Первичное зло

– Приоритет отдаем чеченцам – их больше всего в Караганде. И уголовников среди них хватает. Правда, после дела Яхиева опасной статистики вроде нет. Есть, конечно, те, кто торгуют наркотиками да самогонкой в «Старом городе», но таких, как Яхиев с подельниками, давно на горизонте не появлялось.

…Дело Яхиева пару лет назад наделало шума в Караганде. Яхиев и другие члены его банды, по национальности тоже чеченцы, раздобыли огнестрел через инспектора милиции из отдела охраны общественного порядка – тот, пользуясь служебным положением, крал, коллекционировал и продавал оружие. Они купили у него пистолеты, патроны и даже боевую гранату Ф-1 – «феньку», планируя ограбление ювелирного магазина. Но за день до намеченного нападения Яхиев подрался в ресторане «Сары-Арка» – он привык вести себя в ресторанах нагло. Посетители, зная репутацию беспредельщика, побаивались его и обычно старались не связываться. Однако в этот раз компания студентов, девушку из которой он потащил в мужской туалет, дала ему отпор. Обалдевший от такой дерзости Яхиев начал наносить удары направо и налево. Его попытался остановить известный в городе футболист и тренер, но Яхиев выхватил боевой штык-нож и всадил его прямо в сердце спортсмена. Вызванный наряд милиции застал Яхиева в момент, когда он достал гранату и, вырвав чеку, собирался метнуть ее в толпу. Старший патруля успел перехватить гранату и зажать предохранитель, за что и получил орден Красной Звезды. А члены банды и их «оружейник» из милиции – максимальные тюремные сроки. За исключением Яхиева – его приговорили к расстрелу…

– Грузин в городе значительно меньше, – продолжал Гавриленко, – в основном они имеют постоянную работу на промпредприятиях, многие – в госторговле. Командировочные вообще не в счет… Довольно большую группу составляют азербайджанцы, они зарабатывают в основном на рынке, продают привозные овощи и фрукты. Короче, сейчас распределим: кто и по какой группе кавказцев работает, – и за дело.

* * *

– Азербайджанцы? – переспросил Дастана оперуполномоченный ОБХСС Гизат Сексенов. – Ах да, читал вашу ориентировку… Ну это, честно говоря, вы пальцем в небо тычете. Так ты за этим зашел, старик? А я-то думал, на рыбалку позовешь…

– Какая, к черту, рыбалка! – разозлился Дастан. – Ты курируешь продторговлю в своем районе, в том числе Центральный городской рынок. Кто лучше тебя знает азербайджанцев, торгующих там? Нам всех кавказцев в городе нужно отработать, а ты со своими шуточками!

Дастан не сумел сдержаться: события последних суток – но вовсе не усталость и недосып (это в конце концов его работа), а то, что увидел накануне вечером у кинотеатра, – требовали выхода. Хотя Дастан понимал, как глупо злиться, – ему нужна была помощь друга, а не конфликт. Гизат был ему крайне симпатичен. Как могут быть симпатичны только честные чудаки. А Гизат был именно таким, поскольку представлял собой довольно редкое явление в рядах милицейских борцов с хищениями социалистической собственности: был предельно честен, как пионер, не только не брал взяток, но даже не позволял себе покупать дефицитный товар «через заднее крыльцо». Да еще выявлял присвоения и растраты в крупных размерах в продовольственной торговле и общественном питании, хотя такие преступления раньше раскрывались не часто: всем хотелось кушать в условиях тотального дефицита в стране, включая и милицейское начальство, и прокуратуру. Однако с многих начальников Гизата, которые паслись и кормились вокруг этой отрасли народного хозяйства, требовали показателей раскрываемости и здесь, а не только в строительстве – основном поставщике расхитителей госимущества для судов. Поэтому Гизата терпели и даже поощряли премиями, например «ценным» подарком на День милиции, вроде настольной лампы или будильника…

– Плюнь и разотри, – спокойно сказал Гизат, не спеша протирая очки в металлической оправе.

– Что? – удивленно переспросил Дастан.

– Говорю: если с подругой у тебя проблемы, то плюнь и разотри. Ну-ну, не смотри на меня тигром, а то обкакаюсь… А насчет азербайджанцев уже сказал: это пальцем в небо. Про местных вообще смешно говорить – многие тут такие же старожилы, как русские, корейцы или немцы, и преступников среди них не больше, чем среди других. А про приезжих азербайджанцев вы, понятно, там в розыске думаете: раз кавказцы, да на рынке спекулируют – значит, криминал, могут на улице и разбоем пошалить… Так вот, азербайджанцы на нашем Центральном рынке – это и не азербайджанцы даже, а таты, особая ветвь кавказских персов, поселившихся в Азербайджане. Народность, которая многие века в отличие от нас, скотоводов, занималась не только выращиванием овощей и фруктов, но и торговым ремеслом. Ну и что? Частная торговля – древняя и почетная профессия среди них…

– Обэхэсэсник, который за частных торговцев, – хмыкнул Дастан.

– Ну для меня настоящие преступники окопались в государственной торговле, те, кто ворует по хитрым схемам, прикрывая, к примеру, недостачи созданием фиктивных излишков… Но мы отвлеклись. Как ты думаешь, будет ли частный торговец пачкаться дешевыми часами, снятыми с убитого, а? Представил? Вот-вот… Тот, кто зарабатывает на рынке червонцы да сотенные в день, а за сезон легко выручку на машину делает, не пойдет на улицу убивать людей за рубль.

– Хорошо, если не азербайджанцы, то как ты думаешь, кто из кавказцев мог быть причастен к нападениям? – спросил Дастан.

– Из кавказцев… – задумчиво проговорил Гизат. – А знаешь, я с твоим Ауелбаевым встретился как-то. Почти в неформальной обстановке…

Гизат проводил проверку в продмаге районного пищеторга. В подсобках магазина он обнаружил просто залежи дефицитного товара: колбасы разных сортов, консервы – от сардин в масле до сгущенного молока, кондитерские изделия – от конфет «Грильяж», «Птичье молоко» и до шоколада и мармелада. Ничего этого на прилавках магазина не было, и предназначалось все только для «своих». Налицо было укрытие продуктов повышенного спроса от свободной продажи, о чем Гизат и составил акт. Выходя из магазина, увидел подъехавшие «жигули», откуда выбрался мужчина и скрылся в магазине. Гизат уже направился к автобусной остановке, когда его догнала заведующая магазином Мохова, статная женщина с высокой копной вьющихся волос:

– Вас просят вернуться.

Гизат кивнул и пошел назад. «Наверняка кто-нибудь из районного начальства будет нагибать. Ну-ну, пусть попробуют», – усмехнулся он про себя.

В кабинете завмага в свободной позе сидел солидный казах в дорогом костюме. Он открывал бутылку коньяка.

– Давай знакомиться, – предложил незнакомец, – я преподаватель административного права Высшей школы МВД майор Ауелбаев. Понятно, Гизат, что я для тебя не только не начальник, но и вообще посторонний. Но я старше по возрасту и хотел бы поговорить без чинов, по-человечески. Видишь ли, это женщина, – он кивнул на Мохову, – которую я люблю. И вот у меня вопрос: ты можешь сегодня быть не ментом, но просто человеком?

Карагандинская школа милиции подчинялась не республике, а напрямую МВД СССР, поставляя офицерские кадры милиции и внутренней службы из числа своих слушателей не только для Казахстана, но и для всего Союза. Это позволяло школе иметь достаточно мощную учебную базу и хорошее финансирование из центра, но при этом она не имела отношения к местным органам внутренних дел… Тем не менее принадлежность к преподавательскому или административному составу школы считалась делом статусным.

Гизат, помедлив, ответил:

– Я при исполнении служебных обязанностей, вы – нет, но предлагаете мне вести разговор о моих обязанностях, как будто мы оба за их пределами?

– Ну вот, – укоризненно сказал Ауелбаев, – ты сейчас рассуждаешь как мент, а не как человек.

– Но я на своей ментовской работе в данную минуту.

– Ай-я-яй, Гизат, неужто трудно забыть об этом как раз на минуту? Мы же люди, не только менты в погонах… Да, вот именно, забыть про погоны, отдать мне акт, а взамен стать другом человеку, у которого хорошие связи среди твоего начальства.

– Ага, без чинов все-таки не обошлось, – сказал Гизат.

И ушел.

– Ну и что? – спросил Дастан. – Ну пусть скользкий мужик, много на себя берет и да – попытался отмазать свою любовницу. Но вряд ли в таком деле он стал бы врать про убийц.

– А может, не врет, но что-то недоговаривает… – предположил Гизат. – В каком кабаке он был в тот вечер?

– Ресторан «Казахстан». Это ведь тоже твоя зона обслуживания?

– Да. И у меня там есть агентура, которую я обязательно ориентирую. Может быть, драка была не случайной, и на Ауелбаева кто-то специально навел, именно с целью ограбления…

* * *

Нуржан Ауелбаев не недоговаривал. Он врал, врал от самого начала и до конца. И на это была причина, вечная как мир, – страх.

…Он шел по темной ночной аллее, той самой, по которой шел недавно Серик, только метров на двести ближе к центру. Перед этим он вместе с двумя слушателями школы МВД совсем неплохо посидел в ресторане. Наступала сессия, и если для сдачи зачета достаточно было поставить Ауелбаеву бутылку армянского или на худой конец грузинского коньяка, то для сдачи экзамена такого было мало. Это прекрасно понимали и двое ребят-курсантов с юга республики, поэтому и пригласили его в ресторан. После посиделок и хорошего ужина Нуржан вспомнил, что рядом живет его знакомая, и из ресторана отправился прямо к ней.

Он не заметил, как трое молодых мужчин, догнав сзади, поравнялись с ним, и вскрикнул от неожиданности, когда один из них резко схватил его за ворот пиджака и потащил к стене ближайшего дома, туда, где деревья закрывали обзор от дороги и тротуара.

– Тихо, сука! – напавший на Ауелбаева парень близко поднес к его глазам нож – тускло блеснуло в темноте длинное лезвие. – Деньги выкладывай.

Двое других стояли от Нуржана по бокам, крепко держа его за плечи.

– Нету, нет денег, – поспешно сказал Ауелбаев.

Он почему-то решил, что грабители, услышав это, быстро отстанут от него. Тот, который держал Нуржана за ворот, полез ему за пазуху, быстро обшарил внутренние карманы, вытащил бумажник и выгреб оттуда две десятки с мелочью.

– А это что, пид…рас вонючий? – спросил он угрожающе, но весело.

Так же тускло, как нож, блеснули белки его маленьких, глубоко сидящих глаз, когда он вплотную придвинулся к лицу Нуржана. Крепко сбитый, с круглой головой, переходящей в мощную шею, сильными и цепкими руками, он легко, как куклу, встряхивал тело Нуржана, который внешне выглядел даже крупнее грабителя.

– Простите, я забыл про них, – с трудом выдавил, почти прошептал Нуржан.

Ужас, бесконечный и безнадежный ужас переполнял его.

Главарь хохотнул:

– Ладно, будем наказывать за забывчивость… Раздевайся!

Они заставили Нуржана раздеться догола, снять даже носки и трусы.

– Смотри-ка, да это мент! – сказал другой грабитель, проверявший карманы одежды. – Целый майор.

Он перебросил главарю красное служебное удостоверение Нуржана с вытесненными на внешней стороне буквами «МВД СССР».

– Я не мент! – воскликнул Нуржан. – Почитайте внутри!

– Тихо, бл…дь! – прошипел главарь, раскрывая книжку. – Старший преподаватель… Вот что, «старший», становись на колени и целуй мне ботинок. Может, тогда пощажу.

Ему явно нравилось ощущать абсолютную власть над майором.

– Во-во, отпущу тебя. А чего? Запросто даже! Только, смотри, если расскажешь о нас, на куски порежу тебя и родню твою…

Нуржан медленно опустился на колени.

В это время третий нападавший, глядевший на дорогу, сказал:

– Сматываемся, кто-то идет.

Главарь выругался. Затем он коротко глянул на Нуржана, стоящего на коленях, и наискось воткнул ему нож в живот. И все трое быстро скрылись в ближайшем дворе, прихватив всю одежду жертвы…

Полежав немного, Нуржан сумел встать. Вокруг и у дороги никого не было. Держась одной рукой за стену, а другой, зажимая рану, он побрел в сторону дома своей знакомой. Совершенно голый и окровавленный появился он на пороге ее квартиры, молча проковылял к дивану в гостиной, лег навзничь и не двигался до приезда «скорой», не обращая внимания на хлопоты хозяйки и вызванных на подмогу соседей…

И сейчас на больничной кровати он не мог забыть жутких веселых глаз главаря… Да, он сознавал, что его ложь, скорее всего, вызовет новые жертвы, что, наверное, погибнут другие люди. В то время, как сам он остался жив и мог бы это предотвратить. Но ничто не могло заставить его рассказать правду. И не только угроза главаря страшила его. Ведь даже если того и поймают, это означает снова встретиться с ним глазами – на неизбежных очных ставках, суде… Нет, только не это! Лишь бы больше не увидеть этих страшных глаз.

* * *

Спецсообщение

27 мая текущего года дорожный патруль ГАИ в составе младшего лейтенанта Попова и сержанта Короткевич, следуя по пригородной карагандинской автотрассе №77/5 в сторону жилого массива Майкудук, заметили дым в районе лесопосадки рядом с ТЭЦ-3. Прибыв туда для проверки, они обнаружили обгоревший труп мужчины, который при установлении личности оказался водителем таксопарка №2 Карагандинского пассажирского автоуправления Ермагамбетовым. Предварительным осмотром на теле Ермагамбетова обнаружено не менее 25 ножевых ранений в области лица, шеи, рук, груди и живота. Также характер телесных повреждений показывает, что убитый еще до наступления смерти подвергался пыткам, а после нанесения смертельных ударов ножом его переехали колесами автомашины, затем тело облили техническим маслом и подожгли. Предпринятыми поисковыми мероприятиями автомашина ГАЗ-24, закрепленная за Ермагамбетовым, обнаружена с вертолета в ближайшем водоеме. На месте происшествия до настоящего времени продолжают работать следственно-оперативная группа, эксперты-криминалисты и специалисты судебно-медицинской экспертизы…

Дастан тщательно, не спеша, осматривал землю, постепенно удаляясь от поляны, где было обнаружено тело убитого. В воздухе, несмотря на ветерок, до сих пор висела сильная вонь паленого технического масла, но благодаря ей уже меньше чувствовался запах горелого мяса, от которого чуть не вывернуло инспекторов ГАИ, оказавшихся здесь первыми. Недалеко стоял Айбек, что-то обсуждавший с экспертом-криминалистом Пашей Завьяловым. Айбек повернулся в сторону Дастана и махнул ему рукой. Дастан, осторожно ступая, подошел к ним.

– Ищи бутылки, остатки еды и окурки. Видишь, они и пировали тут…

Он кивнул на осколки бутылок на земле, которые осторожно обрабатывал специальным химикатом, а затем собирал в отдельные пакетики Паша.

– А что там слышно с машиной убитого? – спросил Дастан. – Достали уже?

– Достать-то достали, да ничего не нашли внутри… Правда, вроде пальчики на ней кое-какие сохранились – может, и будет толк от них.

Освещая землю фонариком, хотя уже было довольно светло, Дастан пошел дальше. И возле кустов, окаймлявших поляну, на глинистой почве, не покрытой здесь травой, увидел следы ног.

– Давайте сюда! – крикнул он Айбеку и Паше.

– А вот это уже кое-что, – сказал Паша, нагибаясь и близко-близко осматривая глубоко вдавленные в землю и довольно отчетливые отпечатки от обуви. – Ну-ка, обратите внимание особо вот на этот след. Видите?

– Неужели… – начал Айбек удивленно.

– Да, – сказал Паша. – Женская туфля, совершенно точно. Остроносая, на низком каблуке. Примерно тридцать восьмой размер, если не ошибаюсь…

* * *

Директор станции техобслуживания ВАЗ Сысоев был очень нужным человеком в городе. Непосредственное начальство его ценило – план давал без всяких усилий, а городское руководство и вообще почти вся карагандинская элита просто лелеяли Сысоева – ведь он хорошо знал кому в первую очередь и без задержек надо починить машину, а кому – во вторую, и все равно будут довольны. Он был настолько незаменим, что не мог позволить себе уйти в отпуск. Кто будет тогда правильно регулировать поток обращений автолюбителей в городе – от рядовых и до самых влиятельных? Поэтому сегодня с утра он отправил семью на Черное море (причем добыть путевку в дом отдыха туда, да на летний сезон могли позволить себе очень немногие в области), а сам же остался нести свои не такие уж легкие, но такие необходимые всем обязанности. И потому этим вечером он пошел ужинать в кафе, а не домой – не готовить же там самому…

Плотно поев, он вышел на улицу, когда уже темнело, и, на ходу натягивая модную импортную кожаную куртку, направился к своим «жигулям» последней модели. Он уже сел за руль, когда у окошка машины с его стороны появилось лицо девушки:

– Извините, вы не подбросите меня, а то я опаздываю?

Сысоев повернулся и обомлел.

«Вот это красотка! – мысли заскакали вприпрыжку. – И, главное, как вовремя подвернулась. Как раз мои уехали. Просто везение».

– Конечно! – стараясь не выдать радости, сказал Сысоев и, нагнувшись к дверце рядом с правым сиденьем, распахнул ее. – Вам куда?

«Теперь надо придумать, как пригласить к себе. А может, сначала в ресторан?..»

– Ой, спасибо! Мне в Михайловку. Сможете подбросить?

Девушка, улыбаясь, села рядом. Неожиданно она повернулась назад и, вся изогнувшись стройным телом, открыла защелки на задних дверцах. И сразу в машину с обеих сторон сели трое парней.

– Это что такое? Так мы не договаривались! – возмутился Сысоев.

– Они со мной, – пленительно улыбаясь, сказала девушка. – Им совсем рядом, а я поеду дальше…

Сысоев заколебался. Но тревога, хотя еще и неясной тенью, уже начала теснить первоначальное возбуждение. Он был достаточно умен и обладал природным чутьем на людей, а от этих троих сзади определенно веяло опасностью.

– Нет, ребята, – решительно поворачиваясь, сказал он, – выходите из машины!

И осекся, увидев очень близко от своего лица острие ножа.

– Поехали, падла, – очень спокойно и от этого очень страшно сказал державший нож ладный широкоплечий парень с круглой стриженной головой.

Сидевший рядом с ним, высокий и белобрысый, нагло улыбался, вернее, даже беззвучно хохотал, глядя прямо в испуганные глаза Сысоева. Третий с дальнего края, смуглый и черноволосый, ростом поменьше, но коренастый, почти квадратный, тоже улыбался, да как-то смутно – нечеловечьей, звероватой улыбкой, так, пожалуй, скалится волк, подходя к загнанному в угол проломанной им кошары барану.

– Не вздумай выпрыгнуть – я раньше наколоть тебя успею, – так же спокойно продолжал круглоголовый.

Сысоев тронулся с места.

«Неужели те самые убийцы-бандиты? – пронзила ужасная догадка. – Может, все-таки не они? Может, отпустят?»

– Да ты не ссы, мужик, – словно читая его мысли, сказал круглоголовый. – Довезешь, и отпустим. Нам просто очень надо, а ты какой-то нервный попался.

– Вот сюда, теперь сюда, – командовал он, – а теперь глуши мотор.

Сысоев остановил машину, выключил двигатель и сказал:

– Ребята, берите все – бумажник, куртку, машину…

И сразу захрипел, пытаясь пальцами схватить веревочную удавку, которую накинули ему сзади на шею.

– Клёво, Волчок! А то бы такую куртку кровью испортили… – успел услышать он и в последней отчаянной попытке попытался оттолкнуть душившие его руки, но страшный удар в голову сбоку погрузил его во тьму.

* * *

– Травма головы с переломом костей черепа. – Врач повернулся к Айбеку: – Я такое видел – обычно причиняется металлическим предметом – кастетом, монтировкой, гаечным ключом…

– Он будет жить?

– Трудно сказать, шансы очень малы. У нас есть результаты рентгена, но мы еще не знаем, насколько серьезны для мозга последствия повреждений. Предстоит операция. Он даже пришел в сознание, но вряд ли надолго.

– В сознание?! Доктор, нам непременно надо с ним поговорить!

– Да вы что? И речи быть не может!

– Послушайте, Шарип Сакенович, дорогой, вы же знаете, что творится в городе. Люди в панике, банда вовсю бесчинствует. А у нас никаких зацепок – только вам это говорю, между нами. Может быть, это единственный шанс…

* * *

– Девушка, – очень тихо, почти шепотом сказал Сысоев. – Очень красивая блондинка.

Лицо его было бледным. Доктор стоял рядом и внимательно следил за ним, время от времени проверяя пульс.

– А приметы? Пожалуйста, вспомните: были ли какие-нибудь особые приметы? – настаивал Айбек. – И кто с ней был? Сколько их было? Их приметы?!

– Все, уходите, – сказал врач. – Вы что, не видите? Он опять без сознания. Марш отсюда. – И повернулся к медсестре: – Зовите реаниматолога. Начинаем операцию прямо сейчас.

– Подождите, доктор! – закричал Айбек. – Может быть, он придет в себя.

– Он не придет в себя. У него кома, – сказал доктор. Он вглядывался в лицо Сысоева, одной рукой открывая его веко, а другой – держа пальцы на пульсе.

– А когда он из нее выйдет?

– Может быть, уже никогда.

* * *

– Пошли, Дастан, доложимся шефу, – сказал Айбек, когда они приехали в управление.

– Ладно, – хмуро согласился Гавриленко. – Может, все-таки выживет, но рассчитывать на это не будем… Теперь вот что. Во-первых, гаишники обнаружили машину Сысоева на выезде из Нового города в сторону Юго-Востока. Бандиты, как всегда, покатались-покуражились и бросили. Поедете сейчас туда, следователь и эксперт уже там. Посмотрите – может, еще чего найдете… Во-вторых, удалось связаться с женой Сысоева в Сочи, где она отдыхает с детьми. Так вот, она сообщила, что у него помимо кожаной куртки, были часы «Командирские», подаренные начальником карагандинского военного гарнизона, и обручальное золотое кольцо. Это вещи заметные. Не какие-то авторучки или расчески, как у других ограбленных. Придется тебе, Дастан, сразу с утра заняться комиссионками…

– Капец, – зло сказал Айбек, выходя с Дастаном из кабинета. – Сегодня будет большой разнос у большого начальства. Достанется Гавриленко… Один за другим водил у нас валят. А результатов пока ноль.

К Дастану подошел и тронул за руку старшина – дежурный по специальной группе.

– Тебе тут звонил этот опер из ОБХСС, Сексенов. Просил передать, что у него есть данные о девушке.

– Какой девушке?

– Девушке, будто бы причастной к нападениям.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– У нас последнее время одна девица часто трется, – сказала Сексенову официантка Наталья на условленной встрече. – Так вот, на днях я невзначай услышала, как она понтуется: мол, захочу – по моему приказу любого мужика тут замочат.

– Ната, судя по вашей изысканной внешности и утонченной натуре, я всегда думал, что ваша прабабушка была графиней, ну, как минимум, столбовой дворянкой. А вы: «понтуемся», «замочат»… – укоризненно и серьезно сказал Гизат.

Он всегда говорил «вы» не только женщинам-агентам, но и всем женщинам вообще, кроме родственниц младше его по возрасту и девушек, с которыми отношения переступили порог первого поцелуя.

Круглое миловидное личико Наты расплылось от комплимента в довольной улыбке. Но для порядка она все же слегка обиделась:

– А вы покрутитесь каждый день среди пьяной публики – и не так запоете.

– Не спорю, работа у вас тяжелая, – опять серьезно сказал Гизат. – Кстати, вам сейчас на вечернюю смену? Сможете мне показать эту девицу незаметно?

– Конечно, – сказала Ната, – она почти каждый день у нас. И мужики с ней только те, кто побогаче…

– Ах вот как, – задумчиво протянул Гизат и пошел звонить Дастану в городской УВД, где базировалась специальная группа.

* * *

Ресторан «Казахстан» и расположенный совсем рядом ресторан «Орбита» были относительно новыми, построенными по особым современным архитектурным проектам и считались главными ресторанами центра Караганды, который все называли Новым городом. Мест в этих выдающихся заведениях советского карагандинского общепита по вечерам обычно не было. И посидеть здесь считалось престижно.

Гизат поднялся на второй этаж, где находился большой зал ресторана «Казахстан». Он решил не откладывать намеченное, хотя с Дастаном переговорить не удалось – того не оказалось на месте, но дежурный по группе обещал передать ему все, что сказал Гизат.

Конечно, его узнали. Метрдотель сразу подбежала к нему навстречу. Это было неслыханно – куратор-обэхэсэсник, да еще тот, от которого стонам стонала последние пять лет вся пищевая госторговля района, неподкупный инквизитор и монах-бессребреник, пришел открыто посидеть в ресторане, который он достал бесконечными проверками… Но реакция ресторанного персонала мало волновала Гизата: он мог прийти поужинать за свой счет в свободное вечернее время – и только, а обслуга и администрация заведения могли домысливать все, что им заблагорассудится, – он действовал сейчас не по линии своей работы.

Свободных мест, конечно, не было, но из подсобки немедленно принесли запасной столик и поставили в углу зала. Гизат сел, заказал ужин и бутылку лимонада. Оглядел зал и увидел Нату, обслуживающую столики ближе к эстраде и танцполу. Теперь он старался не выпускать ее из поля зрения, незаметно следя краем глаза и делая вид, что слушает музыку, которую исполнял ресторанный вокально-инструментальный ансамбль, или сокращенно ВИА.