Зеленый луч. Собрать мозаику

Юношеское, но уже мужественное лицо напряжено, густые каштановые волосы в беспорядке, губы крепко сжаты. Он ждет ответа на вопрос с затаенным страхом, и я чувствую облегчение. Конечно же, Джейс проверяет меня, ведь мы так давно не виделись.

Ласково поправляю его волосы, кладу ладонь на щеку. Она не нежная, с пушком, как раньше. Джейсон уже бреется. Чувствую под пальцами еле показавшуюся щетину. Это ощущение такое непривычное, что на миг теряюсь. Мы действительно становимся взрослыми людьми, и пора ко всему подходить более серьезно.

– Конечно, я хочу, чтобы мы поженились по-настоящему, – говорю твердо, заглядывая в любимые глаза. – Ведь я люблю тебя больше жизни. Можешь никогда не сомневаться в этом. Я никогда не разлюблю тебя! – торжественно обещаю и замираю, ожидая реакции Джейсона.

Вот сейчас мой любимый счастливо улыбнется и скажет, что просто разыграл меня, проверял серьезность моих намерений. И поцелует.

Настоящее время

Я смотрела прямо перед собой, обескураженная пришедшими воспоминаниями. Сестра Таисия сидела за столом и что-то писала, полностью поглощенная своим занятием.

Эти воспоминания поразили меня.

Та молоденькая восторженная девочка – это я? Такая непосредственная и искренняя. Такая влюбленная…

Джейсон, выходит, разлюбил ее? То есть меня?

Но сейчас я – лера Тубертон. А он – Джейсон Тубертон. Значит, мы тогда поженились, помолвка тоже была? Или это случилось позже?

Марилиец рассказал, что я уехала в Марилию из-за разбитого сердца. Значит, в тот год помолвка не состоялась.

«Пресветлая Богиня, как же сложно!» – рассердилась я.

Голова разболелась, я прикрыла глаза и хотела поспать, но перед мысленным взором встало серьезное и неожиданно родное лицо Джейсона Тубертона.

Сердце защемило от непонятной тоски.

Тангрия. Лето, 3196 год

Я призналась Джейсу, что люблю его и хочу за него замуж, и затаила дыхание. Какое-то время он молчит, удивленно смотрит, как будто то, что я сказала, стало для него новостью.

Счастливым он не выглядит. В панике понимаю, что Джейсон ждал другого ответа.

Я теряюсь. Затем злюсь. Поднимаю запястье с грубым шрамом в форме креста. Он смотрит и хмурится.

Его запястье оказывается рядом с моим. На нем точно такой же шрам. Джейсон задумчиво смотрит на наши руки. Осторожно гладит пальцем мой шрам, очень нежно. Я закусываю губу, не отрывая испуганных глаз от его задумчивого лица.

– Мы тогда чуть не умерли. От потери крови. Два глупых ребенка, – в голосе Джейсона щемящая тоска, что мне абсолютно не нравится.

– Мы поженились по правилам древнего обряда перед лицом Пресветлой Богини и поклялись любить друг друга всю жизнь, скрепив клятву кровью, – шепчу я и несмело улыбаюсь. – И не такими детьми мы были, даже поцеловались. Мне было двенадцать, тебе – четырнадцать.

Джейс не отвечает на улыбку.

– Мы были детьми, Лори, – его голос звучит строго. – Это были детские игры: свадьбы, браслеты, порезы, клятвы – все несерьезно! И должно остаться в прошлом.

– Это был древний обряд с клятвами, – хмуро и упрямо возражаю. – Теперь мы связаны на всю жизнь.

– Чушь, – недовольно цедит сквозь зубы Джейс.

Я раздраженно передергиваю плечами.

– Да что с тобой такое?! – вскакиваю на ноги, сжимаю ладошки в кулаки. – Когда ты уезжал в академию, ты не был ребенком, и ты поцеловал меня во второй раз! – прижимаю пальцы к губам, вспоминаю тот день. Как его губы нежно прикоснулись к моим, задержались, а я смущенно отпрянула. – Это был самый счастливый день в моей жизни. Я обещала ждать тебя, и я ждала. Каждый день, каждый час. – Снова стали накатывать отчаяние и паника.

С отчаянием заглядываю в хмурые глаза:

– Сначала ты часто писал. Почти каждую неделю. Рассказывал об академии, о преподавателях, о новых друзьях, – отрывисто произношу я. – И я представляла и академию, и твоих преподавателей, и друзей. Казалось, я рядом с тобой. Потом письма стали приходить реже. Затем совсем перестали приходить. Я ждала их каждый день, Джейс. Бегала через лес к твоим родителям. Спрашивала, нет ли весточки. Я приезжала в столицу. Несколько раз. С мамой. Но мы не могли застать тебя. Я ждала тебя на зимние каникулы, но ты не приехал. Написал мне, что уехал к другу. Алану Бродли. Я даже имя его запомнила. Я его возненавидела! Я ждала, что ты хотя бы в конце каникул приедешь на пару дней, чтобы увидеться…

Вспоминаю переживания и опять проживаю те ужасные дни.

– На день рождения я тоже ждала тебя. Или письмо. Хоть какое-то сообщение! Но не дождалась, Джейс! – Я не могу сдержать нескольких слезинок.

Джейсон подается ко мне, но усилием воли сдерживается и отстраняется. Почему?! Почему ты не успокаиваешь меня?!

– Когда родители решили сыграть помолвку, я была очень счастлива. – Мои руки безвольно упали вдоль тела. – Я решила, что ты не забыл меня, так же любишь и хочешь жениться, а все остальное я просто напридумывала себе. Я была уверена, что это ты захотел помолвки и напомнил родителям об их обещании, – последние слова я шепчу уже еле слышно.

Джейсон резко отворачивается и поднимается на ноги.

– Лори, помолвка – идея родителей. Они даже письмо не написали мне. Я узнал о ней сегодня, когда приехал на каникулы. Сразу отправил тебе записку, чтобы поговорить. Прости, что не писал. Я не думал, что ты так ждала эти письма.

Последние слова Джейсон произносит с плохо скрытым раздражением, которое отзывается болью в сердце.

– Лори, я люблю тебя. Но как подругу детства. Как сестру. Я не планирую на тебе жениться.

Глава 6

Настоящее время

Я лежала с закрытыми глазами, пытаясь успокоиться. Воспоминания взволновали меня. Нет. Взбудоражили.

Я вдруг поняла, что у меня есть прошлое.

Только осознавать, что та Лорианна, шестнадцати лет, и эта Лорианна, изувеченная и обездвиженная на больничной койке, одна и та же девушка, было тяжело.

Что случилось со мной?

Нет, не тогда у озера…

Что случилось со мной за прошедшие годы?

С того момента явно прошло много лет. Я не чувствовала себя молоденькой наивной девчушкой. Ощущала себя взрослой женщиной, изрядно побитой жизнью.

Воспоминания вновь возвращались, но теперь я «смотрела» их будто со стороны, не растворяясь в той Лорианне шестнадцати лет. Пока незнакомой, чужой и непонятной.

Тангрия. Лето, 3196 год

Подруга детства?!

Я?!

И все?!

А как же наши клятвы? Как же наша любовь?

Джейсон отвернулся и пошел к озеру, серьезный, недовольный и хмурый. С опущенными плечами. Разбежавшись, нырнул в холодную воду. Нашего Ледяного озера. Сколько счастливых улыбок Джейсона я здесь видела, сколько радостных моментов мы здесь пережили…

Возможно, он влюбился в другую девушку в Академии магии, поэтому не хочет помолвки?

От неожиданной догадки я пошатнулась, в глазах потемнело от горя. На какое-то время я просто оглохла и ослепла.

Не знаю, сколько я так простояла, ничего не замечая вокруг, но через некоторое время стала понемногу приходить в себя. Увидела, как Джейсон зло загребает воду руками и быстро плывет вдоль берега.

– Джейсон! – голос звенит и ломается. – Выходи. Можешь замерзнуть. Вода ледяная.

Вода в озере всегда холодная: летом не выше шестнадцати градусов, зимой – замерзает. А Джейсон почти год не плавал в нем.

Джейсон дернул головой, давая понять, что услышал, а я осознала, что плачу и почти не вижу его из-за слез.

Я запаниковала: сейчас он выйдет и увидит мои слезы. Я не хотела жалости, поэтому побежала к озеру, тоже нырнула и поплыла в противоположную от Джейсона сторону.

Настоящее время

– Пресветлая Богиня! Что случилось, лера Тубертон? Почему вы плачете?! – встревоженный голос сестры Таисии вырвал из далеких воспоминаний. – Где болит? Что тревожит?

Я с трудом разлепила веки и посмотрела на доброе и взволнованное лицо сестры милосердия, которая с беспокойством осматривала меня.

– Ничто не тревожит, – прошептала, – не волнуйтесь. Вспомнила кое-что из прошлого.

– Как я рада! – искренне обрадовалась женщина, всплеснув руками, а потом сразу нахмурилась. – Это грустные воспоминания? Поэтому вы плачете? – Она аккуратно присела на стоящий рядом стул.

– Я плачу? – удивилась, сердце болезненно сжалось в комок, как тогда у той молоденькой наивной девочки, которая верила в детскую любовь и была ошеломлена предательством друга детства.

– У вас слезы, я испугалась, – тихо произнесла сестра Таисия. – Вам лучше пока не волноваться. Я дам успокоительных капель.

Сестра встала, накапала капель в стакан с водой, затем помогла выпить их, бережно придержав мою голову.

– Спасибо, – благодарно прошептала я, в сотый раз подумав, как мне повезло с сиделкой.

Сестра Таисия заботливо укутала меня одеялом и мягко улыбнулась.

– Вам лучше поспать. После вашего сотрясения вспоминать нужно понемногу, – прошептала она с участием. – Много новой информации будет во вред. Теперь, когда воспоминания стали приходить, поверьте, постепенно вы все вспомните.

– Хорошо. Спасибо, сестра, – пробормотала в ответ, засыпая. Вероятно, сестра накапала не только успокоительных капель, но и снотворных.

Мысленно представила лицо Джейсона Тубертона, невероятно красивого юноши с чеканными чертами лица, волнистыми каштановыми волосами, кривой снисходительной улыбкой на лице.

Почему воспоминания, связанные с ним, стали первыми? Ясно, что я знаю Джейсона с детства, но все же почему?

Ответ пришел, когда почти заснула.

Потому что именно тогда, в тот теплый летний день, я испытала ужасное и горькое разочарование. Впервые в жизни.

Тангрия. Лето, 3196 год

Холодная вода Ледяного озера обожгла, дыхание перехватило, а в мыслях стало проясняться.

Поведение Джейсона говорило о том, что он серьезен и не хочет помолвки. Только мое глупое влюбленное сердце не хотело в это верить.

Никто и никогда не обижал меня вот так. Родители меня безумно любили и баловали, слуги обожали, Джейсон тоже боготворил. Раньше. Все ласково называли меня Светлячком.

Я оглянулась.

Джейсон лежал на берегу, закинув руки за голову, греясь на солнце. Надо было выходить, я уже замерзла, но было страшно. С детства я любила его всем сердцем. Как увидела в первый раз, так и полюбила. Всегда хотела стать его женой. Сначала это было игрой, потом переросло в настоящее чувство. Никогда не могла подумать, что Джейсон сможет разлюбить меня.

Я вышла из озера и постаралась как можно спокойнее подойти к другу, который внимательно и настороженно смотрел, пытаясь понять, разобралась я в себе или нет.

С тяжелым сердцем улеглась рядом с ним и прикрыла глаза.

– Какой план действий? Помолвка не должна состояться? – спокойным тоном поинтересовалась.

Услышала облегченный выдох и поняла, что все время, пока я шла и устраивалась рядом, он задерживал дыхание.

– Не знаю, – буркнул Джейс. – Все это… немного неожиданно.

Распахнула веки. Уставилась в небо.

Неожиданно?

Мы с раннего детства знали, что, когда мне исполнится шестнадцать лет, состоится помолвка.

– Надо убедить родителей, что наша помолвка – плохая идея, – будничным тоном продолжил Джейс. – Они хотят объявить в этом году помолвку, а через два года, когда тебе будет восемнадцать, свадьбу. Но мы с тобой маги, у нас вся жизнь впереди! Зачем нам все это?!

Я приподнялась и заглянула в глаза Джейсона.

– Я никогда не врала тебе и не притворялась. Не собираюсь делать этого и сейчас. Ты самый дорогой для меня человек, не хочу лжи между нами, – тяжело вздохнула. – Я хочу помолвку и свадьбу, потому что люблю тебя. Но если ты не хочешь видеть меня невестой, а потом женой, сделаю все, что от меня зависит, чтобы ни помолвки, ни свадьбы не состоялось. А что касается учебы, то отец сказал, что я не буду поступать в Академию магии ни в столице, ни в Зардане, потому что долг женщины выйти замуж, родить детей и следить за домашним очагом. Так что я не стану магом, у меня не такая уж длинная жизнь впереди.

По мере того как я говорила, взгляд Джейсона из напряженного становился хмурым, лицо вытягивалось. Я была смущена, волновалась, но не отводила взгляда. Мне нечего было стыдиться.

– Лори, – сдавленно выдохнул он, недоверчиво вглядываясь в мои глаза, нежно проводя по щеке костяшками пальцев. – Мы были детьми и играли, а сейчас ты еще не повзрослела и не понимаешь, что нам рано жениться.

– А ты, значит, повзрослел? – тихо спросила я звенящим голосом. – Повзрослел и понял, что я не та девушка, кого бы ты хотел видеть женой?

Но я и так видела, как он повзрослел. Как вытянулся, как раздался в плечах, как изменились черты лица и как изменился ранее нежный и влюбленный взгляд.

– Все не так, – раздраженно ответил Джейс. – Я не хочу жениться не конкретно на тебе, а вообще! Даже Кристоф пока не помолвлен, а он старше меня на три года!

– Сейчас не готов, а через несколько лет тоже не захочешь жениться на мне? – затаила дыхание в ожидании ответа.

Джейсон улегся на спину, закинул руки за голову и стал смотреть на проплывающие облака. Он молчал.

Значит, не захочет.

Сердце болезненно сжалось.

– Я маг, Лори. Могу не жениться десятилетиями. Зачем сейчас или в ближайшем будущем связывать себя обязательствами? Не хочу обманывать тебя, – ровным голосом ответил Джейсон.

Я проглотила ком в горле. Разлюбил. Иначе не говорил бы так. Иначе рад был бы связать себя любыми обязательствами.

– Лори, если ты не будешь учиться, твоя магия останется запечатанной навсегда, ты будешь жить как обычный человек. Проживешь втрое меньше, чем я, – его голос дрогнул, он повернулся ко мне. – О чем думает твой отец? В нашей империи разрешили учиться женщинам.

– Мама не магиня, и родители счастливы, – прошептала я. – И твоя мама не магиня, – еще тише добавила.

– Да, не магиня! – процедил Джейсон. – И отец переживает, что переживет ее на много лет, а он очень любит ее! Я не хочу наблюдать, как ты стареешь на моих глазах, Лори! Тебе нужно учиться магии!

Он замолчал, буравя меня недовольным взглядом.

– Я буду ждать, – приглушенно пробормотала я, уже не владея собой. – Буду ждать тебя сколько будет нужно. Когда поймешь, что готов жениться на мне, буду самой счастливой девушкой на свете. – Слезы непроизвольно потекли по щекам, потому что больше я не могла сдерживаться. Ведь как можно сдерживаться, если жизнь рушится? – Я буду ждать тебя всю жизнь, если понадобится, даже если она будет втрое короче твоей.

Джейсон резко поднялся, сел и привлек меня к себе.

– Глупый маленький Светлячок, не говори так!

Он гладил меня по волосам и крепко обнимал, а я мелко дрожала в его объятиях, растерянная и несчастная.

– Я очень люблю тебя, но как сестру, как лучшего друга. – Он замолчал ненадолго, как будто собираясь с мыслями или набираясь смелости. – Ты навсегда останешься для меня самым дорогим человеком. Самым чистым, милым, добрым и светлым. Ты – моя детская любовь. Но я уже повзрослел и встретил в академии девушку.

Я замерла и почти перестала дышать.

– Замечательную, красивую, добрую. Уже несколько месяцев мы встречаемся. Я понял, что мои чувства к тебе совсем не такие, как к ней. Они чистые, светлые, нежные, потому что ты – хрупкий, нежный цветок. К ней я чувствую другое, и мы не собираемся жениться.

Я не понимала, жива я или уже нет, слишком потрясенная признанием, оглушенная и раздавленная.

– Спасибо за честность. Мы всегда были честны друг с другом.

Джейсон почувствовал, как мне плохо, и крепче прижал к себе.

– Мне больно оттого, что больно тебе. Я так люблю тебя. Ты знаешь… – тоскливо пробормотал он.

– Как сестру, – всхлипнула, уже не сдерживаясь. – Как проклятую сестру! Как подругу! – заорала, в ярости вырываясь из крепких объятий.

Ошеломленный Джейсон поднялся вслед за мной, но я вытянула руку ладонью вперед, останавливая его.

– Не надо, не подходи, – гневно процедила сквозь зубы. – Мне нужно время, чтобы осознать то, что я больше не нужна тебе. Спасибо за твою проклятую честность!

Я отступила к дереву, на котором сушилось платье и нижняя юбка. Быстро оделась, не спуская глаз с замершего в нерешительности Джейсона.

Я резко повернулась и побежала прочь от человека, который так легко разбил мне сердце. От того, кого любила так сильно, что хотелось умереть от одной мысли, что он больше не любит меня. Побежала так, как будто от этого зависела моя жизнь.

– Лори! Остановись! – закричал Джейсон. – Мне так жаль! Поверь!

Но я не останавливалась. Слышала, что он побежал за мной, но продолжала бежать что было сил. Знала – он не догонит. Не потому, что не сможет, ведь он сильнее, быстрее и проворнее, а потому что не захочет.

Что он скажет, когда догонит?

Слезы застилали глаза, я почти не видела, куда бежала. Юбка цеплялась за ветки и кусты, я запиналась о пни и коряги. Но теперь не замечала этого не из-за счастья, переполнявшего меня до краев еще два часа назад, а из-за разбитого сердца.

Глава 7

Настоящее время

Воспоминания о Джейсоне Тубертоне взволновали меня. Сразу стали мучить вопросы.

Сколько сейчас мне лет? Как давно я была такой ранимой и беззащитной? Неужели та Лорианна и я – это один человек? Та наивная лерина и вот это недоразумение в бинтах и с трубками? Она – с таким горячим сердцем, и я – с истерзанной душой и пустотой внутри?

С того дня, как атер Кирстан Стефанович произнес имя «Джейсон», я постепенно вспомнила себя – маленькую тангрийскую лерину, родителей, слуг, дом, Джейсона Тубертона, его семью и город-крепость Зардан, в округе которого мы жили.

Воспоминания, от которых было и тепло, и больно одновременно, словно кусочки сломанной мозаики, постепенно складывались в рисунок детства и юности.

Но дальше шестнадцати лет воспоминания упорно не шли. Они повторялись, пока, наконец, я их не запомнила. Я пыталась снова и снова продвинуться хоть чуть-чуть дальше, но бесполезно.

Дни в госпитале проходили одинаково: инъекции, безвкусная еда, разговоры с сестрой Таисией или атером Кирстаном Стефановичем. Последнего я пока не вспомнила как близкого друга, что бы он там ни говорил о наших отношениях ранее. Поэтому обращалась к нему на «вы» и исключительно через «атер».

Иногда приходил главный целитель госпиталя – господин Йович, который осматривал меня, кривил тонкие бледные губы, впивался в меня неприятным взглядом и спрашивал одно и то же:

– Что-нибудь вспомнила?

– Нет, – отвечала я, и он уходил, жутко недовольный.

Подсознательно главный целитель вызывал чувство страха. Он не сделал мне ничего плохого, но я чувствовала, что этот мужчина ненавидит меня, а в его холодных глазах навсегда застыла неприязнь.

Сестра Таисия нашептала, что господин Йович пока верит в то, что я ничего не вспомнила, потому что у меня серьезные травмы головы, она же пока не стала сообщать в отчетах, что я начала вспоминать.

Однажды я снова чуть не умерла.

Я проснулась от нехватки дыхания. Что-то мягкое плотно приложили к лицу. Привязанная к кровати, я не могла сопротивляться, воздуха не хватало. Перед тем как я потеряла сознание, в мыслях мелькнуло, что третья попытка убийства сложится, по всей видимости, удачно.

Когда я пришла в себя, увидела незнакомых мужчин в белых халатах, которые суетились вокруг меня.

Заметила бледное потерянное лицо атера Кирстана, взволнованное – сестры Таисии, злое и перекошенное – главного целителя и гордое – представительного пожилого незнакомца.

Когда я открыла глаза, все резко замолчали и уставились на меня.

– Очнулась! – с облегчением выдохнул атер Кирстан.

– Слава Пресветлой Богине! – тихо воскликнула сестра Таисия, приложив на эмоциях ладошки к щекам.

Незнакомец подошел ближе.

– Ну и напугали вы нас, лера Тубертон, – холодно произнес он хорошо поставленным голосом. – Вас собирались убить в третий раз. Мой племянник вовремя зашел в палату и поймал преступника с поличным.

Я не отрывала взгляда от породистого лица мужчины, догадавшись, кто передо мной. Дядя атера Стефановича.

Военный министр Марилии.

Я узнала бы его и по голосу, который слышала, когда он отчитывал капитана Бейкалича в тюремной камере. Это воспоминание совсем недавно появилось, удивив меня.

– Несмотря на ваше тяжелое состояние, вынужден задать несколько вопросов, лера Тубертон, – продолжил военный министр. – Всех прошу оставить нас, – обратился он к остальным присутствующим.

– Уважаемый атер Турнович, лера Тубертон только что чуть не умерла! – стал возражать атер Кирстан, еле сдерживая гнев.

Но дядя не стал его слушать.

– Именно поэтому я и собираюсь ее допросить, уважаемый атер Стефанович, – насмешливо отозвался военный министр.

– Но, дядя… – опять попытался возразить атер Кирстан.

– Вон! – в бешенстве рыкнул министр. – Все вон!

Атер Кирстан отшатнулся, сжал губы в злую тонкую линию. Он внимательно и обеспокоенно посмотрел на меня, я ответила беспомощным испуганным взглядом. Атер решительно сделал шаг по направлению к дяде, но тот уже в бешенстве заорал:

– Пошел вон! Иначе отстраню тебя от этого дела!

Атер Кирстан вышел, в бессилии сжав кулаки. Остальные давно уже исчезли по первому приказу военного министра.

– Итак, дорогая лера Тубертон, не собираюсь сильно утомлять вас, – начал министр ровным спокойным голосом, как будто это не он только что орал на присутствующих людей. – Вас сегодня чуть не убили. Думаю, попыток больше не будет, потому что мы нашли и заказчика, и исполнителя преступления. – Он замолчал и выразительно выгнул бровь.

Я внимательно слушала.

– Итак, что вы вспомнили? – резко спросил марилиец. – Можете не врать, что ничего. Менталисты не могут залезть к вам в голову, но я чувствую ложь. Поэтому повторяю вопрос: что вы вспомнили? Будете лгать, завтра отдам приказ о вашей казни.

– Думаете, я цепляюсь за жизнь? – прошептала я. – Это вы не даете уйти за грань.

– Даже так? – усмехнулся военный министр Марилии. – А если прикажу вместе с вами казнить сестру Таисию, как пособницу военной преступницы?

Я слегка опешила и растерялась, потом разозлилась и прошептала:

– Сестра работает в Межземельном ордене Трилистника и не подпадает под вашу власть!

Министр ответил презрительным взглядом.

– Вы абсолютно правы, уважаемая лера, – с издевкой произнес он. – Как сестра ордена она не подпадает под власть императора Марилии, но как подданная Марилии подпадает. Знаю, что она вас прикрывает, лжет в отчетах о том, что вы якобы ничего не вспомнили. Впрочем, как и мой племянник, – неожиданно добавил министр ледяным тоном. – Его семья тоже может пострадать.

Я почувствовала панику, но потом вдруг поняла, что мне нечего бояться ни за себя, ни за атера Кирстана с сестрой Таисией, потому что пока я вспомнила прошлое только до своих шестнадцати лет.

– Я все расскажу, – прошептала. – Только позже.

– Почему позже? – с недоумением во взгляде уставился на меня аристократ.

– Потому что сейчас засну, – с трудом выговаривая слова, пробормотала и закрыла глаза, проваливаясь в глубокий тревожный сон.

– Лера Тубертон, не смейте засыпать! – гневный возглас военного министра Марилии уже не мог остановить меня.

Тангрия. Зима, 3184 год

Первое воспоминание обо мне совсем маленькой опять же было связано с Джейсоном Тубертоном. Видимо, до потери памяти мой мир вертелся вокруг этого человека.

Стал он все же моим мужем и полюбил меня так, как я его? Судя по тому, что я стала лерой Тубертон, мы поженились…

Когда мы впервые увидели друг друга, мне было четыре года, Джейсону – шесть лет.

Морозным зимним вечером граф Тубертон с женой и двумя маленькими сыновьями приехал с визитом, чтобы познакомиться с соседями.

Граф Тубертон унаследовал от дяди, маркиза Стоунтона, поместье рядом с нашим, вступил в наследство и решил жить в поместье. Со старым умершим хозяином поместья мы практически не поддерживали отношений – маркиз был необщительным и сварливым стариком, а с новыми хозяевами были не прочь подружиться.

Я вспомнила, как все сидели в гостиной поместья Стенфилдов, – в отличие от семьи графа Тубертон, не одно поколение Стенфилдов родилось и прожило в нашем поместье.

В камине, уютно потрескивая, горели дрова, родители и граф с графиней Тубертон пили кофе со сладостями и тихо беседовали. Я сидела рядом с мамой в красивом сиреневом платье, с бантами в тонких косичках.

Мама… очень красивая. Самая замечательная из всех мам… В детстве я называла ее «мамочка».

Мама напоминала мне фею. Со светлыми волосами и удивительно добрыми голубыми глазами, довольно пышная в теле, особенно рядом с худой лерой Тубертон, очень приятная внешне, с чудесным мягким голосом.

Мама с улыбкой отвечала графине Тубертон на многочисленные вопросы, а я смотрела на них и не хотела признавать, что графиня тоже была красивой женщиной. В первую нашу встречу я даже открыла рот от удивления, рассматривая ее.