Двери лабиринта

– Да не за что. К тому же, когда ты вернешься, я уже не буду у вас работать.

– Но почему? – у нас Вероникой впервые получается такой долгий дружеский разговор. Мне бы не хотелось, чтобы она уходила. Я только к ней привык.

– Твой папа намекал, что пора нам уже расстаться, что я уже слишком долго у вас задерживаюсь.

– Хотите, я с ним поговорю? Я уверен, он прислушается ко мне.

– Нет, спасибо, но не надо, правда.

– Но почему? Вам у нас не понравилось?

– Что ты, очень понравилось. Просто я изначально знала, что здесь долго не проработаю. Все так говорили, да и твой отец это не скрывал. И моя дочь уже давно зовет меня к себе. У нее недавно родился сын. Надо ехать помогать. К тому же я еще своего внука не видела. Пора мне возвращаться в семью.

– Ясно. Поздравляю с внуком.

– Спасибо. Ты тоже с внуками не задерживай. Тебе уже пора найти себе невесту. Может, в отпуске наконец-то и найдешь.

– Может быть. – смущенно улыбаюсь я. Не буду же я ей говорить истинную причину моей поездки.

– Давай садись, кушай. А то тебе скоро на работу идти.

– Хорошо.

Становится немного грустно после такой новости. Опять он меняет персонал. Зачем он так делает? Боится, что они что-нибудь узнает не то? Но ведь Вероника из всех была самой верной и преданной. Интересно, если бы я ей рассказала про Маргариту, она бы поверила мне? Вряд ли. Я бы и сам не поверил. Я если честно и сейчас все еще сомневаюсь. Мне не терпится узнать, хоть что-нибудь о ней. Интересно Макс что-нибудь узнал? Да что ж я так тороплюсь. Я ведь только вчера вечером ему об этом сказал. Надо просто подождать.

Я отправляюсь на работу как обычно раньше отца. Он почему-то сегодня поздно спустился к завтраку и снова был то ли потерянным, то ли растерянным, а может все вместе. Может ему кошмары снятся? Если он знает, что я отправляюсь на поиски мамы, то ему точно снятся кошмары.

Я спешу быстрее на работу. Ведь говорят же, что раньше начнешь – раньше закончишь. Вот и я, надеясь на эту народную мудрость, спешу скорее начать работу. Я понимаю, что, даже закончив пораньше, я не приближу отъезд. Мы с Максом договорились отправиться завтра. Он заедет за мной пораньше. Время тянется так долго, даже несмотря на то, что я сильно занят работой. Надо закончить все самому, не перекладывая на других, чтобы потом у компании не было из-за меня проблем. Вот я и стараюсь из всех сил.

И вот я наконец возвращаюсь домой. Я все-таки не смог закончить все пораньше, поэтому, когда захожу в дом, понимаю, что Вероника уже ушла домой, оставив ужин в холодильнике. Надо будет завтра с ней попрощаться. Я даже заехал после работы в магазин и купил ей подарок. Не только ей, но и для ее дочери и внука. Надеюсь, им всем понравится.

Все как обычно. Поднимаюсь к себе, моюсь под душем, переодеваюсь, спускаюсь вниз, ужинаю и снова поднимаюсь к себе. Пока что ничего нового не происходит, только мое настроение напоминает мне о том, что завтра начинается мой отпуск. Я чувствую легкое волнение и радость. Интересно, а Макс узнал, что-нибудь о Маргарите? Может, мне удастся принести ей хорошие новости в сегодняшнем сне. Я беру телефон и набираю номер своего друга.

– Привет. Что, волнуешься перед отъездом? – отвечая на звонок, спрашивает меня Максим.

– Привет. Да немного волнуюсь, но я не поэтому звоню.

– А почему?

– Я насчет Маргариты. Ты что-нибудь узнал о ней? Не забыл попросить отца?

– Не забыл. Но ты слишком сильно гонишь коней. Не так все быстро делается, ты же знаешь. Тем более конкретного местоположения мы не знаем. А ты кстати узнал у нее, где она живет?

– Ой, блин. Совсем вылетело из головы.

– Эх ты. Сегодня не забудь спросить.

– Хорошо. Но вообще-то есть одна зацепка.

– Какая?

– Она показывала мне сегодня одно место. Это было на берегу то ли моря, то ли озера, а может и океана. Может это как-то поможет?

– Посмотрим. Я сообщу. Ну что? Ты готов? Морально подготовился?

– К этому сложно подготовиться. Я же не знаю, что у нас выйдет.

– Не переживай. Все будет хорошо. Я уверен.

– Мне бы твою уверенность.

– Расслабься как-нибудь и ложись пораньше спать. Завтра рано вставать.

– Это тебе рано, а я на работу еще раньше встаю. Так что для меня это не так уж и рано. Но ты прав. Лучше лечь пораньше. Ладно, давай.

– До завтра.

– До завтра.

Я кладу телефон на тумбочку. Что мне делать? А что если я не смогу найти Маргариту? Может она вообще из другой страны? Вдруг во сне мы все понимаем друг друга независимо от языка? Надо будет у нее расспросить об этом. Главное не забыть. Наверное, лучше лечь спать прямо сейчас.

Я пытаюсь уснуть, но это очень сложно. В голову постоянно лезут разные мысли. Я немного нервничаю. Хотя чего утаивать, я очень сильно нервничаю. Я беру книгу, от которой меня обычно клонит в сон, и начинаю ее читать. Проходит час, но я все еще бодрствую и сна ни в одном глазу. Книгу читать надоело. Как заставить себя уснуть? Может выпить каких-нибудь успокоительных таблеток? Но каких? Я их никогда не пил, не знаю что именно нужно. Может спросить у отца? А если он спит? Эх, я же забыл, ведь он еще не пришел. Опять, наверное, в той больнице. Как же меня это достало. Почему он все скрывает? Если бы он все рассказал прямо и честно, я бы так сильно на него не злился сейчас. Я бы попытался его понять и принять, что бы он ни сказал мне. Но он продолжает все утаивать и о маме и об этой палате.

Вот почему всегда так? Когда очень надо уснуть, то не получается. А когда все равно, когда не обязательно уснуть пораньше, то засыпаешь практически сразу, как закрываешь глаза. Я так сильно волнуюсь, мне сейчас как никогда нужна поддержка Маргариты. Ее простое присутствие так успокаивает меня. Интересно, а в реальности она выглядит также? Или все-таки она немного отличается чем-то от своей внешности во сне?

Я чувствую, как вхожу в состояние полудрема. Лишь бы не выйти из этого состояния. Я стараюсь дышать ровнее и спокойнее, чтобы сон пришел быстрее. Медленно, но верно мой разум начинает затуманиваться, я засыпаю. Сначала образы вокруг меня непонятные и размытые. Какой-то шум, который становится все громче и громче. Я не понимаю, что происходит. Я думал, что сразу попаду в дом к Маргарите. Но я не знаю, где нахожусь. Это какое-то странное пространство и странное состояние. Шум все нарастает и нарастает. Мне хочется закрыть уши руками, но я этого не могу сделать. Я как будто не могу управлять собой. Где же Маргарита? Почему ее нет? Неужели я не успел? Неужели она умерла? Нет, не может быть такого. Маргарита?

Вдруг вокруг становится тихо. Размытость уходит, и я вижу, что стою посреди коридора. Вокруг одни стены и только впереди есть дверь. В этой тишине я слышу чей-то плач. За той дверью кто-то есть. Что это за место? Почему оно мне снится? Где же Маргарита? Плачь становится громче, он становится больше похожим на горькое рыдание.

Я быстрее иду к двери. Вряд ли там что-то опасное, к тому же это всего лишь сон. Мне нечего здесь бояться. Я открываю дверь, но ничего не вижу. В комнате слишком темно, а глаза еще не привыкли. Но вдруг на меня кто-то набрасывается. Но так я решил только сначала. Я очень испугался, ведь я не успел ничего предпринять. И вот я чувствую, что этот кто-то крепко меня обнимает и продолжает плакать.

– Платон! – слышу я голос Маргариты за спиной. Так значит, это она плакала, точнее плачет до сих пор. Я обнимаю ее в ответ и пытаюсь успокоить. – Мне так страшно! – говорит она.

– Что случилось? – почему она испугалась? Ведь она же сама знает, что во сне нет ничего опасного.

– Мне кажется, я умерла. – всхлипывая отвечает она.

– Так, давай сначала ты успокоишься, а потом мы с тобой это обсудим. Хорошо? – в ответ она лишь кивает головой. Я включаю свет в комнате и понимаю, что мы снова у нее дома. Я усаживаю ее на диван и сам сажусь рядом. Я глажу ее по спине, пытаясь успокоить. Через некоторое время она, наконец, перестает плакать. – Что ты увидела? – спрашиваю я.

– Я видела, как лежу на больничной постели. Мое сердце не билось. Он тоже мне так сказал, он сказал, что я умерла.

– Он в смысле твой парень?

– Да.

– И ты решила, что это правда?

– Мне кажется, я попала в его сон.

– Может, это просто его кошмар? Это не значит, что это правда. Он боится этого, поэтому ему это и приснилось.

– Думаешь?

– Конечно. К тому же, если бы ты умерла, то не застряла бы в сновидениях. Призраки могут ходить где угодно, не только во сне.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю и все. Поверь, ты не умерла. Я в этом уверен. – наконец она мне улыбнулась.

– Спасибо. – говорит она мне. – Мне стало гораздо легче после твоих слов.

– Раз мы встретились, значит должны помогать друг другу. Мне тоже твоя поддержка очень сильно помогает. Мы кстати завтра с другом начнем поиски. Надеюсь, что из этого что-то выйдет.

– Ты обязательно ее найдешь. Я в этом уверена. Она ждет тебя, в этом я тоже уверена. – вдруг ее лицо погрустнело.

– Что такое? – настороженно спрашиваю я.

– Да ничего. Мне просто интересно, ждет ли меня хоть кто-нибудь там. Что если я никому уже не нужна?

– Если ему приснился такой кошмар, то он точно ждет тебя.

– Может это был мой кошмар, а не его?

– Даже если так, я знаю, что один человек тебя точно будет там ждать.

– Кто?

– Я. Я очень надеюсь, что мы встретимся в реальной жизни. Мне бы очень хотелось подружиться по-настоящему. Ты не против?

– Я была бы счастлива. И я бы хотела познакомиться с твоей мамой, когда ты ее найдешь.

– Знаешь, мне так страшно. Мне очень хочется, чтобы она была хорошей. Даже если она бросила меня, я хочу, чтобы она жалела об этом и хотела бы загладить вину передо мной. А если не бросила, а случилось что-то другое, и она не могла со мной видеться, то я очень хочу, чтобы она подарила мне ту любовь, что не могла все эти годы. Может снаружи это не видно, но мне очень не хватает материнской любви и заботы.

– Не волнуйся, я уверена, что она все эти годы хотела с тобой встретиться, просто по ряду каких-то причин это было невозможно.

– Кстати, вчера ты сказала такую странную фразу.

– Какую?

– Что ты не стала смотреть дальше. Когда я спросил тебя о том, что ты помнишь.

– А, да, точно. Видишь ли, когда я сюда попала, я ведь совсем ничего не помнила, даже своего имени. Долгое время я мучилась, не понимаю, что со мной происходит…

И снова мой родной потолок. Опять я не смогу услышать ее объяснение. Я выключаю будильник. Вдруг меня резко охватывает паника, когда я вспоминаю, что сегодня за день. Надо успокоиться. Засыпал нервничал, и проснулся все еще нервничаю. Надо срочно купить успокоительные таблетки.

Хорошо, что Вероника все приготовила. Я ведь хотел ей подарок подарить, а совсем забыл, что сегодня она не придет. Ну, ничего, оставлю подарок у себя в комнате, напишу ей записку. Она все равно будет заходить, чтобы порядок навести.

Я спускаюсь вниз, завтрак готовить лень. Но поесть надо. Я открываю холодильник, чтобы посмотреть, из чего можно приготовить завтрак. И меня поражает то, что я там нахожу. Внутри на отдельной полке стоят контейнеры с едой, а на них записка от Вероники. Она написала, что она приготовила их для меня, чтобы было, что поесть в поездке. Еще написала, чтобы обязательно положил их в сумку-холодильник, чтобы ничего не испортилось. Все-таки она была лучшей из всех. Хорошо, что я не забыл купить для нее подарки. Позавтракав и уложив оставшиеся вещи и контейнеры, я жду, когда приедет друг. Он присылает мне сообщение, и я выхожу.

– А чего так много сумок? – спрашивает Максим, когда укладывает багаж.

– В одной – мои вещи, а в другой – еда. Вероника приготовила для нас.

– О, здорово. А я даже не подумал об этом.

– Да, я тоже не подумал. Зато она оказалась предусмотрительной, видимо знала, что мы с тобой об этом забудем.

Мы садимся в машину.

– Ну что? Поехали?

– Поехали.

До места где-то несколько часов ехать, все это время бы болтали и иногда играли в словесные игры. Так, не замечая, как быстро идет время, мы и добрались до городка. Мы решили сразу же начать со школы, поэтому и едем туда. Но когда мы тужа приезжаем, то нас ждет огорчение. Ведь сегодня суббота, уроки уже закончились, в школе почти никого нет и расспросить хоть кого-то мы не можем.

– Что будем делать? – спрашивает Максим.

– Не знаю. Я ведь не знаю, где она жила. Если бы я хотя бы знал имя и фамилию, было бы гораздо легче. Можно попробовать поспрашивать людей вокруг. Вдруг повезет.

– Давай попробуем. Все равно больше ничего не остается. Теперь надо ждать понедельника.

– Да. – грустно отвечаю я.

– Давай, не грусти. Мы ее найдем. – друг уверенно посмотрел на меня.

До самого вечера мы спрашивали прохожих, показывая фото моего отца в молодости. Но его так никто и не узнал. Мы успели несколько раз перекусить. А вечером мы поехали искать место, где можно переночевать. Гостиница была небольшая. Но нам разницы не было. Мы так сильно устали, что уснули очень быстро, под негромкий шум телевизора.

Глава одиннадцатая

***

Платон снова исчез. Что-то в этот раз он слишком быстро проснулся. Опять я ему не успела рассказать о лабиринте. Почему? Почему уже во второй раз я не успеваю это сделать? Может, лабиринт этого не хочет? Нет, что за бред вообще. Это лабиринт воспоминаний, моих воспоминаний, а не действий и решений. Что ж, подожду, пока он снова заснет, и сразу расскажу ему о нем.

Интересно, Марк действительно ждет моего пробуждения? А что если мы с ним поссорились и расстались? Может, поэтому у меня такая боль в сердце, когда я хочу посмотреть следующие воспоминания? Наверное, правда, что-то случилось. Он меня не ждет. Я теперь никому не нужна. Никому кроме Платона. Но ведь он тоже может это говорить просто из вежливости. Хотя мне так не кажется. Я все-таки верю в то, что мы с ним обязательно увидимся в реальности и подружимся.

Я сижу в комнате и не знаю, что мне делать. С одной стороны надо ждать Платона. А с другой стороны – надо что-то делать. Может, стоит сводить Платон в мой лабиринт? Хотя зачем ему чужие воспоминания. Интересно, сможет ли он найти свою маму. Ведь это практически невозможно. Он ничего о ней не знает. Почему папа ему не рассказывает ничего о ней? Может она слишком глубоко ранила его? Но ведь ребенок имеет право знать кто его родители.

Становится слишком скучно просто сидеть и ждать. Чем же заняться пока он бодрствует? Кстати, а почему я не могу попасть в сон Марка? Или хотя бы Кирилла? Почему только Платон и только теперь? А что если они все забыли меня? Может я не нужна ни Марку ни Кириллу. Надо уже чем-то заняться, а то я все время буду думать о ненужных вещах. Все будет хорошо. Какая разница, ждет меня там кто-то или нет. Сейчас самое главное найти какой-то выход.

Где еще может находиться выход в сознание? Между сном и явью очень тонкая грань, но где мне ее найти? Не буду же я просто бесцельно бродить по снам. Это будет слишком странно. Как проснуться? Я не знаю. Может если Платон меня найдет, то сможет разбудить? Я очень на это надеюсь.

Я уже не могу сидеть на месте и поэтому просто встаю и начинаю бродить по комнате. Быстрее, Платон, пожалуйста, засыпай быстрее. На меня давит одиночество. Раньше оно так не чувствовалось, пока Платон не появился. Теперь же я ощущаю острую нехватку в общении. Да мне бы хватило даже простого молчаливого присутствия живого человека.

Терпения не хватает, и я выхожу из дома. Снаружи темно. Все спят, и только одна я хожу по двору туда-сюда. Я немного прикипела к этому миру. Надеюсь, что когда я наконец-то очнусь, то время от времени буду сюда попадать. Сейчас сон кажется слишком реальным, не таким как раньше. Раньше, когда я была еще в сознании, сны были мутными и расплывчатыми. Даже в начале, когда я сюда попала, то же было так. Но чем дольше я тут нахожусь, тем реальнее все кажется. Надеюсь, это не скажется на моем сознании. А вдруг это плохой знак? Что если это так и я останусь здесь, пока мое тело не умрет?

Вдруг дверь моего дома открывается изнутри. Я поворачиваюсь в ту сторону.

– Вот ты где, а я тебя по всему дому ищу. – говорит мне выходя из дома Платон.

– Я вышла, а то не могла уже сидеть в четырех стенах. Как проходят поиски? – интересуюсь я.

– Пока не очень. Мы поспрашивали в округе, показывали фото моего отца, но его пока никто не узнал. В понедельник пойдем в школу, попытаемся там что-нибудь разузнать.

– Не кисни, все будет хорошо. Кстати, я все хочу тебе рассказать про лабиринт.

– Лабиринт? Какой еще лабиринт?

– Сейчас я тебе все объясню. Только давай зайдем в дом, а то перебудим всех моих соседей.

– Но ведь они нереальные.

– Ну и что, я все равно их уважаю и люблю. Все-таки они – мое творение.

– Ясно. Ладно, идем. – Платон открывает дверь и вежливо пропускает вперед. Он заходит вслед за мной, закрывая дверь и усаживаясь рядом со мной на диван.

– Давай, рассказывай.

– В общем, когда я попала сюда. Точнее, когда я очнулась в этом сне, я ничего не помнила и не понимала. Я думала, что у меня какие-то галлюцинации или что я умерла и попала в ад. Я никак не могла вспомнить хоть что-нибудь о себе. Сначала я вспомнила свое имя, и это было случайно. Только со временем я начала догадываться, что сплю. Было очень тяжело в то время. И потом вдруг я оказалась в лабиринте. И в этом лабиринте была всего лишь одна дверь. И я зашла туда. Там я увидела, как отец подливает яд в молоко. Потом зашла мама и дочка. Я пыталась их предупредить, но не выходило. Это не было похоже на обычный сон. Родители выпили молоко, а девочка не стала. И тогда я поняла, что это был не сон, а воспоминание. Мое воспоминание. Я не знаю, почему именно оно было первым, может, чтобы встряхнуть меня. Я не знаю. Но так я вспомнила, как умерли мои родители.

– Я… я не знал, что с тобой такое произошло. – грустно прошептал Платон.

– Ничего. Это было тяжело принять, но так случилось, этого уже не исправить. Мне все еще тяжело это вспоминать, но не так как раньше. Но хватит об этом. Потом начали появляться другие двери в воспоминания. И так понемногу я вспоминала все больше и больше. Воспоминания были разными и счастливыми и не очень. Некоторые я видела со стороны, а другие своими глазами. Но после воспоминания с первым поцелуем, когда я вышла, я почувствовала боль в сердце. Словно одно из следующих воспоминаний напомнит мне о глубокой ране, о чем-то очень печальном. И я испугалась. Я решила не смотреть, что произойдет дальше. Я боюсь. В мире сновидений проще. Особенно после того как я научилась им управлять, теперь стало проще. И мне страшно увидеть что-то трагическое, а вдруг это ранит меня так сильно, что я вообще не захочу покидать этот мир.

– Ясно. Но вдруг это поможет тебе прийти в сознание?

– Я не знаю. Но недавно я подумала, что возможно есть дверь в сознание, раз имеются двери в воспоминания.

– И что?

– Я обошла весь лабиринт в поисках. И я наткнулась на кое-что странное.

– Что именно?

– Это были три двери. Они стояли рядом друг с другом, но отдельно от всех остальных воспоминаний. Одна из них вела в сон, другая была похожа на склад. Где хранятся все увиденные мною сновидения. А третьей двери не было, вместо нее была пропасть, огромная черная пропасть. От одного ее вида мне стало страшно. Я даже боюсь думать о том, куда она может вести. Такое чувство, что если я зайду туда, то исчезну совсем.

– Ого. И что там совсем ничего не видно в это пропасти?

– Совсем ничего – сплошная тьма.

– Ужас. Аж мурашки по коже.

– Вот так. А ты как думаешь, стоит ли мне смотреть, что будет дальше?

– Рано или поздно все равно придется вспомнить. Так что я бы посмотрел и принял бы любые воспоминания. Ведь они часть тебя.

– Наверное, ты прав. Надо будет набраться смелости и посмотреть.

– Я бы многое отдал за то, чтобы вспомнить те минуты или может даже дни, которые я провел с мамой. И неважно, какие они были – счастливые или горькие.

– Ты такой молодец. Ты так любишь свою маму, хоть и не знаешь ничего о ней. – у меня даже слезы наворачиваются, когда вижу его печальное лицо. Хотела бы я ему помочь. – Слушай, а ведь я, возможно, смогу тебе в этом помочь.

– В смысле? Как?

– Если у меня есть лабиринт с воспоминаниями, то и у тебя наверняка есть. Давай попробуем его найти.

– Но как? Что нужно для этого сделать?

– Так, надо подумать. Я появлялась в лабиринте, когда очень хотела о чем-то вспомнить. Давай сделаем так. Мы возьмемся за руки, чтобы не потеряться если что. Потом ты изо всех сил начнешь думать о своей маме. А дальше, посмотрим. Давай?

– Хорошо. – неуверенно отвечает Платон. Его руки дрожат, когда он берет меня за руки, а ведь это всего лишь сон.

– Не переживай. – пытаюсь я его подбодрить. – Ничего страшного не произойдет, если не получится. А если получится, то тебе будет проще найти маму. – он кивает мне в ответ. – Так, а теперь закрой глаза, чтобы легче было думать. – Платон закрывает глаза по моей просьбе. – А теперь думай о том, как сильно ты хочешь вспомнить свою маму.

Мы стоим несколько минут. Платон морщит лоб, но вокруг ничего не меняется.

– Так. – резко говорю я и Платон от неожиданности открывает глаза. – Попробуй не просто думать, дай волю чувством. Покажи свое истинное желание, подумай о том, какая она мола быть. Хорошо? – Платон кивает мне в ответ. – Хорошо. А теперь закрывай глаза.

В этот раз все проходит лучше. Платон закрывает глаза и уже не морщит лоб. Я вижу, что он пытается все представить. И вокруг все начинает меняться. Мой дом медленно, но верно превращается в лабиринт. Но этой не мой лабиринт. Здесь другие двери. На них другие надписи и рисунки. Значит, получилось?

– Можешь открывать глаза. – говорю я ему.

Платон открывает глаза и начинает удивленно озираться оп сторонам, а затем направляет свой взгляд на меня.

– У тебя получилось.

– Правда? Это и есть лабиринт воспоминаний?

– Да. Осталось только найти нужную дверь.

– И как это сделать?

– Для начала можно просто ходить и смотреть надписи с рисунками. Может что-то из этого поможет.

– Хорошо.

Мы начинаем внимательно рассматривать все двери. Все они связаны с его отцом. А значит, они нам не нужны. Мы идем дальше.

– Подожди. – говорит Платон. – А здесь важна хронология?

– Да, а что?

– Просто я заметил, что в той стороне, в которую мы идем, находятся воспоминания, когда я уже становлюсь старше.

– Значит нам в обратную сторону.

Мы разворачиваемся и идем обратно. Чем дальше мы идем, тем больше Платон начинает волноваться.

– Не волнуйся. Все будет хорошо. Скоро ты ее увидишь. И тогда ты поймешь, что тебе делать дальше.

– Ты права, но мне все равно страшновато.

– Я же с тобой. А со мной ты можешь ничего не бояться.

Платон улыбается мне в ответ. Ему вроде бы становится легче.

– Смотри! – говорю я резко остановившись и показывая на одну из дверей. – Кажется мы с тобой слишком отвлеклись. – дверь, на которую я указывала, была золотой. Это значит, что воспоминание очень ценное. И на двери было написано лишь одно слово «Мама». Я сама невольно начинаю волноваться. Мне так приятно, что я смогла ему помочь. Он, наверное, вообще с ума сходит от всего происходящего. Я смотрю на Платона, а он смотрит на эту дверь широко распахнутыми глазами.

– Давай, открой. – говорю ему я. Он переводит свой шокированный взгляд на меня. – Иди, не бойся.

Платон делает шаг к двери и протягивает руку к ручке двери. Он застывает в таком положении на несколько минут. Такое чувство, что он сомневается в том, стоит ли ему вообще открывать дверь или нет.

– Ты чего? Ты же так этого хотел? Давай, открывай! – я слегка ругаю его.

– Я боюсь. Мне страшно. А вдруг я ей не понравлюсь?

– Ты что? Это же воспоминание, она тебя даже не увидит.

– И все равно. Мне страшно. Может, ты зайдешь?

– Зачем?

– Посмотришь, что там.

– Ты боишься, что за этой дверью что-то плохое?

– Да.

– Не надо бояться. Дверь золотая, а это значит, что воспоминание очень ценное. Там не может быть ничего плохого.