Операция «Вариант» (Как закрывается «Ящик Пандоры») Продолжение

Для сверки своих ощущений с действительностью Милнер спустился к набережной, обошел гостинцу и вновь вернулся к ее входу. Его вели плотно, но не особо скрытно. Это наводило на мысль, что КГБ больше заботится о его охране и пока не собирается препятствовать его передвижениям. Данное обстоятельство вселяло уверенность в удачном выполнении предстоящей операции.

«Волга» подъехала прямо к центральному входу. Милнер открыл дверцу автомобиля, но вдруг как будто что-то вспомнив, бросил водителю «Извини я сейчас», захлопнул ее и направился в гостиницу. Он делал вид, что очень спешит.

Через некоторое время, когда Милнер вернулся к автомобилю старший наряда наружного наблюдения, сообщил по рации:

– «Супермен» возвращается к «Волге», в руках у него ничего нет.

– Точно ничего нет? – переспросил начальник 7 отдела, который лично руководил операцией и дублировал все доклады нарядов НН полковнику Уткину, представителю ВГУ и одновременно начальнику семипалатинского штаба по САИ.

– Да, товарищ майор.

– Не засоряй эфир. Во что он одет?

– Клетчатая рубашка, джинсы, на ногах кроссовки, на лице солнцезащитные очки.

– Давайте аккуратно там. Вернетесь я вам покажу и очки и что-то другое.

Разобравшись с подчиненными, майор набрал по оперсвязи начальника штаба и доложив обстановку, обратился с предложением:

– Товарищ полковник надо бы еще один наряд за «Суперменом» отправить, пока он из города не выехал. Вдруг он сумеет от первой бригады оторваться?

– Да куда он в вашей степи денется? Ты предупредил своих, чтобы «Супермена» держали любой ценой?

– Так точно.

– Вот и работайте. Держи меня в курсе, – приказал полковник Уткин.

Глава 2

Жара для этого времени года стояла небывалая. Наряд наружного наблюдения в составе – лейтенанта Муратова, прапорщиков Володина и Акежанова на оперативном «Жигуленке» мчался за «обкомовской» «Волгой» по раскаленной трассе Семипалатинск – ядерный полигон. Муратов, сидевший впереди рядом с водителем, изредка подносил бинокль к глазам. Видимость была отличная. Машин, даже встречных, практически не было и поэтому наряд, выполняя указание контрразведки сопровождал "объект" на значительном удалении.

При инструктаже по "объекту" Муратов задал вопрос начальству – «Почему не отработать по этому "Супермену" стандартно, двумя-тремя машинами?». Но присутствующий московский контрразведчик грубо оборвал – "… потому, что нельзя…".

Водитель «Волги» гнал как бешенный, выжимая из двигателя ГАЗ-24 все его 95 лошадей. Комитетчиков спасало то, что на ВАЗ 2101 стоял форсированный двигатель, а то бы наряд давно потерял из виду объект наблюдения.

– И куда он так летит? – озадаченно, не обращаясь ни к кому конкретно, спросил Муратов.

– А ты у него спроси, по рации, – не отвлекаясь от погони съерничал находящийся в данный момент за рулем Володин.

– Как ты думаешь, он нас «срисовал»? – спросил у старшего наряда Акежанов, самый молодой и неопытный «семерочник».

– Надеюсь, что нет, – с сомнением в голосе ответил Муратов.

– А как его московские «контрики» называют? – встрял в разговор Володин.

– Не знаю, за дорогой следи, – отрубил старший наряда.

– А может, это надо было у наших «контриков» узнать? – не удержавшись вставил Акежанов.

– Ага, так они тебе и скажут, они у нас важные, – съязвил старший наряда. – У них все сверхсекретно. Даже задание на этого «Супермена» не выписали.

– Так это же нарушение, – возмутился Акежанов.

– Эх, ты молодо – зелено, у них это – острая оперативная необходимость называется, – вяло пояснил Муратов. – Видел, Калюжный – «инициатор» гребанный. Когда объекта передавал, чуть из штанов не выпрыгивал перед этим московским «полканом».

– А зачем этим «Суперменом» наш Рязанцев из 6 отдела интересовался? – не унимался Акежанов.

– Макс нормальный парень, – отмел вопрос Муратов.

– А разве можно интересоваться чужим объектом? – засомневался молодой.

– Ему можно, – веско заявил Муратов. – Макс, свой парень и настоящий опер. Если надо всегда прикроет, не то, что некоторые. Один раз по его объекту работали. Он его нам вечером передал на машине. А там двор обкомовский, чужого человека сразу видно. Вот мы и поехали на Иртыш, на наше место, обсудить, как все лучше сделать. Пива набрали, рыбы…

– А разве в здании не было указано… – не выдержал Акежанов.

– В «накладной», – грозно поправил старший недовольный, что его перебили, – можно написать все, что угодно, но в реальной работе все гораздо сложнее. Конечно, все вопросы по зданию обсуждаются на оперативном совещании, но всегда лучше дополнительно обговорить детали в неформальной обстановке. С Максом всегда работать интересно. Вместо того, чтобы сидеть в душном кабинете, проводим разведку на местности, и дальнейшее обсуждение переносим на природу. Под пиво знаешь, как разыгрывается фантазия, сразу находятся оптимальные варианты выполнения задания. На следующий день у руководства все проходит «на ура». Наши, все с Максом в хороших отношениях, мы его поддерживаем, он – нас. Начальство вместе побеждаем, то есть, убеждаем конечно.

– А тот случай?

Дорога пошла с выбоинами и из-за тряски разговор прекратился. Однако, когда выехали на неповрежденную часть шоссе, старший наряда продолжил.

– Вот ведем мы этого «Супермена», а даже не знаем кто он такой. Может ученый или просто специалист, а нашим все шпионы мерещатся.

– А я живого американца первый раз вижу, – решился вставить свои «две копейки» в рассуждение старшего Акежанов.

– Ну и как он тебе?

– Внешность "киношная", фигура спортивная…, – вклинился в разговор Володин. – Весь собранный какой-то, не нервный.

– Тогда. выходит правильно бригада Тенизбаева ему "погоняло приклеило" – «Супермен»? – задался вопросом молодой прапорщик.

– Привыкай, у нас по-другому не бывает. Тенизбаевские его вчера с трапа самолета взяли и визуально точно срисовали. Высокий, поджарый, резкий. Вероятно, бывший спортсмен, который и сейчас поддерживает свою физическую форму. Взгляд тяжелый, цепкий. Ведет себя настороженно, постоянно перепроверяется.

– Ну почему же они так гонят? – снова задал вопрос Володин. – Я уже весь в мыле.

– Это ты верно говоришь, – поддержал лейтенант. – «Контрики» нам ничего не сказали. Может так и надо, но лучше бы наши потребовали, как следует по всем комитетовским приказам, чем этого московского «полкана» бояться.

12.50 (С) – 09.50 (М) Курчатов

«Волга» с «Суперменом» миновала КПП на въезде на территорию ядерного полигона и устремилась в сторону Курчатова. Наряд НН дальше двигаться не мог, так как не имел пропуска на въезд в режимную зону, которая находилась под юрисдикцией военной контрразведки. Поэтому «топтуны» визуально отследили «объект» до самого въезда в город, после чего старший наряда лейтенант Муратов доложил в центр по рации.

– Все в порядке «объект» до Конечной доставлен.

– Смотрите там, внимательней, чтобы КПП всегда было в поле вашего зрения. Работайте, – с заметным облегчением ответил зам начальник 7 отдела капитан Ахметов.

– Да, ладно Мурка, куда этот «Супермен» тут денется. Старший «контрик» из Москвы сказал, что объект на «Балапан» поедет, а это 90 километров. По такой разбитой дороге, да на «Волге» это минимум полтора часа, там, допустим около часа и назад полтора. Так что мы застряли тут часов на пять минимум. А «Супермен» теперь головная боль военных «контриков».

– Ты, «Амбал» меня слушай, а не москвичей всяких. Они уедут, а я здесь с тобой останусь. Ты меня понял?

– Да понял я, понял.

– С военной контрразведкой у нас прямой связи нет. Посредниками тут выступают наши контрразведчики, так что все работает как "испорченный телефон", поэтому бдительности не терять. «Супермен» точно в Курчатов въехал?

– Да, говорил же уже, – раздраженно ответил Муратов. – От КПП до города три километра по степи через железнодорожный переезд. Здесь же все просматривается как на ладони. Въехал он в жилую зону Курчатова. Военные «контрики» его приняли, их за сто км было видно, приклеились и ведут вплотную как практиканты.

– Хорошо. Работайте дальше. И смотрите внимательней на военных надежды нет. Головой за «Супермена» отвечаете.

– Принято, – пробурчал в рацию Муратов, а затем, переключив ее на прием, сказал своим подчиненным. – Эх, сейчас пивка бы, холодненького.

– Да, неплохо бы… – поддержал его Володин.

– К сожалению с этим придется подождать, – оборвал лейтенант, – давай Володин съезжай к Иртышу, там, где-нибудь в тени под кустами остановимся. Пообедать нам никто не запрещает. Тем более, что отсюда КПП хорошо просматривается.

– А искупаться можно? – робко спросил Акежанов.

– По очереди, – разрешил Муратов, доставая из сумки мощный армейский бинокль. – Сначала я буду за КПП наблюдать, а вы на стол приготовьте, искупнитесь по-быстрому и кушайте. Да и из моей сумки в багажнике тоже всю еду вынимайте. Сегодня хотя и рано встали, жена успела там что-то приготовить.

Разморенные жарой и обедом «семерочники» дремали. Муратов, через два часа передал наблюдение за КПП Акежанову, который глядя на развалившихся под кустами товарищей никак не мог побороть зевоту. Наконец прапорщик решился. «За пять-семь минут ничего не случится, пойду немного взбодрюсь». И выбравшись из-за кустов бегом помчался к Иртышу. Вода приятно освежала, и он не мог отказать себе в удовольствии, чтобы не покачаться на волнах от промчавшейся по реке «Ракете» – катере на подводных крыльях. Когда четверть часа спустя Акежанов вернулся к своему наблюдательному пункту обстановка в окружении КПП не изменилась. Несколько машин стояли в ожидании разрешения на въезд, а с территории полигона неспешно выезжали несколько грузовиков.

«Зашуршала» рация, настроенная на прием, и раздался голос Ахметова:

– «Амбал», как обстановка? Доложите. Прием.

– Обстановка спокойная. Все под контролем, – ответил Акежанов.

– А где «Амбал»? – не слушая молодого прапорщика, перебил заместитель руководителя «семерки».

– Он отошел в туалет, – привычно не смущаясь соврал Акежанов, одновременно подскочив к спящему Муратову и хлопнув его по плечу.

Лейтенант бодро вскочил, взял рацию и громко произнес:

– Мурка я уже здесь. Прием.

– У меня здесь на внутреннем начальник наших «контриков» висит, а у него на «ВЧ» этот «полкан» московский. Все интересуются, где объект? – нервно проинформировал капитан.

– Объект на территории полигона. Пускай у «сапогов» поинтересуются, – уверенно парировал лейтенант.

– Ты там давай не умничай, – разозлился Ахметов. – Без тебя знаю, что им отвечать. Ты мне четко докладывай. Теперь каждые полчаса, а то спите там, наверное, черти.

– Кто спит? – завозмущался Муратов, мысленно восхищаясь шефом, который тонко проинтуичил ситуацию.

– Все «Амбал» не засоряй эфир. Доклад каждые полчаса.

– Есть, – четко ответил лейтенант и обратился к подчиненным. – Все слышали? Москва интересуется. Значит, наблюдать в шесть глаз.

11.35 (М) – 14.35 (С) Москва КГБ СССР

Рязанцев возбужденно докладывал по оперсвязи Соболеву:

– Дежурный отдела военной контрразведки (ОВКР) в Курчатове, мой однокашник, передал странную информацию.

В 12.50 местного с КПП доложили о том, что на территорию полигона заехал «Дипломат». Дежурный ОВКР, согласно инструкции предупредил о въезде «Дипломата» сотрудников ОВКР в гостинице и на НПО «Протон».

В 13.10 из гостиницы в ОВКР сообщили, что «Дипломат» заселился в ранее забронированный номер.

В 13.40 из гостиницы проинформировали, что «Дипломат» остался в номере, а его водитель на «Волге» выехал в сторону КПП.

В 13.55 с КПП сообщили, что машина «Волга», на которой въезжал «Дипломат», покинула территорию полигона.

– И что тут странного? – спокойно отреагировал полковник.

– Дежурного ОВКР инструктировали, что «Дипломат» намерен посетить площадку «Балапан», а это…

– Я знаю, дальше.

– Так вот странно, что «Дипломат» отпустил «Волгу» в Семипалатинск, а сам остался в номере. Завтра рано утром прилетает американская делегация по САИ, и «Дипломат» должен ее встречать в аэропорту. На чем он собирается добираться до Семипалатинска?

– Ты успокойся, капитан, – посоветовал Соболев. – Думай головой и не иди на поводу у эмоций. Давай дальше. Что сделал твой однокашник?

– Доложил руководству ОВКР, но они сейчас в авральном порядке готовятся к приезду высоких гостей на проведение заключительного этапа САИ и не отреагировали на его «фантазии». Тогда он позвонил мне.

– Очень интересно. «Дипломат» – это, как я полагаю наш Джон Милнер? – задумчиво протянул Соболев.

– Да, – запальчиво подтвердил Рязанцев, – и ребята из нашей семерки подтвердили, что Милнер, у наружки он проходит как «Супермен», сейчас в Курчатове.

– Молодец, Максим Николаевич, – отметил полковник и после паузы на принятие решения, дал указание. – Осторожно поработай с наружкой на предмет дальнейших передвижений нашего «Дипломата» – «Супермена», а я постараюсь понять, что все это значит. Будь на связи.

Полковник положил трубку и быстро начал записывать информацию Рязанцева.

14.15 (М) – 17.15 (С) Москва КГБ СССР

– Что случилось? – спросил Соболев у ворвавшегося в кабинет Степного.

– Только что, в Семипалатинске, в гостинице…, – запыхавшись рапортовал зам, – представитель Госдепа США зафиксировал в своем номере наших контрразведчиков, проводивших оперативный досмотр.

– Чего-то подобного можно было ожидать, – спокойно в отличие от зама констатировал полковник, – но как они могли так бездарно подставиться? Создается впечатление, что или они там все ненормальные, или… – Соболев не успел договорить, так как в этот момент зазвонил телефон и из приемной генерала передали указание прибыть в 14.25 на экстренное совещание.

– Говорят, казнь переносится намного легче, чем ее ожидание, – после небольшой паузы произнес Соболев.

– Это кто сказал? – не понял зам.

– Наверное тот, кто это пережил, – отвлеченно посмотрев в окно, заметил полковник.

– Боюсь, и мы скоро это узнаем, – уныло отреагировал Степной.

– А, чтобы избежать этого сомнительного удовольствия… нужно срочно что-то предпринять…, – задумчиво произнес Соболев.

– А что? – невесело усмехнулся заместитель, – намылить получше веревку?

– В принципе любой профессионал должен знать, что каждая ошибка, если ты ее проанализировал и сделал выводы – приближает к успеху, – продолжал философствовать полковник.

– Слабое утешение, особенно если учесть, что никто не собирается давать нам еще одну попытку для исправления ситуации…

– Сколько сейчас в Семипалатинске? – решительно перебил зама Соболев.

– 17.23, – быстро отреагировал зам.

– Срочно свяжись с «Омегой» пусть немедленно начинает операцию «Вариант», – отдал приказ полковник.

– Ох, не хотел я, чтобы нам понадобилась эта операция….

– Нам сейчас нельзя, Юра, – продолжил Соболев с нажимом, – колебаться вместе с линией партии, как сейчас модно говорить, надо спасать ситуацию. У нас просто нет другого выхода. В противостоянии с ЦРУ пропущен серьезный удар и сейчас начинается игра без правил. Мы вынуждены прибегнуть к крайним мерам, чтобы отвести смертельную угрозу, нависшую над всеми достигнутыми и перспективными советско-американскими договоренностями по ядерному разоружению в Женеве.

В это время зазвонил внутренний генеральский телефон, Соболев снял трубку выслушал короткое указание, ответил – «Есть» и собирая папку с документами дал указание Степному:

– Пока меня там будут препарировать любыми путями свяжись с «Омегой», если его не найдешь позвони «Альфе», используй все свои возможности в военной контрразведке. Во что бы то ни стало надо передать «Омеге» сигнал «Эгида».

– Но если через ВКР, то мы засветим его…

– Сейчас это не важно, главное, чтобы он получил сигнал начать операцию.

Соболев шел до кабинета генерала и напряженно думал о том какие идеи можно предложить руководству чтобы локализовать последствия провала контрразведки в Семипалатинске.

«Только бы американцы не раздули этот инцидент в политическую проблему. Надо попытаться свести все к технической ошибке, связанной с нерадивостью местного персонала. Сейчас все будет решаться не в Семипалатинске, а здесь в Москве. Надо попросить генерала, чтобы товарищи из ЦэКа дали указание МИД СССР обратился к посольству США не политизировать ошибочные действия КГБ и дать шанс на дальнейшее проведение САИ. Для этого надо срочно найти компромисс, идти на уступки. Может быть следует дать возможность доступа ученым США к каким-нибудь нашим разработкам? А может быть ПГУ сможет помочь? Например, открыть развединформацию по какой-нибудь восточной или африканской проблеме. Кроме того, можно попробовать договориться, упирая на то, что установленный сотрудник ЦРУ оказался в американской делегации по САИ. Это явное нарушение. Американцы, конечно, попытаются заявить, что он давно не работает на ЦРУ, но это хоть какой-то предлог затянуть их в переговорный процесс и потянуть время. Надо будет предложить эти варианты на совещании. Надо выиграть время, чтобы «Омега» успел осуществить «Вариант».

Начальник 6 управления КГБ СССР генерал-лейтенант Туманов кивнув, вместо ответа на приветствие, продолжал молча ходить по кабинету. Соболев знал, что такое поведение генерала является крайней степенью недовольства и раздражения, поэтому тихо расположившись за столом для заседаний, разложил документы и сосредоточился на формулировке предложений для локализации провала контрразведки. Наконец придя к какому-то решению, генерал резко остановился возле своего кресла и постепенно повышая голос, начал говорить:

– Руководство второго главка довело до сведения членов коллегии КГБ факт провала контрразведывательной операции в отношении установленного разведчика ЦРУ. В известность о подготовке, если таковая велась и проведении самой операции, видимо во избежание расшифровки не ставили никого. Как всегда, контрразведчикам казалось, что все продуманно и отработано, но на месте, все было сделано бездарно, и операция провалилась. Теперь на кону престиж нашей страны и судьба ее мирных инициатив, – генерал немного увлекся, но вовремя осознав, что уже не среди членов коллегии, несколько успокоился.

– Наше управление, как вы знаете, Андрей Иванович, фактически не являлось главным организатором и координатором мероприятий по контрразведывательному обеспечению САИ. Однако указанием руководства Комитета именно мы были определены ответственными за безопасность и успешное проведение САИ, а это означает, что мы должны любой ценой исправить ситуацию. Вы слышите! – опять резко повысил голос генерал, и после небольшой паузы, в очередной раз совладав со своими эмоциями, продолжил. – Председатель КГБ дал указание своему заместителю – главе Координационного центра принять все меры по локализации произошедшего провала и нормализации работы САИ. Зампред напрямую возложил эту задачу на нас. В этой связи нам надо в кратчайшие сроки представить свои предложения по этой проблеме.

Генерал замолчал и посмотрел на Соболева, словно ища поддержки.

– Может быть следует «развязать руки» нашей разведке у нее должны быть материалы о намерениях ВПК США по срыву САИ…

– Ты что хочешь получить второй Карибский кризис! Ведь мы только-только с этим Рейганом, за выборами которого маячит ВПК, договариваться начали. Он же нас еще пару лет назад иначе как империей зла не величал. И сейчас дать США такой шанс на новый виток гонки вооружений?

– Не думаю, что этот «прокол» нашей контрразведки может послужить поводом к политическому демаршу со стороны Госдепартамента США, – сдержанно заметил Соболев.

– Вот именно! Вы все здесь в КГБ не думаете, а кто за все это безобразие отвечать будет перед руководством ЦК? – с чувством спросил Туманов.

Полковник промолчал, и начальник запальчиво продолжил:

– Вот поэтому я сейчас нужнее на связях с ЦэКа, а вам Андрей Иванович поручаю немедленно приступать к разработке дополнительных мер по стабилизации сегодняшней ситуации и обеспечению дальнейшей безопасности САИ. При этом прошу учесть, что вся ответственность за реализацию предложенных мер ложится лично на вас, – генерал внимательно посмотрел на полковника и убедившись, что подчиненный сосредоточенно слушает, еще раз повторил приказ, – Ситуацию необходимо исправить любой ценой!

«Профессиональный контрразведчик никогда не должен говорить – «любой ценой», – отметил про себя Соболев. – Он должен точно и обязательно обозначить методы, допустимые и не допустимые для достижения цели. Но положение действительно очень сложное. И в трудные минуты все мы грешим подобным фразеологизмами».

17.55 (С) – 14.55 (М) Семипалатинск

Рязанцев узнал о провале контрразведки от подполковника Еркенова, который возвратившись с заседания семипалатинского штаба пригласил его к себе, чтобы капитан присутствовал во время доклада в Москву и, если понадобится получил прямые указания от Соболева.

Капитан толком не слышал, о чем Еркенов и Соболев говорили по оперативной связи, он вспоминал как утром в аэропорту встречал Милнера вместе с бригадой наружного наблюдения. Американец выглядел безупречно, был прекрасно одет и держал себя как настоящий денди, недаром острые на язык «семерочники» сразу окрестили объекта «Супермен». До этого Рязанцев читал на Милнера объективки, утром получил всесторонний инструктаж от Соболева, но даже не предполагал, как виртуозно и профессионально умеет работать «Супермен». «Как он за такой короткий период, не зная местности и условий, в которых надо работать, так безукоризненно выполнил операцию?».

Мысли опера оборвал подполковник Еркенов, пригласивший его к телефону. Соболев, видимо понимая состояние Рязанцева, коротко спросил:

– Ты готов?

– Да.

– Иди работай. Ты знаешь, что делать. Связь через Турлыбека Амантаевича.

Рязанцев вернул подполковнику телефонную трубку. В этот момент капитан уже осознавал, что все планы по нейтрализации Милнера, которые они так тщательно отрабатывали в Москве, летят к чертям собачьим. Для того, чтобы попытаться найти новое приемлемое решение проблемы Милнера, необходимо было побыть одному, сосредоточиться и проанализировать сложившуюся ситуацию, как учил Соболев.

Механически выслушав наставления Еркенова и заверив его, что все указания приняты к исполнению, Рязанцев отправился в гостиницу, так как знал, что в «конторе» сейчас не найдется места для уединения, здесь все «кипит» и «ревет» после провала контрразведки.

В гостинице Рязанцев поднялся на «резервный» этаж, номера на котором «держали» на случай прилета на САИ большего количества инокорреспондентов взял ключи у дежурной и открыв дверь, даже не раздеваясь упал на кровать. Пролежав пять минут, Рязанцев вскочил сел к столу, достал из папки листы бумаги и ручку и начал чертить схемы нейтрализации Милнера.

Получалось не очень. Девятимесячной подготовки недостаточно, чтобы остановить матерого шпиона, который на протяжении двадцати лет проводил операции в самых горячих точках планеты. Все стандартные методы, которые с таким старанием отрабатывались на стажировке для такого шпиона, который не останавливается ни перед чем, умеет и готов убивать, не подходили. Они тогда, там в Москве просто не представляли с кем придется иметь дело. Время играло на ЦРУ, а решения не было.

«Наверное, надо позвонить Соболеву и признаться, что я ничего не смогу сделать» – разозлился на самого себя Рязанцев. Но после минутной слабости, он собрался и направил всю свою ярость на противника.

«Прав был подполковник Степной! Получается, что нам ничего нельзя, а этот террорист и убийца Милнер творит тут что захочет! Угнал машину, усыпил нашего парня в Курчатове… Стоп. В этом что-то есть. Надо бить врага его же оружием. Необходимо срочно проконсультироваться с начальником нашей поликлиники. У него связи с фармацевтами по всему городу. Времени «монтировать» какой-то сценарий и «вышивать» под него легенду, а потом все это согласовывать – нет. Меня учили действовать самостоятельно».

Приняв решение, капитан начал действовать. Для начала набрал по внутреннему дежурную этажа, где проживали американцы.

– Раушан, привет. Это Макс. Как дела?

– Привет. Нормально.

– Где наш парень?

– У себя.

– Хорошо. Напомни всем по смене, чтобы знали про него все. Я буду звонить в любое время дня и ночи. В общем как ранее обговаривали. Если что-то срочное, то я в резервном номере или через ресепшн ищите Каирова. Пока так. Все понятно?

– Да.

– Удачной смены. До связи.

15.15 (М) – 18.15 (С) Москва КГБ СССР

После телефонного разговора с Семипалатинском полковник Соболев начал набрасывать в рабочем блокноте предложения для заседания КЦ и одновременно пригласил Степного.