Черная война

– Марченко!

– Я!

– В лес отойди, тут машина со взрывчаткой, рвануть может. Все уходите.

Справа в лесу завозились.

Ушли? Или дурака валяют? Непохоже. Этот, видимо старший, никаких намеков не делал, да и не могли они заранее обговорить такую ситуацию.

– Ушли твои?

– Сомневаешься?

– А ты на моем месте как бы думал?

– Окажусь, тогда и посмотрим.

– Убедил, – и я протянул ему одну гранату. – Держи, я пока кольцо на место вставлю во вторую. Давай для начала хоть познакомимся, пока я тут возиться буду с железяками. Меня дядей Сашей зовут.

– Лейтенант Кольцов.

– С этой все, вторую давай. Ну вот, готово дело.

– Рискованный ты… А если б я стрелков не отозвал?

– Думаешь, что ты умнее всех?

– Ну, а все-таки?

– А ты заметил, что я все время неподвижно сижу?

– Ну и что?

– А то, что третья граната у меня ногой прижата. Если б ты сейчас дернулся меня валить, то всеобщий кирдык бы и наступил чуток погодя.

Кольцов покачал головой:

– Непрост ты, дядя.

– Так и жизнь у меня непростая была.

Я наклонился и вытащил из-под сапога третью гранату.

– Теперь-то – все?

– Все. Зови своих, пусть грузовик разгрузят. Там в кузове есть чем поживиться.

– Хозяйственный ты.

– Не я. Немецкий это грузовик. Еще утром немцы катались. Вот я и решил, что жлобство это – они на колесах, а я пешком.

– Так прямо и согласились отдать?

– Не сразу. Но я уговаривать умею хорошо.

Когда я стал вытаскивать из кабины свой арсенал, лейтенант уважительно кивнул. Снайперка, два автомата и карабин – впечатляло.

– Помочь?

– Да уж, сделай милость. Мне самому все это тащить не с руки.

– Сюда же принес?

– Два ствола – хозяйские. Водила и еще с ним был какой-то водяной.

– ???

– От меня прятался – в ручей залег.

– Зимой?

– Именно так. Они там, похоже, воду брали и ледок покрошили. Вот он туда и плюхнулся со всей дури.

– Надо же! И не побоялся замерзнуть потом.

– Не успел.

– Не судьба была ему замерзнуть, видать…

– Не судьба. Кстати, и в ящике – не взрывчатка. Консервы там. Не забудьте.

Лейтенант подозвал Шевчука, и тот навьючил на себя мой арсенал. Себе я оставил только снайперку и лыжи. Прибежавшие из леса два бойца утащили из грузовика все остальное.

Шли мы долго, километра полтора.

Кроме лейтенанта в засаде на дорогу участвовало еще трое.

Наконец, спустившись в овраг, мы увидели неяркий костерок, и тут же нас окликнули:

– Стой! Кто идет?

– Свои, Шерстобитов, свои, – ответил Кольцов.

– Вы, товарищ лейтенант? А с вами кто?

– Партизан это, местный.

Мы прошли к костру. Оглядевшись, я увидел несколько шалашей. Людей не было. Спят? Лейтенант присел на бревно, кивнул мне напротив:

– Поговорим?

– Без проблем.

– Шевчук!

– Я, товарищ лейтенант!

– Консервы открой, народ покормить надо.

– Сколько брать?

– По банке на двоих.

Подхватив ящик, Шевчук уволок его в темноту.

– С едой напряг? – посмотрел я ему вслед.

– Заметно?

– В другом случае – утром бы есть стали.

– Да, плохо у нас с этим.

– С чем хорошо?

– Да, сказать по правде – со всем плохо.

Лейтенант протянул руки к огню. Пальцы у него подрагивали. Устал? Замерз? Подошедший боец молча поставил на бревно открытую банку консервов и отошел в темноту.

– Угощайтесь, – кивнул мне Кольцов. – Ваши же, из грузовика.

– После тебя, лейтенант. Я в последнее время не шибко от голода страдал, перетерплю.

Уговаривать его не пришлось, и почти две трети банки он умял достаточно быстро. Облизал ложку и подвинул банку мне.

– Пока есть буду, рассказывай.

И Кольцов рассказал.

В вылазке на дорогу участвовали практически все способные к передвижению бойцы. Таковых вместе с ним было пять человек. В лагере остались двое тяжелораненых, и один боец, раненный в руку, стоял на посту. Из оружия на всех имелся только пистолет лейтенанта (с пятью патронами) и две винтовки (тринадцать патронов). Так что мой арсенал был для них неоценимым подарком. Еды у них практически уже не было.

– Давно вы тут?

– Полтора месяца.

– Ни фига ж себе! Так тут и сидели?

– Нет. Нас больше было. Роту уже три месяца как отрезали. Мы по лесам прошли километров двести. Сначала проще было, патроны были, оружие. Военврач с нами был.

– Это как же вас так?

– Мост мы держали. Приказ был: держать до последнего. А немцы с флангов обошли и на мост не пошли. Вот мы у них в тылу и оказались.

– Что ж, так и остались у моста-то сидеть?

– День еще просидели. А потом зажгли его и в лес отошли. Тем более что они начали нас минами обкладывать. Вот ротный и распорядился – мост зажечь и уходить.

– А дальше как вышло?

– Сначала по лесам шли. С едой плохо было, но местные помогали понемногу. У немцев брали иногда. Но больше старались тихо идти. Ротный говорил – к своим надо, тут воевать не наше дело.

– Неправ он был. Умеючи, тут целой ротой можно было бы таких дел наворочать!

– Так то ж – умеючи. А у нас вся рота из вчерашних школьников составлена была. Опытных солдат – хорошо, если полвзвода набралось. Но хорошо шли, почти без потерь. Вот только с продовольствием последнее время хуже стало. В деревнях почти всюду немцы стоят, да и на дорогах старались мы не шуметь.

– А как же… – я кивнул головой на шалаши.

– Там, – кивнул головой куда-то в сторону лейтенант, – у немцев большой склад. Пушки, техника, еще что-то.

– Ну и что?

– А то, что вышли мы к нему около месяца назад. Ротный, как посмотрел, так и говорит: «Нельзя нам мимо такого объекта просто так пройти. Если его уничтожим, то урон большой немцам нанесем. Не стыдно будет потом перед своими».

– Это он правильно прикинул.

– Вот мы под утро и ударили. Только у немцев там танковый батальон стоял. Прижали они нас, а тут немцы опомнились и пушки эти развернули. И все. Полчаса – и не стало роты.

– Сделать-то хоть успели чего?

– Несколько пушек гранатами взорвали, склад бутылками подожгли. Ну и немцев не меньше взвода положили. Кто ж знал, что танки эти к маршу готовились? И экипажи у них уже внутри были?

Не эту ли канонаду я слышал? Я-то думал – фронт. А тут – вон оно что было.

– А потом что было?

– Кто успел – в лес ушел. Но немцы еще долго по лесу ходили. Многих побили, особенно раненых. Уже после мы тут собрались. Нас больше было. Раненых было человек десять, да и живых столько же.

– Куда ж все делись?

– Понятно было, что нам к своим с таким грузом уже не уйти. Вот старший лейтенант Коробицын и приказал – раненых оставить тут, а остальным идти к фронту, за помощью.

– И ушел?

– Ушел, и с ним еще пятеро. Мы им почти все оружие отдали, а они нам все продовольствие оставили. Так вот и сидим тут. Несколько человек умерло за это время. Вот мы на дорогу и вышли, а что ж делать-то оставалось? Еды почти нет, медикаментов тоже, бинты – и то в воде отстирываем.

– Давно они ушли?

– Около двух недель.

– Судя по всему – не дошли.

– Похоже. Хорошо, что мы на вас наткнулись. Может быть, теперь легче будет, у вас ведь тут отряд, наверное, есть?

– Не обрадую я тебя. Отряда у меня нет.

– Как так? А я уж было думал…

Кольцов замолк. Видно было, что мои слова выбили у него последнюю надежду.

– К фронту я иду, лейтенант. В разведотдел. У меня документы немецкие важные с собой. Их надо срочно нашим доставить.

– Так, может, в деревнях где раненых спрятать можно?

– Не думаю. Тут в каждой, почитай, деревне немцев полно. Да на и сам посмотри.

Я вытащил трофейную карту и отдал ее лейтенанту.

– Темно тут, может, утром?

– И то – правда. Утро вечера мудренее. Глядишь, и мысль какая умная в голову придет?

Однако же поспать всласть так и не пришлось.

Чуть стало светать, как я растолкал лейтенанта, он спал в соседнем шалаше.

– Давай, лейтенант, буди своих архаровцев и за мной.

– Куда?

– За кудыкину гору. Грузовик-то мы на дороге оставили?

– Ну?

– А от него в лес тропа натоптана. Вот поедут утром немцы… Дальше продолжать?

– Понял. – Сон у него как рукой сняло. – Пять минут.

Через несколько минут мы топали по лесу.

Слава богу, что с утра по дороге никто еще не проезжал. Грузовик стоял на месте.

– Значит, так, бойцы. Дерево – на фиг с дороги. Что хотите делайте, но чтоб тут его не было. Лейтенант, пошли кого-нибудь поискать съезд в лес, чтобы машину туда загнать.

– Марченко! Задачу понял?

Высокий боец кивнул:

– Так точно, товарищ лейтенант.

– Вот и бегом по дороге, ищи.

Боец умчался, а я полез в машину. Постараемся ее завести, метров 200–300 проедет даже и при пустом радиаторе.

Минут через десять дерево оттащили в сторону. А еще через минут пятнадцать прибежал и Марченко.

– Товарищ лейтенант, там поворотов нет нигде, но метров через двести, прямо у дороги, – овраг. Глубокий такой и весь кустами зарос.

Кольцов вопросительно на меня посмотрел.

– Сойдет и овраг. Возьмите из кузова канистру – слейте бензин из бака, пригодится. Брезент заберите и накидки, да и тент неплохо бы содрать, не помешает.

Еще через несколько минут машина выглядела весьма печально, с содранным тентом, помятым капотом и пробитым бензобаком (кран слива топлива так и не нашли), кое-как заткнутым куском тряпки – прямо хоть сейчас на свалку. Двигатель, однако, завелся, хоть и не сразу.

Проехав по дороге метров двести, я увидел тот самый овраг. Марченко не соврал, туда и танк ухнул бы без задержки. Распахнув дверь, я выбрался на подножку и вывернул руль. Теперь можно и прыгать.

С треском пробив кусты, грузовик грохнулся вниз. Еще некоторое время работал мотор, потом все стихло.

– Лейтенант!

– Здесь я!

– Пускай бойцы веток нарежут и на дороге подметут. Обочину подправят, чтобы следы были бы не так хорошо видны. Чтоб не сразу машину в овраге засекли. Да и наши следы на дороге неплохо бы подмести. Место, где в лес свернем, – снегом присыпать.

– Сделаем, – и Кольцов начал отдавать распоряжения.

Отойдя в лес в направлении лагеря, я присел на корягу. Пускай пока бойцы поработают. Они хоть и недоедавшие, а все моложе меня будут. Хоть клиент мне достался и нехилый (сразу видно, что не карандашом работал раньше), и силушкой его бог не обидел, а все же возраст – не шутка. Мне еще пилить и пилить, силы беречь надо.

Минут через сорок подошел лейтенант с бойцами. Они тащили за собой по снегу срубленные еловые ветки. Еще и снежок небольшой пошел – совсем хорошо. Хилый снегопад, а все же лучше, чем никакой.

– Уходим?

– Обожди, лейтенант, посмотрим еще. Дождемся первых немцев, по ним и поймем, удалась наша маскировка или нет. Прилягте тут пока, вон хоть на брезент.

Бойцы залегли. Молодец лейтенант! Бойцы у него немногословные, приказы выполняют быстро. Неплохой из него командир будет. Если доживет…

Уложив ветки, лейтенант лег на них рядом со мной.

– Не помешаю?

– Скажешь тоже…

– Я смотрю, у вас опыт командования есть. Служить приходилось?

– Я и сейчас не в отпуске.

– И до какого звания дослужились, если не секрет?

– Майор.

Лейтенант дернулся, пытаясь встать.

– Лежи, лежи, не на плацу.

– Товарищ майор…

– Тихо, тихо, лейтенант. Не при всех. Не надо. Для всех прочих я – партизан дядя Саша.

Лейтенант замолчал, переваривая услышанное.

– А вот это, – кивнул он на мои татуировки на руках. – Почему?

– Будет надо для дела, так я в набедренной повязке здесь качучу спляшу. Не хуже африканского негра. Слышал такое слово – разведка?

– А как же!

– Вот и соображай.

– Так что ж вы тут один делаете?

– Это я здесь один. Группа моя отсюда далеко. Да и не все уцелели, к сожалению.

– Немцы?

– Китайцы! Кто ж еще?

– Трудно было?

– По-всякому, лейтенант, по-всякому. И мы им хвосты крутили, и от них прятались, тоже бывало. Голову сложить – особого таланта не надобно. Сберечь, да еще с пользой для дела, – другой коленкор.

– Догадываюсь… У вас работа – врагу не пожелаешь.

– Это ты точно сказал.

Прошло еще около часа, снегопад прекратился. И вот вдали я услышал подвывание мотора.

– Лейтенант, – я толкнул в бок Кольцова, он уже успел задремать. – Бойцов буди, только не вставайте и не шевелитесь особо. Немцы едут.

Через несколько минут все были на местах.

Я окинул глазами наше воинство. Две винтовки, два автомата, лейтенант с «ТТ». Кстати.

Порывшись в вещмешке, я протянул ему «парабеллум», позаимствованный у невезучего немца в лесничестве.

– Держи. Вот и пара обойм к нему. Потом еще у бойцов патронов отсыплешь, если надо будет.

– Спасибо.

– Да не за что.

Еще несколько минут ожидания, и на дороге появились грузовики. Один, второй, третий…

– Не стрелять никому! Пусть мимо пройдут.

Переваливаясь на ухабах, машины медленно проползли мимо нас.

– Не расслабляемся! Им еще мимо оврага ехать.

Прошла минута, другая. Шум моторов постепенно затихал вдали.

– Похоже, что не заметили они ничего. Ну и ладно! Командуй, лейтенант, пора и в лагерь идти.

В лагере нас ждали с нетерпением. Видимо, долгое отсутствие лейтенанта с бойцами заставило остальных понервничать. На костер тут же водрузили пару котелков с едой и водой.

Я тронул лейтенанта за рукав:

– Присядем, пока харчи готовят.

– Добро. Сейчас, распоряжения отдам.

Озадачив бойцов, Кольцов присел рядом со мной.

– Что дальше делать собираешься, лейтенант?

– К нашим надо. Раненые не выживут тут долго. И так уже вон могилы есть, не могу больше смотреть, как они смерти ждут.

– Соображения?

– Может, с вами пойдем?

– Шутишь? Как ты собираешься раненых мало что через линию фронта тащить, так и просто до нее нашими-то силами доволочь?

– Не знаю. Может быть, вы чего-нибудь придумаете?

– Что у тебя с оружием?

– Если с тем, что вы отдали, так три винтовки, два автомата и два пистолета. Гранат нет. Патронов – минут на двадцать боя. Все.

– И с этим ты собрался фронт прорывать? Что с продовольствием?

– Считая вчерашние консервы – дней на пять-шесть.

– За это время мы с ранеными даже и до линии фронта не дойдем.

Кольцов кивнул, видимо, он это и сам понимал.

– Выводы?

– Я раненых бросить не могу.

– Я об этом и не думаю даже. И не это в виду имел.

– Не знаю. Всякое в голову лезет, но ничего толкового не придумал пока.

– Короче, лейтенант. Сейчас СЮДА за вами никто не придет. Веришь?

– Может, позже?

– Когда все раненые умрут?

– …

– Есть у меня одна мысль. Для тебя и твоих бойцов этот выход – единственный.

– Какой?

– Знаю я ОДНО место, куда наши придут скоро. Причем придут ОБЯЗАТЕЛЬНО, и силами немалыми. Это для вас – последний шанс.

– Куда же это?

– Не очень далеко отсюда. Ты с ранеными туда можешь дойти дня за три-четыре, если повезет.

– Где это?

– Назад пойдешь. К немцам в тыл. Я тебе на карте покажу, зарисуешь. Карту я тебе не отдам.

– Карта у меня есть. Без таких пометок, как у вас, но есть.

– Вот и ладно. Без нее тебе неудобно будет, все-таки немецкий тыл. Так что пометки и себе сделай тоже.

– Зачем же туда наши пойдут? Я думал – ближе к фронту.

– Зачем – это я тебе не скажу. Не обижайся, не могу. Это секреты не мои. Я и сам тут, как видишь, в роли почтальона работаю. Вот и представь, что это за штуки такие, коли целый майор только бумажки таскает.

Кольцов честно попытался представить. Видимо, ему это удалось, и он кивнул головой, соглашаясь:

– Понимаю.

– Там, куда ты придешь, будет один наш человек. Он как раз эту группу ждет.

– А что я ему скажу?

– Ей. Девушка это. Ранило ее, и ходить она не может. Вот заодно и ее посмотрите. Раз уж ты этих раненых кое-как вы́ходил, то и за ней присмотреть можешь.

– Посмотрим, конечно. Только вот с медикаментами у нас, сами знаете…

– Там есть. Не очень много, но лучше, чем у тебя. И тебе хватит, если с умом расходовать.

– Конечно, я все понимаю.

– Не все еще. Делай что хочешь, но девушка эта ДОЛЖНА выжить ЛЮБОЙ ценой. Какова бы эта цена ни была. Ее жизнь СЕЙЧАС полка стоит, а то и поболе.

– Что ж это за человек такой? И почему ВЫ ее в таком случае одну оставили?

– Хороший вопрос, лейтенант. Мог бы я тебе на него и не отвечать, но – скажу. Знает она МНОГО, и нельзя эти знания никак иначе, кроме как с ней вместе, к нашим переправить. А один я ее бы далеко не унес.

– А как же она там одна, в лесу?

– Лагерь у нее оборудован. Тепло там, еда есть, много. Консервы, хлеб, сало, водка. Вода поблизости. Своих раненых там же разместишь, места хватит. Все лучше им там будет, чем здесь, в шалашах.

– Серьезно это у вас.

– Оружием она тебе поможет, патронами. Вопросов ей не задавать и с расспросами не лезть. Звания у вас с ней одинаковые, так что держись с ней ровно, она девушка умная. И тебе мешать не будет.

– Вот даже как…

– Будет про меня расспрашивать – расскажи, что видел. Лейтенант кивнул, соглашаясь.

– Душевно тебя об одном прошу.

– Слушаю.

– Будете к ней близко подходить – веди себя осторожно! Не дай вам бог немцев за собой на хвосте притащить! Сделаешь так – я тебя и на том свете найду, не то что в тылу немецком! Понял меня, лейтенант?!

Кольцов внимательно на меня посмотрел. Наверное, вид у меня в этот момент был весьма внушительным.

– Понял. Сделаю так, как вы скажете.

– Тогда копируй метки на карте, я потом тебе покажу, куда и как идти. Откуда к ней подходить надо, что при этом сказать, а то порежет она вас из автомата, и не мяукнете даже. Как немцев обойти – тоже покажу. Куда лучше не залезать – отмечу.

– Сделаю все прямо сейчас.

– Бойцам дай команду готовиться к выходу. Возьмите, что нужно в пути, раненых приготовьте. Носилки бы им…

– У нас есть, мы еще раньше из берез вырезали и плащ-палатки на это дело пустили.

– Вот даже как? Молодец, лейтенант, будет из тебя командир. Сил-то хватит, дойдете?

– Так нет же другого пути.

– Это ты верно сказал. Нету. Ни у тебя, ни у меня. Лады, готовьтесь. Я вам еще пару гранат отдам, мне и одной хватит. Будет нужно – у немцев позаимствую. Снайперку возьму, автомат оставь себе, вам нужнее.

Я поднялся, пора и перекусить. Вон боец у костра уже котелки с огня снял, смотрит вопросительно в нашу сторону.

– Товарищ майор?

– Да?

– Спасибо вам…

Через пару часов вся группа уже была готова к выходу. Раненых вынесли из шалашей и уложили на носилки, прикрыв трофейными накидками. Оружие распределили, в основном между здоровыми. Свой «ТТ» лейтенант отдал кому-то из раненых.

– Ну, что, лейтенант, – готовы?

– Да, можем выходить.

– Тогда – смотри еще раз. Карта твоя где?

– Вот она.

– Смотри. Сюда не ходи. Я тут давеча немцам шило под хвост воткнул, и они тут дюже злые. Обойдешь их вот здесь и вот тут, понятно?

– Да.

– Там в основном – лес. Особо быстро не пройти, но и снега не очень много должно быть. Зато шансов на немцев нарваться мало. Дорог там нет, и ничего интересного для них – тоже. На ночлег становитесь осторожнее, лучше в низинах, костер ночью видно хорошо и издалека. Дым тоже ветром разнести может прилично.

– Понял.

– Вот тут я тебе отметил места известных мне боев. Наших. Туда не лезь! Есть шанс, что ближайшие два-три дня немцы там могут шастать. Усек?

– Да.

– Теперь – основное. Вот точка на карте. В этом месте нет ничего. Это на тот случай, если карта в чужие руки попадет. Но если ты с этого места посмотришь вот сюда, – я показал ему точку на карте, – то в паре километров увидишь группу деревьев. Идешь на них не прямо, но с таким расчетом, чтобы выйти на них именно с этого направления. То есть к деревьям ты должен подойти строго отсюда. Подходить надо днем.

– Почему так?

– Потому, что она это место видит. И вас, соответственно, увидит тоже. И не будет стрелять, по крайней мере – сразу.

– А дальше – что?

– Подойдешь к деревьям один. Увидишь – там ель лежит, упавшая. Если правильно подойдешь, она, относительно тебя, будет смотреть налево. Крикнешь: «Котенок, привет тебе от дяди Саши». Понял? Повтори.

– Котенок, привет тебе от дяди Саши.

– Правильно. После этого она тебе должна ответить. Без ответа не подходи, крикни еще пару раз. Вдруг ей поплохело и она без сознания лежит? А тут кто-то незнакомый лезет? Стрельнет сперва, а потом уже и думать будет.

– Все понял. Что ей еще сказать?

– Что спросит, то и скажешь.

– Все?

– Все.

– Про вас что сказать?

– Расскажи, как встретились, как расстались. Пока ты к ней дойдешь, я уже у линии фронта буду. День-два, и перейду. Еще день-два – и к вам уже помощь придет. Не опоздай, они там долго не будут. Ну, бывай!

Мы обнялись. Я легонько похлопал лейтенанта по плечу и подтолкнул его в сторону бойцов.

Минут через десять они уже скрылись за деревьями. Я сидел у потухшего костра и смотрел им вслед. Вот еще несколько человек я отправил навстречу спасению. По крайней мере, мне хотелось так думать. Теперь, кроме Котенка, от меня зависят и их жизни. Смогу ли я? Другого варианта ни у кого из нас не было. Как там Котенок? Проснулась – а меня нет. Расстроилась? Почему-то это было мне очень важно. Хоть беги назад. Нет, назад пути нет. Я встал и, вскинув на плечо винтовку, пошел в противоположную сторону. Как там лейтенант сказал – склад у них там? Ну-ну. Посмотрим, что это за склад. Были у меня и на этот счет свои соображения.

Из протокола допроса лейтенанта Кольцова Виктора Николаевича, 1921 года рождения, член ВЛКСМ, ранее не судим.Допрос произведен о/у особого отдела штаба … армии старшим лейтенантом госбезопасности Михалковым А. А.

– Расскажите подробнее об обстоятельствах вашей встречи с «дядей Сашей».

– Как я ранее и докладывал, мы встретились с ним, когда бойцы под моим командованием организовали засаду на немцев.

– Подробнее, пожалуйста.

– Да, товарищ старший лейтенант госбезопасности.

Я отправил бойцов подрубить ель у края дороги.

– Кого именно?

– Рядовых Марченко и Бабурина.

– Чем они должны были подрубить ель?

– Топором. У нас был топор.

– Что дальше?

– Они подрубили ель и подперли ее слегой.

– Чем?

– Я приказал ранее вырубить шест такой, чтобы подпереть ель, ну, чтобы она не упала раньше времени.

– Вам приходилось это раньше делать? У вас есть опыт организации таких засад?

– Мне – нет. Но наш ротный, капитан Валиев, воевал в финскую войну. Он нам про это и рассказывал.

– Понятно. Продолжайте.

– Когда появился грузовик, мы выбили слегу, и ель упала на дорогу. Очень удачно упала, машина прямо в нее и врезалась. Водитель выключил мотор.

– Сам?

– Да, сам. Я еще обратил на это внимание. Машина ударилась в ель, а двигатель работает. Я собрался стрелять, если водитель попробует выехать задним ходом. Марченко тоже имел такое указание.

– Что было дальше?

– Марченко крикнул, чтобы сдавались и выходили с поднятыми руками.

– Кому он крикнул, вы видели кого-нибудь?

– Нет. И он тоже не видел.

– На что же вы рассчитывали?

– У нас было отчаянное положение. Не было почти совсем еды. У Марченко было всего десять патронов, у Шерстобитова три, он в лагере оставался. У меня в пистолете было пять патронов. Мы думали, что сумеем убить хоть кого-нибудь из немцев и возьмем у них оружие. И, если повезет – еду. Со мной рядом был рядовой Шевчук, у него был штык. Я ему приказал резать им немцев, если они будут прыгать из кузова. Сам я рассчитывал, что убью водителя, и если с ним кто-то будет в кабине, то и его тоже. А у них точно должно было быть оружие.

– Что должен был делать Марченко?

– Стрелять по всем, кого увидит.

– В том числе и по вам?

– Мы были закрыты от него кузовом, и нас он видеть не мог, а значит, и стрелять тоже.

– Но он мог попасть в вас случайно?

– Мог.

– Продолжайте.

– Марченко крикнул: «Руки вверх! Выходите из машины!»

– По-русски крикнул?

– И по-русски, и по-немецки.

– Он знает немецкий язык?

– Нам выдали разговорник, там это есть.

– Что было дальше?

– Из кузова никто не вышел, а водитель сказал, чтобы с ним говорили по-русски, он плохо понимает немецкий язык.

– В каких выражениях он это сказал?

– Что-то вроде того, что Марченко говорит по-немецки, как он, водитель, по-китайски.

– А он действительно говорит по-китайски?

– Не знаю, при мне он говорил только по-русски. Хотя один раз он китайцев вспоминал.