Кот Зелёный

Кира Журавлёва

Кот Зелёный

1.

Угол. Разбитое зеркало. Груда мусора. Вонь… личинки. Они копошились живым рисом на откусанном бургере, чья верхняя булка напоминала покрытый патиной изъеденный, дырявый купол храма.

От вида бухнутой в плесневелый бургер ожившей ложки рисовой каши, Эрвина замутило.

– Ничего не понимаю… У кого-нибудь есть йод?

– Не думаю, что тут есть радиация, – ответил один из его коллег.

– Уверен? – кивнул Эрвин на светящиеся в темноте стрелки тысяч настенных часов, от чего рабочий кабинет покрылся бликами плесневелого излучения теперь не только на брошенном бургере, но и на стенах.

Теперь Эрвин и его коллеги, обернутые белыми комбинезонами, как черви копошились на месте событий.

Эрвин еле сдерживал желание уничтожить йодом перфлорбутансульфонат1, присутствующий здесь, а если не поможет – спалить все, что видит, напалмом.

– Не лаборатория, а… свалка!

И он не изъяснялся фигурально.

Ноги присутствующих по колено утопли в классификации отходов с первого по пятый класс: от практически безлопастных до ртуть содержащих и сельскохозяйственных химикатов. В пространстве ада, коим стал кабинет, не хватало только одного для полного коллапса руководителя лаборатории: для его увольнения, изгнания, презрения и отмены Эрвина во всех научных кругах.

Не хватало какого-нибудь трупа.

Ан нет! Полное бинго, словно Эрвину выпало в казино красное сто пятьдесят раз подряд.

В пятом углу кабинета в ореоле осколков лежало тело с торчащим из глазницы зеркальным осколком. Мертвое тело. Живыми тут были только черви, а из всего красного – мигающая надпись на рабочем ноутбук с повторяющимися формулировками: код красный, код красный, код красный.

Руководителю лаборатории Эрвину не нужны были криминалисты и полиция, чтобы сделать вывод – их сотрудник мертв, как и фигурально был мёртв кабинет, где обнаружили труп.

Кабинет не просто выглядел захламленным, он напоминал вывернутый мусоровозом бак отходов, из которых торчали островки рабочего стола и подголовник кресла, утопленные «вулканическими» основаниями в недра нескольких лабораторных шкафчиков и полок, уставленных чашками Петри, хаотично дрейфующие вблизи стен.

Минутой ранее кто-то за спиной крикнул: крыса!

Только тень «крысы» показалась Эрвину минимум в трижды шире, по габаритам ближе к коту.

– Ничего не понимаю, – съехал Эрвин спиной вниз по стене, задев при этом парочку циферблатов с фосфорными стрелками, тесно жмущиеся друг к другу, – как могло выйти всё… – жестом кивнул он на кучу, – это?

Лаборанты трижды пытались заставить шефа надеть защитный комбинезон, перчатки или хотя бы бахилы с маской, но тот отказывался. Он продолжал упираться, отказываясь покидать кабинет с золоченой вывеской: «клоака».

Он был внутри клоаки плохо понимал, кого он нанял? Кто работал здесь? И почему коллега мёртв?

– Клоака, – ударился Эрвин затылком о стену позади себя (не сильно, больше театрально, делая вид, что думает), – так вот какой он – конец моей карьеры и меня самого. – Код красный, какого черта, код доступа красный?!

Эрвин раздвинул плечи Сциллы и Харибды – пары сотрудников айти службы, бившихся над входом в систему мертвого сотрудника – и ввел универсальный код доступа.

Ответ системы прежний: код красный, код красный, код красный.

– Бесполезно, – забрал из его рук безопасник шлем дополнительной реальности. – Код красный. Программу не взломать.

Грубым рывком Эрвин вернул себе шлем, от чего айтишник попятился, не ожидая подобной силы в субтильном Эрвине: сутулом, понуром, дерганном. Его трясло от вида тела, он отказывался надевать химзащиту и бормотал что-то невнятное про червей и красный код.

– Вам бы убрать панические состояния, шеф.

– Они мои несущие конструкции. Где черви?! – швырнул он бесполезный шлем об стену, вызвав водопад фосфорных стрелок из разбитых циферблатов.

Присутствующие покосились на бургер и на труп. Тело водрузили на металлическую каталку. Био-эксперт протянул Эрвину акт для подписи, уточняя:

– Все доставать? Все, что получится?

Не поворачиваясь, шеф чиркнул стилусом:

– Получится? У тебя сомнения?

– Скоро узнаю. Как видите, ленточных червей здесь нет.

– Ха! Ты видел десять тысяч литров этого перегноя? Думаешь, они не там?!

– Там, – посмотрел био-эксперт на кучу, – они для нас бесполезны. Последний раз, когда я заглядывал «в клоаку»…

– Не называй так это место! Я запретил проносить еду, а это… – его жест напоминал обречённого на казнь императора, сохранившем в Бастилии отутюженным белоснежным носовой платок, ведь не гоже дворянину с мокрым носом стоять перед публикой, пусть и на плахе, – наследие моей лаборатории.

Закрепив датчики на голову трупа (не полностью мертвого, ведь мозговая активность считывалась электроэнцефалографом) эксперт продолжил:

– Чашки Петри, Эрвин. В прошлый раз бычьи и свиные цепни сидели в чашках Петри. Теперь их нет.

– Вижу. Те самые черви, на которых ставился опыт жидкого чипирования. Теперь их нет. Час, сутки, год? Сколько их нет?

Он подхватил одну из посудин. Сапфирово-изумрудные кольца, напоминающие галактические гало размазались по пальцам Эрвина.

– Что б тебя! – отправил он гало в полет к ближайшим стенам. – Их не найти. Червей больше нет! Есть нематоды, спасибо, что не трупные. Есть труп, спасибо, что не червивый, но нет червей и наше с вами открытие можно хоронить в клоаке, где мы и находимся, – театрально поклонился он коллегам, закинув за спину согнутую в локте руку.

Не зря же в детстве его любимым персонажем из Маппет Шоу была мусорная куча по имени Марджери, которая все знала, всем ведала и время от времени выкидывала волшебные предметы.

Вот бы и Эрвину попросить у кучи немного волшебства.

– Еще у нас остался мозг, – напомнил био-эксперт. – И он еще не умер.

«Магия!» – пронеслось в голове Эрвина.

– Мозг, бычий цепень, исследование… Эврика! – упали кулаки Эрвина на опустевшие чашки Петри, разбивая их, прокалывая треугольниками стекол пальцы, – эврика, коллеги! Бычий цепень в голове. В мозгах! А значит… еще не все потеряно, – тараторил он быстрее, стараясь переставлять ноги в трясине хлама и гниения быстрее, как путник, узревший шанс выжить в зыбучих песках. – Этот мозг принадлежит корпорации, а значит мне. А значит, я найду способ восстановить формулу жидкого чипа.

2.

Пока клоака еще не стала табличкой возле кабинетной двери с надписью «клоака», пока со стен команду Эрвина не освещали лучи фосфора, пока в тонне отходах не мелькала тень то ли крысы, то ли кота, пока тело сотрудника не препарировали, удаляя мозг, Эрвин вспоминал день их встречи.

Он лично принимал в свою «лабораторию 230» каждого кандидата, лично проводил собеседования и сам перезванивал тем, кому был готов предложить оффер.

Эрвин оценивающе рассматривал очередного оппонента: умнее, гениальнее, талантливее? Не перехвалили? Не пожалеет ли Эрвин, что повелся на идеальное резюме… и мозги?

– Ну так что? Вы готовы решить задачу, которой мы присвоили имя.

– Имя? Почему не код?

– Чтобы уйти от архаизма и подчеркнуть творческую составляющую, – доверительно наклонил Эрвин голову, как его учили на курсе «Идеальные переговоры миллиардера», после которых он отказал уже ста пяти с половиной кандидатам, ведь ничего идеального в этом мире нет: ни абстрактного, ни доказанного математикой, что символизировала половина кандидата, чье имя Эрвин записал в планшете, как: Светла Валер Кры.

Чтобы не нарушать идиллию, Эрвин не отказал ей в найме, но и не принял на должность, ответив: мы вам перезвоним. Он не соврал и не слукавил, а действительно внес в расписание дату звонка, назначенную на столетний юбилей этого интервью.

– И какое же имя вы дали проекту? – просил «учёный ум», что в данный момент числился, как «пока еще живой ученый мозг».

– Код Красный, – ответил Эрвин. – Потому что итог каждого уравнения – ошибка, и снова, и опять. Нам нужен зеленый.

Эрвин многозначительно кивнул, чуть было не переиграв, чтобы не показаться уснувшим в метро пассажиром.

– Так что, разгребёте нашу кучу мусора из ошибок, провалов и неудач?

Кандидат встал со стула, когда Эрвин задал последний вопрос:

– Почему мы называемся «лаборатория 230», надеюсь, поняли?

В ответ еще более долгий кивок. Возможно, они оба даже учились на одном потоке курса «Идеальные переговоры миллиардера».

3.

Ученый опустил на глаза очки с увеличением в шесть тысяч раз, рассматривая желтые, медные, зеленые бороздки своего изобретения – отпечаток пальца, ДНК спираль, идеальное золотое сечение – вот, что он видел, вот, что он изобрел.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

PFAS— соединений, содержащих ту или иную органическую молекулу с присоединенными к ней атомами фтора, плохо вступающие в реакции, при накоплении в организмах приводят к негативным последствиям, но как оказалось, хорошо поддаются чистке йодом.