Маур

Пролог

Ночная тишина окраины округа Мертиль нарушалась только редким лаем собак и всхлипами камышовой птицы. На пустой арпенской дороге показался небольшой фургон, из-за невыносимой жары едущий с приоткрытыми окнами. Сонные водитель и охранник вяло болтали, не замечая красное зарево над кустами впереди. Когда фургон сбавил скорость и повернул, перед их взглядами предстала горящая машина. Отблески пламени вырвали из темноты неподвижно лежащего посреди дороги человека с окровавленным лицом. Охранник встревожено переглянулся с водителем, велел ему остановиться, чертыхнувшись, кивнул на лежащего:

– Я гляну, что с ним, свяжись с диспетчером – и, вопреки инструкции, покинул кабину.

Собираясь сообщить о происшествии, водитель взялся за рацию, но выполнить задуманное не успел: через окно к его виску был приставлен пистолет. Глядя на незнакомца в маске, водитель оцепенел от неожиданности и страха и, повинуясь его жесту, отложил рацию.

В это время "пострадавший" ловким приёмом обезоружил и бросил на землю склонившегося над ним охранника. Огонь был быстро потушен, после чего фургон, управляемый человеком в маске, и последовавшая за ним машина скрылись с глаз связанных товарищей по несчастью. Через несколько минут где-то вдали раздался взрыв.

Часть первая

Глава первая

Доктор Рас ехала в Студий. Новый Ветт был настолько послушен, что она невольно отвлекалась от полупустой дороги, засматриваясь на берёзы придорожных рощ, кружащих над полями птиц и дымчатое небо. Через приоткрытое окно тёплый ветер трепал светлые волосы девушки, и от этого ей становилось неизмеримо хорошо. Поселившись в коттеджном пригороде Беллерта, Рас была рада возможности хотя бы на время уединиться, убежать от очередей, пробок и других «прелестей» мегаполиса. Она выросла в Глансе – небольшом городке округа Трэй, где люди с детства близки к природе и по-особому ценят тишину и чистый воздух. Поэтому как только представилась возможность переехать в загородный дом, девушка без малейших раздумий покинула многоэтажку возле центральной площади, представлявшей собой огромную шумную парковку.

Теперь Рас была почти счастлива. Несколько лет назад сбылась её давняя мечта: открылся Студий. Рас не помнила возраст, в котором её заинтересовали редкие, почти сверхъестественные возможности человека. Ещё во время учёбы в скелле она поняла, как сильно интересуется человеческим мозгом и замечтала о профессии, связанной с его изучением. Получив место в интертуре без знакомств и взяток, благодаря только своим знаниям и трудолюбию, Рас ещё не знала, какие испытания ждут её после окончания учёбы. Должность, предложенная Комиссией, считалась престижной, но на деле служба во врачебном комитете Беллерта оказалась унылой бумажной волокитой. В череде бесконечных отчётов, которыми подменялась работа с людьми, Рас всё больше отчаивалась, но, несмотря на разочарование, собрала всю свою волю и решила самостоятельно заняться исследовательской работой. Её внимание давно притягивали мауры – создания, гениальные и примитивные одновременно. В них доктор видела идеальный объект для изучения. Несколько раз в месяц по долгу службы Рас объезжала лечебные учреждения округа. Этим она и решила воспользоваться для сбора сведений о маурах, которых, ввиду их социальной беспомощности, чаще всего содержали в приютах и благотворительных лечебницах.

Со временем Рас расширила поле деятельности, посещая в редкие отпуска подобные учреждения соседних, а затем, и дальних округов. Она училась входить в контакт с маурами, что мало кому удавалось. У молодого доктора не было специальных полномочий для проведения исследований, но многие руководители шли навстречу, поддаваясь её увлечённости и обаянию. Результатами исследований Рас пыталась делиться с научной общественностью, вскоре появились её первые статьи, а затем и крупные научные труды, посвящённые маурам. В молодой, мечтательной голове отчётливо проступил образ Студия – научного центра по изучению возможностей мозга. Вдохновлённая Рас, имя которой уже было на слуху в научных кругах, начала стучаться во многие инстанции. Благодаря мощной поддержке Учёного совета Фонд науки выделил средства, и спустя год Рас назначили руководителем центра, о котором она мечтала. Вместе с новой должностью девушка получила квартиру в центре Беллерта, неподалёку от парка. Но даже его огромные столетние ели не могли удержать её в пределах шумного, грязного мегаполиса. Не прошло и двух месяцев, как Рас перебралась в пригород.

Работа в Студии наполняла жизнь особым смыслом. Тщательно подобранные сотрудники, оборудование, оснащённые лаборатории, новые исследования – всё это было, как в сказке. Душу тяготило только одно – одиночество. Рас уважали, любили, с ней стремились общаться, но она, сохраняя доброжелательность и сострадание к другим, никого не пускала в свою жизнь. У неё были приятели, но не было друзей. Иногда её интересовал кто-то из мужчин, но полюбить она никого так и не смогла и, загружаясь работой, отгоняла от себя нелёгкие мысли.

Впереди показались высотки Беллерта, послышался шум проспектов, запахло гарью. Гигантская пробка, собравшаяся на подъезде к перекрёстку была видна издалека. "Только этого не хватало" – подумала Рас, после выходных ехавшая на работу позже обычного. Приблизившись, она увидела, что у вышедшего из строя рекламного щита стоит машина с подвесной люлькой и суетятся рабочие. Нервно наблюдая за ремонтом, Рас заметила слоган, рекламирующий микрочипы, и её мысли побежали в ином направлении. Чипы и всё, что с ними связано, вызывало у Рас чувство скрытой опасности с самого начала действия государственной Программы. Поэтому, при бесспорном удобстве импланта, доктор до сих пор не решилась на его установку. Каждый чип, вживленный в предплечье, выполнял роль радиомаячка, и, как говорилось в известной рекламе, бояться этого могли только злоумышленники. Для остальных имплант был очень выгоден и практичен, так как в перспективе должен был заменить все электронные ключи, пропуска, банковские карты и накопители информации. Даже браслет с аккумулятором, заряжающим чип, благодаря дополнительным функциям, стал модным гаджетом. Чип невозможно было потерять, забыть дома или на работе, но это настораживало ещё больше. Хотя все энвизоры Арвы вещали о том, что добровольно чипировалась большая часть населения, Рас отрицательно отозвалась о Программе на одной из научных конференций и вскоре серьёзно пожалела об этом. Она тут же столкнулась с порицанием коллег, а при закрытых дверях Учёного совета узнала о распоряжении Конгресса не произносить таких речей, иначе дальнейшее существование её, доктора Рас, в должности руководителя Студия, и даже самого Студия очень сомнительно. После инцидента девушка больше не высказывалась на опасную тему, но чипироваться категорически не желала.

Погружённая в размышления, Рас, тем не менее, ничуть не испугалась, когда чья-то рука коснулась ее плеча.

– Не волнуйся, Лари, скоро поедем – она говорила мягко, занижая тон – привычка, выработанная долгим общением с маурами. Занятая своими мыслями, доктор на время забыла, кто притих на заднем сиденье Ветта.

Лари, пару лет назад переданный ей для исследования одним из приютов, был спасён тем самым от унижений и травли, которыми была полна его шестнадцатилетняя жизнь. На момент встречи с ним Рас уже научилась преодолевать незримую перегородку, отделяющую мир обычных людей от мира мауров. Ещё до Лари в Студии появился Фидер, привезённый из лечебницы округа Мертиль. В течение первых месяцев исследования у него обнаружилась свойственная многим маурам феноменальная память и уникальные способности в живописи. Рас была потрясена его картинами, при взгляде на которые зрители ощущали звучание музыки. Как только она организовала персональную выставку, появились желающие приобрести диковинные произведения, но сам автор совершенно не заботился о прибыли. Маурам не нужны деньги. Они не понимают их ценности.

Изначально предполагалось, что после изучения "подопечных" будут возвращать в среду, где они выросли, но Фидер прижился в Студии. Он обитал в выделенной ему комнатке на втором этаже полупустого левого крыла. В ближайшем будущем эти площади планировалось отвести под новые лаборатории и конференц-зал, а пока крыло пустовало, что было крайне благоприятно для аутичного, замкнутого Фидера. Рас понимала, что по окончании исследования она не должна оставлять объект в Студии, но при мысли о возвращении бедняги в лечебницу у неё сжималось сердце. Благодаря продаже картин, содержание Фидера ничего не стоило, высшие инстанции закрыли глаза на пребывание маура в научном центре и постепенно вообще о нём забыли.

Появление Лари много значило для обоих исследуемых. Они потянулись друг к другу, как два земляка, встретившиеся на чужбине. Внешне их общение было почти незаметным, но Рас почувствовала произошедшие перемены.

Принадлежавшие к одной загадочной касте, мауры, тем не менее, отличались друг от друга. Фидер был слишком тщедушен для своего тридцатилетнего возраста, и выглядел намного моложе. Он был так худ, что казался прозрачным, бестелесным. Сотрудники Студия в шутку называли его «духом». «Вы не видели сегодня дух?» или «дух у себя?». Спокойно Фидер вёл себя только с Лари и Рас, в присутствии остальных его эмоции варьировали от едва заметной неловкости до боязливой дрожи. Стараясь не обнаружить себя как можно дольше, он передвигался незаметней мыши в подполе. Говорил Фидер редко, в основном отдельными словами, делая усилие, чтобы вытолкнуть их из себя. Когда раз в месяц он произносил целую фразу, это вызывало у окружающих крайнее изумление, к тому же все его изречения были удивительно умны и уместны. Его голос звучал безжизненно, как будто говорил не человек, а некая машина, созданная для назидания. При этом Фидер не только не смотрел в глаза, но даже не отрывал взгляд от своей обуви.

Лари, в отличие от собрата казался значительно старше своих лет. Несмотря на крепкое телосложение, он имел шаткую походку сомнамбулы и двигался по пустым коридорам левого крыла, как по краю обрыва. В пределах Студия он ни от кого не скрывался, но и не стремился к общению. Лари мог тихо присутствовать при разговоре знакомых ему людей, оставаясь молчаливым и безучастным. Рот он открывал ещё реже, чем Фидер, и сподобить подопечного на «беседу» удавалось только Рас. Чистый звонкий, полный одушевлённой выразительности голос сразу выдавал его истинный возраст.

Передавая его Рас, седой сухонький начальник приюта предупредил: «Этот парень одержимый. Абсолютно неуправляемый. То будто спит, а то – как с цепи срывается. Будь моя воля, запер бы его одного и надолго. Но как разбирается в ходверах! Похоже, он ломает всё, что угодно, везде влезает без пароля: готовый вейт. Мой вам совет: не подпускайте его к сети, чтобы потом за него не отвечать. Я вот ушами прохлопал, всё жалею наших ребят, думаю – пусть развиваются, общаются. А он на те – полез куда не следует! Благо вовремя это всё пресекли.»

Невзирая на предостережение, по прибытии подростка в Студий, Рас распорядилась предоставить в его пользование мощный квантовый ходвер. Лари полюбил её за это своей особой любовью. Первое время программист Студия присматривал за новеньким, но когда по прошествии нескольких месяцев Лари не запятнал себя ничем подозрительным, контроль за ним ослабел, а потом и вовсе пропал. Через год пребывания в центре маур взял в свои руки всю локальную сеть, став прекрасным системным администратором. Рас была довольна, странные вспышки гнева, о которых она была наслышана, у Лари не возникали. К своей спасительнице он был привязан, как щенок к хозяину и часто забредал к ней в кабинет, чтобы просто побыть рядом. В отличие от Фидера, Лари частенько смотрел по сторонам или куда-то вдаль, словно видел незаметное для других. Рас постепенно научилась понимать его судорожные, неопределённые жесты и блуждающие взгляды, а Лари в свою очередь прекрасно понимал её. Но ничто не могло заставить его смотреть в глаза кому бы то ни было, даже Рас. В этом все мауры схожи.

Когда Лари сидел за ходвером в своей комнате или в серверной, Фидер проводил время рядом с ним. Он незаметно учился у своего друга, осваивая всемирную сеть градим. Рас это восхищало.

– Эти необщительные, с нашей точки зрения, создания контактируют между собой и обучают друг друга. Вот увидите, мауры научат многому и нас! – воодушевлённо говорила она на одной из конференций. Учёному совету Рас заявила, что намерена продолжать исследование Лари, на что, благодаря своей репутации, получила полное одобрение.

С Фидером дело продвигалось очень медленно. Он трудился над картинами и общался только с Лари, а отстранённость от остального мира оставалась практически такой же, как до прибытия в Студий. Но с Лари Рас удалось выйти на новый уровень общения. Пару месяцев назад она начала устраивать небольшие совместные поездки за город, а затем, когда он адаптировался к ним, стала брать его погостить в свой дом. Тишина небольшого сада с несколькими лужайками и клумбами, за которыми хозяйка ухаживала с большой любовью, явно пришлась мауру по вкусу. Пока Рас работала в саду, Лари сидел за её ходвером, по удалёнке контролируя сеть Студия. А Фидер, тоскуя по другу, часто забредал в его комнату.

Обогнув парк, Ветт выехал на проспект Вангур прямо к Студию. Рас поразило небывалое скопление людей перед входом. Быстро припарковавшись на своём месте, она заметила машины полиции и отъезжающую неотложку. Терзаемая нехорошим предчувствием, Рас выскочила из Ветта, забыв выпустить Лари, щёлкнула на ходу пультом и побежала к крыльцу. Пробиться сквозь толпу оказалось непросто, но, гибкая и сильная от природы девушка, быстро преодолев живую преграду, проскочила в холл Студия.

– Доктор Рас? – её остановил молодой человек в форме, – Я – Рест, бригейд полиции, отдел по борьбе с наркотиками – он протянул развёрнутое удостоверение, на которое Рас даже не взглянула.

– А это – агент внутренней службы, – Рест немного замялся, но доктор из-за волнения не обратила внимания ни на это, ни на то, что агент не предъявил документы – у нас к вам несколько вопросов.

–У меня тоже есть к вам вопросы. Пока не получу на них ответы, не смогу быть вам полезной – Рас была не на шутку встревожена и говорила резко, не слишком заботясь о последствиях.

По честному, юношескому лицу Реста пробежала тень, парень хотел что-то возразить, но агент опередил его:

– Доктор Рас, – он криво улыбнулся – не стоит так волноваться. Вы не только имеете право, но и обязаны знать, что твориться во вверенном вам учреждении. Несколько часов назад при обстоятельствах, которые подлежат расследованию, погиб ваш сотрудник. Ночью в полицию поступил звонок. Неизвестный сообщил, что заметил в окне Студия человека, который вёл себя очень странно – дёргался, стучал кулаками по стеклу, видимо, пытаясь его выбить. В Студий незамедлительно прибыл наряд, но было слишком поздно. Ваш сотрудник оказался мёртв. В его крови обнаружено высочайшее содержание фатрейма. Судя по всему, он был наркоманом со стажем и погиб от передозировки.

Сердце Рас бешено колотилось, мысли проносились в голове, сменяя друг друга. Её сотрудник?! Кто? Этого не может быть! По ночам в Студии оставались только охранник и мауры, один из которых был в это время с ней. Кроме того, мауры никогда не становятся наркоманами. Рас знала это из собранного ей материала и огромного личного опыта. Оба охранника, сменявшие друг друга, – лица проверенные, с прекрасной репутацией. Они работали в Студии с самого его основания.

– Нет! Вы никогда меня в этом не убедите! Кого угодно, но только не меня! – почти прокричала Рас.

– А вот и посмотрим, доктор! – агент продолжал криво улыбаться, его маленькие цепкие глаза недобро блеснули – Дайте нам время, и мы вас убедим. А пока прошу пройти на место происшествия.

Рас растерянно последовала за агентом. Рест шёл за ней, словно перекрывая путь к возможному побегу.

Глава вторая

Сенатор Толгер просматривал отчёт о ходе государственной Программы по чипированию, подготовленный его службой для вице-президента Кея. Удовлетворенный прочитанным, он в очередной раз ехидно взглянул на монитор видеосвязи, убедиться, что посетители, ждущие приёма, всё также мучаются от скуки под дверью кабинета. «Ничего, им не привыкать» – подумал он, но подняв глаза на огромные часы, висящие над электрокамином, с раздражением решил – «Придётся всё-таки запускать этих дармоедов, иначе они здесь, чего доброго, заночуют.» Однако внезапный сигнал одного из стоящих на рабочем столе энфонов помешал ему начать приём. Звонили по личной линии Толгера, прослушать такой разговор было невозможно.

– Господин сенатор, – услышал он взволнованный голос – говорит бригейд Хол. Начальник сетевой службы только что сообщил о вейт-налёте. Основная программа под угрозой!

– Любыми путями угрозу ликвидировать! – рявкнул Толгер. Вмиг разволновавшись, он стал нервно царапать дорогое дерево стола – Для расследования к вам скоро прибудет агент Шаду. Если программа хоть как-нибудь пострадает или будет рассекречена, ты и весь сетевой отдел долго не проживёте.

Не желая слушать лепет перепуганного Хола, сенатор бросил трубку и тут же схватил другую:

– Шаду ко мне немедленно! Где?! Так пусть учится летать! Через полчаса максимум он должен быть здесь! А этих гоните! Объявите, что сегодня из-за экстренных дел приёма не будет!

Толгер швырнул трубку, которая пролетела мимо рычагов энфона и жалобно повисла на шнуре, качаясь из стороны в сторону. Сенатор глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Он встал, обошёл стол, вернул трубку на место и зашагал по просторному кабинету, заложив руки за спину. Его взгляд скользил по полкам, заставленным антикварными статуэтками, но мысли были далеко.

Назначенные полчаса ещё не истекли, когда агент Шаду появился на пороге кабинета. Он был ровесником Толгера, которому недавно минуло сорок, но выглядел значительно старше. Сказывались бессонные ночи и постоянное нервное напряжение, от которого он избавлял начальника. Агент был одет как всегда безупречно: в серый костюм и белоснежную рубашку. Только жёсткие, средней длины волосы беспорядочно торчали в разные стороны, придавая ему вызывающий вид. Впечатление дополнял колючий взгляд человека, готового в любую минуту дать отпор кому бы то ни было. «Свита» Толгера не раз испытала на себе взрывной характер агента, но с «хозяином» Шаду был неизменно терпелив. Сенатор не дал ему возможности обратиться по форме, и, глядя снизу вверх на рослого агента, сразу заорал:

– Молчи и слушай! Какой-то вейт ломанул нашу сеть. Едешь в сетевой центр и проясняешь ситуацию! Немедленно! Мне нужны все, понимаешь ВСЕ подробности происходящего. Заодно нагонишь страха на этих спецов хреновых, которые клялись мне, что сеть неуязвима. Пусть чешутся, иначе… Втолкуй им! А я пока позабочусь, чтобы вице-президент ничего не прознал как можно дольше. Всё. Пшёл.

Не заботясь об этикете, Шаду молча развернулся и скрылся за дверью. Он привык, что в таких вопросах начальство ценит оперативность и качество работы, а не глупые расшаркивания. Не прошло и часа, как он был на проводе:

– Господин сенатор, вейт, совершивший взлом, – более, чем профессионал. Ему удалось обойти всю нашу защиту. Спецы ошарашены. Латают дыры. Но, что самое удивительное, вейт при всех своих невероятных возможностях даже не попытался остаться незамеченным. Сейчас он уже вне нашей сети, но адрес вычислили тут же.

– Откуда ломали? Мы можем прямо сейчас взять эту тварь? – нервно прервал сенатор.

– Судя по адресу, взлом исходил из расположенного в Беллерте Студия – научного центра по изучению возможностей мозга. Мы должны собрать информацию об этом учреждении и тщательно подготовить операцию, если не стремимся привлечь внимание общественности.

– Проклятье! Я жду от тебя идей, Шаду. Вызнайте всё про этот Студий. Вычислите вейта. Придумайте, как его взять!

– Понял вас, господин сенатор. Буду работать.

Не успел Толгер переварить информацию, полученную от Шаду, как энфон вновь подал сигнал. С дурным предчувствием сенатор снял трубку.

– Добрый день, Толгер – послышался полный сарказма голос вице-президента Кея, – опять неприятности? Боюсь, как бы замалчивание не вошло у тебя в привычку!

– Не успел доложить, господин вице-президент, – поспешил ответить Толгер, а про себя подумал «Узнаю, кто настучал – шкуру спущу с ублюдка». Ему сразу пришла на ум крайне неприятная история, произошедшая две недели назад. Совершенно случайно в канале вентиляции приёмной, смежной с его кабинетом, была обнаружена радиозакладка. Утечка секретной информации стала очевидной, как и факт близости к сенатору человека, установившего прослушку. Шаду тогда по поручению Толгера немедленно занялся этим делом в условиях полной конфиденциальности. Тем не менее, вице-президент практически тут же узнал о случившимся. На настоящий момент Шаду удалось напасть на след людей, установивших прослушку, но сенатор не спешил поделиться этой информацией с вице-президентом. «Как работать, когда вокруг одни шпионы и предатели?» – в который раз раздражённо подумал Толгер.

– Через час жду тебя с докладом – хищно произнес Кей.

– Господин вице-президент, ситуация угрожающая. Если я буду заниматься докладами, упущу возможность её исправить.

– Ладно, – после некоторого размышления неохотно произнёс Кей – надеюсь, результат твоих трудов меня не разочарует. Доложишь завтра. Кстати, тебе не кажется, что розыск неизвестных, напавших на наши фургоны, слишком затянулся? А как продвигаются дела с прослушкой? Не стоит копить минусы – в его последних словах звучала угроза. Когда из трубки послышались гудки, взбешённый сенатор прорычал:

– Построй из себя начальника, так и быть! Пока разрешаю!

Он дико злился на этого сопливого карьериста, выбившегося в вице-президенты, но в душе понимал, что сам будет виновен в провале. Ведь это именно он при помощи хитроумного Шаду, пару лет назад завладел достижением одной из научных лабораторий. В то время Шаду, бывший агентом секретной службы, которая отвечала за безопасность вице-президента, выполнял ряд особых поручений Кея. Занимаясь шпионажем, добычей ценных сведений, устранением ненужных людей, агент оснащался в той самой лаборатории и был хорошо знаком с её руководителем Адисом. Но времена изменились. Вопреки ожиданиям Кея, после очередных выборов президентский пост достался не ему, а известному своими миротворческими устремлениями Навбоку. Взбешённый Кей поручил Шаду подготовить серию терактов с целью скомпрометировать соперника. Но службам президента откуда-то стало известно об этом, и исполнить задуманное не удалось. Во избежание скандала с Шаду пришлось расстаться. Официально отправленный в отставку, он начал тайно работать на Толгера, давно имевшего с Кеем общие делишки. В это время к агенту обратился за помощью давний знакомый, Адис, лаборатория которого, как и многие другие объекты, работавшие на армию и разведслужбы, была на грани закрытия.

Озлобленный кризисом учёный придумал, как можно использовать новейшее изобретение лаборатории – микрочипы, и поделился своими планами с Шаду, а тот, в свою очередь, с Толгером. Сенатор сразу понял перспективы этой новинки, и вся троица разработала авантюрный план, впоследствии получивший кодовое название "Проект №1". Им не слишком хотелось посвящать в тонкости вице-президента, но для финансирования и прикрытия был нужен соучастник такого уровня. Теперь приходилось тихо мириться с тем, что Кей будет во всё совать свой нос. Несмотря на то, что Проект, вынесенный на рассмотрение президентскому кабинету и ставший государственной Программой, широко рекламировался, его истинная суть была известна только заговорщикам.

Сначала всё шло по плану, но несколько месяцев назад в округе Мертиль был совершён дерзкий налёт на фургон, везущий с завода строго засекреченный компонент Проекта №1. К счастью, содержимое оксабитового кузова осталось нетронутым. Что двигало налётчиками? Какой информацией они владеют? Откуда её получили? И, наконец, кто они? Выяснить личности нападавших десятки агентов Толгера не смогли. Сенатору почти удалось убедить вице-президента в том, что нападение было простой попыткой ограбления, и бандиты не знали, что именно в фургоне. Но когда ещё через два месяца в округе Трэй взорвалась такая же машина, Кей вышел из себя и пообещал Толгеру огромные неприятности в случае нераскрытия личностей нападавших. Целью диверсантов явно были чипы, машины, доставляющие на пункты браслеты-аккумуляторы, они не тронули. Найти виновных так и не удалось, но для усиления безопасности служебных машин были приняты жёсткие меры. Из Банга, где под надзором Шаду производился секретный компонент Проекта, в кратчайшие сроки была построена скоростная трасса, по которой бронированные машины с усиленной охраной шли на завод по производству чипов в Сартиксе. Оттуда те же машины направлялись к пунктам имплантации. Ситуация стабилизировалась, нападений больше не было. Вице-президент успокоился, Толгер – тоже. Но две недели назад произошёл вопиющий случай с прослушкой, по которому до сих пор нет окончательной ясности! И вот теперь этот вейт-налёт!