bannerbanner
Разбитые судьбы
Разбитые судьбы

Полная версия

Разбитые судьбы

Язык: Русский
Год издания: 2024
Добавлена:
Серия «Осколки (Турана М)»
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 5

– Думаешь, ты стоишь того, чтобы идти у тебя на поводу? Почему я должен жалеть твою мать, если ты моего отца не пожалела?

Конечно, он был прав. Я понимала, что слишком многого прошу, и он вовсе не обязан давать мне время. Но я не могла перестать умолять.

– Пожалуйста, – не удержавшись, я взяла его за руку. – Пожалуйста, Рустам, возможно, я больше никогда не увижу маму. Я не знаю, проживет ли она пятнадцать-двадцать лет. Скорее всего, она не дождется моего освобождения. Позвольте мне попрощаться с ней. Я расскажу ей все после операции и сразу уеду с вами.

Выдернув свою руку из моей, он уставился на нее шокировано. Пока я держала его за кисть, мои ладони вспотели. Рустам перевел на меня взгляд, от которого по моей спине табуном пробежали мурашки.

– Хорошо! – гневно бросил он. Мне показалось, что он злится больше на себя, чем на меня.

Мы поехали в клинику. Маму уже забрали на операцию. Должно быть, она переживала из-за того, что я не приходила к ней два дня. Я думала о том, как объясню ей все и расскажу, что вынуждена уехать.

Тогда я еще не знала, какое тяжкое наказание мне было вынесено высшим судом. Мама умерла, и ничего хуже для меня быть не могло.

Стряхиваю с себя воспоминания и возвращаюсь в гостиную. Сглатываю ком в горле и смотрю на фото, оставленные со вчерашней ночи на полу. Я долго не могла уснуть. Рассматривала наши семейные фотографии и вспоминала дни, проведенные с родителями. Их было не мало. Я поздний и единственный ребенок в семье. Мама с папой баловали меня и отдавали всю свою любовь и внимание мне.

Чтобы вновь не погружаться в прошлое, я собираю все фото обратно в коробку и закрываю ее.

Сегодня третий день моего пребывания в этом доме. С тех пор, как Рустам оставил меня тут, он больше не появлялся. На следующий день приехал незнакомый мне мужчина. Он оставил множество пакетов, сообщил, что они от господина Низами и ушел.

В одних пакетах были продукты и гигиенические принадлежности. В других – женские вещи. Пару джинсовых брюк, базовые футболки, майки и нижнее белье. Все самое необходимое. Я не знала, как поступить. Чувствовала себя неловко от того, что Рустам тратит на меня свои деньги. Спрятав свою гордость подальше, я приняла помощь.

Написала ему сообщение, что возмещу все, когда найду работу. Мое сообщение Рустам прочитал, но проигнорировал. Я побродила по дому, приготовила себе еду. Нервничала каждую секунду от того, что мужчина мог появится в любую минуту. Но время шло, а его не было. Я не знала, что это значит. Радоваться мне или нет.

В этом доме я чувствую себя как в клетке. Даже прогулка по пляжу не может изменить этих ощущений. Устав от неведения и вечного режима ожидания, я нахожу документы, что мне выдали при освобождении. Изучаю их детально. Выписываю адрес социального учреждения, где мне предстоит стать волонтером. Решаю, что пора поехать туда.


Глава 5


Внутри меня бушует жгучая обида и злость. Сжимаю глаза, чтобы не дать волю слезам. Только этого не хватало! Не смей жалеть себя!

Чтобы отвлечься, я оглядываю камеру, в которой нахожусь уже более пяти часов. За стеной слышится шум и бурная деятельность полицейских.

Недалеко от меня на скамейке громко похрапывает мужчина. Судя по зловонию, что исходит от него, он человек без определенного места жительства и ему здесь вполне комфортно. Он спит все время, пока я тут нахожусь. В камере только я и он, соседние койки пустуют. Отвожу от него взгляд, приподнимаю голову к потолку и вновь зажмуриваюсь. Как я могла оказаться в такой ситуации?!

Всего пару недель назад я стала социальным работником в доме престарелых. Все шло так благополучно. Мне нравилось там бывать. Я приятно удивилась тому, как внутри все красиво обустроено и ухоженно. Раньше мне всегда казалось, что подобные учреждения унылые и заброшенные, как и сами старики. Но я ошиблась. Многие из них довольно бодрые, милые и счастливые люди.

Я не заметила, как привыкла к этому месту и его жителям. В мои обязанности входило помогать тем постояльцам, кто не мог самостоятельно принимать пищу, одеваться и купаться. Находясь там, я забывала обо всем на свете, переставала чувствовать себя одинокой. Большинство стариков любили поболтать. Они с удовольствием делились историями из своей жизни. Я слушала их с большим интересом.

Благодаря этому месту у меня появилось чувство нужности и значимости. А когда мне предложили официально устроиться в дом престарелых – моей радости не было предела. Искать другую работу совершенно не хотелось.

Домой, точнее в дом, где меня поселил Рустам, я возвращалась с большой неохотой. Радовало одно – сам он не появлялся и больше не давал о себе знать. Наша последняя встреча была той ночью, когда он привел меня сюда. Сначала я ломала голову над его мотивами и ждала подвоха, но время шло, и я решила просто отпустить ситуацию и не накручивать себя.

Дорога до загородного дома Рустам занимает очень много времени. Поэтому вчера я решила не ехать обратно, а остаться ночевать в «Пристанище» – так называется дом престарелых.

Глубокой ночью я проснулась от шума в соседней палате. Вышла в коридор и сквозь открытые двери увидела, как одна из медсестер плохо обращается со старушкой. Она не просто бранила женщину, а грубо стаскивала ее с кровати, чтобы сменить белье, которое та испортила, страдая недержанием.

При очередном толчке от медсестры старушка споткнулась и упала. Я бросилась в палату и накричала на сотрудницу. Она недавно вышла с отпуска, и я знала её не так хорошо, как остальных. Мне впервые пришлось столкнуться с таким ужасным отношением персонала к старикам. Другие работники были очень вежливы и не позволяли себе такого обращения.

– Кто ты такая, чтобы учить меня, как работать? – вместо того, чтобы признать свою вину, медсестра разозлилась.

Она бросила скомканное постельное белье к моим ногам.

– Все знают, что ты уголовница! – ее глаза полыхали гневом, а из уст лилась желчь. – Не думай, что задержишься здесь. Таким, как ты, место за решеткой!

Слова женщины нисколько не задели меня. Я знала, что многие из персонала относились ко мне настороженно и шушукались за спиной. А некоторые и вовсе демонстративно игнорировали. Пару раз я слышала, как они обсуждали меня, называя убийцей.

Но сами старики были очень добры ко мне. Они никогда не поднимали эту тему и не задавали никаких вопросов. Хотя тоже были наслышаны обо мне и знали статью, по которой я отбывала наказание и была у них волонтером.

Толкнув меня в плечо, медсестра вышла из комнаты.

– Отнеси белье в прачечную, раз приперлась, – с нажимом приказала она и вышла.

Я решила не связываться с ней и помогла Амалии Ратмировне лечь обратно. Видя, как по ее морщинистому лицу стекает слеза, моё сердце сжалось. Я знала, что женщина была одинока. В прошлом она была оперной певицей и часто рассказывала мне о концертах и странах, в которых гастролировала. Я видела, как она подавлена, и решила, что утром поговорю с руководством, расскажу о жестоком обращении медсестры.

– Деточка, ты не связывайся с ней, – прохрипела старушка сквозь слезы, что душили её. – Она очень злая и несчастная женщина, поэтому и ведет себя так.

– Не переживайте, – вытерев слёзы с щек женщины, я попыталась мягко улыбнуться ей. – Ложитесь спать.

Подняв с пола простыни, я отнесла их в прачечную. Вернулась в комнату для персонала, но не могла сомкнуть глаз. Всю ночь прокручивала в голове, что именно я скажу. Заснула я почти под утро, а проснулась от шума и криков:

– Я уверена! Уверена, что это она украла у меня кошелек, больше некому, – дверь открылась, и я увидела, как пару медсестер во главе с заведующей вошли в комнату.

Не понимая, что происходит, я моргнула пару раз.

– Проверьте её сумку! – тыча в меня пальцем, сказала женщина, с которой мы поругались ночью.

Я села на кушетке, вытянулась в спине и почувствовала, как холод пробирается под ребра. Не верила своим ушам. Почему она обвиняет меня в краже? По лицам остальных я поняла, что они уже осудили меня.

– У меня там крупная сумма денег, больше некому! Никогда подобного у нас в коллективе не происходило! Она не только убийца, но и воровка!

Мне хотелось защитить себя, возразить ей, но язык словно прирос к нёбу.

– Дамла, ты не против, если мы проверим твою сумку? – не дожидаясь моего согласия, заведующая направилась к тумбе, на которой стоял мой рюкзак.

Она начала открывать его, и я заранее знала, что она найдет внутри треклятый кошелек. Посмотрела на медсестру и увидела на ее лице злорадство.

– Эмелия? Это твоя вещь? – разворачиваясь к нам, заведующая показала красный лаковый бумажник.

– Да-да, это он! Я же говорила, что это она его украла!

Медсестра рванула вперед и выхватила свою вещь у заведующей. Она открыла его и начала демонстративно трясти купюрами.

– Вызывайте полицию, – строго посмотрев на меня, произнесла заведующая. – Нам воровка в коллективе не нужна!

Другие работники зашушукались между собой.

– А я ещё работу тебе предложила, – продолжила она, разглядывая меня с упреком. – Ты ввела меня в заблуждение своим отношением к старикам.

Покачивая головой, она вышла. Остальные остались стоять, глядя на меня с презрением.

Мои плечи поникли. Стало обидно от несправедливости и мерзкого обвинения, которое на меня повесили. Я не стала ничего им говорить или объясняться. Понятно, что они поверят своей коллеге, а не кому-то вроде меня с клеймом уголовницы.

Минут через двадцать прибыли полицейские, забрали меня и Эмелию в участок. Там она, не стесняясь, продолжала врать и давать показания. Очень красочно и уверенно рассказывала, что я украла ее кошелек. Ненадолго я усомнилась в себе. Может, у меня провалы в памяти или я страдаю лунатизмом и действительно обокрала бедную женщину?

Когда очередь дошла до меня – я дала показания, но они не особо волновали полицейских. Видела, как офицер скептически смотрел на меня, когда я заявила, что ничего чужого за всю свою жизнь ни разу не брала.

Мне задали пару вопросов и отправили в камеру. Офицер предупредил, что сообщит обо всем моему куратору. Мою дальнейшую судьбу будут решать с Рустамом.

– Кажется, тебе очень нравится за решеткой, – неожиданно звучит голос Рустама в помещении.

Я увожу взгляд от потолка и смотрю на него. Он стоит у входа в изолятор и смотрит на меня, нахмурив густые брови. Резко встаю со своего места. С тех пор, как меня здесь закрыли, я с ужасом ждала его появления. А сейчас при виде него меня одновременно охватывает радость и злость.

– Это становится некой традицией, – прошагав вперед и остановившись у решётки, произносит он. – Вызволять тебя из камеры, – поясняет, встретив мой вопросительный взгляд.

Насмешка и ирония в его голосе убивают мои последние нервные клетки.

– А я не просила об том! – огрызаюсь я.

Сажусь обратно и скрещиваю руки на груди. Я вновь злюсь сама на себя, но не сдерживаюсь и срываюсь на Рустама:

– Вызволять меня из камеры – ваше добровольное хобби. Не нужно упрекать меня в этом!

Меня возмущает, что, даже будучи одетым в простые светлые джинсы и клетчатую рубашку, он выглядит очень представительно. От него пахнет дорогим парфюмом – я слышу нотки мускуса и амбры. От меня же несет бомжом, который продолжает храпеть рядом.

– Да, благодарить ты не умеешь… – произносит Рустам спустя пару секунд. – Жду тебя на улице.

Как только он выходит, появляется полицейский с ключами. Открывает мне камеру и велит выходить. В участке, перед тем как уйти, меня просят подписать документ. Я расписываюсь и прижимаю к себе рюкзак, который мне возвращают. Выхожу и чувствую облегчение, когда прохладный воздух касается лица.

Рустам стоит неподалёку. Он замечает меня и, кивнув на свой автомобиль, двигается к нему. Оставляет пассажирскую дверь открытой и садится в машину. Я ныряю в салон и закрываю за собой дверь, пристегнув ремень безопасности. На языке вертятся слова благодарности, но я никак не могу произнести их вслух.

– Ты голодна? – спрашивает он, когда мы выезжаем со стоянки полицейского участка.

– Что? – его вопрос застает меня врасплох.

Я ожидала, что он начнет расспрашивать меня о произошедшем. Да и сама хотела узнать, как ему удалось добиться того, чтобы меня отпустили. Ведь одно из условий моего досрочного освобождения заключалось в том, что я не должна была нарушать закон.

– Я спрашиваю, хочешь ли ты есть? Точнее, когда ты ела в последний раз?

Он кидает на меня быстрый взгляд и вновь возвращает внимание на дорогу.

– Я… Я не помню… И не знаю, хочу ли есть…

Замолкаю, прислушиваюсь к себе. В последнее время я практически не испытываю чувство голода. Ем по режиму, в одно и то же время, как это было в тюрьме.

Рустам никак не комментирует мой невнятный ответ. Он едет, наблюдая за движением на дороге. Я же начинаю нервно ерзать на сидении, испытывая внутренний дискомфорт. От чего-то я чувствую острую необходимость объяснить ему все, что произошло. Я не хочу, чтобы он думал обо мне ещё хуже, чем есть на самом деле.

– Я не брала кошелек этой женщины, – выпаливаю я, когда наше молчание затягивается.

Рустам усмехается, и от этого у меня засасывает в желудке. Он думает, что я воровка… Мне становится не по себе.

– Уверен, что это так, – коротко бросает он.

Он без объяснений смотрит сквозь лобовое стекло. Ждёт, когда светофор загорится зеленым, чтобы продолжить движение. Я перевожу взгляд на пустую трассу, пытаясь отыскать там хоть что-то интересное. Почему он не смотрит на меня?

– И откуда такая уверенность? – спрашиваю, стараясь скопировать его манеру речи.

Рустам поворачивает голову в мою сторону. От его взгляда мне становится неуютно. Во мне поднимается чувство вины. В момент, когда наши глаза встретились, остро ощутила себя убийцей его отца. И то, что я нахожусь рядом с ним, кажется мне кощунством по отношению к покойному Муразу Низами.

– У тебя моя банковская карта. И за семнадцать дней, что она у тебя, ты потратила всего лишь тридцать два доллара. Я подозреваю, что ты равнодушна к деньгам. Тебе незачем брать чужие бумажники. Верно?

Я облегченно киваю.

– Я поссорилась с этой женщиной, потому что она плохо обращалась с одной из старушек. А потом она обвинила меня в воровстве.

Как я не стараюсь скрыть обиду в голосе, вижу по его взгляду, что он распознал ее.

– Завтра поедем туда и разберемся во всем, – вновь сосредоточившись на дороге, твердо обещает он.

Что-то в его голосе заставляет меня сжаться изнутри. Почему он защищает меня? Это дико пугает. Так не должно быть.

– В чем разбираться? Они видят во мне убийцу и уголовницу. И они правы.

Я наблюдаю за ним, не сводя взгляда. Жду его реакцию на мои слова. Вижу, как напряглись его челюсть и руки на руле. Чувствую некое удовлетворение. Мне нужно было убедиться, что он помнит, кто я такая.

– Напоминаю, – стараюсь, чтобы голос не зазвенел от напряжения, которое разливается по венам, – Я отравила твоего отца! Он умер из-за меня…

Сказав эти слова вслух, я понимаю, что делаю это для себя, а не для него. Мне тоже не стоит забываться, кто я и какое зло причинила ему. Я не должна обманываться его добрым отношением к себе.

Рустам резко нажимает по тормозам, от чего я немного слетаю вперед. Если бы не ремень безопасности, то точно бы ударилась об панель или лобовое стекло.

– Я помню об этом каждую гребанную минуту, – цедит он медленно, испепеляя меня взглядом карих глаз.

Не знаю, что ему ответить, и боюсь, что зашла слишком далеко, испытывая его нервы на прочность. Я поджимаю губы и увожу взгляд в сторону.

Замечаю, что мы въехали на частную территорию с таунхаусами.

– Вылезай, – говорит приказным тоном.

Рустам выходит из машины. Я выдергиваю ремень безопасности и спешу покинуть салон.

– Куда мы приехали? – спрашиваю я, оглядываясь по сторонам.

– Ко мне домой, – отвечает он, направляясь во двор одного из таунхаусов.

Я застываю на месте. Какого черта он привез меня к себе? В памяти сразу всплывает его надменная жена.

Он замечает, что я не следую за ним. Рустам останавливается и поворачивается ко мне.

– Чего замерла, как статуя?

– Мирай, кажется, так зовут вашу жену? Не думаю, что она будет рада гостье вроде меня, – отвечаю, запинаясь.

– Мирай больше нет, – отвечает он, ошарашив меня.

– Ой, какой кошмар, – протягиваю в ужасе.

Мой разум затуманивается. Как ее жизнь могла оборваться в таком молодом возрасте? С тех пор как Рустам дал мне телефон, у меня то и дело возникало желание залезть на страницу девушки. Но я останавливала себя. Боялась, что он может отследить, какие страницы я посещаю.

Я неосознанно шагаю к нему.

– Мне так жаль, Рустам, я соболезную вашей утрате. Как это произошло?

Мужчина смотрит на меня, его глаза сужаются, словно он старается понять смысл моих слов.

– Мирай живее всех живых, – он начинает смеяться, смотря на меня, как на идиотку. – Мы развелись.


Глава 6


Я впервые вижу, как смеется Рустам. Его лицо преображается, губы растягиваются в красивой улыбке, обнажая ряд белоснежных зубов. Трудно поверить, что передо мной стоит тот самый властный и строгий мужчина, каким я запомнила его в Варшаве. Тогда одно лишь его присутствие могло ввергнуть меня в состояние, граничащее с обмороком.

– Как можно было развестись с такой красоткой? – бурчу себе под нос, вытаращив на него глаза.

Мирай, конечно, высокомерная и самодовольная, но очень красивая и эффектная девушка. К тому же она из богатой и влиятельной семьи, под стать Рустаму Низами. Наверное, если бы у меня были такие внешние данные и возможности, как у неё, я бы тоже ходила с вздернутым вверх носом.

– Порой одной красоты чертовски мало, – изрекает Рустам, став серьёзным, как и прежде.

– И это звучит из уст мужчины? – подхожу к нему ближе и с недоверием смотрю в глаза, – Я начинаю подозревать, что с вами что-то не так.

– Я уже говорил, что я не похож на тех мужчин, которых ты знала, – напоминает он, понизив голос и приблизившись ко мне.

– Да-да, помню, – киваю и отхожу от него немного в сторону.

Решаю воздержаться от комментария, что не так-то много мужчин я знала. А на тех, кто мне был знаком, он и в самом деле не похож.

– Если ты закончила болтать, то пойдем. Будем думать, что с тобой делать дальше.

И всё же, почему он развелся с женой? Я следую за ним, стараясь игнорировать внутренний голос, и рассматриваю фасад небольшого малоквартирного дома. Соседей друг от друга разделяет лишь решетка, ограждающая территорию. Замечаю, как они выглядывают со своих дворов и провожают нас любопытными взглядами.

Мы приближаемся к крыльцу и поднимаемся по ступенькам. Рустам открывает входную дверь и пропускает меня вперед.

Я захожу внутрь и леденею при виде черного бойцовского пса. От его жуткого рыка и пугающего вида сердце учащает удары. Прячусь за спину Рустама и выглядываю из-за нее, разглядывая собаку.

У добермана на одном глазу повязка, как у пирата, а второй мутноватый и полностью белого цвета. Он продолжает громко лаять и скалить зубы, порываясь напасть.

– Отставить, Куно, тут все свои, – Рустам проходит вперёд и садится у его лап.

Услышав голос своего хозяина, пёс начинает радостно обнюхивать его. Страх отступает, я немного расслабляюсь и делаю пару шагов вперед.

– Он слепой? – догадываюсь я, но все же решаю уточнить.

– Да, – подтверждает мужчина, почесывая туловище собаки.

– Эй, Куно, привет, – произношу ласково, встав за спиной Рустама.

Доберман ведет ухом и поворачивает морду в мою сторону.

– Это Дамла, – приподнимаясь, говорит Рустам. – Она наша гостья.

– Что с ним произошло? – задаю вопрос, рассматривая грубые шрамы по всему туловищу пса.

Куно подбегает ко мне и начинает обнюхивать, делает круги вокруг. Не скажу, что боюсь животных: я росла в деревне, и у нас была сторожевая собака. Но сейчас испытываю некий страх, потому что не знаю, насколько агрессивен доберман. Три минуты назад мне показалось, что он мог спокойно меня загрызть.

– Куно использовали в собачьих боях. Когда я нашел его, он был при смерти.

Рустам наблюдает за нами, даёт возможность познакомиться.

– Какой ужас, – вырывается у меня невольно.

Я опускаю руку в тот момент, когда доберман приподнимает морду ко мне. Замираю, не решаясь погладить его.

– Ты его не бойся, дорогая, – раздается женский голос в прихожей. – Он только на первый взгляд грозный, а на самом деле очень ласковый пёс.

Я поднимаю взгляд и вижу женщину в преклонном возрасте. Она стоит и сжимает ручку дамской сумки, свисающей с ее плеч. Очевидно, собирается уходить.

– Рустам, ты нашел мне замену? – спрашивает она, внимательно рассматривая меня. – Я уже хотела сама заняться этим вопросом.

Он ничего не отвечает женщине. Садится на карточки перед Куно, который подходит к нему. Начинает чесать его за ухом, что-то нашептывая.

– Я сейчас схожу за продуктами, а когда вернусь, познакомимся поближе, – обращается ко мне женщина. – Как тебя зовут, милая?

– Дамла, – отвечаю я.

– Замечательно, я – Луиза. У меня будет пару дней, чтобы показать тебе все и объяснить обязанности. Надеюсь, ты схватываешь всё налету.

Она приняла меня за новую домработницу? Я смотрю на Рустама выжидательно. Не знаю, стоит ли мне отвечать женщине. Но все его внимание занимает Куно.

– Проходи в дом, я скоро буду, – говорит он, не глядя на меня.

Я послушно киваю. Снимаю кеды с ног, прощаюсь с женщиной. Чувствую спиной ее цепкий взгляд и прохожу вперед. Мимо меня пробегает доберман. Я вижу, что он хоть и слеп, но прекрасно ориентируется в пространстве.

– Не слишком ли она молоденькая? – слышу шепот, прежде чем окончательно покидаю прихожую. – Наверное, та еще неумеха.

По неформальному обращению женщины к Рустаму понимаю, что она не просто домработница, а очень близкий ему человек.

Решаю не подслушивать их разговор, хоть меня и распирает от любопытства. Начинаю осматривать пространство. Узнаю стильный современный интерьер. Жена Рустама часто выходила в прямые эфиры в социальных сетях из своего дома. Она выкладывала каждый свой шаг. Активно делилась со своими подписчиками, какой наряд сегодня наденет или что съест на ужин, чтобы не набрать лишний вес.

Находиться сейчас здесь немного странно. Я словно попала на съемочную площадку фильма, который смотрела в кино. Интересно, что могло послужить причиной их развода?

– Лулу оставила обед в холодильнике, – раздается голос Рустама, – Если пройдешь прямо по коридору, то найдешь уборную. Там можно помыть руки.

Я разворачиваюсь к нему и вижу, как он направляется к кухонной зоне.

Серьезно? Мы просто сядем и будем обедать? Что вообще происходит?

Решаю не перечить ему, бросаю свой рюкзак на диван и иду по коридору. Захожу в ванную комнату, включаю кран и щедро намыливаю руки. Бросаю взгляд в зеркало и ужасаюсь собственному виду.

Снимаю с запястья тонкую резинку и собираю распущенные волосы в высокий хвост. Умываю лицо ледяной водой и расстегиваю толстовку. Стоит ли её снимать? Кажется, майка под низом через чур очерчивает линию груди. Как будто Рустама волнует твоя грудь. Мысленно смеюсь сама над собой. Стянув верх, остаюсь в майке с тонкими лямками и заправляю ее в джинсы.

– Так немного лучше, – утешаю себя, глянув напоследок в зеркало. – Ты стала похожа на девушку.

Я возвращаюсь на кухню и вижу, что Рустам уже расставил на столе закуски и посуду.

– Я заправлю салат оливковым маслом? Это не проблема? – спрашивает он, услышав мои шаги.

– Нет, не проблема, – недовольно буркаю в ответ.

Сама не понимаю, но меня почему-то злит все происходящее. Рустам оборачивается ко мне, проходится по мне взглядом. Он отворачивается прежде чем я решаю, что его глаза задержались на моей груди дольше положенного.

Сажусь на стул и наблюдаю, как он достает и ставит на стол разогретый в микроволновке обед.

– Эта женщина Луиза, кажется, приняла меня за новую домработницу? – начинаю разговор, когда он садится напротив.

– Очевидно, да, – кивает Рустам.

Он берет мой стакан, наполняет его соком, а затем возвращает на место.

– У нее родилась внучка, а дочь живет в другом городе. Лулу переезжает к ней, чтобы помогать.

Куно подбегает к Рустаму, и тот дает ему кусочек из мясной нарезки со стола. Доберман с довольной мордой ложится на пол и начинает уплетать свое лакомство.

– Понятно. Я верно понимаю, что вы ещё не подобрали ей замену?

– Нет, я пока не занимался этим вопросом, – бросает он и начинает накладывать себе спагетти, щедро заливая соусом.

Я протягиваю к себе хлебницу, беру пять ломтиков и ставлю рядом с тарелкой. Замечаю любопытный взгляд Рустама, и мне становится стыдно. В тюрьме выработалась привычка – в первую очередь всегда брать хлеб. Его давали в неограниченном количестве, но если не успеть вовремя взять, то может не достаться. Некоторые могли забрать больше, чем были способны съесть.

На страницу:
3 из 5