База 24

– В Галлиополисе тоже есть что-то подобное, только там не так много толстосумов, как в Сан-Лоисе.

Машина стала сбрасывать скорость и, сделав очередной поворот, подъехала к воротам не слишком большого, но достаточно представительного дома. В отсутствие хозяев его охраняла мигавшая огоньками сигнализация, а стены освещались расположенными на газоне прожекторами.

– Неужели это ваш, дядя! Неужели это ваш дом?! – поразился Джим.

– Всего лишь загородный домишко, хотя выглядит, конечно, неплохо, – скромно ответил полковник и с помощью пульта дистанционного управления открыл ворота.

Машина въехала во двор, и полковник тем же пультом зажег свет по периметру дома и запустил механизм, который сложил гармошкой прозрачную крышу бассейна и убрал ее в специальную нишу. На дне бассейна включилась подсветка, а в одном из его углов забурлила вмиг закипевшая вода.

– Дядя, что-то сломалось? – спросил Джим, первым подскочив к краю бассейна.

Эдгар вышел из машины и, подойдя к Джиму, засмеялся.

– Нет, все в порядке, племянник. Это джакузи. В этом уголке я обычно отдыхаю с девушками.

– С девушками? У нас тоже была одна девушка, – сообщил Джим.

– Да, – угрюмо подтвердил Тони. – Одна на двоих.

22

Внутри дома оказалось так же красиво, как и снаружи. Большие просторные комнаты, дорогая мебель.

Полковник проводил ребят на второй этаж и каждому выделил по гостевой комнате.

– Сегодня переночуете здесь. Ничего не ломать – вещи все дорогие.

– Мы будем аккуратны, мистер Форсайт, – заверил Тони.

– Да, дядя. Мы вообще-то себя контролируем.

– Это еще не все. К завтрашнему дню вам нужно привести себя в порядок. Помыться, побриться, погладить вещи. В этом тряпье, которое на вас, появляться на улице не стоит. А уж перед приемной комиссией и подавно.

– Перед приемной комиссией? А я думал, нас так примут.

– Ну, это только название, а на самом деле там принимают всех, если только ты не однорукий и не косой.

– Я не однорукий. И не косой. И Тони вроде тоже.

– Значит, проблем не будет. Завтра утром напишете заявление – я покажу как, и поедем сдаваться. Все поняли? Тогда начинайте приводить себя в порядок, а я съезжу в город.

– А мы останемся одни?

– Да, вы останетесь одни. Я должен провести разведку в городе – все ли там спокойно.

И дядя уехал, а Джим и Тони остались за хозяев. Они приняли ванны с душистой голубоватой пеной, побрились, расчесались, высушились, а потом в бельевой комнатке на первом этаже нашли утюг и припарку, с помощью которой отгладили брюки и рубашки.

Джим вспомнил, как мать положила ему в чемодан новую рубашку. Теперь это оказалось очень кстати.

Уже за полночь из города вернулся дядя Эдгар. Он привез кое-каких продуктов и одежду. Швырнув на диван в гостиной целую стопку упаковок с рубашками, брюками и всевозможными свитерами, он сказал:

– Вот, посмотрите. Брал на глаз, но это все же лучше, чем ваши вещи. Обувь купим позже, но в основном вам придется ходить в военных ботинках. Они несколько тяжеловаты, но вы привыкнете.

– Привыкнем, – легко согласился Джим, примеряя свитер. – О, в самый раз!..

– И мне подходит! – обрадованно сообщил Тони, который примерял темные брюки. – Ой, мистер Форсайт, – спохватился он. – Это же денег стоит. Я должен…

– Ты ничего не должен мне, парень. Это пустяк, как если бы я подал неимущему пару реалов. Когда начнешь зарабатывать, станешь угощать меня сигарами, и будем в расчете.

– Договорились, мистер Форсайт.

– А теперь пойдемте поужинаем. Хоть и поздно, но голодными спать ложиться нельзя.

На кухне полковник всем раздал задания, и они сообща стали готовить омлет.

– Я поездил по городу и никакой тревоги среди полиции не заметил. Катался в аэропорт – там тоже тихо, так что статус государственных преступников вам пока не грозит.

– Мистер Форсайт, – обратился к полковнику Тони, не переставая взбивать в кастрюльке яйца. – А сколько нужно работать в вашем ведомстве, чтобы купить такой дом?

– Для вас – всю жизнь.

– А вы накопили раньше?

– Я накопил раньше. Когда-то брать по-крупному было можно. Сейчас проворачивать такие гешефты очень рискованно. Проверяющие из Службы внутренних ревизоров на каждом шагу. Я, конечно, вожу их за нос, но другие очень часто горят.

– Дядя Эдгар, выходит, все не так просто, как вы нам говорили? – спросил Джим, который резал лук и вытирал слезы.

– Все так, как я вам говорил, просто нужно держать ухо востро и не брать там, где брать нельзя. Позже я объясню вам, где брать можно, а где этого лучше не делать. Радуйтесь, что у вас есть мудрый дядя Эдгар, который все знает.

Поужинав, они отправились спать. Тони сразу ушел в свою комнату, а Джим задержался. Его внимание привлекла приоткрытая дверь в конце коридора. Не к месту разыгравшееся любопытство заставило Джима подойти ближе, а затем, после секундного колебания, толкнуть дверь. Она сразу подалась, и внутри комнаты загорелось мягкое панельное освещение.

– О-о! – вырвалось у Джима. Вся мебель, стоявшая здесь, была из настоящего красного дерева. Книжные шкафы, старые бюро, стулья с высокими спинками. На стенах, под стеклом, висели небольшие акварели. Чтобы лучше их рассмотреть, Джим сделал шаг назад и взялся за край стола. При этом он случайно задел какую-то неровность снизу под столешницей. Раздался щелчок, и посреди стола, отбросив несколько листов бумаги, открылась небольшая крышка тайника.

Джим обошел стол, заглянул в тайник и ахнул. В нем оказалось разложенное в специальные углубления оружие – автоматические пистолеты с длинными рукоятками. Что-то подобное Джиму приходилось видеть в кино.

– Что, интересно? – раздался голос дяди Эдгара.

– Ой! – испугался Джим. – Я не специально! Оно само.

– Что ты делал перед тем, как отскочила крышка?

– Я? – Джим стал лихорадочно вспоминать. Ему было неловко, что он залез в какие-то дядины секреты. – Я смотрел вон на ту картину и, чтобы не мешали блики на стекле, шагнул назад и…

– И взялся за стол, – догадался дядя.

Он закрыл крышку и, встав рядом с Джимом, попятился, чтобы повторить его движение, – крышка щелкнула и открылась.

– Да, – произнес дядя и вздохнул. – Этого я не предусмотрел. Нужно будет переделать.

– Дядя, а зачем вам эти пистолеты? Да еще так много.

– Их не много, просто они разные. Каждый предназначен для решения своей задачи.

– Но вы же работаете в тыловой службе…

– Работаю, друг мой, работаю. Потому и готовлюсь защищать себя, если что. Я ведь по краю хожу: и этот дом, и автомобиль, и дорогие девочки – это в какой-то мере жизнь взаймы.

Джим внимательно слушал, но почти ничего не понял, разве только про дорогих девочек.

– Ладно, иди спать, а то завтра встать придется очень рано. Но про этот секрет, разумеется, никому ни слова. Даже Тони.

– Я про это даже думать забуду… Уже забыл.

– Ну и хорошо.

23

Ровно в шесть утра Джима и Тони разбудил дядя Эдгар. Громким командным голосом он погнал их под холодный душ и проследил, чтобы никто не включал горячую воду. Друзья отчаянно вопили, однако другого способа привести их в порядок не было. Потом был скорый завтрак, состоявший из бутербродов и горячего кофе. Уже в холле дядя Эдгар раздал им листы бумаги и авторучки.

– Сейчас под мою диктовку будете писать заявление с просьбой о приеме на курсы военной специализации, – сказал он.

После того как заявления были написаны, полковник Форсайт начал инструктаж.

– Запомните следующее: если вас спросят, собираетесь ли вы посвятить свою жизнь службе в армии, вы должны сказать, что, безусловно, собираетесь. Понятно?

– А мы разве собираемся? – спросил Джим.

– Думать вы можете все, что угодно, но говорить – лишь то, что следует. Это понятно?

– Понятно.

– Потом вас спросят – не хотите ли вы подписать пятилетний контракт заранее, до окончания курсов, и вы опять должны сказать, что просто мечтаете об этом.

– И все, нас примут? – не унимался Джим.

– Не спеши, – сказал дядя, поправляя безупречный узел на своем полковничьем галстуке. – Еще они спросят у вас о том, какую вы хотите получить военную специальность, а именно – в подразделении технического обеспечения, в подразделении материального обеспечения или пехоты. Что вы должны ответить?

– Мы, конечно, выбираем материальное обеспечение, потому что это нам по профилю, – сказал Джим.

– Нет, ни в коем случае.

– Но это же по профилю, – возразил Тони.

– Это по профилю, – согласился дядя Эдгар. – Там готовят как раз таких плохишей, которые потом пытаются свалить свое воровство на мышей и крыс. Но на эту специальность, как, впрочем, и на техническое обеспечение, довольно высокий конкурс. И это понятно – участвовать в войсковых операциях желающих мало, поэтому все тепленькие места на курсах забиты наглухо. Однако достаточно сказать, что вы желаете стать пехотинцами, и все двери для вас будут открыты.

– И мы станем пехотинцами?

– Да не станете вы пехотинцами, потому что, как только сдадите экзамены, я заберу вас к себе в тыловое ведомство!

– Как здорово!..

Закончив инструкцию, дядя Эдгар убрал заявления в красивую кожаную папку и повел своих подопечных к машине. На этот раз вместо «Рапида-210» они довольствовались служебной коричневой машинкой, на которой полковник Форсайт едва ли не за полчаса доставил ребят к самому центру города. Такая скорость объяснялась ранним утром и маршрутом, который выбрал полковник. Он провез Джима и Тони по каким-то серым и невзрачным улицам, застроенным муниципальными домами для неимущих. Стены с облупившейся штукатуркой были расписаны граффити, а все попадавшиеся по дороге мусорные баки оказались перевернутыми.

– Какое ужасное место, – сказал Тони. – Посмотрите, даже баки перевернуты. Кто это делает?

– Сами жители этого квартала, – пояснил дядя Эдгар.

– А зачем?

– Таким образом они выражают протест против условий, в которых они живут.

– Но ведь они только ухудшают свои условия.

– А им плевать. Квартиры муниципалитет выдает им практически бесплатно, вот они и пьянствуют с утра до вечера… Да еще протестуют с похмелья.

Наконец грязный квартал закончился, и полковник вывел машину на широкую и красивую улицу. Джим и Тони с облегчением вздохнули. Это снова был тот Сан-Лоис, который они хотели видеть.

Проехав еще немного, полковник свернул направо, к многоэтажному массивному зданию. По его архитектуре сразу становилось понятно, что здесь обитают военные.

24

Кроме служебной машины полковника Форсайта, на местной стоянке оказалось еще несколько похожих автомобилей и джипов цвета хаки. Дядя Эдгар надел головной убор – пилотку с тремя золотыми полосками – и сразу стал каким-то чужим и официальным. Приятели переглянулись.

– Вот здесь и начинается наша новая жизнь, – сказал Джим.

– Точно, – согласился Тони.

Они пошли следом за полковником, то и дело задирая головы, чтобы лучше рассмотреть поддерживавшие портик колонны.

Возле огромных дверей с бронзовыми ручками стоял часовой, который козырнул полковнику. Тот лишь коротко ему кивнул. Джим и Тони проскочили следом, удивляясь, что не нужно предъявлять никаких документов. Однако, когда они вошли в просторный, отделанный гранитом и старой бронзой холл, их остановило уродливое заграждение с нелепой калиткой, которую стерегли двое рядовых и капитан.

– Сэр? – произнес капитан, обращаясь к полковнику Форсайту.

Тот достал свое удостоверение и предъявил его. Капитан кивнул и открыл калитку.

– Со мной эти двое молодых людей, – сказал дядя Эдгар. – Они хотят подать заявление на курсы.

– Вот как? Им нужно написать заявления.

– Заявления у них уже написаны.

– Тогда я могу проводить их до кабинета приемной комиссии.

– Нет нужды, капитан. Я сам провожу их.

– Как вам будет угодно, сэр, – сказал капитан и посторонился, пропуская полковника и двух будущих пехотинцев.

Джим и Тони, уже немного волнуясь, последовали за дядей Эдгаром и стали подниматься по парадной лестнице, провожая взглядами быстрых лейтенантов и важных штабных генералов.

Полковник поднялся на второй этаж и быстро пошел по коридору. Ребятам пришлось едва ли не бежать за ним. Наконец дядя остановился возле одной из множества одинаковых дверей, достал из коричневой папки заявления и, вернув их Джиму и Тони, спросил:

– Вы еще помните, что нужно говорить?

– Помним, – не слишком уверенно ответил Джим.

– Понятно. На всякий случай повторю. Первое – вы хотите связать свою жизнь с армией, второе – вы согласны подписать контракт до окончания курсов, и еще – вы желаете изучать специальность пехотинца. Вспомнили?

– Так точно, сэр, – по-военному ответил Тони.

– Тогда – вперед. – И полковник сам открыл перед Джимом дверь.

Друзья, один за другим, несмело вошли в комнату приемной комиссии и замерли у дверей, изучая обстановку.

В просторном кабинете стояли несколько столов, между которыми, от одного к другому, переходили такие же, как Джим и Тони, желающие «связать свою жизнь с армией». Самый большой стол располагался прямо напротив двери. За ним сидел седовласый майор с хитрым взглядом. Он посмотрел на вошедших поверх очков и коротко спросил:

– Ну?

– Хотим учиться на курсах, сэр, – коротко сообщил Джим, боясь сказать что-то лишнее.

– Подходите ближе, молодые люди. Я не кусаюсь.

Друзья несмело приблизились.

– Давайте ваши заявления.

Джим и Тони положили заявления на стол. Майор коротко взглянул на них, потом перевел взгляд на приятелей.

– Хорошие заявления, ни одной ошибки. Однако ничем не могу вам помочь. – С этими словами майор брезгливо отодвинул заявления на край стола.

– Как? – удивился Джим.

– Почему? – спросил Тони.

– Потому что прием закончен.

– Но нам говорили, что прием не ограничен, – заметил Тони, которому теперь очень захотелось попасть на эти курсы.

– Как же нам быть, сэр? – начал Джим новое наступление. – Ведь мы с другом мечтали связать свою жизнь с армией!

Услышав ключевую фразу, майор уже более внимательно стал присматриваться к Джиму и Тони.

– Так, – сказал он. – Мне нужно поразмыслить. Возможно, я смогу для вас что-то сделать… Скажите, а вы не отказались бы подписать пятилетний контракт на службу в армии еще до окончания курсов?

– Конечно, – сказал Джим, стараясь смотреть майору в глаза.

– Безусловно, сэр, – закивал сверху высокий Тони.

– Та-ак, – покачал головой майор и снял очки. – Невиданный случай. Но, я полагаю, вас привлекает специализация материального обеспечения?

– Нет, сэр.

– Может быть, технического обеспечения?

– Нет, сэр. Только пехота.

– Да, мы идем на курсы только в том случае, если нас зачислят на специализацию пехоты, – добавил Тони.

Пораженный майор снова надел очки и, пододвинув к себе заявления, еще раз перечитал их, будто надеялся отыскать там дополнительную информацию.

– Джим Симмонс и Тони Тайлер, – произнес майор. – Думаю, что мы сделаем для вас исключение и примем на курсы, несмотря на то что набор уже закончен. Возьмите ваши заявления и подойдите к капитану Шуман – вон туда…

25

Джим и Тони перешли к следующему столу, за которым сидела коротко стриженная дама с большим бюстом и с капитанскими погонами. Едва взглянув на заявления, капитан Шуман спросила:

– Значит, на всю жизнь с армией?

– На всю жизнь, мэм! – подтвердил Джим.

– Кем хотите стать?

– Пехотинцами, мэм, – сказал Тони.

– Да, мэм. Только пехотинцами, – подтвердил Джим.

– Ну и отлично.

Капитан Шуман вытащила из ящика стола какие-то бланки, подколола их степлером к заявлениям и приказала соискателям перейти к капитану Леггойну.

Джим и Тони перешли к капитану Леггойну. Тот, не говоря ни слова, подколол своим степлером к имеющимся бумагам еще по одному бланку и вернул приятелям. И так же молча указал маршрут дальнейшего следования, кивнув на стол, за которым сидел лысоватый лейтенант с тиком правого глаза. Впрочем, про тик ни Джим, ни Тони не знали, пока в их присутствии лейтенант не дернулся, напугав обоих.

– Это у меня тик, – сказал он, улыбаясь. – Я всем говорю, что это от контузии, а на самом деле это меня током в детстве ударило.

Лейтенант открыл на настольном терминале какие-то файлы и стал вводить в них информацию с бумаг Джима и Тони. Затем распечатал для них целый ворох каких-то документов и стал объяснять их назначение.

– Вот здесь требование на жилплощадь, требование на обмундирование, требование на питание, программы обучения, контракт и… пожалуй, все. Остальное получите, когда придете на занятия.

– А когда приходить на занятие?

Лейтенант посмотрел на наручные часы.

– Сегодня уже не успеете, значит – завтра.

– А куда приходить?

– Здесь в программе обучения все указано – и адрес, и время.

– Спасибо, сэр.

Джим и Тони забрали вложенные в прозрачные папки документы и вышли из кабинета комиссии, плотно притворив за собой дверь.

Дядя Эдгар ждал их, глядя в окно.

– Ну что? – спросил он.

– Нас приняли, – сказал Джим.

– Но сначала помучили, – добавил Тони. – Там какой-то майор задавал вопросы с подвохом.

– Если отвечать, что положено, осечек не бывает, – заверил дядя Эдгар. – Ну-ка, давайте сюда документы. Я заберу ваши требования, это по моему ведомству. Чем раньше поставим на них штамп, тем раньше они начнут действовать.

Следуя за дядей Эдгаром, довольные Джим и Тони спустились по парадным лестницам, миновали пропускной пункт и оказались на улице.

26

Решив, как им казалось, главную проблему в своей жизни – избежав тюрьмы и устроившись на курсы, – Джим и Тони нежились в казенной квартире полковника на двенадцатом этаже вполне обычного дома. Они смотрели все имевшиеся на видеодеке программы, ели найденные в холодильнике сосиски, ленясь разогреть их, и закусывали апельсинами, неизвестно как оказавшимися в холостяцкой квартире дяди. Тем временем дядя Эдгар закончил связанные с оформлением курсантов дела и приехал около девяти вечера, доставив документы и два тюка с обмундированием.

– Ну что, надеюсь, вы хорошо отдохнули? – спросил полковник, появляясь в дверях.

– Даже немного скучно стало совсем без дела сидеть, – соврал Джим.

– Это ничего. Скука в армии вещь поправимая. Вот… – С этими словами дядя свалил на пол два брезентовых мешка с военной маркировкой. – Это твой, Тони. – И дядя пнул один из тюков. – А это твой, племянник. Разбирайте.

– Что это такое? – спросил Джим, поднимаясь с мягкого дивана.

– Военное обмундирование, ребята.

– Ух ты! – воскликнул Тони, и они с Джимом бросились к тюкам, приступив к их распаковке.

Здесь были брюки цвета хаки, майки такого же цвета, куртки и пилотки – все как положено. И еще красивые ботинки «дельфины» на толстой подошве. Под руководством дяди Эдгара приятели стали примерять обновки, поскольку никогда в жизни не носили военную форму. Несмотря на опыт полковника и всяческие ухищрения с перетяжкой ремешков, форма сидела на ребятах мешковато, хотя и была впору.

– Ничего страшного, – успокоил их полковник. – Со временем она будет сидеть на вас как положено. Это еще не полный комплект. На курсах вы получите спортивную форму и дополнительные полевые комбинезоны – три комплекта.

– Три комплекта? – удивился Тони. – А зачем так много?

– Они быстро пачкаются и рвутся, – ответил полковник.

– Пачкаются и рвутся? – насторожился Джим. – Почему они пачкаются и рвутся?

– Потому что вы – пехотинцы. Это специализация материального обеспечения предполагает, что курсанты будут сидеть на заднице и иногда сдавать умеренные физкультурные нормы. Их основная учеба – штудирование книжек по бухгалтерскому учету. У курсантов из технического обеспечения руки по локоть в машинном масле, ну а пехотинцы ползают на пузе все два месяца. Оттого вам выдают так много комплектов, поскольку их часто приходится менять.

Джим и Тони задумались. Однако спорить было уже поздно.

– А ну и пусть, – с нарочитой бодростью сказал Джим. – Я всегда хотел стать крепким парнем. На бодибилдинг ходил несколько дней, потом бросил. Еще мы с Тони бегом занимались…

– Да, – подтвердил Тайлер. – Продержались полтора дня.

– Может, хоть здесь бегать начнем? – предположил Джим.

– Здесь начнете, – заверил их полковник. – Здесь не бросите, вам помогут удержаться.

Джим и Тони еще не знали, что имеет в виду дядя Эдгар, поэтому согласно закивали.

– Значит, ребята, довожу до сведения, что ваши требования на жилплощадь удовлетворены.

– У нас тоже будет своя квартира?! – обрадовался Джим.

– Все намного проще. Вы будете жить прямо на территории центра военной подготовки.

– У нас там будет квартира? – уточнил Тони.

– Нет, жить вы будете в казарме.

– В казарме? Это как?

– Да нормально. Кубрик на пять человек.

– Жить впятером в одной комнате? – сморщил нос Джим.

– Ладно тебе, – толкнул его Тони. – Просто у тебя не было шестерых братьев и сестер, которые постоянно орут и дерутся.

Время уже было позднее, и дядя Эдгар показал Джиму и Тони их спальню. Затем выдал им постель, и приятели стали заправлять старую кровать.

– А нельзя ли нам организовать отдельное жилье в городе? – спросил Джим. – Это было бы лучше.

– Организовать жилье в городе можно. Но, во-первых, далеко добираться. Вам придется вставать в пять часов утра. Ты на это пойдешь?

– У-у-у! – покачал головой Тони. – Это просто неподъемное условие.

– Я тоже так подумал. – Дядя опустился в потертое кресло, достал из кармана свой необыкновенный портсигар и, открыв его, посмотрел на лежавшие там толстенькие сигары. Так ни одной и не выбрав, он щелкнул замочком и убрал портсигар в карман. – Я тоже так подумал, – повторил он. – Вам ведь будут платить стипендию. Небольшую, конечно, – всего сто пятьдесят реалов.

– Ух ты! – воскликнул Тони.

– Это куча денег! – заявил Джим. – У нас в Галлиополисе сто пятьдесят реалов считаются неплохой зарплатой! А здесь – стипендия за какое-то обучение!..

– Ну вот. Эту сумму вы будете получать целиком, если останетесь жить в казарме. У тех же, кто живет на казенных квартирах, вычитают по сотне. Остается пятьдесят реалов. Что вам больше нравится? – спросил полковник Форсайт.

– Конечно, казарма! Мы будем жить в казарме, и точка, – сказал Джим.

– Да-да, правильно. Мы из Галлиополиса и знаем цену деньгам, – добавил Тони.

– Что ж, это правильное решение. Свои вещи и деньги оставите здесь. Я отвезу их в загородный дом и положу у себя в кабинете. Еще я подкину вам по пятьдесят реалов на конфеты, а ваши собственные деньги вам еще пригодятся.

27

Утром следующего дня полковник Форсайт поднял Джима и Тони рано. Он посадил их в служебный автомобиль и повез в центр военной специализации. Центр располагался на окраине города, на территории, похожей на большой огороженный парк. Миновав КПП, на котором у полковника со всей тщательностью проверили документы, машина поехала по узкой асфальтированной дороге, обсаженной по обе стороны деревьями. Иногда между ними появлялись окна, и тогда можно было видеть цепочки людей, которые преодолевали полосы препятствий.

В одном месте дорога проходила неподалеку от длинной ямы с грязью, в которой барахтались курсанты. Они старались двигаться быстро, при этом падали вместе с тяжелыми автоматами, однако продолжали упрямо двигаться вперед. На краю ямы стоял чисто одетый сержант и кричал:

– Быстрее, свиньи! Быстрее!..

– Ты смотри, Тони, они же буквально плывут в этой грязи! Это ужасно!.. Надеюсь, это не наша программа обучения.

– Конечно, не наша, – с уверенностью заявил Тони. – Это, наверно, какие-нибудь морские пехотинцы. Они все время то с воды на берег, то с берега в воду. А обычный пехотинец – он больше по полям, по лесам ходит.

Проехав мимо ямы с грязью, они увидели натянутые вдоль дороги тросы, по которым уже другое подразделение курсантов скользило на палках с роликами. Они быстро неслись над кустами, и обязательно кто-то срывался и падал вниз. Одни после этого поднимались сами и, прихрамывая, возвращались на исходный рубеж, другим помогали санитары с носилками.

– Ничего себе! – сказал Джим, оглядываясь. – Вы видели, дядя?

– Нет, не видел. Я на дорогу смотрю.

– Надеюсь, это не наша программа обучения.

– Конечно, не наша, – снова пришел на помощь Тони. – Это какие-нибудь воздушные десантники. Ты же видишь, они тренируются как бы прыгать с парашютом.

Наконец деревья и кусты на обочинах закончились, и автомобиль поехал вдоль плаца, на котором еще одно подразделение курсантов отжималось на кулаках прямо на бетоне. Между ними прохаживался сержант с длинным стеком в руке. Те, кто, по мнению сержанта, делал что-то не так, сейчас же получали стеком. Учитывая, что эта группа не плескалась в грязи и не проносилась на ролике по тросу, их вполне можно было принять и за пехотинцев.