Оборотень по объявлению. Моя свободная пара

Наталья Буланова

Оборотень по объявлению. Моя свободная пара

Глава 1

Леся

Толща льда, о которую я бьюсь головой. Стылые объятия реки в Заполярье. Чувство, что умираю. Вот что я ощущаю, когда вижу Сашу – оборотня с самым сильным ментальным воздействием и по совместительству моего бывшего истинного. Он влюбился в другую и растоптал чувства в мои нежные пятнадцать лет. Теперь мне почти двадцать один, но в душе я чувствую себя на все сорок.

Я сейчас на свадьбе моего хорошего друга и наставника – Скалы. Иду в шикарном розовом платье, расшитом кристаллами. Думала, оно будет броней Барби, но стало худым решетом под взглядами двоих парней.

Бура тоже здесь.

Глядя на чернобурого лиса, я тут же ощущаю тепло спальника морозной ночью, запах медицинского вагончика в Заполярье, где Бура прописался из-за отсутствия усиленной регенерации оборотней. И еще я чувствую, как стучит мое сердце, потому что он стал еще большим красавчиком, чем был два года назад во время нашей последней встречи. Но что толку, если ли парень считает, что я все равно буду с Сашей?

Я давно послала этих двоих к черту. Так почему дрожу? Смелее, смелее. Улыбнусь всем назло. Покажу, что у меня все прекрасно.

Не надо ко мне идти! Не надо, демон вас раздери!

Черти.

Встали передо мной стеной, еще плечом друг к другу, и смотрят. Нюхают воздух, словно две ищейки.

Вас ждет большой сюрприз, парни.

– Лисий бог, какая ветошь. – Я вложила все пренебрежение, что смогла, и обогнула Буру по дуге.

Со стороны Саши обходить было страшно. Там не взгляд, а непроглядная темень.

– Скала, поздравляю! Нина, ты такая красивая сегодня! – Я обняла молодых и передала подарок.

Жалко, что я не успела на красивый ритуал «красной ленты» – это когда алая полоска ткани с косы невесты повязывается на запястье жениха. Но я принесла кое-что важнее. Еле уговорила клан бурых дать один экземпляр.

Я передала коробочку с бантиком, и Скала приподнял крышку. Посмотрел на меня так, что я не поняла, расцеловать меня хочет или прибить.

Я знала его главный страх и всю дорогу молила медвежьего бога быть к нему добрее. Этот мешочек с деревянными плашками – особая реликвия бурых, на которой предсказывают количество и пол детей на свадьбе медведя-оборотня. А Скала – самый настоящий потапыч, пусть и лысый. Облученный взрывом атомной станции, мой наставник потерял абсолютно все волосы и очень боялся, что не сможет иметь детей. Я два года, пока Нина и Скала не решились на брак, сажала семена в храме бурых от их имени. Надеюсь, медвежий бог оценил мои усилия и подарит им деток.

Я исподтишка покосилась на Сашу.

Он так старался не показать, как жадно втягивает воздух, что выдал себя с головой.

Покосилась на Буру. Он встал так, что закрыл мне путь к побегу.

– Я думал, ты не придешь! – пожурил Скала.

– Как я могла не забежать на свадьбу к наставнику? – Я рассмеялась, представив, как радовалась свободе, когда ушла из родительского дома и меня никто не стал возвращать.

Нет-нет, у меня прекрасные родители. Люблю-обожаю. И они точно знали, что я потухну в депрессии, если еще хоть немного останусь среди косых взглядов сверхов.

Вот как сейчас. Все знают, что я отказалась от истинного. Винят меня в том, что он слетел с катушек со своим зверем. И никто не думает, что жертва в любовном треугольнике – я.

Опять будут жужжать и распускать слухи.

Есть еще вопросы, почему я ушла из этого звериного общества? Люди куда как понятней. У них можно сходиться и расходиться, влюбляться и прощаться навсегда. И никаких истинных пар.

– Буквально мимоходом заглянула, да? – Скала многозначительно посмотрел на мое вечернее платье.

Ох! Знал бы он, сколько я вариантов одежды сменила, от неформального спортивного костюма до наряда госпожи с плетью, чтобы ко мне никто не подходил. Решила выбрать беспроигрышный вариант и быть сногсшибательно красивой. Что говорить, взгляды мне льстили и немного придавали уверенности в своих силах.

Я ответила Скале:

– На секундочку. Вот вручила подарок и побегу дальше. Меня ждут.

– А вот это умная девка, – раздался позади голос пожилой женщины.

Я повернулась и с удивлением посмотрела, как человеческая старушка дала локтем в бок Буре, потом Саше и схватила меня за руку, потянула на себя.

– Вот из кого толк-то выйдет! Вот кому мой опыт пригодится. – Бабуля подхватила меня под руку и увела в сторону, встала сбоку от колонки.

Первое, чему научил меня Скала, это анализировать. Я тут же смекнула, что бабуля непростая и совсем не сумасшедшая, раз встала так, чтобы звуковая волна перебивала наш разговор.

– Чую, нужен побег, – сказала она без обиняков.

– Нужен, – тут же согласилась я.

– Взамен заправишь мою машину, – выставила условия женщина.

– Хорошо, – засмеялась я. – А как вас зовут?

– Называй меня бабулей. Так все ко мне обращаются. И теперь слушай, что мы будем делать.

Старушка наклонилась к моему уху и тихо-тихо сказала:

– Перебить внимание двух заинтересованных в девушке оборотней можно только дракой. У тебя будет секунд десять, не больше. За это время ты должна убежать отсюда прямиком на парковку. Там стоит фиолетовый болид на колесах – не промахнешься. Открывай водительскую дверь, нажимай рычаг под сиденьем и прыгай в багажник. И не забудь закрыться.

Какой именно дракой бабуля собралась всех удивить и кто в ней будет участвовать, я даже не спросила. Иногда лучше не знать.

«Скала, прости меня за суету на твоей свадьбе, но надо спасать собственную белоснежную шкуру», – попросила я мысленно прощения у наставника.

– А ключи? – уточнила я.

– Открыто. – Бабуля ответила так, что стало понятно: она не закрывает двери как минимум в десяти разах из десяти.

Я уточнила последнее:

– Свой запах убирать спреем разве не надо?

– Пока ты тут пшикаться будешь, тебе уже все пути отступления перекроют.

– Но найдут же!

– Не успеют. Я мигом догоню тебя, и улетим.

Я чувствовала себя абсолютно по-дурацки, когда в шикарном платье искала пурпурный болид. Единственная фиолетовая машина на парковке была старой американской иномаркой, больше похожей на баржу и немного на пятиметровую развалину. Кажется, болидом величают именно ее.

– Как она этого крокодила вообще водит? – Я потрогала заднее крыло автомобиля и просунула палец через дыру в нем.

Не развалится по дороге?

Я открыла багажник и еле забралась внутрь. Платье в облипку просто не создано для таких подвигов и всячески возмущенно трещало по швам. Конечно же, я его порвала!

Эй, да все равно. Главное – выбраться отсюда. Взгляды парней мне совсем не понравились. На Сашу смотреть и вовсе было страшно. Не хотелось видеть от него ни капли интереса. Как по мне, так смотрел бы в другую сторону. Мне дышать легче.

Но нет!

Я закрыла крышку багажника и тут же по ней кто-то хлопнул так, что я вздрогнула. Услышала голос бабули:

– А ты пятым мужем быть не хочешь? Нет? Ну и зря.

– Бабуль, зачем так пшикаться духами? – спросил Скала.

– Как зачем? На моем кулаке запах Птахи остался. А ты сам знаешь, как сверхи относятся к запахам чужих мужчин на своей женщине.

– Но, бабуль, ты уже давно не чья-то женщина, а своя собственная.

– И что? Вдруг я по пути подцеплю кого? – Хлопнула водительская дверь. – Бывай, милок! Если надо будет успокоить нервы – заходи. Мой дом трудотерапии всегда для тебя открыт.

Старушка нажала на газ так, что, если бы багажник был открыт, я вылетела бы. Лихо заложив поворот, она собрала все возможные кочки и так растрясла меня до выезда на трассу, что замутило.

Всю дорогу я молилась лисьему богу лишь о том, чтобы мы благополучно доехали. И когда наконец остановились, крышка багажника поднялась и мне в лицо ударил свет фонаря, я перестала упираться во все стороны всеми конечностями и расслабилась.

– Что разлеглась? Пошли.

– Куда?

– Сбрасывать напряжение. Ты же вся зеленая.

Зеленая я не по этой причине, но не буду бабулю обижать. У нее крайне дельные схемы.

Я выбралась из багажника с кряхтением, будто мне под сотню лет, и спросила:

– А где, простите, сбрасывать будем?

Мало ли что там у нее за гениальные планы.

– У меня дома. Скала же проходил через трудотерапию, когда Нинку осаждал. Не рассказывал?

– Делился, конечно. Но из меня ремонтник аховый.

– А цветы пересаживать умеешь?

– Могу, но за дальнейшее цветение ответственности не возьму.

– Ничего-ничего. Пошли.

– Прямо в этом?

В вечернем платье только с цветочными горшками и возиться.

– Прости, но свои вещи никому не одалживаю, – сказала бабуля и пошла к подъезду.

– А машину закрывать не будете?

– Вот еще! – фыркнула эта невозможная женщина.

А я подобрала подол платья и поспешила за ней. Мне и правда нужно было побыть с кем-то рядом, чтобы чувствовать себя в безопасности и не думать, что за мной идут по пятам. Я так устала заметать следы за эти два года, что просто хотелось переключиться. И у бабули имелся отличный план на этот счет.

Через два часа я подняла голову и осмотрелась. Вот это я срач развела. Все вокруг в земле, включая меня. Зато я в душе довольна невероятно. Все цветы пожилой женщины буквально молили о новой почве, разрослись корнями и были рады моему неумелому вмешательству.

– Цветы тебя заждались. Земля два года как лежит, – сказала бабуля, смотря на стройный ряд горшков.

Я не знала, что на это ответить. Ждала меня? Вряд ли.

– Сколько с меня, бабуль? – Я встала с пола, отряхнув руки от земли.

Я знала из рассказов Скалы, что тарифы у старушки заоблачные и очень смешные. Поработал для нее – плати.

– Бесплатно, – неожиданно выдала женщина.

– Как это? Вы здоровы? Не заболели?

Я доподлинно знала, что даже у Скалы бесплатно не было. Скидку иногда делала. Платьями, бывало, брала. Но чтобы даром?

– Считай, ращу себе замену. Надеюсь, не подведешь и не вляпаешься тут же в шуры-муры.

Ох, бабуль, как я на это надеюсь! Точнее, в шуры-муры я вляпаться очень даже хочу, только с человеком. Но женщине об этом знать необязательно.

– Буду жить в свое удовольствие.

– Вот это одобряю! – Бабуля встала и достала что-то из кармана халата, в который переоделась по приходе в квартиру. – Есть у меня местечко одно, для лисы – идеально. Как дурь в голову ударит – сможешь в порядок приводить. Считай, наследство. Я отпишу. Делай с этим домом что хочешь. Это будет твое лисье логово.

В мою руку легла связка проржавевших ключей. Но для меня рыжий налет блестел золотом. При словах «лисье логово» у меня так разыгралась фантазия, что я порывисто прижала бабулю к груди.

Этот дом, в каком бы состоянии он ни находился, сейчас как раз кстати. Мое последнее укрытие на грани разоблачения. А то родительские нервы уже настолько сдают, что отец, лучший следопыт среди сверхов, твердо вышел на тропу моего отслеживания и хочет затащить в гости.

– Спасибо! Дом в мире людей – это то, что я хотела, – призналась я.

А если это еще можно сделать настоящим укрытием – то вообще мечта! Я давно коплю на такое место, да все заработанное на вознаграждениях от ловли кибермошенников уходит на оплату квартир, отелей и съемных домов да еду.

– Пользуйся. Дом особый. – Старушка попыталась скрыть улыбку, опустив голову.

– Не сомневаюсь.

У такой особенной женщины не может быть обычного дома.

Я вышла на улицу с двойственным чувством. С одной стороны, мне не терпелось поехать в подаренный дом прямо сейчас. С другой – меня дико бесило неудобное платье. Казалось, оно мешает мне не только нормально ходить, но и жить.

Но потом я заметила движение слева и увидела, как со скамейки детской площадки встает Бура. Справа тоже что-то мелькнуло – до боли знакомый силуэт Саши.

Нет, это не платье мне мешает жить – это два парня, которые сами не знают, чего хотят. Вот кто действительно не дает мне дышать нормально!

И зачем явились? Саша же посыпал голову пеплом за смерть любимой, валил на меня всю вину за свой срыв (ну точно же валил, хоть и не признается) и всячески подчеркивал, что мы не пара. Что же теперь стало? Зачем два года назад на Буру с кулаками кинулся, а сейчас за мной пошел? Сказала же ему еще пять лет назад, что мы теперь как переплавленный ключ и замок – не подходим друг другу. Он оставил вместо моего сердца пепелище. Никогда больше не хочу испытать подобного.

Смотрю на него и вижу, как он на свадьбе кошачьих даже не видит меня – идет к Лине. Как приглашает ее на танец, как не сводит с нее глаз. И это при том, что все вокруг знают, что мы истинные друг для друга. Саша от моей мамы в свои три года отходить отказывался. Все детство мы часто вместе бегали, можно сказать, выросли. А потом началось – усиленное укрощение самого сильного ментально зверя, постоянные тренировки, и к моим пятнадцати годам он иначе, чем «хвостик», меня не называл.

Хвостик! До сих пор трясет от этого слова.

Потом Лину похитили, и она сильно пострадала. Впала в кому, и Саша не отходил от ее палаты, жил в больнице. Я не выдержала этого – уехала в Заполярье. Надеялась, что он, как истинный, отрезвеет от разлуки и бросится за мной. Но как бы не так!

Он никуда не поехал.

И у меня произошел срыв, во время которого я оказалась под властью своей лисицы, провалилась под лед на реке и чуть не умерла. Меня вытащил отец. В тот день я родилась заново. Я поняла, что не хочу больше ни дня страдать в этой второй, подаренной мне лисьим богом жизни.

Оказывается, Саша в это время узнал, что я уехала, и ментально психанул. Лина не выдержала давления и умерла. И даже после этого Саша не нашел меня. Наоборот – все стали умолять меня вытащить его из зверя.

Вспоминая тот день, я всегда чувствую одно: хладнокровие и уверенность, которые оставило после себя предательство.

Я поклялась, что никогда больше с ним не свяжусь, пусть даже земля станет небом, а небо – землей. А спустя три года после инцидента поняла, что у меня панические атаки, когда он рядом. И только Бура может спасти меня от них. В его руках я чувствую себя в безопасности. Вот только лис – прохвост, бабник и вообще связался с плохой компанией. Но главное, он тогда сказал, что я все равно буду с Сашей.

Как же вы все меня плохо знаете!

Парни стали медленно приближаться, смотря то на меня, то друг на друга. Бура, но ты-то куда прешь? Саша больной, понятно! Бракованный из-за своего загадочного рождения. С поломкой гена истинности или прочей чушью. Но ты-то куда? Иди к своим многочисленным подружкам, которые тебя всего царапают. Покупай дорогие тачки. Связывайся с плохими бандами.

Нет, идут дальше.

И я знаю, что они спросят. О моем запахе. Где полярная лисица.

Я сняла правую туфлю и со всей силы запульнула ее в Сашу. Тот замер от удара в живот, медленно наклонился и поднял обувь. Видел? Разве человек может кинуть с такой силой? Хватит тебе этого в качестве ответа? Чтобы отстал! Навсегда!

Я сняла левую туфлю и кинула в Буру. Тот уже был готов к подаче и поймал на лету.

И тут прямо по курсу замаячила фигура. Уверенная походка, легкая поступь, желтый взгляд.

– Папа! – Я бросилась к нему босиком и повисла на шее.

– Кажется, я вовремя, лисенок? – спросил он, крепко обнимая.

Я так и знала, что стоит мне засветиться на свадьбе Скалы, как родители тут же будут в курсе. Пожалуй, я даже хотела зайти на чаек.

Я покосилась назад.

Конечно, двое парней были немедленно обездвижены одним только видом командира спецотряда лис. Оба уважительно кивнули сильно напряженному песцу.

А отец вдыхал воздух у моих волос и все больше каменел. Я отодвинулась от него и заглянула в глаза с ободряющим выражением «все в порядке, па». У него во взгляде было столько вопросов! Но он никогда не задаст их при свидетелях.

И лишь когда мы сели в машину и тронулись, папа сказал:

– Ну, рассказывай.

Нервно так начинать с бухты-барахты, но я даже хочу рассказать. Сама не знаю, как по телефону утерпела в разговорах с родителями и ни разу не проболталась!

– Пап, я подчинила зверя!

Отец поморщился, будто я сказала «ихний, ложить и экспрессо» в одном предложении.

– Давай поподробней. А то звучит как «я научилась ходить в десять лет».

– Нет, пап, не в стандартном смысле подчинила. Моя лисица со мной, но без инстинктов. Я могу стоять на краю здания и не тратить все силы на то, чтобы зверь внутри не метался. Но при этом я могу использовать сверхспособности, когда мне надо. Это же круто! Я теперь как супервумен!

Папа свернул на обочину, припарковался и повернулся ко мне:

– Зверя видишь? Вылетает из тебя прозрачная форма?

Я отрицательно завертела головой и немного напряглась. Отец выглядел ни на секунду не гордым. Скорее – жутко обеспокоенным.

– Тогда ты втихаря связывалась с Леоном? Может, он уговорил тебя на какое-то исследование? Участие в эксперименте?

– Я леопарда на свадьбе Скалы впервые за два года увидела.

– Так, тогда рассказывай, когда все это началось и как проявляется.

Я почувствовала себя маленькой девочкой, которую посадили на стульчик и с преувеличенной вежливостью допрашивают. Сразу захотелось закончить этот разговор. И зачем я рассказала? Хотя не получилось бы по-другому. Мой запах изменился.

– Да ничего такого, пап. Поехали к маме.

– Лисена, это не пустяк. Оборотень может быть здоров, только когда две его половины равны. Поверь моему опыту, я прошел через это. Я настолько держал своего зверя под контролем, что он вырывался из меня энергией и мог навредить людям, которых я ненавидел.

– Со мной такого не будет. Я со своей лисицей в полном согласии. Она сама мне помогает во всем.

– Животная половина сама себя никогда не обделит – инстинкты помешают, Лесь.

– А если эти инстинкты делают слишком больно?! – Мой голос сорвался, на удивление и мне, и папе.

Отец замер, глядя на меня так, будто я получила открытый перелом, а у него рук нет помочь. Он отвернулся, провел ладонью по лицу, будто паутину смахнул, резко повернулся и притянул меня к себе одной рукой.

Молчание было странным. Ни звука. Я только слышала, как папа сглатывает чувства.

– Поехали к маме. Она будет очень рада тебя видеть.

Я вся сжалась. На самом деле я тоже безумно соскучилась по своей семье, но мама сейчас отреагирует еще хуже отца. Охи, ахи. А если запрет? А если еще что?

Нет. Я взрослая. Она уже не будет так делать. Но точно все мозги вынесет.

– Па-а-ап, может, в другой раз? – протянула я. – Давай через недельку все встретимся?

– Знаешь, Лисен, я всегда думал, что ты умна не по годам. Нас с матерью всегда удивляло, что ты можешь принимать взрослые решения. Но сейчас ты словно в детство впала. Бегаешь от себя уже два года, боишься с родными встретиться. Не можешь посмотреть своему прошлому в глаза.

– Неправда!

– Как же? Лисен, быть взрослым – это смотреть в лицо неприятностям. Не бегать от проблем, а решать их. А думать, что они сами собой растворятся, – это детское мышление.

Меня так задели слова отца, что я оттолкнулась от него и села на сиденье, обняв себя руками.

– Я думала, ты меня понимаешь! Знаешь же, что произошло.

– Мы с матерью хотим тебе счастья больше, чем кто-либо на этом свете. Мы поддерживаем тебя во всем, ты знаешь. Сказала, что тебя душит клан лис, – мы отпустили в свободное плавание. Решила видеться только по видеосвязи – приняли. Но сейчас ты делаешь себе только хуже. Поверь моему большому опыту. Клубок твоей жизни запутался, а если не пытаться его распутать, то узелки станут еще туже.

– И что ты предлагаешь? Вернуться в клан? Никогда!

– Нет. Я тебе предлагаю не бежать, как сейчас, кидая туфли в прошлое, лишь бы оно не напоминало о себе. Жизнь такая штука – она обязательно с ним столкнет. Только лучше ты сама встреть его на ногах, чем споткнувшись, лежа в грязи, оно по тебе проедет и раскатает так, что не встанешь. Ты же у нас такая сильная духом девочка. Вон, даже лисицу свою убедила, что прятать инстинкты – значит выжить. Ты можешь все, что захочешь. Смелее.

Я обняла себя еще крепче. Мне хотелось остаться одной. В крохотной сумочке лежали ключи от подаренного бабулей дома.

Папа не заводил машину, ждал чего-то. Я знала, что мама очень нас ждет, но сейчас не могла с ней встретиться. Да, совершенно по-детски. Отец прав, и это больно осознавать.

Для смелого решения мне понадобилось много тишины, и папа ее дал. После разговора с ним у меня всегда вставали мозги на место. Не знаю, как он это делает.

– Пап, ты можешь отвезти меня в одно место? Я теперь там жить буду. А вы приезжайте туда с мамой. На мою территорию. В мое лисье логово.

Отец долго смотрел на связку ржавых ключей, которую я достала из сумки и показала ему. А потом молча несколько раз коротко кивнул.

Лисье логово. Хорошо звучит? Только я все губы в кровь искусала, пока приняла решение осесть и больше не убегать.

Глава 2

Папа вез меня по типичному садовому товариществу и говорил:

– Это дачи, Лесь. Значит, тут с осени по весну мало кто живет. Освещение плохое.

И вертел головой по сторонам, выискивая опасность. Даже окно открыл и принюхивался.

– Сейчас же полно народу. Лето. Смотри, в окнах свет там, там и там. – Я показывала рукой на дома.

– Печкой пахнет. Какое в доме отопление? – обескуражил меня вопросом отец.

– Кто бы знал, – пробормотала я.

Я ничего о доме не знаю. Будет хорошо, если у него есть четыре стены и крыша над головой.

– А ты что, дом не смотрела? Или внимания не обратила? Ты плохо переносишь холод, а частный дом – это не квартира.

Был у меня один недостаток оттого, что папа сверх, а мама человек. Я не очень хорошо выносила низкие температуры. Смешно слышать от полярной лисицы, да?

– Дом мне в подарок достался. – Я звякнула ключами в воздухе.

– От кого? – Папа резко затормозил.

Хорошо, что я была пристегнута, а то бы мой лоб поздоровался со стеклом.

– Не переживай так, пап. От одной знакомой бабули, – сказала я, понимая, как это звучит.

Похоже, папа пойдет со мной смотреть дом. И я этому, честно говоря, даже рада.

– Той самой лисьей старушки?

Откуда он знал? Или мы о разных людях говорим?

– Почему лисьей? – уточнила я.

– Потому что она двоих сверхов у нас в логове пережила и продолжила бы, да мы вовремя спохватились и вернули ее к людям.

– Вернули? Я слышала от Скалы, что она сама ушла. Что со сверхами сложно было жить.

– Ей-то сложно? Да она даже самых хитрых лис обведет вокруг пальца! Она не могла тебе ничего подарить, только продать.

– Эм…

Не говорить же отцу, что во мне она видит свою замену? Знания хочет передать.

– Лисена, признавайся, в чем обмен состоял?

– Ни в чем. Я у нее цветы пересадила. Она мне ключи подарила. Сказала, дом отпишет.

Отец как-то странно задергал головой, будто ему в ухо что-то попало.

– Не нравится мне все это, – сказал он.

– Все тебе не нравится! Убегаю – не нравится. Оседаю – тоже не по вкусу.

Папа дальше повел машину молча, пока не остановился у конечной точки пути по навигатору.

– Вы приехали, – сказал приятный женский голос.

Я видела только завалившийся забор и кусты. И лишь вдали, в самой глубине участка, едва выглядывал треугольник крыши.

– Хм… – многозначительно протянул папа и вылез первым.

Я не отставала – вышла из машины и оценила внешний вид дома. Сорняки мне по макушку. За ними даже рассмотреть ничего невозможно.

– Давай с утра приедем. – Отец положил руку мне на плечо.

– Нет, – во мне говорило упрямство. – Сейчас к дому тропинку протопчу, освоюсь, а с рассветом займусь территорией.

Папа глубоко-глубоко вздохнул и пробормотал себе под нос:

– Если будет где осваиваться в доме.

Я начала прокладывать тропинку к калитке.

– Давай я.

– Нет, пап. Я хочу сделать это сама. Первой.

Мне было важно самой проложить этот путь. Да, у меня за плечами настоящий мировой мужик, всем отцам отец. Но он прав.

– Ты же сам говорил, что мне пора самой встречаться со своими проблемами.

Папа вздохнул еще тяжелее, чем раньше:

– Да я не про эту мелочь.

– А все начинается с мелочей, пап. И я начну.

Я обратилась к своей лисичке за помощью, и она охотно отозвалась. Зря папа беспокоится, что я со своей звериной половиной не в гармонии живу. Как по мне, у нас настоящая идиллия. Вон как сейчас откликнулась моя половина: тут же помогла в два раза лучше видеть в темноте, слышать шуршание мышей в траве, жуков и червяков в земле. И даже то, как папа практикует дыхательные упражнения.

Я старательно примяла траву ногой до самой калитки, вставила заржавевший ключ в старый замок и со скрежетом повернула. Открыла!