Отпуск на троих

Виктория Дунайцева

Отпуск на троих

Автор выражает благодарность Першиной Александре,

которая придумала и нарисовала обложку к этому роману.

2010 г.

В путь дорогу

Юлька1 сидела на работе и хотела в отпуск. За окном шпарила жара.

В этом году в Москве чудило огненное лето, в буквальном смысле этого слова. Весь сезон столбик термометра стремился к 50, при средней климатической столичной норме 25 градусов Цельсия.

Жара пришла в Москву где-то в конце июня, после продолжительных и затяжных дождей и изголодавшиеся по теплу москвичи, высыпали в парки и скверы, наслаждаться такими редкими солнечными деньками. Но жара удивила, продержавшись в столице более двух месяцев.

Первым не выдержал асфальт. Он плавился под ногами как пластилин. Потом загорелись Подмосковные леса, заволакивая едким удушающим дымом все вокруг. Это стало испытанием для города миллионника. Жители мегаполиса, уже приспособившиеся к жаре, никак не могли адаптироваться к едкому дыму. Он преследовал их повсюду, не давая проветрить свои перегретые жарой жилища ни ранним утром, ни поздним вечером.

Юля обожала жару. Ей нравилось ощущение вязкости сонного воздуха в летний полуденный зной. Однако это лето изменило все. От палящего солнца не было спасения ни в метро, ни в офисе, ни в квартире. Хотя, дома было еще терпимо. Вечерами возвращаясь домой, она открывала все окна и наслаждалась легкой прохладой. Хотя, 27-29 градусов в ночные часы то еще удовольствие. Но это было лучше, чем 50. А потом к ним пришел смог и открывать окна стало невозможно.

Правда Юлькин десятый этаж в это время был более комфортен для проживания, чем нижележащие. Дым до нее попросту не доставал. Он стелился ниже, где-то на уровне пятого, позволяя женщине ощущать себя принцессой, закрытой в башне дракона. Там внизу стелились хмурые облака бесконечно надоевшего смога, а здесь на верху светило ужасное яркое солнце. И она из двух зол выбирала его.

В начале августа концентрация углекислого газа в воздухе превысила все мыслимые и немыслимые размеры, и женщина поняла, что больше не может так жить. Она захотела в отпуск.

Сначала, женщина решила отправиться куда-нибудь с мужем, но Игорь ей отказал, сообщив об очередной, важной для него, международной конференции, где он планировал делиться опытом со своими иностранными коллегами. Ее муж был достаточно известным онкологом, и Юля не стала его тревожить.

Она принялась уговаривать дочь, суля ей европейские развлечения вместо московской жары, но и тут потерпела фиаско. Ее Елизавета была достаточно странным ребенком. По крайней мере так считала Юля. Дочка, в свои четырнадцать лет, все свое свободное время проводила за учебой или чтением книжек, причем делать это ее никто не заставлял. Она была очень деловой и самостоятельной.

Сначала Юле это нравилось. Женщина всячески поощряла желание дочери учиться, но со временем ненормальная тяга к знаниям стала ее пугать. Дочь, не оставляла себе ни минуты свободного времени и мать не могла с этим ничего поделать.

Вот и теперь, предложив дочери отправиться куда-нибудь на курорт, Юля получила отпор. Девочка не желала выезжать из Москвы. У нее на летние каникулы были свои нудные и скучные планы…

Женщина еще раз с тоской посмотрела в окно и принялась за работу.

Неожиданно зазвонил телефон. Это была Надежда, одна из ее четырех закадычных подруг.

– Привет, Юлек, – услышала она на том конце провода, – как у тебя дела?

– Да вроде ничего, – ответила та с улыбкой, – что-то случилось?

– Да нет, все хорошо. Просто хотела отпросится у тебя в очередной отпуск.

– Отпуск? – прошептала Юля и сердце у нее забилось от предчувствия чего-то замечательного.

«Вот оно» – подумала она.

– Да, в отпуск. В деревню, под Торжок. Ну ты же помнишь, что год назад у меня умерла бабка и оставила нам там избушку на курьих ножках.

– И что? Твоя многочисленная родня так ею и не воспользовалась?

– Да нет, конечно. Кому она нужна, чуть живая халупа.

– Ну хоть продали бы. Все деньги, – поделилась идеей Юля.

– Да надо-бы, но все руки не доходят. А сегодня, представляешь, снится мне сон, что я должна там быть.

Ее подружка была той еще провидицей. В их студенческие времена ее вещие сны приносили им много пользы. Правда, сны ей снились не часто, а значит и польза от них была периодической2.

Юля погрузилась в воспоминания давно минувших дней и чуть не потеряла нить разговора.

– Представляешь, Юль, – услышала она Надин голос, – Снится мне сон и именно такой, от которого мурашки по телу. Скрипучий голос, предвестник всех моих вещих сновидений, шепчет мне, что я должна отправиться в деревню, да не абы куда, а в наше родовое имение. И мало того, должна с собой кого-то обязательно захватить, а кого не сообщили. Сначала я предложила поехать Пашке, но ты сама понимаешь, что муж мне здесь не товарищ. Занят, как всегда. Дети тоже повырастали и не желают ехать в тьму-тараканьи. Вот не знаю, что теперь с этим делать.

– И что ты решила? – уточнила у нее Юля.

– Да вот думаю поеду одна. Поживу там месяцок отдохну от городской суеты. За одно вещи разгребу и наследство получше рассмотрю. А там, глядишь, и продадим мы бабкину избушку.

– Наадь, – неожиданно для себя пискнула Юля, – возьми меня с собой. Не могу больше терпеть эту Москву. Чего ты там одна в этом захолустье делать будешь? А так хоть мы вместе. Не так страшно.

– Юль, ты уверена? – удивилась подруга, – Там не воды ни канализации? И к тому же я хотела там целый месяц побыть, а ты не выдержишь, ты же городская?

– Надь, не понравится, сбегу, – успокоила подругу Юля, – Но, если честно, твоя тьмутаракань самое лучшее место для моей хандры.

– Ну если хочешь, – неуверенно пробормотала Надежда, – поехали. Через неделю и отправимся.

На том и порешили.

* * *

Юля собирала вещи и никак не могла определиться, что ей лучше взять. Она вытаскивала свои наряды, внимательно рассматривала их и раскладывала по разным кучкам. Та кучка, которую очень хотелось прихватить с собой росла с огромной скоростью.

В комнату вошла Елизавета и уставилась на бардак, устроенный матерью.

– Это что? – уточнила она серьезно.

– Да вот отбираю вещи для путешествия.

Лиза приподняла ее розовый брючный костюм и с удивлением уставилась на мать.

– Ты что, действительно, хочешь взять это в деревню?

– Да, а что? Должна же я там в чем-то ходить.

– Мам, – глядя на нее как на маленькую глупую девочку, сказала дочь, – это тебе не подмосковное тети Женино Раменское. Там, в вашей Тверской области только пыль и дорог наверняка нет.

Женя, о которой упомянула дочь, была Юлиной подругой и жила вместе с семьей в ближнем Подмосковье.3

– Бери с собой резиновые сапоги, пару футболок и спортивный костюм. Ну, еще купальник, чтобы позагорать и в речке искупаться пока тепло.

Женщина с сомнением посмотрела на своего слишком разумного ребенка. Резиновые сапоги не вписывались в гардероб современной женщины и брать их она не собиралась.

– Ты иди, Лиз. Я и без тебя как-нибудь разберусь, – отшила дочь Юля и продолжила складывать свои вещи в дорожную сумку.

Там уже лежала пара легких босоножек, одни без каблуков, а вторые на высокой тонкой шпильке, короткие светлые шортики, купленные по случаю, сарафан и широкополая шляпка, гроза всех Краснодарских джигитов.

Сумка оказалась внушительной, и женщина испугалась, что не сможет ее довезти до необходимого им места.

Нужно было срочно звонить Надежде и уточнять маршрут их путешествия.

Через минуту выяснилось, что они едут в Берново на обычной электричке. Сначала до Твери, а потом на такси. В их глушь не ходили ни автобусы, ни электропоезда.

– И ты хочешь сказать, – с возмущением обратилась Юля к Надежде, – что мы попрем свои вещи на общественном транспорте?

– А ты как хотела? К сожалению, других видов передвижения в Берново пока не придумали. Доберемся сами, не волнуйся.

– Может быть сразу возьмем такси. Чай не бедные, можем себе позволить.

Но Надя была непреклонна.

– Поедем на общественном транспорте и точка, – отчеканила она.

Несмотря на то, что они были успешными предпринимателями, советское прошлое мешало Надежде быть транжирой. Она не хотела расставаться с кровно заработанными деньгами, постоянно выискивая скидки в магазинах и пользуясь общественным транспортом вместо такси.

Юлю такой поворот дел не устраивал, и она решила действовать самостоятельно.

«Отправимся в деревню с комфортом, – подумала она, – на машине собственной фирмы и Надины возражения в расчет принимать не будем»

Как только связь с упрямой Надеждой прервалась, ей позвонила Лилия, главный модельер их швейной компании, которую они создавали вместе с подругами в лихие девяностые. Если бы не она, девчата никогда бы не открыли свою мастерскую. Именно Лиля была генератором всех их идей. 4

Разговор с подругой все расставил по своим местам. Та тоже загорелась идеей отправиться в путешествие. Бонусом к ней шла машина, которую она водила уже много лет.

Теперь можно было не скупиться и доложить в свой багаж еще несколько модных вещичек. Там в деревне она покажет местным модницам высший пилотаж.

* * *

Лиля обрадовалась путешествию. Эта жара знатно измотала ей нервы. Хотелось в деревню, как в детстве.

Когда-то, когда она была совсем еще юной ей пришлось жить в Петушках Владимирской области. Там она познакомилась со своим первым мужем Борисом, там умерла ее бабушка и она, чтобы не вспоминать о печальных событиях продала после ее смерти все, что можно было продать, глубоко запрятав свои воспоминания о счастливой деревенской жизни. Местом ее постоянного жительства стала Москва.

В столице она родила двух своих сыновей, похоронила первого мужа и вышла за муж за Степана.

Старшему сыну Сергею было уже 23. Он жил отдельно от родителей и учился на предпоследнем курсе медицинского института. Младшему Ивану в ноябре должно было стукнуть 14. Мальчишка обожал отца, и Лиля спокойно могла оставить его с мужем укатив хоть к черту на куличики.

Но женщина не хотела «на куличики». Ей давно грезился вкус коровьего молока и запах пересохшего сена. Почему-то именно эти ассоциации возникли у нее после слов Юли о том, что они едут в Берново…

Неделя сборов пробежала незаметно, и подруги отправились в путь на Лилиной девятке. Конечно, машину можно было давно поменять, но женщина привыкла к этой и, несмотря на требования мужа, никак не хотела с ней расставаться и все оттягивала и оттягивала счастливый момент покупки новой.

Утро было жарким, в горле першило от сажи, витающей в воздухе и все трое мечтали как можно быстрее вырваться из закопчённой Москвы.

Машина резво пересекла МКАД, постояла в пробке в Химках и через три часа въехала в Тверскую область. До конечной станции было километров двести.

Неожиданно гарь рассеялась и в небе появилось яркое, не сильно палящее солнышко.

– Боже мой, – прошептала Юля, глубоко вдыхая свежий дурманящий воздух, – как же я давно не ощущала прохладу и не дышала полной грудью.

– Да, теперь мы все знаем, что такое «чистый воздух» и как без него плохо, – подхватила разговор Надежда.

– Еще бы жара спала и совсем хорошо, – заулыбалась Лиля.

– Ну нет, – возмутилась Юля, – в деревне, нам нужна жара, чтобы купаться в речке и загорать. А то сидим в своей Москве и света белого не видим, а там природа, речка, грибы.

– Будут тебе грибы, будут ягоды, а речка вообще у самого дома, – успокоила подругу Надежда.

– Хорошо-то, как, девочки, – сказала Юлька, зажмурившись.

А дорога все бежала вперед, провожая путешественниц в неизведанные дали…

Чем дальше они отъезжали от Москвы, тем печальнее становилась картинка за окном. Домики все ниже клонились к земле, демонстрируя российскую безысходность и нищету. Покосившиеся заборы и полуразрушенные избушки напомнили женщинам о том, что они выехали из столичного региона и направляются вглубь огромной страны. Туда, где уровень жизни населения значительно ниже среднестатистического жителя мегаполиса.

Разглядывая печальные пейзажи женщины, пронеслись мимо Твери.

На встречной полосе стали появляться люди, продающие кто рыбу, а кто молоко. Тверская область не отличалась особым достатком и люди зарабатывали здесь всем, чем только могли.

– Ой, девочки, картошка. Надо ее купить, – воскликнула Надежда, показывая подругам на мужичка, одиноко стоящего на обочине.

– Да зачем она нам нужна? – возмутилась Юля.

– Надо взять. Приедем домой и поужинаем.

– Да нам ехать осталось всего ничего. К шести вечера точно доберемся. Там и купим что-нибудь сьедобное, – продолжала отнекиваться Юлия.

– Тормози, – не слушая подругу скомандовала Надежда, – по трассе картошка дешевле. В деревне цены будут уже другие.

Лиля послушно скатилась на обочину, сбрасывая скорость. Там, в самом сердце машины что-то хрустнуло, и машина вздрогнула, но женщина продолжила маневр.

– Ой, что это с ней? – пискнула Надя, прислушиваясь

– Не знаю, – спокойно ответила ей Лиля, – моя машинка постоянно на что-то ругается. Когда отвалится, поймем, что с ней не так.

Она лихо подкатила к продавцу и остановилась. Подруги вышли на свежий воздух, пытаясь размять затекшие конечности, а Надя ринулась к продавцу корнеплодов, торговаться.

Зачем ей это было нужно, никому не было понятно. Муж Надежды был владельцем небольшого ресторана, расположенного, практически в центре Москвы. Она сама была одним из директоров швейной компании, но вот идиш ты, советское прошлое брало свое и женщина не могла не торговаться, пытаясь урвать у бедного продавца жалкие копейки.

Через десять минут картошка была отвоевана. Мужичек помог женщинам закинуть мешок на багажник и подруги тронулись в путь.

Машина снова заскрежетала, дернулась и остановилась, накренившись в сторону водителя. Женщины взвизгнули и высыпали из салона. Перед ними предстала ужасающая картина. Переднее колесо их таратайки отскочило и валялось на приличном от них расстоянии.

Женщины с ужасом уставились на катастрофу, не понимая, что теперь им нужно делать.

– Может Степке позвоним? – двинула свою идею Лиля и тут же передумала.

Ждать мужа слишком долго, а значит вариант со звонком им совсем не подходил.

– Далеко вам, бабоньки, до дому-то? – спросил их мужичек, у которого они с кровью выторговали мешок картошки.

– Практически доехали, – вздохнула Надежда, грустно глядя на масштаб катастрофы, – осталось каких-то тридцать километров, а может и чуть меньше.

– Ну, раз тридцать, то доберетесь, – успокоил их дедок.

– Да как здесь? – удивилась Лиля.

– Я вам помогу.

Он живо добежал до своей колымаги, взял домкрат и какие-то инструменты и вернулся обратно.

И работа закипела. Женщины помогали ему чем могли, то катили и поддерживали колесо, то собирали рассыпавшиеся непонятные шарики, оказавшиеся частью развалившегося подшипника. И все это под палящим солнцем, на глазах у несущихся мимо машин.

Через тридцать минут колесо было на месте и подруги снова отправились в путь.

Все-таки чуден и отзывчив русский народ, живущий в глубинке, – подумала Юля, поглядывая на мелькающие мимо пейзажи, – он гораздо проще и добрее. Всего каких-то двести километров разделяет их от Москвы, а люди здесь уже совсем другие. Бескорыстнее. Вот и этот не взял с них ни копейки, потратив уйму своего времени.

До дома они добрались ближе к десяти часам ночи. Вокруг стояла кромешная темень.

2. А вы не ждали нас, а мы приперлись.

Подруги подъехали к низкому полуразрушенному забору и остановились. Признаков человеческого существования здесь не наблюдалось, только где-то рядом шумела река.

– Надь, ты уверена, что нам сюда? – с опаской спросила у нее Лиля, пытаясь вылезти из своей ласточки.

– Кажется сюда, – ответила та, – вы посидите пока, а я выйду ворота открою.

При виде заброшенного дома Лиле стало не по себе. У нее возникло стойкое желание вернуться в город. Дом скрывал какие-то тайны и в нем чувствовалось что-то по ту стороннее.

«Не можешь изменить ситуацию, – подумала она, – измени отношение к ней. Живи и наслаждайся природой».

Лиля осмотрелась по сторонам, в поисках той самой природы и неожиданно для себя услышала стрекот кузнечиков и реальный, а не сказочный мир, ворвался к ней в душу. Женщина вдруг почувствовала, что здесь живут не феи и привидения, а обычные люди, такие же как они.

Пока она пыталась разобраться со своими ощущениями, Юля открыла багажник и потащила свои вещи в дом. Щелкнул выключатель и в доме загорелся веселый электрический огонек. Сказка испарилась окончательно, оставив легкий налет грусти.

Подруги огляделись. Помещение находилось в полном запустении. Повсюду лежала многовековая пыль, а с потолка свисала огромная паутина. Сама избушка состояла из двух комнат и кухни с огромной печкой посередине. Та была настоящей, такой как описывают в русских-народных сказках с большой лежанкой наверху.

– Девочки, за мной, – скомандовала Юля, волоча первую партию сумок и чемоданов.

Она свалила их перед самым входом и снова отправилась к машине. Подруги бодро засеменили за ней.

После двух заходов Лиля захотела в душ. Не ужинать и убираться, а в душ. Ее тело гудело от усталости и пыли, которую она успела впитать за это путешествие и спасти ее могли только прохладные упругие струйки воды.

– А где душ, Надь? Здесь есть где ополоснуться? – спросила она, с надеждой глядя на подругу.

Душевой кабинки не наблюдалось.

– Воды сейчас нальем вон в тот рукомойник и умоемся, – засуетилась Надя.

– Воды? В рукомойник? А душ? – удивилась Лиля, – Здесь, что даже нет нормального водопровода?

– Конечно нет, Лиль, – ответила ей Надежда, – радуйся, что хоть свет имеется.

– Ничего себе? И как же мы тут целый месяц без воды жить будем?

– Так и будем, – успокоила подругу Надя, – Там у бабушки была хорошая банька и завтра мы ее истопим.

– А сегодня? Нам, что грязными спать ложиться, – возмутилась Лилия.

В ее голосе послышались слезливые нотки, а глаза наполнились влагой. Женщина не ожидала, что здесь, в деревне, все будет настолько плохо.

Чтобы скрыть набежавшие слезы, женщина схватила небольшую кастрюлю, стоявшую на пыльной полочке, и стала нервно ее переставлять с места на место, изображая кипучую деятельность.

– Не волнуйся, Лиль, – почувствовав ее переживания, успокоила подругу Надя, – там за участком речка. Сейчас пойдем и ополоснемся.

– Ты, что, а вдруг там вода холодная и вообще русалки? – испугалась Лиля.

– Какие русалки? Мы же не в сказке, – улыбнулась Надежда, снова направляясь к машине.

– И правда, Лиль, – вклинилась в разговор Юлия, – какие русалки. Ну даже если и они. Русалки таскают с собой только мужиков, а женщин не трогают. Зачем им соперницы.

– Нет, девочки, на речку ночью не пойдем. Лучше завтра, – смирившись с отсутствием воды, пробормотала Лилия, – Если хотите, идите, а я здесь хоть немного приберусь.

Юля выскользнула из дома за очередной порцией вещей, посмотрела на звездное небо, заросли бурьяна вдоль чуть живой изгороди и поняла, что ее взрослая дочь была права. Шпильки она взяла напрасно.

Пока подруги перетаскивали оставшиеся вещи, Лиля умудрилась протереть пыль по всему дому и находиться в нем стало гораздо приятнее.

Они расстелили на столе захваченную Надей скатерть, разложили остатки еды, прихваченной из дома, достали бутылочку красного вина и уселись отмечать новоселье.

– Ты знаешь, Надь, – сказала виновато Лиля, – пожалуй, я завтра поеду домой. Не могу я жить в таких антисанитарных условиях.

– Жалко, конечно, – пробормотала Надежда, кромсая большими ломтями Докторскую колбасу, – но удерживать я тебя не могу. Спасибо, что хоть доставила нас до места.

Лиля понуро махнула головой и откусила большой кусок от состряпанного Надей бутерброда. Он показался ей очень вкусным, толи от того, что они давно не ели, то ли атмосфера этого дома была соответствующей.

– Хорошо, что Юлька со мной останется, а то одной и правда здесь очень страшненько, – пробормотала Надя, весело хрумкая соленым огурцом.

Юля подумала, что, наверное, тоже сбежала бы от этой страшной антисанитарии, но посмотрев на расстроенное лицо подруги поняла, что не сможет оставить ее одну.

– Лиль, а как ты уедешь-то? – удивилась неожиданно посетившая Юлю мысль, – машина-то сломана. Сначала ее нужно отремонтировать.

– Степке позвоню. – беспечно махнув рукой, сообщила Лиля, – Приедет и заберет меня, а машину отбуксируем.

Поздний ужин закончился парой рюмочек сладкого вина и на душе у женщин стало значительно веселее. Спать решили вместе, в одной комнате, благо, что здесь стояла одна полутораметровая кровать и раскладной диван.

Через минут сорок они улеглись на чистые пахнущие жаром простыни, ощущая неимоверное блаженство. За открытым окном стрекотали кузнечики и где-то совсем рядом шумела река, а в их старом чуть живом доме было спокойно и относительно уютно.

– Как хорошо-то девочки, – сказала Лиля, – набирая в легкие чистый, немного травяной воздух.

– И не говори, – вторила ей Надежда, позевывая.

– А там в Москве сейчас жара и смрад, а здесь хорошо и воздух пахнет сушеной крапивой и чем-то еще таким знакомым с детства.

– Точно, – согласилась с подругой Лиля, – здесь просто пахнет детством.

– А жизнь-то налаживается, правда? – прошептала Юля в темноту, но ее уже никто не услышал.

Все спали мертвецким сном. Этот день был слишком длинным…

* * *

Проснулась Лиля рано. Девочки еще спали, а она вдруг поняла, что выспалась, да так хорошо, как давно не высыпалась. Казалось, легли они ближе к полуночи, а сейчас было только семь часов утра, а гляди ж ты, выспалась.

Женщина окинула взглядом комнату. При свете дня она выглядела не настолько печальной как вчера. Кое-где висела паутина, от стен отслаивались куски старых обоев, но в целом комната была вполне обитаема.

Лиля кинула взгляд на маленькое запыленное окошко и улыбнулась. Лето в деревне выглядело намного привлекательней чем в городе.

«Надо паутину с углов снять и окошко вымыть», – подумала женщина, забыв вчерашнее желание вернуться домой.

Где-то, совсем рядом замычала корова, послышался стук молотка, а здесь в пыльной комнате пробуждались от неги три московские штучки, готовые встретить новый день во всеоружии.

– Ну, что, девочки? – первой вскочив с дивана спросила Надя, – завтракать и хозяйничать.

– Так не хочется ничего, – сказала Юля, потягиваясь, – удивительно, время еще раннее, а такое ощущение, что я спала очень долго и организм полностью восстановился.

– И у меня такое же чувство, – поддакнула подруге Лиля.

– Это потому, что на свежем воздухе. Окно-то мы с вами не закрывали, – сообщила Надя, причесываясь перед старым потресканым зеркалом.

– Странно, я так крепко спала, что даже комаров не чувствовала, а здесь они наверняка есть, – размышляла Юля, поглядывая на прихорашивающуюся подругу.

– Они от такой жары, наверно, все вымерли, – предположила Надежда, собирая свои волосы в смешной хвостик.

Там, в Москве, она каждый день делала укладку, здесь можно было позволить себе быть естественной.

– Девочки, хорош валяться, – окинув взглядом своих подруг, скомандовала хозяйка, – Подъем!

Женщины повыскакивали из скрипящих лежанок и кинулись к рукомойнику.

Доев оставшиеся запасы, каждая занялась своим делом. Лиля вызвалась убираться. Со вчерашнего вечера у нее чесались руки, привести их дом в порядок. Надежда захлопотала на кухне, а Юлька отправилась к реке за водой. Им нужно было постирать пыльную одежду.

Она натянула на себя легкую маечку и короткие шорты, захватила две пустые пластиковые пятилитровые бутыли, прихваченные из Москвы, и отправилась на разведку.

Выйдя на улицу, она осмотрелась по сторонам. Слева от нее шумела река, за ней стоял стеной еловый лес, плотный и неприветливый. Справа от участка наблюдалась парочка таких же заросших и никому не принадлежавших домов и только после них, начиналась настоящая деревня. Там из-за деревьев выглядывали добротные одно и двухэтажные особнячки. Где-то шумели дети.

Юля решила, что после обязательно прогуляется по улице и найдет магазин. А пока она повернула в сторону реки и отправилась за водой.

Через пару минут она вступила в тень зеленой прохлады. Здесь на заросшем кустарником берегу было комфортно и совсем не жарко. Река бежала рядом, что-то весело журча, а Юля шла по протоптанной кем-то тропинке и искала удобный подход к воде.

Пройдя метров пятьдесят она обнаружила удобную песчаную отмель. Бережок идеально подходил для входа в воду. Юля набрала две баклажки прохладной воды и обернулась, ища удобный выход к деревне. Справа от нее бежала еще одна тропинка ведущая куда-то вверх. Та по которой пришла женщина, уходила вправо, а эта, неизведанная, вела совсем в другую сторону. Юля решила пройтись по ней.