Детка

– Эх, Сашок, Сашок, что ж ты продаешь своего работодателя за какую – то женскую письку? Пытаешься тут втихаря спасти ангелочка от злого дяди Дена.

Взрослый мужик мгновенно побледнел и покрылся испариной.

– Плохо, Сашок, очень плохо. С другой стороны ты сейчас своим тупым поступком подал мне гениальную идею. Свободен.

Охранник попятился и как ошпаренный вылетел из кабинета.

– Ну, что, Детка, – брюнет снова обратил свой прекрасный взгляд на меня, пускающую слюну от счастья, что светлое будущее приближается и мы вот-вот сольемся в страстных объятиях. – Видать сам господь сегодня решил мне помочь и привел тебя. Дерьма, конечно, в твоей голове немеренно, но мы это исправим. Зато ты обладаешь великой силой, цены которой совсем не знаешь. Твоя красота, она особенная. Ты из категории тех женщин, рядом с которыми хочется расправить плечи, втянуть живот. Рядом с тобой мужчины всегда будут хотеть казаться лучше, чем есть на самом деле, что нам и доказал несколько минут назад Сашок. А ведь мужик работает на меня уже два года и ни разу не подвел. Твоя внешность… это мой большой будущий козырь. Ты выглядишь, как ангел, спустившийся с небес на грешную землю. По крайней мере, пока молчишь.

Я млела от восторга, слушая эти прекрасные слова.

– Дурь твоя правда пока напрягает… И времени у меня совсем нет… Ну, что ж, приступим к обучению прямо сейчас…

Мне бы бежать, как советовал Сашок, а я, дура, уже представляла, какие красивые получатся у нас дети.

Даже, когда принц позвал какого-то левого мужика и тот, взяв за руку, отвел меня в каморку со старым облезлым диваном, мой идиотский мозг рисовал картины, одна прекрасней другой.

Их было четверо. Парни из личной охраны принца. Они меня не били, получив четкое указание беречь ангельскую внешность, но той ночью в моем теле не осталось ни одной дырки, ни одного отверстия, где бы не побывали их члены.

Сначала я, по-моему, кричала, дралась, сопротивлялась. Потом голос сорвался и, в ярко освещенной комнате, слышалось только их возбужденное сопение, сальные шутки и довольные смешки.

Все происходящее помню уже смутно, хотя когда-то каждый свой день начинала, прогоняя те несколько часов в мозгу, словно пленку в кинопроекторе.

Когда все закончилось, а я лежала, уставившись в одну точку, в комнату вошел принц и, подвинув стул ногой, сел напротив.

– Урок первый, Детка, ничего не бывает просто так. Ты собралась продать свое тело, но кто-то более сильный пришел и взял все бесплатно. Теперь ты будешь знать и никогда не сядешь за карточный стол без туза в рукаве и ствола в кармане.

Я молчала, не двигаясь, не шевелясь, не глядя на него.

– Да ладно! – удивился принц, – Ты что, серьезно рассчитывала на меня? Детка, я не трахаю глупых дешевых шлюшек. Ничего страшного, мой ангел. Мы исправим твою дурную шалавистую натуру.

Позже я узнала, что его зовут Денис Воропаев, для определенных кругов Бешенный Ден.

Он не только содержал тот ночной клуб, но и решал серьезные проблемы серьезных людей На момент моего появления его главный исполнитель скончался от неосторожно полученной пули и Дену срочно нужна была соответствующая замена. Увидев меня, он решил, что лучше вот такой красивой, выглядевшей невинным созданием девчонки к цели не подберется ни один профессиональный киллер. К тому же это были уже не лихие 90-е. Просто так на улице не попалишь. Нужно было двигаться в ногу со временем и придумывать новые методы.

Вот так началась моя жизнь с принцем, о которой я так долго мечтала. Только сказка оказалась со страшным сюжетом.

Пятая глава

Прошло несколько месяцев с того памятного дня, разделившего мою жизнь на «до» и «после».

Ден снял для меня квартиру в самом центре города. Шикарная обстановка, дорогие шмотки, крутой телефон, а красной икры, моего детского помешательства, вполне могло хватить на ежедневные питательные маски для задницы.

Мать, узнав, что бедовая дочурка перебралась под крылышко «богатенького буратино», никакой другой версии событий у меня не было, только удрученно качала головой, сетуя, на проклятые папенькины гены, заставляющие глупое чадо гнаться за призрачной мечтой о несметном богатстве. Естественно, истинного положения вещей она не знала.

Первое, что сделал Хозяин на пути моего воспитания, купил аттестат об окончании одиннадцатого класса и отправил в университет, заплатив немалые деньги, потому что на тот момент я даже алфавит русского языка знала не до конца, дважды два у меня иногда получалось шесть, а иногда даже десять. Более того, Воропаев выбрал сразу два факультета. Один – исторический, для расширения кругозора, общего образования, и чтоб могла слова складывать в адекватные предложения; второй – химический, с более туманными для меня перспективами, но сто процентной уверенностью Дена, будущей работе это жизненно необходимо.

– Послушай сюда, Детка. Я засунул тебя в самый престижный ВУЗ нашего города, но учиться ты будешь сама. Мне не нужен диплом. Мне нужны знания. – Сказал Воропаев, вернувшись после встречи с ректором, а потом дал мне в зубы, просто так, для профилактики, поэтому попытка бунта была пресечена на корню, даже не начавшись.

Он вообще бил меня практически каждый день. За все. Плохо подготовилась к занятиям, выругалась матом, что не подобает истинной леди, нахамила продавщице в магазине – за каждый промах я получала ощутимые удары в живот, по губам или под ребра, потому что, цитирую, «синяки на красивой морде – это моветон».

Кроме того, обязательной частью обучения стало посещение местного спортивного клуба, где низкорослый щуплый китаец гонял меня на татами, заставляя отрабатывать удары, блоки и прыжки.

Каждый вечер Воропаев брал свою «ангельскую шлюшку» в клуб, где я, часами простаивая у стеклянной стены, должна была угадать род занятий того гостя, на которого он укажет, его увлечения и возможные слабости. Причем сам Хозяин всегда знал правильный ответ.

– Внимательнее надо быть, сучка лупоглазая, – выговаривал он мне, пока я вытирала кровь с разбитой губы.

В какой-то момент я на полном серьезе решила покончить жизнь самоубийством, потому что даже в таком загруженном графике, не могла нормально спать, каждый раз вскакивая с постели в холодном поту от снов, возвращающих меня в комнату с облезлым диваном.

Дождалась, пока Ден выйдет из кабинета, достала пистолет, о наличии которого не знал разве что идиот, затем приставила его к виску. Посидела несколько минут в такой позе. Потом рука затекла, и я вернула оружие в ящик рабочего стола.

– Ну? Не хватило тебя, Детка?

Он задал этот вопрос, едва переступив порог кабинета.

Я даже не стала спрашивать, как он догадался. К тому моменту в моей голове, наконец, родилась и осталась навсегда мысль, что иногда лучше засунуть язык в жопу и промолчать, зубы целее будут.

– Господи, какая же ты тупица. Мучается с тобой «папочка», а сдвигов никаких. Уже несколько дней наблюдаю твои душевные мытарства. Даже интересно было, во что выльется очередная дурь. Естественно – в херню. Видишь ли, Детка, такие твари, как ты очень любят жизнь. Поэтому, сколько вас не пинай, сколько не макай рожей в дерьмо, вы все равно отряхиваетесь и идете дальше. Хоть бы с предохранителя сняла, что ли… Иди сюда.

Я упрямо покачала головой и не двинулась с места. Тяжело вздохнув, Ден сам направился ко мне, вытаскивая на ходу кожаный ремень из брюк.

Сидеть я не могла почти неделю, делая спиртовые примочки на свою исполосованную задницу.

После того дня Воропаев заявил, что если человек идиот, то его идиотство надо, по возможности, направлять в полезное русло, и стал лично способствовать развитию моих познаний в области всех видов существующего оружия.

Однажды после какого-то удачного дела, пред светлые очи Хозяина появился один из тех четверых. В груди болезненно ёкнуло, заставляя вжаться в кожаный диван из – за накрывающей паники. Мужик, то и дело косясь в мою сторону, что – то воодушевленно принялся шептать в хозяйское ухо.

– Ну… не знаю, – протянул Ден, морщась от не понравившейся мысли, – Хотя… Вы славно потрудились… Ну, ладно. Только лицо не трогать, ясно?

Стоило довольному охраннику направиться в мою сторону, я вскочила на ноги, схватила бутылку, коих всегда было в избытке, и, ударив о стол, выставила горлышко острыми краями.

– Только подойди, сука, убью.

Ден рассмеялся так задорно, будто бледная девка, угрожающая «розочкой» двухметровому амбалу – самое прекрасное, что он когда-либо видел.

Мужик продолжал приближаться маленькими шажочками, не веря, что я действительно могу такое выкинуть.

– Детка, прекрати. Очко у тебя слабовато. Иди, порадуй парней.

В эту минуту меня вдруг отпустило глубокое коматозное состояние, поселившееся в моей голове. Все стало очень ясно и понятно, будто пелена с глаз упала.

– Говоришь, очко слабовато? Возможно. Наверное, я на самом деле не готова убить человека, пусть даже такую мразь.

Улыбнувшись, я изо всех сил воткнула острые края разбитой бутылки себе в живот.

Потом бегали какие-то люди, матерился несущий меня в машину Ден, что-то говорил зашивающий рваную рану врач. Мне было так легко и хорошо, что все происходящее казалось смешной никчемной суетой. Затем наступила темнота.

Открыв глаза, я огляделась, понимая, что боженька отказал в милости, оставив все как есть, ибо рядом со мной, лежащей на кровати платной больничной палаты, сидел Воропаев.

– Очнулась? – радостно оскалился он и, резко наклонившись вперед, со всей силы ударил ладонью по лицу. – Ты, Детка, моя собственность, я слишком много в тебя вкладываю. Больше никогда не смей так делать. Поняла? Поверь, смерть не избавит тебя от моего присутствия, потому что даже в аду мы будем жариться вместе.

Ответа Ден не дождался, но с того дня больше не пытался подложить меня под своих халдеев.

Наконец, в один из дней, когда я сидела на кухне и зубрила органическую химию, Хозяин, войдя в квартиру, бросил прямо с порога.

– Завтра твое первое дело.

Странно, но ничего не почувствовала. Ни волнения, ни страха, ни паники – ни-че-го.

– Есть в нашем прекрасном городе один чрезвычайно упрямый бизнесмен, не желающий продать хороший кусок земли одному важному человеку. А у этого бизнесмена в наличие – дочка, которая, став при оказии внезапной сиротой, очень даже была бы расположена к сотрудничеству. Вот только старичок-боровичок женился не так давно на молоденькой красотке, и в случае его внезапной кончины, за отсутствием завещания, все имущество отойдет женушке, которая, как назло еще упрямее. Улавливаешь?

Я уже знала эту игру в шарады, поэтому попыталась мыслить как Ден, чтоб расставить все составляющие его плана по местам. Мужик умирает… земля переходит к супруге… Значит, она тоже должна выйти из схемы. Отправятся на «тот свет» оба, это вызовет серьезные подозрения у правоохранительных органов, а времена сейчас такие, что лучше подобного внимания не вызывать… Но! Если пожилого супруга грохнет, например, желающая свободы и богатства меркантильная сучка – жена…

– Какие отношения у бизнесмена с молодкой? Она, подозреваю, не от большой любви замуж побежала?

– Молодец, расплылся в улыбке Ден. – Дяденька в свете последних событий приобрел устойчивую паранойю – появляется только в сопровождении водилы, бывшего спецназовца. Никто не сможет к нему подобраться близко. Кроме молоденькой невинной девочки, ведь грешен герой нашего романа тягой к малолетним нимфеткам. Еще не педофилия, но где-то на грани. Это тебе, Детка для сведения, если вдруг в самый ответственный момент возникнут сомнения.

Следующим вечером, нацепив маечку, короткую юбочку и кеды, без грамма косметики на лице, я прыгала вокруг придорожного куста, пытаясь согреться под мелким противным дождем.

Наконец, вдали показался автомобиль, везущий нужного человека с важной встречи, домой. Только машина поравнялась с моим местом засады, я бросилась под колеса, сгруппировавшись так, чтоб от энтузиазма не проломить себе голову или не вывернуть какую-нибудь конечность.

Раздался визг тормозов и из остановившегося автомобиля выскочил матерящийся водитель.

– Ты совсем охренела?

– Помогите, пожалуйста, – рыдала я, размазывая по лицу крокодильи слезы, перемешанные с дождем. – Помогите, меня чуть не изнасиловали. Помогите, умоляю.

Голосила так, что на сцене появился главный участник этого марлезонского балета, выбравшись с заднего сиденья машины.

– Сережа, что происходит?

Я вцепилась в руку подошедшего мужчины, выглядевшего добрым дядюшкой, пожалуй, даже дедушкой, и заикаясь, стуча зубами от рыданий, принялась рассказывать, как меня силком затащили в машину какие-то уроды, потом привезли на заброшенную турбазу (которая на самом деле была рядом, потому что Ден всегда прорабатывал достоверность до мелочей), но мне фантастически повезло и я ухитрилась сбежать, каким-то чудом выбравшись к дороге.

Оба мужика осмотрели меня с ног до головы. Сидит в луже писюха, которая даже совершеннолетней не выглядит, напуганная до жути. Глазища – озера полные слез, невинные как душа святоши. Разве может быть от такой вред или опасность? Смех, да и только.

– Прекрати, успокойся. Все хорошо.

Когда бизнесмен, по-отечески приобняв юную страдалицу, повел меня в машину, я подумала, что, как ни крути, но Ден реально гений.

Оказавшись на заднем сиденье, я забилась в угол, поджав под себя ноги и периодически вздыхала, от чего моя молодая грудь поднималась под тонкой намокшей майкой, а бюстик я, по заранее принятому Деном решению, конечно не одела.

– Как тебя зовут? – чуть отодвинулся в сторону спаситель, безнадежно пытаясь бороться с соблазном.

– Саша. Александра.

Ден требовал в любой ситуации называть исключительно настоящее имя, чтоб потом не оговориться в неподходящий момент.

– А вас?

– Аркадий Петрович. Не переживая, Саша, все прошло. Все – позади.

Я невинно хлопала зареванными глазами, периодически то поправляя сползающую с плеча майку, то одергивая как-то невзначай задирающуюся юбку, которая один раз даже поднялась настолько, что Аркадий Петрович, потея от напряжения, увидел края белых кружевных трусиков.

– Куда тебя отвезти, Саша?

– Не знаю, – разразилась жертва подонков новым потоком слез, – Я же в общежитии живу, которое при техникуме, меня, наверное, уже не пустят. У нас комендантша очень строгая.

В этот момент машину немного тряхнуло, отчего я «случайно» упала на колени своему спасителю, позволив тяжелой упругой груди обтянутой мокрой майкой, коснуться его руки. Аркадий Петрович, естественно почувствовал напрягшийся от холода сосок и покраснел, напугав меня возможностью преждевременного сердечного удара.

– Ну… хочешь, оставайся в моем доме. Все равно семья в отъезде. А завтра вернешься в общежитие.

– Спасибо, скромно потупила я свои глазки.

Мы остановились у большого дома, электрические ворота которого Сережа открыл пультом, не выходя из машины. Аркадий Петрович живчиком выскочил на улицу и заявил водителю, что парень абсолютно свободен до завтрашнего утра.

– Но, как же. Мне надо быть с вами постоянно – пытался было возражать тот.

Куда там. В голове бизнесмена уже выстраивались в ряд картинки всего, что он со мной сделает, когда мы окажемся наедине, и верному Сереже там места точно не было. А вдруг мы станем играть в папочку и дочку… А вдруг он захочет, чтоб я сделала ему минет прямо вот тут, на улице, посреди двора, изображая напуганную школьницу. Нет, нет, нет. Сережа категорично валит домой.

Закрыв за водилой ворота, мы вошли внутрь и Аркадий Петрович испугано остановился, не совсем представляя, как же меня сподвигнуть на исполнение его сексуальных фантазий. Такой шанс. Дочка в Европе, женушка у подруги, думал, старый ловелас, не догадываясь, что конкретно в этот момент его молодая супруга покрикивает под симпатичным фитнес-тренером на другом конце города. А тут такая нимфетка, просто ангел с небес.

Пришлось подтолкнуть дяденьку к более активным действиям.

Я подошла к нему совсем близко, практически прижимаясь телом, и подняла голову, чтоб мои глаза смотрели на героя снизу вверх.

– Спасибо Вам. Вы спасли меня. Если бы не Вы, не представляю, что было бы. Очень хочу Вас отблагодарить. Послушайте, как бьется мое сердце.

С этими словами я положила его ладонь себе на грудь, при этом немного потершись о его вставший член.

– Можно я лягу спать в Вашей комнате, а то страшно до сих пор?

Дядька ошалел настолько, что вообще не славливался, где он и что с ним, испытывая только одно желание – быстрее оказаться наверху, в спальне…

– Конечно, Сашенька. Ты иди в ванную, умойся, можешь снять грязную одежду. А я на втором этаже буду ждать тебя в комнате.

Аркадий Петрович резво двигался к счастью, прыгая через ступеньку.

Дождавшись, пока он исчезнет из вида, прошла в кухню, расположение которой изучила еще на показанном Деном плане дома, достала большой нож для разделки мяса и направилась следом за старым ловеласом.

Когда я переступила порог спальни, Аркадий Петрович скакал на одной ноге, стягивая штаны.

«Подходишь близко и бьешь лезвием вот сюда. Тут – сонная артерия. Попасть должна с первого раза, иначе придется добивать. Думаю, тебе такой вариант не очень понравится, Детка»

Это оказалось легко. Мужик упал, фонтанируя кровью прямо у моих ног, и остался хрипеть на полу, пока я спокойно вышла из комнаты, спустилась во двор, открыла электрические ворота, позволяя въехать черной «девятке», из которой Ден вытащил симпатичную молодую женщину в бессознательном состоянии. Хозяин отнес незнакомку в спальню и положил на кровать, сунув в ее пальцы нож, с которого предварительно стер мои отпечатки.

– Блевать тянет? – поинтересовался Воропаев, когда мы отъехали от дома бизнесмена.

Я отрицательно покачала головой, удивляясь абсолютной пустоте внутри.

Через несколько дней на главных страницах местных изданий появилась огромная статья о трагической смерти Аркадия Петрович Такого-то. Мужчину зарезала в собственном доме родная жена. Девица истерично пыталась доказать, что в это время находилась у любовника, который, удивительным образом утверждал, что в глаза ее той ночью не видел, и к тому же проводил время с друзьями в одном очень уважаемом клубе.

Горожане возмущались хитрой бабой, решившей захапать себе денежки убиенного супруга.

Бизнесмена похоронили, а подлую изменницу посадили. Все имущество досталось несчастной дочке – сиротинушке.

А на самой последней странице значился маленький рассказ о том, как разгулялась нынче преступная молодежь. Порядочный семьянин, ответственный работник и просто хороший человек по имени Сергей, который был единственным свидетелем моей встречи с Аркадием Петровичем, шел по улице той ночью, когда с его боссом произошла беда, и представьте себе, встретил компанию пьяных малолеток. Это стоило ему пробитой головы и места на кладбище. Виновных не нашли.

Шестая глава

Я больше года работала на Дена, когда произошло то, чего вообще никак быть не могло.

Я влюбилась.

Парня звали Никита. Он учился на одном со мной курсе. По началу, легкое волнение в районе груди, возникавшее от общения с ним, я принимала за несварение желудка, даже мысленно не допуская другого варианта.

Мы сидели вместе на парах, потом он провожал меня домой пешком, держа мою ладонь в своей руке. Оказалось, что где-то там, за пределами окружающего меня дерьма, существует другая жизнь.

Никита был из хорошей, культурной, интеллигентной семьи. Папа-инженер, мама – врач в детской поликлинике. Гуляя по улицам города, мы обсуждали новые фильмы, договорившись посмотреть их каждый у себя дома, чтоб потом спорить, высказывая мнение. Говорили о книгах, искусстве. Даже о политических новостях.

Ден в этот период жизни бывал у меня редко и почти не давал работы. Я видела Хозяина, решившего, видимо, что собака заслужила длинный поводок, не чаще одного дня в неделю.

Только в момент тех редких встреч, иногда я ловила его задумчивый взгляд. Будто он наблюдает за мной, все ждет, когда же эта псина упадет и сдохнет, а животное все идет и идет вперед на полусогнутых. И это факт его немного изумлял.

Было лето. Никита позвал меня на дачу к родителям, которые оказались необычайно добрыми и приветливыми людьми. Мы с мамой готовили обед, смеясь над своими женскими штучками, в то время, как отец с сыном что то мастерили во дворе, поглядывая на нас через открытое окно с легкой улыбкой на губах.

Перекусив, мы с Никитой пошли к реке, где он показал тайное место, о котором никто не знает, потому что оно было прикрыто от остальных дачников густым ельником. Искупавшись, я легла прямо на траву, подставив лицо солнцу. Никита подошел, сел рядом и осторожно поцеловал мои губы. Конечно, мы занялись любовью. Это было волшебно. Я даже не представляла, что секс может уносить на небеса. Он трогал мое тело бережными ласковыми руками, наполняя сердце бесконечной, рвущейся наружу нежностью. Шепча его имя, я плакала от счастья, чувствуя в сердце безграничную любовь.

День закончился и мы вернулись в город. Остановившись у дома я посмотрела на окна. Да, нет. Все нормально. Темно. Ден уехал на несколько дней по каким-то делам.

– Зайдешь? – получилось как-то робко и испуганно.

Он улыбнулся и, взяв мою руку, повел к подъезду.

Мы вошли в квартиру, я включила свет и, чуть не закричав от испуга, застыла на месте, чувствуя, как снизу вверх по позвонкам катится волна дикого ужаса.

На диване, держа в руке пузатый бокал с коньяком и закинув ногу на ногу, сидел Ден, который от алкоголя становится невменяемо агрессивным и поэтому практически не пьет. Но сейчас по его глазам я видела, что принял на грудь он немало.

– Привет. – Протянул Воропаев, слегка наклонив голову к плечу и гипнотизируя нас взглядом питона. – А я гадаю, что такое с моей Деткой происходит. Мучаюсь, переживаю. Вот оно что оказывается. Любовь.

Никита, недоумевая, переводил глаза с меня на Дена и обратно.

– Ну, познакомь нас, Детка.

Я молчала, не двигаясь с места, мысленно умоляя боженьку дать Никите возможность уйти.

Ден медленно встал, подошел к нам и резко, со всей силы ударил меня по лицу так, что я отлетела к стене, видя, как, словно в замедленном кино, Никита бросается, чтоб защитить меня, но от второго удара, пришедшегося в солнечное сплетение, его отбрасывает к противоположному углу.

– Детка, он же-слабак. Свалился от легкого толчка, как девица.

Ден присел подле меня, согнув одно колено, и удрученно покачал головой, отхлебнув из бокала, который так и не выпустил. Я подползла к нему на коленях и обхватила ногу, пытаясь поймать бешенный взгляд.

– Отпусти его, пожалуйста. Он не виноват. Я просто хотела потрахаться для души. Он для меня ничего не значит.

Ден на меня не смотрел, а вот за реакцией Никиты, слышащего каждое мое слово, наблюдал с огромным удовольствием.

– Потрахаться, говоришь? А парню, поди, про любовь пела?

– Да, ты же знаешь этих лохов. Верят во все, как дети.

– Саша, что ты говоришь?

Бледный Никита поднялся на ноги, и теперь стоял, согнувшись от боли и не веря всему что я несла.

– Ден, пожалуйста, меня совесть замучает. Ну, подумаешь трахнулась разочек, но не всегда же мне только по твоей указке под мужиков ложиться.

Я плела всю эту околесицу, страшась повернуться к любимому и увидеть его глаза, мысленно, как мантру, повторяя одно и то же: «Уходи. Пожалуйста, уходи. Пусть не со мной, но только живой.»

– Слышишь, пацан, развела тебя Детка, поиграла, так сказать. Видишь ли, эта ангельская сучка принадлежит мне, так что, извини, но пришло время удалиться тебе по-английски.

– Саша… – снова начал Никита.

– Уходи! Все! Не было ничего! Я – его шлюха! Не ясно, что ли?! Вали отсюда!

Я выкрикивала эти страшные слова, всей душой желая, чтобы он оказался как можно дальше от меня.

Какая же дура. Идиотка. Захотела обычного человеческого счастья. Поверила, что такое возможно.

Когда парень выскочил из квартиры, Ден молча подошел к двери, осторожно ее закрыл, затем, наконец, поднял глаза и посмотрел прямо на меня. Вот тут-то я поняла, что сейчас в эту минуту очень многое в моей жизни измениться, превратившись из простого дерьма, в охренеть какое дерьмо.

– Значит, говоришь, потрахаться для души захотелось?

Он медленно надвигался на меня, заставляя пятиться назад.

– Стоять!

Ага, нашел дуру. Я метнулась в спальню и попыталась там забаррикадироваться, но тут же отлетела на постель, получив удар выбитой дверью. Сверху навалился Ден, заламывая мне руки и сдирая одежду.

– Ты же не трахаешь дешевых шлюшек! – Кричала я ему в лицо, уворачиваясь и отбиваясь, но он ничего не слышал, сминая мое отчаянное сопротивление без особых усилий.