Оцеола, вождь семинолов

– Все выглядит именно так: мы стреляли друг в друга, а потом он сбежал в эту часть света.

И разведчик огляделся по сторонам, посмотрел вверх и вниз, и снова на воду, как будто мог найти где-то там ответ на свой вопрос. Затем он осмотрел землю в том месте, где след семинола исчезал у его ног. Очевидно, он пришел к выводу, что беглец сыграл с ним хитрую шутку. Подобно негру, убегающему от ищейки, он сбил своего преследователя со следа, бросившись к воде. Все выглядело так, как будто индеец вошел в ручей и прошел вброд или проплыл вплавь столько, сколько у него было времени, а затем вынырнул в каком-то месте, где было бы трудно снова найти его след. Во всяком случае, как видел Эф, краснокожий исчез, и с тем преимуществом, которое у него было, было бы бесполезно продолжать его поиски. Оставив эту мысль, он обратил свое внимание на двух юношей, которые уверенно скользили вверх по течению.

– Кто вы и куда направляетесь? – спросил он.

Дик Мортон взялся его просветить. Разведчик выслушал его и покачал головой.

– Лучшее, что вы можете сделать, – это развернуться и возвращаться быстро, как только сможете.

– Мы собираемся сделать это завтра.

– Парни, послушайте моего совета и сделайте это немедленно; эти негодяи вышли на тропу войны, и вам действительно повезет, если сможете выкрутиться.

– Похоже, вы в таком же положении.

– Это моя работа, и я думаю, что знаю, как о себе позаботиться.

– Мы думаем о себе так же.

– Как и большинство молодых людей. Ладно, делайте то, что считаете нужным.

И с этими словами Эф Эшли развернулся и вернулся в лес, из которого так поспешно выбежал в погоне за ускользнувшим от него индейцем.

Подождав несколько минут, пока он уйдет, Дик повернулся к семинолу, который все это время спокойно плыл рядом с лодкой.

– Теперь, если хочешь, можешь забраться на борт.

– Тихо! – прошептал воин. – Может быть, он наблюдает за нами.

Были основания полагать, что разведчику не понравились слова и действия капитана, но когда прошло десять минут или больше и лодка отплыла достаточно далеко, семинол повернулся лицом к противоположному берегу и поплыл к суше. Он молчал, а Дик и Джек наблюдали за ним с немалым интересом. До банка было недалеко, и, не доплыв до него, он коснулся ногами дна и, выпрямившись, вышел. Даже тогда он не повернул головы и не произнес ни слова, а почти сразу же исчез из виду.

– Дик, – сказал его двоюродный брат, – этот индеец, кажется, знал тебя.

– Да, он несколько раз заходил к нам домой, и я охотился с ним; мы старые друзья; как ты думаешь, кто он такой?

– Не имею ни малейшего представления.

– Это Оцеола, великий военный вождь семинолов.

Глава

III

Война с семинолами

То, что известно о войне с семинолами, было, возможно, одной из наиболее заметных серий событий, которые случились в этой стране.

Как известно всем моим читателям, не одна великая война была вызвана незначительными событиями, но слышали ли вы когда-нибудь о разрушительном конфликте, стоившем миллионы долларов и сотни жизней, причиной которого стало единственное местоимение? Как бы невероятно это ни звучало, но это было правдой о войне с семинолами, которая опустошала Флориду в течение семи лет. Позвольте мне объяснить.

В 1817 году уже были проблемы с семинолами, которые были быстро решены генералом Джексоном, но это не шло ни в какое сравнение с тем, о чём сейчас идёт речь. Восточная и Западная Флорида были переданы нам Испанией в 1821 году. Её населяли воинственные семинолы, и как только мы получили эту страну, встала проблема о том, как избавиться от присутствия этих неугодных людей. Правительство решило выкупить их земли и переселить их к западу от Миссисипи. Соответственно, с несколькими вождями был заключен договор, по которому было решено выплачивать племени определенную ежегодную ренту и защищать его от любых вторжений, а семинолы, со своей стороны, обязались переселиться на запад в течение двадцати лет.

Вскоре возникли серьезные проблемы. Большинство вождей отказались подписывать договор и были категорически против предполагаемого переселения. Уже упоминалось о том, что соседние штаты испытывали сильное раздражение из-за того, что множество беглых рабов нашли убежище во Флориде, где их было невозможно выследить и вытащить из бесконечных болот и мрачных безлюдных лесов. Семинолы радушно принимали беглецов, они вступали в смешанные браки, а некоторые из семинолов и сами были рабовладельцами, хотя они относились к своим рабам как к равным и заставляли их выполнять легкую работу. Таким образом, Флорида стала укрытием для рабов, сбежавших от своих хозяев из Джорджии и Алабамы.

Наше правительство не сдержало своего обещания защитить семинолов от незваных гостей. В стране появились уголовники, которые промышляли угоном скота и совершали многочисленные бесчинства. Возможно, была доля правды в предъявленных правительству обвинениях в том, что оно закрывало на это глаза в надежде на то, что индейцы будут поставлены в настолько невыносимые условия существования, что добровольно покинут страну, не дожидаясь окончания оговоренного срока. Вместо этого разъяренные семинолы набросились на своих обидчиков, что привело к чудовищным преступлениям с обеих сторон. Напуганные жители обратились к национальному правительству с требованием убрать этих беспокойных соседей, и было решено это сделать.

Но должно же было быть соблюдено какое-то уважение к закону и приличиям. Несколько вождей собрались в Пэйнс-Лэндинг, где 9 мая 1832 года был подписан мирный договор, по которому семинолы согласились отказаться от всех своих владений во Флориде и переселиться в страну, отведенную крикам, к западу от Миссисипи. Переезд должен был состояться в течение нескольких дней, и президент Джексон, который был полон решимости осуществить его, каким-то образом заручился согласием семи вождей на это соглашение.

Одно из условий, принятых обеими сторонами, заключалось в том, что переселение не должно происходить до тех пор, пока они не будут удовлетворены. Кто имелся в виду под словом «они»?

Президент Джексон настаивал на том, что это слово относилось к семи депутатам, которые посетили предоставленную им территорию к западу от Миссисипи и с которыми было заключено это соглашение, но Оцеола и большинство вождей после того, как было сообщено об этом договоре, настаивали на том, что «они» означает всё племя. Если беспристрастно посмотреть на этот вопрос, закон и справедливость были на стороне семинолов, поскольку нельзя отрицать того факта, что большинство вождей и вообще этого народа было против переселения, главным образом потому, что это сделало бы их соседями криков, с которыми у них была жестокая вражда. Против семи вождей-депутатов было выдвинуто обвинение в том. что они были подкуплены. Так это было или нет, но двое из них были убиты из-за того, что другие вожди расценили их действия как предательство доверия.

Оцеола, один из выдающихся военных вождей своего племени, стал героем драматической сцены, когда он и несколько его собратьев-вождей встретились с представителями правительства, чтобы обсудить ненавистный договор, подписанный в Пэйнс-Лэндинг. Генерал Томпсон подробно разъяснил его положения, напомнив, что оно было подписано семью депутатами, назначенными действовать от имени остальных, и что это соглашение имеет обязательную силу, поскольку «они» – имелись в виду депутаты – были удовлетворены его условиями.

Соглашение лежало на столе между агентом и делегацией вождей. Последние внимательно выслушали все, что было сказано, а затем страстно заявили, что суть соглашения заключается в том, что «они», то есть все вожди, должны были быть им довольны, в то время как договор подписала лишь небольшая их часть, а остальные никогда не дали бы своего согласия на то, чтобы покинуть землю, которая была их домом в течение многих лет.

Поскольку, как будет видно, все зависело от толкования значения единственного местоимения, американские офицеры были настойчивы в своем толковании и стремились придать ему особе значение, намекая на то, что их друг Великий Отец (президент Джексон) думает так же, как и они, и позаботится о том, чтобы эта точка зрения соответствовала духу и букве договора.

Все взгляды были обращены на хмурого Оцеолу, который не произнес ни слова. Его мнения ждали все, и он его высказал.

Шагнув к столу, он на ходу вытащил свой охотничий нож, поднял его над головой и опустил с такой силой, что лезвие не только проткнуло бумагу, но и пронзило столешницу, на которой она лежала2.

– Вот что я думаю об этом договоре! – воскликнул он, обводя горящим взглядом изумленных зрителей, когда он и его собратья-вожди угрюмо вышли из зала.

Генерал Уайли Томпсон был агентом по делам индейцев. Вскоре он убедился в том, что индейцы не намерены уезжать, и собрал главных семинолов в октябре 1834 года. Он не стал тратить слов попусту, а уведомил недовольных, что их переселение – дело решённое, и что это будет выполнено в принудительном порядке. В ответ на это индейцы начали запасать боеприпасы и готовиться к войне. Спустя несколько месяцев вожди снова встретились с агентом, который зачитал обращение от президента Джексона. Это был страстный призыв к ним соблюдать условия договора, завершающийся заверением в том, что только таким образом они смогут спасти себя от гибели многих людей, их имущества, а также от унижений и наказаний.

Это обращение было столь красноречивым, что мнения индейцев разделились, и значительное число из них дало свое согласие на переезд. Однако Оцеола, как и прежде, настроен был вызывающе. Что особенно взбесило его – так это то, что несколько вождей, обещавших его поддержать, приняли другую сторону. Он едва удержался от того, чтобы не наброситься на них в присутствии агента, и, повернувшись к последнему, прямо в лицо обвинил его в том, что он нечестен, используя преимущества, которыми обладает его народ. Тут генерал Томпсон тоже разозлился и сказал Оцеоле, что он – вероломная собака, которая ведёт свой народ на погибель, и что теперь он его злейший враг, а не друг, за которого он себя выдавал. Военный вождь не стал скрывать своего мнения об агенте, который, потеряв всякое терпение, приказал арестовать Оцеолу. Его заковали в кандалы и продержали так остаток дня, ночь и часть следующего дня.

– Вот что я думаю об этом договоре! – воскликнул он

Заключение Оцеолы продлилось бы дольше, если бы он внезапно не заявил, что убедился в бесполезности дальнейшего сопротивления. Общее мнение было против него, и он заявил, что подпишет мирный договор и сделает все возможное, чтобы убедить других присоединиться к нему. После этого генерал Томпсон приказал освободить его, и Оцеола отправился в форт Кинг с семьюдесятью девятью своими людьми – мужчинами, женщинами и детьми – где он и еще несколько воинов поставили свои имена под этим важным документом.

Генерал Томпсон был в восторге от своего успеха – гордый Оцеола принял его условия. Он написал президенту Джексону, что все было улажено должным образом, и что переселение состоится в надлежащее время. Угроза войны перестала существовать.

Но агент ошибся. Никогда еще жгучий гнев не разгорался так сильно в сердце вождя, как тогда, когда он терпел унижение, будучи закованным в кандалы. Он подписал этот договор, ничуть не собираясь его соблюдать. Единственное, чего он хотел – это оказаться на свободе и получить возможность осуществить свой ужасный замысел против генерала Томпсона и других белых.

Похоже, что почти во всех наших неприятностях с индейцами порядок событий един: когда от белых требуются такт, рассудительность и сдержанность, этих качеств им не хватает. Агент Томпсон многого добился в том, чтобы переменить настроения семинолов; он привлек на свою сторону большинство местных обитателей, и, проявив твердость, мог бы добиться большего. Сам он делал все возможное, чтобы этого добиться, но другие творили бесчинства, в результате которых несколько индейцев были избиты и убиты.

Разумеется, индейцы неизбежно ответили тем же. Летом 1835 года семинолы застрелили почтальона, ехавшего из Сент-Августина в форт Кинг, а несколько усадьб по соседству были разграблены. Беспорядки продолжались с небольшими перерывами в разных частях страны, и часто в местах, расположенных далеко друг от друга. Агент уведомил индейцев о том, что настало время для их переезда на запад, и был настолько уверен, что они будут рядом, что даже дал объявление о продаже их лошадей и крупного рогатого скота. В назначенный день ни один индеец не явился. Оцеола хорошо выполнял свою работу.

Агенту стало известно о нескольких других тревожных фактах. Оцеола убил одного из дружественных белым вождей, семинолы покинули все свои поселения и, скрывая следы, перевезли свои семьи в безопасное место. Такого никто не мог предположить – индейцы проделали это с таким удивительным мастерством, что все разведчики и охотники, прикомандированные к вооруженным силам Соединенных Штатов, не смогли их отследить. Это было деяние, подобного которому не случалось ранее и которое никогда не повторялось.

Это отступление приводит наше повествование к тому времени, когда мы переживаем за судьбы двух молодых людей, которые уже были представлены читателю.

Глава

IV

Вверх по течению

Хотя в пределах Флориды находится самый старый в Соединённых Штатах город – Сент-Августин – в те времена это была территория с немногочисленным населением, сосредоточенным в основном вдоль берегов океана и залива. В разных местах стояли военные форты, но их гарнизоны были довольно слабыми и не могли сдерживать волнений краснокожих, которые, под влиянием призывов Оцеолы, Манакопи и других вождей обратили свою ярость на поселенцев и правительство, которое решило силой заставить их переселиться на индейскую территорию за Миссисипи.

Флорида, как всем известно, – субтропическая страна, которая в зимние и весенние месяцы стала излюбленным курортом для инвалидов и любителей активного отдыха из других частей США. Ее своеобразный рельеф слишком хорошо известен, чтобы его описывать.

Среди животных, обитающих на его территории – лиса, белка, серый кролик, выдра, енот, опоссум, олень, серый и черный волк, черный медведь, дикая кошка и пантера, а змеи включают пять ядовитых видов, во главе с гремучей змеей. В густых болотах и лесах можно встретиться с многочисленными птицами, некоторые из которых имеют яркое и пестрое оперение, а другие выглядят более скромно. В этот список входят козодой, кукушка, попугай, мелкий голубь, пересмешник, голубая сойка, малиновка, хохлатая желна, перепел, баклан, пеликан, фламинго, журавль, белая цапля, розовая колпица, рыбья ворона, ибис, дикая индейка, ворона-падальщик и канюк, а иногда можно увидеть ламантина, или морскую корову. В южных районах обитают многочисленные аллигаторы, большое количество морских черепах и крабов, а также необычная норная черепаха, которая наносит растительности большой вред.

Среди самых красивых деревьев и кустарников – ароматная магнолия, столь популярная на юге. Ее аромат, смягченный расстоянием, приятен, а белые цветы выглядывают из листьев, как снежинки. Если мы попытаемся привести их неполный список, то необходимо будет включить в него многие из них, с которыми наши читатели не знакомы – основными из которых являются папайя, корица, каперсник, липа, дикая слива, чубушник, атласное дерево, красное дерево, бальзамник, квассия, серебристый и красный клен, церцис, мимоза, какао, сассафрас, мангровые деревья, дикая шелковица, дикий инжир, вяз скользкий и обыкновенный, платан, камедь, кизил, рододендрон, падуб, хурма, гикори, лещина, черная береза, несколько видов сосны, можжевельник, кипарис, красный кедр, тис, замия или маранта, капустная пальма, пальма-сереноэ, карликовая пальма и юкка. Клещевина растет здесь постоянно.

В последние годы Флорида прославилась своими апельсиновыми рощами. На выращивании этого восхитительного фрукта были не только нажиты целые состояния, но и многие из них были потеряны из-за случайных заморозков, которые могут уничтожить сотни рощ за одну ночь.

Ричард Мортон-старший был уроженцем Джорджии, где провел свою юность и молодые годы. Он был еще молодым человеком, когда после окончания последней войны с Великобританией женился на прекрасной невесте в своем родном штате. У нее было слабое здоровье, и в надежде, что перемена климата пойдет ей на пользу, он переехал в местность у истоков реки Сент-Джонс. После рождения единственного сына, Дика, ее состояние улучшалось в течение нескольких лет, но в конце концов она стала чахнуть и умерла. Ее потеря стала тяжелым ударом для любящего мужа, и поэтому он стал склонен к уединению, так что решил никогда не менять свой дом, и единственным другом, с которым он был близок, был его шурин Джеймс Реймор, отец Джека, который был приятелем молодого Дика Мортона.

По старой памяти Мортон называл свой дом «плантацией», хотя это название мало к нему подходило. Он приобрел участок земли площадью в полдюжины акров, который ему не пришлось расчищать, поскольку он ничем не зарос, и посреди него было возведено простое бревенчатое строение, в котором он провел самые счастливые и самые печальные дни своей жизни. С помощью усердного Като, который пришел к нему, как об этом уже было сказано, он вместе со своим сильным, крепким сыном использовал плодородную почву с пользой. Когда он отправился в эти края, у него были некоторые средства, и он добавлял к тому, что производилось не его плантации, охотничьи трофеи, так что его жизнь была во всех отношениях благополучной.

В северной и средней Флориде в изобилии произрастают зерновые и корнеплоды, а кроме того апельсины, и на участке, где мистер Мортон построил свой дом, он выращивал сладкий картофель, апельсины и много разнообразных субтропических фруктов. На нескольких акрах земли, окружавших его скромное жилище, рос ирландский и сладкий картофель, табак, апельсины, лимоны, виноград, гуава и множество других фруктов.

При своих ограниченных возможностях Ричард Мортон построил дом лучше, чем можно было себе представить. Дом был построен из крепких кипарисовых бревен, в нем было две комнаты внизу и столько же наверху. Строение было прочно сложено и имело множество окон, которые, однако, были довольно узкими и маленькими, поскольку строитель никогда не забывал, что может наступить момент, когда окажется очень правильным сделать их такими узкими, чтобы через них не мог пролезть взрослый мужчина.

Таково, вкратце, было жилище, к которому приятным осенним днем много лет назад двое молодых людей медленно поднимались по притоку Сент-Джонс на своей маленькой плоскодонке.

Джек Рэймор был удивлен, когда его друг сказал ему, что индейцем, которому они на короткое время дали приют, был Оцеола, знаменитый военный вождь семинолов.

– Никогда бы такого не подумал, – заметил Джек, – ведь он не похож на вождя.

Дик улыбнулся.

– Как же, по-твоему, должен выглядеть вождь?

– Я бы подумал, что он должен быть одет в красивый наряд и выглядеть очень стильно.

– К некоторым это относится, но вкус Оцеолы совсем не такой. Хотя сейчас на нем пара хороших мокасин, он приходил к нам домой босиком, и я подозреваю, что он ходит так большую часть времени. На нем леггинсы, ситцевая рубашка, и несколько испачканных перьев в волосах, распущенных по плечам.

– Так выглядят почти все семинолы; но он невысокого роста.

– Нет; он не выше тебя или меня, но обладает огромной силой, очень подвижен, и я не думаю, что на свете есть человек храбрее его.

– Он хорош собой, – продолжил Джек, вспоминая внешность замечательного человека, имя которого заняло достойное место на страницах истории. – Его скулы не так выступают, как у большинства его соплеменников, черты лица правильные, зубы ровные – но это можно сказать почти про каждого индейца, которого я встречал. Дик, – серьезно добавил его спутник, – что ты думаешь о том, что сказал этот белый?

– Ты имеешь в виду, когда он сказал, что самое безопасное для нас – это развернуться и убраться из этой местности как можно быстрее? Что ж, я думаю, он был прав.

– И все же мы движемся прямо к опасности.

– Потому что я пообещал отцу сделать это; ты знаешь, от мамы остались кое-какие вещи, которые он очень хочет забрать, и я готов пойти на большой риск, чтобы заполучить их. Но я не испытываю особого страха; Като там, и у нас никогда не было врагов среди семинолов.

– Я не сомневаюсь, что каждое твое слово – правда, но ты помнишь, что сказал твой отец вчера вечером у нас дома, когда мы говорили об этом: первый человек, о котором индеец забывает, когда начинается война – это белый, который был его другом. Никто не знает этих людей лучше, чем отец.

– Дик, что ты думаешь об Оцеоле?

– Я тебя не понимаю

– Он ваш старый знакомый; вы вместе охотились; некоторое время назад мы спасли его от выстрела белого, который его преследовал; теперь, если Оцеола, благодаря превратностям войны, получит над нами власть, что он сделает?

– Я спрашивал себя об этом дюжину раз за последние полчаса. Мне кажется, что вождь руководствуется двумя сильными мотивами. Первый из них – это благодарность, которую, как я знаю, он испытывает ко всем, кто оказался ему настоящим другом, но всё же его главная цель – победить правительство, которое пытается заставить его и его людей пересечь Миссисипи. Вопрос в том, какой из этих двух мотивов окажется сильнее, если он будет вынужден принять решение, касающееся нас? Мой ответ таков: я не знаю.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не попасть ему в лапы, дабы не подвергать его такому испытанию.

– Не может быть ничего разумнее. Я полагаю, Джек, ты знаешь, что Оцеола не чистокровный семинол.

– Я слышал, что нет.

– Действительно, его едва ли можно назвать полукровкой по рождению, но в его жилах течет кровь семинолов, и о ней можно сказать как о закваске, которая разрыхляет весь хлеб. Он самый свирепый семинол между Сент-Августин и Окичоби; он ненавидит всех белых, но если и есть кто-то, кого он ненавидит больше всего на свете, так это генерал Уайли Томпсон, индейский агент, который однажды заковал его в кандалы. Ты, наверное, слышал об этом. Индеец никогда не забывает и не прощает, и Оцеола сумеет каким-то образом свести счеты с генералом Томпсоном, прежде чем тот подпишет мирный договор. Мой отец был настолько уверен в этом, что всего несколько недель назад отправил сообщение в форт Кинг, умоляя генерала Томпсона остерегаться Оцеолы.

– И что сказал агент?

– Он поблагодарил отца, но сказал, что не испытывает ни малейшего страха; Оцеола был трусом, о котором и думать не стоит.

– Какая ошибка!

Пока юноши так беседовали, лодка плавно скользила вперед, словно по летнему морю. Никогда еще бриз не дул так хорошо, как сейчас. Квадратный парус и форма лодки не позволяли им сильно отклоняться от курса, и ветру не нужно

было сильно менять направление, чтобы оказаться непригодным. Но русло реки менялось незначительно, и, время от времени пользуясь длинным тонким шестом, который Дик держал в руке, он удерживал лодку ближе к середине потока, ширина которого никогда не превышала ста ярдов, но и редко становилась меньше.

Берега были покрыты густой растительностью, характерной для этой страны, многие деревья сильно наклонялись вперед, так что, когда молодые люди поднимали глаза к голубому небу, им казалось, что не требуется сильно наклонять их для того, чтобы их верхние ветви сомкнулись и образовали арку над их головами. Если бы ветерок не дул вдоль реки, то густая растительность, должно быть, полностью перекрыла бы его.

Сидя на корме, на толстой поперечной доске, с ружьями, лежащими у их ног, юноши лениво разглядывали лесистые берега, плавно скользившие к корме, и размышляли о том, что, вероятно, ожидает их в ближайшем будущем.

Мало-помалу ветер заметно стих, но его было достаточно, чтобы паруса не опадали, а вода продолжала журчать вдоль бортов лодки. носа. Все было спокойно, сонно и восхитительно, когда произошло нечто внезапное и непредусмотренное.

Джек Реймор был почти так же хорошо знаком с течением, как и Дик Мортон. Он указал на то место, на некотором расстоянии впереди, где русло реки делало небольшой изгиб. В месте наибольшего изгиба узловатая сосна, искривленная и бесформенная, выходила из берега почти горизонтально на несколько ярдов, а потом изгибалась вверх, словно санный полоз, поднимаясь на высоту шестидесяти футов; ствол её оставался кривым и скрученным, и на нём было множество чахлых ветвей.

– Мне всё время интересно на неё смотреть, – сказал Джек. – Она так поразила меня, когда я увидел её в первый раз.

– Неудивительно, – ответил Дик, бросая на неё взгляд, как сделал бы это любой, даже видевший этот предмет сотню раз, – но у меня в неё есть одна привлекательность, которой у тебя никогда не будет.