Загадка фарфоровой балерины

Она указала на несколько статуэток.

– Пожалуй, самыми популярными произведениями советского и русского фарфора сегодня можно считать образцы русского балета минувшего века. Практически все они создавались целым коллективом, состоявшим из скульптора, художника по росписи формы и формовщика. Но есть и фарфоровые статуэтки, целиком созданные одним человеком. Такие работы являются уникальными и стоят очень дорого. Встречаются даже расписанные золотом статуэтки. Один из примеров – статуэтка «Балерина», созданная скульптором Дмитрием Иосифовичем Ивановым. Мастер изобразил известную русскую балерину Тамару Платоновну Карсавину в костюме Жар-птицы. К сожалению, у нас подобных жемчужин вы не увидите. Есть лишь несколько копий, но и они являются большой ценностью для истинного коллекционера.

Настя не спешила покидать магазин. После услышанного рассказа она, пребывая под впечатлением, некоторое время заворожено рассматривала изящные фарфоровые фигурки.

– А почему ты свою ей не показала? – спросил Костя, когда они всё-таки вышли на улицу.

– Не хочу.

– Вдруг она ценная. Может, дорого стоит.

– Ну и что? Я всё равно не собираюсь её продавать. Кто-то её уже однажды предал, оставив в подвале. Я не буду делать это второй раз.

Костя странно покосился на Настю, но ничего не сказал.

Дома девушка долго сидела за компьютером, читая об истории фарфоровых статуэток. И случайно наткнулась на информацию о ведьмах Третьего рейха. Сначала не собиралась читать эту статью, ведь статуэток она не касалась. Но пробежав взглядом первые строки, заинтересовалась. В материале шла речь о мистике и оккультизме. А конкретно о том, что в Германии во времена фюрера всему этому придавалось огромное значение, и сам Гитлер был уверен – его бабушка была ведьмой, и её сожгли на костре. Говорилось в тексте о том, что ведьмы могли переноситься сами или переносить других людей во времени – в прошлое или будущее – при помощи в специальных проводников – вещей или животных. Решив, что всё это совсем уж бред, девушка закрыла вкладку.

Спать Настя легла уже за полночь. Укладываясь в постель, рядом на прикроватную тумбочку поставила тщательно вымытую статуэтку балерины. Долго лежала без сна, прокручивая в голове прошедший день. Понимала, что за сроком давности это убийство никто не будет расследовать. Как сказано в Уголовном кодексе, текст которого она нашла в интернете, согласно действующему законодательству, лицо, совершившее тяжкое или особо тяжкое преступление, освобождается от ответственности, если истекло всего лишь десять-пятнадцать лет с момента совершения злодеяния. А тут явно гораздо больше времени прошло. Да и участников тех событий уже наверняка нет в живых. Или они настолько стары, что к ним в любом случае не может быть применено наказание. Но Насте не давала покоя трагическая судьба этой девочки балерины. Ведь она, возможно, была её ровесницей! Как сказал следователь – очень юная. Значит, не больше восемнадцати лет! Какая страшная судьба – быть убитой и пролежать в подземелье, пока твои кости не найдут совершенно случайно. Хотя, действительно ли останки принадлежали пропавшей балерине? Увы, если она и узнает правду, то только из газет или интернета. Наверняка журналисты уже в курсе печальной находки в подземелье бывшего Театра оперы и балета.

Глава 2. Новенькая

Танцуя, девушка воздела руки к небу. Ей казалось, что ещё немного, всего один прыжок, и она воспарит. Сил хватит, несомненно. Под этой нежной кожей и внешней хрупкостью скрыты стальные мышцы и железная воля. В каждом плавном её движении столько величия и силы! И столько красоты! Она не чувствовала под собой пола. Касалась его лишь для того, чтобы оттолкнуться и снова взмыть вверх – туда, куда поднимались звуки музыки и откуда падали звёзды… Невесомая, как пылинка в солнечном свете, пушинка одуванчика на летнем ветру, или снежинка во время ночной метели. Вокруг золотистое зыбкое марево и больше ничего. Ничего, кроме неё и музыки.

Она словно видела себя со стороны. Было удивительно, совершенно не прилагая усилий, так великолепно двигаться. Будто с самого рождения танцевала!

– Вы совсем оборзели, что ли, девочки? – громкий возглас прервал столь чарующий сон.

Настя открыла глаза.

– На класс никто не собирается, я гляжу?

– Тс, новенькая ещё спит! – шепнул кто-то.

– И что теперь? Пусть привыкает просыпаться вовремя.

Хлопнула дверь. После этого раздалось несколько сдавленных смешков.

Настя сонно моргала, не в силах сориентироваться, где находится, и понять, что ей снилось – она сама, погибшая балерина, или сон навеян тем, что вчера она пристально изучала найденную статуэтку. Не меняя позы и не шевелясь, девушка обвела глазами доступную взгляду часть комнаты. Это было студенческое общежитие. Не могла же она не помнить, как заселилась в общагу! Да и вряд ли в общежитии медуниверситета такой древний ремонт. Здесь же настоящий совок! Вон даже календарь на стене за восемьдесят седьмой год.

Потом Настю осенило. Комната больше походила на спальню в спортивной школе олимпийского резерва, в которой она проучилась пару лет, когда занималась гимнастикой – на стенах и на полках какие-то награды, скакалка на ручке двери. Родители мечтали сделать из неё профессиональную спортсменку, но девушка сумела настоять на своём и бросить спорт. Её больше интересовала медицина. Настя собиралась стать врачом и в этом году блестяще сдала ЕГЭ, а потом поступила на бюджет в медицинский.

А вот что творилось в её жизни здесь и сейчас – было совсем непонятно. В комнате у зеркала стояла какая-то девушка. На кровати напротив сидела ещё одна – рыженькая, кучерявая. Третью Настя не видела, но слышала её голос.

Та, что стояла перед зеркалом, была в одних трусах. Настя подивилась такой раскрепощённости и худобе. Самой ей до столь утончённого силуэта было далеко. Нет, полной она ни в коем случае не была. При росте метр шестьдесят восемь весила около пятидесяти килограмм. Но фигура «песочные часы» и бюст второго размера теперь ей казались даже пышными на фоне подобной стройности. Тем не менее, девушка, стоявшая у зеркала, не была тощей. Красивая грудь… такую форму, кажется, называют «лисьим носиком». Точёные плечи, тонкие запястья, нос с небольшой горбинкой, смуглая кожа. У Насти были длинные русые волосы и голубые глаза. А эта девушка являлась жгучей брюнеткой с красивыми тёмными очами. Её волосы доходили до ягодиц и слегка завивались на концах.

Наконец, надев платье и собрав свою шикарную копну в хвост, она вышла из комнаты. И тут же началось обсуждение какой-то Таньки. Наверное, именно она ею и была.

– А Танька-то, знаешь, какую партию с Тайгряном репетирует? – щебетала рыженькая. – Гаянэ.

– У нас «Гаянэ»[2] будут ставить? – воскликнула наконец появившаяся в поле зрения третья девушка, блондинка.

– Ага, вроде бы только отрывок. Тебе-то в этот балет путь заказан. Явно на армянку не тянешь.

Обе засмеялись.

– О, новенькая проснулась, – оживилась рыжая. – Привет. Ты же Настя? Мартынова?

– Д-да, – с запинкой ответила девушка.

Таиться теперь не было смысла. Она откинула одеяло и села.

– Слышали, что ты вчера заселилась. Но мы допоздна были на репетиции, а когда пришли, ты уже спала. Кстати, я Тома.

– А я Катя, – улыбнулась блондинка.

Настя заметила на тумбочке свою балерину. Кстати, вчера она таки нашла на статуэтке синее клеймо в виде короны – знак производителя и год производства. Судя по надписи, создали балерину в 1936-м. На ней имелась надпись Unterweissbach (Унтервайсбах), значит, статуэтка привезена из Германии.

Всё окружающее Анастасию пространство было иным, не таким, каким она привыкла его ощущать. Но сказать, что конкретно не так, было пока трудно. Из отдельных деталей постепенно складывалась картинка реальности. Сначала календарь, теперь одежда. Она обратила внимание, что одежда её соседок была совсем не современной. Что-то подобное девушка видела на детских фотографиях родителей и старых снимках бабушки. Лосины? Да кто их сейчас носит? Джинсовые мини-юбки? Ну, допустим. Но футболка с Майклом Джексоном, висевшая на спинке стула…

– Слыхали? У нас в краеведческом новая выставка открывается к семидесятилетию Октябрьской революции, – заметила Катя, в свою очередь подойдя к зеркалу и принявшись наводить красоту. – Я думаю сходить.

– Да ну, ты серьёзно? – фыркнула Тома. – Уверена, что там скучно.

Семидесятилетие революции? Настя ошарашено переводила взгляд с одной девушки на другую. Историю она знала отлично и прекрасно помнила, что год революции – 1917-й. Значит, недавно отметили столетие – в 2017-м…

– А точно к семидесятилетию? – неуверенно подала она голос. – С чего бы?

– Как это с чего? В этом году вообще намечаются грандиозные празднования. Горбачёв в своем докладе…

Анастасия недослушала, соскочила с кровати и подошла к окну. Местность девушка узнала сразу. Старый центр её родного города. Только не было на привычном месте кафе «Плакучая ива», исчез бюст первого мэра и рекламные щиты. Да и зелёных насаждений не оказалось там, где они ещё недавно были. Зато слева обнаружилась красивая аллея, по обеим сторонам которой стояли тополя. Такого места Настя совершенно не помнила, даже готова была поклясться – этой аллеи никогда здесь не было.

Чтобы поверить в случившееся, нужно явно быть не в себе. Но никакого иного объяснение, кроме того, что она оказалась в прошлом, Настя найти не могла. Накрыла паника. В ушах зашумело, сердце заметалось, стремясь попасть куда-то в горло. Анастасия помнила, что при сильном волнении или стрессе нужно попить воды – глотательные движения помогают сердцу вернуться в нормальный ритм. Увидев на столике у двери стакан и чайник, так и сделала.

– Эй, всё нормально? – оглянулась на неё Катя.

– Да. Что-то голова болит.

– Так ты, может, в зал не ходи сегодня? Освойся тут. Мы тебя отмажем.

– Ты что, ей от Валентины влетит! – испуганно уставилась на блондинку Тома.

Та лишь отмахнулась.

Когда все отправились на класс, Настя, наконец, получила возможность побыть наедине с собой и всё обдумать. Она, конечно, читала про попаданцев в другие миры и в прошлое. И фильмы такие видела. Даже какой-то российский сериал о том, как мужик попал в СССР. Но как такое могло случиться с ней самой? Это же всё не может происходить на самом деле! Или может? Невольно вспомнилась прочитанная накануне статья о ведьмах Третьего рейха. Что если статуэтка принадлежала одной из таких женщин, поэтому она обладает мистическими свойствами?

Девушка открыла стоявшую у её кровати тумбочку. Там оказались различные мелочи вроде косметики, расчёсок, заколок. Ленинградская тушь, в которую нужно плевать, чтобы накраситься… Настя с тоской закатила глаза.

В чемодане обнаружилась одежда как раз её размера. И тоже крайне устаревших фасонов. Такое, наверное, ещё её бабушка носила. Должно быть, она попала сюда вместо какой-то своей тёзки, настоящей Анастасии Мартыновой.

Девушка задумалась – что делают попаданцы в первую очередь? Как назло, ничего не приходило в голову. Но вдруг её осенило – нужно понять, зачем она здесь, выполнить возложенную на неё миссию, и тогда она вернётся домой! Своё приключение она связывала с найденной статуэткой и останками. Все увиденные ею студентки были как на подбор стройными, прямыми, будто палки, и очень хрупкими. «Балерины? Точно, у них же в институте культуры, в который Костик поступил, когда-то было балетное отделение», – подумала Настя. Но его закрыли ещё в двухтысячном или даже раньше. Или это «кулёк» потом образовался на базе хореографического училища? Не важно. А что, если та погибшая – одна из её соседок? Значит, ей нужно выяснить, кто именно, и предотвратить несчастье. Но как это узнать? И как не подать виду, что она совсем не из этого времени? Только бы не проговориться о том, что произойдёт в девяностых. Тут же, скорее всего, все ещё верят в светлое коммунистическое будущее. Радует, по крайней мере, то, что она не оказалась в каком-нибудь пятнадцатом веке где-нибудь в Турции…

Постойте-ка… А ведь получается, она и сама теперь балерина? Настю накрыла очередная волна страха. Она читала, какая адская у балетных танцовщиц жизнь. Классы, растяжки с утра до поздней ночи, жёсткие ограничения в еде, травмы, стёртые до кровавых мозолей ноги… Она уж точно не потянет такое существование! Этим нужно заниматься с самого детства. А начинать в семнадцать уже наверняка поздно! Даже если ты сама – бывшая спортсменка.

Неожиданно Анастасии пришла в голову удачная идея. Если она в своём же городе, и в относительно недалёком прошлом, значит и её близкие здесь! Попробовать связаться с ними? Но через секунду радость потухла. Её родители – ещё совсем дети. Отцу десять, матери семь. А бабушке сейчас нет и тридцати. Она сочтёт ненормальной девицу, которая придёт и заявит: «Здравствуйте, я ваша внучка».

Настя вспомнила, что семья отца переехала сюда гораздо позже. Да и где жили родители матери, она точно не знает. Так что теперь и не найти никого. Значит, увидеть ещё живых и молодых дедушек и вторую бабушку – мать отца, не удастся.

Девушка села на кровать и взяла в руки статуэтку балерины. Снова принялась её рассматривать, гадая, как такая красота могла оказаться среди хлама в подземелье.

Она не слышала, как отворилась дверь и в комнате появилась Татьяна. Только теперь на ней было не платье, а чёрный купальник, лосины, короткая юбка, гетры и наполовину расстёгнутая спортивная куртка. Тяжёлые тёмные волосы были убраны в узел на затылке.

– Эту балерину мой дед привез из Берлина в сорок пятом, – заметила она, параллельно роясь в своем шкафчике.

– Так это твоя статуэтка? – спросила у неё Настя несколько разочарованно.

– Ну да. Я, можно сказать, благодаря ей и пошла в балет. С детства ею любовалась. Хотела быть на неё похожей.

После некоторой паузы, Таня заметила:

– А ты зря сегодня не пошла на класс. Валентина орала.

– Кто это?

– Наш хореограф Валентина Валерьевна, – Татьяна поглядела на неё снисходительно.

– Это она сказала утром, что мы оборзели?

– Да.

– Грубиянка какая-то.

Таня лишь пожала плечами. Взяв из шкафа нужную вещь, девушка так же быстро испарилась. Настя посмотрела на дверь. Вот и нашлась хозяйка статуэтки. Выходит, это её останки покоились в деревянном ящике? Кто же и за что так поступил с этой хрупкой большеглазой девчонкой, которой на вид едва ли дашь шестнадцать? Переведя взгляд снова на балерину, Настя мысленно спросила: «Ты хочешь, чтобы я предотвратила гибель твоей хозяйки?» Фарфоровая красавица оставалась безмолвна.

– И как я это должна сделать? – уже вслух поинтересовалась девушка. – Я что, всемогущая? Если уж перенесла меня сюда, так помогай!

Однако ответа не дождалась.

Побродив по комнате, рассматривала вещи своих соседок и пыталась угадать, какой у каждой из них характер. Улыбнулась, мысленно сравнив себя с Тоськой – героиней советской комедии «Девчата». Это был один из любимых фильмов её бабушки, поэтому в детстве она смотрела его очень часто. Потом Настя взяла со стола блюдо с яблоками, села на подоконник и поставила его рядом. В животе урчало от голода, но она не замечала этого. Где-то прогрохотал трамвай.

Грустные мысли то и дело накатывали очередной волной отчаяния. Как же там её мама? С ума, наверное, сходит. Где она сама будет брать деньги? Что, если приедут родители настоящей Насти Мартыновой? Вопросы наслаивались один на другой, а ответов не находилось. Может быть, сказать этой Тане прямо: «Тебя ждёт опасность. Будь осторожнее». Например, сделать вид, что она может предсказывать будущее. Однако есть риск, что её сочтут сумасшедшей.

А вдруг в той своей нормальной жизни, в 2019 году, она умерла? Вдруг там всё закончилось? Бывает же, что люди умирают во сне. Эта мысль так поразила Настю, что она побледнела. Снова накрыла паника и какой-то животный страх. Если она умерла, то уже никогда не сможет вернуться!

Осознание всего произошедшего приходило постепенно, не сразу. Вызывая то ужас, то восторг. Если это случилось с ней, значит, она особенная, значит, сильная и сможет всё сделать, как надо! И следом другая мысль – ну почему это случилось с ней! Она ещё почти ребёнок, недавно окончивший школу! Она слабая девочка, которая никогда ни за что не боролась!

Настю бросало из крайности в крайность. То её трясло, как в лихорадке, то наступало абсолютное безразличие. Её реальный мир отсюда выглядел просто идеальным, светлым, добрым и почти сказочным. Действительность, в которой она по воле рока оказалась, пугала. А ещё здесь всё было предрешено. Война в Афгане, развал Союза, Чечня, нищета девяностых. Ничего хорошего в ближайшие годы ждать не приходилось. Бабушка часто рассказывала о том времени, когда они всей семьёй были вынуждены торговать на рынке собранными на улице яблоками и абрикосами, а ещё собственными выращенными овощами. Это позволяло купить макарон и соевого мяса. О настоящем оставалось только мечтать. Потому что на работе зарплату не платили по полгода. Спасали огород и торговля.

Настя сидела на подоконнике, глядя в окно на осенний город – родной и чужой одновременно. Было страшно выйти за пределы комнаты. Но придётся решиться. Иначе её исключат из училища, и возложенная на неё кем-то незримым миссия будет провалена. Тогда-то уж точно не получится вернуться домой.

Девушка вся сжалась в комочек, подсознательно желая исчезнуть. Было ощущение, словно она за эти несколько часов прожила несколько жизней. Она ничего не делала, никуда не ходила, но чувствовала себя выжатой, как лимон. Эмоции так бесновались, переполняя душу, что, в конце концов, опустошили её. Нужно было отключиться хоть на какое-то время и ни о чём не думать. Но получится ли?

Незаметно потемнело. Неужели она вот так просидела весь день? Настя оглянулась, нашла взглядом балерину, а потом снова посмотрела в окно. Город теперь светился огнями. Фонари, много фонарей и совсем нет неоновых вывесок. Непривычно было видеть его таким.

Вечером девочки позвали её ужинать, и случилось то, чего Настя боялась больше всего. Тома, жуя салат, спросила:

– Расскажи, как там у вас в училище было? И почему ты к нам перевелась? Говорят, у вас очень сильная балетная школа, не в пример нашему захолустью.

Настя испуганно сглотнула ком. Кто знает, из какого города по легенде должна была приехать настоящая Анастасия Мартынова? Надо было хотя бы в «свои» документы заглянуть.

– Да… родители переехали сюда, вот и пришлось… – пролепетала девушка.

Глава 3. Впервые на пуантах

Валентина действительно орала. Это по-другому и назвать-то нельзя. Но Настя была ей благодарна за вчерашнее вторжение. Как раз когда её начали расспрашивать о прошлом, примчалась их хореограф и строго отчитала новенькую за прогул.

– Завтра я с тебя три шкуры спущу, имей в виду, Мартынова, – строго заявила тонкая, как тростинка, женщина с короткой стрижкой и суровым выражением лица.

Настя постаралась стать ещё ровнее. Взгляд её упирался в спину стоящей впереди у станка балерины. Вчерашний день, перенасыщенный эмоциями, вылился в спокойную ночь с глубоким здоровым сном. Утром, отдохнувшая и успокоившаяся, Анастасия увидела всё в другом свете. Она решила воспринимать случившееся, как игру или приключение.

Сейчас удалось рассмотреть хореографа лучше. Наконец, решившись отвести глаза от идеально ровных спин девушек, Настя воззрилась на Валентину Валерьевну. Преподавательница была немолодой сухопарой и очень резкой дамой. Несмотря на несколько мужскую манеру общения, каждому её движению была присуща неуловимая элегантность.

Педагог её сразу невзлюбила. Во всяком случае, Насте так показалось. Кроме неё хореограф постоянно покрикивала на Татьяну.

– Гальская, спину держи. За разворотом плеч следи! Тяни носок!

По мнению Анастасии, более отточенных движений здесь ни у кого не выходило. Поэтому Валентина к Тане просто придиралась.

На классе оказалось очень тяжело. Гораздо хуже, чем она себе представляла. Первые полчаса Настя изо всех сил старалась не отставать от других девочек. Все эти «фуэте», «гран батман», «плие», «фондю», «жэтэ»… Балетные движения имели красивые непонятные названия, запомнить которые она пока даже не пыталась. Главное – научиться правильно двигаться. Молодое спортивное тело всё схватывало на лету. Но с непривычки быстро наступила усталость. Настя уже не так тщательно следила за осанкой и точностью выполнения па. В зеркале она не отличалась от одногруппниц – это воодушевляло. Однако к середине урока девушка была готова рухнуть от скручивающей все мышцы боли, в то время как остальные выглядели так же свежо, как вначале. Анастасия успокаивала себя тем, что другой на её месте было бы ещё тяжелее. Она, по крайней мере, когда-то профессионально занималась спортивной гимнастикой и до сих пор садилась на шпагат.

Теперь она поняла, почему даже совсем лёгкий завтрак был лишним. Казалось, что съеденный бутерброд сейчас просто разорвет ей желудок и вывалится наружу. Кстати, в своей сумке Настя нашла паспорт и деньги. Судя по сумме, немалые. Ещё бы разобраться в местных ценах.

По лбу катились крупные капли пота, в ушах шумело, ноги и руки дрожали. А этот проклятый класс всё не заканчивался! Если вначале она ещё более-менее умудрялась скоординировать свои движения, то сейчас все конечности работали сами по себе, абсолютно бессвязно. А голова и вовсе, похоже, готова была отключиться. Спустя час мысль осталась всего одна: «За что мне это?» Она пульсировала где-то в мозгу, как лампочка над входом в оперблок.

– Мартынова, что с мышцами кора? – Настя вздрогнула, услышав свою фамилию, произнесенную резким голосом Валентины.

Что такое мышцы кора, она знала. Это мышцы спины и пресса. Именно они, если хорошо проработаны, дают знаменитую балетную осанку. Собравшись из последних сил, девушка напрягла не только их, но вообще всё, что можно.

– И плечи опусти! – не унималась Валентина Валерьевна. – Лопатки должны быть сведены вместе, плечи опущены, шея вытянута! Сколько раз вам это повторять?

Настя всю жизнь считала, что у неё короткая шея. Но тут, пока тянула подбородок вверх, а плечи вниз, наконец, обнаружила, что шея вполне себе лебединая. Несмотря на адское напряжение и боль, постепенно пробуждалась уверенность в себе. Оказывается, у неё довольно гибкое, стройное тело. И вообще, как бы там дальше всё ни повернулось, а эти занятия даже полезны. Может, когда вернется, займётся, наконец, фитнесом. Или боди-балетом.

Мысли незаметно снова вернулись к её проблемам. Настя теперь уже окончательно поняла, что ей придётся как-то устраиваться здесь, в этом времени и в этой, чуждой ей, ипостаси. Поэтому нужно придумать себе какое-то прошлое.

После общей разминки и растяжки хореограф дала возможность девочкам немного отдохнуть, а сама вызывала к себе некоторых и рассказывала обо всех их ошибках и недочётах, показывала, как правильно выполнять те или иные элементы или танцевальные связки. Всё это сопровождалось шутками, фактами из истории балета, рассказами о каких-то курьёзах. Настя заметила, что начинает проникаться к педагогу симпатией. Она не ожидала, что Вава, как между собой называли Валентину девушки, окажется вполне себе нормальной и даже весёлой.

Отдав всё детство спортивной гимнастике, Настя и не подозревала, что танец может быть настолько тяжелее профессионального спорта. Может быть, потому что привыкла к иным нагрузкам. А тут все движения выполнялись в выворотных позициях, все мышцы были практически постоянно напряжены. Нужно было удерживать баланс в порой очень неустойчивых позах. «Но на то она и строгая классическая хореография», – думала девушка.

Пока Анастасия переводила дух между прыжками и арабесками, попутно вникая в экскурс о закулисной жизни Театра оперы и балета, прошло ещё минут двадцать. Девушка незаметно бросала в зеркало короткие взгляды, любуясь собой. Пока стояла у станка, все движения выглядели вполне уверенно. На середине зала повторить то же самое оказалось гораздо сложнее. Иногда она даже внутренне посмеивалась над самой собой. Тем не менее, появилось ощущение, что она занимается чем-то очень красивым и женственным. Знакомая эйфория, обычно всегда приходящая после физических нагрузок. Но этот пропитывающий до кончиков пальцев трепет от мысли, что она теперь настоящая балерина, был каким-то новым ощущением. Мощным и невероятным.

Настю Валентина к себе не подзывала и на ошибки больше не указывала. «Наверно, махнула рукой на безнадёжную неумеху», – подумала девушка. Странно, но эта мысль её нисколько не расстроила, а наоборот. Захотелось доказать, что она способная. Только попозже, когда отдохнёт.

Когда же, наконец, Валентина Валерьевна объявила, что все могут расходиться, Настя не поверила своему счастью. Единственным желанием было упасть на кровать и вообще не двигаться пару суток.

– Гальская, останешься на репетицию, – Анастасия услышала, как хореограф обратилась к Тане.