что время? – Горячился Матвей Егорыч, – Это в городе там у вас усё по графику. А тут, видишь как? Козел не в себе, надо что-то с ним делать. Ждать – силы нет. До завтра говорит… Слышь, Жорик? До завтра, он говорит. До завтра с меня три шкуры спустят.

– Кто? Кто с Вас спустит? Кому нужна Ваша шкура? – В свою очередь начал заводиться Клавкин сын. Вообще, звали его, как оказалось, Вячеслав Витальевич, или Славка, но для меня он навсегда теперь останется именно Ветеринаром. Местный Айболит стоял в дверях дома уже в трусах и майке, что однозначно говорило, на рабочие сверхурочные часы он явно не рассчитывал.

– Как кто? Некому, что ли? Бабка моя. Думаешь, шутки тебе тут? На! Смотри на козла! – Матвей Егорыч упорно подпихивал Бориса к Ветеринару. Но Борька настырно упирался всеми четырьмя ногами и идти отказывался. Видимо, ему, как и мне, Клавкин сын категорически не нравился.

В итоге, поняв, что покоя никому не видать, пока Матвей Егорыч не получит желаемого, да еще и мать зудела рядом в ухо: ”Ну, что ты, Славик, ну посмотри козла-то”, Ветеринар, матернувшись вышел во двор, включил большой фонарь, который висел на столбе рядом с домом, и принялся задумчиво разглядывать животное на предмет болезни. Борька переминался с ноги на ногу и отвечал таким же внимательным, но очень подозрительным взглядом.

– Так а что с животным? – Спросил, наконец, Айболит, не обнаружив видимых повреждений.

– Алкоголик он. – С тоской констатировал дед Мотя.

Повисла тяжелая немая пауза. Теперь ветеринар пялился не на Бориса, а на Матвея Егорыча.

– Издеваетесь? – Спросил Клавкин сын ласковым голосом.

– Какие уж тут издевательства… – Дед Мотя грустно вздохнул. – Рыщет по дому, находит самогон и пьет. А потом дерется. Бабка сказала, этак мы скотину потеряем. А козел – дело нужное. Знаешь, какие от него козлята по деревне бегают? О-о-о-о-о… Чистые архары.

– Архары – это бараны… – Поправил машинально Матвея Егорыча Андрюха.

До этого момента братец стоял вообще молча, немного в стороне. При этом они с Клавкой обменивались такими взглядами, что мое подозрение насчет случившегося между ними интима трансформировалось в четкую уверенность. Был ли у женщины секс с определенным мужчиной, можно всегда понять по тому, как она на этого мужчину смотрит. Так вот Клавдия смотрела на Андрюху с выражением лица, будто хочет его съесть. Будто Переросток – это огромный рожок мороженного, и продавщица ужасно хочет слизать вкусное, сладкое мороженное до самого конца.

Вот, собственно говоря, и отпали все вопросы. Мало того, что было, так еще вполне себе осознанно. Не перепутала его Клавдия со мной. Просто, наверное, решила, раз уж в руки пришло случайное добро, а не запланированное, то пусть хотя бы оно. Однако, дело даже не в этом. Братец вел себя пугающе. Андрюха вроде смущался немного, но при этом его взгляд то и дело падал на Клавкину грудь и в этот момент он как-то быстрее начинал дышать. Нет. Тут точно требуется вмешательство адекватного человека. А изо всех Зеленух единственный, кто реально адекватен, – это я. По крайней мере, пока еще.

– Так я что могу сделать? – Поинтересовался Славик у Матвея Егорыча. Их разговор набирал обороты, но при этом, все больше напоминал беседу двух ненормальных. Каждый о своем, и ничего не понятно.

– Откуда мне знать? Ты – ветеринар. Тебе виднее. – Упирался дед, – Мой Борис страдает алкоголизмом. Из-за этого бабка сживает со свету меня. Уж реши как-нибудь. Кто из нас собачий доктор?

– Слушайте, я не нарколог. Козлов от алкоголизма не лечу. Даже не уверен, что у них вообще такой диагноз существует. Представляете? А я работаю больше пяти лет. Но ничего подобного не слышал. Боюсь, это единичный случай и связан непосредственно с вашим Борисом.

– Вот что ты за человек… – Матвей Егорыч удручённо покачал головой. – Меня ж бабка из дома выгонит.

– Не пойму, в чем проблема? – Выдал вдруг Клавкин сын. – Он ищет самогон, а вы прячете? Так ведь?

– Ну, так… – Дед Мотя выглядел совсем убитым.

– Попробуйте от обратного. Не прячьте, но и много не давайте. Накапайте ему определенную дозу, потом на выгон, на траву. Пусть пасётся. Только воды ведро поставьте. Вечером придет, снова накапайте.

– Да? – Матвей Егорыч посмотрел на Бориса, который после вердикта Ветеринара как-то заметно к доктору подобрел и уже не косился с такой злостью. – Думаете, поможет?