Стихотворения

«Под орган душа тоскует…»

Под орган душа тоскует,               Плачет и поет,Торжествует, негодует,               Горестно зовет:О благий и скорбный! Буди             Милостив к земле!Скудны, нищи, жалки люди             И в добре, и в зле!О Исусе, в крестной муке            Преклонивший лик!Есть святые в сердце звуки —              Дай для них язык!1889

Цыганка

Впереди большак, подвода,Старый пес у колеса,Впереди опять свобода,Степь, простор и небеса.Но притворщица отстала,Ловко семечки грызет,Говорит, что в сердце жало,Яд горючий унесет.Говорит… А что ж играетЯркий угольный зрачок?Солнцем, золотом сияет,Но бесстрастен и далек.Сколько юбок! Ногу стройноОблегает башмачок,Стан струится беспокойно,И жемчужна смуглость щек…Впереди большак, подвода,Старый пес у колеса,Счастье, молодость, свобода,Солнце, степи, небеса.1889

«Не видно птиц. Покорно чахнет…»

Не видно птиц. Покорно чахнетЛес, опустевший и больной.Грибы сошли, но крепко пахнетВ оврагах сыростью грибной.Глушь стала ниже и светлее,В кустах свалялася трава,И, под дождем осенним тлея,Чернеет темная листва.А в поле ветер. День холодныйУгрюм и свеж – и целый деньСкитаюсь я в степи свободной,Вдали от сел и деревень.И, убаюкан шагом конным,С отрадной грустью внемлю я,Как ветер звоном однотоннымГудит-поет в стволы ружья.1889

«Один встречаю я дни радостной недели…»

Один встречаю я дни радостной недели, —В глуши, на севере… А там у вас весна:Растаял в поле снег, леса повеселели,Даль заливных лугов лазурна и ясна;Стыдливо белая береза зеленеет,Проходят облака все выше и нежней,А ветер сушит сад и мягко в окна веетТеплом апрельских дней…1889

«Как дымкой даль полей закрыв на полчаса…»

Как дымкой даль полей закрыв на полчаса,Прошел внезапный дождь косыми полосами —И снова глубоко синеют небеса               Над освеженными лесами.Тепло и влажный блеск. Запахли медом ржи,На солнце бархатом пшеницы отливают,И в зелени ветвей, в березах у межи,               Беспечно иволги болтают.И весел звучный лес, и ветер меж березУж веет ласково, а белые березыРоняют тихий дождь своих алмазных слез               И улыбаются сквозь слезы.1889

В степи

Н. Д. Телешову

Вчера в степи я слышал отдаленныйКрик журавлей. И дико и легкоОн прозвенел над тихими полями…Путь добрый! Им не жаль нас покидать:И новая цветущая природа,И новая весна их ожидаетЗа синими, за теплыми морями,А к нам идет угрюмая зима:Засохла степь, лес глохнет и желтеет,Осенний ветер, тучи нагоняя,Открыл в кустах звериные лазы,Листвой засыпал долы и овраги,И по ночам в их черной темноте,Под шум деревьев, свечками мерцают,Таинственно блуждая, волчьи очи…Да, край родной не радует теперь!И все-таки, кочующие птицы,Не пробуждает зависти во мнеВаш звонкий крик, и гордый и свободный.Здесь грустно. Ждем мы сумрачной поры,Когда в степи седой туман ночует,Когда во мгле рассвет едва белеетИ лишь бугры чернеют сквозь туман.Но я люблю, кочующие птицы,Родные степи. Бедные селенья —Моя отчизна; я вернулся к ней,Усталый от скитаний одиноких,И понял красоту в ее печалиИ счастие – в печальной красоте.Бывают дни: повеет теплым ветром,Проглянет солнце, ярко озаряяИ лес, и степь, и старую усадьбу,Пригреет листья влажные в лесу,Глядишь – и все опять повеселело.Как хорошо, кочующие птицы,Тогда у нас! Как весело и грустноВ пустом лесу меж черными ветвями,Меж золотыми листьями березСинеет наше ласковое небо!Я в эти дни люблю бродить, вдыхаяОсинников поблекших ароматИ слушая дроздов пролетных крики;Люблю уйти один на дальний хутор,Смотреть, как озимь мягко зеленеет,Как бархатом блестят на солнце пашни,А вдалеке, на жнивьях золотых,Стоит туман, прозрачный и лазурный.Моя весна тогда зовет меня, —Мечты любви и юности далекой,Когда я вас, кочующие птицы,С такою грустью к югу провожал!Мне вспоминается былое счастье, былые дни…Но мне не жаль былого:Я не грущу, как прежде, о былом, —Оно живет в моем безмолвном сердце,А мир везде исполнен красоты.Мне в нем теперь все дорого и близко:И блеск весны за синими морями,И северные скудные поля,И даже то, что уж совсем не можетВас утешать, кочующие птицы, —Покорность грустной участи своей!1889

В костеле

Гаснет день – и звон тяжелый               В небеса плывет:С башни старого костела               Колокол зовет.А в костеле – ожиданье:               Сумрак, гул дверей,Напряженное молчанье,               Тихий треск свечей.В блеске их престол чернеет,               Озарен темно;Высоко над ним желтеет               Узкое окно.И над всем – Христа распятье:               В диадеме роз,Скорбно братские объятья               Распростер Христос…Тишина. И вот, незримо               Унося с земли,Звонко песня серафима               Разлилась вдали.Разлилась – и отзвучала:               Заглушил, покрылГром органного хорала               Песнь небесных сил.Вторит хор ему… Но, боже!               Отчего и в немТа же скорбь и горе то же —               Мука о земном?Не во тьме ль веков остался               День, когда с тоскойЧеловек, как раб, склонялся               Ниц перед тобойИ сиял зловещей славой               Пред лицом людейВ блеске молнии кровавой               Блеск твоих очей?Для чего звучит во храме               Снова скорбный стон,Снова дымными огнями               Лик твой озарен.И тебе ли мгла куренья,               Холод темноты,Запах воска, запах тленья,               Мертвые цветы?Дивен мир твой! Расцветает               Он, тобой согрет,В небесах твоих сияет               Солнца вечный свет,Гимн природы животворный               Льется к небесам…В ней твой храм нерукотворный,               Твой великий храм!1889

«Бушует полая вода…»

Бушует полая вода,Шумит и глухо, и протяжно.Грачей пролетные стадаКричат и весело, и важно.Дымятся черные бугры,И утром в воздухе нагретомГустые белые парыНапоены теплом и светом.А в полдень лужи под окномТак разливаются и блещут,Что ярким солнечным пятномПо залу «зайчики» трепещут.Меж круглых рыхлых облаковНевинно небо голубеет,И солнце ласковое греетВ затишье гумен и дворов.Весна, весна! И все ей радо.Как в забытьи каком стоишьИ слышишь свежий запах садаИ теплый запах талых крыш.Кругом вода журчит, сверкает,Крик петухов звучит порой,А ветер, мягкий и сырой,Глаза тихонько закрывает.1892

Соловьи

То разрастаясь, то слабея,Гром за усадьбой грохотал,Шумела тополей аллея,На стекла сумрак набегал.Все ниже тучи наплывали;Все ощутительней, свежейПорывы ветра обвевалиДождем и запахом полей.В полях хлеба к межам клонились…А из лощин и из садов —Отвсюду с ветром доносилисьНапевы ранних соловьев.Но вот по тополям и кленамХолодный вихорь пролетел…Сухой бурьян зашелестел,Окно захлопнулось со звоном,Блеснула молния огнем…И вдруг над самой крышей домаРаздался треск короткий громаИ тяжкий грохот… Все кругомЗатихло сразу и глубоко,Сад потемневший присмирел, —И благодатно и широкоВесенний ливень зашумел.На межи низко наклонилисьХлеба в полях… А из садовВсе так же скучно доносилисьНапевы ранних соловьев.Когда же, медленно слабея,Дождь отшумел и замер гром,Ночь переполнила аллеиБлагоуханьем и теплом.Пар, неподвижный и пахучий,Стоял в хлебах. Спала земля.Заря чуть теплилась под тучейПолоской алого огня.А из лощин, где распускалисьВо тьме цветы, и из садовЛились и в чащах отдавалисьВсе ярче песни соловьев.1892

«Гаснет вечер, даль синеет…»

Гаснет вечер, даль синеет,               Солнышко садится,Степь да степь кругом – и всюду               Нива колосится!Пахнет медом, зацветает               Белая гречиха…Звон к вечерне из деревни               Долетает тихо…А вдали кукушка в роще               Медленно кукует…Счастлив тот, кто на работе               В поле заночует!Гаснет вечер, скрылось солнце,               Лишь закат краснеет…Счастлив тот, кому зарею               Теплый ветер веет;Для кого мерцают кротко,               Светятся с приветомВ темном небе темной ночью               Звезды тихим светом;Кто устал на ниве за день               И уснет глубокоМирным сном под звездным небом               На степи широкой!1892

«В стороне далекой от родного края…»

В стороне далекой от родного краяСнится мне приволье тихих деревень,В поле при дороге белая береза,Озими да пашни – и апрельский день.Ласково синеет утреннее небо,Легкой белой зыбью облака плывут,Важно грач гуляет за сохой на пашне,Пар блестит над пашней… А кругом поютЖаворонки в ясной вышине воздушнойИ на землю с неба звонко трели льют.В стороне далекой от родного краяДевушкой-невестой снится мне Весна:Очи голубые, личико худое,Стройный стан высокий, русая коса.Весело ей в поле теплым, ясным утром!Мил ей край родимый – степь и тишина,Мил ей бедный север, мирный труд крестьянский,И с приветом смотрит на поля она;На устах улыбка, а в очах раздумье —Юности и счастья первая весна!1893

В поезде

Все шире вольные поляПроходят мимо нас кругами;И хутора и тополяПлывут, скрываясь за полями.Вот под горою скит святойВ бору белеет за лугами…Вот мост железный над рекойПромчался с грохотом под нами…А вот и лес! – И гул идетПод стук колес в лесу зеленом;Берез веселых хоровод,Шумя, встречает нас поклоном.От паровоза белый дым,Как хлопья ваты, расползаясь,Плывет, цепляется по ним,К земле беспомощно склоняясь…Но уж опять кусты пошли,Опять деревьев строй редеет,И бесконечная вдалиСтепь развернулась и синеет,Опять привольные поляПроходят мимо нас кругами,И хутора и тополяПлывут, скрываясь за полями.1893

«Ночь идет – и темнеет…»

Ночь идет – и темнеет.Бледно-синий восток…От одежд ее веетПо полям ветерок.День был долог и зноен…Ночь идет и поетКолыбельную песнюИ к покою зовет.Грустен взор ее темный,Одинок ее путь…Спи-усни, мое сердце!Отдохни… Позабудь.1893

«…И снилося мне, что осенней порой…»

…И снилося мне, что осенней поройВ холодную ночь я вернулся домой.По темной дороге прошел я одинК знакомой усадьбе, к родному селу…Трещали обмерзшие сучья лозинОт бурного ветра на старом валу…Деревня спала… И со страхом, как вор,Вошел я в пустынный, покинутый двор.И сжалося сердце от боли во мне,Когда я кругом поглядел при огне!Навис потолок, обвалились углы,Повсюду скрипят под ногами полыИ пахнет печами… Заброшен, забыт,Навеки забыт он, родимый наш дом!Зачем же я здесь? Что осталося в нем,И если осталось – о чем говорит?И снилося мне, что всю ночь я ходилПо саду, где ветер кружился и выл,Искал я отцом посаженную ель,Тех комнат искал, где сбиралась семья,Где мама качала мою колыбельИ с нежною грустью ласкала меня, —С безумной тоскою кого-то я звал,И сад обнаженный гудел и стонал…1893

Мать

И дни и ночи до утраВ степи бураны бушевали,И вешки снегом заметали,И заносили хутора.Они врывались в мертвый дом —И стекла в рамах дребезжали,И снег сухой в старинной залеКружился в сумраке ночном.Но был огонь – не угасая,Светил в пристройке по ночам,И мать всю ночь ходила там,Глаз до рассвета не смыкая.Она мерцавшую свечуСтаринной книгой заслонилаИ, положив дитя к плечу,Все напевала и ходила…И ночь тянулась без конца…Порой, дремотой обвевая,Шумела тише вьюга злая,Шуршала снегом у крыльца.Когда ж буран в порыве дикомВнезапным шквалом налетал,Казалось ей, что дом дрожал,Что кто-то слабым, дальним крикомВ степи на помощь призывал.И до утра не раз слезамиЕе усталый взор блестел,И мальчик вздрагивал, гляделБольшими темными глазами…1893

Ковыль

Что ми шумитъ, что ми звенить давеча рано предъ зорями?

Слово о полку ИгоревеIЧто шумит-звенит перед зарею?Что колышет ветер в темном поле?Холодеет ночь перед зарею,Смутно травы шепчутся сухие, —Сладкий сон их нарушает ветер.Опускаясь низко над полями,По курганам, по могилам сонным,Нависает в темных балках сумрак.Бледный день над сумраком забрезжил,И рассвет ненастный задымился…Что шумит-звенит перед зарею?Что колышет ветер в темном поле?Холодеет ночь перед зарею,Серой мглой подернулися балки…Или это ратный стан белеет?Или снова веет вольный ветерНад глубоко спящими полками?Не ковыль ли, старый и сонливый,Он качает, клонит и качает,Вежи половецкие колышетИ бежит-звенит старинной былью?IIНенастный день. Дорога прихотливоУходит вдаль. Кругом все степь да степь.Шумит трава дремотно и лениво,Немых могил сторожевая цепьСреди хлебов загадочно синеет,Кричат орлы, пустынный ветер веетВ задумчивых, тоскующих полях,Да день от туч кочующих темнеет.А путь бежит… Не тот ли это шлях,Где Игоря обозы проходилиНа синий Дон? Не в этих ли местах,В глухую ночь, в яругах волки выли,А днем орлы на медленных крылахЕго в степи безбрежной провожалиИ клектом псов на кости созывали,Грозя ему великою бедой?– Гей, отзовись, степной орел седой!Ответь мне, ветер буйный и тоскливый!…Безмолвна степь. Один ковыль сонливыйШуршит, склоняясь ровной чередой…1894

«Могилы, ветряки, дороги и курганы…»

Могилы, ветряки, дороги и курганы —Все смерклось, отошло и скрылося из глаз.За дальней их чертой погас закат румяный,Но точно ждет чего вечерний тихий час.И вот идет она, Степная Ночь, с востока…За нею синий мрак над нивами встает…На меркнущий закат, грустна и одинока,Она задумчиво среди хлебов идет.И медлит на межах, и слушает молчанье…Глядит вослед зари, где в призрачной далиЕще мерещутся колосьев очертаньяИ слабо брезжит свет над сумраком земли.И полон взор ее, загадочно-унылый,Великой кротости и думы вековойО том, что ведают лишь темные могилы,Степь молчаливая да звезд узор живой.1894

«Неуловимый свет разлился над землею…»

Неуловимый свет разлился над землею,Над кровлями безмолвного села.Отчетливей кричат перед зареюДалеко на степи перепела.Нет ни души кругом – ни звука, ни тревоги…Спят безмятежным сном зеленые овсы…Нахохлясь, кобчик спит на кочке у дороги,Покрытый пылью матовой росы…Но уж светлеет даль… Зелено-серебристый,Неуловимый свет восходит над землей,И белый пар лугов, холодный и душистый,Как фимиам, плывет перед зарей.1894

«Если б только можно было…»

Если б только можно былоОдного себя любить,Если б прошлое забыть, —Все, что ты уже забыла,Не смущал бы, не страшилВечный сумрак вечной ночи:Утомившиеся очиЯ бы с радостью закрыл!1894

«Нагая степь пустыней веет……»

Нагая степь пустыней веет…Уж пал зазимок на поля,И в черных пашнях снег белеет,Как будто в трауре земля.Глубоким сном среди лощиныДеревня спит… Ноябрь идет,Пруд застывает, и с плотиныЛиства поблекшая лозиныУныло сыплется на лед.Вот день… Но скупо над землеюСияет солнце; поглядитИз-за бугра оно зареюСквозь сучья черные ракит,Пригреет кроткими лучами —И вновь потонет в облаках…А ветер жидкими тенямиВ саду играет под ветвями,Сухой травой шуршит в кустах…1894

Костер

Ворох листьев сухих все сильней, веселей разгорается,         И трещит, и пылает костер.Пышет пламя в лицо; теплый дым на ветру развевается,         Затянул весь лесной косогор.Лес гудит на горе, низко гнутся березы ветвистые,         Меж стволами качается тень…Блеском, шумом листвы наполняет леса золотистые         Этот солнечный ветреный день.А в долине – затишье, светло от орешника яркого,         И по светлой долине леснойТянет гарью сухой от костра распаленного, жаркого,         Развевается дым голубой.Камни, заросли, рвы. Лучезарным теплом очарованный,         В полусне я лежу у куста…Странно желтой листвой озарен этот дол заколдованный,         Эти лисьи, глухие места!Ветер стоны несет… Не собаки ль вдали заливаются?         Не рога ли тоскуют, вопят?А вершины шумят, а вершины скрипят и качаются,          Однотонно шумят и скрипят…17. IX.95Лес Жемчужникова

«Долог был во мраке ночи…»

Долог был во мраке ночиНаш неверный трудный путь!Напрягались тщетно очиРазглядеть хоть что-нибудь…Только гнулась и скрипелаТяжко мачта, да шумелоМоре черное, и челнУносило и качалоИ с разбегу осыпалоЛедяною пылью волн…Но редеет мрак холодный;Отделились небесаОт седой пучины водной,И сереют паруса;Над свалившеюся тучей,Как над черной горной кручей,Звезды блещут серебром;Над кормой огонь сигнальныйИскрой бледной и печальнойДогорает… А кругом, —Из морской дали туманной, —Бледным сумраком одет,Уж сквозит рассвет багряный,Дышит холодом рассвет!И все ярче меж волнами,В брызгах огненно-живых,В переливах голубых,Золотое блещет пламя,И все выше над волнойГлубью радостной, инойБирюза сквозит и тает,И, качая быстрый челн,Светлой влагой, пылью волнМоре весело кидает!1895

«Поздний час. Корабль и тих и темен…»

Поздний час. Корабль и тих и темен,Слабо плещут волны за кормой.Звездный свет да океан зеркальный —Царство этой ночи неземной.В царстве безграничного молчанья,В тишине глубокой сторожатЧас полночный звезды над морямиИ в морях таинственно дрожат.Южный Крест, загадочный и кроткий,В душу льет свой нежный свет ночной —И душа исполнена предвечнойКрасоты и правды неземной.1895

Метель

Ночью в полях, под напевы метели,Дремлют, качаясь, березки и ели…Месяц меж тучек над полем сияет, —Бледная тень набегает и тает…Мнится мне ночью: меж белых березБродит в туманном сиянье Мороз.Ночью в избе, под напевы метели,Тихо разносится скрип колыбели…Месяца свет в темноте серебрится —В мерзлые стекла по лавкам струится…Мнится мне ночью: меж сучьев березСмотрит в безмолвные избы Мороз.Мертвое поле, дорога степная!Вьюга тебя заметает ночная,Спят твои села под песни метели,Дремлют в снегу одинокие ели…Мнится мне ночью: не степи кругом —Бродит Мороз на погосте глухом…1887–1895

«В окошко из темной каюты…»

В окошко из темной каютыЯ высунул голову. Ночь.Кипящее черное мореПотопом уносится прочь.Над морем – тупая громадаСтальной пароходной стены.Торчу из нее и пьянеюОт зыбко бегущей волны.И все забирает налевоПокатая к носу стена,Хоть должен я верить, что прямоСвой путь пролагает она.Все вкось чья-то сила уводитНаш темный полуночный гроб,Все будто на нас, а все мимоНесется кипящий потоп.Одно только звездное небо,Один небосвод недвижим,Спокойный и благостный, чуждыйВсему, что так мрачно под ним.1896

Родина

Под небом мертвенно-свинцовымУгрюмо меркнет зимний день,И нет конца лесам сосновым,И далеко до деревень.Один туман молочно-синий,Как чья-то кроткая печаль,Над этой снежною пустынейСмягчает сумрачную даль.1896

«Христос воскрес! Опять с зарею…»

Христос воскрес! Опять с зареюРедеет долгой ночи тень,Опять зажегся над землеюДля новой жизни новый день.Еще чернеют чащи бора;Еще в тени его сырой,Как зеркала, стоят озераИ дышат свежестью ночной;Еще в синеющих долинахПлывут туманы… Но смотри:Уже горят на горных льдинахЛучи огнистые зари!Они в выси пока сияют,Недостижимой, как мечта,Где голоса земли смолкаютИ непорочна красота.Но, с каждым часом приближаясьИз-за алеющих вершин,Они заблещут, разгораясь,И в тьму лесов и в глубь долин;Они взойдут в красе желаннойИ возвестят с высот небес,Что день настал обетованный,Что Бог воистину воскрес!1896

Северное море

Холодный ветер, резкий и упорный,Кидает нас, и тяжело грести;Но не могу я взоров отвестиОт бурных волн, от их пучины черной.Они кипят, бушуют и гудят,В ухабах их, меж зыбкими горами,Качают чайки острыми крыламиИ с воплями над бездною скользят.И ветер вторит диким завываньемИх жалобным, но радостным стенаньям,Потяжелее выбирает вал,Напрягши грудь, на нем взметает пенуИ бьет его о каменную стенуПрибрежных мрачных скал.1897

«Беру твою руку и долго смотрю на нее…»

Беру твою руку и долго смотрю на нее,Ты в сладкой истоме глаза поднимаешь несмело:Вот в этой руке – все твое бытие,Я всю тебя чувствую – душу и тело.Что надо еще? Возможно ль блаженнее быть?Но Ангел мятежный, весь буря и пламя,Летящий над миром, чтоб смертною страстью губить,Уж мчится над нами!1898

«Поздно, склонилась луна…»

Поздно, склонилась луна,Море к востоку черно, тяжело,А под луною, на юг,Блещет оно, как стекло.Там, под усталой луной,У озаренных песков и камней,Что-то темнеет, рябитВ неводе сонных лучей.Там, под усталой луной,У позлащенных камней и песков,Чудища моря ползут,Движется много голов.Поздняя ночь, мы одниВ этой степной и безлюдной стране,В мертвом молчанье ее,При заходящей луне.Поздняя ночь все свежей,Звездный все глубже, синей небосклон,Дикою пахнет травой,Запахом древних времен.И холодеют пески,Холодны милые руки твои…К югу склонилась луна.Выпита чаша до дна,Древняя чаша любви.1989

«Я к ней вошел в полночный час…»

Я к ней вошел в полночный час.Она спала, – луна сиялаВ ее окно, – и одеялаСветился спущенный атлас.Она лежала на спине,Нагие раздвоивши груди, —И тихо, как вода в сосуде,Стояла жизнь ее во сне.1898

На дальнем севере

Так небо низко и уныло,               Так сумрачно вдали,Как будто время здесь застыло,               Как будто край земли.Густое чахлое полесье               Стоит среди болот,А там – угрюмо в поднебесье               Уходит сумрак вод.Уж ночь настала, но свинцовый               Дневной не меркнет свет.Немая тишь в глуши сосновой,               Ни звука в море нет.И звезды тускло, недвижимо               Горят над головой,Как будто их зажег незримо               Сам ангел гробовой.1898

Плеяды

Стемнело. Вдоль аллей, над сонными прудами,                              Бреду я наугад.Осенней свежестью, листвою и плодами                              Благоухает сад.Давно он поредел – и звездное сиянье                              Белеет меж ветвей.Иду я медленно – и мертвое молчанье                              Царит во тьме аллей.И звонок каждый шаг среди ночной прохлады.                              И царственным гербомГорят холодные алмазные Плеяды                              В безмолвии ночном.1898

«И вот опять уж по зарям…»

И вот опять уж по зарямВ выси, пустынной и привольной,Станицы птиц летят к морям,Чернея цепью треугольной.Ясна заря, безмолвна степь,Закат алеет, разгораясь…И тихо в небе эта цепьПлывет, размеренно качаясь.Какая даль и вышина!Глядишь – и бездной голубоюНебес осенних глубинаКак будто тает над тобою.И обнимает эта даль, —Душа отдаться ей готова,И новых, светлых дум печальОсвобождает от земного.1898

«Листья падают в саду……»

Листья падают в саду…В этот старый сад, бывало,Ранним утром я уйдуИ блуждаю где попало.Листья кружатся, шуршат,Ветер с шумом налетает —И гудит, волнуясь, садИ угрюмо замирает.Но в душе – все веселей!Я люблю, я молод, молод:Что мне этот шум аллейИ осенний мрак и холод?Ветер вдаль меня влечет,Звонко песнь мою разносит,Сердце страстно жизни ждет,               Счастья просит!Листья падают в саду,Пара кружится за парой…Одиноко я бредуПо листве в аллее старой.В сердце – новая любовь,И мне хочется ответитьСердцу песнями – и вновьБеззаботно счастье встретить.Отчего ж душа болит?Кто грустит, меня жалея?Ветер стонет и пылитПо березовой аллее,Сердце слезы мне теснят,И, кружась в саду угрюмом,Листья желтые летят               С грустным шумом!1898

«Нынче ночью кто-то долго пел…»

Нынче ночью кто-то долго пел.Далеко скитаясь в темном поле,Голос грустной удалью звенел,Пел о прошлом счастье и о воле.Я открыл окно и сел на нем.Ты спала… Я долго слушал жадно…С поля пахло рожью и дождем,Ночь была душиста и прохладна.Что в душе тот голос пробудил,Я не знаю… Но душа грустила,И тебя так нежно я любил,Как меня когда-то ты любила.1899

«Зеленоватый свет пустынной лунной ночи…»

Зеленоватый свет пустынной лунной ночи,Далеко под горой – морской пустынный блеск…Я слышу на горах осенний ветер в соснахИ под обрывом скал – невнятный шум и плеск.Порою блеск воды, как медный щит, светлеет.Порой тускнеет он и зыбью взор томит…Как в полусне сижу… Осенний ветер веетСоленой свежестью – и все кругом шумит.И в шорохе глухом и гуле горных сосенЯ чувствую тоску их безнадежных дум,А в шумном плеске волн – лишь холод лунной ночиДа мертвый плеск и шум.1899

Стихотворения 1900–1902

«Враждебных полон тайн на взгорье спящий лес…»

Враждебных полон тайн на взгорье спящий лес.Но мирно розовый мерцает АнтаресНа южных небесах, куда прозрачным дымомНисходит Млечный Путь к лугам необозримым.С опушки на луга гляжу из-под ветвей,И дышит ночь теплом, и сердце верит ей, —Колосьям божьих нив, на гнездах смолкшим птицам,Мерцанью кротких звезд и ласковым зарницам,Играющим огнем вокруг немой землиПред взором путника, звенящего вдалиВалдайским серебром, напевом беззаботнымВ просторе полевом, спокойном и дремотном.1900

«Затрепетали звезды в небе…»

Затрепетали звезды в небе,И от зари, из-за аллей,Повеял чистый, легкий ветерВесенней свежестью полей.К закату, точно окрыленный,Спешу за ним, и жадно грудьЕго вечерней ласки ищетИ счастья в жизни потонуть.