Посткапиталистическое желание. Последние лекции

В тексте, написанном для политической организации Plan C[35], Фишер говорил, что групповые практики, вроде роста сознания, сохраняют психоделический потенциал:

Повысить уровень сознания – не значит просто осознать ранее неизвестные факты; это значит полностью изменить отношение к миру. Речь идет о сознании, которое не является осознанием данного порядка вещей. Скорей, это продуктивный процесс. Он производит нового субъекта – нас, тех, кто борется, и тех, за кого борются. При этом рост сознания – это процесс, вмешивающийся в «объект», в сам мир, который теперь воспринимается как поддающийся преобразованиям, а не как статичная непрозрачность, сущность которой предрешена. Эта трансформация требует знаний; ее не произвести спонтанно, волюнтаристски, из случайных событий или за счет одной лишь маргинальности. [36]

Сейчас «агенты борьбы» повсюду, но предмет их борьбы раздроблен и неясен. Даже кажется, что некоторые формы политического сознания захвачены капитализмом, который использует их, чтобы дробить, а не создавать солидарность. Пока пользователи «Твиттера» грызутся, выясняя, кто из них самый привилегированный, их истинный враг – капитализм – ускользает от внимания. Фишер надеялся, что нарождающиеся, но раздробленные формы сознания, разросшиеся под зонтиком «политик идентичности», смогут обрести общий фундамент, включающий в себя ранее разобщенное классовое сознание, то есть обрести такое коллективное сознание, которое формирует отчетливое понимание постоянной борьбы меньшинств, позволяя ухватить тотальность общей системы, а именно капитализма. Это нужно, чтобы левые могли создать то, что Фишер в 2009 году в Капиталистическом реализме описал как «необходимый субъект – коллективный субъект» [37]. Фишер продолжил развивать концепцию коллективной субъективности и после публикации Капиталистического реализма, неожиданно ставшего бестселлером, – и работал над ней почти десятилетие, в итоге остановившись на понятии «групповое сознание».

В эссе для Plan C Фишер наиболее удачно сформулировал потребность в надиндивидуальном сознании:

Инструментами роста сознания пользовались самые разные угнетенные группы, и потому, кажется, правильней говорить о росте сознания угнетенной группы, а не (просто) о классовом сознании <…> Сознание угнетенной группы – это, во-первых, осознание (культурных, политических, экзистенциальных) механизмов, производящих угнетение; механизмов, которые нормализуют гегемона и воспитывают чувство неполноценности среди угнетенных. Во-вторых, это еще и осознание потенциальной силы угнетенной группы – силы, уровень которой зависит от того, насколько выросло сознание. [38]

К сожалению, после публикации эссе Покидая вампирский замок и вызванного им шквала критики идея сознания угнетенных групп постепенно теряла позиции. Когда Корбин возглавлял партию лейбористов, надежда на возрождение классового сознания еще теплилась, но катастрофа Брекзита разрушила надежду на то, что зарождающееся групповое сознание может когда-то оказаться доминирующей силой. Фишер подчеркивал, как и кто атакует классовое сознание, надеясь – совсем как Оуэн Джонс в 2011 году[39], – что тот, кто в нужное время и в нужном месте укажет на нужный пример действия, тот пробудит нацию от неолиберального ступора. Он не дожил до того, чтобы воочию увидеть пробитого Брекзитом дна в отношении группового сознания.

В 2014 году Фишер писал о спорном документальном сериале Улица пособий. Сериал посвящен бирмингемцам, проживающим на улице Джеймса Тёрнера, где рекордное для Британии число домохозяйств зависит от социальных выплат. В эссе для журнала New Humanist Фишер писал, что программа изначально настроена на «буржуазный взгляд, сравнивающий рабочий класс со средним и определяющий его как нуждающийся». Более того, «эта нужда понимается в сильно морализирующем ключе; ее объясняют недостатком воли и усилий, а вовсе не очевидной нехваткой ресурсов и возможностей» [40].

В этом смысле передача Улица пособий предъявляет еще более пагубную мутацию постоянно развивающегося капиталистического реализма. «Реалисты» не только признали капитализм единственной возможной системой, но и взгляд его главного фантасмагорического субъекта – вечнозеленого «среднего класса» – стал теперь субъектной позицией по умолчанию. Фишер, возможно, и забраковал лозунг 1990-х: «Мы все теперь – средний класс», но наши ТВ, без лишнего шума и фанфар, продолжают утверждать эту реальность. И ее подтекст нам хорошо знаком: альтернативы нет [41].

Упритесь покрепче и плюньте в меня

Последняя лекция курса Посткапиталистическое желание, прочитанная перед рождественскими каникулами, остро критикует навязывание среднего класса как субъектной позиции по умолчанию. Фишер поставил сардонически-депрессивный вопрос: а что, если рабочий класс наслаждается тем, что он подавлен? (Снова слышны зловещие отзвуки размышлений Ланда, лекции которого когда-то слушал Фишер.)

Читая вслух отрывки из невыносимо трудной книги Жан-Франсуа Лиотара Либидинальная экономика (1974), Фишер задерживал внимание на наиболее спорных пассажах, в которых Лиотар предрекал снисходительное разглядывание улицы Джеймса Тёрнера, разоблачая продюсеров, которые не осмелились сказать «то единственное, что сказать важно: можно таки наслаждаться, сглатывая сперму капитала, материи капитала, металлопрокат, полистиролы, книжонки, макароны с сосисками, глотая их тоннами, пока не лопнешь» [42]. Лиотар считал, что

английские безработные стали рабочими не для того, чтобы выжить, они – покрепче упритесь, чтобы в меня плюнуть, – наслаждались истерическим, мазохистским, не знаю, каким еще изнурением, оставаясь в шахтах, литейных цехах, в мастерских, в аду, они безумно наслаждались безумным разрушением своего органического тела, каковое было им, конечно, навязано, они наслаждались тем, что оно было им навязано, они наслаждались распадом своей личной идентичности, идентичности, созданной их крестьянскими традициями, наслаждались распадом семей и деревень, наслаждались новой чудовищной анонимностью пригородов и утренних и вечерних пивных. [43]

Фишер давно и со всей серьезностью изучал эти нападки Лиотара, пропитанные черным юмором. В тексте 2010 года – Терминатор против Аватара, – он освежил провокативные суждения французского философа для читателей XXI века:

Поднимите руки те из вас, кто хочет уйти из своих безымянных пригородов и пивнух и возвратиться в земляную грязь крестьянства. Поднимите руки те, кто алчет возвращения к докапиталистическим территориальностям, семьям и деревням. И наконец, поднимите руки те, кто и вправду верит, что эта жажда жизни в восстановленной, органической целостности внеположна культуре позднего капитализма и никак не является элементом капиталистической либидинальной инфраструктуры. [44]

Рабочий класс в XXI веке, как и веком ранее, всё так же путается в своем подчиненном желании / желании подчиняться. Но этот очевидный парадокс садомазохистских желаний вовсе не так уж бесполезен. Как Фишер замечает далее, «…не так далеко от лиотаровского сочащегося желанием Да отстоит наполненное ненавистью, злостью и фрустрацией Нет; нет наслаждения, нет радости, нет будущего. Вот ресурсы негативности, из которых, я верю, снова следует черпать левым» [45].

Большинство левых сегодня, пожалуй, к этому не готово, да и сам Фишер с течением времени смягчил свою тягу к негативности, но как и развивающаяся контркультура неоднократно предвосхищала политические перемены эпохи, так и провокации Лиотара оказались глубоко впитаны современной музыкой и культурой. Да и что такое контркультура, если не культурная гегемония, обращенная в негатив?

Подходящих примеров множество, но, пожалуй, наиболее очевидного духовного преемника этот огонь может найти в Sleaford Mods, чья музыка пышет яростью экономической и сексуальной фрустрации, соединяющихся в лиотаровском духе – глубоко трансгрессивной теории либидинальной экономики. В треке Jobseeker (В поисках работы) (2008) вокалист Джейсон Уильямсон будто упирается покрепче и плюет в слушателей, репетируя внутренний монолог, который хотел бы выплюнуть в лицемерно-сочувствующие лица сотрудников центра занятости:

Итак, мистер Уильямсон, что вы сделали для поиска работы с момента вашего последнего учета? Да ни хрена! Сидел дома и дрочил. И я хочу знать, почему вы не подаете кофе. Я должен был отметиться у вас в десять десять. Сейчас уже полдень. А некоторых из вас, вонючих ублюдков, я бы вообще казнил. <…> Мистер Уильямсон, ваша трудовая биография выглядит впечатляюще. Я вижу, что ранее вы занимали три руководящие должности в довольно солидных компаниях. Не хотели бы вы к этому вернуться?.. Нет, я бы просто ограбил это чертово место. На вас весь день смотрит касса, полная двадцаток. Вряд ли я могу на них рассчитывать? [46]

В поисках работы отказывается от морализированной фигуры угнетенного неудачника. Герой песни – антипод главного героя фильма Я, Дэниел Блейк Кена Лоуча (2016). Вместо повышения сознания через сочувствие, изображая уродливую реальность британской социальной политики, Уильямсон наращивает сознание через яростное умопомрачение, загоняя джинна классовой подчиненности в бутылку и превращая ее в «коктейль Молотова». Отказ Sleaford Mods от образности, предложенной Кеном Лоучем, не является отказом от лоучевской формы политического сознания. Уильямсон попросту предлагает инверсированную картинку пролетарской субъективности – образ человека, исключенного из системы и этим исключением наслаждающегося. Jobseeker, с новыми силами выкрикивает лиотаровское «сочащееся желанием Да», подтверждая, что именно тяжело реализуемое угнетение рабочего класса превращает последний в угрозу самой системе. К черту вашу среднеклассовую собственность! У меня есть желания, которым я хочу отдаться…

Фишеровский «психоделический разум» здесь тоже играет свою роль. Подразумевается, что антирабочая этика The Beatles 1960-х годов («stay in bed, float upstream» / «Останься в кровати… Плыви по течению…») сейчас близка рабочему классу как никогда раньше. То, что подходило Джону и Йоко, безусловно, подходит и ищущему работу. И не лучше ли, что забастовка проходит не в постели роскошного номера в отеле «Хилтон», а в квартире в Грантеме?

Рецензируя два альбома Sleaford Mods для журнала The Wire в 2014 году, Фишер размышляет, насколько и кому доступна эта потенциальная аффективность. Он пишет, что Уильямсон дает голос недовольству, что «разлито по Британии, но, как правило, приватизировано, индивидуализировано: заглушено алкоголем и антидепрессантами или же проявлено в бессмысленной, бесперспективной грызне комментаторов на форумах и в соцсетях» [47]. Тем не менее оно «зиждется на классовом сознании, с болью понимающем, что ничто не может изменить отчужденность от политического действия» [48]. Множество вопросов остаются нерешенными: «Кто возьмется за злость и фрустрацию, выраженные Уильямсоном? Кто обратит этот плохой аффект в новый политический проект» [49]? Кто схватит это притупляемое химией разочарование и выпустит его на элиты?

В каком-то смысле это лишь первая спичка для большого пожара. Не обречено ли пламя потухнуть, если не сможет поджечь воображение той самой демографической группы, чьей злости Уильямсон дал голос? Говоря о Лиотаре со студентами в конце 2016 года, Фишер одновременно восхищается тем, как Лиотар «победоносно загнан в угол», и размышляет, демонстрирует ли едкая филиппика Лиотара «победоносную автономию и достаточность текста как такового или же импотенцию и бесполезность»? Эти вопросы продолжают терзать культуру и сегодня, а значит, неизбежно и политику. И пока сила первой не проявится в последней, мы обречены плестись по кругу отрицательной обратной связи.

Акселерировать процесс

Лекции Посткапиталистическое желание, как и введение к Кислотному коммунизму, пытаются обойти ловушку круга отрицательной обратной связи. Фишер задается вопросом: что от нас требуется, если мы действительно хотим выйти за пределы капитализма? В пятой лекции он предполагает, что мы должны так ускориться, чтобы выйти за пределы принципа удовольствия, вырваться из нашей культуры ретроспекции и пастиша, оставить систему, постоянно расчленяющую групповое сознание, выйти за пределы капиталистического реализма. В этом смысле в разговорах со студентами Фишер пытается с нуля возвести новый праксис левого акселерационизма.

Акселерационизм часто упоминается в этом цикле. Фишер даже заявляет, что дискурс вокруг этого понятия, пожалуй, «более всего повлиял на курс», но из 2020 года кажется, что современным читателям нужно больше контекста.

Сегодня акселерационизм – нежеланный термин. Теперь (что, пожалуй, фатально) его привычно ассоциируют с крайне правыми: например, термином пользовался австралийский массшутер и фанатик «превосходства белых» Брентон Таррант. Популярное понимание целей этой философии звучит так: капитализм (или, если говорить общо, «статус-кво») представляет собой мешанину еле работающих, неустойчивых противоречий; соответственно, мы должны ускорить механизмы капитализма (или «статус-кво»), чтобы приблизить его неизбежный конец. Эту позицию часто сжимают до еще более размытой формулировки: «всё должно стать хуже перед тем, как станет лучше». Впрочем, как в 2015 году заметил философ Пит Вульфендейл, «никто никогда такой позиции не занимал» [50]. На самом деле акселерационистская позиция – это критика такого способа обустройства мира, в котором всё только становится хуже. Кризисы, будь то кризисы капитализма или протеста – например, финансовый кризис 2007/2008 и коллапс движения Occupy, – больше не создают перемены; негативность уничтожает старое, но не производит новое.

Исходя из таких посылок, Фишер взял понятие «акселерационизм» – введенное философом Бенджамином Нойсом в его критической работе Устойчивость негативности (2010) [51], посвященной континентальной философии после мая 1968 года, – и, исказив, подтвердил его. По большому счету книга Нойса критиковала континентальную философию за одержимость утверждением негативного [52]. Фишер, в ловкой тролличьей манере, усилил негативную критику Нойса. Оглядываясь назад, можно сказать, что Фишер допустил ошибку, но, к счастью или к несчастью, термин прижился, породив удивительное сращение конкурирующих интеллектуальных позиций.

Вероятно, Фишер присвоил термин, чтобы показать: позиция Нойса, отстраненно рассматривающего переплетение отрицаний и утверждений, представляется благожелательной, но оказывается ошибочной. Нойс пытается распутать этот клубок, а Фишер подтверждает каждую из заявленных позиций, толкуя проект Нойса как овеществление негативного, то есть как расширение той самой проблематики, которую Нойс надеялся критиковать. Тем не менее Фишер внимательно изучает, как петля отрицательной обратной связи утверждений и отрицаний стала основной причиной хонтологического «застревания» XXI века. Действительно, онлайн-дискуссии вокруг акселерационизма развертывались по следам финансового краха 2007/08 года, когда казалось, что протестные движения левых не способны привести к настоящим переменам. Нойса беспокоило, как много негативизма сохраняется в современной философии; Фишера – что этот негативизм достиг политического кризиса. Фишера волновало не наличие, но бессилие негативизма. Его акселерационистские тексты были направлены на выработку практической стратегии преодоления этого кризиса.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Fisher M. k-punk, or the glampunk art pop discontinuum // k-punk: The Collected and Unpublished Writings of Mark Fisher (2004–2016) / ed. D. Ambrose. London: Repeater Books, 2018. P. 273.

2

Ibid. P. 275.

3

Fisher M. Megalithic Astropunk // Hyperstition. 6 February 2005: http://hyperstition.abstractdynamics.org/archives/004932.html.

4

Fisher M. Why Burroughs is a Cold Rationalist // k-punk blog, 29 August 2004: http://k-punk.abstractdynamics.org/archives/ 004035.html.

5

Fisher M. Psychedelic Reason // k-punk blog, 19 August 2004: http://k-punk.abstractdynamics.org/archives/003926.html.

6

Fisher M. Emotional Engineering // k-punk blog, 3 August 2004: http: //k-punk.abstractdynamics.org/archives/003767.html.

7

Ibid.

8

Ibid.

9

Fisher M. Psychedelic Reason.

10

Ibid.

11

Ibid.

12

Песня The Drugs Don’t Work группы The Verve: https://www.youtube.com/watch?v=ToQ0n3itoII – Здесь и далее астерисками обозначены примечания переводчиков.

13

Fisher M. k-punk, or the glampunk art pop discontinuum. P. 275.

14

Вечеринки коммуны писателя Кена Кизи середины 1960-х годов, пропагандирующие употребление ЛСД («кислоты»). Словосочетание acid test заимствовано из словаря американских золотоискателей середины XIX века, где означает «пробу на кислотную реакцию». Используется также в переносном значении, как «испытание на прочность».

15

Ibid. P. 275–276.

16

От англ. Haunting – преследовать, обитать (о призраках, духах и т. д.). Хонтология (призракология) – термин, заимствованный Фишером у Жака Деррида. Если у Деррида (в работе Призраки Маркса [1993]) понятие использовалось, чтобы фиксировать употребление образа «призрака» в философском анализе, то для Фишера оно стало рамочным, охватывающим целый пласт популярной культуры 2000-х, увлеченно конструировавшей свое собственное прошлое: от музыканта Burial, в своих треках будто бы оживлявшего лондонские нелегальные вечеринки, до сериала Жизнь на Марсе, перекраивавшего тропы британского полицейского кино 1970-х. Хонтологию в толковании Фишера стал использовать музыкальный журналист Саймон Рейнольдс; его работа Ретромания, посвященная обсессии поп-культуры воскрешением старых стилей, во многом опирается на Фишера. Еще один интересный пример использования хонтологии в фишеровском понимании – работа Ольги Дренды Польская хонтология (Ад Маргинем, 2018).

17

Двойная отсылка: к песне Atrocity Exhibition группы Joy Division (1980) и к одноименному роману Джеймса Балларда (1970).

18

Вспомним, например, удивительную судьбу экспериментального альбома The Beatles – Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band, вышедшего в 1967 году. Если для одних этот максималистский релиз до сих пор звучит как революционный прорыв в поп-музыке, для многих критиков политической направленности его шипение выдохлось вместе с контркультурой, тогда как третьи полагают, что об альбоме забыли на следующий же год – в мае 1968 года.

19

Цит. по: Фишер М. Кислотный коммунизм (недописанное предисловие) / пер. М. Ермаковой // Неприкосновенный запас. 6/2020 (№ 134). C. 13–35.

20

Fisher M. Portmeirion: An Ideal for Living: http://k-punk.abstractdyna mics.org/archives/004048.html.

21

Фишер М. Кислотный коммунизм.

22

Фишер М. Кислотный коммунизм.

23

Неоконченное, фикционализированное описание этого семинара см.: Colquhoun M. Experiments in the Summoning of an AxSys Demon (Part 0) // Vast Abrupt. 2 March 2018: https://vastabrupt.com/2018/03/02/experiments-in-the-summoning-of-an-axsys-demon-part-0. См. также: Негарестани Р. Циклонопедия: соучастие с анонимными материалами / пер. П. Хановой. М.: Носорог, 2019.

24

Fisher M. Postcapitalist Desire // What Are We Fighting For: A Radical Collective Manifesto / eds. F. Campagna, E. Campiglio. London: Pluto Books, eBook, 2012. P. 328–329.

25

Ibid. P. 330.

26

Ibid.

27

Ланд Н. Машинное желание // Н. Ланд. Сочинения. Т. 2: Киберготика / пер. Д. Хамис под науч. ред. А. Морозова. Пермь: Гиле Пресс, 2018. С. 74.

28

Там же. С. 78.

29

Fisher M. A social and psychic revolution of almost inconceivable magnitude: Popular Culture’s Interrupted Accelerationist Dreams // e-flux. June 2013: https://www.e-flux.com/journal/ 46/60084/a-social-and-psychic-revolution-of-almost-inconceivable-magnitude-popular-culture-s-interrupt-ed-accelerationist-dreams.

30

Эссе Фишера, в котором он резко выступал против твиттер-активистов (словами Ильи Будрайтскиса, «морализирующих британских радикальных левых – неоанархистов, – узурпирующих наследие освободительных движений прошлого и присваивающих монопольное право говорить от их имени». См.: Будрайтскис И. Как читать Фишера в России: Замок вампиров посреди скучной дистопии // Неприкосновенный запас. № 123. 2019: https://www.nlobooks.ru/magazines/neprikosnovennyy_zapas/123_nz_1_2019/article/20859/), привело к скандалу в британском левом «Твиттере» – Фишера подвергли публичной выволочке и, в общем-то, «отменили». Вскоре после начавшегося скандала Фишер деактивировал свою учетную запись и отключил комментарии в блоге k-punk, аргументировав это так: «Мы здесь не для того, чтобы вас развлекать». Об «отмене» Фишера и восприятии Вампирского замка см. пост Мэтта Кохуна: Rejecting the Hardened Subject: https://xenogothic.com/2020/09/02/rejecting-the-hardened-subject/

31

Фишер М. Покидая вампирский замок / пер. Д. Райдера. РабКор, 2014: https://rabkor.ru/columns/editorial-columns/2014/02/04/vampire-castle.

32

Серые Вампиры – категория пользователей/комментаторов, которые представляются открытыми и социально активными, но оказываются катастрофически не способны к выработке собственной позиции, консолидации с другими, концентрации внимания на задаче и политическом действии. Впервые Серые Вампиры появляются в шутливой типологии, которую Фишер предложил в июне 2009 года в посте Фанаты, Вампиры, Тролли, Хозяева, где Вампиры противопоставлены интернет-Троллям. Если Тролли приходят в комментарии, чтобы очевидным образом глумиться и провоцировать автора, то Вампиры могут даже как будто сопереживать автору, но на деле лишь будут тратить его время и высасывать энергию. Фишер: «Серые Вампиры – существа, скрывающие свою унылую серость в переливчатой яркости; снаружи они играют всеми цветами привлекательной социальности, но на поверку оказываются людьми без своего мнения и четко сформулированной системы ценностей или убеждений». В представлении Фишера, Тролли и Серые Вампиры – два полюса оси «Последнего Человека», существующего в интернете эпохи web 2.0, – вместо того чтобы создавать значимые высказывания, и те и другие лишь обессиливают читателей и авторов. Подробнее см. пост в блоге k-punk: http://k-punk.abstractdynamics.org/archives/011172.html

33

Fisher M. Mommy, What’s a Grey Vampire? // k-punk blog, 21 June 2009: http://k-punk.abstractdyna mics.org/archives/011192.html.

34

Фишер М. Покидая вампирский замок.

35

«План Си» (англ. третья альтернатива) – антикапиталистическая организация.

36

Fisher M. No Romance Without Finance // k-punk: The Collected and Unpublished Writings of Mark Fisher (2004–2016). P. 421.

37

См.: Фишер М. Капиталистический реализм. Альтернативы нет? / пер. Д. Кралечкина. М.: Ультра-культура 2.0, 2010. С. 138: «Необходимый субъект, то есть коллективный субъект, не существует, хотя кризис, как и все остальные глобальные кризисы, с которыми мы имеем дело, требует, чтобы он был сконструирован».

38

Fisher M. No Romance Without Finance. P. 420.

39

Речь идет о книге Оуэна Джонса Гопы (Verso, 2011). Джонс считал, что современная ему британская поп-культура демонизировала рабочий класс.