Сборник рассказов «Всякая всячина»

Пока он размышлял таким образом, дверь вновь отворилась, и вошла женщина средних лет, миловидная и крепкая. Очевидно это была Валя, массажистка, о которой упоминал доктор как бишь его там… Валя приблизилась к ложу Леонида Ивановича.

– Массаж делать будем? Переворачивайтесь на животик, снимайте рубашечку.

Леонид Иванович перевернулся и снял куртку от пижамы. Валя намазала его маслом и принялась за дело. Леонид Иванович кряхтел от удовольствия – Валя оказалась весьма умелой и ловкой, тут эскулап не соврал. Неожиданно Леониду Ивановичу пришла в голову шальная мысль, и он решил рискнуть. Выпростав руку из – под живота, он схватил Валю за крупный плотный зад. Женщина ойкнула, покраснела, но продолжала делать массаж. Леонид Иванович помял слегка зад Вали, но влечения не ощутил и отпустил его. Валя массировала его тело, не обращая внимания на вольности. «Интересно, – подумал Леонид Иванович, – старик с ней спал? Ничего так бабенка, аппетитная…». От тепла Валиных рук Леонид Иванович окончательно расслабился, закрыл глаза и даже стал похрапывать. В полудреме Леонид Иванович услышал, как Валя просит его снять брюки и повернуться на спину. Леонид Иванович с радостью сделал это. Валя начала деловито массировать ему ноги и половые органы. Массаж приобрел эротический характер. Валя разделась и старалась во всю, выделывая такие штучки, о которых Леонид Иванович даже не подозревал. Он думал, что орган, ради которого Валя так старается, откликнется, но тот уныло свисал, не реагируя на прелести Вали. Леонид Иванович попристальнее всмотрелся в ее лицо, и понял, что она всего лишь качественно выполняет свою работу. Тогда он снова отключился, представив на ее месте Варвару.

Когда Валя ушла, вошла еще какая – то женщина и внесла одежду – легкую рубашку и брюки, в которую Леонид Иванович тут же облачился. Он немного растерялся, что делать дальше, но тут вошел мужчина и пригласил его на завтрак. Леонид Иванович торжественно спустился в роскошную гостиную, какую видел разве что по телевизору, когда показывали передачи, посвященные царским дворцам. За столом уже сидела женщина на вид лет 25 – 30, и у Леонида Ивановича были все основания полагать, что это и есть та самая Мотря, его жена. Мотря выглядела весьма неплохо, даже можно сказать превосходно. У нее были длинные светлые волосы и огромные голубые глаза, глядевшие на мир с наивностью и оттенком глупости. Печать интеллекта явно не обезобразила ее лицо, но оно от этого, как ни странно, только выиграло, делая Мотрю похожей на сказочного эльфа. Леонид Иванович приосанился и хмыкнул. Мотря произвела на него впечатление, и он даже решился на комплимент:

– Милая, вы очаровательны!

– Спасибо, дорогой! – Ее ответ убедил Леонида Ивановича что он не ошибся и это действительно Мотря. – Ты тоже сегодня хорошо выглядишь. Как спалось?

– Без вас плохо… – Леонид Иванович входил в раж. – Надеюсь, сегодня вы составите мне компанию?

Мотря помолчала, и Леонид Иванович заметил удивление, промелькнувшее на ее прекрасном лице.

– Как скажешь, милый! Только сегодня понедельник, ты забыл что ли? Мы же по четвергам, м – м… развлекаемся… Ну, если ты настаиваешь, я спрошу Артура, если он не занят…

– Что значит «спрошу Артура?» При чем здесь Артур и его занятость? И потом, – Леонид Иванович вдруг сделался упрямым и неуступчивым, – если я хочу видеть тебя именно в понедельник, я что, не могу?!

– Прости, конечно, сморозила глупость. Он не занят. Не волнуйся так, милый. Все будет как всегда. Действительно, какая разница – понедельник, четверг? – Мотря пожала мраморными плечами и наколола на вилку кусок ветчины.

Леонид Иванович мало что понял из ее слов, но решил не устраивать допрос. События его увлекли, и он решил посмотреть, куда всё это ведет. Очевидно, что старик развлекался особенным образом, и Леонид Иванович решил выяснить как именно. Он положил в рот кусок мяса с тарелки и разжевал его, скорее всего искусственными зубами. Он решил не удивляться и не задавать много вопросов, боясь, что его сочтут внезапно впавшим в слабоумие и начнут лечить. Между тем он чувствовал себя весьма неплохо после оздоровительных сеансов. Мотря аккуратно ела, косясь на Леонида Ивановича.

– Милый, я хочу проехаться по магазинам. Не составишь мне компанию? Потом мы хотели пойти на скачки, а вечером в театр…

– Пожалуй, сегодня я воздержусь, дорогая. Хочу побыть один. Небольшая депрессия, извини. Я погуляю в саду. Надеюсь, вечером увидимся. А без Артура нельзя?

– Да, но… ты сам его привел… он твой любимчик… Хотя я могу пригласить и Ланку.

– Нет, давай Артура. Раз он мой любимчик… – Леонид Иванович решил, что дальнейшие разглагольствования на эту тему будут неуместны и вызовут подозрения.

– Ты как – то странно себя ведешь сегодня, милый… что – то случилось? Ты так рассеян…

– Тебе показалось, дорогая. Не засоряй свою прелестную головку. Со мной все в порядке.

Мотря снова пожала плечами. Леонид Иванович вдруг как – то некстати подумал, есть ли у него дети? Но задать такой вопрос кому бы то ни было не представлялось возможным и вызвало бы уйму подозрений. Он весьма благоразумно решил, что всему свое время, и если эти самые дети у него есть, то они так или иначе все равно проявят себя. Вряд ли детки далеко оторвались от такой кормушки. Леонид Иванович утолил голод и встал из – за стола. Потом подумал секунду и обратился к Мотре, которая еще пила кофе.

– Дорогая, если тебя не затруднит, скажи там кому следует, что сегодня я не принимаю, пусть меня не беспокоят.

– Скажу, конечно, дорогой, а где твоя секретарша, эта мегера Анфиса? По – моему это она получает за это деньги, а не я.

– Понятия не имею, – ответил Леонид Иванович, (и это была чистая правда) – где – то бродит наверное…

– Где – то бродит? Вместо того, чтобы работать? Это уже новости! Почему ты не уволишь ее? Она что, тебе нравится? Эта крашеная сучка?! Ты всё ей прощаешь! – Мотря готова разрыдаться.

Леонид Иванович растерялся.

– Не стоит так расстраиваться, милая. Она мне не нравится. Если хочешь, я уволю ее.

– Правда? – Мотря утерла нос салфеткой и расцвела белозубой улыбкой. – Прямо сейчас?

– Нет. Завтра. Для начала нужно ее найти. Я ведь не самодур. Ты же не хочешь, чтобы моя безупречная репутация пострадала из – за такой ерунды? – Леонид Иванович решил не рубить с плеча и порадовался своему дипломатичному уклончивому ответу. – Иди, дорогая, развейся. Я побуду в кабинете, а потом погуляю в саду. – Он улыбнулся Мотре. Она улыбнулась ему в ответ, приблизилась на расстояние вытянутой руки, согнулась почти пополам и поцеловала его в щеку. От нее волшебно пахло духами, у Леонида Ивановича закружилась голова, и он на мгновение утратил над собой контроль.

– Варенька…ты так… – поймав себя за язык Леонид Иванович с ужасом осекся, поняв, что сморозил непростительную глупость. Но в тот момент имя Мотря напрочь вылетело у него из головы.

Мотря побледнела, натянуто улыбнулась и, грациозно покачивая бедрами, вышла из гостиной. Леонид Иванович беспомощно посмотрел на лакея, стоящего поодаль от стола, словно соляной столб, и ждущего дальнейших указаний. На лице преданного слуги не дрогнул ни один мускул. Леонид Иванович вышел вслед за Мотрей и поплелся искать свой рабочий кабинет, чтобы познакомиться с мегерой Анфисой. Но оказалось, что его потуги напрасны. Вдруг из – за угла навстречу ему с озабоченным и испуганным видом вышла девушка лет 30 – 32, в очках на тонком греческом носике, и с точеной фигуркой. Она радостно бросилась к Леониду Ивановичу.

– Вот вы где! А я вас везде ищу. Ваша жена сказала, она сказала… – девушка начала всхлипывать.

– Что же она сказала? Пойдемте в кабинет! – Леонид Иванович увлек девушку за собой. – Идите, милочка, я вас сейчас догоню, в ботинок попало что – то… – Леонид Иванович сделал вид, что вытряхивает из ботинка несуществующую соринку.

Девушка решительно шла вперед, Леонид Иванович за ней. Вскоре она открыла тяжелую деревянную дверь, и они очутились в комнате, с которой и начались приключения Леонида Ивановича. Он плюхнулся в кресло и сложил руки на животе. Анфиса стояла перед ним.

– Так что же она сказала?

– Что вы меня собираетесь уволить! Только за что?! За что?! Я ничего не понимаю… Я выполняла все ваши задания, я делала все, что вы прикажете… Вы ни разу не сделали мне ни одного замечания! У меня нет ни единого промаха!

Вид девушки растрогал Леонида Ивановича.

– Да помилуйте, дорогая! Никто не собирался вас увольнять! Мало ли что говорит моя жена… Разве я говорил что – то подобное?

Девушка помотала головой.

– Вот видите. Работайте спокойно. Только сообщите всем, что я сегодня не принимаю.

Анфиса обрадованно закивала.

– Вы будете меня сегодня наказывать?

– Вас?! Наказывать?! Да за что же?! Что вы такого сделали? Уж не хотите ли вы сказать, что провинились передо мной?

Взгляд Анфисы вдруг сделался томным, она выскользнула за дверь и быстро вернулась с черной кожаной плеткой в руках. Леонид Иванович недоуменно наблюдал за ней.

– Наказывать своих рабынь нужно для профилактики. – Анфиса лукаво улыбнулась и протянула Леониду Ивановичу плетку, одновременно упав на четвереньки и задрав узкую юбку, выставив на обозрение розово – белые ягодицы по которым тонкой змейкой вились резинки черного пояса от чулок.

К такому Леонид Иванович оказался не готов. По своей натуре он был человеком мягким, к садизму не склонным. Хотя надо признаться, зрелище показалось ему заманчивым и привлекательным. Тем более, что никогда ранее в своей скудной на события жизни ему не приходилось видеть ничего подобного. Часть тела, без всякого смущения выставленная на показ услужливой секретаршей манила и будоражила его воображение, хотя, к его великому сожалению, там, где собственно все и должно было проявиться особенно заметно, царила тишина и покой. Леонид Иванович смущенно отвернулся и прогундосил:

– Нет, сегодня я вас не буду наказывать. Настроение не то… извините…

Анфиса вскочила на ноги, одернула юбку.

– Как скажете… просто я подумала… вы захотите разрядиться… ну, как обычно, когда вы не хотите работать.

– В другой раз, милая, – ответил Леонид Иванович уклончиво.

Анфиса быстро удалилась за дверь. Леонид Иванович проводил ее взглядом. «Занятный старик, – подумал он, – мило развлекался. Эта Анфиса тоже ничего себе штучка, пикантная». Он вышел из кабинета и столкнулся с Анфисой, деловито сидящей за рабочим столом. На ее челе он не заметил ни грамма смущения. Леонид Иванович кивнул ей, она улыбнулась искусственной улыбкой и начала разбирать бумаги.

Леонид Иванович спустился в сад. Тут у него слегка отлегло от сердца, когда он услышал пение птиц и почувствовал легкое дуновение ветра. Он отправился искать пруд с золотыми рыбками. Сад оказался огромен, и после получасового блуждания Леонид Иванович наконец нашел, то что искал – пруд с венецианским мостиком через него. Пруд был не маленьким, обложенным по краям диковинным камнем. Леонид Иванович уселся на бортик и уставился в прозрачную глубину, выискивая глазами золотых рыбок. Вода была словно стекло – все, до последнего камушка светилось, как на ладони. Рыбки, крупные и красивые, лениво перемещались по его акватории, и, по всей видимости, чувствовали себя превосходно. Леонид Иванович засмотрелся, задумался, перестав замечать время. Неизвестно, сколько он так просидел, но вдруг ощутил легкий дискомфорт, будто он здесь не один. Леонид Иванович оторвал глаза от рыбок, просканировал окружающее пространство и обнаружил стоящего за своей спиной человека в строгом костюме. Тот расплылся в улыбке.

– Простите, что беспокою, но ваша жена ищет вас.

– Что ей нужно?

– Не знаю. Она не сказала. Просто велела вас найти. Вы пройдете в дом?

– Пусть придет сюда. – Леониду Ивановичу не хотелось покидать окрестности пруда.

– Я скажу ей. – Мужчина быстро испарился. Леонид Иванович продолжал сидеть, но очарование одиночества и уединения покинуло его.

Вскоре он услышал шаги и увидел Мотрю. Она была одета в короткую юбку и туфли на немыслимо высоких каблуках. Длинные распущенные волосы колыхались в такт ее шагам. Леонид Иванович про себя отметил, что ноги у нее тоже отменного качества.

– Как прогулялась, дорогая?

– Превосходно. Купила шубку из шиншил. Ужасно стильная, тебе понравится. Но я не за этим. Артурчик здесь и согласен. Только дорогой, он ведь можно сказать вне графика… упустил ради тебя выгодного клиента, думаю, надо ему подкинуть премию.

– Что ты, радость моя, это не вопрос. Премия, значит премия… размер на твое усмотрение.

– Ты душка! Кстати, ты уволил Анфиску?

– Нет, не уволил.

– Почему? Ты же обещал!

– Не нужно устраивать истерик по такому ничтожному поводу, дорогая! – В голосе Леонида Ивановича появилась сталь. Он хоть и был человеком робким и стеснительным, но если на него начинали давить, то в нем просыпался вулкан Везувий. На его прежней работе знали об этой особенности его характера и старались не задевать за живое. – Анфиса прекрасный работник – грамотный, умный, исполнительный. Она выполняет все мои задания, у нее нет ни одного замечания! За что, по – твоему, я должен ее уволить? За то, что она кому – то не угодила? Это абсурд! В конце концов, есть законы! И вообще, я не намерен это больше обсуждать! Прошу тебя, не вмешивайся в мои дела. Так что там с Артурчиком?

– Все хорошо. Мы ждем тебя в спальне. – Мотря выглядела немного раздосадованной, но сдержалась. – Хочешь, я сама все проверю?

Леонид Иванович сменил гнев на милость.

– Хочу. Пожалуйста, проверь все.

Леонид Иванович встал со своего места, обнял Мотрю за талию, и они пошли в сторону дома.

В доме они прошли в уже знакомую Леониду Ивановичу спальню, и Мотря немного повеселела. Она включила телевизор и настроила канал, где Леонид Иванович увидел комнату с огромной кроватью, накрытой желтой простыней. Этот предмет мебели оказался в комнате единственным. Потом Мотря подошла к изголовью кровати, где ночью спал Леонид Иванович, и отодвинула изящным пальчиком металлическую бляшку на стене, напоминающую раковину. Это оказалось банальным отверстием в соседнюю комнату, очевидно предназначенным для подглядывания. Мотря поманила Леонида Ивановича пальцем, и он прислонился лбом к стене, заглядывая в глазок. Его взору предстала все та же комната, только теперь в ее натуральном виде.

– По – моему, все хорошо. Как ты находишь? Видно прекрасно. Ничего лишнего, как ты и хотел. Только тела. Тела и ложе.

– Тела и ложе?

– Ну да. Это твое выражение. Ну я побежала, мне нужно подготовиться. Артур уже пришел. Потом поделишься впечатлением.

– Да, беги.

– Минут через пятнадцать. А впрочем, сам увидишь по телевизору. Ну, развлекайся, милый! Я буду стараться для тебя. Поцелуй свою кошечку! – Мотря вытянула губы для поцелуя, и Леонид Иванович чмокнул ее.

Подпрыгивая, как жираф на высоких каблуках, что по всей видимости означало бег, Мотря удалилась. Леонид Иванович уставился в телевизор. Сначала там ничего не происходило, но потом вошел свирепого вида качок в одних плавках, если микроскопический кусок ткани можно так назвать, а за ним Мотря в костюме что называется «ню». Леонид Иванович покраснел. Качок грубо схватил Мотрю за талию и без обиняков притянул к себе. Мотря сделала вид, что сопротивляется. Качок бросил ее на кровать и бухнулся сам. Они начали возиться, как участники греко – римской борьбы, потом перешли к жарким лобзаниям и более откровенным ласкам. Леонид Иванович наблюдал за этим действом со смешанным чувством стыда и интереса. Потом спохватившись, он перебрался к глазку и стал наблюдать дальше воочию. В какой – то момент зрелище захватило его, и он почувствовал в низу живота тепло и некоторое шевеление спящего мертвым сном органа. Он помял его, радуясь, что его никто не видит, дернулся пару раз, испытав что – то вроде пародии на оргазм, и оторвался от глазка. Ему было стыдно. Конечно, он и раньше смотрел порно, но чтобы подглядывать в замочную скважину… этого ему не доводилось. Мотря и Артурчик извивались в пароксизме страсти, Артурчик потрясал перед носом Мотри огромным членом, а Мотря стонала, как мартовская кошка. Леонид Иванович, вынужденный лишь бессильно наблюдать, пришел в дурное расположение духа и выключил телевизор, решив лечь спать. С непривычки день показался ему ужасно длинным.

Спустя неделю пребывания в теле и доме Петра Ивановича, Леонид Иванович вполне освоился. Утром и вечером к нему приходил доктор как бишь его там, за ним массажистка Валя. Леонид Иванович смиренно выполнял все процедуры, молча глотал порошки и измерял давление. У него хватило ума понять, что тело, сданное ему в аренду, находится не в самом лучшем состоянии, если не сказать в плохом. К почтенному возрасту примешивались болезни, и все это вместе взятое вносило ограничения в жизнь богатого старца.

Есть ему можно было только строго определенный набор продуктов, пить нельзя совсем, нормальный человеческий секс был ему не доступен по причине полового бессилия. Все, что ему оставалось, так это развлекаться извращенными способами, призывая на помощь всю свою фантазию. Каждое утро Анфиса приносила Леониду Ивановичу на подпись кучу бумаг, которые он, как специалист по бухучету, сначала просматривал, не имея привычки подписывать что попало. Но, как он смог вскоре убедиться, все бумаги были весьма схожего содержания – в той или иной форме речь шла о деньгах. Какие – то вложения, инвестиции, фонды, расходы – все это Леониду Ивановичу скоро прискучило, тем паче, что он ничего в этом не понимал.

Он махнул рукой и начал подписывать все подряд – пусть хозяин в конце концов сам разбирается, когда вернется домой. Ему то какая разница? От скуки же он начал пороть Анфису, как того предписывала ситуация. Ему доставляло неподдельное удовольствие ее похрюкивание и постанывание во время порки. Анфиса явно была мазохисткой. Иногда Леонид Иванович даже входил в раж, и тогда Анфисе доставалось больше обычного. Но она, как правило, не обижалась, тем более, что Леонид Иванович, чувствуя себя слегка виноватым, выписывал ей щедрые чаевые.

Вечерами он наблюдал за Мотрей и Артурчиком, порой даже засыпая перед телевизором. Днем, чтобы не загнуться от безделья, но ездил с Мотрей по магазинам, на скачки, а вечерами посещал театр. Они встречали знакомых, здоровались, но тут Леонид Иванович больше отмалчивался, чувствуя себя несколько неуверенно. Во всем остальном его жизнь не отличалась особенным разнообразием, и чем ближе подходил к концу срок аренды, тем больше он скучал по своей собственной жизни.

Теперь ему казалось недопустимым прожигать годы, тратя их непонятно на что. Он хотел научиться водить самолет, совершить кругосветное путешествие, встретить любовь всей своей жизни и еще много, много чего он хотел сделать, пока молод и полон сил. Он даже забыл, что на его счету лежит миллион долларов, с которым все его мечты могли осуществиться гораздо быстрее. Но деньги теперь мало волновали Леонида Ивановича. Даже наоборот, ему казалось, что чрезмерно большое количество денег дурно влияют на человека, развращая его душу.

Его даже посетила шальная мысль передать деньги детским домам и забыть это неожиданное приключение, как страшный сон. Мотрю он теперь называл Варварой, потому что это имя нравилось ему гораздо больше и напоминало о его работе и доме. Он умудрился слетать с Мотрей – Варварой на собственном самолете на Мальдивы и еще куда – то, кажется в Индию или Непал. Но и там развлечения остались все те же, за исключением роскошной природы, которая вносила оттенок разнообразия.

В общем, когда срок аренды подошел к концу, Леонид Иванович уже порядком устал от этого вертепа и мечтал поскорее вырваться отсюда. Но в день, когда аренда закончилась, и Леонид Иванович с замирающим сердцем ждал звонка, никто не позвонил. Мотря – Варвара носилась по магазинам, как заведенная, скупая все подряд, а он ждал. Но, как оказалось, напрасно. Не позвонил Петр Иванович и на следующий день, и еще через день. Бамбуров забеспокоился. У него поднялось давление, и начались печеночные колики. Доктор кудахтал вокруг него, настаивая на госпитализации, но Леонид Иванович наотрез отказался. Его вдруг осенила безумная мысль, которую он сначала со страхом отринул, но мысль была настырной и липучей. Ведомый этой мыслью, он доплелся до кабинета и снял телефонную трубку. Медленно набрал номер своего банка и услышал голос Варвары. Он сглотнул слюну, сердце его бешено забилось, и он спросил:

– Скажите, можно позвать к телефону Бамбурова Леонида Ивановича?

– У нас такой УЖЕ не работает, – был ответ.

– Девушка, я его родственник, приехал в город, а он дал мне этот телефон. Куда же он делся, простите? Я пожилой человек, что же мне делать? Где его искать?

– Он уволился две недели назад. Куда, не сказал. Закрыл счет. Простите, мне очень жаль. А вы давно с ним разговаривали?

– Месяц назад.

– Ну вот, как раз месяц назад он и написал заявление, отработал две недели и уволился. Все по закону. Не знаю, почему он вам не сказал.

– Извините, что побеспокоил, – Леонид Иванович положил трубку и схватился за сердце. То, что он понял, было настолько невероятно, что не укладывалось у него в голове. Он лихорадочно стал набирать номер своего сотового, но равнодушный синтетический голос ответил, что такого номера не существует. Леонид Иванович рухнул на стул и закатил глаза. Он был на грани обморока.

В это самое время Мотря – Варвара сидела в отдаленном уголке сада на живописной резной скамье, увитой диковинными цветами так, что сидящих на ней трудно было заметить. Рядом с ней сидел молодой человек с очень красивым, но немного отрешенным лицом, с которого не сходило выражение блаженного самодовольства. Он держал Мотрю – Варвару за руку. Девушка выглядела раздосадованной. Она нервно постукивала ярко накрашенными ногтями по подлокотнику скамейки. Молодой человек хотел обнять ее, но она оттолкнула его.

– Что с тобой, детка? Ты странно выглядишь сегодня…

– А как бы ты выглядел в моей ситуации? Очень хотелось бы посмотреть. – Мотря – Варвара бросила на молодого человека сердитый взгляд. – Живу как на пороховой бочке. Мне кажется, он меня скоро бросит! – Она закусила губу, чтобы не разрыдаться.

– Вот и чудненько. Мы славно заживем с тобой, крошка! Думаю, он отвалит тебе щедрые отступные. Все папашки так делают. Их терзает чувство вины.

– Дурень! Да какое, к черту, чувство вины?! Какие отступные?! Да он выставит меня без копейки денег! Он еще ни одной своей жене ничего не дал! Ему вообще наплевать на жен!

– Ну не расстраивайся так, детка! С чего ты взяла, что он тебя собирается выгнать?

– Он называет меня Варварой! Варварой, слышишь?! Он нашел какую – то Варвару! И потом, раньше он увольнял своих секретарш по моему первому требованию, а теперь не уволил! Анфиска так и работает. Если бы ты видел, как она на меня зыркает! С полным сознанием своего превосходства. А мне и сказать ей нечего! Если честно, мой муженек на ладан дышит. Прогнил весь внутри.

– Ну вот. Значит, скоро сам загнется. И все достанется тебе!

– Ну ты и идиот, Дэн! Во – первых, с таким уходом он может прожить еще лет сто, до самой моей старости хватит. А перед смертью выгонит меня, и тогда я уж точно никому не буду нужна! И тебе в том числе.

– Ну так брось его сама и найди другого богатенького папочку.

– Ты что, и правда думаешь, что это так просто?! Не зли меня лучше… И потом, я устала от этого цирка. Артурчик, и все такое… Имей ввиду, что если он оставит меня без гроша, тебе придется распрощаться с мечтой о спортивном клубе!

– Ну ты по самому больному ударила…

– А как ты хотел? Ты вообще о чем – нибудь думаешь? Или ты считаешь, что это я должна обеспечить тебе будущее?

– Не мне, а нам…

– Послушай, Дэн, я не хочу, чтобы все досталось какой – то стерве, Варваре там, или еще кому. Он старый и больной. У него слабое сердце. В последний раз его еле вытащили. Никто не удивится, если он тихо скончается от сердечного приступа. Прошу тебя, найди ну… препарат там какой–нибудь, чтобы этот приступ вызвать. А я найду способ ему этот препарат подсунуть. Никто ничего не заподозрит, я уверена. Только это нужно сделать быстро. Я бы и сама этим занялась, но за мной следят, а ты часто бываешь в городе один. Ты должен это сделать, Дэн! У нас мало времени. Я умоляю тебя! Ради нашего будущего!

– Ну ты даешь, детка! – Дэн восхищенно присвистнул. – Я постараюсь.

– Очень сильно постарайся, я надеюсь на тебя!

– Не волнуйся, красавица, все сделаю! – При этих его словах Мотря – Варвара вздохнула, будто тяжкий камень упал с ее грешной души, и слилась с Дэном в долгом поцелуе.

Она даже не догадывалась, что в нескольких сотнях метрах от них, у себя в кабинете, ее муж, которого она собиралась так хладнокровно лишить жизни в скором будущем, жадно ловил ртом воздух, схватившись за сердце. Потом рот его приоткрылся, нижняя губа повисла, а голова упала на грудь. Он дернулся пару раз в своем необъятном кресле, захрипел и вытянул ноги, но остался сидеть.