Мой ненавистный босс

Дарья Белова

Мой ненавистный босс

Глава 1. Алиса

– Слышала новость? – Юля врывается в наш кабинет на двоих, с шумом ставит сумку на стол и обдает сладким облаком духов с примесью никотина. Курила.

Превращаюсь в слух. Даже чуть наклонилась вперед, чтобы не упустить ни единого слова.

– Ну?

Театральная пауза затянулась. Ладони чешутся в нетерпении. Юля – центр всех сплетен офиса.

– Наше издательство выкупили. То есть продали.

– То есть как?

– А так.

– И кому продали? И что теперь будет?

– Девчонки из бухгалтерии сказали, что одному бизнесмену. Он уже владеет одним медиахолдингом. Очевидно, решил еще и нас захватить.

Плюхаюсь обратно на стул. Мягкий, удобный. Я выбивала его у начальства добрых три месяц. Что теперь, прощаться с ним?

Как говорится, новая метла метет по-своему.

Ух… уже ненавижу этого магната.

– Что нас всех ждет, как думаешь? – уставившись в одну точку и подсчитывая в голове, сколько у меня отложено денег в так называемую подушку безопасности.

Бесполезно подсчитывать. Там ноль.

– Не знаю. Уволят, наверное, – глубокий выдох, который я повторяю.

Меня нельзя увольнять! У меня кредит, съемная квартира. И вообще!

В нашем кабинете мне становится тесно и жарко. Душно как аравийской пустыне. Почему такая напасть именно накануне моего дня рождения? И отпуска! Не знаю, что хуже.

– Это тоже по слухам? – решаю уточнить.

Юлька докрашивает чересчур пухлые гиалуроновые губы ярко-красной помадой, промакивает салфеткой, как учат опытные визажисты из соцсетей и как-то наплевательски отвечает:

– Вот завтра он придет и все нам расскажет.

Не оставляет чувство, что коллега что-то не договаривает.

Я в этом журнале проработала добрых пять лет. Меня приняли в качестве внештатного журналиста еще на втором курсе, и я делала различные заметки в раздел моды. Или помогала в организации съемок, ночами мы добивали номер, крутились в постоянном дедлайне. И как мне нравилось все. И нравится.

Весь день думаю над тем, что нас всех ждет. Надо признаться, я одна так заморочилась.

В обеденный перерыв взяла лишь черный кофе и круассан. Хрустящее слоеное тесто встало поперек горла и оставалось там до конца рабочего дня. Мучил до изнеможения.

Будто назло.

– Ты сегодня раньше, Алис, – охранник дядя Леша, который работает здесь еще дольше меня, добродушно улыбается.

– Ну не всегда же до ночи. Я так мужа никогда не найду, дядь Леш.

– Будь осторожной, после недавнего потепления рубанул мороз. Под ногами гололед. А ты вон на каких ходулях, – привстает со своего места и кричит вслед.

Я лишь отмахиваюсь. Настроения общаться нет совсем. И нечего другим его портить.

На улице и правда очень скользко. Еле-еле дохожу до своей машинки. Новенькая. Не из салона, конечно, но все равно моя.

Жму на ключ, красавица дважды мигает и приятно пиликает. Услада для моих ушей.

Короткими шагами добираюсь до нее и понимаю…

Какого черта?

Рядом с моей “жучкой” (Прим. автора: Фольксваген «Жук») вплотную притерся черный, до блеска начищенный седан представительского класса. Глаза слепит. И не могу разобрать своих чувств: я бешусь или завидую?

– Эй, – кричу кому-то, разряжая воздух гневными вибрациями.

Ледяной порыв ветра будто подбрасывает меня. Вся краска приливает к щекам, а пальцы немеют. Эта зима никогда не закончится.

Сильнее вдавливаю острые шпильки сапог в лед и слышу хруст.

Может, проколоть колесо? Не себе, а этому Дубайскому шейху.

Верчу головой из стороны в стороны, будто хозяин этой дорогущей тачки должен выйти из-за угла. Как фокусник, блин.

Он так близко припарковался, что я не протиснусь к водительской двери, даже если решу похудеть до 38 размера.

– Где твой хозяин? – кричи капоту и ударяю по нему.

Разумеется, мне никто не ответил, машина как стояла так и стоит. Как и я, впрочем. Только злость меня в вихрь закручивает, тошнит от скорости вращения.

Сажусь на капот и… сигнализация врубается, словно кто-то с легкостью нажал на воображаемую кнопку. И до чего же громко! Барабанные перепонки изнасилованы и выкручены.

Хозяин неспешной походкой появляется действительно из ниоткуда.

Черное пальто, воротник-стоечка. Оно расстегнуто, белоснежная рубашка заправлена в темные брюки.

Выглядит впечатляюще.

Хм… хорошо сейчас получают водители, однако.

– Ваша? – без приветствий начинаю. – Уберите. Вы совсем не думали, что с таким расстоянием, которые вы мне оставили, невозможно будет сесть в машину?

Двойной сигнал, и ненавистная мне сирена выключается. В мозгу запускаются свои процессы, которым пока не могу дать объяснение.

Водитель долго смотрит на меня, нахмурив брови и чуть скривив губы.

– Вы встали на место, которое закреплено за руководством издательства, – хриплая бархатистость его голоса заставляет встать с капота и замолчать.

Глава 2. Виктор

Ключ зажигания от машины, лежащий передо мной на столе, подает сигналы. Пищит, вопит, мигает, делает все, чтобы его заметили.

Склизкое неприятное чувство обмазывает нервную систему до последнего нерва.

Эту машину я забрал из салона пару часов назад. Так сказать, на сдачу с покупки издательства.

Получается, немцы разучились делать тачки? Или китайцы и тут умудрились втюхать свое необходимое каждому добро?

– Прошу прощения, – взглядом указываю на прямоугольный ключ, у которого аж пластик того и гляди расплавится от перенапряжения.

Волнуется немец-то.

– Что-то серьезное? – как бы обеспокоенно спрашивает руководитель издательства, который теперь мой подчиненный.

– Надеюсь, это просто ошибка системы. Мороз сильный стукнул, вот и…

Сдулся новенький немец, – добавляю, но лишь извинительно улыбаюсь.

– У нас по периметру офиса установлены камеры.

Киваю. Это мы еще посмотрим. На входе одну неработающую уже приметил.

Накидываю пальто и, не запахнувшись, выхожу через запасной выход.

Машина орет дурниной, уши заворачиваются в трубочку. Там нет никакого регулятора громкости?

Иду на мигающие огни и взглядом упираюсь в… сидящую на капоте свеженького авто кралю.

Замедляю ход, руки сами собой стискиваются в кулаки, челюсть напрягается. Хотелось бы прочистить горло, чтобы привлечь внимание, но подмечаю недовольное лицо мадемуазель, и кашель застревает в горле.

Типичная представительница женского рода, охотница за богатеньким папенькой. Короткая юбка, такой же длины яркий пуховик, распущенные волосы. Духами несет за версту. Сладкие, душные, галлюциногенные.

И каблуки. Хотя… я бы приравнял их к холодному оружию и запретил такие носить под угрозой запрета посещений салонов красоты. Хруст, с которым она раздавливает лед, метко стреляет в сердце.

– Ваша? Уберите! – звонко приказывает.

Руки уперла в бока и дрелью просверливает объемную, кровоточащую дыру промеж моих глаз. Уверенная дамочка.

– Вы встали на место, которое закреплено за руководством издательства.

– Это мое место, – упорно отвечает.

Глазками хлопает, но сверлить не прекращает.

Абсурдность ситуации просто бьет вверх. Я бы мог признаться барышне, что я и есть новое руководство издательства. Скорее всего, она очередная стажерка в модном журнале. Не помню название…

Но отчего-то молчу. Официально меня представляют завтра, так зачем вскрывать карты накануне?

– И чем докажете, что ваше?

Глубокий выдох, наполненный огромным раздражением.

Скрещиваю руки на груди и снова обвожу девчонку взглядом. В голове невольно сравниваю с другой. С той, которая никогда не будет принадлежать мне.

– Хм… уважаемый, как вас звать? Да неважно. Все в этом здании, – указывает пальцем, кончик которого мигает красным лаком как лампочка, – знают, что это место – мое. Так что попрошу вас… свалить. День и так ни к черту. Еще вы тут…

Прищуриваюсь. Стажерка с усилием закусывают щеку, опустив свой взгляд на искрящийся снег.

Где весна, мать вашу?

– Прям так и ни к черту? – вдруг выдаю, сам от себя не ожидав. Я не отличаюсь чувствительностью и отзывчивостью. Особенно к незнакомцам.

– Завтра меня уволят. Мне нечем будет платить за квартиру, мой отпуск накроется, и свой день рождения я буду встречать в “Крошке-картошке”, заказав крахмальный удар всего с одним наполнителем. Так что передайте вашему руководству, что…

Она останавливает свою пламенную речь. И, наконец, присматривается ко мне чуть пристальней. Взгляд бродит по одежде и обуви. У меня меж глаз опять запекло, а вечернюю щетину словно выщипывают пинцетом наживую.

– Вы недоговорили. Что я должен передать начальству?

– Ничего. Уберите машину.

Где-то недалеко взрывается петарда, и краля с визгом подпрыгивает. Смешно.

– Как вас зовут?

– Алиса. А тебя?

Морщусь. Терпеть не могу, когда резко переходят на “ты”. Аж передергивает всего.

Оставляю ее вопрос без ответа и, чуть подвинув, открываю дверь и сажусь за руль.

Немец, слава богу, не подводит и заводится с первого раза. Тут без сюрпризов.

– Хорошая машина. Дорогая?

– Тебе на нее ночами год с лишним работать. Справишься? – подмигиваю и жду реакции, не забыв улыбнуться.

– Всего год? Хм… Стоп. Что?

Ее глаза заполняются чистым безумием, пухлые губы поджимаются, и я на низком старте готов слушать все, что она будет на меня вываливать.

– Хорошо, что вам не суждено будет узнать, справлюсь ли я. Адьес!

Она громко хлопает дверью, что второй раз за день ритм сердца чертит несколько острых линий на кардиограмме.

Глава 3. Алиса

– Ты опаздываешь, – шипит на меня Юля, снимая сумку с соседнего стула.

Плюхаюсь неаккуратно. Леди так не делают, но я сейчас далеко не леди.

Тонкая ткань рубашки намертво прилипла к влажной от пота спине, где-то по дороге потеряла любимую сережку.

А еще я неудачно накрасила губы красной помадой. Мне пришлось грубо стирать салфеткой. Теперь губы выглядят обветренными.

Перескакиваю взглядом с Юльки на присутствующих в конференц-зале. Такие прилежные все, пунктуальные. Даже айтишник Кузьма, который вечно ходил в одной и той же рубашке, выглядит вполне себе сносно.

– Если все в сборе, начнем, – владелец издательства заходит в зал широким шагом и громко говорит.

Плохое предчувствие не отпускало меня со вчерашнего вечера, как встретила того мужчину. Водитель он или нет, но в тот момент под ложечкой смутно засосало.

– Вы наверняка уже в курсе, что наше издательство, которое насчитывает несколько журналов, посвященных различным сферам жизни, теперь относится к медиахолдингу “Варламов Групп”. И разрешите представить вам владельца и по совместительству ваш начальник – Варламов Виктор Георгиевич.

Все дружно и громко захлопали, а я уставилась на дверь и мечтала провалиться куда-нибудь ниже веток метрополитена.

Вальяжной походкой к сцене идет мой “водитель”. На нем темно-синие брюки с катастрофически идеальными стрелками, кипельная рубашка и… галстук.

Мужские галстуки – моя слабость. Этот сшит из шелка, а выбранный оттенок выгодно подчеркивает глаза цвета корицы.

И не интересуйтесь даже, почему я заполнила цвет его глаз.

– Виктор Георгиевич, Вам слово, – снова бурные аплодисменты, будто мы пришли на концерт Киркорова.

Морщусь и демонстративно отворачиваюсь.

А когда решаюсь взглянуть на вчерашнего незнакомца, мы сталкиваемся взглядами сильнее и фатальнее лобовой аварии.

– Всех приветствую от лица администрации данного издательства и медиахолдинга в целом. Теперь мы одна семья и вместе будем идти к одной цели.

Пфф…

Как пафосно и искусственно. Приторность зашкаливает, мой инсулин, наверное, спустился до минусовой отметки.

– Все, что вы слышали обо мне за прошедшие сутки – правда. И ложь одновременно.

У него еще и мания величия…

Варламов прочесывает взглядом толпу, его коричные глаза обращаются к каждому, дойдя до меня, останавливается, и босс замолкает.

Все внутренности от трусости забиваются в пятки. Даже сердце. Ведь стучит оно уже в стопах, пробивая подошву новых туфель.

– К сожалению, нам предстоят кадровые перестановки и сокращение штата.

По залу проходится недовольное бурчание, пока я с трудом сглатываю скопившуюся слюну.

– Да, это стандартная практика. Но те, кто работают хорошо, за которыми не имеются претензии, будьте спокойны.

Облизываю губы, слизывая сухость. Это не остается незамеченным от нашего нового босса.

Он хмурится, уголок его губ надменно летит вверх. Или вниз. Да он просто кривит лицо. А затормозив взглядом на вырезе моей блузки, надменно выставляет челюсть вперед.

– Вчера я уже изучил личные дела многих. Сегодня побеседую с каждым из вас. Также грядут и ряд повышений. Поэтому от вашей работы сейчас очень многое зависит. На этом у меня все. Хорошего дня.

Все повставали со своих мест и с бурчанием повалили из зала, а моя пятая точка пришита к сиденью кресла как родная.

Босс внаглую рассматривает меня, и на расстоянии нескольких метров от его взгляда становится дурно.

Как предчувствие надвигающейся грозы, когда воздух накален до предела и пахнет по-особенному.

– У вас ко мне какой-то вопрос?

Его голос проникает через ушную раковину к центру всех клеточек.

– Алиса… Алиса Комарова, – улыбка растягивает его наглый рот.

Взглядом соскальзываю чуть ниже, упираясь в узел галстука, завязанный так, блин, идеально, что сжимаю ладонь в кулак с глухим хрустом.

– Нет.

– Тогда прошу вернуться в ваш кабинет и приступить к рабочим обязанностям.

Два шумных дыхания и я вылетаю из зала, подгоняемая волнами гнева.

Запрещено человеку быть таким красивым и, черт возьми, очаровательным, когда чувствуется, что он тот еще козел.

Он ведь мог вчера во всем сознаться, не отпускать дурных намеков и… не смотреть на меня сейчас так, словно его насильно заставили находиться со мной в одном помещении.

Это как-то обижает, что ль.

В кабинете оказываюсь одна, но вот работать нет никакого желания.

– Войду? – мой новый босс уверенной походкой заходит в кабинет, не дождавшись разрешения

– Хм… Это же ваш офис.

– Ну, с моего парковочного места вчера вы меня довольно бойко прогоняли, – ехидно замечает и упирается взглядом в мочку уха, где нет сережки.

– Извините, – бурчу под нос.

– Звучит неискренне.

“А ты звучишь высокомерно”, – язык чешется, как хочется сказать, но боссу такое не говорят.

– Я ознакомился с вашей работой, Алиса. И у меня для вас не очень хорошая новость.

– Значит, вы меня увольняете? – обидчиво цежу и всеми силами сдерживаю поток слез.

Мой новый босс вальяжно расположился на моем же стуле и ручкой непрерывно отстукивает ровный ритм об стол.

От его взгляда хочется спрятаться.

– Не можете забыть наше с вами интересное знакомство? – вскидывая бровь, спрашиваю.

– Вздор!

В небольшом кабинете нам двоим становится слишком тесно.

– Но я дам вам второй шанс, Алиса. Вы можете сохранить вашу работу при одном условии.

Его глаза соскальзывают в ложбинку между грудей, и почти бывший босс нагло ухмыляется.

– Вечером жду вас в своем кабинете. И не задерживайтесь. Я не люблю ждать.

Глава 4. Алиса

Офис пустеет на глазах. Я то и дело перевожу взгляд на настенные часы. Секундная стрелка спешит, но все равно не может догнать мой сердечный ритм.

И спрашивается, почему я так волнуюсь?

Дверь в кабинет нового босса ничем не отличается от остальных дверей на этом этаже. Но вот внизу я вижу свечение и застреваю на месте.

А если все-таки уволит?

Или сделает недвусмысленное предложение, я дам ему пощечину, и все равно буду уволена?

– Уфф… Комарова! Возьми себя в руки! – шепчу под нос.

Из-за опустевшего офиса мои слова звучат как заклятие и разносятся глухим эхом.

С размаху открываю дверь и уверенной походкой подхожу к столу Варламова. Останавливаюсь ровно за метр до его стола, хоть линейкой измеряй.

Мой взгляд уперся в узел его галстука, который сейчас не такой идеальный и тугой, как был утром.

Мистер зануда устал…

– Вы просили, я пришла, – размахиваю руками в стороны.

– Ворвались, я бы сказал.

Тиран откидывается на спинку удобного высокого кресла и внаглую меня рассматривает. Но это не тот взгляд, что чувствует на себе женщина, в которой заинтересован мужчина.

Его взгляд пробирается под кожу, выуживая из недр моего тела какие-то ответы. Память из клеток высасывает.

– Вы читали документы, которые вам давали на подписание перед тем, как вас наняли? – строго спрашивает.

– Конечно.

Что за вопросы?

– Резюмируйте.

Варламов встает со своего места, обходит стол и, сделав полукруг, останавливается у меня за спиной.

– Ну… каждый год моя зарплата будет индексироваться.

– Еще.

– Отпуск двадцать восемь дней в году.

Шумное дыхание раздражает мой слух. Он как дикий зверь сопит мне на ухо, и того и гляди проглотит не жуя.

Ненависть к этому человеку еще поборется со страхом. Ведь внутри все колышется как камыш в августовский вечер.

– У вас ко мне какие-то конкретные претензии, Виктор Григорьевич?

– Георгиевич.

Душный, какой, а!

– Для начала ваш внешний вид.

– Что с ним? – опускаю взгляд вниз, подмечаю складки на юбке. Ткань ужасная. Не надо было покупать эту вещь.

– Он не соответствует регламенту. Также ваши систематические опоздания, – босс передает мне листок со стола с отметками о моем приходе.

– И поэтому вы хотите меня уволить? – сдавленно спрашиваю.

– Не совсем. Если говорить честно… – Виктор возвращается в свое кресло, отчего он теперь смотрит на меня снизу вверх, но это не дает мне преимущество.

Все равно чувствую себя какой-то глупой и никчемной.

– Я намерен сократить количество помощников редакторов.

Вся сила стекается к ногам по косточкам как вода, и я готова уже свалиться в обморок.

День рождения, отпуск, все идет прахов. Хоть плач!

– Вы сказали, что у меня есть один шанс.

Его смех, который наполнил кабинет, приятно щекочет позвоночник до мурашек, и я хмурюсь от своей такой реакции на этого тирана.

Глаза цвета корицы сейчас больше напоминают подгоревший кофе, а на языке чувствую противную горькую ноту.

Он же не хочет предложить мне…

– Что вы знаете про спорт?

Хлопаю ресницами и вяло открываю рот. Выгляжу смешно, ну и ладно.

Спорт? В самом деле?

– В этом слове пять букв.

– Футбол. Что известно?

– Там нужен мяч.

– Уже неплохо.

– К чему эти дур… странные вопросы, Виктор Григорьевич?

Я как по тонкой ниточке на каблуках хожу, а подо мной ядовитые языки пламени. Душно, жарко и страшно. Невыносимо.

А еще босс окончательно расслабил галстук, и моему взгляду открылась его крепкая шея.

– Георгиевич, – несдержанно отвечает и морщится, – с завтрашнего дня вы переходите в журнал “Спорт”. Ребятам как раз нужен такой секретарь с неуемной энергией, как вы.

Воздух в кабинете заканчивается ровно в ту секунду, когда Тиран Григорьевич коварно улыбается, оголяя свои белоснежные ровные зубы, которым невольно завидуешь.

Пуговицы на блузке трещат от движения моей грудной клетки.

И знаете, как в фильмах, картинка мутнеет, и видишь, как ты ногтями вонзаешься в шею мужчины напротив и сдавливаешь ее. Его глаза вылетают из орбит, а твое лицо корежит тупая злоба и ненависть.

Короткое моргание, а Варламов как сидит в кресле, так и сидит.

– Все-таки вы не простили меня за мое поведение в нашу первую встречу.

– Скорее, тогда я увидел ваше истинное лицо, – его лицо в этот момент раскололось надменной улыбкой.

– Вы ничего обо мне не знаете.

– Все, что нужно, я уже узнал. Так что? Принимаете предложение? Это ваш единственный шанс остаться в издательстве. Должность помощника редактора раздела моды попадает под упразднение.

Варламов расстегивает пуговицы на рукавах и закатывает рубашку до локтей. Его предплечья покрыты темными жесткими волосами, а когда он скрещивает руки на груди, то ткань рубашки натягивается, а мои глаза получают непозволительное эстетическое удовольствие.

До легкого стона.

– У вас проблемы с женщинами? – выпаливаю на одном дыхании.

От своей смелости нервы заиграли мелодию. Очень похожую на похоронный марш.

Челюсть господина “водителя” напряженно сдвинулась вперед, желваки прочертили неровный круг, а глаза наполнились густой тьмой.

Жуть.

– Хотите помочь решить? – хрипло спрашивает, поджигая меня как бенгальский огонь.

– Вы мне не нравитесь. И вообще, не мой тип мужчин, – сглатываю и кончиком языка увлажняю сухие губы.

– Вот и славно. Потому что такие женщины, как вы, ничего кроме внутреннего раздражения у меня не вызывают.

– Я принимаю ваши условия.

– Шикарно. Но теперь добавляю еще один пункт.

– И какой? – опасливо отступаю.

Этот человек ненормальный, точно вам говорю.

– Любая осечка на новом месте, кофе руководителю принесете без сливок, например, и я незамедлительно вас уволю.

Глава 5. Виктор

– Вик, я так рада, что ты пришел! – Оливия чмокает меня в обе щеки, что никогда не позволяет себе с другими, и отходит на положенное безопасное расстояние.

Но она оставляет после себя облако своих духов и запах чистой кожи.

И рану в сердце, которая привычно ноет. Боль хроническая, возможно, неизлечимая.

По крайней мере, с нашего расставания до сегодняшнего дня прошло больше десяти лет, а сердечная мышца все также надрывается, когда Лив рядом.

Только за все эти годы научился себя сдерживать. Утрамбовал все чувства к бывшей девушке – жене моего лучшего друга – в самый потаенный уголок.

– Не мог не прийти.

Пальто вешаю на плечики в гардероб, разуваюсь и прохожу за Лив в просторную гостиную. Не был здесь, кажется, сотню лет.

– Ты располагайся. Денис сейчас подойдет. Может, выпьешь что?

Обвожу взглядом знакомую полку с наградами и грамотами, которых поприбавилось с прошлого раза, и с резким выдохом говорю:

– Коньяк. Есть?

Лив улыбается своей фирменной улыбкой, которая больше похожа на элегантное согласие с растянутыми губами, и коротко кивает.

Она удаляется, а я прикрываю глаза.

Не надо было сюда приходить. Лучше бы ресторан, а не их дом.

Наша история банальнее самого дешевого сериала. Были два друга, полюбили одну девушку. Я предложил ей встречаться первым, потому что… да потому что хитрожопее Дена.

Спустя пару лет, Лив решила уйти к моему лучшему другу, оставив меня копошиться в тонне сомнений и обид.

Я хотел оборвать с ними все концы, ведь чувствовал себя преданным не только любимой женщиной, но и лучшим другом. Даже не хотел думать, что они за моей спиной трахались.

А потом мы с Деном нажрались, подрались и все выяснили.

Это был выбор Оливии, я не мог ее винить в том, что она полюбила Дена. И если не хотел терять друга, а я не хотел, нужно было отбросить все обиды и жить дальше.

В конце концов, мне было всего двадцать два.

– Задумался? – тихий шепот Лив царапает позвоночник и мурашки позорно растекаются по моей спине. Хорошо их не видно под рубашкой.

– Да так… Их же стало больше, я прав? – взглядом указываю на награды и кубки.

– Стоило тебе год не приходить к нам в гости, чтобы ты заметил.

Оливия всегда занималась конным спортом и всегда выигрывала призовые места.

– Я год назад решила еще заняться бальными танцами. Вот – первый кубок, – указывает на центральное место, где и правда стоит кубок.

– Да, за что бы ты ни бралась, все выполняешь с блеском, – подмечаю, пристальней рассматривая все награды.

Это мне в ней всегда и нравилось. Целеустремленность, воля к победе и безукоризненное следование своим планам. Оливия знает себе цену.

Еще она роскошная и изысканная женщина. И красивая. Такая, что грудную клетку жмет от нехватки воздуха, когда смотришь на нее.

Выпиваю принесенный коньяк залпом и улыбаюсь как придурок, должно быть.

По венам быстро растекается алкоголь, который туманит разум и странно холодит конечности.

– Еще? – спрашивает, указывая на пустой бокал.

Между нами мало свободного пространства, и ее близость действует на меня как дурман, от которого давно хочу избавиться.

– Думаю, достаточно.

– Ты никогда не любил коньяк, – Лив, касаясь моих пальцев своими, забирает пустой бокал и смотрит на прозрачное толстое дно, – и виски тоже, водку, текилу. Вино – да. Так что с тобой случилось, Вик?

Я следил за ее глянцевыми губами, когда она говорила, подметил, что они стали пухлее, а моргнув дважды, увидел совсем другие губы.