Месяц на море

Обратная дорога была копией их предыдущих поездок: машина тащилась со скоростью телеги, Колесников ворчал. К причинам недовольства мужчины добавилась и сама Архипова.

– Вот зря я тебя послушался. Знал, что в этот Кронштадт ехать не надо. Ничего там нет хорошего.

– Сережа, там мои воспоминания, – мягко улыбнулась Архипова, – история моей семьи. Поездки с дочерью, дорогими людьми. И несмотря на скомканность прогулки, мне было хорошо.

Сергей Мефодьевич ничего не ответил.

Питер встретил их пробками. Но, к удивлению Архиповой, Колесников больше не ворчал и не злился. И даже не отпускал злых реплик в адрес водителей.

– Ты устала? Ты хочешь переодеться? Или, может, отдохнуть? – вдруг спросил он. В голосе звучала забота.

– Я? – растерялась Архипова. – Да нет, я не устала. В Питере готова носиться без отдыха, без сна.

– Серьезно? – Колесников повернулся к ней. – Понимаешь, я тут билеты в одно место купил. Хотел сюрприз тебе сделать. Но ты так загорелась Кронштадтом…

– Сюрприз!

– Да, поэтому я тебя оттуда и увез так быстро. Думал, опоздаем.

– А что это за место?

– В Русском музее иногда устраивают концерты. Сегодня там играют «Виртуозы Москвы». Спиваков. Билетов мало. Зал камерный. Представляешь? Среди картин, за окном Михайловский сад, узорная решетка, освещенная фонарями. Думаю, это тебе понравится!

– Ох, Сергей. – Архиповой стало стыдно за то, что она так плохо думала о своем спутнике.

– Что «ох»? Ты не любишь Спивакова?

– Господи, я люблю Спивакова. И сюрпризы люблю. И когда обо мне заботятся, тоже люблю.

Колесникову было приятно это все слышать, но виду он не подал, нахмурился, глядя, как поворачивает впередиидущая машина.

– Так ты переодеваться будешь? Отдыхать будешь?

– А время еще есть?

– Конечно. Эти концерты начинаются в девять часов. Они недолгие.

– Конечно, мне бы хотелось переодеться. В такое место идти надо нарядной.

– Ну, ты во всем выглядишь отлично, – великодушно произнес Сергей Мефодьевич.

Архипова погладила его по руке – она бы поцеловала Сергея в щеку, но уже знала, что он не любит нежностей и терпеть не может, когда его отвлекают во время вождения.

Дома Александра быстро приняла душ, волосы уложила как можно приличней – без вихров и хохолков. Надела удлиненную черную юбку, тонкий джемпер и повесила на шею много цепочек. Пока она переодевалась, Колесников возился на кухне.

– Ужинать пойдем после концерта! – прокричал он сквозь закрытую дверь. – Это тоже маленький сюрприз. Но перекусить надо. Легко и полезно.

Архипова вышла из своей комнаты, и Сергей Мефодьевич покачал головой:

– Выглядишь просто супер. И как же тебе идет такая прическа!

– Какая?

– Такая. Спокойная, тихая…

– Гладкая, ты хотел сказать.

– Именно. Ты просто богиня с ней.

Александра глянула на себя в зеркало – смотрелась она и правда хорошо, но была похожа на какую-нибудь примерную ведущую теленовостей. Ни волосинки лишней, ни прядки.

– Я рада, что нравится.

– Очень, – закивал Колесников, – но садись перекусить.

– Ого, – произнесла Александра, глядя на тарелки с большими и нарядными бутербродами.

– Авокадо, половинка яйца, кусочек рыбки – и все это на рисовом хлебце. Второй бутерброд – масло, сыр, капля меда, виноградный джем, сушеный финик. Хлебец из ржаной муки. Чай с мятой.

– Слушай, ты где-нибудь этому учился? – совершенно серьезно спросила Архипова.

– Нет. Сам себя развлекал, когда остался один. Да и дочь хотелось побаловать.

– Ты молодец!

– Спасибо, – было видно, что похвала приятна Колесникову. – Извини еще раз, что выдернул из Кронштадта.

– Не переживай. Я тоже должна была тебя спросить. Тем более ты говорил, что придумал программу на все три дня.

– Конечно. Мне хотелось, чтобы тебе было интересно.

– У тебя уже получилось, – серьезно сказала Архипова.

Бутерброды были вкусными. Но Александра осталась голодной.

– Я все понял, – рассмеялся Сергей Мефодьевич, – но есть больше не дам. Иначе ужина не получится.

– Дай хоть шоколадку, – попросила Архипова.

– Конфетку, – коротко сказал Колесников и добавил: – Ты совершенно не приучена к дисциплине.

Архиповой это понравилось: вдруг оказался рядом кто-то, кто решил заняться ее воспитанием. «Неплохая игра, милая», – подумала она, но вдруг вспомнила, что в Москве ее ждет Станислав Игоревич Бажин, который предан ей много лет и заботится о ней по-настоящему, без всяких игр.

– Допивай чай, иди отдохни, выходим через полчаса.

– А ты?

– Что я? Я помою посуду и буду одеваться.

– А, хорошо. – Архипова удалилась в комнату и улеглась там на диван.

Через полчаса в дверь постучали.

– Не заперто, – откликнулась Архипова.

Дверь распахнулась, и она охнула. Перед ней стоял Колесников, но будто бы преобразившийся. Куда-то исчез прежний, слегка сутулый, немного «заброшенный» мужчина – и перед Архиповой оказался высокий, стройный в дорогом синем костюме человек. Под пиджаком – голубая рубашка с модным коротким воротником. Брюки в меру заужены, на ногах черные модельные туфли.

– И это ты?! – воскликнула Архипова.

– Нет, Каменный гость! – сказал Колесников.

– С ума сойти! Господи, да какой же ты красивый, элегантный, какой представительный!

– Ну уж… – едва ли не покраснел Сергей Мефодьевич.

– Я тебе серьезно говорю! Как можно было себя прятать в такую одежду, как прежде?!

– Не могу же я ходить так каждый день!

– Почему? Почему не можешь?! Ты проживаешь самое лучшее свое время! Дети взрослые, горести позади, воспоминания должны греть душу, здоровье есть, есть работа и средства! Чего ты ждешь? Почему не живешь?! Одежда, наряды, стиль – это тоже часть жизни!

– Ты удивительная, – улыбнулся Колесников.

– Я – нормальная, – отмахнулась Александра. Она не могла отвести глаз от мужчины, который стоял перед ней. Кроме того, Сергей Мефодьевич благоухал дорогой парфюмерной водой.

– И этот запах! – простонала она.

– Да это классика. «Дольче и Габбана». Девяностые, годы золотые и нищие.

– Класс! – только и вымолвила Архипова.

Вместо своего полупальто Колесников надел куртку-бушлат из синей шерсти. На шею повязал полосатый шарф.

– Знаешь, тебе очень все идет! И эти туфли.

– Я себе напоминаю средневекового феодала. Тогда носили пулены.

– Что?

– Пулены. Это такие башмаки с очень острыми носами. Их, между прочим, придумали польские модники тех времен.

– Да-да, и на картинах часто изображали. Но, прости, теперешняя мода весьма выдержана.

– Не знаю, после форменной одежды…

– Ну, это да. Хотя ты же уже штатский человек. Можешь себе позволить. Сейчас ты выглядишь великолепно. А шляпу носишь?

– Нет.

– А зимой? В Питере зимой и без головного убора?

– Иногда бывает.

– Хочешь, я угадаю? У тебя ондатровая шапка-ушанка.

– Не угадала. Волчья.

– Понятно. Тоже солидно.

– Разве плохо?

– Хорошо. Но я заметила, что в мужской моде есть два слабых места.

– Какие же?

– Головные уборы и сумки. И то и другое оставляет желать лучшего. Ничего для вас, бедных, не придумали.

Колесников сказал:

– Видишь ли, удачи с мужскими головными уборами обратно пропорциональны развитию прогресса. Чем дальше, тем хуже с шапками. Не могу не согласиться. А ведь касторовые шляпы – это было о-го-го! Из бобра делали. Из пуха бобрового.

– Из бобра?

– Да, но потом стали из зайцев пух щипать. Для бобров это было хорошо, для шляпников – плохо. Я бы сказал, ужасно!

– Почему?

– Заячий пух в работе тяжелый. Его химией надо было обрабатывать, а это сказывалось на здоровье. Шляпники работали, дышали парами, сходили с ума или умирали от отравления.

– Ого! – присвистнула Архипова.

– Вот, а казалось бы, просто шляпа. Но нам надо спешить, если не хотим опоздать!

Архипова промолчала – синий костюм и модная обувь произвели на нее впечатление. «Интересно, а как это он еще не женат? Как это его к рукам еще не прибрали? Красивый, непьющий, порядочный в важных вопросах, военный, работает, квартира, хорошая пенсия, хозяйственный, готовить умеет. Решительно не понимаю, почему еще холостой!» – размышляла она.

– Кстати, об одежде. Я решил, что буду жить скромно, неприметно. Не в смысле как миллионер Корейко. А просто – скромно. Для себя. Чтобы не понесло, как ту лошадь без поводьев.

– Да? – Архипова только теперь прислушалась к спутнику.

А Колесникова как будто подменили. Словно вместе с одеждой полностью изменился тон, жесты, темперамент. Рядом с Архиповой сидел не нервный и раздражительный человек, а спокойный, выдержанный, красивый мужчина, который решил довериться, решил быть откровенным.

– А твой характер тебе бы позволил пуститься во все тяжкие? – спросила вдруг Архипова.

– Думаю, нет. Но опасность есть всегда.

В этих словах проявился прежний Колесников.

– В любом случае у тебя же голова на плечах, а это как-то дисциплинирует.

– Почему ты до сих пор не вышла замуж? Ну почему ты одна? – вдруг спросил Сергей Мефодьевич.

Архипова растерялась.

– Знаешь, мне страшно, что в моей чистой квартире появится кто-то и нарушит порядок. Понимаешь? Я не хочу беспорядка. Ни в квартире, ни в жизни.

– И ты не боишься одиночества?

– Мне одной хорошо.

– Может, тебе кажется? Вот мне иногда кажется, что я сделал ошибку. Надо было жениться, пока не вошел во вкус холостой жизни.

– А что бы мешала тебе делать жена?

– Ничего не мешала. Но влияла бы на настрой. А настрой очень важен, когда занимаешься творчеством. Когда сочиняешь концерт или симфонию, нужно себя и ощущать соответственно.

Так Архипова поняла, что Колесников пишет не только песни, но и музыку. А еще поняла, что мечта стать музыкантом и композитором никуда не делась. Просто была задавлена практичностью.

– Погоди, – на всякий случай переспросила она, – ты говоришь о песнях, мелодиях? Так, для себя?

– Я о серьезных произведениях. Понимаешь, о симфонии, концерте для флейты и фортепиано.

– Ого! – она растерялась. Разговор на эту тему должен быть серьезным. Так, по дороге на мероприятие, это обсуждать нельзя.

– Сережа, давай я переварю все это? Ты упоминал о своем увлечении музыкой, но чтобы так серьезно обстояли дела…

– Я понимаю. Сам не хотел говорить, но это теперь часть моей жизни.

– Творчество – это очень серьезно, – произнесла с пафосом Архипова.

В Русский музей они приехали вовремя – слушатели только начали собираться. Архипова мельком взглянула на публику и сделала верный вывод:

– Люди солидные, но не всех интересует музыка. Главное – выйти в свет, чтобы заметили.

– Ну, мы с тобой не из их числа, – рассмеялся Колесников.

– Конечно, нет! Мы с тобой из числа ценителей! – сказала она.

Теперь рассмеялись оба.

Александре было очень приятно идти рядом с Колесниковым. Он фигурой, ростом, выправкой выделялся среди мужчин. «Господи, красавец какой внезапно мне достался!» – думала она, замечая, как женщины посматривают на ее спутника. Колесников же, казалось, не замечал этих взглядов. Сидел спокойно, и по его виду было понятно – он здесь ради музыки.

– А если бы я не приехала, ты бы с кем пошел? – вдруг шепотом спросила Архипова.

– Один, – совершенно не удивившись, ответил Сергей Мефодьевич.

– Брось! В такое место, на таких исполнителей? И один?

– Саша, перестань ерунду городить, – вдруг совершенно по-домашнему сказал Колесников. – Я же не спрашиваю, с кем бы ты гуляла по Питеру, если бы не я.

– Одна, – пожала плечами она.

Колесников лукаво на нее покосился, и они оба прыснули. Вокруг возмутились:

– Тише, пожалуйста!

– Тс-с!

– Прошу вас!

Этот концерт Архипова совершенно не запомнила. Она отметила, как прекрасно выглядит маэстро Спиваков, какая очаровательная солистка и какая милая первая скрипка. Она услышала знакомые звуки увертюры Верди, но все это были лишь эпизоды. Большую часть времени она разглядывала зал, сумерки Михайловского парка, картины и думала о том, как иногда причудлив путь событий. Только утром она обижалась на этого человека, возмущалась его черствостью, непониманием. Настолько возмущалась, что вдруг почувствовала равнодушие. «Как равнодушны мы бываем к грубым людям в трамвае. Наступили на ногу, не извинились, мы на секунду обиделись и… забыли!» – думала Александра под звуки скрипок. Она искоса посмотрела на Колесникова и обнаружила, что он весь поглощен концертом. Он не придуривался, а, казалось, полностью погрузился в звуки. «Любит он музыку, не придуривается. Интересно, что же он пишет?» – Архипова нашла руку Колесникова и сжала ее. Он не ответил, а чуть позже аккуратно высвободил ладонь.

Концерт был одноактным. Несколько небольших музыкальных произведений, рассказ маэстро о том, как возникла идея устроить такую встречу… Потом вышли спонсоры, что-то вручали солистам. Архиповой это было неинтересно, Колесников тоже проявлял нетерпение. Как только приличия позволили сорваться со своих мест, они оба бросились на улицу.

– Как хорошо на свежем воздухе, – сказала Архипова, – музыка тоже красивая, но…

– Душно, вот и вся проблема, – сказал практичный Сергей Мефодьевич.

– Странные мы. Народ там тусуется, обменивается мнением, не спешит, с бокалами шампанского бродит…

– А нам некогда, – привычно бросил Колесников.

– Куда мы можем спешить в такое время? Уже около двенадцати.

– Есть одно место. Туда тоже попасть непросто.

– О, – только и вымолвила Александра. Про себя она подумала, что не прочь бы уже лечь в постель.

Несмотря на поздний час, машин на улицах было полно. И опять Колесников приятно удивил ее. Он не ворчал, а ехал спокойно, мурлыкая себе под нос. Архипова прислушалась.

– «Сила судьбы», Верди.

– Что? – не понял Колесников.

– «Сила судьбы». Ты пытаешься напевать увертюру.

– А, да. Она мне очень нравится. Полнотой своей. И законченностью.

– Симфоничностью, я бы сказала.

– Молодец, правильно уловила.

«Знал бы он, что у меня тоже музыкальная школа за плечами и собиралась я быть пианисткой. Но лучше этого ему не говорить. Или я уже сказала?» – Архипова вдруг испугалась, что она совершенно не помнит их разговоров. «Как же так?! Он так интересно рассказывает… Вон про цилиндры, шляпы касторовые рассказал, а я не помню, о чем мы говорили неделю назад! Надо быть внимательнее, нельзя обижать человека!» – Архипова подобралась и стала внимать словам Колесникова.

– …Вот тогда они, его друзья, решили дописать его реквием… – донеслось до нее.

– Сережа, про реквием поняла, а куда едем-то?

– В ресторан. Нет, в кабачок. Там атмосфера такая, понимаешь… необычная. А вот мы приехали…

На стоянке, куда они заехали, горели огни. Вернее, факелы. Факелы крепились на высоких кольях и освещали площадку тревожными всполохами.

– Ну-ну. – Архипова разглядела человека в средневековой одежде.

Колесников бросил ему ключи:

– Отгоните на задний двор. Возвращаться на такси будем.

– Будет сделано, – поклонился человек в колготках, штанах-буфах и остроугольной шапочке.

– Это Робин Гуд? – тихо спросила Александра.

– Это его друг, – ответил Колесников не моргнув глазом, – так сказать, соратник по борьбе с английским империализмом.

– Феодализмом, – машинально поправила Архипова.

– Да без разницы.

Колесников взял ее за руку и повел в низкое здание, сложенное из крупных камней.

– Как они только его построили! – удивилась Александра.

– Не поверишь: подъемным краном, при помощи цемента. Достижения прогресса проникли даже в английскую глубинку.

На этих словах Архипова рассмеялась в голос. Так забавно было слушать человека в этой странной, почти киношной обстановке.

Они вошли в дом, преодолели три мощные ступеньки и оказались в полумраке зала. Повсюду стояли огромные столы, лавки. Сидели люди. Кто-то был в обычной одежде, кто-то в средневековых костюмах. Причем ряженые сидели многочисленными группами, громко разговаривали, смеялись, воздевали к потолку огромные пивные кружки.

– А вот и гости. – К ним подкатилась круглая тетка. Чепчик сидел набекрень, фартук был в пятнах, а из белой блузки вываливалась мощная грудь. Грудь тетка пыталась убрать на место. Удавалось ей это плохо.

– Мы…

– Да знаю. Вон столик в углу у очага. И тепло, и не на глазах. Когда парочки приходят, главное, их подальше от людей спрятать. А то начинают тут обниматься…

Колесников и Александра прошли в угол. В очаге пылали поленья. Здесь они были незаметны. Зато зал оставался как на ладони.

– Все как всегда? – обратилась тетка к Колесникову, потом перевела взгляд на Архипову. – Не подумай ничего, твой парень здесь один бывал.

– Я вообще не умею думать, – сказала Александра, немного одуревшая от гомона.

– Вот и правильно. Наше бабье дело простое: деньги давай, любовь получай и сваливай…

– Как? – растерялась Архипова.

– Успокойся, не обращай внимания, – шепнул Сергей Мефодьевич. Вел он себя уверенно – наверняка был завсегдатаем.

– Пытаюсь. Хотя для чего мы здесь? Чтобы внимание не обращать?!

– Чтобы поесть мясо кабана с можжевеловыми ягодами. Печеную репу, брюкву в сахаре и выпить эля.

– О боже, – простонала Архипова.

– Здесь потрясающе вкусно.

– А принадлежит сей кабак шерифу?

– Какому шерифу? – изумился Колесников.

– Ноттингемскому…

– Наверное. Не узнавал.

– А кто эти люди? В костюмах опереточных…

– Это актеры. Они тут для антуража.

– Тогда и посетителей просили бы приехать в костюмах.

– Так оно и было какое-то время, но потом само собой отменилось. Неизменным осталось только одно – запись сюда за месяц вперед.

Архипова склонила голову.

– То есть ты сюда записался, не зная, что я приеду.

– Почему? Я знал, что приглашу тебя. А вот и кабана несут, давай поедим!

Архиповой очень захотелось снять на видео вынос блюд – всю эту вереницу поваров, поваришек и совсем уж мелких поварят. Все лица были серьезны. За пояс повара было заткнуто полотенце не первой свежести, что, видимо, должно было подчеркивать аутентичность средневекового быта. Поварята при ближайшем рассмотрении оказались девицами кордебалета в огромных поварских колпаках.

– Вот, угощайтесь, – повар водрузил на стол огромное блюдо с кусками темного мяса. Вокруг лежали веточки зелени, красный редис и мелкая, с подпеченными бочками репка.

– Да уж… Шерифский ужин, – проговорила Архипова.

– Верно. Только шерифу сейчас не до ужина… – проговорил повар, и процессия удалилась. Круглая тетка подала эль в огромных кружках.

– Хлеба бы… – нерешительно попросила Архипова.

Принесли огромный, серый, припорошенный мукой каравай. Колесников отрезал ломоть ножом, который лежал на столе.

– Так, пока горячее – налетай, – сказал он и, подцепив тем же ножом кусок жареного кабаньего мяса, плюхнул его на тарелку Александры.

– Слушай, я не съем, много!

– А ты попробуй. Но сначала хлебни эля.

Эль был тепловатым, но от этого казался еще вкуснее – в холодном напитке оттенки порой не различишь. В эле, показалось Александре, было все: хмель, тмин, мята, что-то похожее на изюм… До конца она не поняла – зато выпила половину кружки залпом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.