На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума

Там же описывается нестандартный образ жизни, к которому однажды придет сам Виталик. Ульрих, презрительно наблюдая за радостью Ясмин от какой-то подарочной карты, размышляет, что она, вероятно, однажды накопит достаточно денег для выхода на пенсию, но не может и мечтать о том, к чему стремится он: финансовой независимости, явлению «математически» иному. «Пенсия – это когда расходуешь накопленные деньги, независимость – это когда тратишь лишь процент от своих накоплений, – написал Виталик. – Ты внес свой вклад в общество, вернул свой долг миру и теперь можешь спокойно существовать на прибыль от своего труда до скончания времен».

Но тогда Виталик мало того, что не достиг финансовой независимости, но еще и ни разу не устраивался на работу. Первую должность он получил летом после выпуска. Виталик не учился программированию в школе, но прослушал пару МООКов – массовых открытых дистанционных курсов – о компьютерном обучении и искусственном разуме. Там он и создал игру, о которой написали в журнале Wired, благодаря чему устроился на стажировку в оклахомскую образовательную компанию NextThought. После выпуска Виталик переехал в Норман – один из редких либеральных анклавов штата Оклахома. Там он обнаружил модные индийские рестораны, кафе с вегетарианскими бургерами, которые ему нравились куда больше обычных местных гамбургеров. Его главным достижением лета стала разработка сетевого приложения Next Thought, совместимого с Internet Explorer 9.

А дальше его ждал флагман компьютерных наук – Университет Ватерлоо.

Параллельно с обучением шло его знакомство с биткойном. Решив изучить эту тему в конце зимы 2011 года, он стал завсегдатаем форума BitcoinTalk и там наткнулся на видео с советом вложиться в биткойны. Он просматривал доски объявлений в надежде найти работу за цифровую валюту. Некто с ником kiba предложил ему пять биткойнов (BTC; на тот момент – 4 доллара) за статью для Bitcoin Weekly. Заработав 20 BTC, на 8,5 Виталик купил себе футболку с логотипом биткойна. Пройти весь цикл обращения биткойна было приятно, плюс ему понравилось изучать материалы и писать статьи, чем он и продолжал заниматься, пока у kiba, хоть тот и платил Виталику меньше минимальной зарплаты – да и то урезал гонорар до 2,5 BTC, – не стали подходить к концу деньги.

Тогда Виталику пришла в голову мысль: они с kiba могут продолжать выпуск Bitcoin Weekly, если будут писать две статьи в неделю, выкладывать первый абзац и скрывать остальную часть, пока люди из сообщества не пришлют на конкретный адрес нужную сумму в биткойнах. Незадолго до этого, 1 июня 2011 года, в Gawker вышла статья «Андерграундный сайт, где можно купить любые наркотики в мире». Имелся в виду Silk Road – настоящий нарко-Amazon, где люди по всему миру приобретали что угодно, от травки до героина. На дворе уже был 2011 год – спустя десять лет после того, как Всемирная паутина обрела популярность, – но ничего подобного еще не существовало, потому что до появления биткойна наркоторговцы не могли получать оплату онлайн – для этого требовалась обычная банковская система. Всегда приходилось расплачиваться наличными, то есть без личных встреч не обходилось. Но с появлением биткойнов они могли в обмен на цифровую валюту отсылать марихуану, кокс или кислоту прямо в почтовый ящик клиентам хоть в дождь, хоть в зной. И, в отличие от оплаты кредитной или дебетовой картой, биткойн децентрализован, то есть за незаконные транзакции или создание новой неправительственной валюты нельзя закрыть конкретную компанию или посадить конкретного человека. Сеть поддерживают люди по всему миру, у которых установлено ПО на компьютере или другом оборудовании, созданном специально для биткойна. (Стимулом для участия так называемых майнеров была возможность зарабатывать по биткойну приблизительно каждые десять минут.) Чтобы запретить биткойн, придется найти и отключить компьютер у каждого человека – а для такого нужны скоординированные действия всех государств в мире. Но даже выключение всех существующих компьютеров в сети не помешает выпустить новое ПО. Случайная реклама от Gawker уже неделю спустя подбросит стоимость BTC от 9 долларов до 32. И, хотя заработок у подростков был более или менее на одном уровне, теперь Виталик зарабатывал на статьях о биткойне уже 6 долларов в час.

У него не было конкретных целей – просто в этой области сходились все его интересы, от социальной и политической теории, математики и науки до разработки ПО с открытым кодом и программирования. К тому же его отец часто слушал Дуга Кейси – анархокапиталиста и приверженца австрийской экономики, по теории которого государственные фиатные валюты рухнут, вызвав мировой кризис. Виталик считал, что в этом случае ему придется немало потрудиться, чтобы выжить. Биткойн казался неплохой страховкой от катастрофы благодаря своей монетарной политике. Существует фиксированный предел в двадцать один миллион биткойнов, новые будут добываться в среднем каждые десять минут, пока не наступит дефляция денежной массы. Это как цифровая версия золота.

Виталик стал известен своими простыми и понятными текстами о Биткойне («Биткойн» здесь пишется с большой буквы, когда речь о протоколе, и с маленькой – когда речь о валюте). Вот как он объяснял основы, которые многие часто понимают неправильно:

Ценность валюты зависит не от ее ценности как товара, а только от ее ценности как валюты, то есть она закольцовывается сама на себя… Вот почему несостоятельны аргументы о том, что стоимость биткойна равна нулю, раз это «просто биты на компьютере»: биты приобретают ценность, потому что люди готовы за них платить. Но в уравнении «спрос и предложение» важна и часть «предложение»: биткойны сохраняют свою ценность благодаря их ограниченному количеству – ни один человек или организация не могут при желании напечатать новые.

В другой статье он объясняет: «Одно из уникальных свойств Биткойна заключается в том, что он переносит в код некоторые черты социальной организации: индекс инфляции зафиксирован в коде, никто не может установить другой».

Его тексты на такую сложную тему были настолько просты и понятны, что в августе 2011 года ему написал Михай Алиси и предложил стать первым автором нового издания – Bitcoin Magazine. Виталик с беззаботностью шведского шеф-повара[4] перешел туда, а Bitcoin Weekly скоро закрылся.

Михай – высокий, бледный, долговязый румын с русыми волосами, бурно жестикулирующий при разговоре. Он многословный и дружелюбный, а рассказывая о чем-нибудь, часто исполняет роли обеих сторон, наклоняясь вперед при смене персонажей. За год перед основанием журнала он окончил университет, но, вместо того чтобы пойти на работу, увлекся онлайн-покером. В теории покера его заинтересовали уровни, на которых оказывается игрок в процессе игры. На нулевом уровне – то есть получив карты – он спрашивает себя: «Какую лучшую комбинацию я могу собрать?» Когда игрок понимает нулевой уровень, то переходит к вопросу: «Что на руках у моего оппонента?» Следующий шаг – озадачиться не просто своей или чужой комбинацией, но и вопросом: «Как мою комбинацию представляет соперник?» И далее: «Что оппонент думает о том, что думаю я о его картах?»

Для Михая онлайн-покер был подарком небес. Ежемесячная минимальная зарплата в Румынии равнялась где-то 200 долларам, а он часто выигрывал вдвое больше за одну игру. Сорвав куш в первый раз, он взглянул на людей, которые едут на автобусе на работу, и сам себе поразился.

Зимой 2011 года он услышал о биткойнах и, как и Виталик, перечитал много материалов на BitcoinTalk.org. Он заметил, что лучшие статьи там принадлежат Виталику, а мейнстримные СМИ в этом отношении больше интересуются Silk Road. Михай увидел потребность в понятном источнике знаний конкретно о биткойне. Он нанял Виталика и пригласил других соучредителей, найдя их на BitcoinTalk.org.

Изначально Михай предполагал выпускать журнал в виде электронного документа в формате PDF и распространять по принципу «платите, сколько посчитаете нужным»; после некоторого успеха они смогли бы выпускать и бумажное издание, зарабатывая на рекламе. Но декабрьским вечером 2011 года, когда готовился первый номер, его бизнес-партнер Мэттью Райт предложил пойти ва-банк – напечатать журнал. Михай возразил, напоминая, что у них нет денег. Но на следующий день, после нехарактерного для него отсутствия в интернете в течение нескольких часов, Михай увидел в скайпе шестьсот непрочитанных сообщений. Мэттью уже объявил на BitcoinTalk.org, что первый номер Bitcoin Magazine выйдет в бумажном виде.

После статьи в Gawker стоимость BTC за лето подскочила, но к декабрю упала до трех-четырех долларов, поэтому биткойн-компании не то чтобы процветали. Михаю и остальным пришлось попотеть, но в конце концов на предварительных заказах, подписке и рекламе они собрали достаточно денег для выпуска физических копий журнала. Проблема была в том, как доставить их читателям по всему миру. Почтовое отправление из Великобритании, где находился их персонал, обходилось дорого. Мэттью, гражданин США, проживал в Южной Корее, а подписчики большей частью находились в западных странах. Цена за отправку журнала из Румынии составляла 1–2 евро в пределах Европы и 3–4 евро – в Соединенные Штаты, доставка могла затянуться на месяц. Михай решил попробовать.

Скоро пять тысяч экземпляров первого номера Bitcoin Magazine прибыли из Соединенных Штатов в Великобританию, а оттуда двадцатитонным грузовиком отправились в Румынию, в дом родителей Михая. Когда перед домом разгрузили тираж, он подумал: «Пожалуй, стоило их предупредить». Пятьдесят коробок заняли всю гостиную. Михай, его девушка Роксана и ее брат разложили журналы по конвертам и вручную заполнили имена и адреса получателей. Наконец они отнесли их в местное почтовое отделение, но там не хватило марок. (Со временем на почте привыкли к новому бизнесу. Роксана, в то время студентка университета, взяла логистику на себя. Каждый день после учебы она отправлялась в дом родителей Михая и занималась подписками, рекламой и отправкой каждого экземпляра. Позже у Bitcoin Magazine появился свой принтер для этикеток.) Несмотря на стресс, Михай считал, что усилия не пропали даром, а журнал сделал его частью сообщества.

Когда вышел майский номер 2012 года, Виталик учился в выпускном классе. Устроившись в Bitcoin Magazine, он продолжал писать о криптовалюте в интернете просто и доступно:

Биткойн – это сеть компьютеров, через которые транслируются транзакции биткойнов и которая поддерживает общественный блокчейн. Иногда участников сети называют майнерами… Блокчейн – это публичный список всех отправленных транзакций, поэтому все знают, кому принадлежат какие биткойны… Майнер – это человек, который создает блоки для блокчейна (также этим термином называют ПО для этой цели). Майнеры вознаграждаются биткойн-протоколом, который автоматически отправляет 50 биткойнов майнеру, создавшему новый блок. Так и появляются биткойны.

Еще он написал статью для журналистов об их частых ошибках и пояснил: «У Биткойна нет центральной организации или авторитетного органа… Считайте Биткойн не продуктом традиционной корпорации, а, скорее, самодостаточным цифровым товаром вроде золота. Это здоровая сателлитная отрасль, предоставляющая основанные на ней продукты и услуги, с ней связаны деловые и юридические организации, но нет центральной „Корпорации золота“».

Когда пришел первый выпуск издания, Виталик обнаружил в нем двенадцать статей на такие темы, как личность анонимного автора Биткойна Сатоси Накамото, история прошлых попыток создать криптовалюту, биткойновый пузырь 2011 года (стоимость едва сдвинулась с Рождества и застряла на 5 долларах). Пробежав глазами все шестьдесят девять страниц, Виталик осознал, что девять из двенадцати статей написал он. Решив, что редакция испытывала сложности с поиском других авторов, он был благодарен за возможность быть опубликованным.

Драма Bitcoin Magazine набирала обороты. Мэттью заявил на BitcoinTalk, что токен Pirate – не афера, и предложил пари любому, кто не верит, что через три недели он принесет вдвое больше, чем они поставят. Меньше чем через месяц он ушел из Bitcoin Magazine, когда, по его оценке, долги из-за пари «достигли суммы, которую невозможно выплатить за всю жизнь». Другой бизнес-партнер был пойман на обмане компании. Тот предъявил счет, по словам Михая, на 8 тысяч долларов за восемь месяцев хостинга на WordPress и на 3 тысячи долларов за ПО для «размещения цифровой версии журнала», хотя никакой цифровой публикации так и не последовало. Они подумывали о скачиваемой версии, защищенной DRM, то есть о прокачанном PDF со встроенной защитой от изменений.

Скандалы пришлись на первый семестр Виталика в Университете Ватерлоо, в котором он записался на четыре, а потом и пять продвинутых курсов, плюс занимался научной работой и писал для Bitcoin Magazine. Он жил один в комнатке, смахивавшей на тюремную камеру, питался в столовой и иногда заходил за фруктами в супермаркет. Его график: «проснуться, поработать два часа, позавтракать, еще четыре часа занятий, перейти в другое место, поесть, еще четыре часа работы» – и так далее. Его одинокая жизнь была бесконечно монотонной.

Он хотел заняться чем-то еще кроме статей о Биткойне. Он помогал программисту, платившему ему в BTC, начал получать зарплату от журнала. Наконец, после двух семестров, благодаря фрилансу и тому, что с лета 2012 года BTC вырос, однажды достигнув 266 долларов (хотя в среднем находился у отметки 100), он накопил 10 тысяч долларов в биткойнах.

В Ватерлоо предлагали комбинированную программу, чтобы студенты чередовали семестры учебы и работы, если найдут компанию, которая на это согласится. Виталик хотел устроиться в Ripple – криптовалютную компанию из Сан-Франциско, разрабатывавшую «сеть оплаты с карты на карту с открытым кодом». Учредитель компании Джеб Маккалеб тут же дал согласие. Но визовые правила требовали, чтобы компания присутствовала на рынке минимум год, и сотрудничество с фирмой, которой исполнилось всего девять месяцев, не удалось.

Тогда Виталик решил объехать мир, чтобы познакомиться с биткойн-сообществом, и побывал в Нью-Гэмпшире, Испании и Италии, спал на футонах (в том числе в «экоиндустриальной посткапиталистической» колонии[5]), а также занимался бегом и решением задачек, которые были ему интересны. Но после месячной поездки в Израиль его знания вышли на новый уровень. Там он пообщался с разработчиками Colored Coins – новой концепции, позволяющей торговать активами реального мира с помощью неизменяемой бухгалтерской книги в блокчейне, прикрепляя метаданные к транзакции размером в один сатоси, или 0,00000001 BTC, – самой маленькой единице, эквивалентной крошечной доле пенни. Например, можно осуществить транзакцию, в метаданных которой указано, что Элис передала Бобу долю в такой-то компании. Поскольку изменять общепринятую историю транзакций нельзя, блокчейн служил бы идеальной исторической хроникой для других активов или транзакций, привязанных к пренебрежимо малым количествам биткойна. Так для Виталика раскрылись возможности «функционала второго уровня». В Ватерлоо он изучал структуры данных и языки программирования. Создатели второго уровня строили функционал к конкретным приложениям. Виталик удивился, почему никто не разработает универсальный язык программирования, чтобы любой мог написать любое приложение, какое захочет?

Он попробовал подтолкнуть в этом направлении другой проект – Mastercoin (этакий «швейцарский нож» от блокчейнов – в том плане, что он предлагал разные возможности). Сначала в посте на BitcoinTalk он предложил Mastercoin ввести «контракты на разницу». Затем предложил «Идеальный скрипт» (запросив за него 250 долларов) – способ усовершенствовать Mastercoin так, чтобы сделать возможными двусторонние финансовые договоры с любыми правилами по желанию пользователя. В первом абзаце говорилось, что ключевое преимущество Mastercoin перед биткойном – потенциал к более вариативным типам транзакций. Mastercoin не обязан ограничиваться расчетами между двумя людьми; его можно было бы использовать для обязывающего обмена (то есть если ты что-то заказываешь, то обязан заплатить, когда кто-то исполнит твой заказ) или игровых ставок. Виталик подытожил:

Однако до сих пор Mastercoin подходил к этим идеям сравнительно бесструктурно, считая каждый тип транзакции, по сути, отдельной функцией с собственными кодом и правилами. В этом документе предлагается альтернатива спецификации контрактов Mastercoin, следующая свободной философии: в ней конкретизируются только базовые данные и арифметические блоки, что позволяет произвольно настраивать сложные контракты в соответствии со своими потребностями, в том числе и теми, которые мы не можем предвосхитить.

13 ноября он послал предложение команде Mastercoin, ожидая, что они ухватятся за него обеими руками. Но Джей Ар Уиллетт из Mastercoin написал в ответ, что, может, однажды это и получится сделать, но «сейчас это приведет к тому, что наши разработчики увязнут в деталях и процесс сильно забуксует. Число тупиковых ситуаций (как я ожидаю) увеличится на порядок, и я предпочитаю в первую очередь доработать ключевые функции Mastercoin, а не экспериментировать».

Виталик решил все сделать сам. Он закончил путешествие, приехав в Сан-Франциско, а стоимость биткойна к этому моменту заоблачно взлетела. В октябре 2013 года она составляла 100 долларов, но к началу ноября уже находилась в районе 200. Когда Виталик появился в Сан-Франциско, она дошла до 400 и затем пробила 800. В разгар бума он предложил свою идею слоя «в стиле Mastercoin» поверх блокчейна Primecoin – так же, как сам Mastercoin строился на основе биткойна. Поскольку он не рассчитывал ни на кого, кроме как на себя и еще парочку программистов, это был неплохой способ сделать для начала хоть что-то. После долгой прогулки по Президио он понял, как осуществить это технически, переработал «белую книгу» и в поисках названия пролистал для вдохновения список терминов из научной фантастики. Глаз зацепился за «Ethereum». Звучит красиво, плюс относится к научной теории XIX века, согласно которой эфир считался субстратом Вселенной – средой, в которой распространяются световые волны. Виталик надеялся, что его сеть тоже во многом станет средой – платформой, допускающей абсолютно любые транзакции, что он и предлагал для Mastercoin. Так он и окрестил свой протокол – Ethereum. Он отправил свое предложение друзьям 27 ноября – в день, когда биткойн впервые преодолел планку в тысячу долларов; а через несколько дней он достиг нового исторического рекорда в 1 242 доллара.

Одним из получателей был худой темноволосый предприниматель из Торонто – Энтони ди Иорио, с кем Виталик недавно общался в рубрике вопросов и ответов Bitcoin Magazine. Энтони начал организовывать биткойн-митапы в Торонто в 2012 году, создал и продал биткойновый игровой сайт Satoshi Circle и основал Биткойн-альянс Канады (Bitcoin Alliance of Canada, BAC). До этого он работал в семейном бизнесе по изготовлению раздвижных дверей и создал компанию по геотермальному бурению. Благодаря раннему приобретению биткойнов, продаже Satoshi Circle (за 2 400 BTC, из которых 2 тысячи он получил по цене ниже 150 долларов) и взлетевшей стоимости BTC Энтони обнаружил, что у него на руках более 2 миллионов долларов в биткойнах. Он стал, как это называется в сообществе, «биткойновым миллионером» – человеком, который уже давно закупился биткойнами и теперь обладал миллионным капиталом.

Энтони был человеком из мира маркетинга и бизнеса, а не технарем, поэтому он попросил посмотреть «белую книгу» своего друга Чарльза Хоскинсона, математика из Колорадо, который не закончил аспирантуру, но создал онлайн-курс «Образовательный проект о Биткойне» (Bitcoin Education Project) и недавно ушел из другого проекта, BitShares. Чарльз, бородатый парень лет двадцати, который вел себя как человек куда старше, разглядел в «белой книге» пару новаторских идей: во-первых, мысль о мировом компьютере в облаке, у которого оплачивается каждый шаг в процессе вычисления, и во-вторых – мысль совместить язык программирования и блокчейн. Получив одобрение Чарльза, Энтони предложил Виталику 150 тысяч долларов в биткойнах для разработки Ethereum.

В декабре 2013 года Виталик и Энтони посетили конференцию на тему биткойнов в Лас-Вегасе. События развивались стремительно. Всего месяц назад стоимость BTC находилась в районе 200 долларов, а в последние недели взлетела выше тысячи. Виталик нашел еще больше заинтересованных в его идее. С деньгами Энтони он мог создавать полноценную криптовалюту с собственным блокчейном, а не достраивать что-нибудь поверх Primecoin. В спа отеля «Эм Джи Эм Гранд» Виталик объяснил Энтони и его бизнес-партнеру Стиву Даку, что отказался от премайна – метода, при котором создатели нового койна майнят его перед выпуском сами, чтобы компенсировать затраты собственными монетами.

Отказавшись от премайнинга эфира – монеты блокчейна Ethereum, соучредители предоставляли равные шансы всем, включая себя. Это самый бескорыстный вариант запуска нового койна – почти как спонсировать стартап, не попросив в нем доли. Виталик объявил об этом децентрализованном плане широкой группе заинтересованных лиц, а потом стал искать разработчиков программы-клиента – приложения для компьютера, позволяющего подключаться к блокчейну.

Что касается самой идеи, новаторская сторона Ethereum заключалась в том, что отправлять и получать переводы могли два типа субъектов: во-первых, как и следует ожидать, люди, но во-вторых, что более интересно, – контракты. Подобно переписке с человеком и с чат-ботом, Ethereum допускает финансовые транзакции между 1) двумя людьми, 2) человеком и смарт-контрактом – алгоритмом в духе этакого финансового торгового аппарата или 3) двумя смарт-контрактами. Контракт – это алгоритм в Ethereum со своими адресом и балансом, и он, как человек, сможет отправлять и получать переводы. Если контракту приходит перевод, то меняются его код и, соответственно, его история; а также при необходимости контракт, в свою очередь, сделает перевод.

Представьте, например, что хотите создать децентрализованную сеть по каршерингу – что-то похожее на Uber, только без самой компании Uber. Вы выпускаете новую криптовалюту – назовем ее CabCoin, «такси-монета», – и создаете фандрайзинговый контракт в сети Ethereum. Контракт можно запрограммировать так, чтобы он посылал новый токен тому, кто пришлет ему эфир по предустановленному курсу – скажем, 10 тысяч CabCoin за 1 эфир. Держатели CabCoin смогут оплачивать ими поездки или голосовать об изменениях в этой сети – например, в ценообразовании, заработке водителей и бюджете на маркетинг. Не нужно звонить, разговаривать с кем-то: если вложился и пользуешься CabCoin – можешь общаться напрямую с контрактом либо написать свой, вовсе избавившись от человеческого фактора.

В Ethereum можно организовать что угодно – торговую площадку, сайт для ставок, децентрализованную систему доменных имен, корпорацию акционеров, страхование, децентрализованный маркетплейс – все будет контрактом. А язык будет «полным по Тьюрингу» – то есть сможет отобразить любую концепцию, какая нужна разработчику. Закончил Виталик эту новую версию «белой книги» так:

Философия протокола Ethereum во многом противоположна направлению многих других сегодняшних криптовалют. Другие криптовалюты нацелены на усложнение и увеличение числа «возможностей»; Ethereum от них избавляется. Протокол не поддерживает транзакции с мультиподписями, MIMO, хеш-коды, время блокировки и многие другие возможности, которые есть даже у Биткойна. Вся его сложность – во всемогущем и полном по Тьюрингу языке ассемблера, на котором можно написать буквально любую математически выразимую возможность. Сам язык следует принципу новояза Оруэлла; любые инструкции, которые можно заменить последовательностью меньше чем из четырех других инструкций, убрали. В результате мы имеем криптовалютный протокол с очень маленькой кодовой базой, который при этом может все, что когда-либо сможет любая криптовалюта.

Добро пожаловать в финансовую сингулярность:)

Через четыре дня, 19 декабря, в 11:53, Виталик получил электронное письмо от потенциального работника Гэва Вуда. Он писал: «Джонни мне все объяснил – я знаю С++ (см. github/gavofyork). Как далеко ты продвинулся с Ethereum?»

Виталик был только рад помощи. Он с двумя разработчиками уже писал код. И рассчитывал закончить через несколько месяцев, после чего вернуться к Bitcoin Magazine и университету.

Виталик ответил на [e-mail] дважды – видимо, не заметил, что уже написал один раз пятнадцать минут назад. Оба письма начинались с того, что Виталик рад принять Гэва в команду и спрашивал, что бы он хотел написать для клиента на С++. А заканчивал оба письма обещанием «щедрой награды».

Гэвин Вуд, англичанин тридцати трех лет с темно-карими глазами, обладавший пристальным прямым взглядом и седой шевелюрой с прямой челкой на высоком лбу, был в то время свободным программистом, доктором компьютерных наук, работавшим в проектах с открытым кодом, в том числе KDE. Готовясь к защите диссертации, он создал программу для создания «красивых аморфных» изображений на основе музыки. Однажды он со своим школьным другом Аэроном Бьюкененом уже открывал свое дело – создал на основе своего научного проекта устройство, которое конвертирует звук в световое шоу, и продал его нескольким лондонским ночным клубам. Он пробовал силы в различных стартапах, мало что заработал, но в конце концов ему предложили вложиться в учреждение перспективной фирмы по разработке ПО для бизнес-контрактов OxLegal.