Клан Волка. Том 4. Котлован

Он отшатнулся.

– Не может быть… – прочитал я по его губам.

Его замешательство длилось всего пару секунд, но мне хватило, чтобы вскочить на ноги и опять рвануть на него.

Я ещё никогда не ощущал в себе настолько мощную силу психодуха.

Эффект отражения был невероятный – по силе я буквально стал похож на своего противника. По моей броне пронеслись такие же белые молнии Бога Бури и Правосудия, как и по клинку. Но оружием я не стал больше пользоваться. Да, я был Витязем и сражался на турнире Витязей, но сейчас решил, что пора воспользоваться кое-чем другим.

В следующее мгновение я подскочил к Орлову, делая ложный замах мечом, а затем выпустил оружие из руки и сработал кулаком противнику точно под подбородок. Ещё и молниями прошиб.

Апперкот вышел таким смачным и точным, что от удара голова Орлова дёрнулась вверх, тело приподнялось и рухнуло на спину.

Встать он уже не успел.

К нему, как коршун, подскочила Исидора, уткнула остриё меча прямо в щеку и процедила:

– Убит.

Даже на расстоянии я услышал, как скрипнули зубы Орлова.

– Убирайте Иллюзион! – Я подошёл и приставил меч к его шее. – Прямо сейчас! Убирайте! Вы проиграли!

Он с ненавистью и тоской посмотрел в лицо Исидоры, затем перевёл взгляд на меня.

– Ты применил психодух, а значит, тоже проиграл турнир.

Исидора наклонилась к его лицу и прошептала:

– Вы первым применили психодух, и я всем расскажу, что вы проиграли уже через пятнадцать минут боя, а не сейчас.

– Твоё слово против моего, девочка, ничего не значит, – тихо ответил Орлов.

– Что ж, – Исидора сильнее надавила на его щеку остриём, – вот и посмотрим, кому быстрее поверят.

Он снова с тоской глянул ей в глаза.

– Настырная… наглая… сейчас ты очень похожа на своего отца. Он бы гордился тобой.

Исидора нахмурилась, но ничего не ответила.

– Убирайте Иллюзион!! – рявкнул я: каждая секунда была на счету. – Сейчас!!

– Хорошо… – прошептал Орлов. – Но сначала вы должны убрать оружие.

Мы с Исидорой переглянулись. Она первой убрала меч, а вот я чуть помедлил, но потом всё же опустил клинок – не стоять же тут вечно.

Орлов поднялся на ноги, его броня исчезла. Он сунул меч в ножны на поясе, а затем поднял руку над головой. Потолки и стены Иллюзиона вздрогнули, готовые исчезнуть.

Исидора сразу поспешила к остальным из команды, чтобы помочь им подняться. Я же кивнул Орлову, развернулся и направился в сторону Андрея Котова и Рады Бородинской. Они лежали вместе, оба без сознания.

Противник остался за моей спиной.

Я чувствовал его тяжёлый взгляд на затылке, но не оборачивался. Шёл и ждал, что будет дальше. Шёл и ждал. Шёл и шёл, с каждым шагом ощущая неминуемую опасность. Удар в спину…

И вот охотничий слух уловил еле слышимый свист летящего в меня кинжала.

Я резко развернулся и одним движением руки, облачённой в частичную броню, отшиб клинок. Со звоном тот ударился о каменный пол площадки стадиона и затих.

Ни стен, ни потолков Иллюзиона вокруг уже не было, а чуть дальше стоял учитель Галей – именно он помог стенам Иллюзиона быстрее исчезнуть и невольно показал всем то, что произошло в последние секунды между мной и Орловым.

На стадионе с тысячами зрителей воцарилась гробовая тишина.

– Признайтесь, вы точно так же метнули отравленный кинжал в спину своего учителя, господин Орлов, а затем заняли его место? Так ведь? – спросил я негромко, но мои слова эхом разлетелись по гигантскому стадиону.

Орлов побледнел и посмотрел на кинжал, валяющийся на полу.

– Это твой нож! Это ты пытался им меня убить!

– Неправда!! – крикнула Исидора. – Это вы в него метнули!

Она ничего не стала добавлять про его психодух, чтобы не подставлять и меня: Исидора отлично понимала, что тогда и сам Орлов молчать не будет. Я ведь тоже применил психодух.

– Я сама видела, как вы метнули кинжал! – продолжала кричать Исидора. – Как и остальные ребята из группы, кто был в сознании!

– Как и весь стадион, – тихо добавил Галей, с печалью глядя на Орлова. – Да, Бажен. Так уж вышло. Слишком медленно ты убирал Иллюзион, и меня попросили ускорить процесс.

Орлов больше ничего не стал говорить.

Он посмотрел на учителя и с высоко поднятой головой направился в сторону выхода со стадиона. Там его встретили представители «Железного Бутона» во главе с инспектором Суровым. Орлов не закатывал истерик и не вынимал оружия. Он просто прошёл, куда ему сказали, не глядя больше ни на кого.

Инспектор Суров же задержался.

Мужчина вышел на площадку, аккуратно взял кинжал и так же спешно удалился. И как только его высокая фигура в чёрном кожаном пальто исчезла из поля зрения, стадион забушевал.

В шуме и криках всё смешалось.

– Убрать Орлова! Убра-а-а-ать!

– Волков – лучший! Волко-о-о-в!

– Не-е-е-ет! Судьи, пересмотрите результаты!

– Убрать Орлова!

– Волков – лучший!

– Орло-о-ов!..

За всей этой неразберихой я так и не понял, какими по счёту мы вышли из Иллюзиона, увидел лишь мельком, что на краю стадиона ожидают две команды четвёртого курса. А вот группы третьекурсников почему-то тут не было. Значило ли это, что они выбыли?

В любом случае оставшиеся команды выглядели не сильно лучше нашего: тоже в порезах и синяках, кто-то с вывернутой рукой, а кто-то даже с выбитым зубом. Но нам всё-таки досталось больше всех. Остальным повезло не встретиться с озлобленным психом вроде Бажена Орлова.

Разглядывая другие команды, я случайно встретился взглядом с Германом Григорьевым. Тот сощурился и вдруг уважительно кивнул мне, после чего быстро отвёл взгляд, будто опасаясь, что кто-то увидит.

Меня и мою покалеченную группу окружила бригада Целителей. Экстренную помощь оказали прямо на месте, и пока каждого перебинтовывали и обрабатывали зельями, вновь прозвучала сирена.

Объявление зачитали уже не милым женским голосом, а грубым и отрывистым баритоном:

– Внимание! Судьи удалились на совещание! Результаты турнира будут объявлены через полчаса!

Из громкоговорителей послышалась приятная мелодия, но зрители всё никак не успокаивались, продолжая скандировать, махать флагами и транспарантами. Я уже не вслушивался в то, что они кричат – всё равно ничего не разобрать.

Еле дождавшись, когда мне перевяжут порезы на руках, груди и бедре, я наконец смог подойти к остальным. Котов и Бородинская пришли в себя, как и Глыба с Платоном Саблиным.

После лечения передвигаться могли только шестеро из всей команды: Лёва, Эд, сёстры Аверьяновы, Исидора и я. Остальным надо было помогать, а от госпитализации они отказались, как и от спецкресел на колёсах.

Провозившись с Целителями, мы и не заметили, как прошли полчаса.

– Внимание! – снова прозвучал милый женский голос из громкоговорителей. – Внимание, команды! Пройдите на площадку для награждения! Внимание! Пройдите на площадку для награждения!

Опять заиграла музыка, вспыхнули фейерверки.

На сцену вышел хор из студентов Академии, и под торжественный гимн учебного заведения мы отправились на середину стадиона, где организаторы уже подготовили пьедесталы для трёх призовых мест.

Я навалил себе на плечо хромающего Андрея Котова и медленно повёл его мимо рядов Витязей в парадной форме, выстроенных до самого места награждения.

За мной пошёл Лёва, он помогал Якову Вьюгину. Сёстры Аверьяновы повели Раду Бородинскую и Егора-Глыбу. Эд Коховский повёл Тараса Саблина, а вот его старшего брата взяла на себя Исидора.

Она больше не вздыхала в его присутствии, а даже, наоборот, с большой заботой тащила на себе парня чуть ли не на треть выше себя. Ну а тот довольно лыбился и что-то бормотал ей на ухо.

Медленным шествием, под вопли ликующей толпы и пение хора, мы доковыляли до места награждения и встали рядом с остальными двумя командами. Те косились на нас по-разному: кто-то – с восхищением, кто-то – с неверием, а кто-то – с откровенной неприязнью. И если уж старшекурсники нас недолюбливали, то что говорить про тех Витязей Академии, что выбыли из турнира ещё вчера. Теперь они точно нас возненавидят.

Я оглядел стадион.

Среди вопящей толпы мне так и не удалось отыскать глазами ни Джанко, ни Мидори с Мичи.

– Ту янамарскую красотку из таверны выглядываешь? – внезапно спросил у меня Котов, которого я до сих пор придерживал, навалив на себя. Он кашлянул и добавил серьёзно: – Ты извини, что я тогда к ней полез. Я же не знал… и вообще… ты мне тогда не особо нравился, да и сейчас тоже, но теперь могу сказать точно: тебя вполне можно терпеть. Даже в качестве командира.

Он улыбнулся и протянул мне ладонь.

– Меня придётся терпеть минимум ещё полгода, до следующих экзаменов, – усмехнулся я, пожимая его руку. – А вот ближайший экзамен по Линии Витязей мы, кажется, сдали.

– Тебе осталось ещё пять Линий сдавать, – тихо рассмеялся Котов.

Его смех заглушил звук фанфар, затрубивших на весь стадион.

Зрители стихли, ожидая объявления результатов. И снова вышел на трибуну глава Совета Академии, ректор Бессмертнов. Он заговорил в квадратный микрофон, мерцающий соляными знаками, его голос зазвучал из каждого громкоговорителя.

– Дорогие зрители и слушатели! Дорогие участники турнира и его устроители! Самобытный и величественный Янамар! Мы приветствуем всех на празднике мужества, доблести и силы духа! На Ежегодном Турнире Витязей Международной Академии Линий! И с радостью хочу объявить результаты испытаний!

Он сделал вескую паузу, и трибуны снова взревели.

– Третье место! – снова заговорил Бессмертнов и чуть подождал, пока стадион утихнет. – Третье место занимает команда Милы Кутузовой, четвёртый курс, средне-сильная группа! По предварительным результатам последнего испытания в Иллюзионе отряд Кутузовой должен был занять второе место, но при выяснении новых обстоятельств судьи решили присудить команде третье место! Примите наши искренние поздравления!

Рыжеволосая девушка из команды, стоящей рядом, помахала рукой трибунам, а затем вся группа поднялась на пьедестал и встала на нижней ступени.

Стадион взорвался аплодисментами, но по лицу Милы Кутузовой было видно, что она рассчитывала на другое место и лишь приличия не позволили ей состроить огорчённую мину.

– И какие же это новые обстоятельства повлияли на судейское решение? – услышал я рядом.

К нашей группе подошёл Герман Григорьев. Парень с подозрением уставился на меня, будто это я всех судей подкупил.

– А что не так? – тут же огрызнулся Котов.

– А то, что вы из Иллюзиона последними вышли, и никак не могли обойти Милу Кутузову. Её команда была быстрее.

Я пожал плечом.

– Не знаю, что именно повлияло на судей. Возможно, ректор скажет. А что с четвёртой командой?

Герман нахмурился.

– Те вылетели почти сразу, проиграв бой. Оно и понятно. Им противостоял Фуми Галей…

Его прервал громогласный голос ректора Бессмертнова:

– Второе место, господа! Сенсационное второе место! Такого у нас ещё не было! По решению судей, оно присуждается команде Кирилла Волкова, первый курс, низко-слабая группа! И что я могу сказать! Это невероятно! Впервые студенты со столь малым активным резервом не только участвовали в турнире, но и взяли одно из трёх призовых мест! Примите мои искренние поздравления! У всех возникает вопрос, почему же так вышло, ведь команда Волкова вышла из Иллюзиона позже всех! Однако есть неоспоримые доказательства тому, что противник Волкова, господин Бажен Орлов, применил психодух, а значит, нарушил правила и проиграл бой! По правилам, он должен был убрать Иллюзион сразу же, но не сделал этого! А значит, по всем правилам турнира команда Волкова вышла бы из Иллюзиона раньше команды Милы Кутузовой!

Мы поднялись на вторую ступень пьедестала всей покалеченной группой, и трибуны опять заскандировали:

– Волков! Волков! Волков – лучший!

Мила Кутузова протянула мне ладонь и качнула головой, будто говоря, что не ожидала такого от первокурсников.

Я пожал руку девушки, а она привстала на цыпочки, приблизилась ко мне и тихо сказала:

– Готовься, Волков. Тебя военные с руками оторвут.

Это прозвучало угрожающе и мрачно.

Тем временем ректор Бессмертнов продолжал объявлять результаты, хотя теперь интриги совсем не осталось.

– Первое место! Внимание! Первое место, господа! Его занимают наши постоянные лидеры! Команда непобедимых Витязей четвёртого курса! Группа Германа Григорьева!! Да, господа! За всю историю турнира у нас ещё не было подобного! Все четыре курса одна и та же команда всегда побеждала в турнире! Поздравим же их с очередной победой! Четырёхкратные чемпионы! Невероятно!

Новости из этого не было никакой, и стадион продолжать скандировать «Волков! Волков!», хотя никто и не сомневался в том, что Герман Григорьев крут.

Ректор Бессмертнов ещё долго и пафосно говорил про турнир и только минут через пятнадцать, когда на нас навешали медали и вручили кубки, он наконец рассказал о главных призах соревнований.

– Команда Германа Григорьева, как абсолютные чемпионы, получают контракт на службу в Императорском Доме Искацин и его полное покровительство! Невероятно, господа, но это так! Прямой контракт! Элитная военная служба, блестящая карьера! Этих парней и девушек ждёт выдающееся будущее!

Подождав, когда трибуны утихнут, он продолжил:

– Награды для второго и третьего мест тоже прибыли из Императорского Дома! Это специальные указы с печатью Императора Искацин, подтверждающие, что с сегодняшнего дня гербы, представленные командами Волкова и Кутузовой на турнире, являются официальными гербами, под которыми разрешено создание клана! Такие особые группы имеют право на службу в любом Военном Доме Стокняжья!

Стоя на второй ступени пьедестала, мы переглянулись друг с другом.

– Вот это я понима-а-ю, – заулыбался Платон Саблин и посмотрел на Исидору. – Ты бы хотела пойти к Волкову в клан?

Та ткнула меня локтем.

– Конечно! Если позовёт.

Команда воодушевилась. Почти половина из них собралась объединиться под моим гербом сразу же, но всё это предстояло ещё обсудить и явно не здесь.

Через десять минут нам наконец-то позволили покинуть пьедестал. Не знаю, что чувствовали ребята из отряда, но на меня навалилась такая усталость, что хотелось рухнуть прямо тут. После того, как мой несчастный организм мобилизовал все силы за последние двое суток, он решил, что пора бы расслабиться.

Хорошо, что нас почти сразу снова окружили Целители, а затем повели к отдельному выходу, подальше от вопящих трибун, журналистов и громкоговорителей, чтобы посадить в специальные верхолёты и увезти со стадиона.

– Всё? Веселье кончилось? Опять в Академию? – криво поморщился Котов, когда я передавал его в заботливые руки одной из Целительниц.

– Нет, мы доставим всех Витязей финального испытания в специальный Дом отдыха «Сияющая Луна», – ответила та. – Там вы отдохнёте пару дней, наберётесь сил, долечитесь. И вот тогда можно будет отправляться в Академию.

– О! Это другое дело! А там пляж есть?

– Конечно. Это же Янамар. Там очень красивый пляж.

– А девушки в купальниках будут? – Котов, кажется, даже забыл, что он покалечен.

На это Целительница не ответила, но улыбнулась.

Если честно, лично мне было плевать, где упасть в койку и уснуть на сутки – в Академии или на янамарском пляже… хотя пляж всё же звучал заманчивей.

– А можно ещё трёх своих друзей взять? – спросил я у Целительницы. – Они тоже учатся в Академии, но не Витязи.

Она кивнула.

– Но только в качестве исключения и в честь благодарности за спасение детей деревни Ютака. Назовите имена и фамилии, и мы заселим ваших друзей в «Сияющую Луну», в комнаты по соседству с вашей.

Вот это был настоящий подарок!

Я быстро назвал имена Джанко, Мидори и Мичи, после чего уже собрался залезть в верхолёт следом за своей командой, но позади вдруг отчётливо и громко произнесли:

– Господина Волкова в «Сияющую Луну» мы доставим сами! В целости и сохранности! Можете не сомневаться!

Обернувшись, я встретился взглядом с Акулиной Снеговой.

Рядом с ней стояли двое мужчин: справа – её отец, а слева – глава Торгового Дома Янамара, Рио Маямото. И по совместительству, мой босс…

Книга 4. Эпизод 3.

Мне пришлось оставить верхолёт с командой и отправиться к нагрянувшим гостям.

Все трое пристально смотрели на меня и будто чего-то ждали.

Рио Маямото довольно щурился, Акулина загадочно улыбалась, а вот её отец, Андрей Снегов, ни улыбался и ни щурился – он глядел прямо и холодно. Я никогда раньше не видел отца Акулины, хотя она как-то обещала познакомить меня с ним.

Вот и сдержала обещание.

Это был высокий здоровяк лет сорока, с жёстким взглядом и бычьей шеей. Его белые волосы были собраны в небрежный хвост, а седоватая борода покрывала внушительный подбородок и казалась такой же небрежной.

Но так лишь казалось.

Было видно, что у Снегова есть специально обученные люди, которые продумывают до мелочей весь его вид. Это не бросалось в глаза, но намекало о статусе: и идеально пошитая синяя военная форма, и золотой значок с гербом его Военного Дома, и даже выражение лица.

Кто тут главный, становилось очевидным сразу.

Именно он и заговорил со мной первым, не сводя пристального взгляда с моей потрёпанной после битвы физиономии. Голос у него был грубый и глубокий.

– Мои поздравления, Кирилл.

Он сразу перешёл на «ты».

Никаких тебе «господин Волков» и прочего официоза. Правда, с моей стороны этикета никто не отменял.

– Спасибо, господин Снегов. – Я поклонился, а затем спросил в лоб: – У вас есть какие-то вопросы ко мне?

– Да. – Он больше ничего не стал пояснять, лишь добавил: – Машина ждёт.

Видимо, это означало, что на данный момент он всё сказал.

После него сразу заговорила Акулина.

– Отец нашёл время встретиться с тобой лично. Поговорим по пути. – Девушка повернулась к толстяку-торговцу и кивнула, будто разрешая ему говорить: – Господин Маямото.

Тот наконец взял слово.

– Ну здравствуй, Оками. Поздравляю! Достойное выступление! Весь Янамар за тебя волновался.

Он подошёл ко мне и приобнял за плечи.

– Я всегда знал, что ты парень – не промах. И всегда говорил, что дальновидность – мой конёк. Сам знаешь, торговать – не по сторонам зевать. Куплей да продажей стоит мой Торговый Дом, а в шумном месте и торговать лучше. И если предлагать ничто, ничего и не купишь. А, Оками? Верно же я говорю? Ну конечно, верно.

Он сыпал базарными поговорками с большой охотой, и это наводило на нехорошие мысли.

Вчетвером мы направились к верхолёту с гербами Дома Снеговых, и со стороны я наблюдал за изменением отношений двух разных Домов из разных княжеств.

Почти полгода назад они вступили из-за меня в противостояние. Рио Маямото и его пятнадцать верхолётов даже брали в окружение резиденцию Акулы, чтобы вызволить меня из её «нежных рук».

И вот теперь Маямото с довольной физиономией идёт вместе с Андреем Снеговым, чтобы обсудить дела, а Акулина исполняет роль связующего звена и ненавязчивого секретаря.

Изменения налицо.

Хотя, казалось бы, ничего по сути не изменилось. Снеговы всё так же забирали то, что им нужно, а Маямото всё так же был верен себе: «Торговать – не по сторонам зевать». Именно торговлей он сейчас и занимался.

Как только все расселись по креслам в салоне огромного верхолёта Военного Дома Снеговых, машина тут же поднялась над стадионом.

В иллюминаторы я уже не смотрел, а изучал салон и собравшихся в нём людей.

Внутри верхолёта был оборудован самый настоящий рабочий кабинет: большой круглый стол, кожаные кресла и диваны, бар с множеством напитков, шкатулки с сигарами, узорчатые гильотины и серебряные пепельницы, а ещё коллекция оружия на одной из стен: мечи и метательные трубки для заклинаний.

Когда Снегов усаживался в кресле за столом, то я заметил у него подмышкой кобуру с торчащей из неё массивной рукоятью револьвера, очень похожего на тот, что мне подарил Галей.

Значит, папа Акулы тоже ценит раритетные и уникальные метатели заклинаний.

Ну кто бы сомневался.

К нам бесшумно подошёл стюард и предложил сигары.

– Нет, спасибо. Поберегу здоровье, – отказался Маямото, хотя я точно знал, что он курит и очень даже любит сигары.

В итоге закурил только сам Снегов, и это было притягательное зрелище.

Мужчина выбрал одну из гильотин с подноса стюарда, отточенным движением пальцев прокрутил сигару и щёлкнул ножами.

От этого звука Маямото стиснул челюсти, напрягая желваки.

Снегов же закинул сигару в зубы, а затем раскурил её, используя собственную ладонь. Это был не фокус и не работа на публику. Он делал так постоянно – слишком привычными и обыденными были для него все движения.

От соприкосновения с кожей сигара задымилась. Из этого я сделал вывод, что, будучи сильным Витязем, Андрей Снегов использует метод частичной брони и тепловой урон, который виртуозно направляет только в одну точку – на кончик сигары.

Клубы сиреневого дыма расплылись над столом. По салону распространился приятный древесно-ореховый аромат.

Снегов откинулся на спинку кресла, раздувая сигару и пристально разглядывая меня сквозь густой дым.

Стюард тем временем сервировал стол, а другой помощник принёс глиняный графин с золотистыми узорами, расставил маленькие керамические пиалы и разлил в них жидкость лимонного цвета.

– О, да вы подготовились, Андрей Аристархович. – Маямото оценивающе глянул на графин и пиалы. – Это лучшее рисовое вино Янамара, могу не сомневаться. Даже по запаху чувствую, что его произвели в известнейшей винодельне «Невинная Чистота», не так ли?

– Ваш нюх, как всегда, вас не подвёл, господин Маямото, – кивнул Снегов, пыхнув дымом в лицо толстяка.

Фраза прозвучала настолько многозначительно, что торгаш закашлялся, но сделал вид, будто это от дыма.

Я переглянулся с Акулиной, сидящей напротив. Девушка чуть сощурилась, будто прося меня расслабиться, но напряжение лишь росло. Меня не покидало чувство, что лучшим рисовым вином Янамара и сигарным дымом будет сопровождаться сделка по увеличению моего долга и службы.

Акулина снова повернулась к седовласому толстяку.

– Господин Маямото, прошу вас.

Тот прокашлялся, после чего достал из кармана пиджака вдвое сложенный лист пергамента. Не узнать его было невозможно.

Это был мой контракт.

Именно его Маямото совал мне под нос, чтобы сообщить, что теперь я должен его Торговому Дому пятьсот тысяч золотых брумов, либо десять лет службы. Это случилось ещё в конце лета.

Толстяк развернул лист, исписанный иероглифами, и положил его на стол, чуть подвинув пиалу с рисовым вином.

– Что ж, господа присутствующие, данный документ подтверждает, что Кирилл Миронович Волков, тоже здесь находящийся, служит на Торговый Дом Маямото и будет служить ещё долго. Также здесь указано, что господин Волков должен мне приличную сумму, так как будучи старшим учеником Фуми Галея, он забирает долги своего учителя, которые я выкупил. Конкретные суммы и сроки указаны в документе.

Акулина опять загадочно улыбнулась.

Она наконец поняла, каким образом Рио Маямото заставил меня работать на его Дом. Этот вопрос мучил её с первого дня нашего знакомства.

– Всё верно, мой дорогой Оками? – уточнил у меня толстяк. – Я ничего не придумал? Ты подтверждаешь мои слова?

Пришлось кивнуть.

– Подтверждаю.

– Кирилл Миронович Волков был принят на службу в качестве моего телохранителя и отправлен на учёбу в Академию под покровительством моего Торгового Дома, – продолжил Маямото. – За его учёбу были также заплачены немалые суммы.

Он достал из кармана ещё один лист и развернул.

– Это договор с Академией о принятии господина Волкова в ряды студентов на все шесть Линий обучения. И за все шесть Линий наш Торговый Дом также заплатил. Суммы указаны в документе.

Толстяк кашлянул в кулак и достал ещё один лист из кармана.

– А это договор с господином Фуми Галеем, где подтверждается, что указанный господин берётся обучать моего телохранителя за двадцать тысяч золотых брумов, вплоть до полноценного поступления господина Волкова ко мне на службу.

Он посмотрел на каждого сидящего за столом и веско добавил:

– Итого за обучение и покровительство моего великолепного бойца был заплачен миллион золотых брумов в пересчёте на нынешний курс. Как вы можете наблюдать, парень стоит того. Добавлю также, что Кирилл Миронович до сих пор находится под защитой моего Торгового Дома, и я считаю своим долгом предоставить господину Волкову право высказаться о своей судьбе. У нас с ним довольно… эм-м-м… долгосрочные и дружеские отношения.

Маямото отлично умел набивать товару цену, а то, что меня превратили в товар, было ясно с самого начала.

Толстяк тут же подтвердил мою догадку, добавив: