Моё темноглазое несчастье

Как только мы с Юркой вышли из подъезда, я сразу же почувствовала на себе прожигающий до костей взгляд нашей местной банды. Растянув губы в улыбке, я повернулась к лавочке и громко поздоровалась.

– Здравствуй-здравствуй, – закивали мне Черешкина и Клячкина.

– А где Галя? – удивилась я.

– Дома лежит, – тут же ответила Валентина Ивановна.

– Нажралась какой-то гадости, вот и поплохело, – сдала свою внучку Клавдия Семеновна. – Я ей давеча говорю, не надо тебе есть всякую дрянь, у тебя слабый кишечник, он может…

Слава богу, что нам с Юркой не удалось узнать, что может сделать слабый кишечник Клячкиной младшей. В моем кармане громко запищала раскладушка. Впервые я была так рада звонку Кравцова.

– Извините, по работе, – сказала я бабушкам и отошла в сторону.

– Молодая, а телефон – старье, – услышала я комментарий Черешкиной.

– Не понимаю, как сейчас можно без смартфонов жить, – вторила ей Клячкина.

Усмехнувшись, я приняла вызов.

– Почему трубку не берешь? – с ходу вопросил Кравцов.

– Я?

– Ну не я же!

– Ты там кукухой поехал? Что я, по-твоему, только что сделала?

– Я про другой телефон говорю.

– А зачем ты мне на тот звонил? – спросила я, начав шарить по карманам в поисках своего смартфона.

– Просто хотел спросить, как дела. – На фоне послышалось шуршание, а затем Сергей продолжил, немного шепелявя: – Ну что, как дела? Как питомец? Как ремонт?

– Ты там чай пьешь? – спросила я.

– Ага, – довольно подтвердил Кравцов. – А ты что делаешь?

– Ремонтом занимаюсь. Не вовремя ты позвонил.

– Ладно, тогда пока, – невозмутимо заявил Кравцов.

– Подожди! – остановила его я. – Как там его сестра?

Каждый раз, когда разговаривала с Миной или Сергеем, я не забывала задать этот вопрос. В последнее время Кравцов даже начал меня опережать, почти сразу докладывая о состоянии Ли Джэён. Я не знала эту девушку лично, но за неделю совместного проживания с Джэхи я начала переживать за нее так, словно она была моей семьей.

– Без изменений, – вздохнул Кравцов.

– Понятно. Спасибо. Пока, – тихо сказала я и отключилась.

Юрка уже сидел в машине, слушая неизменное радио. Я подошла к нему, открыла дверь и попросила подождать, пока я сбегаю за телефоном.

– Мирка, а энто твой жаних? – поинтересовалась Клячкина старшая, когда я поднималась по ступеням к входной двери.

– Нет, коллега, – ответила я.

Перед самым моим носом входная дверь распахнулась, и меня чуть с ног не сбил резво промчавшийся мопс. То, что это был именно мопс, я поняла лишь по хрюкающим звукам – настолько быстрой была эта псина.

– Боня! Подожди нас, Боня! – Следом за мопсом выбежали мужчина и женщина, которых я не знала.

Полгода всего меня не было, а уже столько новых жильцов появилось.

Поднявшись по ступенькам на пятый этаж, я открыла дверь, скинула кроссовки и заозиралась в поисках телефона. Где же я его оставила?

Дверь в зал была закрыта. Наверное, Джэхи снова лег спать. Вот же ленивая задница!

Осмотрев ванну, я направилась было в кухню, как вдруг услышала громкое ржание Джэхи. Не спит, засранец.

Смех Джэхи стал еще громче. Из любопытства я аккуратно приоткрыла дверь и увидела следующую картину.

Ли Джэхи, развалившись на диване, поедал попкорн, смотрел шоу «Импровизация» и дико ржал. Причем смотрел он вовсе не «Шокеры» или «Мышеловки», которые, по сути, и без слов были понятны. Смотрел этот засранец импортный «Громкий разговор», где один участник должен объяснить другому, в наушниках, предложенную ведущим ситуацию.

Хотя, знаете, дело даже не в виде шоу! Иностранцу, ни шиша не сведущему в русской речи, весь наш тв-контент будет казаться дичайшей тарабарщиной. А этот тапок вонючего гоблина внимательно слушал и взрывался громким смехом после всех смешных фраз участников шоу!

–Ты что, понимаешь, о чем они говорят? – спокойно спросила я по-русски.

Кричать и ругаться мне сейчас совершенно не хотелось. Внутри зрела обида, но не жгучая, как пламя, а холодная и тяжелая, как камень.

От неожиданности Джэхи вздрогнул и чуть не уронил миску с попкорном.

– Что? – прикинулся он дураком.

– Я уже давно тут стою. Ты смотришь русскую передачу и смеешься. Вывод один: ты знаешь русский язык.

Джэхи молчал, однако по его глазам я видела, что он меня понимает. Я села на краешек кровати, закинула ногу на ногу и твердым тоном произнесла:

– Рассказывай, почему ты утаил данный интересный факт? Почему дурил всю полицию, которая, между прочим, помогает тебя укрывать.

– Я не хочу говорить об этом, – сквозь сжатые зубы сказал Джэхи.

– Почему? Не расскажешь, я доложу об этом начальству и тогда тебя…

– Потому что это не твое дело, – вдруг по-русски, холодно и как-то по-змеиному сказал Джэхи, прожигая меня своими темными глазами, в которых уже плескалась неподдельная злость.

От этого жуткого тона у меня мурашки по позвоночнику пробежали. Я даже забыла, кто тут главный, и потеряла дар речи. Слава богу, длилось эта заминка всего несколько секунд, потому что уже в следующий момент я отставила миску с попкорном в сторону и возмутительно заметила:

– Ты ошибаешься, Ли Джэхи! Пока ты в моем доме и под моим присмотром, меня касается все, что с тобой связано. Поэтому, будь другом, объяснись!

– Нет! – громко произнес он по-русски, а затем вновь перешел на английский: – Если утаил, значит, на то была причина. Может, я не хочу разговаривать на этом языке. Может, мне противен его звук, его слова, его носители. – Джэхи приблизился ко мне так, что межу нашими телами остались какие-то жалкие несколько сантиметров. Я даже ошалеть не успела от нашей близости, как его следующие слова резанули по моей далеко уже не хрупкой душе: – Особенно мне противна ты. Ты и разговоры с тобой. Я словно нахожусь не под защитой, а на шоу уродов, где надо мной постоянно издеваются. Сил больше нет терпеть такое!

Слушая его, я ухмылялась. Ухмылялась, а у самой чуть слезы не потекли от обиды.

Добил, признаю. Вот сейчас ты меня добил, Ли Джэхи. Поздравляю!

***

– Ну и во что ты на этот раз влипла? – спросила Полина, ловко открывая вторую бутылку шампанского.

До этого мы сначала прикончили по три банки пива, но нам этого было мало. В магазин идти не хотелось, и тогда Кира, щедрая душа, разрешила вскрыть шампанское, которое ей подарили на Новый год. Ну а где одна бутылка, там уже и две…

– Ни во что я не влипла, – замотала головой я, подставив бокал Полине.

– Пока не влипла, – сделала акцент на первом слове Кира.

– Она живет со своим коллегой. Это уже вопрос времени, когда она влипнет, – сказала Полина и противно заржала.

Внезапно я вспомнила веселый и громкий смех Джэхи, когда он смотрел телевизор и не знал, что я за ним наблюдаю. А потом его злые слова…

Покачав головой, чтобы прогнать эти воспоминания, я осушила бокал и снова подставила его Полинке.

– Уже? – удивилась подруга. – Ты точно еще ни во что не влипла?

– Наливай, – буркнула я.

Страшно хотелось им все рассказать. И нажаловаться на противного и тупого Ли Джэхи. Но я не могла. Никак.

А если они его случайно увидят? Девочки ведь сразу его узнают, я же им всю кукушку протюкала этим Ли Джэхи. Ох, божечки! Надо потом обсудить этот момент с Сергеем.

– Мне кажется, Юра ей не подходит, – поделилась своим мнением Кира. Получив от Полины полный бокал шампанского, она села рядом со мной на диван и, поджав под себя ноги, сделала глоток игристого напитка.

– Почему? – удивилась Полина. После того как я перестала заводить отношения, она считала, что для меня подойдет любой парень, лишь бы он был парнем. А остальное – мелочи.

– Ну-у, потому что он никакой, – пояснила Кира.

– Нет, Юрка прикольный, – вступилась я за своего коллегу. – С ним весело и комфортно, но он мне как брат. Да и я ему в этом плане не интересна.

– Понятно, френдзона, – заключила Полинка.

Я согласно закивала. Выпитый алкоголь дал о себе знать. Тело расслабилось, обиды забылись, а на душе стало легко-легко.

– Ох, девочки, как же я вас люблю! – понесло меня на признания. – Я так скучала без вас в Москве.

– Мы тоже по тебе скучали, – отозвалась Кира, обнимая меня.

– И мы тоже тебя любим, – добавила Полина. – А еще хотим скорее устроить твое женское счастье. Сколько ты уже без мужчины? Подумать страшно!

– Ну разве в этом дело-о-о? – устало протянула я.

– Да! – уверенно кивнула Полина.

– Нет! – помотала головой я.

Обе мы уставились на Киру, которая, кажется, дремала, положив голову мне на плечо.

– Ки-и-ир, – позвала я подругу, одновременно слегка пошевелив плечом.

– М-м-м?

– Вопрос слышала?

– Угу.

– Что скажешь?

– Да.

– Вот! – радостно воскликнула Полинка. – Я же сказала!

– Не в мужиках счастье, – вяло, но уверенно добавила Кира.

– Вот! – передразнила я Полинку.

Подруга состроила злобную мордашку, а я над ней посмеялась. Кира меня понимала. Душой она тоже была романтиком, а вот Полина – закоренелый реалист.

– Мире нужен кто-то, кому она будет очень нравиться, – пробубнила Кира мне в плечо. – Ну и чтоб он ей тоже очень нравился. Ей нужен кто-то спокойный, рассудительный и заботливый. И непременно нежный!

– Непфеменно нефный! – шепелявя, передразнила ее Полина. – Тьфу, сопли розовые.

И снова я не сдержала веселого смеха.

Да, отчасти Кира права. Такой парень мне и нужен. Но, боюсь, такой типаж бывает лишь в мелодрамах. В реальности же шансы встретить подобного парня почти равны нулю.

Допивая очередной бокал шампанского, я почему-то вспомнила Джека и нашу ночь в отеле. Столько лет прошло, а я все еще не забыла ту встречу. И чувства, что я испытывала к нему в тот момент, тоже не были забыты.

Сейчас я ни за что не сбежала бы от него. Даже рассвета не стала бы дожидаться. Зажгла бы свечи и с жадностью принялась бы рассматривать его лицо. Но прошлое в прошлом. Второго шанса у меня уже никогда не будет. И даже если мы вдруг снова встретимся, то ни за что не узнаем друг друга. Кто знает, может быть за эти годы мы уже проходили мимо друг друга, при этом абсолютно ничего не почувствовав.

Когда алкоголь и закуски закончились, а Кира почти уже спала, мы решили разойтись. Возвращаться домой совершенно не хотелось, и я надеялась уговорить Полину на прогулку.

– Тепло-то как, – сказала подруга, когда мы попрощались с сонной Кирой и вышли на улицу.

– Угу. Слишком тепло для апреля.

– Не-а, – покачала головой Полина. – Для середины апреля самое то. Забыла что ли, мы раньше в твой день рождения сутки напролет гуляли в тонких куртках.

– Да, точно, – промямлила я. – Ведь уже почти конец апреля. Так быстро.

Полина согласно закивала и зажгла сигарету.

– Снова? – с упреком взглянула я на подругу.

– Нервы успокаиваю.

– Опять Сашка что-то учудил?

Полина кивнула.

Сашка – это ее муж. Вернее, бывший муж. Они друг друга с садика знают. Классе в десятом начали встречаться. Четыре года назад поженились и год назад развелись. И все бы ничего, но расходиться для этой парочки было обычным делом – как на свидание сходить. После развода, например, они сходились и расходились раз десять, честное слово. Сейчас, видимо, опять разошлись.

– Не буду расспрашивать, – пообещала я. – Сама расскажешь, если захочешь.

Полинка затянулась, выпустила дым и кивнула.

– А можно у вас сигаретку попросить? – раздался за нашими спинами тонкий мужской голос.

Мы обернулись и увидели Славика. Кутаясь в старое пальто советских времен, он улыбался от уха до уха и с надеждой смотрел на Полину.

– Нет у меня сигарет, – с нескрываемым раздражением ответила подруга и, кинув окурок на землю, затоптала его каблуком. – Пошли, Мирка.

Я сочувственно взглянула на Славика, на лице которого отразилась грусть. Он смотрел на растоптанный окурок таким щенячьим взглядом, что казалось, будто он вот-вот кинется его поднимать.

– Жалко его, – сказала я, беря Полинку под локоть.

– Угу. Раньше он был более-менее нормальным, а как отец умер, так стал совсем потерянный.

– А у него есть опекун? – спросила я.

– Вроде есть тетка, но она здесь не живет, – ответила Полина. – Не знаю, мутно там все.

– А на что же он живет?

– На дотации, наверное, – пожала плечами Полина. – Он же инвалид. Что-то да причитается ему.

Мы добрели до остановки. В ожидании автобуса Полина начала мне жаловаться на Сашку. Я внимательно слушала ее, а потом почему-то начала думать о козлине Ли Джэхи. На душе снова сделалось мерзко.

Когда подошел наш автобус, я дернула Полину за рукав и спросила:

– Может, сходим в бар?

Подруга мне не отказала.

Глава 11

В тот день я пришла очень поздно. Юрку предупредила, что буду у подруг, а вот Джэхи сообщать об это не велела – нет меня, и все.

К моему удивлению, когда я пришла домой, меня встретила не темнота, а Джэхи, который сидел на кухне в тусклом свете зажженной свечи – пару часов назад Юрка написал мне о том, что во всем доме вырубили свет. Как только я закрыла за собой входную дверь, Джэхи резко встал и сразу же подошел ко мне со свечой в руках.

– Где ты была? Почему поздно пришла? – спросил он по-русски. В мерцающем свете его темные глаза казались глубокой и мрачной черной бездной.

– Не твое дело, – сказала я, отводя взгляд от лица Джэхи.

– Почему не предупредила? Юра волновался, а я…

– А ты радовался? – предположила я, с невероятным усилием снимая высокие кеды. – Надеюсь, отдохнул от меня? Или мне снова уйти, чтоб не раздражать тебя?

Джэхи напрягся, тяжело вдохнул. Краем глаза я заметила, как рука, в которой он держал свечу, задрожала. От злости бесится, не иначе. Слишком рано вернулась, видимо. Господи, скорее бы тогда он убрался в свою квартиру, раз я так его раздражаю!

– Ты ела? – вдруг спросил Джэхи.

Такой вопрос от него меня порядком удивил. Для нас, русских, он значит лишь то, что значит. Однако корейцы в этот вопрос вкладывают всю свою заботу, потому что еда в Корее занимает крайне важное место в жизни общества. И вопрос «ты поел?» для корейца все равно что для русского «как ты?».

Не в силах понять, сарказм ли это или искренний вопрос, я решила проигнорировать Джэхи и, разувшись, прошла в зал, где тихо посапывал в разобранном кресле Юрка. Не знаю, почему Джэхи не стал и дальше ко мне приставать. Может, побоялся разбудить Юрца, а может, еще что-то. Он просто оставил свечу на столике рядом с диваном и ушел в мою комнату.

В последующие дни я старалась как можно меньше пересекаться с Джэхи. Часто навещала подруг и ездила в участок. Подумывала даже смотаться к родителям в деревню, но все никак не решалась.

Когда-то давно мы всем семейством – я, родители, бабушка, дедушка и тетя со своими детьми – жили в нашей трехкомнатной квартирке. С мая по октябрь бабушка и дедушка забирали детей тети Оли и уезжали в деревню. В этот период воздуха в квартире было куда больше.

После того как мы с Артемом съехались, он построил на даче новый дом, в котором можно было жить круглый год. Потихоньку вся семья переехала туда, и я осталась в квартире одна. Все мои домочадцы балдели от жизни за городом, а вот я их счастья не разделяла. Летом там, конечно, хорошо, а вот в холода – ужасно. В городе, хоть и грязнее, но веселее.

Поэтому я и раздумывала, стоит ли мне вообще ехать к родителям в апреле, в самую слякоть и грязь. Да и еще в свой день рождения, который хотела провести с подругами.

Юрка, кстати, вовсю готовился к моему празднику. Будто это не мой, а его день рождения наступает нам на пятки. Его энтузиазма я не понимала, потому что, свой день рождения не очень любила. Вот чужой – да.

– Я тебе такое присмотрел! – нет-нет, да скажет вдруг Юрка за столом или во время просмотра какого-нибудь сериала.

Я закатывала глаза и сразу же переводила тему. Джэхи же не придавал Юркиным словам ни малейшего значения. Конечно, зачем ему вообще что-либо обо мне знать?

Наши отношения с ним совсем затухли. Мы практически не разговаривали, разве что по делу. Поначалу Джэхи еще пытался завязать со мной разговор, вытащить в магазин за продуктами, но я отмахивалась от него и велела обращаться к Юрке. В итоге Джэхи оставил попытки заговорить со мной и начал общаться только с Юрцом.

Кстати сказать, Колганов почти не удивился тому, что Джэхи знает русский язык. Когда актер обратился к нему, Юрка без всякой задней мысли поддержал разговор и только спустя сутки понял, с кем и как он общается.

– Прикольно, – сказал тогда Колганов и, показав Джэхи большой палец, пошел с ним в магазин.

И вообще я заметила, что между этими двумя начало завязываться некое подобие дружбы. Джэхи и Юрка вместе ходили в магазин, ели чипсы, смотрели сериалы. Да они даже курить на лестничную площадку вместе выходили! Джэхи курил, а Юрка стоял рядом и деловито учил его всяким русским выражениям, о которых не пишут в учебниках.

Обида на Джэхи у меня вскорости прошла, но дуться друг на друга мы продолжали очень активно и к перемирию не стремились. Так бы наша с ним «холодная война» и продолжалась, если бы не один случай, который произошел за несколько дней до моего дня рождения.

***

– Кхе-кхем, – раздалось над моей головой.

Я даже не пошевелилась. Как сидела на диване, уставившись в телевизор, так сидеть и продолжила.

– Кхе-кхем. – Звук стал громче и настойчивее.

Я продолжала игнорировать его. Пусть этот гад ползучий хоть раз сто обкашляется и охрипнет, я не обращу на него никакого внимания!

Еще пару раз Джэхи покашлял, а потом куда-то исчез. Я довольно ухмыльнулась, засчитав себе один балл. В последнее время я порядком обошла его по игнорированию. Потерял хватку Ли Джэхи.

Спустя некоторое время в коридоре раздалось шуршание. Скрипнула дверь шкафа, звякнули ключи. Я тут же повернулась и вопросила:

– Ты куда?!

Джэхи, обувшись, встретился со мной взглядом и спокойно ответил:

– На улицу.

– Зачем?

Несколько секунд он молчал, а затем выдал:

– В парке выступает туточная группа. Я хотел послушать.

– Какая? – не поняла я.

– Которая тут, в этом регионе, – пояснил актер.

– Здешняя, – исправила его я. – От слова «здесь», а не «тут».

Джэхи понимающе закивал.

– Я пошел.

– С ума сошел? Кто тебя отпускал? – возмутилась я. Одно дело, спуститься в магазин, а тащиться в парк, который располагался в другом микрорайоне – совсем иное!

– Юра мне разрешил, – было мне ответом.

Юра ему разрешил. Ну надо же, какой благодетель этот Юра!

– А я не разрешала, – буркнула я.

Джэхи, кажется, меня не услышал. Или услышал, но проигнорировал. Потому что в следующую минуту он развернулся и взялся за дверную ручку.

– Серьезно? Уходишь? – Моему возмущению не было предела.

– Да, ухожу, – сухо ответил Джэхи.

– Отлично, – раздраженно бросила я. – Уходи! На улице скоро будет темно и холодно, так что заблудись и потеряйся, пожалуйста!

На мои едкие слова Джэхи даже не потрудился ответить. Лишь хлопнул дверью и был таков. Я же раздраженно фыркнула и добавила на свой счет еще один балл.

Часа через три, устав от телевизора, я принялась шерстить форумы фанатов Ли Джэхи. Помирая от скуки, я создала фейк и принялась писать мелкие гадости в адрес актера, прекрасно зная, что перед сном он всегда читает комментарии своих фанатов.

Когда и это мне наскучило, я закрыла вкладки с форумами и позвонила Юрке, который в последние дни много времени проводил в квартире на девятом этаже.

– Ты правда отпустил нашего питомца в парк? – с ходу задала вопрос я.

– Ну да. Он сказал, что не задержится. И что изучил дорогу в интернете, – ответил Юрка. – А что?

– Как это «что»? А если он потеряется?

– Спросит у людей, как дойти. По-русски он говорит, адрес знает. – У Юрки всегда все просто. – Справится, не глупый.

Я недовольно фыркнула в динамик.

Возможно, Колганов прав. С самого начала я принимала Джэхи за какого-то немощного, умственно отсталого ребенка, а ведь он вовсе таким не был. В одной из статей я читала, что у Ли Джэхи IQ равен ста сорока восьми, в то время как у большинства людей он составляет от девяноста до ста.

– Блин, а правда, – задумчиво произнесла я, – с чего это я все время принимала его за идиота?

– Вот и подумай об этом, – посоветовал мне Юрка. – А я занят. Приду через пару часов. Пока.

– Пока, – на автомате ответила я.

Дичайшая и невообразимо ужасная мысль появилась у меня в голове. А что если я и правда обращалась с Джэхи неправильно? Характер свой я давно и намеренно поменяла. Стала грубее и язвительнее, не позволяя никому увидеть хрупкие и нежные остатки себя прежней. Неужели увлеклась и переборщила? Но ведь он первый грубить начал…

Размышляя над этим, я добрела до кухни и сунулась было в ящик со стратегическим запасом чипсов, но обнаружила, что там абсолютно пусто.

– Жруны полуночные! Трудно, что ли, запас пополнить? – обратилась я к отсутствующим мужчинам.

Как все-таки с ними сложно. Такое впечатление, что я замуж вышла. Причем сразу за двоих.

Мысленно ругая Юрку и Джэхи, я оделась и спустилась в магазин за вкусняшками. Взяла несколько пачек чипсов и сухариков, две баночки пива, сок для противного Джэхи.

Возле отдела с соленьями потопталась, покряхтела и положила в корзину три баночки квашеной капусты – Джэхи ее оценил и теперь потреблял вместо кимчи.

Постепенно он адаптировался к нашим продуктам и почти не скучал по родной еде. Вот только водорослей ему не хватало. Я посоветовала Джэхи салат из морской капусты, но ему ни один не понравился. Сказал, что эта ламинария воняет, да и на вкус просто мерзость. Мол, водоросли в Корее намного вкуснее и не имеют такого мерзкого запаха. Я его не поняла – ламинарию любила с детства и гадкой не считала. Зато Юрка был с Джэхи солидарен. Подхалим несчастный.

Бродя по магазину, я вдруг поняла, что беру в основном то, что любит Джэхи. Видимо, подсознательно я все же хочу с ним помириться. И возможно, извиниться.

Из магазина я вышла с чеком в руках и с ужасом в глазах. М-да, предстоящее извинение влетело мне в копеечку.

Перед урной я остановилась, проверила все цены в чеке и, сокрушенно вздохнув, выбросила бумажку. Подняла глаза и увидела в метре от себя Джэхи. Актер внимательно смотрел на меня, затягиваясь сигаретой, которая в его длинных изящных пальцах выглядела на удивление эстетично.

Извинения, которые я продумывала, пока ходила по магазину, разом куда-то испарились. Вместо них я подошла к Джэхи и, протянув ему пакет с продуктами, буркнула:

– Пошли домой.

Не сводя с меня пронзительного взгляда, Джэхи глубоко затянулся, затушил сигарету и взял у меня пакет. Молча мы побрели к дому.

До самого подъезда никто из нас не проронил ни слова. Не считая, конечно, моего ойканья, когда я нечаянно наступала то в лужу, то в грязь, то в слякоть – во дворах Алексеевска вечерами было темно, как сами знаете у кого в одном месте.

В очередной раз ухнув в лужу, я не удержала равновесия и полетела бы прямо в грязь лицом, если бы не Джэхи. В одной руке держа пакет, второй он схватил меня сзади за куртку и тем самым сберег от позорного падения.

– Спасибо, – пробормотала я, доставая из кармана ключи.

Джэхи как-то странно, по-доброму взглянул на меня и хотел что-то сказать, но вдруг его взгляд резко переметнулся в другую сторону. Пробормотав что-то на корейском – возможно, ругательство, – Джэхи обогнул меня, вырываясь вперед. Озадаченно проследив за ним, я увидела, как он подбежал к лежащему на земле мешку.

Нет, не мешку. К человеку.

На земле, прямо перед подъездом нашего дома, лежал человек.

– Мира, звони «сто девятнадцать»! – крик Джэхи громким эхом разнесся по округе.

Я моментально вышла из оцепенения и полезла в карман за телефоном. Набрала «сто девятнадцать», но перед тем, как нажать на вызов, сообразила, что это служба спасения в Корее. У нас же – «сто двенадцать».

– Здравствуйте, что случилось? – раздался женский голос.

– Э-э…тут человеку плохо… – замямлила я. – Он… ой, нет, она…

– Дай сюда! – Джэхи вырвал телефон из моих рук. – Женщина. Тридцать лет. Сильное кровотечение. Без сознания, слабый пульс. Улица Комсомольская, дом пять. Прошу, приезжать скорее, – протараторил он оператору, лишь в конце использовав неправильную форму глагола.

– Это же Галя, – ахнула я, увидев лицо женщины.

– Да, – кивнул Джэхи. – Надо что-то подложить ей под ноги.

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы ноги были выше уровня тела. Это первая помощь при… такой кровотечении.

– Таком? – продолжала тупить я.

Джэхи бросил многозначительный взгляд на низ живота Гали.

И тут до меня дошло.