Охотники за головами

Джим отчетливо услышал, как робот грохнулся на пол, а затем послышался крик Боби Реслера:

– Поберегись! – Это он предупреждал своих, чтобы не высовывались.

Хлопнул гранатомет. Выстрел снова оказался удачным. Теперь уже все «старички» выскочили в коридор и, скользя по наклонной поверхности пола, начали атаку на сбившегося в кучу противника.

«К-45» делал отчаянные попытки встать на ноги, но только давил своих солдат, и они дико кричали, когда он ломал им руки и ноги. Робот был все еще опасен, и отряду Форша пришлось с близкого расстояния вести огонь по его навесному вооружению.

Вскоре совместными усилиями удалось заклинить роботу оба пулемета, разбить его гранатомет и перебить гидравлические шланги.

«К-45» еще дергался, но по мере того, как из него вытекала рабочая жидкость, терял подвижность и лишь бессильно щелкал электрическими расцепителями.

– Паризи остается. Остальные вперед, – скомандовал Форш, и его отряд двинулся дальше.

Сопротивления они не встречали. Случайно попадавшиеся им люди являлись обслугой судна и испуганно поднимали руки, с готовностью указывая дорогу к капитанской рубке.

Передвигаться по кораблю было нелегко. «Манила» еще покачивалась и почему-то никак не могла выровняться.

– Должно быть, гироскопы слабые, – высказал предположение Ник Дилонги, когда грузовик в очередной раз стал плавно заваливаться на бок.

Когда Джим и его люди оказались в главной галерее, они услышали свистящий звук, который время от времени переходил в противный скрежет.

Одна из боковых дверей оказалась распахнута, и, судя по всему, источник шума находился именно там. Запах горячего железа и подгорающей смазки говорил о том, что это машинное отделение.

– Все, сейчас последний накроется! – послышался хриплый голос, и из машинного отделения выбрался человек, источающий букет из выпитого еще вчера и уже сегодня. С трудом удерживаясь на покачивающемся полу, он вставил в рот сигарету и, обращаясь к вооруженным людям, пояснил:

– Держите друг друга за макушки, парни, еще немного – и гироскоп накроется… Вот тогда повеселимся.

21

Последний, третий гироскоп вышел из строя в тот момент, когда Джим со своей командой были недалеко от капитанской рубки.

Реслер уже взял на прицел проем выбитой двери, а Шериф и Дилонги пробирались вдоль стены, когда внутри корабля раздался мелодичный щелчок, и «Манила» сделала резкий крен на правый борт.

Форш и Реслер распластались на полу и пытались зацепиться за ровную поверхность, однако их волокло в сторону Шерифа и Дилонги.

Неожиданно распахнулись дверки пожарного шкафа, который теперь был почти что на потолке. Сначала оттуда показался ствол пулемета, а затем свесились чьи-то ноги в ботинках самого большого размера.

Горилла-Кранг отчаянно цеплялся за створку двери, но висевший на плече тяжелый пулемет тащил его вниз. А как все было задумано? Еще немного, и он ударил бы противнику в спину…

«Манила» вздрогнула еще, и державшие дверь шурупы не выдержали. Кранг сорвался вниз и, прошелестев по полу, врезался в стену, едва не расплющив Шерифа.

Ударившись головой, Кранг потерял сознание. Форш какое-то время смотрел на него, не веря свалившейся из пожарного шкафа удаче.

– Хватаем его! Это Кранг! – скомандовал Джим, и в это время «Манила» ненадолго обрела равновесие.

Пленник был слишком тяжел, и охотники потащили его волоком, держа за ушки ботинок.

– Ох и здоровый парень, – удивлялся Ной Шериф, тянувший за правую ногу.

– Ничего, – отдуваясь, возражал Реслер, – своя ноша не тянет. По крайней мере, чувствуется, что тащишь триста тысяч, а не хрен собачий…

Дилонги шел впереди, а Форш прикрывал тыл. Он постоянно оглядывался и был готов к тому, что из-за угла может последовать выстрел.

В главной галерее их снова встретил пьяный механик. Увидев процессию, он помахал им рукой, как старым знакомым:

– Я же говорил, что последний гироскоп накроется. А все почему? Потому, что перегрузили судно… – Механик затянулся сигаретой и крикнул внутрь машинного отделения:

– Кларенс, гайки шплинтуй проволокой, слышишь меня?

– Да слышу, слышу, – донеслось из темного угла.

– Кстати, этот парень, – механик указал окурком на бесчувственное тело, – очень напоминает мне нашего хозяина. Один к одному…

Болтовня пьянчуги отвлекла Форша, и он не заметил, как за его спиной появился человек.

Белая броня, огромный ствол неизвестного оружия. Джим вскинул автомат, но понял, что уже не успевает.

22

Кисси вбежала в каюту и, сделав страшные глаза, выпалила:

– Эти бандиты схватили Кранга!

– Какие бандиты, Кисси? – Грэйс потянулась своим гибким телом и зевнула.

– Ты разве не знаешь, что на нас напали? Вон как судно болталось…

– Так механики пьяные, вот и болтает. – Грэйс взяла со стола яблоко и вонзила в него свои острые зубки.

– Да ты проснись, нашего Нэтти утащили, как дохлую обезьяну! Надо же что-то делать! – крикнула Кисси, тряся Грэйс за плечо.

Грэйс недовольно сбросила с плеча руку подружки и сказала:

– А для меня он и есть дохлая обезьяна… Я его ненавижу…

– Как же ты можешь так говорить? – На глаза Кисси навернулись слезы. – Он всегда предпочитал тебя, а ты…

– А я его об этом не просила, – ответила Грэйс со злостью в голосе.

– Тогда я сама… Я сама пойду его защищать… – сказала Кисси и, промокнув рукавом слезы, полезла в свой шкаф.

Во все стороны полетели вещи. Грэйс только сокрушенно качала головой, считая, что ее подружка окончательно свихнулась.

Наконец Кисси нашла то, что искала. Это был набор защиты для игры в мяч – белоснежные пластиковые латы с очень красивыми застежками. Этот набор купил ей сам Нэт Кранг, и Кисси частенько занималась с хозяином любовью именно в этом костюме.

– Да ты совсем сдурела. Даже если Нэта кто-то схватил, пусть этим занимается Мантилья.

– Твой Мантилья предатель. Он где-то прячется. – Кисси надела белоснежный шлем, а затем вытащила из-под кровати огромный дробовик.

– Да ты всерьез, что ли? – Грэйс поднялась с кровати, но Кисси решительно подняла оружие и направила его на Грэйс.

– Опомнись, Кисси, мы с тобой шлюхи, а не солдаты…

– Стой, где стоишь, Грэйс, – угрожающе произнесла Кисси и, пятясь, вышла из каюты.

– Ну и дура, – сказала Грэйс. Однако едва за подружкой закрылась дверь, она увязалась за ней следом. А Кисси уже бежала, стремясь поскорее выручить Нэта.

Грэйс и не подозревала, что эта глупышка была влюблена в своего хозяина. В человека, который насильно удерживал девушек у себя на судне и при этом не платил им ни копейки. Он часто их бил и постоянно угрожал отдать в пользование всей команде.

«Нет, такой участи мне не хочется», – думала Грэйс, стараясь не терять Кисси из виду.

Вот и главная галерея. Здесь Кранг прогуливал девушек и обожал, когда на них засматривался персонал судна. Грэйс казалось, что от этого Кранг получал удовольствия больше, чем от физического обладания своими рабынями.

Наконец Кисси увидела обидчиков Нэта и вскинула дробовик. Грэйс замерла, ожидая, что произойдет дальше.

Грохнул выстрел, и сильная отдача заставила Кисси сделать шаг назад. А через мгновение свинцовый вихрь подхватил тело Кисси, и осколки ее костюмчика для игры в мяч полетели во все стороны, окрашенные ярко-красной кровью.

Грэйс хотела убежать, но ноги ее не слушались. Девушка сползла вдоль стены на пол и все смотрела на то, что несколько мгновений назад еще было Кисси.

Из-за угла выглянул страшного вида солдат в надвинутой на лицо металлической маске. Он направил на Грэйс автомат и скомандовал:

– Вставай! Живо!

Девушка поднялась, и солдат вывел ее в галерею. Еще один вооруженный человек подошел к Кисси и, подняв ее дробовик, передернул раму.

– Последним патроном стреляла… – сказал он тому, кто конвоировал Грэйс.

Оглядываясь по сторонам и держа оружие наготове, солдаты отступили к тому месту, где их дожидались еще двое. Один из них стоял на коленях и восстанавливал дыхание. На его кирасе красовалась здоровенная вмятина.

Рядом с ним вдоль стены вытянулось тело Нэта Кранга. На его лице было несколько синяков, и Грэйс порадовалась такому непрезентабельному виду своего хозяина.

– Давай, Джим, дыши… Дыши глубже… – советовал тот, что взял в плен Грэйс. Пострадавший наконец сумел отдышаться. Затем сам, без посторонней помощи, поднялся на ноги и взял у товарища автомат.

– Ух… Все, потащили дальше, – сказал он и, увидев Грэйс, спросил:

– Ной, зачем ты ее притащил?

– Она была рядом с той, что в тебя стреляла, – ответил Шериф.

– Отпусти ее.

– Да пусть идет, – пожал плечами Ной.

– Нет, я не хочу оставаться. Возьмите меня с собой, – попросила Грэйс.

– А чем… тебе здесь не нравится? – спросил Джим. Говорить ему все еще было нелегко.

– Да я здесь была на положении вещи. Я и Кисси – мы принадлежали этому борову…

И Грэйс с удовольствием пнула Кранга. Тот застонал.

– Эй, подруга, ты наш товар не порть! – заступился за Нэта Боб Реслер.

– Ладно, взяли, понесли, – скомандовал Джим, – а ты, если хочешь, иди с нами…

И процессия снова двинулась в направлении выходного шлюза.

Поворот следовал за поворотом, носильщики сменяли друг друга, а Грэйс, стараясь быть полезной, поддерживала голову Кранга за уши, когда его тяжелое тело сволакивали по ступенькам.

В том месте, где было первое столкновение, Гориллу-Кранга пришлось тащить на руках.

Грэйс испуганно смотрела по сторонам, перешагивая через обезображенные тела защитников корабля и еще дымившиеся останки боевых машин.

Вскоре показались Паризи и Рональдо.

– Ты один? – спросил новичка Джим, и Рональдо кивнул. – Нам помогать не нужно. Собери оружие, броню – все, что осталось от твоих ребят.

– Он живой? – спросил Паризи, имея в виду главную добычу.

– Пока да, – кивнул Реслер и подмигнул Грэйс. Общими усилиями Кранга протащили через узкий шлюз и бросили на пол уже на «Тритоне».

– Ну что, Джим? – выглянул из кабины Кальвин.

– Уходим, Орландо.

– Понял…

«Тритон» втянул магнитные захваты, зашипел сложившейся шлюзовой камерой и, оставив «Манилу» в одиночестве, стал ложиться на курс.

Держась за стену, к Джиму подошел Рональдо:

– Куда все это, сэр? – И он показал на сваленные в кучу испачканные в крови элементы брони.

– Иди отдохни, парень. Мы без тебя разберемся, – сказал Ной Шериф, видя, в каком состоянии находится новичок.

– А куда девать эту особу? – спросил Реслер, указывая на хорошенькую пленницу.

– Высадим в ближайшем порту…

– Это понятно, но сейчас-то как… – В словах Реслера послышалась какая-то двусмысленность, и Форш поспешил ее загладить.

– Не бойся, к тебе здесь никто приставать не будет, – заверил он девушку.

– Эй, командир, говори только за себя, – заметил Ник Дилонги.

– О-о… – простонал Нэт Кранг и открыл глаза.

Он удивленно огляделся и, остановившись на Джиме, сказал:

– Эй, кажется, я тебя знаю… – затем перевел глаза на Реслера и добавил: – О, и тебя тоже… А где я?

– У друзей, Нэт. Но скоро будешь дома…

23

Луи Фонтен сидел на вершине дюны и, глядя вдаль, медленно пересыпал с ладони на ладонь сухой пустынный песок.

Вот уже два месяца, как закончились бури, и на пустыню Тамар вместе с иссушающей жарой теплого сезона спустился долгожданный покой.

Поспешно появившаяся после сезона бурь травка уже успела отцвести, дать семена и засохнуть, а ее эстафету приняли колючки. Они выпускали новые, молодые жала, на которых появлялись маленькие розовые цветочки. Колючки издавали медовый запах, и по утрам возле них вились пчелы, неизвестно как попавшие в самый центр пустыни.

Часы показывали восемь утра, и солнце уже начало нагревать защитную панаму. Из-под ее широких полей Фонтен посмотрел на городок геологов.

Он был практически готов и заселялся специалистами, которые приезжали вместе со своими семьями.

Совсем рядом, в трехстах метрах от бетонного саркофага, начиналось кладбище кораблей. Как и обещал адмирал Леггойн, здесь были оставлены более тридцати судов, и некоторые из них казались совсем новыми.

В небо смотрели стволы заклепанных пушек, а кое-где из стенок судов были вырезаны огромные куски.

Словом, этой местности придали вид, максимально похожий на свалку космических судов. И Фонтен был этим доволен. Пару раз он видел там мальчишек – это был первый признак, что свалку признали как настоящую.

Справа, метрах в пятидесяти от Фонтена, показался человек. Выглянул и снова исчез за барханом. Это был один из двух телохранителей доктора.

Эти немногословные парни постоянно прочесывали местность вокруг своего «объекта», не особенно ему досаждая. За это Луи был им благодарен.

Солнце пригревало все сильнее.

«Пора возвращаться», – подумал Фонтен. Сегодняшний день обещал быть нелегким, поскольку доктор готовился поближе познакомиться с «номером вторым».

В заклятии было сказано, что он самый старый и страшен своим коварством. Но в чем выражалось коварство «номера второго», Фонтен еще не знал. До этого он ознакомился только с «привычками» «номера первого».

Два дня назад умерло трое лаборантов, обрабатывавших образцы тканей, взятых у «номера третьего». «Иссушает мир смрадным поветрием» – так было сказано о нем в заклятии, и теперь это было доказано.

Лаборанты умерли примерно так же, как в свое время погибли Дюма и Гринсберг.

Опасные исследования забирали все больше людей, но доктор Фонтен потерь не боялся. Он рисковал наравне с другими и заранее знал, что никакие жертвы его не остановят.

К счастью, везло пока и старшему инженеру Брауну, а он был очень нужен Фонтену. С новым человеком было бы значительно труднее.

Доктор поднялся с колен, отряхнул с брюк песок и направился к бетонной громадине саркофага.

Оба телохранителя неслышно двинулись за ним следом.

24

Полторы минуты на лифте вниз. Затем – обеззараживающая камера, дежурные ассистенты с приготовленным защитным костюмом и, наконец, бодрый и деловой инженер Браун.

Фонтен крепко пожал ему руку и еще раз подумал, что без Брауна было бы нелегко.

– Ну, коллега, как у нас с подготовкой?

– Все в полном порядке, сэр. Как вы и просили, я формирую исследовательские группы только из незнакомых друг с другом людей, чтобы возможные… э-э…

– Непредвиденные обстоятельства, – подсказал Фонтен.

– Да, сэр. Чтобы возможные непредвиденные обстоятельства не повергали их в сильный шок.

– И хорошеньких девушек не берите, – добавил доктор. – А то, знаете ли, обугленный труп какой-нибудь красотки и меня чрезвычайно расстроит. Честное слово, коллега.

– Женщин я не беру принципиально, сэр. Хотя одна из них – Шарон Йорк – ну просто рвется в бой.

– Она биолог?

– Да, сэр. Свою докторскую степень она получила в Ливирене.

Оба прошли в бокс, где уже ожидали пять человек из новой исследовательской группы. Двое медиков, двое биологов и один охранник – на всякий случай.

– Доброе утро, господа, – поздоровался Фонтен.

Подчиненные пробубнили ответное приветствие. Их лиц за стеклами защитных масок видно не было, и, каков у них настрой, доктор не знал.

– Ну, что же, коллеги, приступим, – Фонтен обернулся к Брауну, и инженер дал знак двум технологам. Те выкатили стол с саркофагом на середину помещения, затем сняли с него крышку и подтащили стойки с контрольной аппаратурой.

Завершив свою работу, технологи вопросительно посмотрели на Брауна.

Старший инженер кивнул, и его работники поспешно покинули бокс. Оставаться в сыром подвале, где в любую минуту могла произойти трагедия, им вовсе не хотелось.

Преодолевая страх, исследовательская группа приступила к работе. На мумию цепляли датчики, брали у нее образцы тканей, проводили замеры костей.

Прошло около получаса, все было тихо и спокойно. Стоявший у дверей вооруженный охранник расслабился и прислонился к стене.

Браун позволил себе пару шуток.

«Как, в сущности, они безобидны на первый взгляд, – подумал Фонтен, оглядывая жалкие останки одного из великих воинов Циркуса, – Где же прячется их страшная сила? Где ее источник и как им управлять?»

История гласила, что Циркус управлял страшной четверкой, опираясь только на свое магическое искусство. Что тогда называли магическим искусством? И охватывала ли его теория о психокинетике?

Первичные измерения и анализы были проведены. Полностью успокоенный Фонтен сказал всем «спасибо» и попросил Брауна вызвать технологов. Но едва рабочие появились в боксе, один из медиков рванулся вперед и всадил скальпель в шею технологу. Брызнула кровь, раненый закричал, а его напарник вцепился в горло агрессора.

Инженер Браун тотчас схватил блок питания и запустил его в голову охранника. Тот сумел увернуться и, выхватив пистолет, открыл беспорядочную стрельбу. Одна из пуль задела ногу Фонтена, и он упал.

– Стойте! Остановитесь! – кричал доктор с пола, но его никто не слышал – вокруг закипела настоящая битва.

Сбегавшиеся на шум люди тотчас вступали в кровопролитное сражение, и вскоре в исследовательском боксе стало тесно от трупов, раненых и все прибывавших беснующихся людей. Безумство достигло своего апогея, и толпа опрокинула саркофаг.

«Номер второй» вывалился на пол, но не рассыпался в прах, как опасался Фонтен. Теперь мумия выглядела значительно свежее, если такое слово можно употребить для мумии, и доктору показалось, что «номер второй» улыбался. Он был доволен, что выполнил предначертание заклятия.

На раненую ногу Луи Фонтена кто-то наступил, и доктор закричал от боли. Он попытался отползти, но в боксе практически не осталось свободного места. Фонтеном овладел животный страх. Он понял, что его просто затопчут.

Совсем рядом с ним под ноги толкающихся и визжащих людей упало тело дежурного смены. Фонтен узнал его только по рыжим усам. Все лицо бедняги было залито кровью.

«Что же делать? Как прекратить это?» – пронеслось в голове Луи Фонтена. Наконец приняв решение, доктор стал пробиваться к стене, старательно прикрывая раненую ногу.

Схватив упавший пинцет и морщась от боли, Фонтен начал пробираться к оскаленному в улыбке черепу «номера второго».

Два метра… Чей-то каблук попал на раненую ногу. Луи Фонтен закричал, но его голос утонул в десятках воплей убивающих друг друга людей.

Полтора метра… Кто-то упал прямо на доктора, и в лицо Фонтену пахнуло характерным запахом вспоротой брюшины.

Ворочаясь под трупом, доктор на разбитых в кровь локтях сделал еще один рывок. Теперь только метр отделял его от цели. И, если постараться, Луи мог одним броском дотянуться и вогнать пинцет в этот облезлый усмехающийся череп.

– Наплевать на твою исключительность! Я разнесу тебя, как гнилую воблу! – страшным голосом закричал Фонтен и замахнулся своим оружием.

В одно мгновение вопли стихли, и воцарилась тишина, нарушаемая только отдельными всхлипами живых и хрипом умирающих.

«Он самый старый, и коварство его несравнимо… – еще раз прокрутилось в голове Фонтена, и он опустил руку с пинцетом. – Теперь я понимаю, в чем его сила… Теперь понимаю…»

25

Джим помнил, что прошлым вечером Грэйс ушла с Боби, а утром она уже стояла в обнимку с перевязанным Паризи.

Кальвин и Ной Шериф ходили с помятыми лицами, а Ник Дилонги еще спал. Из всего этого Форш сделал вывод, что девушка очень быстро приобрела на «Тритоне» массу друзей, и можно было только догадываться, каких усилий ей это стоило.

Один только Рональдо как хищный зверек бросал на утомленную деву жадные взгляды. Однако до встречи с военным кораблем Ученого Дома оставалось больше суток, и Джим не сомневался, что Рональдо пополнит коллекцию настойчивой девушки.

– Я попросил бы вас привести себя в порядок, коллеги. Не исключено, что посредники не захотят с нами делиться, и тогда придется поработать. А эту подружку, – Джим старался говорить строго, – я все равно высажу, и как можно скорее. Само собой разумеется, я прослежу, чтобы вы поделились с ней своими деньгами. Нельзя, чтобы девушка работала бесплатно…

Сказав это, Джим ушел в кабину, где автопилот в полном одиночестве занимался пилотированием «Тритона».

Посмотрев на показания приборов, Джим уселся в пилотское кресло и уставился в носовой иллюминатор, созерцая однообразную космическую черноту, слегка разбавленную светом далеких звезд.

Джим глубоко вздохнул и закашлялся – вчерашняя контузия еще давала о себе знать, а на груди остался огромный синяк. Но мысли командира были уже совсем о другом.

За Нэта Кранга предполагалось выручить триста тысяч кредитов. Деньги, конечно, немалые, но экипаж «Тритона» потерял своего «Скаута». А идти на абордаж без робота – это верная гибель.

«К-45» стоил сто семьдесят тысяч, а новенький «Канберра» – все триста. Конечно, можно было взять «Канберру» в лизинг, но для этого требовался поручитель. Где взять поручителя?

Джим еще раз вздохнул и уловил нежный запах чего-то такого… Он еще не вспомнил, что может так хорошо пахнуть, когда увидел Грэйс.

Она была одета в том же стиле, что и вчера, – маечка и то ли шортики, то ли трусики. Своей жене Джим ни за что бы не разрешил появляться в таком виде перед гостями.

– Это здесь вы рулите? – невинным голоском спросила девушка.

– У тебя есть какие-нибудь документы? – спросил Форш. Он не хотел показывать, что Грэйс его интересовала.

– Какие документы? – не поняла девушка. – Может быть, медицинская справка?

«Все с тобой ясно, девочка. Главным документом для тебя всегда была медицинская справка…» – Форш помолчал, а потом стал объяснять:

– У тебя должно быть удостоверение личности, где написано, как тебя зовут…

– Меня зовут Грэйс Тилдер…

– Это я знаю, но не будешь же ты всем представляться – меня зовут Грэйс! Должен быть официальный документ, заверенный печатью и магнитным кодом.

– А это руль? – спросила девушка.

– Это штурвал.

– А вы научите меня рулить?

– Ты меня совсем не слушаешь, – заметил Форш.

– Нет, слушаю, – возразила девушка. – Вы сказали «магнитный кот».

– Не «кот», а «код», милочка. Магнитных котов не бывает…

– Нет, бывает. Мадам Бальер разрешала мне держать кота, и он был очень пушистый. Когда я его расчесывала, расческа магнитила бумажки, волосы, пыль – ну все подряд. Значит, мой кот был магнитный…

Не удержавшись, Джим рассмеялся. Логика Грэйс его развеселила. Между тем он даже не заметил, как она села на соседнее с ним кресло.

– Что… что у тебя за духи? – спросил он, немного смутившись.

– Это Тони подарил. Он купил их своей девушке, но она вышла замуж. Вот он и отдал их мне. Правда, хорошо пахнут? – Грэйс нагнулась к Форшу так близко, что у него защекотало в спине.

– Хорошие духи. А что тебе еще подарили?

– Ной подарил набор белья… Вот…

– Нет-нет, не нужно. Наверняка белье очень хорошее, но откуда у Ноя женское белье?

– Он купил его сестре, но решил отдать мне… Говорит, что домой попадет нескоро.

Грэйс замолчала, приняв обличье тихой овечки.

«Она не глупа. Она далеко не глупая стерва…» – предупредил себя Форш. Грэйс нравилась ему все больше, но уступить ей после того, как он занял совершенно другую позицию… Это было бы не солидно. Он старший в команде и не должен терять лицо.

– Давай начистоту, крошка. Что тебе нужно?

Грэйс улыбнулась, и ее лицо приняло слегка усталое выражение.

– Просто у меня нет никакой другой возможности расплатиться с вами… Вот и приходится делать то, что я умею.

– Это необязательно. Мы доставим тебя в порт совершенно бесплатно и даже дадим немного денег – на первое время хватит…

– И что мне делать потом? Снова идти в бордель?

– Слушай, а почему я должен решать твои проблемы? У меня и так полно расходов. Мы еще не получили деньги за Кранга, а я уже расписал все до копеечки…

– Я не прошу денег. Я готова работать наравне со всеми…

– Ты? А что ты можешь, кроме как подставить под пули свою попку в шелковых трусиках?

– Но у вас на судне полно другой работы. Я уже заметила, что вы питаетесь всякой дрянью из пакетиков, а я умею готовить. Потом…

– Никаких «потом», милочка. Если ты останешься на судне, то скоро наша команда перессорится из-за права спать с тобой… – Джим невольно скользнул по Грэйс взглядом и отвернулся.

– Но я надену другую одежду. Думаешь, приятно ходить в таком виде? Я больше не хочу быть шлюхой и готова работать. А денег на первых порах можешь мне не платить. Пусть это будет испытательный срок.

– Это исключено, Грэйс. Все наши парни, которым ты угодила, только и будут вспоминать о том, как у вас все это хорошо происходило. Они мужики, понимаешь? А малыш Рональдо, тот, как пить дать, за нож схватится. Я таких хорошо знаю. И весь этот бардак будет происходить здесь каждый день.