Завеса Звездной пыли и Жестокости

Я дошла до пруда в центре двора, возле которого сгорбившись сидела одинокая фигура. Сперва я не обратила на нее никакого внимания, остановившись лишь для того, чтобы всмотреться во множество ответвляющихся коридоров и решить, стоит ли мне их исследовать, или же лучше повернуть обратно к открытым воротам на противоположной стороне. Но принять решение мне помешал донесшийся голос. Он был тихим, скрипучим, подобных тонов и голосов в принципе я еще никогда не слышала. Звук был одновременно и знакомым, и чужим, камни двора улавливали вкрадчивое эхо, поэтому я не сразу поняла, что звук этот и правда исходил от фейри у пруда.

По тому, как он сидел – плечи ссутулены, лицо скрыто капюшоном, – было ясно, что он не хочет, чтобы его беспокоили, но любопытство оказалось сильнее меня, и я подошла поближе. Разум зудел от незнакомых слов, как будто я когда-то знала их, но забыла. Я остановилась, только когда моя тень – мягкое очертание причудливой формы, порожденное светом многочисленных звезд над головой, – легла на него.

Остановилась не только я. Он тоже замер, и последний слог невнятного напева повис сдавленным криком за секунду до того, как я поняла свою ошибку. Поняла ее еще до того, как фейри обернулся, даже до того, как расширились его зрачки: он изо всех сил старался скрыть свое воодушевление, не позволяя слюне стечь по его заостренному подбородку.

Я узнала лицо, которое смотрело на меня из темноты капюшона.

– Какая удача! Я и не надеялся, что Сирен позволит мне подойти к тебе так скоро.

Это был Террек, самый нетерпеливый из фейри, встретивших нас вчера в Элизии. Он едва не задохнулся от возбуждения. Запрокинув голову и изучив небо взглядом, он о чем-то серьезно размыслил, отчего брови его изогнулись.

– Судя по звездам, ты рано встала. Хорошо себя чувствуешь?

Я открыла было рот для ответа, но он просто продолжил и, с удивительным проворством вскочив на ноги, схватил меня за руку, притянув к себе ближе. Он двигался слишком быстро, слишком резко. Я бы сильнее переживала, что он способен вывихнуть мне плечо, если бы меня так не беспокоило то, что он может меня поцеловать: он невероятно близко придвинул лицо, испытующе разглядывая меня.

– Но это не так важно. Даже если бы ты болела, то явно несерьезно. Сегодня никаких смертей.

– Я это уже второй раз слышу.

– Сомневаюсь, что последний, – сказал он, глаза его стали еще шире, когда он оглядел меня. – Теперь, когда ты тут, тебе предстоит многое узнать.

Следующие слова он произнес скорее себе, чем мне.

– Подумать только… Впервые за долгое время среди нас появилась новая звездная фейри.

У меня было острое ощущение, что я – опытный образец под линзой, что он пытается понять, кто я, и от того, как он это делал, сердце мое стучало чаще. Я подозревала, что, если бы это зависело от Террека, он бы насильно утащил меня в настоящую лабораторию, где продолжил бы свои исследования с помощью нежелательных тычков острыми иглами.

К счастью, это зависело не от него.

Потому что именно в этот момент Итрис стремительно вышла из одного из коридоров, а следом двое молодых фейри практически бежали, стараясь поспеть за ней. Из всех фейри, которых я видела, они больше всего напоминали детей: единственное доказательство того, что эти существа, предположительно похожие на меня, по-настоящему производили потомство, а не просто выпрыгивали из какой-то грязной ямы, порожденные темными чарами.

Конечно, не исключено, что они были рождены благодаря и темной магии, но нечто наивное и естественное в широких глазах этой парочки, окинувшей меня любопытствующими взглядами, заставило бы задуматься даже самых больших скептиков.

Итрис замерла и прищурилась. Она пристально посмотрела на фейри, жмущегося поближе ко мне возле пруда.

Глава шестая

Делфина

Взгляд сестры Сирена источал подобие прожигающей насквозь ярости. Невольно я поежилась, пусть даже она и шла к мужчине, который успел отодвинуться от меня до того, как ее голос раздался грохотом пасмурного неба.

– Уже донимаешь несчастную девочку, Террек?

– Я бы не назвал это…

– Называй как хочешь, – отрезала она. Услышав тон ее голоса, двое фейри, следовавших за ней по пятам, шмыгнули к ней за спину. – Но не забывай, она – звездная фейри. А не одна из твоих игрушек для экспериментов.

Если я думала, что после ее слов краска сошла с моего лица, то все же ошиблась. Вышло так, что я стала причиной пылающей ярости в ее взгляде, когда она повернулась ко мне.

– Сирен знает, что ты здесь?

Каким-то чудом, несмотря на дрожь в коленях, я не свалилась под тяжестью ее зрительного напора. Я не сомневалась: эта женщина при желании может меня уничтожить.

Мне пришлось напрячь лицевые мышцы, чтобы сквозь страх и некомфортное ощущение просто помотать головой из стороны в сторону.

– Сирен сказал, что мне можно ходить куда угодно.

Конечно, это были не точные его слова. Если бы я и правда могла пойти куда угодно, уже давно бы вернулась в Алдерию, ну или хотя бы была на полпути.

Итрис склонила голову, пристальнее вглядываясь в меня.

– Ты хоть знаешь, где ты?

– В Звездном дворе, – слишком поспешно ответила я, сразу же почувствовав, как глупо прозвучали мои слова.

– Нет, – сказала она. – Знаешь ли, где стоишь сейчас? В эту минуту? – Она отрывисто кивнула в сторону черной воды за спиной Террека. – Если упадешь в этот пруд без специального якоря, никогда из него не выберешься. Пропадешь навеки. – Она повернулась ко мне, во взгляде снова вспыхнула искра. – Позволь предупредить с позиции бессмертного существа: вечность – это намного дольше, чем ты можешь себе вообразить.

В этот момент двое фейри позади нее решили высунуть головы, с интересом и не меньшей долей страха изучая темную воду. Они были не такими молодыми, как мне сперва показалось. Они выглядели всего на пару лет моложе меня, но по сравнению с Итрис – будто только вылезли из колыбели.

Мое тело окутал холод, запуская свои острые щупальца под кожу – еще чуть-чуть, и у меня бы зуб на зуб не попадал.

– Я думала, что здесь могу чувствовать себя в безопасности.

– В безопасности от чего? Фейри или самого двора?

Ее вопрос застал меня врасплох.

– И опять мой братец умудрился не продумать этот момент. – Итрис какое-то время жевала губу, погрузившись в мысли. Хоть она и стояла неподвижно, в ней было что-то беспокойное, отчего становилось ясно: ей уже не терпится уйти отсюда.

Она подняла голову, чтобы что-то прочесть в усеянном звездами небе.

Террек присоединился к ней, не упустив возможности добавить:

– Я с радостью покажу ей двор. Я тут подумал…

– У тебя и так дел предостаточно. Только если, конечно, тебе не наскучила твоя должность? – резко спросила она, и от этого вопроса губы Террека сжались в тонкую линию.

– Со мной она будет в порядке. Едва ли я кусаюсь. К тому же, как мы оба знаем, сегодня ни один фейри не умрет.

Ее челюсть задвигалась, взгляд секунду метался между мной и Терреком.

– Смерть – это не самое страшное, что может с тобой приключиться, разве мне стоит тебе об этом напоминать?

Я почти ждала, что один из них снова посмотрит на пруд, но, когда никто этого не сделал, по моей спине пробежал холодок. Не хотелось представлять, что может быть хуже. Хуже смерти. Хуже вечности, проведенной в ловушке под куполом ночи.

Терреку, похоже, возразить было нечего… Ну, или он просто не хотел возражать.

– Пойдем со мной, – сказала Итрис, и ее голос стал резче обычного, когда ее внимание переключилось на меня. – Мне некогда с тобой нянчится.

– В этом нет необходимости.

– Да, посмотрим, что на это скажет Сирен. Если с тобой что-то и произойдет в этом дворе, то точно не в мою смену. Как минимум до тех пор, пока не выясним, насколько ты важна.

Я не знала, что и думать. В ее словах сквозила недомолвка. Она имела в виду нечто большее, произнося «пока не выясним, насколько ты важна», и мне это не понравилось. Просто догадывалась, что это значило в мире фейри, и подобным я уже была сыта по горло.

И все же, раз уж я не хотела выяснять – по крайней мере, самостоятельно, без предварительного предупреждения, – какая судьба из тех, что могут настичь меня в Элизии, будет хуже смерти, то оставалось пойти следом за ней. Не то чтобы мне предоставили выбор. Ведь перспектива остаться здесь, с Терреком, походила, как я полагала, на одну из этих судеб.

Извилистые коридоры замка могли запутать того, кто был здесь впервые. Идя прямо, он мог подметить, что уже не единожды свернул за угол. Мы, державшиеся прямого пути, но каким-то образом постоянно сворачивавшие влево, пришли к башне в правом крыле. Поспевать за широко шагавшими фейри было нелегко. Несмотря на все их разговоры о том, что я – одна из них, мой рост составлял на добрые полторы головы ниже Итрис и на полголовы ниже тех двух молодых фейри, которые поспевали за ней гораздо лучше меня, хоть и тянули свои шеи в мою сторону чаще, чем смотрели себе под ноги.

Я начала было думать, что схожу с ума и что мне померещились все эти странные извилистые коридоры, но тут длинная витая лестница, ведущая наверх высокой башни, направила нас к входу в дворцовые сады, расположившиеся у подножия внушительного, инкрустированного драгоценными камнями сооружения.

Точно так же, как и сады Горного двора, они не были похожи на сады в поместье лорда Отто в мире людей. Во-первых, цветы здесь не цвели, а скорее кристаллизовались. Даже самые реалистичные из цветов, склонившихся над тропинками и ползущих вверх по стенам замка, сияли, точно драгоценные камни. Сад содержался в идеальном порядке, в каком только может содержаться кристальный сад: каждый цветочек следом за другим выстраивался в идеальную линию так, чтобы ловить свет постоянно перемещающихся звезд над головой. Вид их завораживал, очаровывал, и мне даже захотелось отстать от Итрис и изучить сады, змейками выходящие из сводчатых проходов с одной стороны и сворачивающие вниз по склону горы с другой. Их хрустальные грани освещали еще одну узкую, извилистую тропинку, уводящую прочь от Звездного двора.

Этот вход, как и все остальные, естественно, не охранялся.

Мне было сложно представить себе подобный дворец в мире людей, даже в мирные времена. Казалось, Звездный двор даже не может помыслить о надвигающейся опасности. Это должно было успокаивать, но, как и все здесь, наоборот, вызывало где-то глубоко внутри ноющее чувство тревоги.

Может, дело было в моей уязвимости, но в то же время мне казалось неправильным ослаблять бдительность в королевстве фейри, пусть и всего на секунду. Неважно где – в Аварате или Элизии, – эти волшебные создания для меня выглядели одинаково. У меня было такое ощущение, что Итрис, как никто другой, согласится со мной. Но меньше всего мне хотелось признаваться, особенно ей, что, возможно, в чем-то наши взгляды схожи.

Каждый раз, когда я ловила на себе ее взгляд, в нем читалось не восторженное любопытство следующих за ней по пятам фейри, а скорее нечто, схожее с отвращением.

Отсутствие стражи вовсе не означало, что в саду находились только мы.

По тропинкам прогуливались и другие фейри, и хотя их взгляды не задерживались на нас дольше какой-то доли секунды, я все равно чувствовала, как к горлу подступает комок сгустившихся смолой нервов при мысли о том, что я осталась с ними одна. Сирен сколько угодно мог обещать, что здесь безопасно находиться и что я среди своих, но у меня уже имелся достаточный опыт общения с фейри после того, как один из них меня похитил, а потому я знала: они никогда не говорят правду.

Я снова прошла через сад вслед за Итрис и, наконец войдя в дверь, оказалась в огромной круглой комнате, из которой открывался вид на всю Элизию.

На мгновение, пока мое тело пыталось смириться с резким перепадом высоты, у меня закружилась голова: еще секунду назад я твердо стояла на ногах – настолько твердо, насколько это вообще возможно в мире фейри, – а сейчас внезапно оказалась посреди открытого круглого помещения со сводчатыми проходами, из которых можно было спрыгнуть вниз, если хотелось гарантированной смерти.

Вид, открывшийся с балкона прошлой ночью, мерк по сравнению с этим. Отсюда звезды и правда казались ближе, они сияли так близко, что перегнись я через лишенный перил край башни, могла бы дотронуться до одной из них.

И в следующую секунду разбилась бы о землю, а этот способ умереть в Элизии на данный момент стоял в приоритете чуть выше вечного забвения в пруду с чернильной водой во внешнем дворе.

В середине комнаты из отверстия в потолке лилась шелковой струей черная вода, напоминавшая формой падения застывший лист стекла. Вода пенилась под нашими ногами, прежде чем стечь по узким желобам, разделявшим комнату надвое. Потом она стекала с края башни в город, расположившийся далеко внизу. Прошлой ночью я и намека на ее присутствие внутри стен замка не заметила, хотя не исключено, что потоки воды, стремящиеся за край с такой высоты, превращались в темный туман прежде, чем успевали достичь крыш светлого города внизу.

Впервые я смогла взглянуть за пределы поселения. Мне казалось, что Элизия простирается своими владениями вдаль точно так же, как Аварат: равнинами и холмами, реками и долинами, которые, дойдя до своих пределов, заканчиваются морем. Почти как в Алдерии. Но море не плескалось о скалы у подножия возвышающихся вокруг города гор. Море заменил бесконечный мрак. Морем стала пустота, полная сверкающих звезд и давившая со всех сторон.

Хотя «давившая» – не совсем удачное слово.

Она время от времени незримо расширялась, растягивая края этого мира до тех пор, пока они, сызнова прошиваясь в сверхъестественное новое и неосязаемое, не сливались в единое пространственное целое, даже на такой недосягаемой высоте.

Особенно на такой высоте.

Если не считать стекающего за край башни чернильного водопада, в комнате царила зловещая тишина. Пустота правила этим местом.

Только наше дыхание нарушало тихий ритм плескавшихся потоков ровно до того момента, пока Итрис не прошагала к журчащей прозрачной воде, достигавшей звонкой струей пола, и не запустила в нее правую руку по самый локоть, в следующий момент вытащив оттуда еще одну руку. В благоговейном ужасе я смотрела, как она, словно из неоткуда, выдернула брата, который, нахмурив брови, навис над нами и оборонительно уставился на женщину-фейри, все еще вцепившуюся в его помятую серую мантию.

– Надеюсь, ты не просто так прервала меня. Ты знаешь, я бы никому другому такого не позволил.

Голос Сирена был глубоким, настолько близким к сдерживаемому рыку, насколько его мягкий тон позволял. В нем слышалась не просто легкая угроза, и если у меня волосы на затылке встали дыбом от его слов, то на его сестру они оказали обратный эффект.

Итрис скептично подметила:

– Как будто кто-то другой осмелился бы.

Сирен стряхнул с себя ее руку, и складки его шелковой одежды заструились идеальным каскадом, напоминавшим струи водопада, из которого он только что вышел. На его коже и волосах блестели капельки влаги.

– То, что ты Искатель, еще не означает, что я должна разбираться с твоими проблемами.

Сирен бросил на нее странный взгляд, его полные губы раскрылись всего на секунду, но тут его сестра кивком головы указала на меня. Взгляд его метнулся ко мне, смягчившись всего на секунду, хотя, возможно, мне это почудилось.

Мне точно это почудилось.

Слова, которые он собирался произнести, легким вздохом повисли в горле. От этого звука сердце как будто чуть сильнее сжалось, пусть и всего на секунду.

– А, Делф, не ожидал тебе так скоро тут увидеть.

– Тебя должно удивлять, что она вообще здесь, – сказала Итрис. От ее сурового голоса я поежилась, позабыв уже о двух фейри, все еще стоявших в дверях. Они не осмелились зайти за нами внутрь, но наблюдали за происходящим. – Я обнаружила ее не с кем иным, как с Терреком.

– Тебя правда это удивляет? – спросил он, приподняв бровь. – Ты же знаешь: всего лишь вопрос времени, когда он добьется желаемого с ней.

– Как и со всеми нами, – проворчала она. В отличие от Сирена ей удавалось говорить прерывистым, утробным голосом. – Почему она оказалась одна?

– Она не пленница, Итрис. Я не могу ее контролировать.

Эти слова не успели приободрить меня, потому что Итрис продолжила:

– Но скоро станет пленницей, а может, случится что-нибудь похуже, если ты не дашь ей хоть каких-то наставлений. Сколько ей вообще? Выглядит не старше ста пятидесяти.

От ее слов я побледнела, но не так сильно, как Итрис после ответа Сирена, произнесенного будничным тоном:

– Вообще-то двадцать один.

– Двадцать один? – В голосе Итрис было столько возмущения, что я удивилась, как у нее еще сосуд на левом виске не лопнул. – И ты предоставил ее самой себе? Позволяя ей разгуливать по двору, ты навлекаешь на нее беды.

– Я думал, может, ты…

– Нет. – Итрис так быстро ответила, что не оставалось никаких сомнений: она ждала этого и заранее приготовила ответ. – Это твоих рук дело, Сирен. Может, у меня и нет никакого желания сидеть сложа руки и наблюдать, как младенец, которого ты сюда притащил, канет в лету, но я с радостью сделаю это тебе назло.

– Как всегда любезно с твоей стороны, сестрица.

– Кстати, о любезности: ты ее вообще видел? Рана не заживает.

Повисла пауза, затем Сирен ответил:

– Рана?

– Да, – ответила его сестра, а в голосе послышалась усталость. – Рана, из-за которой платье – то самое, в котором она, собственно, и пришла – с каждым днем становится все краснее.

Четыре пары глаз уставились на меня, взглядом скользя вниз по моей груди, пока не остановились на том месте, где располагалось солнечное сплетение. Именно там, подтверждая слова Итрис, кровь темно-красным пятном расплывалась по центру расшитой драгоценностями ткани, но я все равно почувствовала, как к щекам от смущения приливает краска.

Я прижала руку к пятну, стараясь защититься от их пристальных взглядов, но добилась лишь того, что задела рану и вздрогнула. Сирен тоже вздрогнул, но это заметила только я. Все остальные все еще всматривались в расползавшееся пятно у меня на груди.

– С этим надо что-то делать, – решительно произнесла Итрис. – Может, гостей у нас давно не было, но неужели ты совсем забыл, как быть хозяином? Если уж не хорошим, то хотя бы сносным.

– Возможно, забыл.

Итрис поджала губы.

– Что ж, вот тебе хороший повод вспомнить. Как бы нам ни хотелось, чтобы все оставалось так, как было последние пятьсот лет, полагаю, мы оба знаем: этому более не бывать. Делф не последняя новая фейри в Элизии. Как бы мы ни пытались закрыть на многое глаза, появятся и другие.

– Ты слишком драматизируешь, Итрис.

Итрис лишь смерила его тяжелым взглядом.

– Ты так думаешь, братец? Это всегда был лишь вопрос времени. Может, ты и не понимаешь, но помяни мое слово: ты привел в действие то, что уже нельзя остановить. Ты видишь только Делфину, но я вижу гораздо больше. Может, ты ослеп за то время, что был Искателем. Может, ты слеп, может, весь остальной двор слеп, но я… Я не слепа.

Глава седьмая

Делфина

Слова Итрис тяжелым, хлестким предупреждением повисли в разреженном воздухе башни.

Медленно высунув язык, Сирен провел им по губам. Должно быть, в его темных глазах беззвучно проносились неприятные мысли.

– Скажи-ка, сестрица, на что это ты намекаешь?

Впервые я заметила, как по лицу Итрис скоплением морщин пробежало сомнение. Какое-то мгновение она смотрела брату прямо в глаза, пока Сирен не указал рукой на дверь, через которую мы вошли. В следующую секунду я осталась наедине с двумя молодыми фейри: оба решительно, не мигая уставились на меня. На меня хлынула волна любопытства, а не презрения, и я с радостью ответила на их внимание.

Разглядев эту пару получше, я решила, что по человеческим меркам им не могло быть больше пятнадцати, но сколько это в летоисчислении фейри, я не имела ни малейшего понятия, учитывая также недавнюю реакцию Итрис на мой собственный возраст.

– Ты правда наполовину человек? – наконец выпалила девочка. Глаза ее стали еще шире, как будто она была шокирована тем, что произнесла это вслух. – Как по мне, ты не похожа на человека. Вообще-то я никогда не видела людей, но всегда представляла их намного… более устрашающими.

Мальчик рядом с ней энергично закивал:

– Как медведь или кабан.

– Правда, их мы тоже не видели.

Я фыркнула, и девочка нахмурила брови:

– Мы что-то не то сказали?

– Нет, – ответила я с легкой улыбкой, которая стерла с моего лица постоянно угрюмый вид. – Я встречала немало людей, похожих на кабанов. Описание «устрашающий» им подходит.

В мыслях всплыл образ Рафула – бывшего управляющего в поместье, в котором я работала, – тут же сменившийся вторым лицом, которое мне хотелось бы навсегда стереть из памяти. Лицо мужчины, убившего Рафула за то, что тот поднял на меня руку.

Я изо всех сил старалась удержать свое сознание подальше от темных закоулков, в которых сохранилась память о нем, поэтому, тряхнув головой, задала свой вопрос:

– А сколько вам лет?

– Сто двенадцать.

Они заговорили в унисон, их слова спотыкались друг о друга. Какое-то мгновение пришлось переваривать услышанное. Следом на меня обрушилось осознание всего сказанного ими, а вместе с этим и волна головокружения.

– Но мы уже давно выглядим вот так.

Но от этого мне не перестало казаться, что голова вот-вот была готова повернуться вокруг своей оси, в процессе свернув мне шею, на которой та, судя по всему, уже неуверенно держалась в попытках не сойти с ума.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, переводя взгляд с мальчика на его подругу. Я знала, что они старше, чем выглядят. Но сто двенадцать? Они выглядели так молодо, так молодо!

Мальчик склонил голову в мою сторону:

– Ты и правда ничего не знаешь, да?

– Заткнись, Элдер, – шикнула на него девочка, затем сконфужено посмотрела на меня. – Он хуже Сирена. До войны он ни разу не покидал Элизию.

Мальчик, Элдер, закатил глаза.

– Как будто десять минут за ее пределами считаются, Элви.

Элви поджала губы и отодвинулась подальше от мальчика.

– Не обращай внимания на моего брата. Он еще не вышел из того возраста, когда мальчики дергают своих подружек за косички, чтобы привлечь внимание. А раз уж косичек у тебя нет, он избрал путь словесных перепалок.

Пунцовое лицо Элдера явственно выделялось на фоне его коротко остриженных волос. Он что-то неразборчиво пробормотал и сердито ушел за поток водной струи, при каждом шаге шаркая ногами. Секунду я наблюдала за ним краем глаза, а живот свело при мысли о шаге навстречу неогороженному краю башни.

Я снова поймала на себе взгляд Элдера, когда он, покраснев еще гуще, оглянулся на меня, прежде чем демонстративно спрятаться за одной из сводчатых колонн.

Элви выглядела самодовольной, когда я к ней повернулась.

– Вы…

– Близнецы, – закончила она за меня, как и прежде, энергично кивая. – Итрис – наша бабушка. Она растит нас с того момента, как разразилась война. Нам повезло оказаться здесь, когда миры разделились.

Она обвела рукой свою худощавую фигурку, не выдававшую того, что ей было уже больше века.

– А это произошло…

– Примерно пятьсот лет назад, если исчислять по человеческим меркам. Здесь время застыло.

Мне до этого показалось, что мое лицо не познает очередного оттенка бледности…

Возраст их не больше века. Больше шести.

– Поэтому твой порез и не зажил. Магии исцеления требуется ход времени… которое… здесь не идет.

Вдвоем мы посмотрели на пятно, портившее вид моей груди, и я внезапно почувствовала радость от того, что успела лишь слегка уколоть себя, когда после долгого ожидания появился Сирен. Я снова тряхнула головой, переводя взгляд на девочку-фейри, стоявшую передо мной.

Элви, должно быть, заметила выражение моего лица, потому что, лукаво улыбнувшись, подошла поближе и легонько подтолкнула меня. Я ожидала, что прикосновение будет мне противно, но ошиблась. Что-то в этой фейри обезоруживало.

– Не смотри на меня так, – сказала она, щеки ее порозовели. – У нас не такая большая разница в возрасте, как ты думаешь. По крайней мере, из всех фейри, которых я встречала, ты не сильно старше меня. Все остальные здесь совсем древние.