Дела семейные

Наконец она оказалась дома! Обеда ей никто, понятно, не приготовил, еды в холодильнике не припас. «Надо бы заняться домашними делами, а то опять переключилась непонятно на что», – недовольная собой хозяйка извлекла из буфета пачку «Доширака» и принялась кипятить чайник. Звонит ее телефон, номер незнакомый… Отвечать, не отвечать? Ведь это может быть кто-то из ее потенциальных клиентов. Кабинет ее частной практики при поликлинике понемногу функционировал и благодаря небольшому доходу Любовь могла себе позволить жить скромно, но в достатке.

– Слушаю вас…, – робко произнесла в трубку, проигнорировав недавние инструкции.

Звонила риэлтор Регина, ей нужна была помощь Любови как врача. Регина, человек-тумба, как за глаза называла ее хозяйка, в свое время нашла и оформила сделку с ее особняком (читай «Жена моя…»). Потом на правах доброй знакомой постоянно присутствовала в жизни Любови Андреевны. «Девочка у нее приятная, кажется, Амалией зовут…», – почему-то подумала Любовь.

Через час Регина уже парковалась возле ворот сыщицы и присоединилась к чаепитию.

– Любовь Андреевна, помогите! Совсем не сплю. Снотворные не помогают, немного задремлю днем ли, ночью ли, и просыпаюсь. Состояние усталости постоянно, настроение скверное, слабость, апатия…

– У вас что-то произошло? Что-то беспокоит?

– Очень из-за дочки волнуюсь. Только вы никому не рассказывайте! – вдруг подскочила грузная посетительница, едва не опрокинув стол.

– Конечно, не расскажу, не сомневайтесь, – попыталась ее успокоить Любовь, а сама внутренне напряглась, понимая, что довести обычно спокойную Регину до нервного срыва могли только действительно серьезные проблемы. «Надо бы расспросить риэлторшу, не она ли устраивала сделку с домом Петровых, но это уж как получится», пронеслось в голове у сыщицы.

У Регины вырисовывалась непростая жизненная ситуация. Она одна растила дочку, помогла ей финансово с поступлением на коммерческой основе в университет Иткутска (бюджетных мест не хватило), с арендой квартиры. Сняли на пару с другой студенткой-сокурсницей. Так вот, эта студентка недавно позвонила Регине и рассказала, что Амалия занятия не посещает, зимнюю сессию все еще не закрыла, ее уже собираются отчислять из универа. Мать перезвонила в деканат: все подтвердилось. Девочка не учится, не посещает, «хвостов» много по сессии. «Примите меры!» – строго сказала замдекана, и Регина сразу же потеряла покой и, как следствие, сон. Но хуже всего то, что Амалия, как доложила соседка по жилью Ирина, и на съемной квартире бывает редко, не понятно, чем вообще занимается.

Регина пока не могла из-за работы сорваться и приехать в Иткутск контролировать дела дочки, а дочь, не беспокоясь о матери, редко выходит на связь, что, естественно, приводит к бесконечному прокручиванию родительницей потенциально ужасных ситуаций, которые случились или сейчас происходят с ее дитя.

– Ой, на вашей картине моя Амалия! Глаза, носик, волосы! Как походит портрет на мою девочку!

– Вам, Регина, ваша Амалия везде чудится, но, я рада, если действительно походит, – удивилась Любовь.

– Да вы, наверное, по какой-нибудь фотографии ее срисовывали, – продолжала гостья, с восхищением вглядываясь в пока неоконченную картину.

– По-моему, случайные ассоциации, – навязанная версия происхождения изображения начала раздражать сыщицу-художницу, – но, повторяю, я рада, что вы в образе весны видите свою дочь. Ваша Амалия приятная светлая личность с бездонными голубыми глазами.

– Хотела бы я, чтобы личность ее была светлой, чтобы все у нее ладилось в жизни. Не могу дозвониться второй день и места себе не нахожу.

– Ну нельзя же так, свое здоровье подорвете– придется дочке тогда учебу бросать и приезжать за вами тут ухаживать. До инсульта ведь с высоким давлением, излишним весом, а теперь еще и затяжным стрессом рискуете себя довести.

– Все правильно говорите! Вот и пришла за рецептами, за направлениями на анализы и за назначением мне полезных процедур. Ой, звонок мне, простите, поговорю.

Регина поднялась из-за стола: «Да, Ирина! Да! Слушаю внимательно! Что с моей Амалией?». Регина отошла в дальний угол гостиной, и Любовь Андреевна не могла слышать разговор, но по лицу и артикуляции гостьи понятно было, что информация неожиданная.

– Амалия, оказывается, два дня назад уехала сюда в Купавино. Ирина не ожидала, что я не в курсе. А звонит она, потому что к ним приходили какие-то подозрительные качки, грозились дверь выбить, если не откроет, им нужна была Амалия… Она открыла, объяснила куда и когда та уехала, и они быстро ушли.

– Любовь Андреевна! – Регина молитвенно сложила руки. – Помогите! Что это все значит? Где моя девочка?

«Два дня нет человека. Не предупреждала мать о приезде, не появилась дома, правду ли Амалия сказала Ирине, что едет в Купавино, был ли у нее билет на поезд, но хуже всего, что ее разыскивают какие-то «мутные» личности, – все это мигом пронеслось в голове у сыщицы. Но вслух произнесла: «Амалия– взрослый человек. У нее могут быть свои дела, тайны, наконец. Давайте я созвонюсь с моими друзьями-следователями. Их профессиональная помощь не помешает. И, прошу, останьтесь у меня: есть комната для гостей, а мне нужно последить за вашим самочувствием».

– А вдруг она подойдет к дому, а меня нет? А вдруг у нее телефона нет? – с безумным видом делала предположения Регина, – спасибо, но я пойду домой. Спасибо, спасибо! – приговаривала постаревшая от беспокойства Регина, распихивая наспех собранные Любовью из личной аптечки успокоительные и сердечные лекарства по отделениям сумочки.

Глава 4

Вы, наверное, уже подумали, если любите читать детективы, что вот-вот найдут молодую, красивую, мертвую… Амалию, да еще почему-то без руки. Версия эта не казалась Любови неправдоподобной. Готовясь к худшему развитию событий, сыщица позвонила следователю Сомову и подробно изложила новости о недавнем визите Регины и об исчезновении ее дочери. Сергей Иванович отнесся серьезно к информации, сразу-же занялся отслеживанием местонахождения молчащего телефона Амалии, проверкой билетов пассажиров недавних рейсов на Купавино и много чего еще. Пришлось и сыщице приехать опять в отдел, чтобы быть в курсе разворачивающегося большого расследования, касающегося подозрительного исчезновения студентки, а также убиенной Нюры и чьей-то отрезанной руки.

Уже и Иткутск подключился, так как шел третий день исчезновения первокурсницы иткутского университета. Утренний разговор по видеосвязи со следователями из Купавино, относительно подделки кем-то голоса майора Алексея Олеговича Исаева, как-бы напророчил его подключение к купавинским делам. Майор теперь непосредственно занимался розыском Амалии Туск.

«Почему фамилия у дочки – Туск, а у самой Регины – Доронина?» – заинтересовало сыщицу. Но тут все было просто и ясно, в отличие от всего остального: Регина не регистрировала брак с немцем Клаусом Туском, который несколько лет пробыл в Купавино, работая на строящемся заводе инженером по контракту. Любовь, видимо, прошла, контракт истек, и Клаус уехал на свою Родину, но дочку признал и зарегистрировал на свою фамилию. Эти сведения быстро раздобыла оперативная Любовь, чем тоже помогла общему расследованию. «Вот и выходные пролетели», – усмехнулась сыщица и принялась вытаскивать набухшие кисточки из воды в стакане, которые так непредусмотрительно оставила намокать, очищая от краски, больше суток назад. «Теперь придется покупать новые, эти, похоже, испортились», – вздохнула сыщица-художница. С неоконченного портрета Девушка-весна, а по версии Регины, ее дочь Амалия, смотрела с осуждением.

Глава 5

Вся жизнь – работа. Выходные теперь не выходные совсем, а ведь отец предупреждал: «Если и влюбишься-женишься, то только на работе!» – Алексей Исаев круглосуточно занимался делом иткутских сутенеров, которые, как обнаружилось, еще и наркотики распространяют. Всю неделю задерживали то «ночных бабочек» с порошком, то дилеров с закладками. Дело в том, что Амалия Туск значилась в сомнительной базе эскортниц, за ней уже велось наблюдение, но пока она ни на чем противозаконном не попадалась. А тут поступило заявление от ее соседки по жилью об исчезновении Амалии и докладная от той же соседки, что пропавшую девушку разыскивают подозрительные типы. «Накачанные, устрашающего вида парни, – это, скорее всего, сами сутенеры» – рассуждал Алексей, подъезжая на служебной машине с напарником к дому Амалии. После составления фотороботов на качков с помощью соседки Ирины майору Исаеву стало ясно, что приезжали два хозяина сомнительного заведения: вернувшийся после отсидки Ким Качаев, известный в определенных кругах под кличкой Кача, и Антон Петров, а также их охрана Швецов и Малкин, бывшие спортсмены, теперь подающие надежды не в спорте, а в бандитизме. Вот и вся «мутная» компания как на ладони. Кача, отбыв срок за организацию преступного сообщества, промышляющего бандитизмом, занялся «легальным» бизнесом – стал директором фирмы эскорт и прочих услуг. Где они «спелись» с «качком» Антоном Петровым, его замом и компаньоном, недавно вернувшимся из армии, пока было не понятно. Антон Петров родом из Купавино. Зарекомендовал себя там хулиганом и драчуном еще со школы. А после армии решил преуспеть в жизни, и кулаками расталкивал всех к собственному благополучию. Надо бы срочно найти этих ребяток и выяснить, что им нужно от Амалии и, главное, где она. Алексей Олегович, разглядывая Амалию на фотографии, отметил, что студентка хороша собой. Такой красивой девчонке надо иметь голову на плечах, чтобы постоянно разруливать ситуации со множеством кавалеров. Эффектная внешность у неопытной особы может привести к опасным для нее ситуациям. «Запросто могут попользоваться и убить в криминальных кругах», – поддакнул напарник Павел.

Алексей с напарником, наскоро перекусив, порулили к Петрову, который снимал квартиру над своей фирмой эскорт-услуг. Табличка на дверях полуподвального притона била в глаза розовой вывеской «Радость». Антон, открывший дверь на грозное «Откройте, полиция! », был заспанный, небритый, опухший, видимо, из-за выпивки.

– В чем меня обвиняют? Почему сюда ворвались?

– Пока ни в чем, – успокоил майор Исаев. – Что вам нужно от Амалии Туск и где она?

– Амалия заняла денег вперед под три зарплаты и куда-то уехала.

–Наверное, в Купавино к матери.

–Она так соседке по комнате и сказала, но билет она не брала туда-обратно и в Купавино не появлялась.

– Вы точно знаете?

–У меня там дружки имеются, рассказывают про все, на вокзале здесь мы тоже получили информацию.

– Что вы намерены делать?

– Искать, сами бы заявление подали, да, выходит, нас опередили.

– Когда найдется, надеюсь, вы ее не зашибете из-за долга.

Парень почему-то вздрогнул, помятое лицо болезненно исказилось.

– Нашлась бы, – вздохнул суровый парень. – Конечно не зашибу, хотя из-за нее зарплату охранникам платить нечем.

– Звоните, если какая информация будет, – протянул визитку майор Исаев, – из города не выезжайте на ближайших неделях.

– Что-то вы ко мне зачастили, гражданин начальник! То раз в неделю к вам в отдел приходить надо, то сообщения, даже голосовые мне посылаете, то теперь вот на дом в воскресенье пожаловали, выезжать никуда, видите ли, нельзя.

– А что вы хотели?! Сами «веселый» бизнес выбрали: то наркотики, то проституция.

– У нас все по закону, нечего напраслину говорить, – рассвирепел Петров, с силой захлопывая входную дверь за оперативниками.

Глава 6

Исаеву позвонил Кутузов, когда следователи возвращались от Антона и сообщил, что кроме руки мертвеца, есть еще труп Агаповой, двоюродной сестры Петрова.

– Я только-что общался с Антоном Петровым. Он про это не знает. Амалию-эскортницу они ищут, и, похоже, она не в Купавино. Деньги взяла у организации и куда-то подалась.

– Что за дети пошли! Ведь это дочка нашей уважаемой Регины Дорониной, риэлтора. Первокурсница, экономист будущий…Матери надо сказать, что, однако, жива, но в бегах.

– Давайте, все-таки, сравним все данные по руке с данными Амалии.

– Давайте! Отправлю вам результаты экспертизы, а вы, надеюсь, в ее квартире взяли необходимые следы.

– Да, специалисты увидят совпадения показателей, если они есть.

– Ваши планы действий, Алексей Олегович?

– К Петровым поедем, сообщим о гибели племянницы. Им же ее и хоронить придется, не безродная.

– Ну, добро! А мы тут займемся домом Петровых. Что-то в нем искали, и мы поищем!

– Маша не звонит, Анна молчит… Что случилось? – сердце матери сжалось от смутных предчувствий. Мария Ивановна места себе не находила всю субботу. Договорились, что дочь утречком позвонит из Купавино… Нет, звонок был, рано утром. Видимо, после поезда, но проспали, не ответили… Но потом! Что мешает отзвониться, успокоить мать?! Сама пыталась, но нет, что-то с телефоном, если и соединяет, то ничего не поймешь, шумы какие-то. Анна тоже не отвечает, нехорошо, не воспитанно! Хотя, что от Анны-то ожидать? Чужой человек, по сути, племянница. Но дочь! Должна же понимать, что мать, да и отец волнуются, написала бы хоть смску! Воскресенье уже! Чем они там занимаются? Все напряглись. Позвонили соседям – старая песня: «Ничего не знаем, никого не видели». Правду ли соседи говорят, хорошо ли относились к семейству Петровых, не поймешь этих земляков. Похоже, каждый сам по себе, а может, кто и камень за пазухой держит, особенно, если вдруг чему позавидуют. Например, квартиру в городе на какие-то шиши купили, выбрались из домишка, да и его, похоже, себе через родственницу оставили. Много есть поводов для зависти, ревности, недоброжелательства от бывших соседей. Это все следствие насаждаемой в свое время пагубной уравниловки.

Когда у Петровых вечером в воскресенье на пороге появились оперативники с известием о гибели Анны Агаповой, то там, на удивление, переключились на другое. Люди вразнобой кричали: «Где наша Маша? Где моя жена?». Семейство в ужасе заметалось. Кто продолжал кричать, кто плакал, матери понадобились нашатырь и сердечные капли. Сообщать тяжелые известия всегда сложно. Исаев был обескуражен, про мертвую руку говорить счел неуместным. Но в голове и у него, и напарника Павла вертелись подозрения, что рука, однако, Машина, и где-то спрятан ее труп.

Глава 7

У стариков Петровых был небольшой дом на берегу реки. Дом этот построил еще отец Ивана Петрова на выделенные ему по случаю женитьбы деньги, накопленные на доходы от лавочки отца – Игната Петрова. Тогда только начинали раскулачивать лавочников, мельников, хлебопеков, признавать крепких зажиточных хозяев чуждыми элементами и все заработанное отбирать на нужды колхозов. Но Иван Петров все приданое успел вложить в новый дом, и зажить в нем счастливо с молодой женой Марией, да потом и раскулаченных родителей к себе еще принять: в тесноте, да не в обиде. Дети при такой скученности и чрезмерной работе появились не скоро. Сначала дочь, а потом, через два года, сын. Жили не богато, дети учились средне, никто ничем из семейства не выделялся, точнее, не хотел выделяться. Время было такое: надо было мимикрировать, чтобы выжить. Статус «враг народа» многие судьбы в то время разрушил, да многих и жизни лишил. «Будьте как все, не выделяйтесь, не высовывайтесь», – учили мудрости своих детей навсегда напуганные потомки раскулаченных родителей. Еще боялись за мать Петровых: была она не из «простых», родственница местных купцов Сашенных (контра, чуждый буржуйский элемент в глазах трудового народа). Вся собственность этих купцов была в свое время успешно экспроприирована советской властью, а что не нашли во время разбоев и грабежей, предполагалось, потомки с радостью передадут трудовому и не очень народу, меценатство приветствовалось. «Кто был ничем, тот станет всем! » – провозглашалось. Так вот, Мария Петрова, урожденная Сашенных, в приданое от своих родителей получила шкатулочку с драгоценностями, которая передавалась по наследству от матери к дочери для хранения и справедливого распределения между наследниками. Справедливое распределение предыдущим поколениям было не сложно производить, так как по этой семейной линии была только одна дочь. Но у Петровых имелся еще и сын. Девочка, которую тоже звали Мария, узнала о наследном приданом от матери в день свое совершеннолетия. Мать повела Марию в глубокий подвал с припасами во дворе дома и в дальнем углу погреба они отрыли старинный сейф в углублении, заполненном твердой землей с глиной. В свете фонариков и большой общей лампы погреба в извлеченной из сейфа шкатулке искрилось и переливалось, видимо, бриллиантовое ожерелье, лежало еще три золотых кольца с массивными драгоценными камнями: синим и двумя красными, вокруг которых излучали все цвета радуги восхитительные маленькие камешки–бриллианты.

– Дочка, теперь ты хранительница семейного добра, пользоваться этим запасом следует только в крайнем случае, и стоимость нужно будет точно узнать у ювелиров-оценщиков. Государство, наверное, расценит эти драгоценности, как утаенный клад, который нужно сдать, а небольшой процент от всей суммы получить… Раньше все было очень строго. А теперь не знаю.

– Вот странно – то ли наше, то ли нет, – дивилась дочка.

– Я боялась пользоваться, как-то обнародовать наследство. Так и пролежало тут. Да мне и не надо. Жили, как все, не богато. Выделяться – не принято.

– Мама, сколько это все стоит, – спросила дочка, – хоть примерно?

– Миллионов пять, или больше, повторяю, оценка ювелиров нужна. Да, еще! У тебя есть брат, значит разделить нужно будет все пополам.

– Мама, а отец знает?

– Нет, зачем? Я сама зарывала здесь сейф со шкатулкой. Теперь знаем только я и ты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.